Текст книги "Кристальная ложь"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Переодевшись, приятельницы направились в бар при клубе. Заказали чай и слово за слово стали говорить о современных мужчинах. О скандале, произошедшем между ней и Геворгом, Алена не рассказывала. Однако по тону ее высказываний можно было понять, что в их отношениях явные нелады. Впрочем, для приятельницы это выглядело очевидным. О современных мужчинах «любая нормальная женщина» почти ничего хорошего сказать не может…

– Я думаю, что во всем виноват Интернет, – говорила подруга, отпивая из большой чашки. – Все соблазны сейчас как на ладони. Залез на сайт, нажал на кнопку – вот тебе и проститутка заказана. Или социальные сети. Наставил какой-нибудь малолетке «сердечек», прислал пару «подарков», вывесил пару своих фоток рядом с крутой тачкой – и пипец! Растаяла… Готова на все. А взрослому мужику это льстит. Ну и бросаются в омут нимфеток. Вот мой муж, к примеру. Каким бы положительным и милым он ни казался, да и то нередко резвится на стороне. И насколько я знаю, у него почти никогда не было любовниц моего возраста. Ему все студенточек подавай.

– Вот это ты хорошо подметила, – согласилась Алена. – Иной раз смотришь на них и думаешь: ну ведь сущие подонки! И при этом инфантильные существа. Семья для них ничего не значит. Разве только для блезиру лепечут, что семья – это святое. А на самом деле ничего святого, кроме денег, для них нет. И ладно, если бы деньги шли исключительно в семью. Но ведь нет! Непременно нужно сорить деньгами на глазах всевозможных телок, коллекционирующих члены чужих мужей! Ты можешь у него шубу целый год просить и получишь в конце концов не то, что хотела. А для какой-нибудь губастой телочки без принципов и шуба, и тачка в считаные недели. Почему такая несправедливость?

Приятельница соображала, что бы такого сказать в ответ. Однако в это самое время ей позвонили на мобильник. «Муж», – одними губами проговорила она, предупреждая Алену. «Да, милый, – начала ворковать она с супругом. – Все нашел? Ай, ты мой умничка. Ай, ты мой сладенький. Да-да, сейчас возьму ручку и бумагу». Она сделала выразительный жест рукой. Гаспарян быстренько извлекла из сумочки блокнотик и авторучку. Подруга, продолжая ворковать, торопливо записывала все то, что ей диктовал «сладкий подполковник». Все то, что она говорила в те секунды, не сильно вязалось с тем, что она говорила несколькими минутами ранее. Это на словах в чисто женской компании можно было ругать на чем свет стоит современных мужчин, не делая никаких оговорок насчет своего собственного мужа. В телефонном же разговоре с ним она вдруг оказалась этакой покладистой козочкой, готовой плясать вокруг своего хозяина веселые танцы. Эти «танцульки» немного покоробили Алену. Но она приняла их как должное. Судя по тому, сколько ей пришлось писать, муженек дал достаточно полную информацию. «Ну, спасибо, котик, ты очень выручил. Все. Целую. Бай-бай», – попрощалась та с супругом и, победно блеснув глазами, подтолкнула блокнот к приятельнице. Гаспарян взглянула в него с некоторой опаской. Надеялась, но до конца не была уверена в своем везении. Вчитавшись в записи, она поняла, что особых поводов для волнений нет. Информация была полная. Особенно с учетом того, что собрали и передали ее менее чем за час. Если бы Алена добывала информацию самостоятельно, у нее вряд ли получилось бы так быстро. Она с едва скрываемым восторгом читала данные по Сергею Лазаренко. Адрес съемной квартиры, марка автомобиля и регистрационный номер, номера домашнего и мобильного телефонов… Номера абонентов, по которым он часто звонит… Память на цифры у Алены была не ахти какая. Однако иногда определенные их сочетания все же в память врезались. Просматривая телефонные номера, записанные подругой, она вдруг поняла, что один из них кажется знакомым. Это был тот номер, на который Лазаренко названивал чаще всего. Женщина сама себе ухмыльнулась, пожала плечами и обхватила приятельницу со словами: «Спасибо большое. Буду должна. Только еще раз прошу тебя, никому обо всем этом не говорить». Та в очередной раз расплылась в улыбке и заверила, что слово свое сдержит.

