Текст книги "Прискорбный скиталец"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Нет, не уговаривайте нас, мы улетаем.

– Мы не такие наивные, – расхохотался генерал. – Мы вас отпустим, а вы сразу броситесь к нашим противникам. Не думайте, что они вам больше дадут.

– Никуда мы не бросимся.

Но генерал больше не слушал пленников. Он обернулся к полковнику и сказал:

– Замаскируйте их так, чтобы родная мать не узнала. И приготовьтесь к допросу восьмой степени.

Снова пленники оказались в дупле. Только на этот раз под сенью дерева рядом с дуплом поставили котел, в котором кипятили смолу, и свалили кучей железные орудия пыток.

– Нам бы дотянуть до темноты, и мы бы убежали, – смазал Гнец-18, который думал, что можно сбежать от генералов. Но Удалов отнесся к этому трезвее.

– Ничего не выйдет. Пойдем на военную хитрость.

– Нет, это не принципиально, – сказал Гнец-18. – Я этого не позволю.

Тогда Удалов махнул рукой и решил немного поспать. Если тебя собираются пытать, то нет ничего вреднее, чем сидеть и смотреть, как подготавливают к работе орудия пыток.

Его растолкал Гнец.

– Корнелий, – прошептал он, – я в ужасе. Я согласен на все. Только спаси меня.

– Что случилось? – сонно спросил Удалов, которому снилось, что он уже вернулся из отпуска и рассказывает о разных планетах своим соседям, а соседи не верят ни единому слову. Кстати, впоследствии оказалось, что сон был пророческим.

– Ты погляди наружу, – сказал Гнец.

Удалов выглянул из дупла, и его глазам предстало жуткое зрелище. Во-первых, на площадке, хорошо замаскированной сетями и листвой деревьев, уже установили виселицу и дыбу, разложили щипцы, зубья, колья и прочие страшные вещи. В котле кипела смола, а палач в красном мундире, замаскированный под пышный розовый куст, помешивал смолу медным черпаком.

– Хорошо, – сказал Удалов, протирая глаза. – Придется помочь. Только чтобы ни слова. Что бы ты ни услышал, соглашайся со мной, не сомневайся в моем дружеском постоянстве.

– Спасибо, друг, – сказал Гнец-18.

– Не спеши, – ответил Удалов. – Может, еще ничего не выйдет.

Он высунулся из дупла и, нарушая все правила маскировки, закричал:

– Срочно ведите меня на допрос к генералу!

– Тиш-ше! – рассердился палач, даже затрепетав от такого нарушения маскировки. – Ты нас выдашь своим криком. У меня есть приказ подвергнуть вас первой серии пыток, а когда вы уже кое в чем сознаетесь, вернуть на допрос.

– Эй! – закричал тогда Удалов еще громче. – У меня сведения государственной важности!

Тут же несколько кустов и пней по соседству поднялись и оказались младшими офицерами. Несмотря на ворчание и угрозы палача, лишенного любимой работы, младшие офицеры отвели пленников в штаб. Генералы сидели за столом, обменивались военными воспоминаниями и распивали едко пахнущий местный алкогольный напиток.

– Уже? – удивился генерал-фельдмаршал. – Что-то я не замечаю следов пыток.

– Мы не успели начать, – ответили младшие офицеры. – Они уже сломались.

– Великолепно. Отличная работа! – сказал генерал-фельдмаршал. Он пришел в благодушное настроение. – Хотите присоединиться? – спросил он у пленников, указывая на стол с напитками.

Удалов наотрез отказался. Гнец-18 последовал его примеру.

– Я, – сказал Корнелий, – готов обсудить с вами условия, но только, чтобы этого, – он указал на Гнеца-18, – здесь не было.

– Ага, раскол! – обрадовался генерал-фельдмаршал. Он просто ликовал. – Все правильно. Может, твоего напарника вообще ликвидировать?

Удалов долго раздумывал. Гнец дрожал и в ужасе глядел на него.

– Корнелий! – взмолился он наконец. – Я всегда был тебе другом.

– Когда дело идет о поставках оружия, – ответил хладнокровно Удалов, – о дружбе и прочих абстрактных чувствах приходится забыть.

