Текст книги "Принцесса и колдун (СИ)"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

11

Надо сказать, без вредных стариков дела пошли не в пример лучше. Старички дулись на меня вторую неделю, сидя взаперти, а я тем временем быстренько нашла общий язык с их заместителями и помощниками, сравнительно молодыми и не слишком знатными, но весьма честолюбивыми. Они из кожи вон лезли, чтобы доказать мне свою компетентность.

Убедившись, что я честно таскаю за собой не только нянюшку, но и нескольких гвардейцев, Вейден перестал тенью бродить за мной. Видимо, я ему порядком опостылела. Теперь он подолгу торчал в своей башне, проводил какие-то опыты. Наверно, всё же пытался изобрести противоядие от своего же приворотного зелья. Вот забавно: чужие штучки на Вейдена не действуют, а свои собственные – ещё как!

Так или иначе, но я заскучала. Уже наступила зима, но в моем новом королевстве это выражалось лишь в легком похолодании. По-прежнему зеленели деревья, даже розы цвели, и это меня угнетало. Как-то не верилось, что всего лишь в двухнедельном морском переходе отсюда, на моей родине, стоят самые настоящие морозы… Мой организм требовал холода, и я не была намерена сопротивляться.

– Вейден! – сказала я, когда он явился ко мне с ежедневным отчетом. – Собирайся. Я отправляюсь в гости к папуле!

Вейден потерял дар речи.

– Я подсчитала, – как ни в чем ни бывало продолжала я. – Если поторопимся, успеем как раз к празднику перелома зимы. Вот увидишь, это очень весело!..

– Представляю… – выдавил Вейден. – Но…

– Никаких «но»! – рявкнула я. – Я тут уже от скуки очумела!.. Няня!!

– Чё? – спросила она, высунув голову из-за двери гардеробной. – Возражает кто? По роже дать?..

– Пакуй вещички, – велела я. – Главное, шубы не забудь – к папане в гости едем!

– Вот славно-то! – всплеснула руками нянюшка. – Батюшка ваш рад будет, да и повеселитесь от души! А то что тут в четырех стенах сидеть… Вы, вона, аж с личика сбледнули!

Вейден покосился на мои румяные щечки, но ничего не сказал…

Плавание по зимнему морю прошло вполне успешно. Немного штормило, и кое-кого из моих придворных сильно укачало, но лично мне всё было нипочем.

Папуля, заранее оповещенный о моем прибытии, расстарался и закатил грандиозный приём в мою честь. Половину присутствующих я вообще видела впервые, кое-кого помнила крайне смутно, а знакомых лиц в толпе была едва десятая часть.

Вейден определенно чувствовал себя не в своей тарелке за богатым столом (похоже, папуля вытряс-таки из вороватого казначея всё, что тот успел спереть). Кроме того, ему было холодно. Зимы в наших краях довольно суровые, и, хотя я и убеждала Вейдена, что сейчас ещё очень тепло для конца декабря, он мне явно не поверил.

Впрочем, куда больше меня волновал загадочный вид папули. Обычно он делает такую физиономию, когда задумывает какую-нибудь гадость. Однако папуля упорно молчал, а я терялась в догадках.

На следующий день начались гулянья. Разумеется, были и катания с гор, и игры в снежки, и гонки на запряженных в сани тройках, и веселье на катке, и пес знает, что ещё… Тут же, на морозе, и перекусывали на скорую руку, и выпивали, как же без этого. Вейдена, по-моему, очень коробил тот факт, что мой папуля совершенно не чурается лобызаний с симпатичными простолюдинками, явившимися на гуляния, и вообще не желает соблюдать дистанцию между августейшей особой и народом. Когда же меня утащили кататься на тройке молодые кузнецы, Вейдена чуть удар не хватил.

Потом я вытащила на лед нянюшку. На коньках она стояла довольно уверенно, а вот с передвижением было хуже. Хохот стоял такой, что лошади шарахались. Я хотела было и Вейдена заставить полировать лед, но всё же пожалела его самолюбие.

