Текст книги "Сапфировый венец"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Кир Булычев
Сапфировый венец

Глава 1
НАДПИСЬ НА ЧЕРЕПАХЕ

Пашка Гераскин всегда жалеет, что не родился Наполеоном. Он уже нашел у себя несколько наполеоновских достоинств. Он умеет заниматься сразу несколькими делами. Например, если он пишет сочинение, то обязательно при том слушает последние известия и дышит по системе йогов.

Вы думаете, он притворяется? Нет, ужас в том, как говорила мне Алиса Селезнева, которая сидит с ним за соседним столом, что Пашка сам верит чепухе, которую придумывает про себя. А это уже опасно.

Ведь в сочинении, которое он создал, слушая последние известия и дыша по системе йогов, было больше ошибок, чем слов. Но Пашка, конечно же, объяснил свои ошибки тем, что его отвлекала Алиса, которая все спрашивала, который час. И еще ему мешал Джавад Рахимов с заднего стола, у которого насморк, а самое главное – в словаре, которому так верит наша учительница, слишком много опечаток, а уж об учебных компьютерах и говорить не приходится – сирианцы, которые готовят вторжение на Землю, запустили в них супервирус. Мы все будем писать с ошибками, и тогда сирианцы нас поработят.

– Это еще почему? – в отчаянии воскликнула Каролина Павловна, классная руководительница 6-го класса «Б», в ужасе зажмуриваясь, чтобы не видеть Пашкиных изобретений на экране компьютера.

– Потому что они запутаются в вывесках. Они думают, что надо читать «Добро пожаловать», а у нас всюду будет написано «Бобрам пожаловаться».

– Все! – сказала Каролина. – Гераскин, ты получил свою заслуженную двойку, и, если у тебя больше нет оправданий, уходи из класса. Твоей талантливой головке пора отдохнуть, чтобы не треснуть от напряжения.

– Это плодотворная идея, – согласился Пашка. – Но если я уйду, то буду чувствовать себя негодяем.

– Почему же?

– Потому что вы не узнаете о том, что я услышал в новостях.

– Что? – воскликнули хором Маша и Наташа Белые – самые любопытные девочки на свете.

– Найдена морская черепаха, которой, по крайней мере, триста лет, длиной почти полтора метра.

– Ну и что? – удивился Аркаша Сапожков. – В морских заповедниках такие черепахи не редкость. Ведь уже скоро сто лет как их никто не убивает.

– Но на этой черепахе, – добавил Пашка, – есть надпись.

– Какая надпись? – спросила Алиса.

– Очень простая: «SOS!»

– А что это значит? – спросила Наташа Белая.

– Спасите наши души, – ответил Джавад Рахимов. – Это каждый моряк знает. Мало ли кто и что написал на панцире?

– Там есть и еще какие-то слова, – сказал Пашка, – сейчас их расшифровывают в Институте фундаментальных наук.

– Ну и пускай расшифровывают, – сказала Каролина Павловна. – Это не должно тебе, Гераскин, мешать учиться русскому языку.

– Вот именно! – Пашка даже подпрыгнул. – Дело в том, что надпись на панцире морской черепахи сделана на русском языке!

И вот тогда все замолчали. Это была самая настоящая сенсация.

Глава 2
ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ НАЗАД

– Алиса, – сказал Пашка после урока. – Я знаю, какие у тебя связи!

– Не подлизывайся, – ответила Алиса. – Говори прямо – что тебе нужно.

– На черепаху посмотреть. Я думаю, что быстрее всех расшифрую надпись на черепахе. Давно что-то я не делал выдающихся научных открытий.

– Даже не знаю, как тебе помочь, – вздохнула Алиса.

– Знаешь! – расхохотался Пашка. – По глазам догадался, что ты намылилась в Институт фундаментальных наук на черепаху посмотреть! Ты же обожаешь тайны.

Алиса не стала запираться. Оказывается, и на самом деле она уже провидеофонила в институт своей подружке Магдалине, самому младшему научному сотруднику.

Магдалина ждала их у входа.

Пашке она не удивилась. Она была с ним знакома. Если ты знаком с Алисой, значит, и Пашку знаешь. Таков мировой закон.

С Алисой Магдалина просто поздоровалась, потому что никаких каверз от нее не ждала. А Пашке сказала:

– Умоляю, ничего не трогай руками.