– Молодец. Люблю прямоту! – сказал генерал-фельдмаршал. – Уведите второго и надежно изолируйте его.

– Не верьте Корнелию! – кричал Гнец-18, когда его вытаскивали из комнаты дюжие лейтенанты. – Он предал меня, значит, предаст и вас! Мы никогда не отдадим вам наших замороженных соотечественников!

– Отдадут, – заметил Удалов цинично, как только крики Гнеца стихли за дверью. – Ну, сами судите, кому нужны два миллиарда древних соотечественников? Так что я вам их с удовольствием уступлю. Только, конечно, не за ту жалкую цену, которую вы предлагаете.

– Что ж, стоит обсудить, – сказал генерал, замаскированный под клумбу незабудок, который раньше молчал и не вмешивался в беседу.

– Во-первых, – сказал Удалов, присаживаясь за стол рядом с генералитетом, – никаких патронов и никаких винтовок. У нас на Земле есть еще, к сожалению, оружие, перед которым ваши винтовки и патроны – жалкие детские игрушки, даже сравнивать стыдно.

– Какое оружие? – просто взвились генералы.

– Так я вам и раскрыл карты! – усмехнулся Удалов. – Как только сделка состоится, вот и узнаете.

– Ваши условия! – настаивали генералы, сверкая глазами.

И тут оказалось, что условий Удалов придумать не успел. Он сморщил лоб, старался, думал, но озарения не наступало.

Генералы приняли его молчание за преднамеренное. Им казалось, что Удалов хитрит, набивает цену. Они нервно переглядывались.

– Он знает, – шепнул генерал-фельдмаршал генералу-клумбе.

До ушей Удалова долетел этот шепот. Значит, генералам есть чего скрывать. Что ж можно рискнуть.

– Да, я знаю! – сказал он твердо. – И не пытайтесь меня обмануть.

– Но этого же никто не знает! Даже мы чуть было не забыли.

– Неважно, – отрезал Удалов. – Неужели вы думаете, что человек, готовый продать вам два миллиарда ничего не подозревающих живых душ да секретное оружие в придачу, так наивен, что прилетел сюда без предварительной разведки? Уж лучше бы я отправился к вашим врагам.

Генералы послушно закивали. Они поверили Удалову.

– Где это? – спросил Удалов.

– Закопано, – поспешил с ответом генерал-фельдмаршал, – и замаскировано под муравейник.

– Отлично. Везите сюда.

– А где же люди? Где же оружие?

– Послушайте, вы мне надоели, – обнаглел Удалов. – Я и так иду с вами на невыгодную сделку. Но я люблю...

"Ну что я люблю?" – лихорадочно думал Удалов.

– Вы любите искусство, – подсказал генерал.

– Не вмешивайтесь, – оборвал его Удалов. – Если бы я не любил искусства, меня бы здесь не было.

– А как вы докажете, что с вашей стороны нет обмана?

– Никак.

– Но мы не привыкли без гарантий.

– Тогда не получите оружие.

– Я придумал выход из положения, – сказал генерал-клумба. – Мы пошлем с вами наблюдателя. Наблюдатель не отстанет от вас ни на шаг. И если кто попробует крутить, пуля в спину – и готово.

Удалову совсем не нужна была пуля в спину. Но другого выхода не оставалось.

– Я отлетаю через час, – сказал он. – Моего слабонервного спутника прошу доставить на корабль в связанном состоянии.

– Будет сделано, – сказали генералы.

– Произведение искусства доставить к самой ракете. И чтобы без подделок.

– Ну как можно! – испугались генералы. – Вы же тогда не привезете свой товар.

– Угадали, – согласился Удалов и пожалел, что ему не хватает решительности на Земле. Если бы он так же умел находить выход из любого положения, когда работал в стройконторе, быть его конторе лучшей в области.

С Удаловым решил лететь генерал-клумба. Удалов дошел до корабля замаскированными тропинками и проследил за погрузкой связанного Гнеца, который сжигал Удалова презрительным взглядом.

Тяжелый сверток неизвестного назначения тащили восемнадцать замаскированных солдат. Генерал-клумба умудрился добраться от штаба до корабля, скрываясь в траве, и иногда зарывался в землю так, что Удалов, шагавший рядом, его периодически упускал из виду.