Глава 9

Последние сомнения исчезли у Щербатюка после того, как за спиной щелкнул пистолетный затвор. Незнакомец настоятельно потребовал не делать глупостей и стал забирать мобильник. Номер Кущенко был уже набран, и на том конце линии приняли вызов. «Алло», – послышалось из трубки. Леню подмывало закричать о том, что здесь чужак, или нечто подобное. Однако пистолетный ствол тут же переместился ему на затылок. Неизвестный одним только этим движением дал понять, что наступил ответственный момент. Когда же он больно надавил стволом на затылок, мысли о крике исчезли. Шеф службы безопасности инвестфонда начал волноваться:

– Что там у тебя, черт побери, стряслось? Серенький, чего ты молчишь?

– Да все в порядке, – выдавил из себя Леня. – Слежу, слушаю, записываю. Никто меня не заметил.

– Бляха-муха, а какого хера ты тогда звонишь? Я же предупреждал, что звонить нужно в экстренных случаях, – заводился Максим.

– Шеф. Наверное, я не так понял. Думал, что по ходу слежки… Вот я и… – выкручивался Леня не столько для начальника, сколько для незнакомца, продолжавшего держать наготове пистолет.

Кущенко матерно выругался и сбросил вызов. Вооруженный пистолетом мужчина переложил мобильник себе в карман, вполне доброжелательно проговорил:

– Вот и молодец. Все правильно сделал. Понимаешь меня без слов. А сейчас я отойду на пару шагов назад, но все равно буду держать на прицеле. Ты же положишь руки за голову и медленно повернешься. Усек?

– Усек, – промямлил тот.

Незнакомец сделал условленные несколько шагов назад. Леня медленно поднял руки и скрестил пальцы, укладывая ладони на затылок.

– Поворачивайся, – приказал неизвестный.

В комнату пробивались лишь отблески луны и мерцание дежурного фонаря, находившегося неподалеку. Однако этого света оказалось достаточным для того, чтобы в полумраке помещения Серенький смог уловить знакомые черты лица недавнего зэка, за которым приходилось следить последние несколько дней.

– А-а-а… Это ты… – несколько разочарованно промолвил шпик.

– А кого ты хотел здесь увидеть? Папу римского? – усмехнулся Лазарь и продолжил: – Сейчас я опущу пистолет. Но это не значит, что я вдруг заболею острой формой амнезии и забуду о его существовании. Не забуду. И ты помни об этом, отвечая на мои вопросы.

– Какие еще вопросы? – то ли с неохотой, то ли с едва скрываемым раздражением переспросил Серенький.

– Простые вопросы. Можешь считать, что билет на этом экзамене тебе попался очень легкий, – иронизировал Лазаренко. – Только зачетки не будет. Но ты и без зачетки поймешь, на какую отметку ответил. Если через четверть часа спокойно пойдешь отсюда, то – на отлично. Если же тебе придется остаться с дыркой в голове, то считай, что твоя оценка неудовлетворительная. Да к тому же и без права пересдачи.

– Да что ты лепечешь? Под кого косишь? Ты же беспонтовый, который ни хрена не сечет фишку! – прорвало Щербатюка.

По всему было видно, что эту тираду он хотел бы прокричать недавнему заключенному в лицо. Однако пришлось довольствоваться лишь недовольным шепотом, напоминавшим шипение змеи. Причем змеи, которой прищемили хвост, а она не может никого в отместку за это ужалить.

– Будем считать, что студент переволновался. И из него поперло всякое говно, – спокойным твердым тоном отреагировал Серега. – Но я попробую все-таки задать вопросы. На кого ты работаешь? Кого отслеживаешь? Какие задачи на тебя возложил заказчик?

– Да пошел ты. Мне по фигу, что у тебя волына в руках. Ты все равно не выстрелишь, так как понимаешь, что тебя враз заметут, – ерепенился Леня, не желая отвечать на поставленные вопросы.

– Малыш, да ты не понял ни хрена. Мы с тобой в разных весовых категориях сейчас. И расклад никак не в твою пользу. Ты предсказываешь, что я не выстрелю? Ну же! Скажи мне еще раз, что я не выстрелю.

