Текст книги "Мир, где мне пока не рады (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 121

Дорога…

Что может быть скучнее? Единственное, что меня как-то успокаивало, так это возможность помять собственные сиськи, развалившись на кровати. Да-да, в этом экипаже была кровать, на которой можно было лежать. Она находилась на месте задних сидений в то время, как спереди находился столик. Я смотрю, они тут прошаренные в долгих путешествиях.

Мы доехали, как и планировалось, за семь дней до столицы графа Анчутки в окружении орков, одетых в латы, и наёмниц. Никаких эксцессов по дороге не было, кроме двух отрядов бандитов, что были благополучно выпилены нашей охраной. Не то что они рискнули напасть на нас, тут скорее я приказал их выпилить, чтоб дороги чище были. Нехуй тут людей грабить, гнусные пидоры.

Вот так мы и доехали сначала до границы графств, где нас встретил небольшой пропускной пункт. Денег с нас не брали, но спросили куда и зачем едем, после чего почтительно отдали честь и пропустили. Забавно, что с их стороны был пост, а с нашего нет, словно на наших территориях красть и забирать нечего. Будто бы дикие земли.

А вот столица графа Анчутки производила довольно приятное впечатление. Если у меня был какой-то грязный городок до того, как превратился в пепелище, то у него пусть и не очень большой, но добротный город на холме среди полей. Благодаря своему положению он возвышался над полями и со стороны можно было заметить три ряда стен – наружные, посередине и те, что отгораживали центр.

Конечно не эпический замок из фентези, который возвышается над равнинами и лесами своими белыми шпилями и стенами; чьи ряды стен видно за километры, но тоже норм. Скажу так, миниатюрная версия из чёрного камня.

– За последними воротами находится административные здания и жилища самых-самых, включая графа Анчутки, – объясняла Элизи мне построение города. – Потом за ними находятся дома состоятельных граждан, всевозможные магазины, лавки и прочее, и прочее. У крайней стены район уже для обычных граждан – там находятся рынки, жилища, ремесленные и другое грязное производство.

– А бедняки?

– А они живут за стеной. Сейчас ты увидишь дома и хибары.

И точно, стоило нам подъехать ближе, как глазам предстали старые домишки, которые уже успели покоситься и прогнить в некоторых местах. Здесь бегали грязные дети, сидели у домов старухи, провожающие… Блять, мне бабка одна фак показала! Карга старая!

Я не поленился выглянуть и показать ей в ответку фак. Старая блядина…

Так вот, чем ближе мы подъезжали, тем лучше становились дома. У самых стен дома уже были похожи на цивильные избы древней Руси. Вдоль дорог здесь выстраивались ряды лавок, где торговали всякой хренью от мяса до де… чего? Здесь детьми торгуют?

Я невольно проследил взглядом за каким-то парнишкой лет десяти с верёвкой на шее, которого держал типичный деревенский мужик.

– Э-э-э… Элизи, я может чего не понимаю, но… – я показал пальцем за окно.

– И? – посмотрела она на меня.

– Да там… Да хули я тебе объясняю, ты чо, дура⁈ Там детей продают!

– Ну да. Работорговля же не запрещена. А так родят родители детишек десяток – пять продадут, пять зато прокормят и смогут дать им будущее.

– Это ясно, но рабов то продают на рынке рабов, да и вообще, обычно отдельно. А тут их вместе со скотом и мясом продают, словно на корм.

– И, по-твоему, так не положено?

– Ага, я пойму ещё, если продавать на рынке для них, но как обычную одежду…

Я просто слегка прихуел от того, что если рабов ещё продают на специализированных рынках и стоят они дорого, то этих детей, судя по виду, продают как скот на убой.

Мне на глаза попалась целая группа таких товаров, где детей от четырёх – до двенадцати буквально на поводке держали, привязав к столбу, что и коз, которые были здесь же. Те сидели или стояли в грязи, все учуханые с ног до головы в каких-то мешках. Кто по младше, играли в этом дерьме. Кто по старше – стояли с самым несчастным видом, иногда поднимая глаза на проезжающих и проходящих мимо, видимо уже понимая, какая участь их ждёт.