Остальные генералы вылезли из подземного хода, чтобы попрощаться с Удаловым, и напоследок генерал-фельдмаршал вежливо спросил его:

– Простите, если мой вопрос покажется вам нескромным, но какой у вас чин?

Удалов хотел было сказать правду, что он младший лейтенант запаса, но решил, что этим может испортить впечатление, и потому ответил просто:

– Маршал танковых войск.

– Я так и думал, – ответил фельдмаршал и пожал ему руку как равному. А остальные генералы отдали Удалову честь.

Удалов помахал им рукой из открытого люка. За спиной Удалова стоял замаскированный под клумбу генерал и прижимал к его лопатке пистолет. Планета казалась тихой, мирной и совершенно безлюдной. Генералы и солдаты растворились в траве и спрятались в стволы деревьев. Удалов проследовал на капитанский мостик и поднял корабль в воздух.

Прошло полчаса. Планета превратилась в зеленый кружочек. Удалов отправился в кубрик и развязал Гнеца-18.

– Я вас презираю, – сказал Гнец, но тут ему стало плохо, и Удалову пришлось бежать за водой, чтобы привести товарища в чувство.

Генерал-клумба стоял в проходе, держа пистолет. Из ушей у него торчали цветочки, на плече вырос мухомор.

– Вы так всегда будете стоять? – спросил Удалов, проходя мимо со стаканом воды.

– А что делать? – спросил генерал.

– Первым делом снимите с себя эти ветки и траву. Мне за вами убирать не хочется.

– Вы хотите сказать, что можно размаскироваться? – удивился генерал.

Но Удалов его не слушал. Он отпаивал Гнеца.

– Простите, маршал, – настаивал генерал, войдя за Удаловым в кубрик. – Но как я размаскируюсь, если в любой момент могут появиться враги?

– Не могут, – ответил Удалов. – Не догонят.

– Вы серьезно?

– Серьезно. Спрячьте пистолет. Еще выстрелит невзначай. Шелуху с себя снимите на кухне. И помойтесь немного. Жизнь в лесу вас не украшает.

Гнец пришел в себя.

– Корнелий! – сказал он с горечью. – Как ты мог меня предать?

– Послушай, – ответил Удалов, – мне это надоело. То ты говоришь, что согласен на все, только бы тебя не пытали, то вдруг начинаешь на меня кидаться.

– Но не такой ценой, Корнелий, не такой ценой!

– А какой? – удивился Удалов.

– Ты предал моих соотечественников! Два миллиарда человек!

– Я, правда, выменял их на какое-то произведение искусства, но это была военная хитрость.

– А почему на борту этот тип?

– Чтобы держать пистолет и стрелять при первом моем или твоем подозрительном движении.

Гнец тут же снова потерял сознание.

– Господин маршал! – раздался из кухни голос генерала-клумбы. – А каким полотенцем можно вытираться?

– Ну вот, – проворчал Удалов. – Даже полотенца с собой не взял. Возьмите голубое, – ответил он генералу. – Это мое. А завтра что-нибудь сообразим. Если нужно белье, то мое вам подойдет. Оно в левом шкафчике.

Удалов не успел снова привести Гнеца в чувство, как вымытый генерал появился в дверях.

– Могу ли быть чем-нибудь полезен? – спросил он.

– Вот так-то лучше, – сказал Удалов, оглядывая генерала.

Перед ним стоял мужчина средних лет, мирного вида, в удаловской ковбойке и черных трусах.

– Сейчас будешь приводить в чувство Гнеца-18. Учти, что он мой друг, а никакой не пленник. Я сам тоже не маршал, а зовут меня Корнелий Иванович. Никаких людей мы продавать вашим милитаристам не намерены. У нас на Земле это не принято. Войны больше не будет. Маскировки тоже. Пистолет можешь выбросить в мусоропровод. А пока я тебя включаю в число членов экипажа в качестве юнги.

– Спасибо, – сказал генерал, и на глаза у него навернулись слезы. – Я и не смел на это надеяться: мир и дружба.

– Мир и дружба, – согласился Удалов, а Гнец, который уже пришел в себя, все слышал и осознал, добавил:

– Ты, Корнелий, настоящий друг моей планеты.

