Текст книги "Бездушная"
Автор книги: Кира Стрельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 7
Шиарра стремительно шагала по коридорам и галереям Дворца обратно к покоям Алларда и его гарема, прижимая ладонь к губам и глядя перед собой невидящим взглядом. Услышанное на обеде Карателей вызывало у неё холодную дрожь по спине и возмущение пополам с недоумением. Бездушная. Убийца чувства. Как она могла оказаться здесь, где жили те, кто помогал сохранять гармонию и наоборот, стремился к поддержанию равновесия в душах людей? И не только она одна, как поняла Ши из беседы Карателей. Их было десять, этих… существ. Назвать их девушками у Шиарры язык не поворачивался даже мысленно. Почему Аллард так крутится вокруг этой Финиры, неужели думает, что сможет вернуть ей душу?! Невольная шпионка еле слышно фыркнула, нахмурившись. Чушь полная. С чего Чувства решили, что это возможно? Убили бы, и дело с концом, это же опасность для всех обитателей Дворца! Неужели Аллард не понимает?
Она дошла до покоев, которые он занимал, помедлила несколько мгновений, неуверенно покосившись в сторону своих комнат. А потом решительно направилась во внутренний садик, куда выходили окна комнат и остальных девушек из гарема. Солнце уже клонилось к закату, и здесь царил мягкий полумрак, разгоняемый разноцветными фонариками. В любое другое время Шиарра бы восхитилась романтической обстановкой, царившей вокруг, вечерними цветами, распустившими свои тёмно-фиолетовые и синие бархатные венчики. Несколько окошек светились мягким желтоватым светом, и Ши без всякого стеснения заглянула в них, выискивая, которая из комнат принадлежит Финире. Рахина читала книгу в одиночестве, Ивора и Кирели вместе чему-то весело смеялись, а вот в третьем окне Ши наконец нашла ту, которую искала. Бездушную. Светловолосая убийца сидела на кровати с абсолютно равнодушным лицом и держала в руках зеркало, не сводя с него взгляда. Просто сидела, держала и смотрела. И ни следа эмоций.
Шиарра чуть нахмурилась, подавив дрожь: такая на первый взгляд беззащитная и ничуть не страшная… Но в её глазах пустота, которую не заполнить, как бы Аллард не старался. И он должен это понять, должен увидеть, какая она на самом деле! Для этого придётся всё же осуществить свой план и сойтись с Финирой поближе, чтобы изучить, вывести её на чистую воду. Аллард потом только спасибо скажет. Шиарра уже совсем собралась отойти от окна и зайти в гости к Бездушной, храбро собрав всю смелость в кулак, но тут дверь открылась, и к Финире зашёл Каратель. В груди Ши болезненно зашевелилась ревность, дыхание перехватило, а глаза защипало. Ноги словно приросли к мраморным плиткам, и Ши остро пожалела, что окно закрыто, и расслышать разговор не получится, а подслушать у двери – слишком опасно, может кто-то случайно заметить. Однако мягкая улыбка на лице Алларда и его взгляд на эту Финиру сказал Шиарре больше любых слов. Бездушная, похоже, заинтересовала Карателя всерьёз…
Я зашёл к Нире и увидел, что она с отстранённым видом сидит на кровати с зеркалом в руках, и готов спорить на что угодно, так и провела здесь всё то время, что я обедал. Непорядок. Надо ей показать, чем ещё можно заниматься, кроме бессмысленного ожидания, у меня ведь тоже не всегда есть время постоянно быть с Финирой. Хотя, хотелось бы… В Феире имеются и чудесные сады орхидей, где тысячи видов этих необычных цветов, порой такие причудливые, что похожи на разноцветных бабочек. Если чуть подальше отъехать за город, в холмы, можно прогуляться вдоль речки, впадавшей в озеро, полюбоваться порогами и гротами. В общем, есть, что посмотреть, вдруг что-то из увиденного снова всколыхнёт в Финире воспоминания или даже эмоции. Как зеркало.
Едва я появился на пороге её комнаты, девушка подняла голову и посмотрела на меня.
– Привет, Нира, – тепло поздоровался я и улыбнулся, присев перед ней. – Не скучала?
Она неопределённо повела плечами, не опустив глаз.
– Я просто сидела здесь и ждала, – ответила Финира.
– Пойдём со мной, – я выпрямился и протянул ей руку. – Ещё не очень поздно, съездим кое-куда, покажу интересное. Тебе должно понравиться.
