355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кира Буренина » Маска счастья » Текст книги (страница 4)
Маска счастья
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 04:58

Текст книги "Маска счастья"


Автор книги: Кира Буренина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Добро дошли!

– Поедешь ты! – огорошил меня Боря.

– Боренька, – взмолилась я, – меня же не было три дня!

– Как? – Боря был шокирован. – Весь отдел мучается, а тебе наплевать на коллектив! – Боря строго посмотрел на меня: – Мариша, мы действительно в тупике, – стал он вводить меня в курс дела. – Кому-то надо поехать в Белград, договориться с одним югославом. Мы там снова открываем бюро.

– А при чем здесь я? – преувеличенно удивленным тоном отозвалась я.

– Ну, – замялся Боря, – у тебя же были когда-то шуры-муры с югославом. Говорят, что ты специально сербский изучала.

– Было дело, – великодушно ответила я, – и что?

– Вот и выходит, что больше некому ехать! Смотайся, ты же не была в Югославии или как там – Сербии! Лемке звонил, он тоже считает, что кроме тебя лететь некому, – запричитал Боря. – У меня куча заказов для Сербии, а бюро у нас там нет. Столько сделок горит! – Он огорченно махнул рукой.

– Но в чем моя задача? – искренне изумилась я.

– Договорись с одним спецом в Белграде, чтобы он представлял наши интересы.

– Ну почему именно он? – не могла я взять в толк.

– Да он бывший министерский работник, знает все входы-выходы, а языки не знает. Вот ты с ним и побеседуй. Ты же имеешь понятие о югославском менталитете.

Весь разговор с Борей мне представлялся какой-то фантасмагорией. Я и Белград? Нет, ни за что! Но любопытство пересилило все страхи и воспоминания.

– Давай телефон твоего спеца.

Боря суетливо назвал мне номер, сказал, что спеца зовут Душан Васич, и, пожелав успеха, ретировался.

Я набрала номер. Сто лет не говорила по-сербски!

– Молим, – раздался на другом конце женский голос.

Я попросила к телефону Душана. Через секунду в трубке отозвался искомый «спец». Я, пока еще с трудом подбирая слова, представилась, рассказала о Бориных проектах и попросила о встрече. Воцарилось молчание. Потом раздался тихий смех.

– Добро, – ответил мне Душан.

Мы договорились о дне и рейсе. Душан обещал меня встретить.

Пока я в Шереметьево регистрировалась на рейс, моя душа восставала против такого вмешательства в ее тайники. Мое подсознание упорно хранило горькие воспоминания о «шурах-мурах» с одним югославом. Я вспоминала прошлое весь полет. «Хочете такси, лепо девойко», первое, что я услышала в аэропорту в Белграде. Я стала оглядываться в поисках Душана. Никто ко мне не подходил, я уже начала договариваться о цене из аэропорта до центральной гостиницы, как тут ко мне подбежал высокий, сухопарый мужчина с черными, с проседью волосами.

– Марина? – спросил он.

Я кивнула.

Душан легко подхватил мой чемодан:

– Машина стоит недалеко, вы не возражаете?

Синий «Опель» действительно стоял поблизости. Мы молча ехали по трассе, ведущей в город. Негромко играло радио. «Неужели я в Белграде?» Мне хотелось ущипнуть себя за руку. Когда-то я безумно, страстно мечтала попасть сюда. Но при других обстоятельствах, с другим человеком.

Проехали величественный мост.

– В какой гостинице вы мне посоветуете остановиться? – все еще с трудом подбирая слова, спросила я.

– Никаких гостиниц, – категорически отрезал Душан.

Я растерялась.

– Сейчас небезопасно в гостиницах, – пояснил Душан. – Будете жить у меня.

Я потеряла дар речи. Машина летела по Белграду на предельно допустимой скорости. Свисток, тормоза… К нам шел полицейский.

– Здраво, – буднично ответил на его приветствие Душан.

– Нарушаем? – Все полицейские мира одинаковы.

– У меня гостья из России, заговорились, извините. – Душан развел руками.

Полицейский заглянул в салон.

Я старательно покивала в подтверждение слов Душана и на всякий случай добавила по-русски:

– Здравствуйте.

Полицейский вздохнул, отошел, и мы поехали дальше.

Не успели мы въехать в просторный двор двухэтажного каменного дома на окраине Белграда, как невысокая проворная блондинка уже открывала дверь дома.

– Моя жена Весна, – объявил Душан.