Потом они втроем пошли на капитанский мостик искать новую свободную планету. На полпути Корнелий остановился и хлопнул себя по лбу.

– Забыл! – сказал он. – А что же мы от твоих генералов получили?

– Не беспокойтесь, Корнелий Иванович, – сказал бывший генерал, которого Удалов условно решил звать Артуром. – Это генералам совершенно не нужно. Когда на нашей планете еще не было всеобщей перманентной войны, там жил один великий скульптор. И он изваял из изумруда статую женщины. Все знают, какая она прекрасная и ценная, но последние пятьдесят лет она была замаскирована, а недавно мы обсуждали, как бы разбить ее на части и продать какому-нибудь ювелиру.

Тогда они вернулись в багажное отделение и распаковали статую. Она изображала собой женщину изумительной красоты в человеческий рост и с распущенными волосами. Статуя была зеленой и полупрозрачной.

– Нет, – сказал Удалов. – Статуе не место в багажнике. Поставим ее в кают-компании и будем ею любоваться в трудные минуты. А потом сдадим в музей или детский сад, потому что детям тоже надо приобщаться к прекрасному.

Пятая планета

Пятую планету отыскали лишь на четвертый день. Правда, планеты по пути встречались, но некоторые были негодны для жизни, а другие населены. За эти дни Артур стал всеобщим любимцем, потому что отличался добрым характером и изумительно готовил.

– Я, Корнелий Иванович, – признался он, – всю жизнь хотел стать поваром. Но повара нам не нужны, а нужны только кашевары. Я не люблю обижать других людей, но с детства меня учили быть жестоким. Вот я и терпел. Но больше в этом нет необходимости.

На планету сначала садиться не хотели, потому что с воздуха увидели постройки. Но так как устали летать без посадки, опустились.

Неподалеку был маленький городок, окруженный садами и полями. На лугу паслось стадо коров. Но никто не вышел встретить путешественников, никто не работал в поле и не пас стадо.

Они прошли к городу по дорожке между полями. В полях выросли сорняки, и васильков было больше, чем ржи. Коровы мычали, завидя людей, будто их неделю не доили. На улицах городка было много мусора, краска облупилась с вывесок, и машины, брошенные у тротуара, были покрыты пылью.

И на улицах не было ни единого человека.

– Новая загадка, – сказал Удалов. – Я уже устал от загадок. Он обернулся к Гнецу-18.

– Ты взял с собой Искатель Разума?

– Взял.

– Тогда давай отыщи, где они скрываются.

Гнец включил Искатель, но он молчал.

В какую сторону ни направляли они антенну, огонек в нем не зажигался. Разума в окрестности тысячи километров не наблюдалось.

– Но это совершенно невероятно, – сказал Артур, выходя из пустого магазина. – Они где-то неподалеку.

– А почему ты так думаешь? – спросил Удалов бывшего генерала.

– А потому, что в магазине есть свежее мясо и огурцы. Его хозяин был здесь по крайней мере сегодня утром.

Они обыскали весь город, заглянули в подвалы и на чердаки, но не нашли ни одного человека.

Уже стемнело, когда они решили вернуться к кораблю и облететь всю планету. Может, таинственные силы перевезли людей на другое полушарие? Гнец все время включал свой Искатель Разума, и Удалов подумал, что его спутник не имел бы ничего против, если бы жители исчезли бесследно. Планета вполне годилась для переселения.

Только путешественники направились к выходу из города, как внезапно раздался шум, и на улицах, в домах – всюду появились люди. Каждый из них тут же прятал в карман какой-то прибор и начинал заниматься своими делами. Люди бурно обменивались впечатлениями.

– Это неповторимо! – слышались голоса.

– Другой такой нету.

– Только бы дожить до завтра!

Удалов подошел к одному из возникших жителей города, почтенному старику в очках, и схватил его за пуговицу.

– Вы где были? – спросил он строго.

– Чудак, – ответил старик, не пытаясь сопротивляться. – А вы где были, позвольте вас спросить?

– Я? – удивился Удалов. – Последние два часа я хожу по вашему городу и удивляюсь, куда все запропастились.

– В последние два часа? – Старик был потрясен. – И вы хотите сказать...