Поздно вечером строили снежную крепость, причем папуля носился вокруг вместе с городскими сорванцами и орал, что укрепления такими не бывают, уж он-то знает, он бывалый солдат. Рано поутру эту началось сражение за эту самую крепость, которое, разумеется, выиграл папуля (народ у нас добрый и никогда не позволит себе унизить веселого самодержца, позволив ему проиграть). Конечно, исход баталии был ясен заранее, но веселья от этого не убавилось. Все вывалялись в снегу, Вейдену тоже кто-то особо меткий (жаль, не я!) залепил физиономию снежком, а потом беднягу уронили-таки в сугроб крепкие румяные булочницы, польстившиеся на его фактурную внешность. Они не отпускали Вейдена до тех пор, пока он их всех не перецеловал… Надо было видеть выражение его физиономия! В конце концов, нахальные девки одарили «душку-брюнетика» парой бубликов и с визгом унеслись осаждать моих гвардейцев из Серой сотни. Уж эти-то носы не воротили!

Затем ставили памятник победителю, разумеется, из снега. Папуля получился очень похожим, правда, раза в два повыше ростом, да и нос-морковку какой-то шутник воткнул не на то место… Папуля не растерялся, велел принести картофелину и гордо прилепил её снежной скульптуре на место носа. Стало ещё лучше. Прибывшие со мной придворные смотрели на забавы сопредельного владыки с некоторым замешательством…

Словом, к тому времени, как все начали расходиться по домам, чтобы рассесться за праздничные столы, Вейден с непривычки успел замерзнуть до такой степени, что не мог даже разговаривать. Ну да ничего, на крайний случай всегда есть нянюшка с её безотказным «лекарством»!

Скинув шубы, придворные повалили в большой зал, где уже были накрыты столы. Меня, понятно, усадили на почетное место рядом с папулей, тут же пристроился слегка отошедший Вейден. Народ не особенно утруждал себя произнесением тостов, так что общей беседы не поддерживалось.

Подождав, пока пирующие займутся сами собой, папуля наклонился к моему уху и заговорщицким тоном произнес:

– Илька, а у меня для тебя сюрприз!..

Я от неожиданности подавилась и долго кашляла. Папуля заботливо похлопал меня по спине – звон пошел на весь зал, – и произнес уже громче:

– Хочу представить тебе мою будущую жену, вот, познакомься, баронесса Лина Занг, а для друзей просто Линочка!

Тут только я обратила внимание на сидящую по другую сторону от папули дамочку. Впрочем, немудрено, что я её сразу не заметила: дамочка была ростом с воробья и весила, наверно, столько же. Боже, что нашло на папулю?! Его отродясь не тянуло на субтильных дам, он всегда предпочитал женщин в теле!!

Слева от меня закашлялся Вейден. То ли действительно простудился, то ли тоже разглядел баронессу.

– Свадьбу назначили аккурат на после праздников, – радостно сообщил папуля и приобнял баронессу. Дамочка бледно улыбнулась и опустила глаза.

– Рада за вас!.. – проскрежетала я, оскалившись. – Папенька наконец остепенится!

– Отчего ты так плохо кушаешь, душа моя? – ласково обратился к баронессе папуля.

– Что вы, ваше величество, – скромно ответила та и отложила вилку. – Благородная дама не может кушать, как взрослый мужчина. Уверяю вас, я вполне сыта! И потом, дама должна заботиться о фигуре…

Я поняла, что краснею от злости. Рядом в очередной раз закашлялся Вейден, то ли из-за своей простуды, то ли пытаясь скрыть смех. Я двинула его локтем в бок, чтобы заткнулся. Ну, баронесса!.. Ведь это в мой адрес шпилька! Ну да, с мороза у меня разыгрался аппетит, да я и никогда не клевала, как птичка. Кстати говоря, баронессу я что-то не приметила на гуляньях! А что до фигуры… Я не похожа на скелет, как баронесса, но талию мою мужчина может обхватить ладонями, а что до пышности прочих форм, то никто ещё не выражал мне укоризны по этому поводу!

Я покосилась на Вейдена. Он покосился на меня. В глазах у него плясали огоньки – судя по всему, колдун готов был захохотать. Вейден собрался было что-то сказать, но я прошипела:

– Заткнись и ешь!

Вейден ехидно ухмыльнулся и плеснул себе вина. Я отобрала у него графин и налила себе полный стакан. Мог бы и догадаться, что за дамами надлежит ухаживать…

Так или иначе, вечер был бесповоротно испорчен. К счастью, присутствующие довольно быстро напились, и можно было уйти, никого не обидев.