Это чо блять, древний Рим? Или каменный век?

Я много чего видел и пережил, много чего сделал, но даже мне как-то не очень на такое смотреть. В сердце сразу щемящее чувство появляется.

Благо мы проехали этот скотный двор и его сменили уже более цивильные лавки.

– А если ребёнка… ну не знаю… Какой-нибудь каннибал купит или маньяк?

– Ну так вещь же, – пожала она плечами. – Раб – то, что не имеет души. И пока ребёнок не обеспечивает себя или свою семью, он лишь груз. Дети обычно стоят намного дешевле, чем раб или та же скотина, так как ничего не умеют и толку от них, в отличие от той же коровы или собаки, меньше. В лучшем случае их покупают для удовлетворения своих сексуальных предпочтений. Но нередко ещё, чтоб утолить жажду в жестокости или на мясо.

– Кто будет есть человека? Да даже не человека, а ту же мавку?

Просто я только что увидел девчонку лет восьми и лет четырнадцати, что держались за руки с характерными верёвками на шее.

– Есть те, кто кушает человечину, из той же нечисти, как ты их называешь, например. Потому что скот они позволить себе не могут, а дети дешевле. Или живность покормить, ящера или виверну, например.

– Детьми? В смысле, живьём?

– Да, – как-то спокойно ответила она. – Бросают в клетку и их съедают. Так дешевле, чем, например, козы или овцы.

– Но это…

– Бесчеловечно? – как-то горько усмехнулась Элизи. – Но согласись, продавали бы как пищу для животных какую-нибудь нечисть наподобие той, что кормит твою лоли; совершенно непохожую на людей или человекоподобных и не умеющую говорить на нашем, ты бы не почувствовал бы подобного. Тебе неприятно от того, что они похожи на людей. Но плевать на тех, кто на них не похож. Да будь даже здесь орки или эльфы, ты бы воспринял это не так близко к сердцу.

– Просто это другое, мы едим животных…

– И в глазах некоторой нечисти люди такими и являются. А во фракции Дня картина в точности наоборот. Граф, которого ты убил, был отчасти человеком и активно боролся с этим. Но он был скорее исключением. По сравнению с некоторыми регионами, у него рабства практически не было. Только на крупных или специализированных рынках.

– И… – я проводил взглядом ещё одну небольшую связку детей, – здесь нет никаких детских домов?

– Зачем? Их же можно продать, – вздохнула Элизи и отвернулась от меня, показывая всем видом, что разговор окончен.

Нет, я понимаю, что не мне о таком говорить, но… я никогда специально не делал подобного. Я не убивал детей ради забавы или посмотреть, как те умирают. Я не разменивал их на выгоду для себя. Да, кто-то погиб по моей вине, но я не хотел этого и по возможности бы избежал подобного. Не буду врать, если бы мне пришлось спалить город, чтоб выжить, а там есть дети, я бы его всё равно спалил. И мне приходилось это делать, но у них были бы шансы спастись. Но если была бы возможность, то я бы подобного обязательно избежал. Потому что это… ну это дети, что я могу сказать?

А тут я смотрю как этих детей продают их же родители на ровне с мясом. Родные родители! Это просто разрыв шаблонов. Блять, да у меня мать рвала за нас жопу, чтоб прокормить и дать нормальное образование. А тут…

Но опять же, это моя мораль. Мораль моего мира. Дети – святое; дети – личность и так далее.

Здесь такое не действует. Здесь уровень древнего мира или какого-нибудь средневековья со взглядами Рима, где живёт тот, кто может прокормить себя. Зависишь – не имеешь права голоса и мнения. Раб не человек; он вещь и отношение к нему такое же. Глупо мне лезть сюда с криками: вы не правы, это бесчеловечно, такого не должно быть.

Может и должно, может мы и правы. Но таковы их правила. Таковы были правила и моего мира до того, как он шагнул дальше. Если человек такой умный и считает, что это неправильно, то пусть возьмёт и изменит всё. Поменяет взгляд мира на это и принесёт свою мораль, если не согласен с их моралью. Попиздеть все мастаки.