Весна излучала радость и гостеприимство. Не дав мне распаковать чемоданы, меня потащили обедать. Югославская кухня – это песня. Ее не опишешь, ее надо пробовать. Весна расстаралась на славу – тут были и чорпа – густой суп, и острый салат, и чевапчичи – маленькие острые колбаски, и смоляно-черная «кафа». Весна непринужденно щебетала, словно мы были знакомы с ней сотни лет.

– А теперь – отдохните с дороги. Вам сегодня пришлось рано вставать, – скомандовал после обеда Душан.

– Но нам надо бы поговорить…

– О работе – потом, – был категоричный ответ.

Я подчинилась.

Мы долго разговаривали в тот вечер. Деловая беседа быстро стала доверительной, задушевной. Душан заинтересовался нашим предложением, обещал подумать, найти переводчика, чтобы общаться с венским главным офисом.

– Я бы отказался, если приехал кто-нибудь из ваших боссов из Вены. Хоть и трудные у нас времена, но у меня работа есть. И неплохая. Но русским отказывать я не хочу. Чего только не случалось между нашими народами, но до сих пор у сербов есть поговорка: «Сколько нас было сейчас, если бы не русские. Не набралось бы и грузовика». Я очень серьезно подумаю, Марина, обещаю. А сейчас едем на ужин.

В доме постоянно звонил телефон. Первой новостью, сообщаемой всем звонившим, была новость о русской гостье.

– Мы сейчас заедем к нашим друзьям, а потом с ними отправимся в ресторан, – объявил программу Душан, открывая передо мной дверцу автомобиля.

Через несколько минут мы остановились у двухэтажного особняка.

– Я туда не пойду, – сказала Весна, – их собака меня за ноги кусает.

– Ничего, мы запрем ее, – пообещал огромный, грузный хозяин дома, вышедший нас встречать.

Мы вошли. В просторной гостиной стоял дым коромыслом. За столом сидела хозяйка в вечернем туалете и пять-шесть женщин, попивающих кофе. В углу на всю мощь орал телевизор, и кучка детишек неотрывно следила за развитием событий боевика. Прямо у порога на полу расположились трое мужчин и хозяин дома, они говорили по телефону, передавая по очереди трубку друг другу. Над всем этим висел писклявый лай запертой в другой комнате болонки. Очень быстро гомон приобрел организованный порядок, и хозяева дома, оставив гостей, присоединились к нам.

В маленьком сербском ресторанчике было пустынно. В углу настраивал струны небольшой музыкальный коллектив, официант суетился вокруг нас. Грянула музыка, потянулись посетители, нос защекотали удивительные запахи. По залу прошел слух о «русской гостье Душана», и музыканты, встав за нашими спинами, старались вовсю. Было шумно, весело и уютно. Я чувствовала спокойствие и защищенность.

Возвращались мы поздно вечером. Душан осторожно вел свой «Опель» по окраине Белграда. У маленькой церквушки он затормозил. Мы вошли в железные ворота, Душан постучал в дверь.

– Может, не надо? – робко спросила я.

– Надо, – отрезал Душан.

Дверь отворилась, мы вошли. В церкви было полутемно. На стенах фрески, иконы. На деревянном столе древние рукописные книги XVII, XVIII веков. Они лежали в рабочем беспорядке – видно было, что их использовали каждый день. Весна раскрыла наугад. Я вгляделась в буквы. Да это же старославянский! Душан и Весна молчали, но как красноречиво было это молчание…

Утренний рейс на Москву был уже объявлен, а мы все стояли и не могли наговориться. Как же мне не хотелось улетать, покидать этот гостеприимный дом, Душана, Весну… Когда я, распрощавшись, подошла наконец к таможеннику, Душан крикнул мне:

– Захочешь выпить кофе в баре, передай бармену Вуйе привет от Душана и скажи, что ты моя гостья!

Я взмахнула на прощание рукой, и глухая перегородка скрыла от меня гостеприимную пару.

В баре хлопотал круглый маленький колобок.

– Вуйо, – несмело обратилась я к нему.

Он поднял на меня глаза.

– Привет от Душана, я его гостья, – заученно повторила я.

Вуйя покатился к автомату эспрессо и, радостно улыбаясь, приготовил мне черную, крепкую, горькую «кафу».

– Никаких денег. – Он решительно отклонил мою руку с купюрами. – Вы ведь гостья!