Он поднял руку с пистолетом, целясь шпику в голову.

– Не выстрелишь, – надменно бросил Щербатюк.

Лазарь тут же опустил руку и дважды выстрелил прямо под ноги несговорчивому типу. Пистолет был с глушителем, поэтому выстрелы напоминали глухие хлопки. Серенький аж подпрыгнул на месте, когда понял, что Лазаренко не блефует. Правда, надменности у наблюдателя не убавилось.

– Тебе кранты, урод! Из тебя отбивнуху сделают и сожгут к чертовой матери! – более громко, чем раньше, но все равно несколько сдавленным голосом стал угрожать Леня.

На свои полные отчаяния угрозы он услышал вполне предсказуемое фырканье. Сергей был тверд. Нервные выпады застигнутого врасплох шпика не вызывали ни капли страха.

– Ну, раз ты у нас такой неугомонный да еще бесконечно преданный своим хозяевам, то придется поговорить с тобой по-другому. Так, как это могло быть где-то в начале 90-х годов. Ты прав. Я не застрелю тебя. Ты сам грохнешься с высоты вон на те кирпичи или плиты. То, что ты после падения не выживешь, – это факт. То, что твою смерть обязательно посчитают несчастным случаем, – тоже факт. Так что можешь дергаться и дальше. Я все равно до момента твоего падения с одного из верхних этажей узнаю от тебя все, что мне нужно узнать. Жгут у меня есть. Острый ножичек тоже. Можно будет сделать несколько надрезов. К примеру, на кончиках локтей. Ты будешь визжать, как сучка, от боли. Точнее, захочешь визжать, но не сможешь. Уж рот-то я тебе чем-нибудь заткну. О! Придумал! Как насчет куска кирпича вместо кляпа? Что скажешь? Хорошая ведь идея.

Лазарь смотрел Серенькому прямо в глаза, стараясь быть убедительным. На лице последнего застыла гримаса растерянности. Он не знал, как реагировать на услышанное: верить или нет? Вот не поверил же в то, что объект слежки начнет стрелять. Не поверил – и ошибся. А вдруг и с ножом будет такая же история?

– Надрезы все равно потом найдут судмедэксперты, – неожиданно даже для самого себя нашелся Щербатюк. – А значит, версия с несчастным случаем сразу же отпадет. Все-таки следы пыток.

– Ну, давай. Давай расскажи про работу судмедэкспертов, изучающих труп молодого мужчины, свалившегося этажа так с пятнадцатого. Ты просто задумайся на секунду и представь, как ты будешь выглядеть после приземления. Там хрен кто определит, надрезы это на локтях или один из результатов несчастного случая, – разбивал Сергей хлипкую зацепку шпика. – Пойми. Я зла на тебя не держу. И убивать я тебя не хочу. Но если ты не выбросишь к черту свою несговорчивость, то тебе обязательно будет плохо. Поэтому заканчивай выкобениваться и расскажи мне все то, о чем я тебя уже спросил.

Лазаренко не сбавлял оборотов. Видя растерянность на лице Серенького, он достал из кармана диктофон.

– Если ты сейчас в ступоре, то отдышись немного и кивни головой, когда будешь готов к рассказу. Мне ведь надо во время кнопочку нажать, – тон Сереги был издевательским. – Кстати, техника современная меня впечатляет. В наше время диктофон выглядел совсем по-другому. Как небольшой кассетный магнитофон. А теперь и кассеты даже не нужны. Красота. Жалко, что еще не придумали такую штуку, чтобы она сразу была и диктофоном, и пистолетом, и ножом. Представляешь, насколько бы облегчилась наша с тобой беседа, будь у меня сейчас такая штука?

Лазарь нарочно молол чушь, чтобы еще больше «вынести мозг» шпику. Казалось, что еще немножко, и тот полностью уверует в его «безбашенность». Тем не менее Щербатюк все еще молчал. Глаза его бегали в ожидании неизвестно чего. Недавний зэк все поторапливал и поторапливал его с принятием решения.