И я не согласен. Я не считаю подобное правильным. Меня это раздражает, мня это бесит. Я делал страшные вещи, потому, что меня вынуждали и мне не оставалось выхода: или они, или я. Я просто выживал и не считаю себя хорошим человеком. Однако моя мораль не изменилась. От того…

Хочешь изменить, возьми и измени.

– Ты был прав, – тихо сказала Элизи. – Я никогда не была героем. Я не изобрела лекарства от болезней, не сделала мир лучше. Я лишь пользовалась силой. Да, я защищала других и хотела помочь им, но… Это не делает тебя героем. Это как лечить симптомы у больного человека, но не его болезнь.

– Всё будет, – ответил я.

– Что именно?

– Всё. Абсолютно всё. Но пока разберёмся с проблемой, которая нас ждёт дальше.

А тем временем мы подъехали к воротам. Хочу сказать, что они не превышали размеров стен, что были в сгоревшем городе, который отныне я буду звать пепелищем. Может совсем чуточку выше, но не более. Наши сопровождающие о чём-то говорили с охраной, после чего в нашу карету постучали.

– Моя госпожа графиня Элизиана, стража просит разрешения посмотреть на вас и удостовериться, что это именно вы, – прогудел один из наших сопровождающих.

Элизи молча встала, подошла к двери и распахнула её. Стража города тут же отдала честь.

– Прошу простить мою дерзость, госпожа графиня Элизиана. Я лишь следую правилам, – сказал старший из стражи.

Элизи кивнула.

– Я знаю. Вопрос решён?

– Да, госпожа графиня Элизиана, – слегка поклонился он. – Ещё раз, прошу прощения за дерзость и добро пожаловать в Шмаровий.

Чо? Я даже подался вперёд.

– Не могли бы вы повторить название города?

Все сразу повернулись ко мне, кто-то вопросительно, кто-то с непониманием.

– Шмаровий, госпожа, – слегка удивлённо прогудел стражник.

Нет, я конечно знаю, что на моей родине есть Шмаровский сельсовет с селом Шмарово, но я никак не ожидал, что это и сюда доберётся. Какой… я не знаю, какое слово подобрать, а то боюсь, в следующий раз встречу именно такой город и оскорблю всех его жителей.

– Что случилось? – спросила Элизи, когда мы уже въехали в город.

– Ты знала, что тут есть такие поселения типа Эсхоль или Хотэс?

– Одну я знаю, а о другой слышала, так как её больше нет. Ты сожгла её.

– Ну… да, было дело, пусть и случайно, – почесал я затылок. – Но суть в другом. Тебя названия не смущают?

– Смущают, – совершенно спокойно кивнул она.

– Ты даже не покраснела!

– А должна? – совершенно спокойно осведомилась она. – Но я поняла тебя. Да, это немного странно, если честно.

– Ну вот. Название этого города из того же разряда.

А город… о боги! Да тут дорога камнем выложена! Хотя если глянуть в подворотню, тут же видно, что начинается слякоть, дерьмо и месиво. Но всё равно это прогресс, с моей деревней не сравнить, однако всё лучше, чем ничего.

Что касается домов, то сразу видно, что здесь живут более-менее зажиточные люди. Двух или трёхэтажные, аккуратные и чистые настолько, насколько это возможно для среднестатистического средневекового города.

Здесь конечно есть грязь на главной улице, но до того же Мухосранска или пепелища ему далеко. Однако есть крысы! Вот уж точно главный разносчик инфекций. Опять же, немного, но надеюсь, что для эпидемии сойдёт.

Мы проехали первую часть города. На глаза ещё попадались всякие кузнечные, плотницкие и прочие дворы, где работали люди и не только. Здесь я заметил разнообразные расы, начиная с мавок, заканчивая людьми, которые словно из веток были сделаны. Никак дети Буратино.

За вторыми воротами город преображался. Очень немало здесь было всяких не самых прекрасных как мужчин, так и женщин, которые напоминали тех, кого мы поймали с наёмницами. Скажем так, гоблины, скрещённые с людьми, на максималках. Зеленоватые волосы, торчащие длинные уши, у половины ещё и нос картохой. Лоб всегда в лесенку, словно брови приподняты. Ну и горизонтальный зрачок. Людей было ну очень мало.