Гостеприимство Душана грело меня до отлета. Я с удивлением заметила, что мое подсознание больше не бунтует. Наваждение прошлого не волнует меня. Все забыто. Теперь есть новый Белград. И новый смысл в этом слове.

На следующий день Боря едва сдерживал нетерпение:

– Привет! Что, как он тебе? Он согласен?

Я задумчиво оглядела свою, знакомую до последней черточки, комнату.

– Надо говорить «Добро дошли», что по-сербски означает «Добро пожаловать», – поддразнила я Борю.

– Ну не тяни. – Терпение у Бори готово было лопнуть.

– Он обещал подумать, – обнадежила я коллегу.

– Может, надо мне к нему самому съездить, потолковать. Только вместе с тобой, я по-сербски ни бельмеса. Поедешь еще?

– С удовольствием, – от всего сердца ответила я.

Боря выпучил глаза:

– Опять шуры-муры? – подозрительно спросил он.

Зимняя вишня

Что ни говори, а комфорт – великая вещь. Поднимаясь на эскалаторе в «Шереметьево-1» в депутатский зал, провожаемая взглядами прочих пассажиров, я ощущала свою весомость и значимость, несмотря на шесть часов утра. Чартерный рейс – это уют, спокойствие, отсутствие часовых ожиданий в аэропорту и полупустой салон самолета «ЯК-40», где предупредительный экипаж готов исполнить любую просьбу.

Я не впервые летела чартером, и не впервые с интернациональной командой – были не только австрийцы, немцы, но и французы, и американцы. Из сложной ситуации с переводом мы выходили просто – я выбирала себе «жертву» – какого-нибудь австрийца и честно выкладывала ему краткое содержание того, о чем шла речь на переговорах. Он хлопал глазами, пытаясь переварить эту информацию. Но прочие «народы мира» взирали на него с надеждой, и, вздохнув, он начинал переводить на английский язык, понятный и близкий всем европейцам. Тактика достаточно простая. Этот раз тоже не будет исключением.

Четыре часа полета обещали быть приятными. Американцы и французы моментально вступили в спор, чьи самолеты лучше. Поодаль расселись немцы и австрийцы, и не успел самолет оторвать шасси от земли, как их головы поникли в сладкой дремоте. Ясно – предыдущий вечер в отеле был проведен бурно. Лично я тоже рассчитывала на короткий отдых. Ночь у меня прошла без сна – по приказу городских властей под нашими окнами всю ночь асфальтировали улицу – стучали отбойные молотки, суперсовременная машина с жутким грохотом пожирала старый асфальт…

Но расслабиться не удавалось – стюардесса то и дело предлагала то поднос с роскошным завтраком, то фрукты, то напитки, то видеофильм. Четыре часа пролетели незаметно. Самолет пошел на посадку. На полосе нас уже ожидал микроавтобус принимающего уральского завода.

– Вы, конечно, устали с дороги и проголодались, – пробасил начальник отдела по внешнеэкономическим связям – ОВЭС. – Сейчас мы угостим вас обедом по-уральски.

– Как обед, почему обед? – заволновались на разных языках мои подопечные. – Мы уже ели в самолете!

Но нас никто не слушал, микроавтобус мчался в город, в салоне мощно гремел голос Анжелики Варум, воспевающей зимнюю вишню.

В специальном кабинете для иностранных гостей на столе уже выстроились прозрачные бутылки «Столичной», «Боржоми» и другие неведомые мне емкости. Сервировка ослепляла. Гости ошарашенно взирали на высокие хрустальные фужеры.

– Это из них мы будем пить водку?! – раздались полувосхищенные-полуиспуганные возгласы.

Официантки вносили подносы с дымящимся борщом.

Истинное проклятье для переводчика – переговоры за столом. Пока все успевают прожевать, проглотить, что-то сказать, переводчик так и сидит с одиноким кусочком на вилке и без конца говорит. В этот раз страдали мы вдвоем – я и герр Шёнхерр – моя очередная жертва. Мы переводили уральские легенды, описание местного края, его обычаев и историю завода.

Когда повеселевшие румяные гости и хозяева сплоченным коллективом входили в кабинет заместителя генерального директора завода господина Мызина, каблук моего сапога застрял в щели у порога. И получилось, что процедура представления и знакомства прошла без меня. В кабинет я вошла последней. Темные глаза господина Мызина довольно откровенно обежали мою фигуру, а бархатный голос потребовал занять место рядом с ним. «Этого мне не хватало», – подумала я, усиленно морща лоб и придавая себе вид «очень деловой леди».