Он обратился к прохожим.

– Люди! – кричал он. – Сограждане! Вы знаете, что эти люди делали последние два часа?

Вокруг собралась толпа.

– Они были здесь, в городе, и искали нас.

– Не может быть! – раздались голоса вокруг.

– Они, наверно, с неба свалились!

Удалов остановил крики, подняв руку.

– Да, – сказал он, – мы свалились с неба. Вернее, прилетели с другой планеты. И мы ровным счетом ничего не понимаем. Я должен указать, что вы невежливо обращаетесь с гостями, и, вместо того, чтобы объяснить, куда пропало население всей планеты, вы над нами смеетесь.

– Никто над вами не смеется, – сказал из толпы толстый мальчик. – Мы вас жалеем.

– Мы выражаем вам искреннее соболезнование.

– Но почему?

– Потому что вас с нами не было.

– А где вы были?

– Придется объяснить, – сказал старик.

– Объясните им, бургомистр, – поддержали старика в толпе.

– Нас не было. Никого не было. Ни в этом городе, ни в соседнем. Ни на дальнем континенте. Нигде. Мы были в прошлом году.

– Да, – раздались голоса, – мы все были в прошлом году.

– Вы умеете путешествовать во времени? – спросил Гнец-18.

– Да, умеем. Но не в этом дело. Мы смотрели дальнозор.

– Зачем? – Удалов представил себе нечто вроде супербинокля.

– Потому что ровно год назад на нашей планете, в Центральном зале концертов, выступала певица Кавалия Чух.

– Чух! – сказали все слушатели с глубоким волнением.

– Они не знают Кавалию Чух, – заметил толстый мальчик. – Они не дрожат при ее имени.

– Несчастные! – сказал старик. – Вы никогда не слышали, как поет Кавалия Чух?

– Нет, – сказал Удалов.

– Тогда вы самые несчастные и самые счастливые люди на свете. Вы завтра вместе с нами пойдете на ее концерт.

– Так она каждый день выступает? – не понял их Удалов.

– Как вы не понимаете! Она выступала один раз, год назад. После этого улетела дальше, но впечатление, произведенное ее чарующим искусством, было таково, что мы не можем его забыть. К счастью, у нас есть возможность путешествовать во времени. И вот уже год мы каждый вечер возвращаемся в тот день, когда она пела, и вновь слушаем ее выступление. А самые избранные счастливцы каждый вечер приходят в Центральный концертный зал и внимают ей наяву.

– Теперь понятно, – сказал Удалов. – Отравление искусством.

– Значит, у вас планета не свободная? – спросил Гнец-18.

– Она свободна каждый день с семи до десяти, – ответил старик. – В это время вы не найдете ни одного человека. В прошлое отправляются даже больницы и родильные дома.

На корабле, когда они вернулись, вышел спор. Гнец-18 хотел немедленно улетать дальше, потому что больше на этой планете делать нечего. Но Удалов воспротивился:

– В конце концов, я в отпуске. И ни одного развлечения. На Земле я бы хоть раза два сходил в кино. Вместо этого я должен бороться с черными полковниками, бегать из тюрьмы и глядеть на орудия пыток. Где справедливость?

– Но мои соотечественники ждут!

– Подождут лишний день.

И тут Удалова неожиданно поддержал Артур:

– Я бы тоже хотел слетать на год назад и послушать Кавалию Чух. Все последние годы я провел в лесу, замаскированный под клумбу. Мне очень хочется приобщиться к искусству.

Гнец понял, что он остался в меньшинстве, и сдался. Сел читать справочник по холодильникам, чтобы не терять квалификации.

На следующий день к вечеру Удалов и Артур переоделись, причесались и отправились в дом к бургомистру. Тот уже ждал их. Он вручил им по карманной машинке времени и пригласил садиться в приготовленные кресла. По улицам спешили люди, чтобы наскоро закончить свои дела и успеть к дальнозору, который оказался просто-напросто цветным телевизором.

– В вашем увлечении пением есть и отрицательные стороны, – заметил Удалов бургомистру. – Я, как работник городского хозяйства, должен заметить, что санитарное состояние города оставляет желать лучшего. Любовь к искусству сама по себе благородна. Мы, например, возим с собой на корабле изумрудную статую в человеческий рост. Но если потерять чувство меры, то...