Дороги здесь были выложены камнем практически везде. Дома выглядели заметно больше и богаче. Встречались магазины с открытыми витринами, лавки, всевозможные бары и забегаловки. Нечисть была здесь одета лучше, чем люди, что как бы намекает.

Проезжаем следующие ворота, проезжаем вдоль богатых домов и попадаем на ровную горизонтальную площадь – вершину холма. Здесь в самом центре расположен фонтан, а вокруг стоят довольно красивые большие дома, как бы намекая, кто здесь хозяин по жизни. Предположу, что то здание, что было вторым по «скромности» – ратуша, так как там толпятся люди. Первый же, скорее всего, принадлежит графу Анчутке.

– А вон и сам граф, – кивнула Элизи, когда мы подъезжали к одному из домов, стоящего вдоль площади.

То существо представляло собой… ну… такой человек с крыльями за спиной, уши в сторону, лоб в складках, лицо слегка скукоженное, верхние зубы торчат. Он на беса похож, только безрогого. Ща бы в него святой водой зафигачить.

Мы остановились напротив дома, который словно говорил – здесь есть магия! Весь такой вроде бы и роскошный, но в то же время серый, с непроницаемыми окнами и вообще, навивающий тоску. И от него чувствуется какая-то магия. Хз, как такое объяснить. Наверное, что-то типа чувства нереальности.

– Не забудь сделать реверанс, когда будешь здороваться с графом, – напомнила Элизи, готовясь выйти.

– А что не поклон?

– Поклон делают мужчины. Реверанс – женщины. Слуги – исключение, они просто кланяются своим хозяевам.

– Окей, замётано.

Мы выбрались из кареты и практически сразу нас позвало это чудище.

– Элизиана, добро пожаловать, – то ли пробасило, то ли прорычало это, а может всё вместе. Он был одет в одежду, которая мне напомнила времена, когда люди ещё на балы ходили и надевали белые парики. – Рад видеть тебя. Только жаль, что нашу встречу омрачает смерть твоего отца. Прими мои соболезнования.

– Спасибо, – кивнула она, едва заметно присела и приподняла края юбки. Он в свою очередь слегка поклонился. Ну а я сделал реверанс. – Я пока до сих пор не отошла от такой потери.

– Я понимаю, – кивнул он. – А это что за новая игрушка у тебя?

Анчутка с интересом пробежался по мне глазами. Особенно его глаза с горизонтальным зрачком задержались на моих бидонах и лице. Со слишком большим интересом. Не нравится мне это.

– Поделись секретом с дядей Анчуткой, где ты достаёшь служанок. Одна другой краше.

– Это секрет, – игриво улыбнулась Элизи.

– Подаришь мне эту особу, когда она тебе надоест? Я найду ей применение.

– Ох вы негодник, – рассмеялась она и сделала вид, словно отмахивается.

Он тоже рассмеялся, и они вместе отправились к дому, где в теории располагался телепорт. Я же двинулся следом, вместе с его слугой, девушкой эльфийкой со знатными бидонами, подрезанными ушами и смиренным лицом.

А вообще, это выглядело так, словно они довольно близки. Элизи уже говорила, что прежняя хозяйка тела была тупой и позволяла себе многое. И, по её словам, благодаря такому раскрепощённому характеру у неё были друзья и среди более знатных людей, которые воспринимали её как милую дурочку. Так, например, она вольно разговаривала с Анчуткой. Элизи не могла сказать, что она испытывала к нему, так как эмоций в картотеке не было, однако они часто вот так непринуждённо общались.

Мы прошли в само здание, где было так же стрёмно, как и снаружи. Сразу с входа дыхнуло чем-то отдалённо похожим на запах гнилой древесины, хоть здесь был самый обычный зал. Просто обычный голый зал без всего, не считая символов на полу, которые были сделаны из металла, с единственной дверью в конце.