Глава 10

Неформальное совещание – так Битов назвал встречу старых знакомых в загородном доме. Принадлежал он Кирсану Батырову, который владел в Подмосковье оздоровительным комплексом. Такие комплексы по нынешней моде принято называть агроусадьбами. Здесь просматривалась определенная специфика. Весь антураж агроусадьбы – ширма, за которой скрывался незамысловатый разврат. Если бы у этого оздоровительного комплекса существовал свой герб, то на нем в качестве девиза должны были красоваться три слова: «Сауна. Шлюхи. Кокаин». Такой девиз как нельзя более точно отражал основу «оздоровительных услуг» усадьбы. Но не наблюдалось ни герба, ни рекламного щита… Не выпячивалось и бандитское прошлое самого хозяина. А был он в лихие 90-е одним из пацанов бригады Вити-Биты. Украденный «миллион долларов» очень сблизил тогда Батырова с Битовым. Ведь именно Батыров, известный в те годы как Монгол, помог заблокировать дорогу «жигулю», в котором Лазарь и Бульдог везли рюкзак с «лямом баксов».

Мужская компания, включавшая Битова, Батырова, Кущенко и Гаспаряна, сидела в сауне. Особых секретов у них друг от друга не было. Все были знакомы между собой несколько десятков лет, плотно сотрудничали. Поэтому и говорили о разных проблемах без каких-либо стеснений и опасений, что это может выйти за пределы сауны и окажется в чужих ушах. Виктор вернулся к вопросу взаимоотношений между его сестрой и Геворгом.

– Дорогой, послушай, тебе не мешало бы быть чуть скромнее и не выставлять свой блуд напоказ перед Аленой, – говорил Битов.

– Вай, и что мне теперь, на стороне потрахаться нельзя? – не то чтобы возмутился, но немножко напрягся армянин.

– Я этого не говорил, – возразил Битов. – Трахайся сколько хочешь. Это дело твое. Но уж постарайся делать так, чтобы об этом никто ничего не знал. Не хватало еще, чтобы Алена натворила на этой почве каких-нибудь глупостей. Или ты хочешь, чтобы из-за бабской дури разрушилось все то, что создавалось и шлифовалось годами?

– Да не хочу я этого! Что ты! Ты же для меня столько сделал. Пусть будет так, как ты сказал, – Геворг наступил на горло своей гордости, соглашаясь с пожеланиями Виктора.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Бита. – А я уж попытаюсь как-нибудь вправить ей мозги. У нас и так проблем хватает. Взять хотя бы того же Лазаря. Заявился в Москву и вроде как пытается что-то мутить против меня. Хотя пока это точно неизвестно.

Повисла непродолжительная пауза. Батыров недоуменно посмотрел на Битова и через некоторое время спросил:

– Это какой еще Лазарь?

– Тот самый. Можешь не удивляться, – коротко ответил глава «ГрандБитИнвеста», понимая, что Монголу такого объяснения будет достаточно.

– Да ну на фиг, – недоверчиво фыркнул хозяин сауны. – Я думал, что этот ублюдок давно сгнил на зоне. Ну, или там финку под ребро за свой характер получил. А он, оказывается, живехонький, да еще и к нам в Златоглавую пожаловать изволил… Кстати, какого хера он до сих пор жив?

– Что значит, какого хера? – не понял Виктор. – Ну, сумел выжить на зоне. Вот и живой.

– Я имею в виду, почему он еще не умер по приезде в Москву, – без обиняков пояснил Кирсан.

– Я же русским языком говорю – мы еще толком не знаем, что он задумал. За ним и его зазнобой ведется наблюдение. Ждем результатов, – настала очередь Битова объяснять ситуацию. – Об этом Макс лучше рассказать может.

Начальник службы охраны инвестиционного фонда коротко обрисовал ситуацию для Батырова и Гаспаряна. После этого сообщил последнюю информацию.

– Вот как раз сегодня у Лазаря и его бабы была встреча с каким-то мужиком, – говорил он. – Вроде у него есть какая-то информация по известному нам событию декабря 1994 года.

– Бляха-муха, это ведь означает, что Лазарь на самом деле копает под тебя! – не сдержался Монгол.

– Спокойно. Кущ все держит под своим контролем, – уверенно промолвил Бита.

