Текст книги "Прощай, рыбалка"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Кир Булычев
Прощай, рыбалка

Когда Попси-кон с планеты Палистрата посетил Великий Гусляр, он пользовался бескорыстным гостеприимством Корнелия Удалова. Улетая, Попси-кон пригласил Удалова в гости в удобное для того время. Удобное время случилось следующим летом, и Корнелий Иванович собрался на Палистрату.

Невысокий стройный Попси-кон ждал Удалова на космодроме. Он был несказанно рад другу, обнял и поцеловал в щеки, чему научился на Земле. Беспрестанно болтая, расспрашивая об общих знакомых, о погоде, о жилищном строительстве и видах на урожай в Гусляре, он провел Удалова к своей машине, и они поехали в город.

Удалов с интересом смотрел по сторонам, разглядывая обитателей Палистраты и знакомясь с условиями их жизни.

Машина мягко катила по подметенным улицам столицы, обсаженным невысокими пышными деревьями, мимо скромных, изящных вывесок и со вкусом оформленных витрин. Казалось, что никто в этом городе не спешил, люди терпеливо ждали на перекрестках зеленый свет, чтобы пересечь улицу, дети были вымытые и аккуратные.

– Вот и наш дом, – сказал Попси-кон, останавливая машину у одноэтажного особняка, утопавшего в саду. – Здесь все, Удалов, к твоим услугам. Живи, сколько хочешь, развлекайся, телевизор на столе. Но поначалу на улицу без меня не выходи.

– А что, не изжиты случаи хулиганства? – спросил Удалов.

– Изжиты, – ответил Попси-кон. – Хулиганства у нас почти не наблюдается. Живем тихо. Заняты работой и творчеством. Но есть одна опасность для непосвященного…

Договорить Попси-кон не успел, потому что они вошли в гостиную, где поджидали домочадцы, и Удалов начал с ними знакомиться.

Сначала к Удалову подошла маленькая девочка и сказала:

– Здравствуйте. Как долетели, голубчик? Не трясло?

– Спасибо, крошка, – сказал Удалов. – Долетел отлично. А ты уже в школу ходишь?

Он отыскал в кармане конфету трюфель и протянул ребенку.

Девочка хихикнула и взяла конфету.

– Ты мне не писал, что у тебя дочка есть, – сказал Удалов хозяину дома.

– Дочка? Нет, – ответил Попси, ласково улыбаясь. – Разреши представить. Это мой папа.

Девочка вежливо поклонилась и, сжимая в ручке конфету, бросилась бегом из комнаты.

Удалов откашлялся, но переварить информацию не успел, потому что к нему подошел, протягивая руку, суровый старец с сизой бородой, заплетенной в косички.

Пожимая старику руку, Удалов услышал слова Попси-кона:

– Моя младшая сестра, Куцилия-коп.

– Здравствуйте, – сказал Удалов, вглядываясь: настоящая борода у младшей сестры или так, украшение.

– А жена твоя… – начал Удалов.

– Вот моя жена, знакомьтесь, – сказал Попси-кон, показывая на большую рыжую собаку, которая сидела на стуле.

Собака подняла переднюю лапу, и Удалов вынужден был пожать конечность, но при этом ощутил некоторое раздражение, подумав, что его безжалостно разыгрывают.

– Пойми нас правильно, – сказал Попси-кон, но Удалов перебил его, показывая на белого попугая в клетке:

– А это твой дедушка?

– Нет, – ответил попугай, отодвигая лапкой крючок на дверце. – Меня зовут Клопси-кон, я дядя Попси-кона.

– Ясно, – сказал Удалов, не скрывая сарказма. – Еще родственники есть?

– Есть, – ответила изысканно одетая девушка, выходя из-за портьеры. – Можете меня называть просто Кукси.

– Вы его дедушка? – спросил Удалов не без ехидства.

– Нет, – добродушно улыбнулась Кукси, – я племянница Попси.

– Ну хоть здесь все ясно, – обрадовался Удалов.

Он невольно залюбовался девичьей статью и румянцем Кукси.

– Я уже накрыла на стол, – сказала Кукси. – Мойте руки и спешите, а то остынет.