Здесь же нас уже ждало несколько чуваков в мантиях, которые пародировали профессоров из школы магии и волшебства, а может, зная мир, сбежали оттуда. Может здесь вообще это место у них типа тюрьмы.

Всё так же по-дружески общаясь, они встали в центр этого круга. Я и эльфийка встали рядом, опустив головы, хотя мой взгляд гулял по округе. Было настолько тихо, что я даже не понимал, что должно произойти. А в следующее мгновение стало просто ослепительно светло.

Глава 122

Добрались мы до своего гостиничного огромного пятизвёздочного номера без проблем.

После вспышки мы телепортнулись в охуительно белоснежный зал с красивыми золотыми узорами, но такой же пустой. На полу были всё те же символы, только уже из золота. Такое ощущение, что здесь пытались сказать, что мы теперь не где-то, а…

А я не знаю где. Чот я и не спросил, куда мы телепортировались.

А выйдя из этого здания попали на оживлённые улицы с довольно неплохими домами и разношёрстным населением. От людей до каких-то существ с копытами, длинными руками и лицом орангутангов. Там же нас сразу ждала карета, которая доставила меня и Элиз до гостиницы, где мы смогли бы переночевать перед балом.

И мы доехали без проблем, если не считать, что это бесовидное уёбище успело меня и потрогать за жопу, пока мы шли, и обе сиськи помять, когда Элизи отошла в сторону. Прижал меня к стене и дышал мне в ебало. Мерзкое ощущение, когда его рука мне по внутренней стороне бедра к промежности поднималась. Вся блять мозолистая, грубая, шершавая и вообще, он мужчина. А под конец предлагал продегустировать ртом мне его друга.

Я уже подумывал ёбнуть его коленом по яйцам, но прискакала Элизи и как бы с улыбкой просила не портить вещь.

Однако уёбище успел ещё потом меня потрогать за жопу и сиськи.

– Больше чтоб ни на шаг от меня, ясно? – с угрозой сказал я, когда мы оказались в номере. В богатом номере.

– Прости, я не знала…

– Что он мужчина? Что мужчина с властью, который разрешает торговлю детьми как мясом и имеет рабынь, полезет к рабыне не совсем далёкой девушки? Элизи, ты что, превращаешься в неё, в ту графиню, которая была в теле?

– Я не думала, что он успеет это сделать, пока я буду в туалете, – ответила она.

– Он так-то ничего и не успел сделать, – пробормотал я, сбрасывая одежду. – Сиськи мял, жопу мял, руки в трусы хотел засунуть. Я-то могу тисканье филейных частей потерпеть, но вот чувствовать руку между ног не хочу. И уж тем более сосать ему.

Вот же засада. Надо было подумать о том, что моя внешность может сыграть со мной злую шутку.

Ванная комната здесь оказалась большой. Помимо самой ванны здесь был и душ. И всё это располагалось на каменном полу, где было несколько сливов для воды. Поэтому душевых кабинок здесь и не было, только лейка от душа.

Мне кажется, что здесь приложили руку уже герои, так как что ванна, что душ с кранами выглядели слегка инородно в мире меча и магии. Покрутив вентили на кранах, я с радостью обнаружил, что здесь есть и холодная, и горячая вода. А ещё куча тюбиков для пены и запаха.

Наполнил водой, накапал туда этих веществ для пены, да и забрался сразу в воду. Хотелось поскорее поскрести места, где меня трогало это уёбище. Благо хоть в сами трусы не залез и мохнатку не потрогал. Хоть тело и не моё, но проникновение я бы точно почувствовал во всей красе как телом, так и душевно.

Залез в воду и минут десять тёр себя, после чего просто лежал там и кайфовал.

– Что там мозг твоей бывшей может выдать нам ещё? – поинтересовался я.

– Только то, что ты знаешь. Завтра вечером подъедем на выделенной для нас карете до их замка и…

– Так тут у них замок? В смысле, со стенами, с башнями и так далее? – удивился я.

– Да, – кивнула она, заходя в ванну в одном полотенце. – Полноценный замок, что был отстроен госпожой Эвелиной сразу после мирного договора. Он должен был, в случае нового конфликта, стать главной крепостью, что примет удар на себя. Однако войны не было и теперь это просто её замок.