Начались переговоры. Завод продавал свою продукцию нашей транснациональной компании, а мы через своих посредников реализовывали эту продукцию в другие страны мира. Сидящие за столом жаждали новых контрактов. Технические вопросы решались быстро – в дверь то и дело входили специалисты по производству, транспорту, упаковке. Да, Мызин сумел вышколить свой персонал. Ближе к вечеру, когда контуры предстоящего сотрудничества и контракта уже вырисовались, Мызин пригласил нас на ужин. Господин Шёнхерр закатил глаза.

– Я больше не могу переводить, – пожаловался он.

Дорога, по которой нас везли, превратилась из асфальтовой в проселочную, а потом и вовсе нырнула в лес. Нервно обсуждая стратегию на завтра, мои подопечные даже не заметили, что густые ели царапают лапами окна машины. Мы ехали по тайге. Вскоре показался уютный домик – загородная резиденция для отдыха и приема гостей. Из трубы стоящей рядом баньки шел дымок.

Было выпито немало. Гостей неоднократно водили в баню. Молодой специалист завода, взявший на себя функции переводчика, дал мне возможность немного отдохнуть, с учетом недополученных накануне часов сна. После «рашн экзотик банья» все захмелели, говорили вразнобой и не обращали внимания ни на время, ни на условности. Пролив на скатерть компот, француз не придал этому никакого значения и, поставив локти прямо в лужу, продолжил задушевную беседу. Немцы уютно похрапывали в кресле.

От духоты, гомона и позднего времени у меня голова шла кругом. Как назло, магнитофон крутил одну и ту же песню, и бесконечный припев о зимней вишне назойливо звучал весь вечер.

– А нельзя ли уже в гостиницу? – осторожно поинтересовалась я у Мызина, единственного человека, сохранившего трезвомыслие в этой компании.

Словно не слыша, он приказал откупорить еще бутылку вина и с бокалом подсел ко мне. «Начинается», – с досадой подумала я. Бархатные интонации голоса Мызина усилились, он уже поглаживал рукой мою ладонь, рассказывая о своей нелегкой судьбе. А я представляла себе мужа, тоскливо ожидавшего меня дома. Ситуация не из приятных. Но подобное встречалось в моей практике неоднократно, и я уже знала, как мягко, не обижая, отклонить ухаживания разомлевших поклонников. Я ни в коем случае не должна забывать, что передо мной сидит в первую очередь КЛИЕНТ.

В этот раз, высвободив свою руку, я встала и громким голосом скомандовала:

– Стенд ап! Ауфштеен!

Проснувшиеся немцы сонно таращили глаза. Американцы и французы помогали подняться друг другу. Поддерживаемые хозяевами, гости транспортировались в микроавтобус. Всю дорогу герр Шёнхерр мычал мотив шлягера Анжелики Варум…

Местное время – четыре утра. О московском времени лучше забыть. Глаза жжет, словно в них насыпан песок. А подъем – в семь…

На следующее утро я окончательно проснулась, вдосталь набегавшись по этажам, барабаня в двери заспавшихся подопечных, призывая их собираться поскорее. Хмурые господа, появившиеся только через сорок минут, жаждали одного – минеральной воды. Я мечтала о кофе.

В кабинете директора нас ждало и то, и другое, а также мой вчерашний поклонник Мызин. Вопрос генеральный директор завода решил очень быстро, ценя свое и чужое время. Контракт был готов к подписанию. Ошалевшие от такой оперативности, быстро ставя свои подписи на контракте, господа запивали свою победу. Однако – только минералкой…

Мызин проводил нас до самого трапа самолета. Задержав меня у входа в салон, он придержал меня за локоть и сказал:

– Извините, если что не так. Но я поражен. Вы такая… Просто как зимняя вишня…

Полеты в Африку

Шурша, как змея, из норки факсового аппарата медленно выползла бумага: «В настоящее время завод принять Ваш запрос не может ввиду загруженности производства. Не видим целесообразности проведения переговоров в этом квартале. Подпись – Главный инженер Филиппов».

Фрау Де Рока, весьма серьезная и высокопоставленная дама из Вены, которую наш начальник Лемке боялся как огня, кратко скомандовала:

– Едем. Я и Марина. Под мою ответственность.