– Да, – подтвердил Максим. – Один из наших лучших людей отслеживает, что там, на этой встрече, происходит. Завтра доложит мне, о чем говорили… В общем, все подробности. И тогда уже решим, как действовать дальше. Пока, исходя из результатов прослушки, следует одно – Лазарь явно не так прост, как показался нам в первые дни слежки.

Монгол фыркнул и высказался по поводу всего услышанного:

– Я одного не могу понять – почему вы так паритесь из-за каких-то шавок? Зачем вам эти слежки, прослушки и прочая хренотень? Вы же знаете, что он враг чуть ли не каждому из нас. И думаете, что он нас врагами не считает? Типа забыл, простил, отошел от дел. Нет, пацаны, такого не бывает. Вот только силы не рассчитал.

Он подлил себе в стакан виски, залпом осушил его и стал развивать свою мысль дальше.

– Сдается мне, что вы с ним и его бабой слишком много нянчитесь, – говорил он, попеременно заглядывая в лица Виктора и Максима. – Вы забыли одну простую вещь: нет человека – нет проблемы! Вот от этого и нужно плясать, а не заниматься слежками и прослушками. Если Лазарь замечен в том, что строит козни, пусть ответит. И неважно, мелкие это козни или крупные. Вы же серьезные опытные люди, а почему-то не поняли самого главного в такой ситуации. То, что он вытворяет, следует гасить прямо в зародыше. Нельзя кому бы там ни было позволять безнаказанно копать под нас! Какой-то свидетель выискался. Это через столько-то времени! Сам по себе он никогда в жизни не отыскался бы. И вообще, любые свидетели сами по себе не нарисуются. Но если вы и дальше будете только следить и прослушивать, не вмешиваясь в сам ход дел, то они в скором времени целый взвод свидетелей нароют. Вы этого хотите? Например, я как один из участников той давней истории этого нисколько не хочу.

Чем больше Битов его слушал, тем проигрышнее в его глазах смотрелась выжидательная позиция, предложенная ранее начальником службы охраны. Батыров своими рассуждениями давил на болевые точки. Его замечания казались Виктору вполне здравыми и резонными. И это несмотря даже на то, что от них веяло все теми же «лихими 90-ми», от которых директор «ГрандБитИнвеста» всегда пытался откреститься либо попросту забыть.

– И что же ты предлагаешь? Ставить на кон деловую репутацию ради того, чтобы грохнуть долбанутого на всю голову зэка? Не слишком ли большая цена? – сыпал вопросами Бита. – Я понимаю, что устранение Лазаря в один момент решило бы все проблемы. Но, с другой стороны, мне не хочется рисковать из-за этого бизнесом. Если вдруг где-то всплывет то, что я замешан в подобном деле, то финансовые потери будут колоссальными. Да и другие последствия вряд ли окажутся хорошими.

– Да все можно сделать так, что никто ничего не узнает, – с уверенностью заявлял Монгол. – Есть тут у меня один вариант. И люди тоже имеются.

– Мне бы сейчас твою уверенность, – заметил Битов, осушил остатки виски в своем стакане и потянулся за бутылкой.

– Если Монгол сказал, значит, сделает, – промолвил Кирсан, говоря о себе в третьем лице. – Я гарантирую, что информация о твоем участии в «операции» никуда не просочится. Просто действовать надо очень быстро и напористо. Нужно будет их отследить и без церемоний завалить.

– И как ты себе это представляешь? – уточнил Битов, переглядываясь с Кущенко, который не хотел заниматься мокрухой…

– Очень даже просто представляю, – не терял набранных оборотов хозяин сауны. – Макс со своими людьми…

Кущенко немного напрягся и смотрел на него, ожидая, что сейчас всю грязную работу предложат сбросить на службу охраны.

– …займется слежкой, – продолжил Монгол, и Кущ с облегчением выдохнул. – А мы с пацанами сделаем все остальное. Ну что? Я же «по-чесноку» работу разделил?