– Тише, – сказал бургомистр. – Пора.

Они нажали кнопки на машинках времени и перенеслись на год назад, в значительно более прибранный и чистый город. И тут Удалов удивился так, как давно не удивлялся. В комнате возникли сидящие на стульях еще один бургомистр и еще одна жена бургомистра. Бургомистр поздоровался со своим двойником и поцеловал руку своей второй жене. А второй бургомистр поцеловал жену первого.

– С ума сойти, – прошептал Артур. – Я военный человек и ко всему привык, но не к этому.

– Не обращайте внимания, – сказал первый бургомистр. – Я тоже привык не сразу. Но потом привык. Это тот же я.

Второй бургомистр согласно кивнул.

– Ведь год назад я уже сидел в этой комнате и смотрел дальнозор. Вот я и сижу. А через год я снова уселся у дальнозора. Так что я дважды сижу. Неужели непонятно?

– Ага, – сказал Удалов и не стал больше спорить.

Так они и сидели. Артур, Удалов, два бургомистра и две жены бургомистра. Тут зажегся большой телевизионный экран, и еще минут через пять Удалов совершенно забыл о странностях этого вечера.

Кавалия Чух не отличалась особенной красотой или статностью. Это была скромная женщина из системы Альдебарана. Но она оказалась великой певицей и великой актрисой. Ее искусство так захватывало, увлекало и вдохновляло, что когда в перерыве Удалов смог перевести дух, он искренне пожалел, что Кавалию не слышат его соседи из Великого Гусляра и упрямый рациональный Гнец-18, который остался на корабле читать справочник по холодильным установкам, потому что на его планете искусство считают недопустимой роскошью, когда у тебя такая гнетущая ответственность перед предками.

К концу концерта Удалов вместе со всеми присутствующими бил в ладоши и кричал "бис!". Ему казалось, что он несется по могучим волнам музыки. А когда концерт кончился, зажгли свет и они попрощались с тем из бургомистров, который остался в прошлом году, все увидели, что в глазах Артура стоят слезы.

У дома бургомистра уже собралась толпа. Все хотели узнать, понравился ли гостям концерт. Удалов вышел к народу первым. Он поднял над головой сомкнутые руки и сказал:

– Спасибо, товарищи, вы доставили мне неизгладимое удовольствие.

– И только?! – возмутились жители города. – Вы не останетесь с нами, чтобы каждый день уходить в прошлое и вновь переживать сладкие мгновения?

– Я бы рад, – сказал Удалов. – Но у меня дела. Я должен найти свободную планету. Два миллиарда человек ждут от меня помощи. Кроме того, у меня скоро кончается отпуск.

– А я останусь! – крикнул Артур. – Я был генералом на жестокой планете и был замаскирован под цветочную клумбу. Но теперь я понял, что смысл жизни заключается в ином. Я остаюсь.

Все закричали "браво" и захлопали в ладоши.

Один Удалов оставался спокойным. Он не одобрял чрезмерного увлечения Кавалией Чух. Да, она была изумительной певицей, но ведь жизнь продолжается! Он не стал спорить, а сказал Артуру:

– Хорошо. Оставайся. Только проводи меня до корабля. Надо будет обсудить кое-что на прощание.

Артур с готовностью согласился. Он чувствовал себя обязанным Удалову. Они быстро дошли до корабля. Удалов молчал, а Артур объяснялся междометиями:

– Она... – говорил он... – Ах... Ну... Вот так... Да-аа!..

Гнец-18 все еще читал и подчеркивал ногтем важные места в справочнике.

– Ну как? – спросил он. – Можно лететь?

– Я остаюсь, – сказал Артур, – это было невыразимо.

Гнец посмотрел на Артура с удивлением.

Удалов развернулся и изо всех сил ударил Артура в челюсть. Артур свалился как подкошенный.

– Закрывай люк! – крикнул Удалов Гнецу. – Немедленно стартуем!

Гнец подчинился, но крикнул Удалову, который поспешил на капитанский мостик:

– Это очень нецивилизованно с твоей стороны. В культурной Галактике так не поступают.