Попси провел Удалова в туалет, и Корнелий быстро привел себя в порядок, лихорадочно раздумывая, обидеться ли ему на Попси-кона за розыгрыш или пошутить в ответ. Так ничего и не придумав, Удалов вышел к столу, где собрались его новые знакомые, а также еще два ребенка, которые назвались Попсиными тетками, и большой рыжий кот, сказавший басом, что он – племянник жены Попси от первого брака.

Кукси заботливо ухаживала за Удаловым, а Попси и его родственники развлекали Удалова разговорами и были столь многоречивы, что Удалову не удавалось самому задать ни одного вопроса. Но атмосфера, царившая за столом, была настолько теплой и дружеской, что Корнелий чувствовал себя как дома. За кофе кот с попугаем спели для Удалова местную народную песню, а девочка-папа сплясала чечетку. И Удалов решил воздержаться от расспросов – мало ли какие у людей бывают обычаи, мало ли кто и как называет своих родственников и домашних животных. Ведь завела же соседка Удалова Гаврилова собаку породы боксер-такса, а называет ее кисочкой.

После обильного обеда Удалова начало клонить в сон, и Попси отвел его в небольшую уютную спальню и оставил одного.

Удалов спал спокойно. Ему снилось, что к нему подходит шкаф и говорит:

– Я твоя жена Ксения, ты не узнаешь меня, козлик?

– Никогда не подозревал, что ты из красного дерева, – отвечал растерянно Удалов.

– Не беспокойся, это только фанеровка, – говорит шкаф.

– А кто же будет по хозяйству? – беспокоится Удалов. – Кто будет обед готовить, за детьми ухаживать?

– Ничего, – отвечает шкаф. – Ты двигайся, заботься, а я постою.

Удалов был готов к дальнейшим чудесам и потому не очень удивился, когда собравшаяся за завтраком семья Попси-кона оказалась иной, чем вчера. Самого Попси-кона Удалов узнал сразу, а вот милая Кукси предстала в образе толстой обезьянки и засмеялась, когда Удалов пытался отогнать животное от стола, чтобы не утащило коржики.

Кто из остальных родственников сменил за ночь обличье, а кто остался в старой шкуре, Удалов выяснить не смог, да и не стал углубляться в расспросы. Захотят – сами скажут.

После завтрака Попси-кон повел Удалова в музей.

– Здесь у нас скучновато, – сказал Попси, когда они шли через тенистый парк. – Население невелико, жизненный уровень высокий, а культура развита слабо. Скучаем.

– Слушай, – не выдержал Удалов. – Что это у вас происходит? Сначала девушка, потом обезьяна? Неустойчивость какая-то.

– Да, – согласился Попси-кон, – это у нас от скуки. Кстати, Кукси вроде бы раза в три меня толще. Я, правда, давно ее не видел.

– А где ее естественный вид? В шкафу висит?

– Кто знает…

– И трудно в естественный вид вернуться?

– Ну уж нелегко, – согласился Попси-кон.

– А как же преступность? Ведь раздолье для злоумышленников, если у людей внешность меняется. Скрыться легко.

– Ну, с этим мы справляемся, – возразил Попси-кон. – Проследить всегда можно.

Навстречу им шла группа молодых людей. При виде экзотически одетого и экзотически выглядевшего Удалова молодые люди остановились и, как по команде, вынули из карманов мячики с грецкий орех размером и с улыбками протянули Удалову.

Удалов нерешительно взглянул на Попси-кона.

– У меня ничего в обмен нету, – сказал он.

– И не надо, – ответил Попси-кон и велел молодым людям проходить дальше.

Те спрятали шарики в карманы и послушно удалились.

– Неловко получилось, – огорчился Удалов. – Мы их не обидели?

– Нет. Ты же иностранец, тебе уезжать скоро.

– Это меня не оправдывает, – сказал Удалов. – Надо было значков захватить, сувениров.

На улице возле музея Удалова окликнули.

– Эй, – сказало небольшое развесистое деревцо. – Давай, а?

К Удалову протянулась тонкая ветвь, в которой был зажат шарик.

– Нету, – сказал Удалов. – Нет у меня никакого обмена.

В музее Удалов получал эстетическое наслаждение, а Попси-кон шел рядом и радовался, что угодил другу. Все шло нормально до тех пор, пока в одном из залов они не столкнулись с экскурсией, которую вела очень крупная полная женщина с гривой рыжих волос.

– Какая красота! – вырвалось у Попси-кона.