Водитель нашего представительства Сева позавидовал, выгружая нас в аэропорту:

– Везунки! Погреетесь там, после этого холода. Сейчас в Молдавии жара, как в Африке. Хоть корзинку винограда привези!

Чем хороши самолеты авиакомпании «Трансаэро»? – Сервисом. Чем они плохи лично для меня? – Взлетом и посадкой. В отличие от наших ТУ, боинги «Трансаэро» имеют маленький разбег и резкий, почти вертикальный взлет. Мое давление бунтует против таких перегрузок. А фрау сидит у иллюминатора и щебечет как ни в чем не бывало. Она – опытная путешественница, облетела весь мир, и теперь, несмотря на свой немолодой возраст, полна энергии. Элегантный стюард в бордовой униформе разнес напитки. Фрау Де Рока взяла бокал красного вина, которое очень уважала, и, наклонившись ко мне, таинственно спросила:

– Вам рассказать историю, почему я никогда не сижу у прохода, а прошу для себя место только у окна?

Я была само внимание.

– Однажды я летела в Африку, в Тунис, на переговоры. Это был мой «сейлз тур», я облетала заказчиков с целью продать нашу продукцию. Предполагалось, что в Тунисе я пробуду один день – утром прилечу, вечером улечу, поэтому я ничего с собой не взяла, кроме портфеля с бумагами. Я сидела у прохода. Самолет то и дело бросало в воздушные ямы, и в очередной раз стюардесса, пронося мимо меня поднос с двадцатью стаканами кока-колы, опрокинула его на мой светлый костюм, да еще уселась сверху сама. Да-да, так сильно тряхнуло самолет! Я была буквально вымыта кока-колой. Конечно, экипаж старался стереть с меня пятна и страшно извинялся. Но мне-то что! Меня ждали важные заказчики, а в моих туфлях хлюпала кола. И что же? Как только я появлялась у заказчиков и объясняла происхождение бурых пятен на своем костюме, все сочувственно смеялись, приходили в хорошее настроение, и были более благосклонны ко мне. В результате я вернулась с портфелем заказов. А та авиакомпания даже не оплатила мне химчистку. Хотя для полета обратно она предоставила мне место в практически пустом бизнес-классе. Но это, вероятно, оттого, что от меня пахло кока-колой.

Так весело закончила свой рассказ фрау.

В это время наш самолет совершил посадку, и в иллюминатор захлестали струи ливня. Выйдя на трап, мы поежились от пронизывающего холода и дождя. «Вот тебе и Африка», – сказала я себе.

Конечно, нас никто не встречал. У выхода из здания аэропорта роились частники. «Такси, такси», – заклинали они нас. «Ja, ja, Taxi». – Фрау Де Рока с высоко поднятой головой направилась прямо под дождем к оранжевому «Москвичу». В маленьком провинциальном городке, куда мы прибыли спустя два часа, свободных мест в единственной гостинице, конечно, не было. Понадобилось несколько долларовых купюр, чтобы нам открыли номера, которые держали на брони.

Ночь прошла под бесконечный шорох дождя. Меня мучил старый кошмар – снилось, что я должна сдавать в школе выпускной экзамен по математике, с ужасом понимая: я ничего не знаю и ничего не помню. Все мои попытки использовать калькулятор провалились – в калькуляторе отсутствовала нужная клавиша. Я хорошо знаю, к чему мне снится этот сон – к большим проблемам.

Так как буфет в гостинице был закрыт на ремонт, мой дорожный набор – кипятильник, банка растворимого кофе и пачка крекеров – в очередной раз оказался кстати. Фрау Де Рока восхитилась моей предусмотрительностью и, макая печенье в чашку с кофе, прикидывала вслух план на сегодняшний день.

Мы спустились в холл, я попросила телефон и набрала номер приемной главного инженера Филиппова. Мой голос там хорошо знали, любезно поздоровались. Но когда секретарь главного инженера услышала, что мы в городе, в нескольких минутах езды от завода, в трубке воцарилась поистине вселенская тишина. Потом трубка коротко тукнула – секретарша побежала в кабинет докладывать начальству о ЧП. Через десять секунд в трубке раздался голос Филиппова.

– Раз приехали, – произнес он с явной досадой, – высылаю машину. Ждите!

Фрау Де Рока потирала руки от удовольствия: «Первый барьер взят».

Нас сразу провели в переговорную комнату, похожую на огромный стеклянный куб, продуваемый всеми ветрами, и оставили одних. Потом дверь, скрипнув, отворилась, и в темном проеме нарисовалась долговязая фигура.