– Не могу обещать, – честно ответил Пашка. – Я пришел к вам сделать открытие. Может, понадобится и трогать.

– Не бойся, Магда, – сказала Алиса. – Я за ним пригляжу.

– Ну, на твою ответственность!

Черепаха медленно плавала в мелком бассейне, который занимал половину комнаты. Над ней жужжали приборы, к ней были прикреплены датчики, а вокруг бассейна стояли ученые с умными и не очень умными лицами.

– Так, – сказал Пашка. – Попрошу пропустить меня в воду.

– Зачем? – спросила Магдалина.

– Будем читать.

– Молодой человек, – сказал профессор Малатеста Иван Трофимович. – Если вам хочется почитать, взгляните на стену.

На стене, на белом экране, была видна черепашья спина: ее панцирь был похож на дыню с заостренными концами. Очень смутно, расплывшимися буквами, наискосок панциря было выцарапано вот что:

«Спасите, мы попали в пленъ к пиратамъ, насъ замуровали в пещере».

– И все? – спросил Пашка.

– Совершенно все, – ответила Магдалина.

– А почему так плохо видно?

– Молодой человек, надпись была сделана по крайней мере двести лет назад. Черепаха тогда была еще молодой. Она выросла с тех пор в три раза. Еще чудо, что мы смогли угадать и восстановить надпись.

– С чего вы решили, что двести? – спросил Пашка. – Я этого не наблюдаю!

– Пашка, ты посмотри на слово «пленъ», – сказала Алиса.

– Смотрю и вижу элементарную ошибку, – сказал Пашка. – Слово плен пишется без твердого знака.

– После революции 1917 года! – произнес профессор Малатеста.

– Я это и хотел сказать, – буркнул Пашка, для которого признать свою ошибку – катастрофа.

– А когда выцарапана надпись? – спросила Алиса.

– Дети, помолчите, – рассердился профессор. – Неужели вы не видите, что люди работают?

Черепаха медленно развернулась и поплыла к профессору, загребая толстыми чешуйчатыми лапами с когтями на концах.

Голова у нее заканчивалась большим костяным клювом, а глаза были маленькими, неподвижными, но очень внимательными.

– Она разумная? – шепотом спросила Алиса у Магдалины.

– Для себя самой она достаточно разумная, – сказала Магда, – а вообще-то не очень умная. Плавает, кушает и откладывает яйца в песок.

– Надо бы мне с ней всерьез поговорить, – сказал Пашка. – Что она ест? Капусту?

– Ты лучше у меня спроси, – сказала Магдалина, – а вдруг черепаха уже в чем-то созналась?

– Когда это случилось? – спросил Пашка. – Для меня это важно.

– Конечно, важно, – улыбнулся профессор, который слышал этот разговор. – Но нам удалось узнать.

– Без меня? – удивился Пашка.

Он не просто нахал, подумала Алиса. Он – искренний нахал. Он думает, что поступает правильно, что он хорошо воспитан и никогда в жизни не вел себя нахально.

Ему легко жить на свете, потому что он не сомневается в своих талантах, смелости и даже остроумии.

– К сожалению, – сказала Магдалина, – мы тебя не дождались.

– А как вам удалось это сделать?

Профессор обернулся к Алисе, будто хотел сказать: «Этот мальчик все и без меня знает, а вот тебе, Алиса, может быть интересно».

– Панцирь черепахи – как ствол дерева, – произнес он. – Пока черепаха живет, он растет, на него нарастают все новые и новые слои костной ткани. Мы смоделировали на компьютере ситуацию, когда эту надпись выцарапали. Затем точно вычислили срок, прошедший с того времени. Ты меня понимаешь?

Алиса кивнула, а Пашка сказал:

– Это и ежу понятно. А у меня был вариант попроще, но гениальней.

– Поделись с нами, – попросил профессор.

– Мы заглядываем в мозг черепахи и изучаем ее язык.

– Черепахи молчат! – вмешалась Магдалина.

– Те-ле-па-ти-чески! – воскликнул Пашка. – И так же телепатически спрашиваем: а сколько лет назад на тебе выцарапали надпись?

– А она качает головой и показывает тебе язык! – сказала Алиса.

Пашка обиделся и замолчал. Он не придумал еще, что же делать с черепахой, если она не захочет с ним разговаривать.

– Извините, что вас перебили, – обратилась Алиса к профессору. – Так когда сделана эта надпись?