– Нравится? – спросил Удалов. – Признаю. Но не в моем вкусе.

– Это моя мечта, – признался Попси-кон.

– Тогда знакомься, – предложил Удалов. – Если жена не возражает.

– Она не возражает, – ответил Попси-кон. – Она сегодня, если не ошибаюсь, ветеран-железнодорожник. А ты не обидишься? – спросил Попси-кон. – Вроде бы по законам гостеприимства…

– Забудь, – успокоил его Удалов. – Гостеприимство не в этом. Главное в человеке – душа, а формальности оставим дипломатам.

Эти слова убедили Попси-кона. Он направился к экскурсоводше, вынимая из кармана шарик.

Экскурсоводша улыбнулась Попси-кону и сказала слушателям:

– Простите, я сейчас к вам вернусь.

Ой, как у них здесь все просто, подумал Удалов. Даже не познакомились толком. И перед его женой неловко…

Из деликатности Удалов отвернулся и стал смотреть на полотно, изображающее сельскую сцену в момент уборки урожая. Любовался он картиной минуты две, не больше, и вернулся к действительности оттого, что его вежливо тронули за плечо. Рука была мягкой и крупной. Удалов обернулся. Рядом стояла женщина-экскурсовод.

– Пойдем, – сказала она. – Я хочу тебе, Корнелий, показать зал современной скульптуры.

Взгляд Удалова метнулся к группе экскурсантов. Его друг Попси-кон уходил из зала, уводя за собой группу, и даже не обернулся.

Оттолкнув женщину, Удалов метнулся к выходу.

– Попси! – закричал он, нарушая тишину. – Попси, куда ты?

Попси исчез, а внушительная женщина крепко схватила Удалова за рукав.

– Не хватайте, гражданка! – возразил Корнелий. – У меня жена на Земле осталась. Мне это ни к чему.

– Ах, Корнелий, Корнелий, – сказала женщина, не ослабляя хватки. – Ты же не возражал.

– Против чего? – удивился Корнелий. – У нас с вами разговора ни о чем не было. Я вас вообще первый раз вижу.

– Нет, – возразила женщина. – Погоди, я объясню. Садись.

– А мой Попси тем временем исчезнет? Я в этом городе даже дороги домой не найду.

– Я и есть твой Попси, – прошелестела пышная женщина.

– А там?

– А там – экскурсоводша. И я благодарен тебе, Корнелий, что ты не помешал мне воплотить давнюю мечту – побыть в облике настоящей красавицы…

– Объяснитесь… – Удалову трудно было перейти с этой женщиной на «ты», хоть она и претендовала на роль его друга.

– Понимаешь, Корнелий, – сказала женщина, – ты же сам сказал: главное в человеке – душа. Я поменял только телесную оболочку. Мой ум, мои чувства – все сохранилось. Я ощущаю мир как женщина-экскурсовод, я постигаю вселенную, обогащая себя новыми впечатлениями и открытиями. Но внутри – это все равно я, Попси-кон, твой друг. И если не веришь, я скажу тебе, что живешь ты, Корнелий Иванович Удалов, в городе Великий Гусляр, на Пушкинской улице, в доме номер шестнадцать, где еще недавно я пил чай в обществе твоей жены Ксении и твоего соседа Саши Грубина. Как ты понимаешь, такой информацией на всей нашей Палистрате обладаю лишь я, Попси-кон.

– Да, тут ты меня убедил, – сказал Удалов. – Хоть все равно странно. А ты в таком виде замуж можешь выйти?

– Разумеется, могу. Но это случается чрезвычайно редко. Ведь благодаря изобретению нашего великого ученого, покойного Ксикаке-кона, который придумал генератор обмена, – Попси-кон показал Удалову шарик размером с грецкий орех, – меняемся телами мы исключительно для развлечения. С жиру бесимся. Можно сказать, что обмен телами у нас популярное хобби.

– Так, значит, мне предлагали телом поменяться! – воскликнул Удалов. – А я все думал – сувениры, сувениры…

– Но я не хотел вовлекать тебя в наши развлечения, – сказал Попси-кон, поправляя прядь волос, упавшую на лоб. – Тебе возвращаться на Землю, и хотелось вернуть тебя в привычном виде. Разумеется, каждому хочется побывать в шкуре инопланетянина. Но ищи потом Удалова…

– Это правильно, – сказал Удалов, – что ты меня оградил.