Девушка молча поднялась, вложив тонкие пальчики в мою ладонь, зеркало всё так же осталось у неё.
– Может, оставишь его тут? – предложил я. – Ничего с ним не случится, уверяю, я уже попросил сделать щеколду на твоей двери, – добавил на всякий случай.
– Нет, – неожиданно резко ответила Финира, и я с удивлением покосился на спутницу.
Эмоции. Вот сейчас я совершенно точно уловил в её голосе эмоции! И она едва уловимо нахмурилась, это я тоже заметил.
– Хорошо, – кротко заметил и накрыл второй ладонью руку Финиры.
Я решил не брать в этот раз экипаж, поскольку ехать нам было недалеко от Дворца, и когда мы вышли, моя виресса уже ждала нас.
– Ты ездила верхом, Нира? – поинтересовался я у девушки, подойдя к животному и оглянувшись на спутницу.
– Не помню, – она пожала плечами, уже снова вернув себе маску отстранённости. – Может быть.
– Неважно, – я махнул рукой и сел, потом нагнулся и снова протянул ей ладонь. – Держись.
Когда Финира устроилась передо мной в седле, и я осторожно обнял её тонкую талию, прижав девушку к себе, сердце неожиданно забилось чуть быстрее. Ноздрей коснулся тонкий, едва уловимый аромат, исходивший от Бездушной. Терпкий, немного пряный, с горьковатыми нотками, он очень подходил к ней, и я осторожно втянул его, прикрыв глаза.
– Ты вкусно пахнешь, – вполголоса сказал, сам не знаю, почему.
Финира подняла голову, посмотрев мне в глаза. Наши лица оказались очень близко, пожалуй, даже слишком. Мой взгляд невольно опустился на её губы, и мысли сами свернули в не совсем приличную сторону.
– Спасибо, – серьёзно ответила Нира, нарушив очарование мгновения. – Мне такого никогда не говорили.
Похоже, комплиментами её не баловали. Что ж, будем исправлять. Я ласково провёл тыльной стороной ладони по гладкой щеке Финиры, внимательно наблюдая за реакцией – она не отстранилась, лишь в глазах мелькнуло непонятное выражение.
– Мне не сложно сказать, – произнёс я, всё сильнее тянуло нагнуться и поцеловать её.
Но откуда-то зрела уверенность, что не стоит это делать прямо сейчас. Пока не стоит. Не хочу, чтобы Нира хоть в чём-то сравнивала меня с Собирателем, лучше добьюсь её добровольного согласия на поцелуй. Финира в самом деле была красивой, и добавить бы ей живости и улыбки – от поклонников отбоя не будет. Она очень вовремя отвернулась, словно уловила мои мысли, и мы неторопливо поехали вперёд.
– Мне бы хотелось узнать о твоём прошлом, – тихо сказал я, прижавшись щекой к макушке Финиры. – До того, как ты попала в Костяную башню.
Она не отстранилась и на этот раз, и не напряглась тоже, что меня обрадовало. Значит, мои прикосновения ей не неприятны.
– Я почти ничего не помню, – после некоторого молчания призналась Финира. – Очень смутно и расплывчато. Только убийство брата помню чётко, – добавила вдруг она, и у меня вдоль спины прокатилась волна холодной дрожи.
Зачем она затронула эту тему в такой хороший вечер?
– Нира, а почему ты всё-таки ушла с Собирателем, если он убил его? – осторожно спросил девушку, крепче обняв её.
– Брат предал меня, – тихо, ровно ответила она. – А Собиратель забрал мою боль, сделав меня такой.
– И ты считаешь, смерть – достойная плата за предательство? – мягко спросил я, пальцы сами потянулись перебирать золотистые локоны, окутывавшие плечи и спину Финиры. – Что же твой брат такого сделал, что заслужил подобное наказание?
Очень хотелось посмотреть на её лицо, но Бездушная не поднимала головы, а я не хотел нарушать словоохотливость моей гостьи.
– Я не помню, – почти шёпотом ответила Нира, помолчала и закончила. – Я не хочу вспоминать.
– Тогда не надо, – согласился я, легко коснувшись губами макушки девушки. – Не будем больше о твоём прошлом.