– В 1852 году, – сказал профессор.

– Четверть тысячелетия назад! – сказала Магдалина. – И пленники погибли.

– А что мы еще знаем? – спросила Алиса.

– Если ты заглянешь вместе со мной в лабораторию, – сказал профессор, – то увидишь, где это произошло.

Конечно же, Алиса побежала за длинноногим профессором Малатестой в лабораторию, а через три секунды за ними бросился Пашка. Он не желал оставаться в стороне от событий.

В лаборатории профессор подвел Алису к экрану, исчерченному разноцветными полосками.

– Каждая полоска, – сказал он, – соответствует тому или иному элементу или минералу, а ширина полоски показывает, сколько его в веществе, то есть в микрочастицах, которые остались в процарапанных углублениях. Кстати, надпись вырезали гвоздем, медным гвоздем.

– А разве бывают медные гвозди? – спросил Пашка.

– Раньше их использовали в море, – сказал профессор, – медь порой долговечней железа.

– Но ведь черепаха потом плавала, загорала на берегу, – сказал Пашка, – уж точно, все частицы смылись.

– Все – это слишком громкое слово. Всегда что-то остается. Вопрос лишь в том, как его отыскать.

– И что же вы нашли?

– Не буду сейчас забивать ваши светлые головки специальными терминами и знаниями, но нам удалось найти место на Земле, где минералы встречаются именно в таком сочетании.

– Быстрей, профессор! – прикрикнул на Малатесту Пашка. – Нам бы там побывать.

– Зачем, если не секрет? – спросил профессор.

– Неужели вам непонятно? – Пашка окинул присутствующих презрительным взором. – Это же пиратская пещера!

– И что? – спросила Магдалина.

Алиса хорошо знала Пашку Гераскина. И уже догадалась, куда катятся шарики и ролики в его беспокойной головке.

Но пускай он сам скажет. А он не сказал – он прокричал, протрубил, прогудел как труба:

– В пиратской пещере лежат пиратские сокровища! Дайте мне координаты, и мы их достанем!

– Пашенька, – сказала Алиса. – Мне кажется, что ты забыл о главном.

– Я никогда ни о чем главном не забываю. И если я забыл, значит, оно не главное.

– В 1852 году кто-то выцарапал на панцире черепахи русские слова.

– А что в этом удивительного? Ведь не башкирские и не мордовские.

– Я вас не понял, – произнес профессор.

– Все так понятно! Ни Башкирия, ни Мордовия не имеют выхода к морю. А Россия имеет.

– Скажите, пожалуйста, – попросила Алиса, – а где была та пещера?

Профессор включил экран и показал почти в центре Тихого океана точку небольшого острова.

– Остров Хуан де Пальма, – прочел Пашка. – Я там не был. Но вот тут, – и он показал на остров Пасхи, – я был, и не раз. А это всего в тысяче миль. Возьму флаер и долечу за два часа.

– Никуда ты один не полетишь. Во-первых, этот остров – заповедник. А во-вторых, ты не знаешь, где там находится пещера.

– Найду, он же маленький!

– Не такой уж маленький для одинокого мальчика. Двенадцать квадратных миль скал и кустарника, болот и водопадов.

– А как же тогда быть? – удивился Пашка. Он-то думал, что вот-вот увидит сундуки с золотыми дублонами.

– Если очень хочется, – сказал профессор, – то присоединяйся к нам. Мы вылетаем на Хуан де Пальму через шестнадцать минут.

– Что же вы раньше молчали! – рассердился Пашка. – Мне надо еще камеру взять и свою старую надежную лопату.

– Нет, нам еще лопат не хватало! – воскликнула Магдалина, и все засмеялись.

Кроме Пашки, который открыл записную книжку и уставился в ее экранчик.

Глава 3
ПЕЩЕРА НА ОСТРОВЕ

Долетели туда на институтском флаере с посадкой в Кито, это город в Перу. Там взяли на борт молодого робота Фернандо из службы заповедника. Робот был разговорчивым, он целый час рассказывал о фауне острова Хуан де Пальма, но, оказалось, не подозревал, что на острове есть пещера.

Зато морских черепах, точно таких же, как старушка с надписью на панцире, у берегов острова встречается немало, объяснил он. Только обычно не такие большие. Да и надписи на панцирях встречаются. Даже сейчас порой заберется в заповедник турист, увидит, как по берегу топает такая черепаха, достанет ножик и давай себе царапать!