– У нас, бывает, тело уйдет по рукам… Говорят, центр нападения в нашей футбольной сборной в каждом матче другой. Потому с футболом у нас неладно – никакой психологической стабильности. Некоторые тела – большой дефицит. Футболистом, кинозвездой каждый хочет стать. Большие деньги приплачивают…

– А премьер-министром? – спросил Удалов.

– Государственным служащим нельзя. Запрещено.

– И правильно, – сказал Удалов.

Удалов кинул взгляд на друга, и глаза его уперлись в полную белую дамскую шею. Стало неловко. Удалов потупился.

– А тебе, Корнелий, советую беречься, – сказал Попси-кон. – Повторяю, желающих на тебя много…

– Нет! – произнес Удалов уверенно. – Ни в коем случае.

Но по дороге к дому Удалова начал терзать соблазн. Ведь можно попробовать на минутку, на десять минут – и обратно. Попросить кого-то знакомого, ну хотя бы Попси-кона…

Попросить Попси-кона Удалов не успел, потому что они подошли к дому, а там Попси сразу вызвали к телефону. Удалов направился в гостиную и уселся в кресло. Его переполняли чувства и мысли. Он решил подождать, пока Попси освободится, чтобы попросить его одолжить на минутку тело… с возвратом.

Тут в комнату вошел пожилой горбун в черном смокинге.

– Здравствуйте, Корнелий Иванович, – сказал он.

– Простите, – ответил Удалов, – я не знаю, с кем имею честь…

– А я Пукси, младший сын Попси, – сказал горбун, разглаживая усы. – Мне девять лет, уже разрешили меняться.

– Ну и как? – спросил Удалов. – Нравится?

– Очень смешно, – ответил мальчик. – Я хочу в школу таким пойти. Правда, у нас вчера Крауксо-коник пришел в виде балерины – его с урока выгнали. А меня выгонят?

– Не знаю, – сказал Удалов. – Я бы выгнал.

– А если я приду в образе инопланетянина? – спросил мальчик.

– В каком образе?

– В вашем! У нас вы один такой. Одолжите свое тело?

– Нет, – сказал Удалов, – ты его потерять можешь.

– А если я не буду из дому выходить? – спросил ребенок.

– Нет… – Но в голосе Удалова не было уверенности.

– Может, вам мое тело не нравится? Так я сейчас поменяюсь. У меня друг в соседнем доме живет…

– А у него что? – спросил Удалов, замирая от предчувствия.

Но горбун с резвостью, странной для пожилого человека, обремененного недугом, уже побежал к выходу.

В доме было тихо. Попугай, населенный в этот момент неизвестно кем из домочадцев, мирно дремал на жердочке, на кухне звенели посудой, рядом прожужжала муха, Удалов хотел было ее прихлопнуть, но испугался. А вдруг она – известный здешний скрипач?

Минуты через три в комнату быстро вошла курчавая девочка лет пятнадцати. В руке она держала шарик. Она протянула его Удалову:

– Это вам генератор, я его взаймы взял. Давайте, быстро меняемся. А то папа придет, он мой поступок не одобрит.

– Это ты, Пукси? – спросил Удалов. – Неловко как-то…

– Да скорей же, скорей, – поморщилась девочка.

– И тут же обратно, – сказал Удалов.

– Ну конечно, попробую и тут же обратно.

Удалов принял шарик, сжал в пальцах. Шарик был тяжелым и прохладным. Девочка вынула из кармашка платья такой же шарик и, протянув руку, коснулась им шарика Удалова. У Корнелия на мгновение помутнело в глазах, он зажмурился, а когда открыл глаза, оказалось, что он стоит не лицом к двери, как только что, а спиной, а перед ним знакомый полный мужчина средних лет с пшеничными редкими, вьющимися на висках волосами и круглым невыразительным лицом. «Господи, – понял Удалов, замирая от ужаса и восторга, – это же я! Какой прогресс!»

Руку холодил шарик.

– Спрячьте, а то потеряете, – сказало ему тело Удалова, в котором скрывался сынишка Попси-кона.

Удалов взглянул на свою ладонь и удивился, увидев, насколько она узка и бледна. Типичная ладошка девочки-подростка. Удалов спрятал шарик в кармашек на юбке – пальцы нашли его привычно. И тут же рука поднялась к виску и обнаружила там густые девичьи кудри.