– Ты чего, Иля? – удивился папуля, когда я начала раскланиваться с немногими оставшимися в сознании гостями. – Так рано спать собралась?

– Устала, папуля, как собака! – сказала я и пнула под столом Вейдена, чтобы следовал за мной. – Сосну часочков десять, буду как новенькая!

– Благородные дамы должны вставать с рассветом… – прошелестела баронесса. Папуля взглянул на неё с умилением.

Я подавила желание запустить в баронессу соусником и поднялась.

– Спокойной ночи, маменька! – сказала я баронессе, улыбаясь по-акульи, и сделала реверанс. Про себя же добавила: «Чтоб тебе во сне мой дед явился!» О-о, дедуля умел обращаться с такими вот…

Баронессу перекосило: она была старше меня лет на пять, не больше, так что обращение «маменька» из уст рослой девахи её вовсе не обрадовало. Вообще, будущая мачеха бросала на меня отнюдь не дружелюбные взгляды…

12

Ворвавшись в отведенные мне покои, я для начала грохнула об пол парочку особенно безобразных ваз (кажется, папенька держит их именно для этих целей), швырнула в стену графином и слегка успокоилась.

– С чего такая буря? – осведомился Вейден, входя следом.

– С того!.. – прошипела я. – Ты видел?! Нет, ты видел?!

– Что именно? – с определенной издевкой в голосе спросил Вейден.

– Эту уродку! Папулину невесту!.. – Я чуть не зарычала от злости. – Где он её откопал?!

– Что тебя так бесит, не понимаю, – спокойно спросил Вейден, присаживаясь на край моей кровати. Больше в комнате сесть было не на что, поскольку кресла были завалены моими платьями.

– Как – что?! – Я потеряла дар речи. – Чтобы папаня женился вот на такой!.. Это… это уму непостижимо! Слушай, может, она его приворожила?

Вейден пожал плечами.

– Ну проверь! Ты ж вроде колдун! – рявкнула я.

Вейден только вздохнул.

Я тихо зарычала и начала стаскивать сапоги – само собой, по родному дворцу я разгуливала, как мне заблагорассудится, да и в снежки удобнее играть не в длинной, путающейся в ногах юбке. Левым сапогом я запустила в зеркало (оно, к счастью, не разбилось), а правый никак не желал сниматься.

– Она не в его вкусе! – продолжала я яриться. – Она страшна, как смертный грех!! Она стерва!!! Ты слышал, что она мне про еду сказала?!

– Ты и правда многовато ешь, – сказал Вейден. Вино определенно ударило ему в голову. – Тебя прокормить, это же… Зар-раза, мы ведь договаривались!!

– Мы договорились, что я не буду швырять в тебя подсвечниками! – прорычала я. – А это был сапог!!

– Хорошо, я просто имел в виду, что у тебя отменный аппетит, – спокойно произнес Вейден.

– Все против меня, – убито сказала я, садясь рядом с ним и подпирая подбородок кулаками. – Ты меня ненавидишь. Папуля женится. Нянюшка – и та напилась… Нет, ты слышал, как он её назвал!?

– Няньку? – не понял Вейден.

– Баронессу! – обозлилась я. – «Душа моя»! Это надо, а? Меня он в жизни так не называл!.. И воркует с ней, как дурак…

Мне стало так жалко себя, что я даже прослезилась. Но и в самом деле, что ж это получается? Близких друзей у меня нет, мой титул не очень-то располагает к приятельским отношениям, нянюшка – это нянюшка, государственные дела с ней не обсудишь… Был у меня папаня, который меня отлично понимал, был… да весь вышел! Стоило какой-то фифочке хвостом перед ним покрутить, он и готов, лапки кверху…

– Эй!.. – Вейден не на шутку встревожился. – Ты… Илисса, что с тобой?

– И ты тоже хорош… – всхлипнула я. – Первый раз за полгода по имени назвал…

Вейден так опешил, что не нашелся, как ответить.

– Ну а реветь-то зачем? – выдавил он наконец.

Вместо ответа я зарыдала ещё пуще. Мне было до такой степени жаль себя, что я наплевала на приличия. Ну где шляется нянюшка? С ней можно так уютно поплакать…

Вейден наконец догадался положить руку мне на плечо. Судя по всему, вид плачущих женщин приводил его в ужас. Я к тому моменту успела так разжалобить себя, что мне было абсолютно всё равно, во что рыдать: в подушку, в нянюшкин передник или в плечо Вейдена… Вейден дернулся, но вырваться не смог. Утешать меня он не стал – то ли не умел, то ли не считал нужным. Мои бурные рыдания длились довольно долго, я даже начала заикаться. В конце концов, Вейден догадался дотянуться до единственного уцелевшего графина и плеснуть мне водой в лицо. Разумеется, рыдать я тут же прекратила, а насквозь промокшая блузка облепила меня, как вторая кожа…

Ненависть ненавистью, но… судя по всему, инстинкты оказались сильнее…

– Я тебя ненавижу… – сказал Вейден, уткнувшись лбом в подушку. – Ненавижу…

– Я тебя к себе в постель силком не тащила, – возразила я. Плохое настроение как-то незаметно улетучилось. А что такого? Нравы при папулином дворе всегда были весьма вольными, так что я не страдала от излишней скромности.

– Ненавижу…

– Ну что ты заладил? – Я попыталась придушить Вейдена подушкой, но, конечно, ничего не вышло. – Зато теперь хоть не обидно… это я про сплетни насчет нас с тобой.

– Я догадался, – ядовито сказал Вейден и сел. – Предупреждал меня учитель – ничего хорошего от женщин не дождешься, одни неприятности…

– Да уж… – пробормотала я. Мысли невольно переключились на папулину невесту. – Вейден, а может, она его всё же приворожила? Или тем же зельем напоила, а?

– Ты о чем? – не понял он.

– Я о папуле и баронессе, – терпеливо пояснила я.

– А я вообще-то о тебе говорил, – съязвил Вейден. – Зар-раза, ну что за привычка бросаться тяжелыми предметами?

– Пусти, – велела я, безуспешно пытаясь вырваться. – Пусти, сказала! А, ну тебя, и не отпускай… Сам же потом ныть будешь…

Рано поутру я выбралась из постели, накинула пеньюар и принялась за утренний туалет. Сложнее всего – причесаться. Волосы у меня не слишком длинные, всего-то чуть ниже лопаток, зато очень густые, завивающиеся роскошными естественными локонами. Выглядит это очень красиво, но сколько же с ними мороки!

Я сосредоточенно раздирала перепутавшиеся пряди и искоса поглядывала на преспокойно спящего Вейдена. Это ж надо иметь такую выдержку! Можно подумать, ему частенько приходилось ночевать в спальне королевы!

Я начала раздумывать, не допустила ли я ошибки, разрешив колдуну такие вольности, но так и не пришла к однозначному выводу. С одной стороны, Вейден теперь может попробовать давить на меня, а с другой…

Тут мне попался самый настоящий колтун, и я и думать забыла обо всем, кроме как распутать волосы, не повыдергав при этом половину.

– Надо же, а я всегда думал, что у тебя накладные локоны, – сказал у меня за спиной Вейден.

Я от неожиданности вздрогнула, и только через секунду до меня дошел смысл сказанного.

– Что-о?!

Тяжелая серебряная щетка с треском врезалась в косяк двери, отколов приличных размеров щепку – Вейден успел-таки пригнуться. Это мне совсем не понравилось: что за смысл бросаться увесистыми предметами, если всё равно не попадаешь?

– Вот что я тебе скажу, – прошипела я, подойдя к Вейдену вплотную. – То, что ты провел со мной ночь, ещё не дает тебе права разговаривать со мной подобным тоном! Запомни раз и навсегда: я – королева, а ты – всего лишь придворный колдун!

– Как прикажете, ваше величество, – довольно ехидно сказал Вейден, и неизвестно, чем бы закончилась наша любезная беседа, если бы в дверь не постучали.

– Мне спрятаться под кровать? – осведомился Вейден.

Вместо ответа я распахнула дверь настежь, совершенно позабыв о том, что практически не одета. Молоденький лакей, обнаружившийся по ту сторону порога, едва не лишился чувств.

– Что ещё? – недовольно спросила я, сдувая со лба мешающий локон.

– Их светлость просят ваше величество пожаловать на завтрак, – поклонился лакей.

– Что ещё за светлость? – не поняла я.