– Может, и ваша надпись, – сказал молодой робот, – фальшивка. Какой-нибудь турист захотел пошутить, вот и пошутил.

– Вы не правы, – вежливо возразил профессор Малатеста. – Анализ показывает, что надписи двести пятьдесят лет.

– Это ничего не доказывает, – сказал робот-сотрудник. – Ведь двести пятьдесят лет назад тоже туристы встречались!

Ассистент профессора по геологической разведке, бирманский аспирант Маунг Маунг Маунг первым выбрался из флаера и принялся настраивать «дыроискатель». Этот несложный аппарат ищет в земле пустое место. Пещеру, яму или нечто подобное.

Остальные поели бутербродов.

Природа вокруг была такая чудесная, что у всех сразу разыгрался аппетит.

С зеленой, поросшей травой и кактусами площадки над обрывом был виден океан на много миль вокруг. Над океаном летали чайки и альбатросы. По краям лужайки сидели игуаны и сухопутные жабы, приоткрыв рты в надежде, что их угостят чем-нибудь экзотическим, то есть таким блюдом, которого в островном магазинчике и сроду не бывало.

Впрочем, это шутка, потому что на острове и магазинчика сроду не бывало.

Все жевали бутерброды, кроме молодого робота Фернандо, который не любил бутербродов, а также ассистента Маунг Маунг Маунга, который пробирался сквозь лианы и колючки, глядя на экран своего «дыроискателя».

И вдруг издалека, за километр, донесся торжествующий клич ассистента:

– Эврика! Есть пещера!

Конечно, все побежали на призыв ассистента.

Он стоял над обрывом.

На экране «дыроискателя» было видно темное пятно, похожее на дохлого осьминога.

– А как же туда добраться? – спросила Магдалина.

– Это не моя проблема, – сказал Маунг Маунг Маунг. – Я нашел пещеру, а вы в нее идите.

Он был увлеченным молодым человеком и собирал коллекцию пещер. Он даже свой отпуск проводил в каких-то горах и пустынях, не отрывая взора от карманного «дыроискателя».

Если верить «дыроискателю», то одна из «ножек» пещеры соединялась с морем под обрывом. Чего и следовало ожидать, иначе как бы туда попала морская черепаха?

Пришлось забираться во флаер и летать над обрывом и пляжем, чтобы отыскать вход в подземелье.

Но и там его не было.

– Значит, вход в пещеру глубоко под водой, – сказала Магдалина. Она была еще очень юной и маленькой ростом, многие не верили, что она уже научный сотрудник трех институтов и собирается в ближайшем будущем перестать спать, чтобы в это время поработать еще в четвертом институте. – А раз вход в пещеру под водой, я намерена нырнуть и отыскать, – добавила она.

– Я лучше тебя ныряю, – сказал Пашка.

Честно говоря, он уже всем надоел.

– Я вице-чемпионка мира по нырянию без акваланга, – скромно сказала Магдалина. – Мой рекорд двести тридцать метров. А твой, Пашенька?

– А я не мерил, – быстро ответил Пашка.

– Жалко, – сказала Магда, – вот прибор показывает, что вход в пещеру находится на глубине шестидесяти метров. Нырнем?

– Нет, – сказал Пашка. – И не потому, что я испугался, а потому, что пиратам трудно затаскивать сокровища в пиратскую пещеру на такой глубине.

Пашка был прав, все с ним согласились, и профессор спросил у своего ассистента:

– Может, поищем другой вход в пещеру с вершины скалы?

Они вскарабкались по тропинкам, протоптанным горными козами, на вершину горы, венчавшей остров. Стало жарко, только большие ящерицы гордо грелись на камнях, подняв головы в зеленых коронах. Две синие птицы вились над головами путников, наверное, отводили от гнезда, а потом забыли, где их гнездо.

Время от времени ассистент включал свой «дыроискатель», и все начинали глядеть на экран, спорить и давать друг другу советы.

И все-таки в конце концов приборы и ум людей победили.

Вход в пещеру отыскался. Но не на вершине, а в глубокой расщелине, по которой к нему можно было подняться от моря, где как раз притаилась маленькая бухточка. Его заметил зоркий робот.

– Ура! – крикнул Пашка. – Я нашел пиратские сокровища!

Хотя до этого было еще далеко.