Виктор, изрядно разгоряченный спиртным, еще немного поразмыслил и дал свое согласие. Максиму пришлось лишь взять под козырек. Предложенная им тактика была отправлена на свалку. Аргументов в ее пользу у него больше не нашлось. Единственное, что его в данной ситуации радовало, это «разделение труда». Такой расклад выглядел гораздо лучше, чем тот, при котором и следить, и стрелять пришлось бы его людям.

– Тогда в самое ближайшее время я все организую, – пообещал Максим. – Слежкой, как обычно, занимается Леня Щербатюк. Толковый и надежный парень. Все грамотно сделает, как он это умеет. Оперативно сбросит мне необходимую инфу, а я уже переброшу тебе, Монгол.

– Вот и хорошо. Вот и договорились, – констатировал Виктор.

– Ты только, когда инфу передавать мне будешь, не мудри с шифровкой. Я школы КГБ не заканчивал. Могу и не понять, – Батыров слегка подколол отставного службиста.

У того не нашлось емкого остроумного ответа, и он лишь махнул рукой: мол, не переживай, все ты поймешь.

– Надеюсь, что через несколько дней мы будем праздновать отход Лазаря на тот свет, – озвучил свои мысли директор инвестфонда. – Жалко, что тогда, в 90-е, мы не решили вопрос. Сейчас бы не пришлось голову ломать.

– Тогда было не до него. Тем более что явной угрозы для кого-то из нас он не представлял, – напомнил Монгол. – Знал бы, где падать, так соломки бы подстелил.

– Маковой? – подал голос молчавший до этого момента Гаспарян.

– Ну, если хочешь, – ухватился за невольно смененную тему хозяин сауны. – А вообще пора уже и девочкам немножко внимания уделить. А то мы все о делах, да о делах. Вон, Геворг совсем заскучал. Значит, для него я подберу самую горячую. Ну, или он сам выберет на свой вкус первым.

– Эээ, а почему он все время первым выбирает? Где справедливость? – хмельная дурь слетала с языка Битова…

Глава 11

Конспирация превыше всего. Именно так говорила себе Алена всякий раз, когда желание действовать опережало здравый смысл. Вроде и пообещала брату не думать о Лазаре, а сама сделала все, чтобы эта встреча произошла. Лазарь, как ни странно, довольно быстро согласился. Несмотря даже на то, что встречаться пришлось не в Москве, а на трассе в Калужской области в придорожном кафе «Спасибо милому за суши». Претенциозное название не вводило в заблуждение. Это была обычная забегаловка без каких-либо притязаний на реальный изыск.

Сергей и Алена заняли самый дальний столик. Сели так, чтобы ни со стороны зала, ни с улицы никто не смог рассмотреть их лиц. Для Сереги этот разговор был определенным испытанием. Он толком и не был к нему готов. Зато его несостоявшуюся невесту словно прорвало. Она с самого начала говорила и говорила, журча подобно неугомонному ручью.

– Ну, неужели ты не помнишь, какими счастливыми мы тогда были, – старалась освежить воспоминания Алена. – А планы? Ты же наверняка помнишь, какие планы мы с тобой строили. Все так грандиозно, так романтично, так красиво. Мы были отличной парой. Мы так искренне и нежно любили друг друга! Боготворили друг друга. Я обожала тебя за все. Ты носил меня на руках. Как жаль, что все это осталось в прошлом.

– Жалко? – нарочито удивленным голосом промолвил Серега. – Ты на самом деле жалеешь, что все это исчезло без следа?

– Да, – утвердительно кивнула женщина.

– Какая-то ерунда получается, – выразил сомнение Лазарь. – Ведь, если помнишь, не я тебя, а именно ты бросила меня. Да к тому же в очень сложное время. Я не знаю, как это называешь ты, но мне на ум приходит лишь одно слово. Угадай какое?

Глаза собеседницы блеснули негодованием, а лицо зарделось румянцем. Она явно догадалась, что имелось в виду. Догадалась и даже хотела попросить, чтобы Сергей не произносил это слово вслух. Однако он был быстр. Не давая опомниться и собраться с духом, он продолжил:

– А называется это ПРЕДАТЕЛЬСТВО, – слово было произнесено выразительно по буквам, каждая из которых звучала как удар плетью.

В глазах Битовой блеснули слезы. Но «мужчина ее мечты» был неумолим.