– Баронесса Занг, – пояснил парнишка. – То есть герцогиня Занг: его величество пожаловали ей титул…

– А папуля что, завтракать не будет? – спросила я.

– Его величество велели не будить их до обеда, – объяснил лакей.

– Ладно, иди, – махнула я рукой. – Скажи, скоро буду…

Закрыв дверь, я покусала губы и спросила сама себя:

– Интересно, что ей надо?

– Наверно, хочет договориться о соблюдении вооруженного нейтралитета, – хмыкнул Вейден. Он уже успел одеться.

– Ещё не хватало, – процедила я. – Я не желаю, чтобы папенька на ней женился! И я его заставлю меня выслушать!!

Внезапно я спохватилась: папенька велел не будить его до обеда? Крайне странно! Ещё в армии он привык вставать с рассветом. К тому же он не способен пропустить трапезу, будь то завтрак, обед или ужин! И если перед ним встанет выбор: лишний час сна или плотный завтрак, он выберет завтрак, головой ручаюсь!

Всё это я изложила Вейдену.

– Чушь, – сказал он. – Может быть, эта баронесса за ночь уделала его так, что он не в состоянии явиться к завтраку…

– Сам не пори чепухи! – рыкнула я. – В таком случае он как раз и должен хотеть подкрепиться! И потом… она его загоняла?! Не смеши меня!

– Да уж, – пробормотал Вейден. – Если ты удалась в папочку…

На этот раз под рукой не нашлось ничего тяжелого, иначе бы Вейдену несдобровать.

– Мне очень не нравится эта дамочка, – сказала я уже серьёзно. – Можешь не верить в женскую интуицию, но я просто чувствую – с ней что-то неладно!.. Вейден, ты меня слушаешь?!

– Да, – ответил он. – Мне она тоже не нравится. Но если она и есть заказчица… следов присутствия колдуна-исполнителя я не ощущаю.

– Может, она сама к нему ездила, – пожала я плечами, заодно соображая, какую блузу надеть – голубую или алую.

– След контакта всё равно должен остаться, – заявил Вейден. – Конечно, она могла общаться с ним и через посредников, и вовсе писать письма, но это сомнительно. Мы предпочитаем лично иметь дело с заказчиком.

– Я иду к ней, – сказала я. – Попробую понять, что это за птичка… Вейден, а ты меня каким-нибудь амулетиком не снабдишь? Как бы она меня крысиным ядом не накормила…

– Это вряд ли, – ответил жестокосердный колдун. – Во-первых, сперва она попробует договориться миром. Во-вторых, она не захочет навлекать на себя подозрения. И если уж и попотчует тебя каким-нибудь зельем, то это будет медленно действующий яд – чтобы ты скончалась уже по возвращении домой.

– Спасибо, обнадежил, – нервно фыркнула я. – И ты с таким ядом справишься?

– Почти наверняка, – обрадовал Вейден.

Я выругалась сквозь зубы и отправилась завтракать.

13

Новоиспеченная герцогиня восседала за столом, мне было приготовлено место напротив. Окинув взглядом стол, я мысленно скривилась. Откушать предлагалось овсянку и какое-то сухое печенье. Ну что ж, зато легко будет объяснить, почему я ничего не ем – терпеть не могу овсянку!

– Что же вы так долго? – укоризненно сказала герцогиня. – Кушанье совсем остыло!

Меня передернуло: холодная овсянка ещё гаже, чем горячая, хотя это и трудно вообразить.

– Прошу меня простить за опоздание, – сказала я вполне великосветским тоном, – никак не могла отыскать одежду. Вчера раскидали вещи по всей комнате, вот и пришлось сегодня за чулками на люстру лезть…

Герцогиня состроила кислую мину, но тут же переменила её на любезную и сделала слугам знак, чтобы подавали.

Уныло ковыряясь в тарелке с овсянкой, я слушала щебет герцогини. Против ожидания, она не делала никаких попыток поговорить со мною по душам, наоборот, тарахтела на совершенно посторонние темы. Я внимала. Через час, когда слуги уже убрали со стола, я поняла, что вот-вот скончаюсь. Я чисто физически не могу слушать болтовню о кружевах, лентах, певчих птичках, вышивании и сладостях. Одно дело – поговорить с каким-нибудь старым кавалеристом о лошадиных статях, и совсем иное – выслушивать распорядок дня любимой канарейки герцогини.