– Старший инженер Сычков, – представилась фигура. – Я побуду тут вместе с вами.

– Фантастиш, – обрадовалась мадам, ласково глядя на робеющего молодого человека, – ну расскажите нам что-нибудь.

Старший инженер поведал нам о жизни завода – в городе не было дома, где хотя бы один член семьи не работал на нем. Продукция качественная, производство – современное. Каждую неделю сидят то американцы, то французы. Их цены выше, чем в России или в Украине, но все равно продукцию «отрывают с руками».

– Замечательно. – Мадам постучала колпачком золотой ручки по зубам. – Это все бизнес. А теперь расскажите нам, юноша, о светской жизни в вашем городе.

– Какой? – округлил глаза старший инженер.

– Что здесь можно посмотреть, где развлечься вечером, – пояснила фрау Де Рока, явно забавляясь ситуацией.

Сычков поскреб затылок. Потом еще раз. Потом прошелся пятерней по волосам, но так и не смог выудить никакой информации о развлечениях в родном городе. Я ясно читала в его глазах ответ: «Летом работа на участке, да водка с телевизором весь год». В присутствии австрийской дамы он постеснялся озвучить свои мысли.

Вскоре милого Сычкова сменил главный инженер. Он сел за стол напротив нас и долго, пытливо вглядывался в наши лица. Пауза затягивалась.

– Да, – кисло произнес Филиппов, подведя итог своему осмотру.

Мы с мадам переглянулись. Фрау Де Рока затараторила со скоростью пулемета. Она перечислила все неудобства, которые нам пришлось перенести во время путешествия, не забыла упомянуть об отсутствии холодной воды и завтрака в гостинице, посетовала на неприветливую погоду. Она прямо обвинила Филиппова в пережитых неприятных минутах, напомнив о том, что мы всего лишь слабые женщины.

– Так почему же, – ее голос поднялся до драматических нот, – вы, как джентльмен, не можете дать нам хотя бы маленькую партию вашей продукции?!

Она протянула к нему руки, словно главный инженер мог вложить в ее ладони эту маленькую партию со склада. Момент был в высшей степени эмоциональный. Господин Филиппов был потрясен.

– Мне надо посоветоваться с директором, – резко дернулся он в сторону двери.

Через двадцать минут в переговорную Филиппов ввел директора завода. Директор поздоровался, остановился напротив фрау и взглянул на Филиппова, как бы спрашивая: «Эта, что ли?» Филиппов кивнул. Директор протянул фрау Де Рока свою визитную карточку, пожал ей руку и пробасил:

– Я дал задание печатать контракт для вас.

– Ура! – Мадам была готова расцеловать стоящих перед ней мужчин.

Филиппов благоразумно отошел на несколько шагов назад. Вечером он принес нам в гостиницу готовый, подписанный контракт. «Данке шён», церемонно принял он из рук фрау Де Рока подписанный ею экземпляр.

Дождливым пасмурным утром заводская машина отвозила нас в аэропорт. Водитель гнал как сумасшедший.

– Мы же не кирпичи, – возмущалась мадам.

У обочины дороги стояли закутанные в целлофан тетеньки, продававшие виноград.

– Остановите, пожалуйста, – попросила я шофера.

Притормозив у женщины, обставленной симпатичными корзиночками разных размеров, я, не торгуясь, купила одну, с душистым, сладким молдавским виноградом. Он благоухал почти на весь салон самолета, летевшего в Москву.

Дождь хлестал и там, в небесах, наш лайнер раскачивало, и табличка «Пристегните ремни» горела все время.

– Вам сок, минеральную, вино? – вежливо осведомился стюард.

– Вино, – попросила фрау Де Рока.

И в момент, когда рука стюарда протянула к сидевшей у окна фрау бокал вина, самолет тряхнуло, и рубиновая жидкость выплеснулась мне на юбку.

– Майн Готт! – вскричала фрау Де Рока. – Я вас как сглазила!

Она не успокаивалась весь полет, меняя разные салфетки, пытаясь оттереть пятно.

В Москве ярко светило солнце, началось бабье лето. Нас встречал улыбающийся, такой родной Сева.

– Ух ты, спасибо, – обрадовался он винограду. И, кивая на мою юбку, спросил: – Небось там все время вином угощали? Везуки! Ну, как там погода? – И, не дожидаясь моего ответа, добавил: – А у нас здесь – Африка!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю