Текст книги "Они всегда сбываются (СИ)"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кира Измайлова
Они всегда сбываются

Почему-то неприятности случаются именно тогда, когда дела начинают идти на лад. Я уже к этому привык, но всё равно огорчился. Дело в том, что какой-то там то ли сумасшедший маг, то ли просто пророк перед смертью предсказал мою бесславную кончину. А причиной этой самой кончины должно было стать некое «дитя любви и света».

Можно, конечно, было наплевать на ненормального старика и его пророчество, но… Беда в том, что такие вот предсказания как раз и имеют обыкновение сбываться, и бесславная кончина была мне гарантирована. Выход был только один – отыскать это самое дитя любви и света и избавиться от него, благо уничтожить меня оно могло только по достижению восемнадцатилетия.

Я нашел ребенка только через три года – его очень хорошо прятали, зная, что я наверняка отправлю на поиски всю окрестную нечисть. И правильно делали, к слову сказать.

Итак, это оказалась девочка, и изумительно хорошенькая. Вот уж истинно – дитя любви и света… Юный принц до беспамятства влюбился в прелестную принцессу, женился на ней с согласия и благословения родителей, а вскоре на свет появилась эта девочка. Йолин. Моя погибель…

Я явился к ней в облике черного пса – она играла в саду с другими детьми. Она единственная не испугалась меня, она протянула ко мне руки, погладила мою жесткую шерсть и залепетала: «Пёсик, пёсик!.». Мне стоило лишь немного повернуть голову, сомкнуть челюсти – и я был бы свободен от пророчества. Но я взглянул на её золотые кудряшки, заглянул в золотисто-карие глаза – и не смог… Я – не смог! «Потом, – малодушно пообещал я себе. – Я сделаю это позже. У меня ещё много времени. Убивать ребенка – это низко. Я подожду, пока она вырастет!»

И с того самого дня я неотрывно наблюдал за нею. Я знал о каждом её шаге, я видел, как она растет, как становится всё красивее…

В следующий раз я наведался к Йолин, когда ей исполнилось десять. Сидя в беседке, она старательно заучивала какой-то текст и ничуть не испугалась большого черного ворона, неожиданно севшего на перила.

– И дитя любви и света погубит проклятие рода человеческого… – выговаривала она, и я невольно вздрогнул – Йолин учила наизусть слова того самого пророчества.

Интересно, знает ли девочка, что это именно она – дитя любви и света?

– А что это – проклятие рода человеческого? – спросила она старика-учителя, мирно дремавшего в кресле-качалке.

– Так иносказательно именуют могущественного чародея, – проговорил старик, воздевая корявый указательный палец. – Потому как деяния его приносят только смерть и разрушения людям, а сам он – истинное проклятие! Рожден он в беде и на беду – так гласит пророчество!..

Я рассмеялся – в нынешнем моем облике это прозвучало как хриплое карканье. Как же любят люди такие речи! Однако малая толика истины в пророчестве всё же есть…

Мать моя была знахаркой, и в жилах её имелась капля крови лесного народа. Отца своего я не знал и предпочел бы никогда и не знать. Впрочем, нет, когда-то я хотел увидеть его – только для того, чтобы прикончить: наемники, забредшие в домик знахарки, отблагодарили её за лечение тем, что изнасиловали её втроем, а утром вновь отправились в путь. Как ни умела была моя мать, как много трав ни знала, она так и не смогла избавиться от меня. Вот уж поистине – я был рожден в беде…

Мать никогда не любила меня, да и немудрено. Однако ж знания свои она передала мне – больше детей у неё не было. Впрочем, становиться знахарем я не пожелал. Похоже, от неизвестного отца передалась мне страсть к дальним странствиям, а слабенькие магические способности, доставшиеся моей матери в наследство от лесного народа, во мне расцвели буйным цветом.

Много лет я приумножал своё мастерство, искал тех, кто готов был поделиться со мной знанием, а до многого дошел и своим умом… В конце концов я облюбовал себе славное местечко на берегу большого озера, где и поселился в старинном замке, желая только одного – чтобы меня оставили в покое и дали заниматься своим делом. Не тут-то было. То ли на мои угодья положил глаз ещё кто-то, то ли сам факт присутствия сильного мага неизвестных политических воззрений в месте, где сходились границы сразу трех королевств, не давал людям спать спокойно, но оставлять меня в покое они не намеревались. То рыцарь, то колдун, а то и целая армия тех и других наведывались к моим стенам. Приходилось отвлекаться и тратить время на то, чтобы избавиться от них. А то, что я никогда не отличался терпением и не любил долго и нудно уговаривать всех этих идиотов отправиться по домам, а пользовался куда более радикальными и эффективными методами, вскоре привело к тому, что меня назвали проклятием рода человеческого.

Так прошло немало лет. Я почти не старею, отчасти благодаря крови лесного народа, отчасти благодаря своей магии. (Выглядеть, впрочем, я могу, как пожелаю, но это уже другой вопрос.) Но вот появляется очередной безумный пророк, и, как результат, – пророчество на мою голову. Я-то уж было понадеялся, что меня оставят-таки в покое!

И вот теперь я сижу и терзаюсь мучительными раздумьями. И чем больше я думаю, тем яснее понимаю – я не смогу убить Йолин. Не смогу – и всё тут. Ни сейчас, ни когда она достигнет совершеннолетия… А значит – я неминуемо погибну. И вовсе необязательно самой златокудрой Йолин проникаться необходимостью спасти мир от меня, брать в хрупкие руки меч и скакать на битву со мной. Вовсе нет. Вполне может случиться и так: какой-нибудь рыцарь влюбится в неё до безумия и отправится сражаться со мной, чтобы добиться расположения красавицы. И по нелепой случайности – скажем, я споткнусь о камень – он сможет убить меня. Или даже я наткнусь на собственный клинок… Вот и всё. Это ведь настоящее пророчество, а они всегда сбываются. Что ж, даже любопытно будет посмотреть, как долго я смогу противостоять ему!

Я навещал Йолин так часто, как только мог. Я приходил к ней и черным псом, и вороном. Она привыкла, что черный дрозд часто поет на её окне. Однажды я почти неделю прикидывался вороным конем, на котором она училась ездить верхом. (Это было бы чудесно, если бы не хлыст и шпоры…)

Она росла красивой, моя Йолин, красивой и умной. И доброй. И сильной духом. Такой, какой и должна быть настоящая принцесса, дитя любви и света. Та, которой предстоит покончить с проклятием рода людского…

Я за эти годы успел заполучить с десяток свежих шрамов, ещё немного седых волос и ослеп на левый глаз. Нет-нет, это произошло не в бою, как можно подумать. Просто в моей лаборатории во время одного из опытов очень неудачно взорвалась реторта. Но это пустяки – зрение восстановится, это лишь вопрос времени. Даже интересно, как долго будет длиться регенерация… если, конечно, мне хватит времени. До совершеннолетия Йолин оставалось два года…

Йолин – моя Йолин, как я привык её называть, – блистала умом и красотой чуть ли не на полмира. Она уже знала о своей миссии, и старалась соответствовать своему предназначению, как могла.

Я завел себе сторожевого дракона – совсем одолели ненормальные рыцари. Это моё новшество отчего-то страшно обозлило правителей трех королевств, но предпринимать большого похода на мою твердыню они не стали. Ждали совершеннолетия Йолин, полагаю. И я ждал…

Как-то я снова прилетел к её окну. Йолин выглядела грустной и усталой.

– Здравствуй, птица, – сказала она мне, протягивая руку. Я позволил ей коснуться своих перьев. – Хорошо тебе, птица… Живешь себе, ни о чем не думаешь. А я вот…

Йолин отвернулась от окна. На столе громоздилась кипа пыльных фолиантов.

– Они говорят, я должна покончить с проклятием рода человеческого, – произнесла она. – А я даже никогда не видела этого человека. Если это человек, конечно… Все только твердят, твердят о его злодеяниях, но знаешь, птица…

Йолин забралась на широкий подоконник, обхватила колени руками.

– Я читала старинные летописи, – сказала она. – И везде – одно и то же: «и собрал храбрый король войско, и отправился к черному замку…» или «испросил доблестный рыцарь благословения и поскакал на бой с порождением тьмы…» И ведь нигде ни разу даже не упоминается о том, что этот черный маг хоть однажды первым развязал войну!.. Знаешь, птица, у меня сложилось впечатление, будто он просто хочет, чтобы его оставили в покое…

Будь я в данный момент человеком, я бы раскрыт рот от изумления. Ай да Йолин!

– Может, я не права? – задумчиво произнесла она. – И на самом деле все эти засухи, ураганы и наводнения – его рук дело? Но зачем ему это? Он ведь никогда ничего не требовал… Просто так? Но это глупо…

Вот уж до чего я бы никогда не опустился, так это до возни с погодой. Это до того нудное и муторное занятие, что у меня от одной мысли о нем начинается нервная почесуха.

– А теперь, говорят, он поселил в своем замке дракона, – сказала Йолин. – И дракон пожирает рыцарей… А зачем они туда лезут, интересно мне знать?

Я бы поаплодировал Йолин, да вовремя спохватился – в птичьем облике это выглядело бы по меньшей мере странно.

– До моего совершеннолетия ещё год, птица, – доверительно произнесла Йолин. – Может, я успею во всем разобраться? Знаешь, мне кажется, что если бы я хоть раз увидела этого человека, я смогла бы лучше понять его…

«Хорошо, – решил я, выпархивая в сад. – Я приснюсь тебе, девочка…»

Разумеется, я постарался присниться ей в самой что ни на есть будничной обстановке: сперва в своей лаборатории, где я долго возился с одним зельем, потом во дворе замка – я кормил дракона… Не знаю, помогло ли это Йолин, но ничего другого я придумать не смог.

Теперь я остерегался появляться рядом с ней. Её стали беречь ещё пуще, согнали в замок магов и волшебниц со всей округи. Ещё не хватало, чтобы меня заметили! Я даже волшебным зеркалом не пользовался, чтобы меня не смогли засечь.

Так прошел ещё год. Если я что-то ещё понимал в пророчествах – последний год моей достаточно долгой жизни. Что ж, год как год, не хуже и не лучше других… Я дрессировал сторожевого дракона, опровергая миф о том, что эти хитрые и злобные твари дрессуре не поддаются. Не верьте. Ещё как поддаются, было бы терпение и умение. Впрочем, я был осторожен: не хватало ещё быть загрызенным собственным цепным драконом, не дождавшись совершеннолетия Йолин! Хотя… это было бы сильным ударом для тех, кто истово верит в пророчество.

Но всё когда-нибудь заканчивается – закончился и этот год. Йолин исполнилось восемнадцать лет. Празднества, устроенные в честь сего исторического события, были призваны поразить своею пышностью и размахом все окрестные государства. Я наблюдал за ними в волшебное зеркало – теперь уже не было смысла таиться. Судя по злорадно-радостным лицам отца Йолин и его верных рыцарей, со дня на день надо было ожидать штурма моего замка.

Глупо. Крайне глупо. Я имею в виду подобное завершение своего жизненного пути. Самое смешное – это то, что за прошедшие несколько лет я не сделал ровным счетом ничего, что могло бы причинить вред обитателям окрестных земель. А все эти невинно убиенные и пожранные моим драконом рыцари… Я их к себе в гости не приглашал! И дракон мой от такой диеты мучается несварением желудка. Да и то подумать – попробуй, перевари всё то железо, что таскают на себе славные бойцы…

Так вот, наблюдая за пышным балом, я пришел к выводу, что просто сидеть сложа руки – редкостный идиотизм с моей стороны. Раз уж они считают меня проклятием рода человеческого, могущественным черным магом, я согласен немного поиграть эту роль. Но только чуть погодя, когда мне объявят войну. А пока… пока я постараюсь внести немного сумятицы в мысли той, кому суждено стать моей погибелью. Я имею в виду Йолин, разумеется.

Сев в кресло у камина, я ненадолго задумался. Потом щелкнул пальцами, и перо само собой засновало по листу тонкого пергамента, выводя ровные строки. Мой собственный почерк настолько неудобочитаем, что для переписки мне приходится пользоваться такими вот штучками, если, конечно, я не хочу по полдня выводить каллиграфические буквы, а обычно мне жаль на это времени.

«Приветствую Вас, принцесса Йолин, – вывело перо. Сперва я хотел написать «дорогая Йолин», но решил, что это может быть сочтено за фамильярность. – Не удивляйтесь этому письму – Вы не знаете меня, разве только понаслышке. Впрочем, сомневаюсь, что Вы могли услышать обо мне хоть одно доброе слово… Я же, напротив, очень хорошо знаю Вас. Вы можете не поверить мне, но… у Вас ведь есть три приметные родинки на левом бедре, образующие равносторонний треугольник?

Да, Йолин, я знаю Вас с самого раннего детства. Вы, должно быть, уже не помните того черного пса, что подбежал к Вам, когда Вы с другими детьми играли в саду? Вы тогда не испугались его, Вы погладили его шерсть, а ведь он мог убить Вас в мгновение ока! Этим псом был я, Йолин. Я был и старым вороном, наблюдавшим, как Вы учите уроки, и черным дроздом, что частенько прилетал к Вашему окну, и даже вороным конем, на котором Вы учились верховой езде, – разве же я мог доверить Вас какой-нибудь безмозглой скотине! И черным лебедем на пруду, у которого Вы любите помечтать о принце на белом коне, тоже был я.

Собственно, я даже не знаю, что хочу сказать Вам, Йолин. Вы, я уверен, хорошо осведомлены о том, кем являетесь и что должны совершить. Просто знайте: чтобы избавиться от пророчества, мне достаточно было лишить Вас жизни, а это было так просто – и тогда, и даже теперь!

Я не сделал этого, Йолин, и никогда не сделаю. Можете считать, что я покоряюсь судьбе в лице пророчества. И ещё мне хотелось бы, чтобы Вы знали: я не буду ни в чем Вас винить. Виновато пророчество, а Вы – всего лишь его орудие, не могущее пойти против воли судьбы.

Вот и всё, Йолин. Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся, разве только для того, чтобы исполнилось пророчество».

Я подумал ещё пару минут, но больше в голову ничего не приходило. Тогда я взял в руки перо и поставил на листе свою размашистую подпись: Маргральт, маг.

Разумеется, я мог бы доставить письмо и сам, скажем, в облике почтового голубя. Однако время свершения пророчества уже настало, и мне бы очень не хотелось, чтобы меня скогтил какой-нибудь не в меру удачливый коршун! Поэтому для отправки письма я решил воспользоваться наипростейшей магической процедурой. Даже если охраняющие Йолин маги и заметят какие-либо магические эманации, они вряд ли насторожатся: сами ведь пользуются точно такими же способами доставки корреспонденции. Они просто решат, что кто-то из коллег соскучился по жене и детям и решил отправить им весточку.

Ну вот, готово. Письмо у Йолин на подоконнике. Она непременно наткнется на письмо – Йолин любит полюбоваться звездами перед сном.

Ждать мне пришлось довольно долго – празднества затянулись. Но вот, наконец, служанки привели усталую принцессу в её покои, помогли переодеться на ночь и удалились, еле сдерживая зевоту.

Конечно же, Йолин не могла не подойти к окну – за много лет это вошло у неё в привычку. И письмо моё она заметила.

– Что бы это могло быть? – пробормотала она, решительно ломая мою печать. Печать с драконом, мечом и прочей атрибутикой, разумеется, – нужно же поддерживать сложившееся обо мне мнение.

Я видел, как Йолин начала читать письмо, недоумевающе хмуря брови, как вдруг залилась краской и невольно оглянулась – не иначе как добралась до пассажа о своих приметных родинках. Как покраснела ещё гуще, видимо, дойдя до строк о принце на белом коне… И посерьёзнела, добравшись до заключительных строк и, главное, до моей подписи.

А потом Йолин меня удивила.

– Я не знаю, где вы, – сказала она, глядя в пустоту. – Но вы, должно быть, видите и слышите меня сейчас. Мне бы очень хотелось поговорить с вами… лорд Маргральт…

Я невольно улыбнулся. Бедная принцесса не знала, как меня титуловать. И то верно, официального звания у меня отродясь не бывало. Я могу, конечно, присвоить себе любой титул, какой захочу, но толку-то от него?

– Я не знаю, как это можно сделать, – продолжала Йолин. – Я могла бы тоже написать вам письмо, но… Если бы вы согласились повидаться со мной, я была бы вам очень признательна!

Ну вот! И что мне прикажете делать? Я не могу притащить Йолин сюда – её замок находится под такой магической защитой, что… То есть притащить-то я её могу, но после этого поднимется такой переполох! Но и увидеться с ней мне хочется. Остается одно – самому отправиться к ней!

Я дал знак перу – и по пергаменту, который всё ещё сжимала в руках принцесса, побежали новые строки.

«Если Вы действительно желаете увидеть меня, – написал я, – загасите все свечи в своих покоях, кроме одной. Установите её напротив зеркала и ждите. Я прибуду так скоро, как только смогу».

Йолин на секунду замешкалась, потом всё же выполнила мои нехитрые предписания, тем самым изрядно облегчив мне перемещение в её покои. Свеча, зеркало – это всё дедовские игрушки, но иногда именно такие примитивные способы оказываются куда более удачными, чем новомодные хитроумные изобретения.

Разумеется, я понимал, что отчаянно рискую. Стоит хотя бы одному белому магу, которых полно в замке Йолин, засечь меня – и мне крышка. Мне просто не дадут уйти, навяжут бой на чужой территории и, вполне вероятно, смогут одолеть числом. Даже если и не убьют сразу, то покалечат так, что мне останется только смиренно дожидаться смерти. Я, знаете ли, никогда не был склонен переоценивать свои силы. Да, я сильный маг, но есть маги и сильнее меня. В замке Йолин таких, к счастью, нет, зато других магов там слишком много. Ну что ж, остается уповать на то, что маги – тоже люди и изрядно упились на празднике. А если меня всё же засечет кто-нибудь особенно бдительный, то, надеюсь, сочтет моё перемещение старым дедовским способом за экзерсисы какого-нибудь ученика чародея, коих в замке тоже немало.

Что ж, пора отправляться. Йолин, бедняжка, заждалась, даже переодеться успела. Я бросил взгляд на свою одежду, убедился, что выгляжу вполне прилично, и открыл портал перехода…

Йолин шарахнулась к окну, когда я возник в уютном кресле. Каюсь, я не смог пренебречь эффектным появлением, а потому моя зловещая фигура медленно соткалась из воздуха. А фигура у меня на самом деле довольно внушительная: я на голову выше любого, даже самого рослого рыцаря, а сложением обладаю далеко не хрупким (до того, как осесть в своем замке, мне довелось немало повоевать). Плюс к тому прочие мелочи: черная одежда, темные волосы с заметной проседью и характерное лицо злого волшебника из детских сказок. Только глаза портят общую картину – они у меня светло-зеленые, как у моей матери. Видно, опять сказалась кровь лесного народа – ничем её не перешибешь.

– Приветствую вас, принцесса Йолин, – церемонно произнес я, поднимаясь во весь свой нешуточный рост и картинно наклоняя голову в вежливом приветствии.

– А… что у вас с лицом? – неожиданно спросила Йолин, но тут же исправилась: – И я приветствую вас, лорд Маргральт…

– Не приписывайте мне титулов, на кои я не имею права, – всё тем же официальным языком отозвался я и тут же сменил тон: – А с лицом у меня ничего особенного, принцесса, просто шрамы.

По счастью, глаз мой уже давно вернулся в норму, иначе я вовсе бы перепугал бедняжку.

– Это всё наши рыцари? – спросила Йолин с живым интересом.

– Ничего подобного, принцесса, – ответил я. – Жаль вас разочаровывать, но ни один из ваших славных рыцарей так и не смог коснуться меня. Это всего лишь последствия неудачного эксперимента. Осколками взорвавшейся реторты порезало, представьте себе. Такая незадача… Однако вы, кажется, хотели о чем-то поговорить со мной? Но ведь не о моих же шрамах?

– Да… – опомнилась Йолин. – Да, я хотела поговорить с вами. Простите, я не знаю, каков ваш титул…

– Зовите меня просто по имени, принцесса, – предложил я.

– Как простолюдина? – вскинула брови Йолин.

– Я и есть простолюдин, – хмыкнул я, располагаясь поудобнее. – Мать моя была деревенской знахаркой, отец – простым наемником… Впрочем, вряд ли для вас может представлять интерес моя родословная, принцесса.

– Тогда и вы называйте меня по имени, как в письме, – произнесла Йолин, присаживаясь на подоконник, и лукаво сощурилась. – Раз уж вы так хорошо меня знаете…

– Прекрасно, Йолин, – с удовольствием произнес я её имя. – Так о чем же мы с вами станем разговаривать?

– О нас, – просто сказала Йолин.

– О нас? – Я немного удивился.

– Конечно. – Йолин посмотрела на меня в упор. – Ведь пророчество касается именно нас с вами. Да, можно, я зажгу свечи? Я совсем вас не вижу…

– Не стоит утруждаться, Йолин. – Я щелкнул пальцами, и свечи вспыхнули ровным ярким светом, озаряя большую комнату. В этом свете Йолин смотрелась совершенно волшебно. – Продолжайте же.

Йолин молчала, по-прежнему глядя на меня. Ну что ж, зрелище действительно занимательное. Вообще-то мало кто может похвастаться, что знает меня в лицо, я не слишком общителен.

– Йолин, – мягко произнес я. – У меня не так много времени. Мне не хотелось бы, чтобы меня застали здесь. Сами понимаете, в этом случае мне грозят серьёзные неприятности, а они мне вовсе не нужны. Если у вас есть, что сказать, говорите, не тяните время.

– Я не хочу исполнять пророчество, – тихо сказала Йолин. Тихо, но четко, так что я вряд ли мог ослышаться. – Я не верю, что «дитя любви и света» – это я. А даже если и так, что с того? Я не желаю быть орудием какого-то там дурацкого предсказания!

Она отвернулась. Я молчал, боясь спугнуть её.

– Мне с детства твердили, что вы – чудовище, Маргральт, – произнесла она. – Вы знаете, мне никогда особенно в это не верилось. Конечно, все эти ужасные рассказы о ваших бесчинствах, о вашем драконе, пожирающем рыцарей… Но вы ведь никогда ни на кого не нападали первым, верно ведь? Это даже в летописях записано, а уж как летописцы ни любят приврать, такой факт даже они не смогли исказить!

– И что же, Йолин? – тихо спросил я.

– Не знаю, Маргральт, – отозвалась она. – Я думала, вы что-нибудь посоветуете…

– Боюсь, вы обратились не по адресу, – усмехнулся я. – В любом случае, уже поздно что-либо предпринимать, Йолин. Пророчество сбудется независимо от того, хотите вы этого или нет.

– Значит, вы так и будете сидеть сложа руки и ждать, пока какой-нибудь умник не отрубит вам голову? – вскинула подбородок принцесса.

– Вот уж нет, – фыркнул я. – Я, конечно, фаталист, но всё же не до такой степени. Кстати, вовсе не обязательно кому-то рубить мне голову. Вполне вероятно, что возвращаясь сегодня домой, я промахнусь мимо собственного портала, что, знаете ли, чревато… И вы будете повинны в этом – ведь это вы, Йолин, позвали меня сегодня к себе. Если бы не вы, сидел бы я у себя в замке у камина, почитывал книгу…

– То есть… – Йолин посмотрела на меня с недоверием. – Как ни крути, всё равно…

– Конечно, – ответил я. – Это только вопрос времени. Знаете, мне даже самому любопытно, как это пророчество сработает. Подозреваю, как-нибудь крайне замысловато. А может, наоборот, скучно и банально.

Принцесса совсем понурилась.

– Это несправедливо, – сказала она.

– Где вы видали справедливость в наши дни? – усмехнулся я.

Йолин промолчала.

– И что же вы намерены делать, Маргральт? – произнесла она наконец.

– То же, что и всегда, – ответил я. – Отваживать всяких идиотов, которые так и норовят забраться в мой замок, заниматься своими исследованиями.

– А чем вы сейчас заняты? – любопытно спросила Йолин.

– Сейчас меня почему-то интересуют вопросы наследственности, – пожал я плечами, любуясь золотыми кудрями Йолин. – Например, почему кровь лесного народа сказывается даже через добрый десяток поколений. Или почему…

Я осекся.

– Ну же?.. – Принцесса смотрела на меня с интересом.

Боги милосердные, почему мне раньше это в глаза не бросилось?! Я что, слепой? А только слепой мог не заметить, что принцесса Йолин совсем не похожа на своих родителей! На мгновение меня бросило в холодный пот: а вдруг, как это часто случалось в прежние времена, девочку подменили при рождении, чтобы спасти её от меня? Что если настоящее дитя любви и света живет себе поживает в какой-нибудь Богом забытой деревушке, ни сном, ни духом не ведая о своем предназначении? Бывали, знаете ли, прецеденты… Нет. Быть не может. Я много раз проверял и перепроверял: Йолин – именно та, о ком говорится в пророчестве. Не мог я ошибиться! Значит?

Будем рассуждать логически: принцесса ни капельки не похожа на родителей. Ладно, бывает. Случается, черты родителей так перемешиваются, что и в самом деле не разберешь, на кого похож ребенок. Но вот каким таким образом у жгучей брюнетки и шатена могла появиться на свет златокудрая дочь? Положим, карие глаза достались ей от матери-южанки. У той в роду все были черноволосые и темноглазые, это хорошо известно. У отца Йолин глаза серые, волосы каштановые, а лицо здорово напоминает лошадиную морду. И, судя по фамильным портретам, такие черты лица и цвет волос и глаз у них в роду с незапамятных времен. Так что никак Йолин не могла уродиться в какую-нибудь прабабку… И что же тогда? Напрашивается самый очевидный вывод: молодой король Йонас к рождению Йолин никакого отношения не имеет.

Я припомнил обстоятельства женитьбы Йонаса, тогда ещё принца, на принцессе Амориэлле. Принцесса, редкостная красавица и не менее редкостная стерва, водила за нос чуть ли не сотню женихов до тех пор, пока они не разбежались. Остался только особо стойкий и влюбленный до безумия Йонас. Принцесса промучила его ещё год, а потом внезапно дала согласие. Свадьбу сыграли очень быстро – родители были счастливы выдать замуж строптивую красавицу, да ещё так удачно! Да, определенно что-то здесь нечисто…

– Скажите, Йолин, – раздумчиво сказал я. – Нет ли у вашей матери какой-нибудь странной привычки?

– Зачем вам это, Маргральт? – изумилась она.

– Ответьте, прошу вас, – мягко сказал я. – Это очень важно.

Йолин задумалась.

– Пожалуй… – произнесла она неуверенно. – Иногда мама запирается в своем кабинете и не велит себя беспокоить. Однажды, когда я была маленькой, я спряталась за шторой и…

– Ну же, Йолин, что вы видели? – подбодрил я, чувствуя азартную дрожь.

– Мама перебирала какие-то бумаги, – сказала Йолин. – Читала их и, кажется, плакала… Но всё-таки, зачем вам это?

– Сюда кто-то идет, – опомнился я. – Простите, Йолин, мне пора…

Однако откланяться с достоинством мне не удалось – дверь распахнулась, и на пороге возник крепкий седобородый старик, потрясающий увесистым дубовым посохом. Отчего-то все серьёзные белые маги, не шарлатаны, коих мне доводилось знать, были глубокими старцами. Видимо, они считают недопустимым расходовать энергию на поддержание себя в приличной форме, а в результате редко доживают до полутора сотен лет. А если и доживают, то выглядят так, что лучше бы уж им было скончаться в конце первого века.

Однако этот старик был вполне ещё крепок, только жутко пьян.

– Чернокнижник!! – взвыл он, опасно размахивая посохом. – Здесь?! Тебе не уйти!..

На моё счастье, старикан был пьян до изумления, иначе, вместо того, чтобы произносить речи, он активировал бы магическую защиту над замком, а тогда мне бы точно не удалось удрать.

– Лорд Гайлис! – В гневе Йолин была великолепна. – Кто позволил вам врываться в мои покои?

– Здесь же!.. – начал он, но Йолин уверенно перебила:

– Здесь никого нет, лорд Гайлис!

Зараза, Йолин стояла как раз между мною и зеркалом, через которое я мог бы уйти! Ну ладно, поступим иначе… Я обернулся крупным черным коршуном – не хотелось бы попасться в лапы птичке покрупнее себя – и вылетел в окно.

Маг выкрикнул что-то невнятное и взмахнул посохом. Сноп белых искр полетел мне вслед, каким-то чудом миновав Йолин. Проклятый старикашка подпалил-таки мне крыло… Однако я ушел, и это не могло не радовать!

Вернувшись к себе, я первым делом направился в свой кабинет, чтобы закрыть портал: не хватало, чтобы пьяный маг ввалился ко мне по мною же проторенной дорожке! Быстрым шагом я вошел в кабинет… да так и осел в удачно подвернувшееся кресло. Свеча, которую я оставил гореть перед зеркалом, свеча, которой полагалось гореть минимум шесть часов – погасла!!

Знаете, в старых дедовских способах тоже есть свои недостатки, и подчас весьма серьёзные… Не стану вдаваться в подробности, скажу лишь, что попробуй я пройти через портал с погасшей свечой, мне пришлось бы очень и очень несладко! Сомневаюсь, что я вообще сумел бы выбраться…

Я ещё немного посидел в кресле, ощущая противную дрожь в коленках. Если бы не этот пьяный маг, перекрывший мне дорогу к отступлению, я бы тут сейчас не сидел и не дрожал. Получается, нелепая случайность спасла мне жизнь! А могла бы и прикончить… Что ж, порадуемся такому везению!

Ожог на правом плече болел невыносимо, поэтому я занялся самолечением, попутно размышляя об услышанном сегодня. Итак, я пришел к выводу, что Йолин – вовсе не дочь короля Йонаса. То, что королева Амориэлла – её мать, сомнений не вызывает. Но вот интересно, кто же был отцом принцессы? Похоже, Амориэлла выходила замуж уже будучи в интересном положении и прекрасно об этом зная, отсюда и такая поспешность. Что же, неизвестный возлюбленный обещал жениться, а узнав о ребенке, испарился? Не похоже… Вряд ли бы тогда Амориэлла стала со слезами перечитывать его письма (а я не сомневался, что свидетельницей именно такой сценки и стала маленькая Йолин). Зная характер королевы, я бы скорее предположил, что она сожгла бы эти письма, а пепел развеяла по ветру. Выходит, с неизвестным возлюбленным что-то произошло. Вероятнее всего, он погиб. Гм… Хотелось бы узнать, кто это был…

Я задумался. Сегодня Йолин исполнилось восемнадцать. Вероятно ли, что её мать пожелает вспомнить о настоящем отце принцессы? Вполне!

Я вернулся к своему зеркалу. Ну-с, посмотрим…

Надо же! Магическая защита королевского замка до сих пор не была активирована! Не иначе как маги решили, что с пьяных глаз чего только не привидится.

Вот и покои королевы, и маленький кабинет… Так и есть! Королева Амориэлла сидела за массивным письменным столом, осторожно разглаживая на столешнице потрепанные листы. Я скользнул по ним взглядом… и не стал читать, письма эти наверняка были очень и очень личными…. Я не совсем ещё совесть потерял. Мне нужно было только взглянуть на оттиск печати на искрошившемся от времени сургуче – герб был вполне узнаваем.

Я прошел в свою библиотеку и отыскал толстенный том. Искомое нашлось довольно быстро… Выходило, что неизвестный возлюбленный Амориэллы происходил из старинного рыцарского рода Лихтен. Как его звали, не суть важно. Важно то, что родом рыцарь был с севера, а потому вполне мог оказаться блондином. Лихтен, Лихтен… Что же мне это напоминает? Знал я этого рыцаря, что ли? Я запустил пальцы в волосы и задумался.