– Надо нам чего-то опасаться? – на всякий случай спросил я. – Например того, что прочитают наш статус?

– В прошлый раз ничего такого не было. Поэтому можешь не волноваться.

Элизи сбросила с себя полотенце, выставляя на показ свою пушистую прелесть и грудь хорошего третьего размера.

– Э! Стопэ! Я тут моюсь!

– И? – непонимающе посмотрела она. – Ты же тоже девушка.

– Нет, просто ванна моя! – попытался оккупировать её руками… но хуй там плавал, длины рук не хватает, чтоб коснуться одной и другой стороны.

Поэтому она спокойно залезла в воду. Через десять минут какой-то неприятной для меня тишины, я подсел к ней поближе.

– Слушай, а…

– Нет, я натуралка, – тут же ответила она.

– Да ладно, я тоже!

– Но в теле девушки. Прости, но я не из таких.

Блин, обломили с лесбийским сексом. Везде подстава.

Следующий день настал слишком быстро.

Элизи позвала мне целых три служанки, которые вымыли меня абсолютно везде. Опять же, везде обтёрли душистой водой и принялись одевать. Сраные стринги. Корсет, в котором я кажется задохнусь раньше, чем доеду и само платье…

Пиздец, сколько же оно весит и как в нём чешется тело! По сравнению с доспехами платье не тяжёлое, но оно явно намного тяжелее обычной одежды. Меня особенно бесили швы, которые своими краями, казалось, протрут мне кожу до самых костей. А потом меня пудрили. Блять, как же я устал, а это ещё даже не вышел на улицу!

А потом была причёска, где мне пытались под проговаривания «потерпите» навести шмон на голове. А под конец Элизи сказала, что…

– Мне кажется или ты красивее меня вышла?

На неё самой платье было такое объёмное, что я очень сомневался в её возможности передвигаться. Да и причёска представляла из себя какую-то башню из пучков, истыканную спицами. Глядя на неё, становится понятно, что она «А»: очень богата; «Б»: очень любит выёбываться.

– Не слишком броско? – поинтересовался я и, подумав, добавил. – Моя хозяйка?

Просто здесь до сих пор служанки, которых заказала Элизи, и они до сих пор приводят нас в порядок под руководством какой-то старой и очень строгой на вид леди.

– Так я люблю броское, яркое и пышное, – ответила она.

– Я поняла.

Когда с нами закончили, мы были похожи на какие-то… Я не знаю, как сказать. Вроде одеты в дорогущие платья подстать статусу, но я чувствую себя клоуном, которого выводят в свет. Ну или попугаем в зоопарке, так как подобные наряды уж точно не по мне. Я из другого мира и в этом обитал лишь на уровне обычных людей, которые одевались куда проще и не так вычурно.

– Эм… прошу прощения, но у меня сиськи вываливаются, это нормально? – поинтересовался я, глядя на то, как граница корсета на платье проходит прямо надо ареолами. Ещё немного и они выскочат наружу, радуя всех окружающих своим видом. У меня такое ощущение, что они держатся исключительно на том в корсете, что мои розовые соски за него зацепились и не дают груди выскользнуть.

– Можем вас заверить, что не выскочат, – сказала старая.

– Точно? Что-то как-то не видно, – пробормотал я, слегка попрыгав на одном месте. Груди колыхалась словно волны Чёрного моря, но всё же удержались в корсете.

– Ты прыгай меньше, – сказала Элизи. Для этого и сделано, чтоб все её видели. А теперь идём, – и проходя мимо зачем-то хлопнула меня ладошкой по груди и мои сиськи пустили по себе волну.

На выходе из гостиницы нас уже ждала дорогая белая карета, впряжённая двумя единорогами…

Да ладно, шучу, какие единороги? Туда были впряжены покрашенные носороги. Уже внутри, когда мы двинулись к замку, я спросил Элизи.

– Слушай, а чего мы едем на белой карете? Разве это фракция Дня?

– Фракция Ночи.

– Тогда чего всё вокруг выглядит таким счастливым?