Для меня оказалось большим сюрпризом, когда я почувствовал, что она осторожно прижалась ко мне, по-прежнему не поднимая головы и не говоря ни слова. Казалось бы, такое едва уловимое, простое движение, а мне захотелось радостно рассмеяться, в душе поднималось ликование. Она мне доверяет. По крайней мере, на том уровне, на каком может. И это отлично! Ведь сейчас я ровно ничего не делал, не говорил и не просил, она сама прислонилась ко мне. И неважно, по какой причине, главное, Финира это сделала. Тихо улыбнувшись, я положил подбородок ей на голову, и так мы и доехали до нужного места – скромного двухэтажного домика на одной из улочек Феира недалеко от Дворца. Здесь селились те, кто выбрал искусство в своей жизни: художники, певцы, музыканты, поэты и все остальные, сделавшие творчество главным для себя. Галереи, музыкальные салоны, просто клубы по интересам – всё это занимало первые этажи, зачастую хозяева и их друзья жили прямо над заведениями, и здесь всегда было шумно, ярко и весело, в любое время суток. Я любил бродить здесь, наслаждаясь эмоциями – сюда меня вызывали реже всего, творческие люди предпочитали выбрасывать излишки чувств в своих произведениях, что несказанно радовало.
Финира, едва мы вступили на эту улицу, выпрямилась и принялась оглядываться. Мы как раз проезжали мимо какого-то кафе, откуда доносились громкие звуки музыки, а у входа о чём-то горячо спорили двое молодых людей, одетых в яркие одежды.
– Что это за место? – спросила девушка, и я охотно объяснил.
– Здесь живут люди искусства. Художники, музыканты, певцы поэты и остальные.
– Тут так… весело, – пробормотала Бездушная, запнувшись перед последним словом.
Я не удержался, погладил её по голове, любуясь переливами золота в волосах Ниры.
– Да, местные любят веселиться, – подтвердил и остановил вирессу у нужного домика.
Аккуратный, без лишних украшений, покрашенный в приятный песочно-жёлтый цвет, на первом этаже – галерея. Мой друг Ирбет был художником, продавал свои картины и устраивал выставки приятелям по кисти, причём среди остальных имел несомненный успех. У него был талант, его картины казались живыми, дышали красками и эмоциями. В моей спальне висели несколько, и я любовался ими в зависимости от настроения. Лесная поляна, в тишину и свежесть которой так и тянуло окунуться, переступить через раму. Горная речка, при долгом взгляде на которую начинаешь слышать её немолчный шум и ощущать брызги на лице. Нежный рассвет над развалинами храма в джунглях, и оранжевые лотосы в пруду на первом плане. Ирбет рисовал не только пейзажи, людей тоже – с тем же мастерством, что и остальное. Поистине, он мог видеть гораздо глубже, суть вещей, и её же ухитрялся передавать на своих картинах.
– Приехали, – обратился я к Финире, спрыгнул на землю и протянул ей руки, помогая спешиться.
Девушка послушно скользнула в мои объятия, покосилась на вывеску над галереей, на несколько картин, стоявших на витрине.
– А что здесь? – спросила она, и хотя её голос звучал по-прежнему ровно и бесстрастно, несомненный интерес к происходящему меня очень обрадовал.
Пусть она сама ещё этого не осознаёт, но – Финира начала спрашивать, а не молча принимать то, что я предлагал, значит, совсем безразличной она уже не оставалась.
– Здесь живёт и работает один мой очень хороший друг, – пояснил я, взяв её за руку и переступив порог галереи. – Я хочу показать тебе его работы.
Как всегда, у Ирбета было многолюдно и шумно – судя по картинам на стенах, тут проходила очередная выставка кого-то из его коллег. Самого хозяина я нашёл быстро, он стоял в окружении гостей, держа бокал в руке, широко улыбаясь, и что-то быстро говорил. Его синие глаза ярко блестели, тёмные с оттенком чернил волосы торчали в художественном беспорядке, одет он был просто и удобно: широкая рубашка с коротким рукавом навыпуск и свободные льняные штаны. Крепко сжимая ладонь Финиры, я протолкался сквозь толпу гостей и остановился рядом с Ирбетом, с улыбкой протянув ему руку и поздоровавшись.
– Привет.
– О, Ал! – радостно откликнулся художник, энергично сжав мою ладонь. – Давно не заходил, старик! – его взгляд переместился на молчаливую Финиру, и на лице Ирбета вдруг промелькнуло странное выражение, а потом оно стало задумчивым. – Познакомишь? – чуть тише спросил он, внимательно рассматривая мою спутницу.
