Текст книги "Алхимический элемент (СИ)"

Автор книги: Кира Соловьёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Наэль-Таль приехал за неделю до Нового Года, переполненный хорошими новостями, как мешок Морозного Деда. Во-первых, говорил он, Мительнора куда-то исчезла, а значит, ее вечные претензии в адрес Харалата исчезли тоже; во-вторых, говорил он, харалатские ученые добрались до Карадорра и как следует изучили храм на острове Лойд. Состав крови, пролитой на алтаре, привел их в неподдельный восторг, и Наэль-Таль рассказывал об этом так радостно и вдохновенно, что Уильям не отважился его перебить – хотя Эс поднялся, извинился и вышел из комнаты.

  В-третьих, команде Наэль-Таля наконец-то удалось построить и запустить первый харалатский бронепоезд. Что это за штука, Уильям не понял – но вежливо улыбнулся, когда его собеседник вытащил из-под воротника мастер-ключ на крепкой стальной цепочке.

  – Без ключа ходовая система поезда не запустится, – гордо сообщил он. – Так что, пока я здесь, никто не посмеет и пальцем тронуть мое творение.

  Он помолчал, восстановил дыхание и несколько виновато спросил:

  – А у тебя как дела? Этот... с хвостиком... прижился?

  Уильям тяжело вздохнул. Тема была очень острая – хайли все еще не приняли господина Кита, не привыкли замечать его в коридорах, шарахались даже от его тени. Хрупкий невысокий юноша, наделенный чудовищными способностями, пугал их до невольной дрожи в коленях – а что, если он сорвется, если рассердится, если сгоряча кого-нибудь уничтожит? За спиной Его Величества не смолкало настороженное перешептывание, хотя господин Кит не проявлял никакой враждебности. Собственно, он вообще ничего не проявлял – сидел себе в башне, покорно съедал то, что приносила Эли, не менее покорно читал то, что приносил Уильям, и спал, пока можно было спать .

  – Кажется, он свихнулся, – горько пожаловался Уильям, не уточняя, каковы последствия.

  Наэль-Таль сочувственно покачал рогатой головой.

  – Грустная у тебя зима, – негромко произнес он. И предложил: – Давай, что ли, выпьем... я целую банку чая привез, харалатского зеленого. Будешь?

  – А у меня вино есть, – оживился король Драконьего леса. – Белое талайнийское.

  Янтарные глаза Наэль-Таля одобрительно полыхнули.

  В трапезной было тихо, темно и как-то печально, поэтому вскоре Уильям и его новый друг оттуда ушли. Бесшумно закрылась черная дубовая дверь; после войны с Талайной в замке поспешно сделали ремонт, и Эли бегала во главе отряда слуг, как рыцарь – во главе отряда мечников. Сменились витражи, свежее цветное стекло блестело, как россыпь драгоценных камней. Караульные стояли на каждом чертовом углу, и вскинутые копья отражали свет факелов, как десятки маленьких солнц.

  Уильям затосковал.

  Ну да, его пытались убить. Ну да, почти получилось – но это ведь не повод охранять все замковые переходы, лестницы и даже окна! К тому же Талайна выбыла из игры, и теперь ее знаменитые виноградники, ее Альдамас и ее столица были трофеями короля народа хайли. Поначалу он едва разобрался – поди накорми всех тамошних людей, поди объясни, что лесное племя не намерено стирать их с лица Тринны! – а сейчас перевесил тамошние дела на своего преемника. И, признаться, испытал огромное облегчение, хотя господин Альберт явно был недоволен.

  – Как поживает Кай? – поинтересовался юноша, пока Наэль-Таль сдавленно ругался и считал проклятые ступеньки винтовой лестницы.

  – Да... в общем... по-прежнему, – задыхаясь, ответил эрд. – К Новому Году... планирует устроить... повальный пир, то есть, прошу прощения, повальную пьянку. Ты же знаешь... как он любит... выпить...