Герцогиня увлекла меня за собой на диван, начала показывать незаконченные вышивки, мотки шелковых ниток всех цветов радуги… У меня зарябило в глазах. Герцогиня не давала мне вставить ни слова, трещала, как обезумевшая сорока, при этом постоянно вертелась и обмахивалась веером.

Спустя час я почувствовала головокружение. Ещё через час я поняла, что сейчас огрею герцогиню по голове подсвечником, и решила уйти от греха подальше. Не тут-то было… Герцогине приспичило поговорить о косметике и духах. Она заставила меня перенюхать столько флакончиков, что у меня разыгралась мигрень. Хуже всего пахли духи, которыми герцогиня щедро облила свой веер – приторно сладкие, они вызывали у меня рвотный рефлекс.

В конце концов, я наплевала на приличия, резко встала (при этом меня качнуло) и заявила:

– Простите, герцогиня, меня ждут неотложные дела!

– И как зовут эти ваши дела? – хитро подмигнула герцогиня. – Между нами, женщинами, а?..

Я смерила её взглядом, решила, что не стоит пачкать руки, и удалилась.

На пути к себе в комнату мне пришлось держаться рукой за стенку. Воображаю, что обо мне могли подумать придворные! Королева Илисса набралась с утра пораньше! По счастью, навстречу мне никто не попался…

– Ну как? – встретил меня Вейден.

– Отвратительно, – буркнула я, слегка покачиваясь. Перед глазами всё плыло. Может, герцогиня все-таки владеет основами какого-то колдовства?

– Илисса? – встревоженно произнес Вейден, делая шаг ко мне навстречу. Именно в этот момент я поняла, что ноги меня больше не держат, и начала плавно опускаться на пол. Кажется, Вейден меня поймал…

Я очнулась от ощутимой пощечины. Оказалось, я лежу на полу, а Вейден со всей дурной мочи хлещет меня по щекам.

– Мог бы и до кровати меня донести… – пробормотала я. – Невежа…

– Ты не пушинка, чтобы тебя на руках таскать, – огрызнулся Вейден и отвесил мне очередную оплеуху. – А ну, не смей глаза закрывать! Смотри на меня! Быстро говори, что ела?

– Ничего… – ответила я, еле ворочая языком. – Я ненавижу овсянку…

– Брала что-нибудь у неё? Вспоминай!

– Вышивки смотрели… – припомнила я.

– Иголкой не укололась? – встряхнул меня Вейден.

– Нет…

– Ещё что делали? Быстрее думай!

Больше всего мне хотелось закрыть глаза и спокойно уснуть. Ну что он ко мне привязался?

– Нюхали духи… – выдавила я. – Гадость… хуже всего те, которыми её веер пах…

– Веер? – насторожился Вейден. – Зачем ей веер среди зимы?

– Там было жарко натоплено… – сказала я. Может, теперь он от меня отвяжется?

Вейден тряхнул меня так, что я стукнулась затылком об пол.

– Как пах это её веер? – спросил он. – Быстро отвечай!

– Сладко, приторно… болотная трава, когда цветет, так пахнет, такая, с белыми зонтиками… – попыталась я описать. – И словно чуть с гнильцой… Мерзость… у меня сразу голова разболелась…

Вейден выругался так, что я даже стряхнула сонную одурь. Впрочем, ненадолго…

Мне снился прекрасный сон: как будто бы я веселюсь на пикнике у лесного озера, порхают бабочки, пофыркивают кони, а вокруг всё гвардейцы, гвардейцы, молодые, красивые, статные… Есть и другие дамы, но мне они и в подметки не годятся, все гвардейцы так и вьются вокруг меня, подносят мне букеты… И во всех букетах, собранных из полевых цветов, маячат белые зонтики болотной травы. Не так уж она противно пахнет… Вот кто-то из офицеров, усатый, с нахальными красивыми глазами, подает мне бокал с лимонадом, я милостиво улыбаюсь ему, подношу бокал к губам…

Боже мой, что это за гадость?! Лимонад что, испортился на этой жаре?! Горький, как хина! Я хочу выплюнуть отвратительную жидкость, но предатели-гвардейцы мне не дают, держат в десять рук. Я отбиваюсь, и, наконец, мне удается отпихнуть отвратительный бокал…

…Перед глазами по-прежнему всё плыло, так что физиономия Вейдена была трудноузнаваема. Во рту стоял отвратительный привкус того самого прокисшего лимонада из моего сна.