– Он меня еще благодарить будет, – ответил Удалов и дал старт. Потом привязал Артура к креслу, чтобы не особенно буйствовал, когда очнется. Поступил с ним так же, как древние мореплаватели с Одиссеем, чтобы тот не нырнул в море, наслушавшись сирен.

– Люди, которые только слушают музыку и ничего больше не делают, – сказал он назидательно Гнецу-18, – постепенно деградируют. Меня вообще беспокоит судьба этой планеты. А Артуру надо еще учиться, чтобы стать полноправным членом Галактики.

Кроме того, у Удалова были свои планы в отношении Артура.

Шестая планета, и последняя

Когда Артур пришел в себя, он был ужасен. Он часа два буйствовал в кресле. В конце концов Удалову удалось убедить его, что, если решение Артура слушать каждый вечер один и тот же концерт будет неизменным, на обратном пути Удалов его отпустит. И Артур несколько успокоился, хотя был мрачен и говорил о насилии над личностью, что, впрочем, свидетельствовало о прогрессе в его образовании.

Опять потянулись длинные дни в космосе. Опять были планеты метановые, планеты безвоздушные, планеты обледенелые и планеты раскаленные, планеты, населенные высокими цивилизациями и цивилизациями молодыми.

И вот, когда до конца отпуска Удалова оставалось всего шесть дней, и он уже боялся, что придется вернуться домой, так и не выполнив задуманного, они увидели еще одну планету.

Светлые облака плыли над ней, закрывая легкими тенями озера, реки и сосновые леса. Ни единого города, ни единой деревни. Необитаемый остров!

– Теперь, пожалуй, все в порядке, – сказал Удалов, выходя из корабля и садясь на траву. – Записывай координаты и начинай работу.

– Ой, не доверяю я твоей интуиции, – сказал Гнец-18. – Сколько уже планет мы облетели, и ни одной свободной.

Он достал из кармана Искатель Разума и осторожно включил его.

Искатель защелкал, и лампочка в нем зажглась.

– Я же говорил, – сказал Гнец. – Полетели дальше.

– И все-таки интуиция подсказывает мне, что еще не все потеряно, настаивал Удалов.

– Смотрите! – сказал Артур, показывая вверх. – Кто-то летит. Давайте собью.

– Ты свои шутки брось, – строго сказал Удалов. – Тоже мне, поклонник чистого искусства. Сразу сбивать.

Громадная белая птица опустилась рядом с путешественниками и сказала:

– Добро пожаловать в наши края.

– Здравствуйте, – ответил Удалов. – Вы здесь хозяева?

– Да, сказала птица. – Мы хозяева в небе.

– А мы думали, что это свободная планета, – сказал Удалов. – Вот товарищ ищет место, где бы разместить своих соотечественников. Если бы знали, не стали вас тревожить.

– Ничего страшного, – сказала птица. – Мы не возражаем.

– Против чего не возражаете? – спросил Гнец-18.

– Против ваших соотечественников. На что нам земля, раз наша стихия небо? Если ваши соотечественники обещают не поганить воздух своими заводами и не запускать слишком громких самолетов, мы согласны.

– Конечно, обещаем! – обрадовался Гнец. – За нас вся Галактика может поручиться. Больше того, у нас очень хорошо развиты медицина и холодильная промышленность. Если вы питаетесь, например, рыбой, то мы можем ее для вас сохранять. И если вам нужно медицинское обслуживание, омолаживание, исправление физических недостатков, всегда рады помочь.

– Нам, по-моему, повезло, – сказала птица и полетела собирать своих товарок, чтобы сообщить им приятную новость.

На следующее утро было заключено официальное и торжественное соглашение между птицами, хозяевами неба и будущими жителями планеты. Удалов вздохнул свободно. Главное дело было сделано.

– Ты прямо домой? – спросил его Гнец, когда они, попрощавшись с птицами, покидали атмосферу планеты.

– Нет, – сказал Удалов. – У меня еще несколько дней осталось. Хочу кое-какие дела утрясти.

– Только смотри: главный закон Галактики – невмешательство!

– Что-то ты, Гнец, слишком проницательным стал, – заметил Удалов.