  Уильям улыбнулся – и пошел чуть медленнее. Это он поднимается на высоту башни Мила постоянно, а Наэль-Таль бывал тут всего один раз, да и то – мельком, пока выяснял, чем живет, увлекается и вообще как работает племя хайли. Результаты ему, кстати, не понравились; он считал, что за Льяно и его народом стоит какая-то страшная тайна, мечтал ее разгадать и мрачно обещал, что никто, кроме Уильяма, результатов не увидит.

  – А где твой... этот... сэр Говард? – боязливо уточнил эрд, опускаясь на очередную ступеньку и виновато морщась: – Погоди... я и так целый день перся по этому вашему лесу, устал... немного посижу – и дальше пойдем, хорошо?

  – К родителям поехал, – покладисто отозвался Уильям. – У них там беда какая-то... незначительная , потому что иначе до меня добрались бы ее подробности. А до отъезда он рисовал профиль господина Эрвета. Здорово получилось, хотя закончить Говард не успел.

  – Он все такой же? – подозрительно сощурился Наэль-Таль. – Ходит, вынюхивает, кидается на всех с ножами?

  – Да, – покривил душой король Драконьего леса. На самом деле вынюхивать и кидаться на своих же товарищей Говард начинал только в присутствии Наэль-Таля. Эрд почему-то вызывал у него стойкую неприязнь, и при золотисто-рыжем и рогатом после Харалата рыцарь улыбался так вымученно, будто у него свело челюсти.

  Причины этого поведения были для юноши загадкой. По его мнению, встреча с Наэль-Талем на территории Хальвета заслуживала куда лучшего отношения. И он искренне считал ее удивительной, ведь раньше и не догадывался, что там, за пределами Тринны, есть и другие обитаемые земли. Есть Мительнора (то есть, Мительноры-то уже нет...), Вьена, есть погибший Карадорр, есть Харалат и княжество Адальтен, есть... куча союзников, готовых оказать Тринне помощь – и куча врагов, готовых утопить ее во тьме Великого Океана.

  На верхней ступеньке лестницы Уильяма ждал не особенно приятный сюрприз.

  Там спал, завернувшись в теплый меховой плащ, господин Кит, и его белые волосы, абы как подвязанные лентой, раскинулись вокруг, как серебряное покрывало. Ресницы мелко, нехорошо подрагивали – ему явно снился очередной кошмар.

  Его Величество нерешительно остановился. Позади в полумраке горели, как две аккуратные свечи, янтарные глаза Наэль-Таля. Вот он подался вперед, вот принюхался, чуя запах согретого летним солнцем песка, такой неестественный в декабре...

  Песок лежал мелкими крупицами на протянутой ладони господина Кита. Песок лежал, а потом, когда плечи юноши дрогнули, а черты перекосило болью, рассыпался еще более мелкой пылью, закружился над худым измотанным силуэтом – бесполезный, потерянный, непокорный.

  – Его нельзя будить, – виновато признался Уильям. – Давай, что ли, обратно спустимся... или как-нибудь переступим, – добавил он, обнаружив, какая тоска промелькнула в ярком янтаре.

  – Ну давай, – обреченно ответил эрд.

  Господин Кит не шелохнулся. Его сны были гораздо сильнее, чем чужое присутствие – они рвали на части все, что имелось у юноши внутри, грызли, и кровь падала с их тупых, но таких упрямых клыков...

  – Почему вы его не запираете? – боязливо уточнил Наэль-Таль, оказавшись, наконец, в комнате приятеля. – Если он так опасен – почему нет?

  – Эли предлагала, – уклончиво отозвался Уильям.

  – И?

  – И Эс напрочь перестал ее замечать.

  Посол Харалата поглядел на юношу недоверчиво, но промолчал и отвлекся на возню с подсушенными чайными листьями. Перебирал он их так тщательно и нежно, будто вместо травы, пускай и довольно вкусной, имел дело с маленькими детьми.

  – А если, – проворчал он, подхватывая крышку чайника, – этот ваш Кит упадет со своей ступеньки? Сколько в башне Мила пролетов – сорок, пятьдесят?

  Уильям поморщился:

  – Ты нагнетаешь. Пожалуйста, перестань, мне и без этих напоминаний... худо.