– Жива, – с облегчением констатировал Вейден, помогая мне сесть и подсовывая под нос стакан воды. Я выпила залпом, чтобы избавиться от ужасного вкуса во рту.

– Что это было? – спросила я, еле справляясь с онемевшими почему-то губами. – Что ты мне подсунул, изверг?

– Противоядие, – сухо ответил уязвленный Вейден.

– Хоть бы сахару туда положил, что ли… Погоди, что ещё за противоядие? Я ж ничего не ела!..

– Яд, по-твоему, только в еду можно подсыпать? – осведомился Вейден. – Однако наша герцогиня наглее, чем я мог ожидать! Вот так в открытую попотчевать тебя сонником…

– Чем? – не поняла я.

– Когда ты сказала про болотную траву, я сразу понял, о чем речь, – самодовольно заявил Вейден. – Этот яд делается как раз на основе той травки, отсюда и запах.

– Но я же ничего не ела! – упрямо повторила я.

– А и не надо! – вспылил Вейден. – Духи-то нюхала? Нюхала. Этого вполне достаточно.

– А она сама? – не поняла я. – Она же тоже нюхала, веером этим своим обмахивалась…

– Заранее приняла противоядие, только и всего, – пожал плечами Вейден.

Я припомнила кислую морду герцогини и поверила колдуну. После этакой гадости немудрено перекоситься.

– О Боже! – вдруг осенило меня. – Папуля! Ему она тоже подсунула эту дрянь, иначе с чего бы ему спать так долго!..

– Думаю, ему-то как раз ничего не угрожает, – ответил Вейден. – В её планы не входит убивать твоего папашу. Просто она не хотела, чтобы ты с ним разговаривала: зная твой характерец, она вполне справедливо полагала, что ты можешь и убедить папашу в том, что невеста у него неподходящая… Кстати, он, похоже, проснулся.

Действительно, где-то вдалеке раздавались раскаты папулиного голоса. У меня отлегло от сердца.

– А я, значит, уже не проснулась бы? – спохватилась я.

Вейден кивнул.

– От сонника погибают не сразу, – сказал он. – Сперва человека не могут добудиться: ему снится такой приятный сон, что он просто не желает просыпаться. Окружающие могут решить, что это сонная болезнь, и принимать соответствующие меры, но против сонника они не помогут… Кроме того, сонник очень сложно распознать, и даже если поблизости случится колдун, не факт, что он успеет выяснить, что с человеком, до того, как тот умрет от истощения.

– Мне очень повезло, что рядом оказался ты, – ядовито сказала я. – И чем ты меня напоил, кстати говоря? Я от этого в жабу не превращусь?

– У противоядия только один побочный эффект, – серьёзно сказал Вейден. В глазах его плясали озорные огоньки, и я насторожилась. – Несколько суток ты вовсе не сможешь спать!..

Я с облегчением перевела дух. Подумаешь, не спать пару ночей… всё равно не пришлось бы…

– Но всё же, почему ты не чувствуешь колдуна? – спросила я немного погодя.

Вейден выразительно пожал плечами.

– Сам не понимаю, – сказал он. – В этой дамочке нет ничего, что указывало бы на её принадлежность к нашему сословию, но как-то ведь она проворачивает все эти делишки! Тот призрак в твоей спальне, сонные чары на всём замке, таракан, папашу твоего она как-то приворожила… теперь вот сонник. Как она это проделывает, ума не приложу!

– Может, спросим у неё самой? – предложила я.

– Это идея… – Вейден сдвинул брови. – Но нужно, чтобы она пришла одна…

– Сейчас организуем, – кивнула я и рявкнула во весь голос: – Няня!!

– Чё? – просунулась она в дверь. С похмелья нянюшка выглядела не очень здорово. – Подать чего?

– Позови сюда баронессу… тьфу! Герцогиню Занг! Скажи, королева Илисса желает её видеть, и немедленно! Пусть придет одна – за этим уж ты проследи.

– Будет сделано! – Нянюшка вытянулась во фрунт, потом схватилась за голову и удалилась, тихо ругаясь и время от времени налетая на косяки дверей.