Видно, много лет никто не приходил к пещере. Вход в нее – просто дыра в камнях – зарос кустарником, и его завалило сучьями.

Хорошо еще, что у молодого робота из заповедника зрение куда лучше человеческого.

Они все вместе расчистили дыру. Пашка все требовал, чтобы ему дали веревку – чтобы спуститься вниз.

Но оказалось, что колодец, ведущий в пещеру, был очень глубоким. Когда кинули вниз камень, то пришлось сосчитать до десяти, прежде чем он ударился о пол пещеры.

И конечно же, Пашке никто не разрешил спускаться первым.

А Пашка знал, что не разрешат, и поэтому смело устроил скандал на весь мир – чуть ли не прыгнул вниз без веревки.

Подлетел флаер, с него пустили мини-подъемник – кресло на тросе.

Первым спустился молодой робот Фернандо. Он укрепил на голове обруч с телекамерой, и поэтому все видели, как он пролетал мимо стен, поросших белесой травой, мимо мокрых камней и ручейков, срывающихся со стены.

И вот он на дне пещеры.

Пол завален сучьями, песком, землей, скелетами крыс и ящериц...

Пока в пещеру спускались остальные – ведь всем хочется приключений! – молодой робот Фернандо пошел по широкому ходу в глубь пещеры.

Вскоре к нему присоединились остальные.

Широкий коридор, с потолка которого свисали похожие на серые морковки сталактиты, вывел их в небольшой, почти круглый зал; посреди него было небольшое озеро.

В этом подземелье кто-то когда-то был.

Вот валяются кучкой свинцовые пули, а рядом истлевшая куртка из грубой ткани, медная монета с дыркой в середине – профессор сразу сказал, что она китайская.

– Смотрите! – закричала Алиса.

Она догадалась глянуть на стену и увидела, что вся стена исписана. Видно, этой пещерой пользовались долго и много людей. Магда и молодой робот Фернандо наперегонки читали и сразу переводили надписи. Оказалось, что они были сделаны по-английски, по-французски, по-испански и даже по-китайски.

Надписи были однообразными. Похожими на те, что оставляют глупые туристы на пирамидах и стенах храмов: «Я тут был. Васген». Или: «Мы приехали сюда с попутным ветром. Неразлучные друзья из «Кровавого Скелета»«, «Джон кривая борода», «Мистер Вистер», «Анна Болейн».

А дальше:

«Я вернусь сюда за моей долей. Сильвестр Брокгауз».

И ниже:

«Опоздал на сто лет, крошка! Я все уже забрал. Андрю Эфрон».

«Бойся ревущих сороковых. Там мы потеряли «Штучку Веронику»«.

«Питер Кривой – стукач. Работает на английскую разведку».

Эта надпись была сделана китайскими иероглифами.

И так далее, и прочее.

Вдруг Пашка завопил так, что Алиса испугалась, как бы потолок пещеры не обрушился:

– Вот они! Здесь!

Все фонари и фонарики повернулись на голос Пашки.

У самого пола неровными кривыми буквами было написано:

«Если не спасемся, сообщите в Бычки Таврической губернии Марии Скакун и в Краков. Денис. Яна...»

– Не успели дописать, – сказал молодой робот Фернандо.

– Но их здесь нет! – сказала Алиса.

– Они нырнули в озеро и не выплыли, – сказал Пашка.

Алиса прошла с Магдой дальше, по узкому ходу, который вел под углом наверх, но потом упирался в тупик.

Там они увидели разбитые ящики, доски, человеческий череп, несколько звеньев якорной цепи... Пашку они звать не стали, а робот Фернандо сам пришел и сказал:

– Мы организуем экспедицию, а потом будем водить сюда туристов, правильно?

Алиса не ответила.

Ей было грустно.

Она представила себе, как Денис и Яна сидят в темноте и ждут смерти. И никто не сможет прийти к ним на помощь. Даже узнают об их горькой судьбе люди только через двести пятьдесят лет.

А когда все выбрались на поверхность, Магдалина сказала Алисе, словно угадав ее мысли:

– Они все равно давным-давно умерли, даже если и выбрались на свободу.

– Но ведь не так! Не в пещере! Не от голода и жажды! Не в темноте!

Магда пожала плечами:

– Наверное, они выбрались оттуда. Иначе мы их... кости бы нашли.

А Пашка подошел к ним и сказал:

– Я голову ломаю – где же сокровища?