– Вот это достижение! – сказал Удалов. Голос его оказался тонким и нежным.

А Пукси заметил голосом Удалова:

– Это самое интересное развлечение на свете. Хотел бы я завтра пойти в школу в таком виде. Может, вам нравится девчонкой быть? Я как из школы вернусь…

– И не мечтай! – сказал Удалов тонким девичьим голоском. – Я папе скажу.

В коридоре послышались тяжелые шаги.

– Ой, он идет! – сказал Удалов-Пукси.

Он бросился к раскрытому окну, перемахнул через подоконник и исчез. Удалов-девочка метнулся за ним и только увидел, как его родное тело пробирается сквозь кусты.

– Стой! – закричал он. – Отдай тело!

– Ты кто, девочка? – спросила женщина-экскурсовод.

Удалов обернулся. Горло его свела судорога. Страшно захотелось заплакать. Наверное, обладательница тела была плаксой. Он попытался вспомнить, где у него лежит носовой платок, но рука его коснулась девичьего бедра и в ужасе отдернулась…

– Неужели это ты, Корнелий? – спросил Попси-кон.

– Может быть, – сказал Удалов. – Я не знаю.

– Ты с кем поменялся?

Слезы хлынули из девичьих глаз Корнелия. Он произнес:

– Это твой сын… Он сказал: на минуточку…

– Ну, успокойся. – Толстая женщина обняла девушку за узкие плечики и прижала к себе. – Мы его поймаем, мерзавца!

– А если не пойма-а-а-аем…

Слезы буквально душили Удалова, хлестали из глаз.

– Ты сам виноват, – сказал Попси, – я тебя предупреждал!

– Но я на минутку… Он обещааааал…

К этому времени все домочадцы Попси-кона сбежались в гостиную, проклиная неразумного мальчишку и глубоко сочувствуя несчастному гостю. Однако Удалов все никак нс мог успокоиться, и тогда толстая обезьяна, в которой неизвестно кто в тот момент располагался, сказала так:

– Дорогой Корнелий Иванович, мы обещаем тебе, что найдем гадкого мальчишку и отнимем у него твое тело. Но я советую тебе использовать обстоятельства, в которых ты оказался.

– В каком смысле? – всхлипнул Удалов.

– Иди гулять, наслаждайся погодой и своей молодостью, нюхай цветы, ощути, насколько острее и тоньше стали твои чувства и органы обоняния. Гуляй, Удалов.

– Правильно, – сказал Попси-кон, – погуляй, друг. Мы виноваты не меньше тебя и не оставим тебя в беде…

– Никакая это не беда! – воскликнул попугай. – Считайте, что Удалов приобщился к нашим играм.

Удалов встал со стула, поправил юбочку и, звонко стуча каблучками, пошел к выходу. «В самом деле, – думал он, – все обойдется – ведь не на помойку мое тело выкинули, ну покажет товарищам и отдаст. А пока… Ну кто еще из моих земляков гулял в девичьем теле?»

В саду Удалов остановился перед цветущим кустом роз и вдруг, глядя на шелковые лепестки, на упругие бутоны, впервые в жизни ощутил нежность аромата и изысканное совершенство цветов. «Господи, – подумал он, – какая красота! Что же делал я все мои сорок лет? Почему этот немыслимый рисунок жилок на зеленом листе, почему эта уверенная завершенность траектории полета пчелы раньше проходили мимо моего внимания? Почему я раньше не понимал прелести живой природы? Вот идет юноша, черные волосы шевелит ветерок, глаза синие, глубокие, с вниманием и интересом замерли на мне, он замедлил шаги, вглядываясь в мое лицо. Я краснею?..»

Удалов резко отвернулся от юноши. Это черт знает до чего можно дойти!

В окно высунулась рыжая голова Попси-кона.

– Удалов! – сказал он. – Мы обзваниваем его друзей. Далеко он уйти не мог. У одного он уже побывал, но отказался поменяться телом. Что? – Попси-кон повернулся к кому-то внутри комнаты и исчез.

Удалов непроизвольно кинул взгляд на черноволосого юношу. Юноша не уходил. Бабочка, элегантно покачиваясь в струях душистого воздуха, опустилась на цветок, и Удалов залюбовался ею.

Толстая обезьяна вспрыгнула на подоконник.

– Беда! – сказала она. – Только что звонили! Этот негодяй поменялся твоим телом с подругой. Погоня продолжается!

Удалов не ответил.

А не все ли равно, подумал он, в какой оболочке находиться? Жизнь многообразна, и нужно познать ее тайны, пока не стал стариком и не потерял интереса к преобразованиям.

Удалов поправил юбку и медленно, расцветая девичьим стыдливым румянцем, направился к юноше.

– Здравствуй, – сказал он. – Ты здесь живешь?

– Да, – ответил юноша ломким баском.

– Может, в кино пойдем? – спросил Удалов.

– Нет, – сказал юноша. – У меня к тебе другая просьба.

– А как тебя зовут? – спросил Удалов дрогнувшим голоском.

– Погоди. – Юноша увлек Удалова за кусты, чтобы его не увидели из окон.

Удалов послушно пошел за юношей, заранее трепеща от тех слов, которые суждено услышать. И этот внутренний трепет был, как ни странно, приятен.

– Слушай, – сказал юноша, вынимая из кармана шарик-генератор. – Ты в моем теле. А оно мне страшно понадобилось. Мой друг, враг обменов, сказал, что не будет со мной водиться, если я каждый раз черт знает в каком виде буду ему показываться. Я третий день себя ищу…

– Ты девушка? – спросил Удалов. – А я понял…

– Сделай одолжение, отдай мне тело, – сказал голубоглазый юноша. – Тебе все равно, оно ведь не твое. Хочешь, я приплачу?

– Как не стыдно! – возмутился Удалов. – Я здесь приезжий, второй день живу, сам свое тело разыскиваю… Как не понять!

Удалов извлек шарик, коснулся шарика юноши, и они поменялись телами, хотя, надо признать, Удалов чувствовал некоторую горечь оттого, что юноша оказался девушкой…

В новом теле было жить приятно – тело кипело энергией, хотело прыгать, бегать и совершать поступки. На прощание Удалов пожал девушке руку, ощутив тонкость и хрупкость пальчиков, столь недавно принадлежавших ему, и пожелал ей успехов в личной жизни.

Что теперь? Вернуться домой и ждать у телефона?

Он подошел к окну, заглянул внутрь и спросил обезьяну:

– Новости есть?

Обезьяна удивилась:

– Ты кто такой?

– Удалов.

– Опять поменялся? Ну, ты шустрый!

– Меня очень попросили, – сказал Удалов.

В комнату вошел Попси-кон в облике экскурсоводши.

Удалов ему представился. Попси-кон был подавлен.

– Твое тело передали дальше. Мой сын скрывается в неизвестном виде и в неизвестном месте. Сейчас объявим о пропаже по радио и телевидению. Только не волнуйся!

– Я не волнуюсь, – сказал Удалов.

Но на самом деле он волновался. Новизна ощущения прошла. И в его сердце начала забираться тревога. Тревога усилилась к вечеру, когда обнаружилось, что на телевизионный призыв никто в городе не откликнулся, а вернувшийся домой в образе слоненка и жестоко выпоротый отпрыск Попси-кона сообщил, что ничем помочь не может.

Новое тело Удалова все время требовало пищи и желало прыгать и бегать. Удалов этого тела стеснялся. До середины следующего дня он скрывался в доме, удерживая тело от попыток вырваться на простор. Попси-кон утешал друга как мог, но разве поможешь утешениями, если у друга хорошо развито воображение и он представляет, что скажет жена Ксения, если он появится в Великом Гусляре в молодежном виде? А что скажут на службе? А если его тело уже утонуло? Или упало с горы? Положение становилось критическим.

После обеда, когда в доме все спали, Удалов вышел на улицу. Его влекло собственное беспокойство и нетерпение молодого тела, которому хотелось размяться. Удалов сдерживал шаги, чтобы не пуститься рысью, и нервно оглядывался по сторонам, потому что не терял надежды случайно встретиться со своим телом.

Он вглядывался в лица и думал: все на свете только фасад, только маски. Так и на Земле бывает: под лицом негодяя скрывается добрейшей души человек, за маской красавицы таится кобра, и как их всех разгадаешь, если не по поступкам?

«А вот и я!» Удалов бросился вслед за округлым мужчиной в черных очках.

– Стой! – закричал он, расталкивая прохожих. – Стой!

Он поймал человека за полу плаща и потянул к себе. Лицо в черных очках воззрилось на него удивленно, и Удалов, сорвав очки, понял, что жестоко ошибся. На зубах незнакомца были золотые коронки, чего себе Удалов никогда не позволял.

– Простите, – сказал печально Удалов, возвращая на место темные очки. – Я вас за себя принял.

– Потеряли тело? – спросил сочувственно прохожий. – Эта проблема встает в нашей жизни все чаще и острее. Собственное тело оказывается нужным при поездках за рубеж, на суде или на экзаменах, при прохождении военной службы или при совершении свадебной церемонии. А некоторые легкомысленные особы позволяют своему телу потеряться. Нет, пора принимать меры!

– Совершенно согласен! – воскликнул Удалов. – Вот мне сорок лет, и притом я здесь приезжий…

– Соблазнились! – вздохнул прохожий. – Вот я тоже… И видите, чем это кончилось?

– Чем?

– Хромаю. Ногу где-то повредили, даже не знаю, при каких обстоятельствах. Поглядите: и рука обожжена, и глаз подбит, приходится в темных очках ходить…

– А мое тело тоже мальчишки взяли, – сказал Удалов.

– Ну, может, обойдется, – успокоил прохожий.

– Мне бы мое… – сказал Удалов. – Пускай с гастритом и зубной болью, но знаете… привык за сорок лет. Если не найду своего тела, уж лучше такое, как ваше, возьму. Хоть не стыдно перед женой и детьми.

И Удалов пошел дальше по улице, ощущая противоречие между бурлящей энергией своего юного тела и горьким настроением сердца.

– Постойте! – догнал его крик прохожего. – Я не могу смотреть без горести на ваше положение. Я согласен помочь вам. Берите!

– Чего брать?

– Тело мое берите. Не первой свежести, но все же… Если вам это поможет.

– Спасибо, – искренне сказал Удалов. – Большое спасибо. Вы настоящий Человек с большой буквы.

Через две минуты Удалов продолжал путь в пожилом, страдающем болями в печени и одышкой теле прохожего. Через темные очки было трудно различать краски, нога не слушалась и все время старалась подогнуться. Чувство благодарности к прохожему постепенно начало уступать место подозрительности. Уж очень тело было никудышным. Даже передвигалось еле-еле. А вдруг его никто не захочет взять? Что же тогда – уходить на пенсию и проводить остаток жизни по санаториям и больницам? Эх, до чего неладно получилось! Знал бы, никогда бы не полетел на Палистрату. Говорила же Ксения – сиди дома, не доведут тебя до добра твои космические приключения!

Путаясь в печальных мыслях и раскаянии, Удалов добрался до реки, что текла на окраине города. У реки сидели несколько рыболовов, кто-то купался, кто-то загорал на травке у берега.

Удалов грустно глядел на эту картину, размышляя, вернуться ли домой или утопиться в этой реке.

И вдруг его взгляд случайно упал на тот берег.

И он не поверил глазам.

Его собственное тело, почти обнаженное, в знакомых синих трусах, загорало на берегу, смежив веки и обратив столь знакомое и в общем приятное лицо к солнцу.

– Корнелий! – закричал он сам себе и тут же замолчал: обладатель его тела и не подозревает, что он и есть Корнелий Удалов.

Проклиная свою немощную оболочку, Удалов сбежал к воде.

– Гражданин! – позвал он.

Но, видно, обладатель его тела спал и не слышал.

Как перебраться через реку?

– Мальчик! – крикнул Удалов ребенку, который резвился в воде. – Ты не хочешь побыть немножко взрослым дядей? Я тебе свое тело дам.

– Такое? – спросил мальчик презрительно. – А что я с ним делать буду? Оно же ничего не умеет.

– Но мне на минутку. Мне очень надо!

– И не надейся, – ответил мальчишка и нырнул.

Ну кого позвать на помощь?

В отчаянии Удалов принялся раздеваться, чтобы попробовать переплыть речку самому, хотя все инстинкты и предчувствия подсказывали, что его новое тело плавать никогда не умело.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Удалова не пожалел рыболов и не перевез на тот берег в лодке.

Его тело мирно дремало под солнцем. Удалов наклонился над телом, искренне любуясь линией своего лба, курчавостью волос на висках, маленькой родинкой на щеке. Мог ли он когда-нибудь предположить, что будет любоваться сам собой…

Обладатель тела почувствовал на себе пристальный взгляд Удалова и открыл глаза.

– Вы кто такой? – спросил он.

– Я Удалов, – сказал Корнелий. – Я за своим телом пришел.

– Не меняюсь, – сказал обладатель тела и повернулся на бок.

– Это еще почему? – удивился Удалов. – Мне домой улетать. Как же я в чужой оболочке, а?

Обладатель смежил глаза и игнорировал просьбы Удалова.

Вокруг стали собираться люди. Рыболов, который привез Удалова с того берега, пришел на помощь.

– Это же гость, понимаете? – сказал он. – Ваш долг вернуть тело.

– Нет, – сказал обладатель, – ни за что! Второго такого тела мне не отыскать.

– Да почему же? – воскликнул Удалов.

– Да потому, что я – Кююкси-кон.

При этих словах обладатель тела раскрыл глаза, сел и обвел удаловским взором толпу любопытных. По толпе прокатился почтительный шепот.

– Кто такой Кююкси-кон? – спросил Удалов.

– Это величайший из писателей нашего времени!

– Ну и что? – удивился Удалов. – Если величайший, значит, тело отдавать не надо?

– Поймите, – сказал Кююкси-кон Удалову. – Я талантливо вживаюсь в чужие образы и фиксирую в убедительных словах новые ощущения и чувства. Для моего нового гениального романа нужен настоящий пришелец. Сегодня утром мне удалось раздобыть ваше тело. Вы теперь – герой будущего шедевра. Понимаете?

– Не хочу, – отрезал Удалов. – Вы мне тело верните. Я заплачу.

– Не нужны мне деньги, – сказал писатель. – Мне нужна слава.

– Ну как же так! – возмутился Удалов, обращаясь к толпе. – Помогите мне, товарищи, войдите в мое положение!

Но никто не сочувствовал Удалову. Все восторженно смотрели на своего знаменитого земляка и стремились пожать ему руку, удаловскую руку. И Удалову хотелось крикнуть: «Поосторожнее! Вы мне пальцы отдавите!»

В этот момент сверху донеслось жужжание. С неба спускался вертолет. Из него выскочил взволнованный Попси-кон.

– Нашли! – закричал Попси-кон, бросаясь к удаловскому телу.

…Переговоры с великим писателем о возврате тела продолжались до полуночи. Сначала на пляже, потом в доме у Попси-кона, наконец на вилле писателя, за бутылками вина. В конце концов договорились, что писатель вернет Удалову тело за день до отъезда, а пока попользуется им, чтобы войти в образ. К ночи писатель с Удаловым так сблизились, что, обнявшись, долго гуляли по тихим улицам, пели песни, как русские, так и палистратовские, и Удалову было странно, но приятно держать самого себя под руку, обнимать за плечи и заглядывать самому себе в пьяные глаза.

Писатель честно вернул Удалову его оболочку в намеченный срок, а две недели до того Удалов, успокоившись, провел в развлечениях. Достаточно сказать, что он посетил восемь музеев, три раза был в театре, дважды в ресторане, пять раз на морских купаниях и, что самое интересное, поменял, теперь уже без боязни, восемь тел, в том числе побыл полчаса тигром, полетал над морем в образе альбатроса и шутки ради обещал руку и сердце одному провинциалу, когда проживал в теле прекрасной манекенщицы.

Провожать Удалова пришли не только Попси-кон с семейством, но и новые друзья, в частности обладатели тел, в которых Удалов пожил. Мальчик, сын Попси, попросил прощения, и Удалов расцеловал его на прощание, что сделать было нетрудно, потому что именно этот сорванец унаследовал тело манекенщицы…

Ксения встретила Удалова ласково – ясно почему, ведь Удалов привез целый чемодан подарков. Поставив обед, Ксения начала разбирать чемодан, а Удалов сел просматривать газеты за последний месяц, так как он сильно отстал в вопросах политики и спорта.

– А это кому? – услышал Удалов голос жены. – Фрукты, что ли?

Ксения держала в руке два шарика. Теперь трудно сказать, забыл ли Удалов вернуть генераторы или сунул в чемодан, надеясь, что вернется когда-нибудь на Палистрату и воспользуется ими снова.