– Я вообще не мог тогда понять, куда ты вдруг подевалась, – говорил он. – Ты исчезла в никуда. Была, и вдруг не стало тебя. Ни во время следствия, ни на суде, ни потом. Все эти годы с того злосчастного декабрьского денька о тебе не было ни слуху ни духу. Даже ни малейшего намека. И вот теперь ты нежданно-негаданно появляешься и пытаешься взывать к памяти и ностальгии. Думаешь, это прокатит? Думаешь, я расчувствуюсь и отвечу тебе взаимностью?

– Сережа! – воскликнула Алена в порыве безысходности. – Прости меня, милый, за все! Я ошиблась! Я была молодой и чересчур доверчивой. Мой брат сделал все возможное и невозможное для того, чтобы я поверила в ту историю. Тебя выставили в очень страшном свете. Я пыталась во время следствия вырваться к тебе. Так он меня чуть ли не под замком держал, чтобы этого не произошло. И каждый день на мозги капал, что ты такой-сякой, что не стоишь моей любви, что предал бы меня так, как якобы предал того вашего «главнюка». Что я тогда понимала?! Дитем еще была! А когда опомнилась, то оказалось, что я уже замужем за бизнесменом армянского происхождения. И что у нас с ним вроде как совет да любовь. Это все как во сне было. Или как в параллельной реальности. Когда я очнулась и огляделась, у меня началась «ломка». Мне вдруг стало непонятно, что я делаю рядом с нелюбимым и по большому счету чужим мне человеком. Стала метаться. Пыталась узнать, где ты сидишь. Витя меня обломал тогда хорошенько. Пришлось жить с армянином. Жить по принципу «стерпится – слюбится». А привело это к тому, что сейчас мой муженек меня и в грош не ставит. Шастает по девкам и даже не скрывает этого. Детей у нас нет. Да и откуда им взяться, если у нас не любовь, а здравый смысл и коммерческий расчет моего брата? Он держит меня за дуру. Думает, что я не понимаю, насколько ему лично выгоден мой брак с этим армянином. Но я-то все прекрасно понимаю…

– Ну, раз понимаешь, то молодец, – не совсем равнодушно промолвил Лазаренко. Слова Алены смогли его тронуть, но не настолько, чтобы он вдруг бросился в ее объятия. А именно этого она больше всего и хотела. Она даже думала, что все сказанное им было лишь частью какой-то игры. Игры, которая должна была вызвать у нее все эти эмоции, взгляды, слезы. Ей сильно хотелось, чтобы неумолимость Сергея оказалась этаким театральным жестом, способом мягкой мести, строгим экзаменом на проверку искренности ее чувств. Где-то в глубине души у нее теплилась надежда, что ее собеседник в одну из последующих минут резко переменится. Что он тепло улыбнется ей, нежно возьмет за руки и скажет: «Аленушка моя милая, как же я ждал этого мгновения! Я хотел лишь убедиться, что ты действительно любишь меня. И вот я это увидел. И слава богу, что мне удалось дожить до этого счастливого дня». Однако реальность была совершенно иной. Ничего подобного не происходило. Сергей оставался все тем же. Никаких намеков на перемены в его поведении не наблюдалось. Она смотрела на него сквозь радугу слез.

– Но ты должна понять и еще кое-что, – между тем продолжил он. – Время ушло. И вряд ли возможно вернуть хоть сотую часть тех чувств, которые были между нами в начале 90-х.

– Ну почему же! Почему ты делаешь такие скоропалительные выводы? – затараторила она. – Я думаю, что многое можно было бы вернуть. Будь на то воля бога и наше с тобой взаимное желание. Вот это сейчас самое главное. Я знаю, что ты только-только вышел из тюрьмы. Денег у тебя нет. Но я бы сумела тебе помочь! Я все для тебя сделаю! Давай с тобой все бросим и уедем отсюда куда-нибудь подальше. Туда, где нам никто не будет пудрить мозги. А о деньгах ты не беспокойся. У меня их предостаточно. А если разведусь, еще больше будет.

– Пытаешься меня купить? – с ухмылкой спросил Серега.