– И еще, – добавил Гнец-18, – я думаю, что лучше потеряю два-три дня, но составлю тебе компанию. В конце концов, наша планета тебе, Корнелий, многим обязана. Я лично тоже. Куда направляемся?

– Сначала завезите меня на планету, где в прошлом году пела Кавалия Чух, напомнил Артур.

– Успеется, – сказал Удалов. Потом обернулся к Гнецу, обнял его и сказал: – Спасибо, друг. Я знал, что ты не покинешь меня. Я постараюсь не особенно вмешиваться, но ты знаешь, как трудно удержаться. И если я не попытаюсь кое-что сделать, меня всю жизнь будет мучить совесть.

– Ладно, располагай мной и кораблем, как считаешь нужным, – сказал Гнец.

– Тогда я должен первым делом вернуться на планету к генералам.

– Ты с ума сошел! – закричал в ужасе Гнец. – Я не имею права рисковать нашими жизнями. Как мои соотечественники узнают, что наша проблема решена, если мы погибнем?

– Тебе и не надо опускаться, – сказал Удалов. – Мы с Артуром все берем на себя.

– Ни за что, – сказал Артур. – Я ведь дезертир. Меня повесят, а я не хочу, потому что у меня есть цель в жизни.

– Постыдись! – сказал Корнелий Удалов. – Слушать музыку – это удовольствие, может, даже наслаждение, но настоящий мужчина не может избрать наслаждение целью жизни. Помогать другим – вот в чем цель жизни. Гнец помогает другим, я помогаю другим. А ты никому не хочешь помочь. Неужели тебе не горько, что все население твоей планеты сидит замаскировавшись и воюет друг с дружкой?

– Мне горько, – сознался Артур.

– И ты устраняешься?

– Нет, я не устраняюсь. Но ведь это бесполезно.

– А если я говорю, что не бесполезно?

– Тогда я с вами, Корнелий Иванович.

И корабль взял курс на планету, замаскированных генералов.

Снова четвертая планета

– Скажи, Артур, – спросил Корнелий, – а много среди вас таких, как ты?

– Каких?

– Которым надоело воевать и маскироваться.

– Таких большинство, – сказал Артур.

– Так я и думал. И они не смеют в этом признаться.

– Даже себе самим, – сказал Артур.

– А у ваших противников?

– То же самое.

– Замечательно. Этот ответ я и надеялся услышать. Ты хорошо разбираешься в маскировке?

– Отлично. Я лучший специалист по маскировке.

Тогда Удалов обратился к Гнецу.

– Сколько, – спросил он, – может взять людей на борт наш корабль?

– Если лететь недалеко, то человек тридцать.

И тогда Удалов поделился с друзьями своим планом.

Перед тем как подлететь к воюющей планете, они изготовили несколько снотворных бомб. Потом Артур показал, как найти главные штабы обеих армий.

Ночью корабль низко опустился над тщательно замаскированным штабом, в котором Удалову пришлось провести несколько неприятных часов, и бросил бомбу прямо в спальню генерал-фельдмаршала. Операция прошла совершенно бесшумно, потому что на той планете не было самолетов, и ночью никто не ждал опасности с неба.

Потом корабль опустился на поляне у штаба, второй бомбой Удалов привел в безопасное состояние стражу. Спящих генералов и солдат, общим числом в двадцать человек, погрузили на корабль, в багажное отделение.

Перед рассветом то же самое сделали и со штабом враждебных войск. Всего на борту накопилось около сорока сладко спящих военных. Перегруженный корабль снова поднялся в космос и взял курс к планете, где остатки населения бедовали в подземельях.

Артур с Удаловым тщательно следили, чтобы пленники не проснулись раньше времени, и в багажном отделении стоял туман от снотворного газа.

Когда корабль опустился на холмистой, поросшей полынью равнине у входа в подземный город, пленников поштучно перетащили ко входу в туннель и опрыскали нашатырным спиртом.

Удивлению солдат и генералов не было конца. Представьте себе, вы заснули в надежном и хорошо замаскированном штабе, а очутились среди голой равнины, обезоруженные, по соседству со злейшими врагами. Некоторые генералы и солдаты попытались зарыться в землю, другие старались превратиться в полынь, но это им не удалось. Удалов и Артур, на всякий случай вооруженные бластерами, приказали им встать.