Просто в те моменты, когда я видел людей здесь и не только, никто не выглядел униженным и оскорблённым. Вот в городе Анчутки сразу было видно то, что людей там не любят; они все выглядели зажатыми и слегка несчастными. Здесь же… я бы сказал, что город этот больше похож на город фракции Дня.

– Здесь правит госпожа графиня Эвелина. Пусть она и очень жестока, но она не лишена доброты и рассудительности.

– Это немного странно, не находишь?

– Странно слышать о том, что в этом мире что-то странно, когда он сам по себе необычен.

– Ну… и то верно.

Ну хоть не я один считаю, что этот мир очень странный.

– А ты ожидала увидеть, что здесь будут распяты дети на крестах и женщин будут жечь на кострах? – спросила Элизи.

– Ну не прям так… Что-то типа вездесущих стражников в чёрных доспехах, серых людей, город, над которым всегда тучи и так далее. То, что я вижу… не выглядит, словно здесь живут несчастные люди.

Вот мой край или город Анчутки, это да. Там это заметно, но и то, лишь в некоторых местах, а так вполне себе нормальные люди.

Тем временем мы проезжали по вечерним улицам к замку, что возвышался над городом, словно мрачный страж. Может звучит не очень, но производил он не самые радужные впечатления. У меня он ассоциировался исключительно с Дракулой, демонами, призраками замурованных людей и так далее. Это отнюдь не маленькое строение было усыпано маленькими огоньками факелов, которые выглядели как россыпь драгоценных камней в куче дерьма.

Мы спокойно подъехали к стенам этого монстра, проехали через них…

И с вечерних улиц попали на большую поляну, залитую светом огромнейшего количества факелов. Причём часть из них горела не привычным желтоватым оттенком, но зелёным, синим, красным и… чёрным. Чёрным, как нефть, огнём.

По этой поляне дорога шла к самым ступеням, где уже выстроилась целая очередь однотипных карет, в которых были запряжены крашеные носороги.

– Вон граф Анчутка, – показала Элизи на этого беса, что вышел из своей повозки и подошёл к…

Моё сердце защемило чем-то и дышать стало нелегко, словно корсет резко сжался.

Там на ступенях стояла девушка с фиолетовыми длинными волосами в белом пышном платье, которое отдавало нетипичной для этого замка чистотой. За её спиной возвышалась другая особа, с длинными белокурыми волосами, собранными в пучок. Я не мог разглядеть их лица, но я знаю кто они.

Девушка в белом платье протянула грациозно ручку и граф, низко поклонившись, поцеловал её.

– А это…

– Я знаю, кто это, – хрипло ответил я, вызвав слегка встревоженный взгляд Элизи. – Уж свою команду я смогу узнать.

– Ты как?

– Я… нормально, – я сделал глубокий вдох, беря себя в руки. – Просто непривычно видеть их. Представь, что ты увидела свою родню.

– Это навряд ли. Они все погибли, когда мне было два года. Захочу, не вспомню.

– Эм… прости, я не знал.

Да уж, неловко вышло.

– Ничего, – отмахнулась она. – Я никогда по этому поводу не волновалась.

Мы стояли в этой очереди не очень долго. Очередь двигалась довольно быстро, и к девушке в белоснежном платье выходили всё новые и новые люди. И те, кто на них был не похож.

Вскоре из карет начал выходить прекрасный пол. Ну как прекрасный, во-первых, мне их лица от сюда невидно; во-вторых, глядя на них, у меня появилось лёгкое чувство беспокойства и ощущения, что волосы на лобке шевелятся. Это лишь значит, что они опасны и от них сраку надо держать подальше.

Все они были разными: кто-то старше, кто-то младше, одни выше, другие ниже. Кто-то был в броском зелёном платье; кто-то в вызывающем обтягивающем для коктейльных вечеринок с разрезом на юбке до самых бёдер; кто-то в классическом для балов; кто-то вообще в мини-юбке и корсете, словно из секс-шопа.

Все они подходили к ней, но вместо поцелуя в руку обменивались поцелуями в щёки, словно старые подруги. Именно эти девушки вызывают у меня беспокойство.

– Её ковен, – сказала Элизи.

– Я поняла это уже. И одни бабы…

– Раньше они были единственными девушками во фракции. Она смогла сделать себе действительно очень сильную команду. Однако теперь появилась ещё одна девушка.

– Думаешь, они захотят тебя присоединить?

– Вряд ли. У меня нет магических способностей, да и нарушать баланс госпожа Эвелина не рискнёт.

И вот настал наш черёд.

Карета остановилась. Дверца открылась и там уже стоял мужчина во фраке и протягивал руку, чтоб Элизи смогла выйти. А позже протянул мне, и я смог без происшествий спуститься на ковровую дорожку и посмотреть на хозяев этого поместья.

Эви…

Это была действительно Эви, такая миниатюрная и светлая в своём белом милом платье на фоне огромного тёмного замка, похожего на чудовище. Она выглядела совсем маленькой на этом огромном пустом пространстве, на этих огромнейших ступенях, что вели к не менее маленькой арке с дверьми. А за её правым плечом, словно телохранитель, в платье для коктейльных вечеринок стояла Констанция с пучком её белокурых волос на затылке.

Но я не остановился ни на секунду.

Они ждали нас на ступеньках.

Мы сделали реверанс.

– Я Элизиана Транстава Дэ Санта Де Карсон Де Мартин Дэ Парилиони Дэ Капуста, приветствую вас, госпожа графиня Эвелина, – после чего Элизи потянулась к руке Эви, чтоб поцеловать её.

– Ой, да ладно тебе! Мы же обе девушки, – улыбнулась Эви и подставила щёку. – Мы не целуем руки.

– Да, гос…

– Эви, сегодня просто Эви, Элизия.

Они обменялись поцелуями.

Я всё это время искоса следил за ними. И если Эви выглядела очень беззаботно, так как я её запомнил, то Констанция буквально не спускала с Элизи глаз. Она словно что-то хотела увидеть или заметить.

– Прими мои соболезнования, Элизия. Мне очень жаль, что твой отец покинул нас. Он был хорошим человеком и очень помог нам при свершении правосудия. Он был настоящим волком, что готов был защитить своих людей.

– Благодарю вас… Тебя за тёплые слова, Эви, – слегка поклонилась Элизия, после чего посмотрела на Констанцию. – Госпо…

– Просто Констанция, Элизия. Сегодня же бал, – улыбнулась та.

Ничего не изменилось. Ни голоса, ни повадки – одна всё такая же беззаботная, другая всё такая же внимательная и строгая. Однако видя то, с кем они якшаются, могу поспорить, что Эви тут блять большей части сто очков даст. Невозможно сохранить власть в таком змеиннике, не умея чувствовать и видеть больше, чем остальные.

И пусть сейчас они вежливо встречают её, они тут же её и оценивают. Просто на лице Констанции это более заметно. Моя жопа подсказывает, что Эви помогает скрывать это её обаяние. Она просто не притворяется и ведёт себя так, как привыкла, при этом присматриваясь к собеседнику.

Взгляд Констанции на мгновение скользнул по мне. Но я ни дать ни взять, стою в сторонке от своей хозяйки. Глазки в пол, сама скромность и незаметность.

– Ну, идём Элизия. Я тебя давно не видела, – подхватила её под руку Эви и зашагала по ступенькам вверх.

– В прошлом году. Мне так стыдно, что я тогда сделала, – прикрыла одну из щёк Элизи, краснея.

Возможно там было чего стесняться, но мне кажется, что она просто притворяется.

Они продолжили щебетать, пока я наравне с Констанцией поднимался ровно за ними как слуга. Забавно, что поведение Констанции тоже как у слуги, однако она спокойно проявляет инициативу без разрешения. Словно просто играет роль с подругой.

Пока они поднимались, Констанция обратилась ко мне, и я аж вздрогнул от неожиданности. Слышать её голос было непривычно, но ещё более непривычным было то, что она обращалась ко мне.

– А тебя как звать?

– Мэйн, госпо…

– Пока просто Констанция. Мы же не на людях разговариваем. Ты, я так поняла, прислуга Элизии?