– Сокровища оттуда унесли, – сказала Алиса.

– Обидно, – сказал Пашка. – Зря летали.

– Нет, не зря, – ответила Алиса.

Глава 4
МУЗЕЙ В БЫЧКАХ

В тот же день, к вечеру, об этом приключении почти все забыли. У всех свои дела, даже у черепахи, которую выпустили в океан недалеко от берега острова Хуан де Пальма.

А у Алисы из головы не шли слова незнакомого ей Дениса, который мучился в той пещере двести пятьдесят лет назад.

Да, конечно, Магда, как всегда, права. И Денис и Яна давным-давно умерли. Но ведь есть для человека разница: погибать в пещере, или в камере пыток, или дома, среди внуков, или, наконец, в бою, с саблей в руке.

Правда, Алиса не собиралась погибать с саблей в руке, она вообще не собиралась погибать в ближайшие сто лет.

Но если ты примешь точку зрения Магды, то лучше не помогать попавшим в беду. Все равно они в конце концов все помрут.

Когда Алиса дома вечером рассказывала маме и роботу Поле про путешествие на остров Хуан де Пальма, она уже думала дальше. Что такое – думать дальше?

Человек отличается от животного тем, что он умеет смотреть в будущее. Даже если это будущее неприятно.

И если идет дождь, человек знает, что в конце концов дождь прекратится, а еще через три месяца пойдет снег.

А кот сидит под крыльцом, прячется от дождя и сильно сомневается, закончится ли это безобразие или дождь будет идти до конца его кошачьих дней.

Пашка, думала Алиса, заклинился на сокровище, которого в пещере не оказалось.

Ученые решили свою задачу – узнали, когда и где была сделана надпись на панцире черепахи.

И для всех Денис с Яной не существовали. Как книжные герои, которых выдумал писатель.

А Алиса с каждым часом все больше к ним привязывалась, как будто в школе с ними училась.

Через день, во вторник, она быстренько пообедала после школы и сказала роботу Поле, что вернется домой к ужину, а если немного опоздает, то это не страшно.

– Высоко не летай, – сказал Поля.

Поля сам никогда никуда не летает, хотя, как вы знаете, роботам никто не запрещает летать. Притом он боится, если Алиса куда-нибудь летит. Он думает, что если летать ниже, то не расшибешься. Чепуха. Самое безопасное место – космос, там мусора куда меньше, чем возле Земли.

– Я пойду пешком, – сказала Алиса.

Она пошутила, но робот поверил и успокоился.

Алиса никому не сказала, куда полетела, потому что сама сомневалась, выйдет ли что-нибудь из ее придумки.

Сначала она полетела в Крым, потому что двести пятьдесят лет назад Крым был Таврической губернией. Ей надо было побывать в поселке Бычки, где когда-то, очень давно, жила Мария Скакун. Больше нам ничего о них не известно.

Старых домов и даже улиц в Бычках осталось немного, потому что одну половину городка занимали санатории, а вторую – детские лагеря отдыха.

Алиса стала спрашивать прохожих, где тут музей, потому что не бывает города без музея. Но прохожие попадались приезжие, отдыхающие. Они и не подозревали, что здесь есть музей. А что показывать?

Музей занимал двухэтажный каменный дом, в котором когда-то жил табачный король Константиди.

Музейная улица была тихой, зеленой.

Дверь в особняк была открыта.

Внутри прохладно и чисто.

– Эй, – сказала Алиса. – Есть ли здесь кто-нибудь живой?

Перед ней была открытая дверь в большой прохладный зал, в котором стояли модели кораблей, висели на стенах старинные географические карты и фотографии, в стеклянных ящиках замерли чучела птиц и акул... Справа была дверь поменьше. Белая, обыкновенная, как в старом доме. На ней была табличка:

ХРАНИТЕЛЬ

Степан Скакун

Дверь открылась, и Алиса увидела высокого прямого старика в белом костюме и белых туфлях. Лицо старика было таким загорелым, словно старик только что вернулся из кругосветного путешествия на яхте, а волосы были белыми и даже голубоватыми.

– Здравствуйте, – сказал старик. – Чем я могу вам быть полезным?

– Здравствуйте, меня зовут Алиса Селезнева, я хочу узнать все что можно о Денисе Скакуне и его тете Марии.

– Странный и даже загадочный вопрос, – удивился старик. – Могу ли я спросить, чем он вызван?