  – Тогда пей, – посоветовал Наэль-Таль, гордо протягивая приятелю чашку.

  И Его Величество пил.

  Сначала он пил чай, потом – белое полусладкое вино, а потом ему явилась гениальная мысль, которую он тут же радостно изложил харалатскому послу. Тот просиял, как если бы ему предложили построить еще один бронепоезд, и дальше... случилось непоправимое.

   Сквозь туман, реявший над комнатой, раз или два показывались донельзя смущенные слуги – и стражники, обеспокоенные поведением своего короля. Тот смеялся, отмахивался, обнимал за плечи такого же веселого Наэль-Таля – и спрашивал, не хочет ли кто-нибудь присоединиться к их торжественному распитию некого алхимического элемента. От жидкости, разлитой по доброму десятку стаканов – наверное, Уильям перепробовал несколько вариантов сочетаний, пока не подобрал самый лучший, – несло чаем, вином, сахаром и чем-то пряным, как от печенья. Стражники понюхали, вежливо похвалили, один решился глотнуть – и рухнул, как подкошенный, прямо под королевскую кровать.

  – Ты же в курсе... Таль, что я тебя страшно уважаю? – спрашивал Уильям, жарко дыша в длинное заостренное ухо эрда. – И вообще... с наступающим Новым Годом! Я так счастлив, что ты приехал... и не бросил меня наедине со всеми этими ужасами, как... Говард...

  Наэль-Таль тонко захихикал:

  – А елочка у тебя есть?

  – Есть, – гордо сообщил Уильям. – В парадном холле и в тронном зале... ты какую хочешь? Только слово скажи – и я тебе любую из них подарю! Или даже обе, все равно мы их отдельно выращиваем, в горшках...

  – Да нет, – перебил его харалатский посол. – Дарить ничего не надо. Пошли к ним... того... как в детстве, хороводы водить... пошли, а? И Эли твою позовем, и господина Эса, и Альберта, если он, разумеется, не будет волком на меня смотреть... ну?

  – Пошли, – покладисто согласился юноша. – Погоди, корону возьму...

  Надетая набекрень, корона выглядела... впечатляюще. Наэль-Таль хохотал целую минуту, прежде чем снова научился дышать спокойно – и вышел за дверь, и застонал, выяснив, что лестница никуда не делась.

  – Сколько пролетов? – надрывно повторил он. – Пятьдесят, шестьдесят?!

  – Тридцать восемь, – смягчил приговор Уильям. И опустился на корточки: – Залезай.

  – В смысле? – удивился эрд. – Куда?

  – Ко мне на спину, – невозмутимо объяснил юноша. – Я тебя понесу.

  Наэль-Таль шмыгнул носом.

  – Ты не забыл, что я выше тебя на полголовы?

  – А еще ты такой тощий, будто тебя сроду не кормили. Не забыл, залезай быстрее. И пойдем-ка сначала в кухню, я велю угостить тебя пирогом... или бутербродом, или кашей, или паштетом – сам выберешь.

  Наэль-Таль еще немного поколебался – и все-таки залез.

  Он оказался тяжелее, чем Уильям ожидал, но отказываться от своих слов – недостойно короля. Недостойно короля, короля не достойно, Дьявол забери, недостойно, я его донесу, я его...

  При виде такой загадочной картины – Его Величество, побледневший, с капельками пота на виске, волочит на себе задремавшего по пути эрда – стража побросала копья и наперебой зачастила:

  – Мой король, вы что, с ума сошли?!

  – Бросайте его скорее, у вас же позвоночник треснет к чертовой матери!

  – Тридцать восемь лестничных пролетов! И вы ни разу его не уронили?!

  – Нет, – криво усмехнулся Уильям. – Все, Наэль-Таль, слезай, приехали. Наэль-Таль? Наэль-Таль, черт возьми, просыпайся!

  Эрд сонно прижался к его левому плечу:

  – Нет...

  – А хороводы? – обиделся Уильям. – А бутерброды?!

  – Какие бутерводы... в смысле, хоророды? – все так же сонно уточнил харалатский посол. И вскочил, едва не свернув приятелю шею: – А-а-а, елочка! Что, мы уже пришли?