– Не купить тебя, а искупить свои грехи. Ну, и к здравому смыслу взываю. Тебе же наверняка тяжело обжиться и привыкнуть к тому, что по эту сторону решетки все очень сильно изменилось, – женщина не теряла надежды убедить собеседника. – Что здесь может позволить себе недавний зэк, решивший отойти от дел? Ты ведь не собираешься возвращаться к прежнему ремеслу?

– Нет, – отрицательно покачал головой Лазарь.

– Ну, вот. И зачем тебе барахтаться во всех трудностях жизни на свободе, если я могу тебе дать и стабильность, и обустроенность, и человеческое тепло, – сказала она и выжидающе посмотрела на него. – Ну что же ты? Соглашайся. Мы были прекрасной парой. Почему бы не восстановить то, что было раньше? Вон люди возрождают из праха и пепла древние дворцы и целые города. Неужели же нам будет не под силу возродить взаимность наших чувств?

– Я вижу, ты хорошо готовилась к нашей встрече, – заметил Серега и осторожно продолжил: – Очень уж точечно бьешь. Я, конечно, тронут. Не ожидал такого от тебя по прошествии стольких лет. Но ты должна понять, что изменился не только мир вокруг, изменился и я. Я допускаю, что мог бы принять и твои чувства, и твою помощь, если бы был тем самым «бригадиром» Лазарем. Если бы за моими плечами не было этого тюремного срока. Если бы я тысячу раз не обдумывал то, что со мною случилось. Понимаешь, пока ты здесь приходила в себя, ощущала «ломку» и всякие прочие неудобства, я по ту сторону решетки разгорался любовью к другой женщине. И вот ее я сейчас люблю больше жизни. Она для меня все. Если я кому-то в своей жизни чем-то обязан, так только ей. Если бы не она, то я бы вообще на волю не вышел!

Глаза Алены были на мокром месте от всего услышанного. В ней боролись и отчаяние, и ревность, и подспудное понимание, что Сергей может быть прав. Она зацепилась за последнюю фразу и выразила недоумение:

– Да вышел бы ты на волю и без нее! При чем тут она вообще?! Закончился срок и вышел бы!

– Она была для меня тем островком, к которому я хотел вернуться все эти годы. Не будь ее у меня, я стал бы делать на зоне всякие глупости. Встревал бы в опасные затеи. Не вылезал бы из штрафного изолятора. Заработал бы прямо там, за колючей проволокой, новый срок. А если бы и оказался на воле, то не своим ходом. Вынесли бы вперед ногами. Ты знала мой характер. И вполне можешь себе представить, как бы я вел себя на зоне, если бы на воле у меня совсем никого не оставалось…

Женщина, смахивая слезы, утвердительно кивала головой. Во всем, что она услышала, хорошо узнавался тот самый Лазарь начала 90-х годов. Видя, что Алена плачет, он не пытался ее успокоить, словно давал возможность погасить чрезмерный эмоциональный накал. А она все равно лелеяла надежду на то, что у нее есть пусть и маленький, но шанс расположить Сергея к себе. Если бы в те минуты он дал ей самый крохотный намек на возможность взаимности, она бы без раздумий бросилась к нему в объятия. Однако никаких намеков не было. Лазаренко вроде и сидел с ней за одним столиком, но на самом деле был где-то в другом месте. Алене это не нравилось, но предъявлять претензии при подобном раскладе было бессмысленно. Уж чего-чего, а злить Серегу она не хотела. Понимала, что он для себя все решил. Осознавала, что эта встреча может оказаться первой и последней. Но не сдавалась.

– Сережа, послушай. Понятно, что у тебя любовь. Что ты души не чаешь в этой женщине. Но все-таки тебе не стоит вот так сразу говорить мне «нет». Ты ведь не знаешь, как оно может повернуться! Тем более напоминаю еще раз, наш мир очень сильно изменился за то время, которое ты был на зоне.

Алена постаралась произнести эту фразу заботливо и участливо, чтобы не дай бог в ней не проскользнули нотки угрозы. Она посчитала, что прекрасно справилась с этим, и ждала реакции собеседника. Да, Лазарь выслушал ее, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Он так и не дал однозначного ответа. Полагал, что в данной ситуации это излишне.