Старик провел Алису в зал.

В зале было тихо, только заблудившаяся оса кружила над головой обезьяны, вырезанной из кокосового ореха.

– Денис Скакун прислал письмо из прошлого, – сказала Алиса. – Из 1852 года. Он попал в плен к пиратам.

– Не может быть! И вы видели это письмо?

– Это необычное письмо, оно было выцарапано на панцире морской черепахи.

Хранитель музея остановился перед столом в центре зала. На нем стояла большая, больше метра, модель яхты. Модель была сделана так тщательно и умело, что можно было разглядеть на ней каждый гвоздь.

На корме была видна надпись: «ВЕТЕРОКЪ».

– Эту яхту построил своими руками Степан Скакун, – сказал старик. – Меня назвали в его честь. Степан был самым лучшим корабелом на всем Черном море. Но лучшим его детищем была вот эта яхта. «Ветерок» был самым быстрым суденышком не только на нашем море, но и, вернее всего, на всех морях и океанах. Он мог обогнать любой корабль и даже пароход.

– А кто такой Денис?

– Денис – младший брат Степана. Мария Павловна – их мама. В 1852 году Денису было 12 лет.

– А что было дальше?

– Денис со Степаном согласились отправиться на «Ветерке» в южные моря по просьбе одного польского профессора, который искал морского змея и своего пропавшего брата. Это длинная история, и, если интересно, я вам дам почитать записки Степана Скакуна. Я сам от них оторваться не мог. Оказывается, брат этого польского профессора прослеживал судьбу самой древней короны польских королей. И вроде бы нашел ее, а потом сам исчез.

– А можно я посмотрю на фотографии Скакунов? – спросила Алиса.

– У нас есть только последняя фотография, на ней дядя и племянник изображены через несколько лет после возвращения из плавания.

Старик повел Алису к дальней стене, где висели фотографии.

– Значит, они вернулись из путешествия? – спросила Алиса.

– Разумеется! – сказал директор. – Вот и фотография Дениса!

И тут директор ахнул и замолчал.

На выгоревших светлых обоях среди других фотографий был виден темный квадрат. Раньше здесь что-то висело.

– Только вчера здесь была фотография! – воскликнул хранитель. – Что случилось? Кому она понадобилась?

– Вы уверены, что она была здесь вчера?

– По крайней мере, недавно, когда я сам вытирал пыль.

Вдруг хранитель поглядел на Алису с подозрением.

– А ты, девочка, здесь раньше не бывала? Что-то не очень мне нравится твоя история с пиратами и пещерами. Зачем тебе понадобилась фотография Скакунов?

– Я здесь никогда раньше не была, – сказала Алиса. – Но исчезновение фотографии меня очень тревожит.

– Почему?

– Потому что если Денис погиб в том подземелье, если пиратам удалось уморить его голодом, то и его фотографии быть не может. Он не возвращался в Бычки.

– Но я ее видел!

– Что вы видели? – строго спросила Алиса.

На полу у их ног лежала лицом вниз фотография в рамке.

– Вот она! – воскликнула Алиса.

Старый хранитель поднял фотографию и перевернул ее.

– Ну вот, мой прадедушка! – радостно сказал он.

На пожелтевшей от старости фотографии был изображен пожилой мужчина, очень похожий на хранителя музея – или наоборот, хранитель музея был очень похож на этого человека. Он сидел в кресле с высокой спинкой и был очень строгим и даже печальным.

– А где же Денис? – спросила Алиса.

И удивилась, потому что хранитель музея наморщил лоб, стараясь понять, о ком говорит Алиса.

– Какой Денис?

– О котором мы с вами говорили. Который написал слова на панцире морской черепахи...

– У Степана был племянник Денис, – сказал хранитель. – Но он пропал где-то в Южных морях... А вы о нем что-то знаете?

Он повесил фотографию своего прадедушки на стену и улыбнулся.

– Простите, что я наговорил тут, – сказал он. – Я очень испугался, что фотография пропала. Она же уникальная!

Алиса попрощалась с хранителем, еще раз поглядела на красивую яхту и пошла прочь. Настроение у нее испортилось.

Если не только исчез мальчик Денис с фотографии, но и память о нем пропала у хранителя музея, значит, дела Дениса плохи. Ему и в самом деле грозит гибель. И если Алиса не спасет его, то никто уже ему не поможет.