– Финира, моя гостья, – коротко представил я девушку. – Хотел показать ей твои картины, не возражаешь?
– Да пусть смотрит, – Ирбет пожал плечами и махнул рукой. – Они в другом зале, здесь работы одного моего знакомого.
Я повернулся к Нире.
– Погуляешь тут сама? Если что-то из картин понравится, можем взять, – предложил я, мне стало интересно, как отреагирует девушка на увиденное.
– Хорошо, Аллард, – она кивнула, ничуть не испуганная перспективой одной гулять среди множества незнакомых людей.
Страха, что она что-то с ними сделает, я не испытывал. Бездушные лишь подчинялись приказам Собирателя, приходили к назначенной им же жертве и никогда не охотились сами по себе. Я верил, что Финира никому не сделает плохого. Проводив её глазами, я повернулся к Ирбету и поймал его взгляд.
– Что с ней, Ал? – тихо спросил он и увлёк меня к стойке в глубине первого зала, где стояли на выбор различные бутылки и стаканы с бокалами. – Она… странная, – чуть замявшись, продолжил он и плеснул мне в чистую посуду нечто ярко-синего цвета – пахло оно приятно, и я взял угощение. – В ней как будто потухла жизнь, – протянул Ирбет задумчиво, и я снова поразился способности друга видеть суть. – А ведь раньше она умела и смеяться, и улыбаться, и радоваться… – пробормотал он совсем тихо, глядя вслед Финире – она ушла во второй зал, где было поменьше народу и висели работы самого художника.
– Она нездорова, Ир, – так же тихо ответил я. – И я хочу вернуть ей способность улыбаться и смеяться. Нарисуешь её? – вдруг попросил, поддавшись порыву.
Ирбет прищурился.
– Такой, какая она сейчас, или такой, как я её вижу? – уточнил он серьёзно.
А я не сдержался от усмешки.
– Ты художник, тебе решать, – невозмутимо ответил ему, глотнув жидкости – она оказалась с приятным фруктово-мятным вкусом. – Если, конечно, у тебя нет других срочных заказов, – спохватившись, добавил на всякий случай.
Мой собеседник рассмеялся.
– Ал, какие срочные заказы, ты о чём! Знаешь же, я работаю по вдохновению, – он тоже приложился к своему бокалу. – А давай нарисую, – ответил Ирбет на мою просьбу, и я заметил в его глазах знакомый огонёк азарта. – Интересную задачку ты мне подкинул, Ал, – друг ухмыльнулся.
– Отлично, тогда приезжай завтра во Дворец, – я кивнул. – Если вдруг меня не будет, я предупрежу, тебя проводят к Финире.
– Договорились. Давай, я прямо сейчас наброски сделаю, а? – Ирбет явно загорелся идеей, и останавливать его я не стал.
– Хорошо, – я отправился за Нирой.
Девушка стояла около одной из картин художника, рассматривая её с бесстрастным лицом, но я заметил, как крепко она сжимала зеркало. На полотне изображалась светлая комната, и в ней – семья. Молодая мать играла с малышом на полу, а её муж наблюдал за ними, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, его лицо озаряла нежная улыбка. От картины веяло уютом, счастьем, любовью, и не покидало ощущение, что люди вот-вот задвигаются, малыш радостно рассмеётся, и мать будет вторить ему своим мягким голосом.
– Нира, пойдём в мастерскую? – предложил я негромко, аккуратно взяв девушку под локоть. – Ненадолго, он сделает твои наброски. Ирбет хочет нарисовать тебя, ты не против?
– Нарисовать? – она оглянулась на меня и моргнула, возвращаясь из своих мыслей, её взгляд стал осмысленным. – Пойдём, – кратко ответила Финира, но прежде, чем мы отошли, ещё раз обернулась на картину.