  – Почти, – сердито проворчал юноша.

  В тронном зале было темно, однако слуги, уставшие и заспанные, были безжалостно разбужены и вынуждены работать. Вдвоем хоровод никак не водился, а бутерброды не съедались, поэтому пришлось в приказном порядке формировать отважный добровольный отряд. В одной ладони Уильям крепко сжал хрупкую ладонь Наэль-Таля, а в другой – сильные прохладные пальцы господина Альберта.

  Господин Альберт наблюдал за юношей так, будто видел его впервые.

  – Вот, – сказал Уильям, вручив ему бутылку с утвержденным составом «алхимического элемента». – Выпейте... вы все поймете.

  И генерал Драконьего леса, на свою беду, подчинился.

  Хохот не смолкал до самого рассвета, а потом наконец-то оборвался. Факелы погасли, принесенные королем бутылки опустели, Наэль-Таль, менее устойчивый к вину и тем более пряному запаху печенья, уснул под низкими еловыми ветками. Его никак не оставляло ощущение, что рядом спит кто-то еще, и что чья-то нога лежит на его груди, и что на обладателе этой ноги тоже кто-то выгодно расположился, но так удачно изобретенный «алхимический элемент» избавил эрда от разумных мыслей. Он снова хихикнул и заключил, что если чьей-то ноге удобно, то пускай себе валяется – и провалился в глубокий сон.

  Сэр Говард приехал за час до полудня, бегло поклонился усиленному отряду стражи у ворот – и обнаружил, что замок пуст, что ветер шумит в его коридорах, сквозь распахнутые окна свободно залетает снег, а слуги как будто вымерли.

  «Неужели их всех убили?!» – испугался рыцарь и, промчавшись мимо тронного зала, едва ли не взлетел по винтовой лестнице башни Мила. На самой верхней ступеньке спал, закутавшись в теплый меховой плащ, господин Кит – сэр Говард вежливо обошел его по краю, распахнул дверь... и обмер.

  Кажется, в спальне Его Величества что-то взорвалось. Балдахин печально повис на одной перекладине, перья из подушки облепили стену, заляпанную чем-то зеленоватым и зловещим. На столе россыпью валялись колбы и флаконы, частично – битые. И пахло... вином, чаем и новогодним печеньем, удивленно заключил рыцарь.

  Трупа не было. Сэр Говард с опаской заглянул под кровать, но и там не валялось жуткое разорванное тело – только впопыхах брошенные тапочки и один безнадежно пьяный стражник.

  Тогда он спустился обратно – и встретил крайне хмурую госпожу Эли. После ссоры с крылатым звероящером она была непривычно тихой – чувствовала свою вину, хотя свободу господина Кита все еще не одобряла.

  – Эли, доброе утро! – таким тоном произнес рыцарь, что сразу стало понятно – на самом деле утро вовсе не доброе. – Тебе, случайно, милорд не попадался?

  Девушка поправила красную праздничную ленту на рыжеватой косе.

  – Попадался... он под елкой в тронном зале спит. С этим... как его... господином из Харалата – и с генералом Альбертом.

  Сэр Говард похолодел.

  Под елкой его терпеливо ждала совершенно дурацкая картина. Его Величество, полноправный король народа хайли, мирно сопел, закинув обе ноги на плечи Наэль-Таля, в то время как на его собственном животе не менее мирно посапывал генерал Альберт, обычно равнодушный к пышному чужому веселью. На коленях генерала Альберта покоилась голова какого-то слуги, до сих пор прижимавшего к себе поднос, а тот же запах вина, чая и печенья, что и в башне, витал над спящими хозяевами замка, словно белое пушистое облако.

  «Надо было забрать его с собой», – укорил себя сэр Говард.

  И улыбнулся – широко, смело, – сообразив, какую славную побудку можно устроить этой бестолковой компании.

  Наклонившись над заостренным ухом харалатского посла, он призвал на помощь все суровые нотки в своем и без того не мягком голосе – и рыкнул:

  – Какого черта здесь происходит?!