А я про себя решил, что куплю и её у Ирбета и отдам Нире. И как-нибудь улучу момент и спрошу, что же так привлекло Бездушную в ней. Мы поднялись на второй этаж, где находилась квартира и мастерская художника, и сразу направились к последней. Судя по горящему взгляду Ирбета, вдохновение уже захватило его. Мы зашли в просторную, светлую комнату, заставленную мольбертами с эскизами и полуготовыми картинами, пустыми рамами, свёрнутыми холстами. Здесь терпко пахло красками и маслом, ещё какими-то специфическими ароматами, свойственными таким местам. Финира принялась бродить между картин, рассматривая творения Ирбета, но по её лицу невозможно было догадаться, о чём она думает, и вызывает ли увиденное хоть какой-то отклик в её душе. Сам Ирбет, не сводя с неё рассеянного взгляда, схватил со стола лист бумаги, остро отточенный карандаш, и присев на маленький табурет, быстрыми штрихами начал делать наброски. Он не просил Финиру позировать, и на мой взгляд, это правильно: в движении она выглядела естественнее, чем если бы сидела в одной позе, похожая на мраморную статую. Я отошёл к окну, чтобы не мешать никому, обхватил себя руками и поглядывал то на Ниру, то на Ирбета. В мастерской царила тишина, только смутно доносился снизу гул голосов – похоже, гости прекрасно чувствовали себя и без хозяина, что, впрочем, неудивительно на таких мероприятиях. За окном солнце потихоньку клонилось к закату, заливая рыжим золотом мастерскую.
Финира между тем замерла около очередной недописанной картины, изображавшей крутой завиток морской волны, хрустально-прозрачный, с воздушной шапкой пены. Я невольно залюбовался девушкой, солнечный свет зажёг искры в её волосах, придал красок и живости обычно бесстрастному лицу, и на несколько мгновений даже показалось, на нём мелькнули отголоски каких-то эмоций. Ирбет рисовал, уже отложив третий листок с наброском Бездушной. Время словно тоже превратилось в наблюдателя, приостановив свой бег, и мы вдвоём смотрели на художника и Финиру, лишним движением или вздохом боясь нарушить сосредоточенность первого. Бездушная обошла уже всю мастерскую, остановилась в нескольких шагах от меня.
– Мне что-то надо делать? – спросила Нира, и минуты снова побежали вперёд, очарование момента пропало.
Я посмотрел на Ирбета, с довольным видом перебиравшего наброски. Услышав вопрос девушки, он поднял голову.
– А?.. Уже нет, – с улыбкой отозвался художник. – Я завтра приду, будем рисовать, – он с воодушевлением окинул взглядом мастерскую, словно уже прикидывая, что возьмёт с собой.
– Хорошо, будем ждать, – кивнул я и взял Ниру за руку. – Ну что, домой?
Во дворец мы вернулись, когда солнце уже наполовину зашло за горизонт, и я, повинуясь порыву, не сразу отпустил Финиру, а повёл её к берегу озера, откуда открывался потрясающий вид на закат и на остров. Она вопросов не задавала, а я заранее ничего не объяснял, очень хотелось сделать ей сюрприз и понаблюдать, вдруг всё же что-то проснётся в ней?.. Ведь рассматривать картины Финире явно понравилось, по крайней мере, творчество Ирбета её заинтересовало. Я бы, конечно, показал ещё его работы в моей спальне, но боюсь, она не так поймёт, а давать ей пищу для неправильных мыслей не хотелось. Мы вышли на галерею вдоль озера, и я возликовал: успели как раз в самый нужный момент.
– Смотри, – шепнул я, развернув Финиру лицом к Собору и встав сзади.
Осторожно обхватил её талию, мягко привлёк к себе – девушка не сопротивлялась, послушно прислонилась, глядя вперёд. А там… На фоне переливавшегося всеми оттенками золотистого, оранжевого, розового и лилового неба резным силуэтом выделялся Собор. Чётко очерченный тёмный контур здания, подсвеченный сзади садящимся солнцем, спокойная гладь озера без малейшей ряби, широкая золотая дорожка света, идущая прямо от солнечного полукружия у горизонта. И тишина. Я, как заворожённый, смотрел на закат, поддавшись очарованию картины, и на время даже позабыл, зачем и с кем вообще сюда пришёл. Небо медленно меняло цвета, они перетекали один в другой, мягко поглощая друг друга, и солнце постепенно опускалось, окрашивая всё вокруг в тёмно-оранжевый, лиловый и наконец фиолетовый. На поверхности воды вспыхнули последние несколько искорок и погасли, а на бархатно-чёрном небе высыпали крупные звёзды, как осколки хрусталя. Собор скрылся в темноте, с озера потянуло прохладой, и я встрепенулся, покосился на Финиру.
– Это было… красиво, – пробормотала она, чуть запнувшись, а потом повернулась ко мне и посмотрела в глаза, так, как умела только Нира, пристально и не моргая. – Мне понравилось, – добавила девушка, чем несказанно обрадовала.
Сама ведь призналась, я ни о чём не спрашивал. Улыбка появилась на моём лице, я не торопился убирать руки с талии Финиры, тихо наслаждаясь теплом её тела так близко.
– Можешь сама приходить сюда и смотреть, если тебе захочется, – ответил я. – Пойдём ужинать?
Так и получилось, что ели мы в столовой вдвоём, и я сам не заметил, как разговорился и начал рассказывать ей про нашу с Ирбетом дружбу.
– …Вообще, мы не общаемся потом с теми людьми, у кого забирали лишние чувства, – говорил я в перерывах между жеванием кусочков вкусной рыбы в сливочном соусе с пряными травами. – Но тут так получилось, он сам пришёл поблагодарить и принёс в подарок одну из своих картин. Ну и, мы начали общаться, – я отпил глоток лёгкого белого вина.
– А что ты у него забрал? – спросила Финира, и я чуть не подавился от неожиданности – если честно, был уверен, что весь ужин она просидит молча.
Ей стало интересно? Это очень хорошо!
– Любовь, – ответил я и пояснил. – Ирбет был безответно влюблён в одну девушку, сильно влюблён, а она предпочла другого и вышла за него замуж. Меня и отправили к нему, потому что из-за избытка этой самой любви он забросил творчество и совсем потерял вдохновение, думать не мог ни о ком, кроме этой девушки. Я ему помог, – доев последний кусочек, отодвинул пустую тарелку, сыто отдуваясь.
Кормили во Дворце отменно, это я всегда отмечал.
– Понятно, – Нира кивнула – на её тарелке ещё оставалась еда.
Мне же пришла в голову ещё одна идея – похоже, посещение старого друга благотворно сказалось на моей фантазии и чутье.
– Я сейчас, – я встал и вышел из столовой в соседнюю гостиную, не желая при Бездушной разговаривать с экономкой.
Когда пришла Чали, я тихо попросил:
– Принеси в комнату Финиры чистые листы и цветные карандаши. Кажется, она любит рисовать, – добавил на вопросительный взгляд экономки.
После ужина я отвёл мою гостью в её покои и перед тем, как закрыть дверь, поднёс ладонь к губам, поцеловав тонкие пальцы.
– Отдыхай, Нира, – улыбнулся напоследок и отступил, не сводя взгляда с Бездушной.
– До свидания, – она взялась за дверь, помолчала, не торопясь закрывать, и добавила. – Спасибо.
И пока я озадаченно моргал, пытаясь осознать, за что меня благодарила Финира, девушка уже скрылась в своей комнате. А я понял, что не хочу сейчас идти к себе, несмотря на насыщенный день и некоторую усталость. Во мне проснулось хулиганское настроение, и я с широкой ухмылкой направился к выходу во внутренний дворик – окна покоев Финиры тоже выходили туда. Мне было ужасно интересно, что же будет делать Бездушная, и воспользуется ли моей ненавязчивой подсказкой, правильно ли я угадал её настроение после посещения мастерской Ирбета. На Дворец уже опустилась бархатная ночь, только несколько разноцветных фонариков разгоняли сумрак во дворике, и очень легко было, прячась в тенях, подкрасться и заглянуть в окно комнаты Финиры.
Она сидела за столом, зеркало лежало перед ней. Тонкие пальцы перебирали чистые листы, лицо девушки по-прежнему хранило отстранённое выражение. Но мне показалось – всего лишь на мгновение, – что в прозрачно-зелёных глазах мелькнул отблеск задумчивости… А потом её рука потянулась к карандашам, и я невольно затаил дыхание, чувствуя, как изнутри поднимается тихий восторг. Сработало! Я знал, что сработает! С чувством удовлетворения я так же бесшумно, как пришёл, покинул дворик и отправился к себе. Надеюсь, завтра мне снова удастся провести время с Финирой – можно опять прогуляться к Собору после встречи с Ирбетом, или поехать в сад орхидей в Феире. В общем, придумать для Ниры что-нибудь интересное.
– Ой, Тан, ты такая красавица! – Силанна окинула девушку восторженным взглядом и всплеснула руками.
Танния посмотрела на себя в зеркало: полупрозрачная, струящаяся тёмно-синяя органза спадала красивыми складками от самой шеи, оставляя руки и спину открытыми, откровенный наряд держался только на застёжке узкого воротника, украшенного вышивкой и бисером. Волосы Бездушной, свободно лежавшие на плечах, украшала лишь тонкая цепочка с сапфиром насыщенного цвета чернил. Сзади ткань открывала спину аж до самых ямочек на пояснице, и нижнего белья под это платье не предполагалось, как поняла Танния. Однако вместо него Силанна предложила странную конструкцию из серебряных цепочек: одна обхватывала талию, спереди к ней крепились ещё несколько веером, соединялись в одну, которая шла между ног и заканчивалась сзади. Всё вместе держалось вполне свободно на теле, но несколько крупных бусин на средней цепочке прилегали довольно плотно, и при малейшем движении скользили по нежной плоти, рождая дрожь по телу. Таннии стоило всего лишь несколько раз пройтись, демонстрируя Силанне наряд, как её дыхание уже стало частым, а собравшиеся в твёрдые горошины соски провокационно проступали через тонкую ткань, почти ничего не скрывавшую. Ещё одна длинная цепочка спускалась вдоль позвоночника от застёжки на платье, щекоча кожу и вызывая россыпи мурашек, добавляя ощущений Таннии.
– Ну всё, иди, – с лёгким вздохом кивнула Лан. – Корхилл ждёт тебя, – она улыбнулась. – Хорошего вечера, Тан.
Бездушная молча кивнула и вышла из своих покоев, направившись к гостиной в апартаментах Карателя – она полагала, он будет ждать её там. Возможно, их ужин будет проходить сразу в его спальне, чтобы не отвлекаться потом на переходы, Танния не знала, да ей было всё равно по большому счёту, где именно они будут ужинать и куда потом пойдут. Все её мысли сейчас сосредоточились вокруг шариков, дразнивших уже ставшее горячим лоно с каждым шагом, и невольно Тан сжимала бёдра крепче. По телу то и дело прокатывались жаркие волны, желание растекалось по крови, будоража ощущения. Танния очень надеялась, что получится удовлетворить страсть – из всех доступных удовольствий это было практически единственным. В такие моменты она хоть чуть-чуть ощущала себя живой, настоящей. То, как к ней сегодня прикасался Каратель, ей в самом деле нравилось, его ласки приносили наслаждение, которое не хотелось прекращать. Они разительно отличались от тех, что приходилось испытывать не так давно, прежний хозяин ведь заботился только об удовлетворении своих желаний…
Танния переступила порог просторной круглой комнаты с несколькими дверьми, длинным диваном вдоль стены и креслами рядом со столом и остановилась: Корхилл её уже ждал. Окинул внимательным взглядом, в котором горело чисто мужское восхищение, улыбнулся и протянул руку.
– Тан, ты чудесно выглядишь, – произнёс он. – Силанна волшебница.
Бездушная подошла и вложила пальцы в его ладонь.
– Спасибо, – вежливо откликнулась она, зная, что Карателю понравится её ответ.
Тан уже на уровне чутья привыкла угадывать желания хозяина и даже не задумывалась о собственных реакциях и ответах. Кор привлёк девушку к себе и обнял, приподняв голову за подбородок. У Таннии вырвался прерывистый вздох – шарики в очередной раз скользнули по мягкой, влажной плоти, и Бездушная невольно выгнулась, сжав ноги.
– Если бы ты ещё улыбнулась, – тихо добавил Корхилл, глядя ей в глаза и поглаживая большим пальцем нижнюю губу.
– Вы этого хотите? – уточнила Танния, не отводя взгляда и послушно прильнула к его груди.
– Я хочу, чтобы ты этого захотела, Тан, – нагнувшись почти к самому её лицу, поправил Кор с нежной улыбкой. – Пойдём, – он отстранился и взял Таннию за руку.
Девушка молча последовала за ним в глубь апартаментов Карателя, и когда он свернул в какую-то комнату, где вместо двери висела полупрозрачная тюль, слегка колыхавшаяся от сквозняка, Тан не ожидала увидеть… ещё одну гостиную. Широкое окно выходило на озеро, сейчас уже почти скрытое вечерней темнотой, только у самого горизонта алела узкая огненно-красная полоска, показывая, где зашло солнце. Перед ним стоял стол, уставленный блюдами с едой и нарезанными фруктами, а вместо стульев – низкий и широкий диван с множеством подушек.
– Прошу, моя красавица, – Корхилл подвёл Таннию к дивану, опустился на него и потянул Бездушную к себе.
