Текст книги "Последний холостяк"

Автор книги: Кимберли Лэнг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Джулия, когда вы закончите, проводите Марни в мой кабинет.

Джулия выглядела удивленной, но кивнула и попросила Марни снова сесть. Дилан быстро вышел из комнаты.

Как странно, думал он, поднимаясь к себе наверх.

Их семейная фирма «Брукс Партнершип», имевшая своей raison d’être сделать богатых людей еще богаче, занимала четыре верхних этажа здания, нижние этажи которого были отданы фонду «Брукс Фаундейшн» и в меньшей своей части благотворительной организации «Брукс Чаритабл Траст». И хотя такое расположение избавляло двух последних от необходимости платить реальную для Манхэттена арендную плату, более важным было то, что это давало его отцу, а теперь и ему возможность в буквальном смысле слова находиться над всем этим.

Дилан толком не понимал, почему попросил Джулию отправить Марни в свой кабинет после собеседования, но знал, что должен поговорить с ней. Они не виделись с субботы, и по многим причинам его преследовало ощущение неловкости. Тут был и нерешенный вопрос с работой, и простое любопытство, и смутные рыцарские чувства, говорившие, что нехорошо переспать с женщиной и даже не позвонить ей после этого. Но раз уж она получит это место, им необходимо быть на одной волне.

Дилан не любил оставлять незавершенные дела.

Да. Вот в чем проблема.

Прошло не слишком много времени, прежде чем секретарша объявила ему, что Марни пришла.

Когда Карла ввела ее в кабинет, Марни замешкалась, но вполне овладела собой. Эта видимость слегка пошатнулась после того, как тяжелая дубовая дверь закрылась за ней. Какое-то мгновение она выглядела загнанной в угол.

Дилан жестом предложил ей сесть в кресло напротив его стола, и она почти утонула, опустившись между двух огромных подлокотников. Потом она подвинулась на самый край и выпрямилась.

– Ты хотел меня видеть?

Этот невинный вопрос показался ему имеющим более глубокий смысл, чем она ожидала. Потому что Дилан действительно просто хотел увидеть ее.

По какой-то причине.

Хорошо бы еще понять, что это за причина…

– Какое у тебя впечатление от собеседования?

– Я думаю, все прошло хорошо. По крайней мере, мне так кажется. Джулия сказала, что сообщит мне результат в начале следующей недели.

– Это чтобы не портить сюрприз. Но могу поспорить, что ты получишь это место.

Марни расплылась в улыбке, оживившей все ее лицо.

– О, прекрасно. – Она замолчала, как будто ждала, что он скажет что-то еще. – Меня очень привлекает эта работа, и я с нетерпением жду, когда смогу приступить.

Дилан кивнул, и Марни снова замолчала. Через секунду она сказала:

– Не хочу показаться дерзкой, но я не совсем понимаю, зачем ты хотел меня видеть, и…

– К чему такие формальности, Марни?

Ее бровь поползла вверх.

– Ты сидишь за столом, как босс, значит, судя по всему, это продолжение собеседования.

– Собеседование закончено. Как я сказал, я уверен, что Джулия возьмет тебя. – Дилан отодвинул стул и, выйдя из-за стола, встал, прислонившись к нему. – Фонд достаточно неформальная организация, и тот факт, что мы… – Он замолчал, и Марни вздрогнула, заставив его задуматься над выбором слова. – Тот факт, что мы уже знакомы, не проблема.

Губы Марни побелели, она крепко сжала их, но кивнула.

Он засмеялся:

– Уж лучше ты выкладывай, что у тебя на уме.

– Ну… не могу согласиться. Это проблема. Для меня, по крайней мере.

Дилан видел, что Марни смущена, и, хотя не собирался и дальше подначивать ее, ему доставляло удовольствие наблюдать, как она барахтается.

– Почему?

– Наше знакомство носит довольно интимный характер… – Она откашлялась, и ее щеки порозовели. – Мне никогда не приходилось иметь такое знакомство с коллегами и тем более с боссом. А тут все еще хуже.

– Потому что…

Марни вдохнула, и слова стали вылетать из нее со страшной скоростью.

– Потому что Риз моя подруга и твоя бывшая невеста, и раньше она занимала место, которое теперь собираюсь занять я, а к тому же мы… – Она остановилась. – Ну, ты сам знаешь.

– Понятно. Собственно говоря, поэтому я и хотел тебя видеть.

– Правда?

Он заметил, что она ищет, за что бы уцепиться в его словах.

– В субботу утром мы не успели все уладить, и я подумал, что нам надо это сделать, прежде чем двигаться дальше.

Губы Марни изогнулись в возмущении.

– Тогда почему ты не сказал об этом прямо, а заставил меня трепыхаться тут?

Дилан усмехнулся.

В ответ Марни вытаращила глаза.

– Ну, давай.

Это даже забавно.

– Чтобы посмотреть, как ты будешь изображать «вежливость перед боссом».

Марни сложила руки на коленях и произнесла:

– Могу я быть откровенна с моим будущим боссом?

– Конечно.

– Все дело в наших личных отношениях с Риз, и это немного странно и неудобно, и, как уже говорила, мне бы не хотелось, чтобы она узнала.

– И, как я уже говорил, ее это не касается.

– Хорошо.

– Но раз уж речь зашла о Риз, хочу прояснить одну вещь.

Марни сделала кислую мину.

– И это?..

По крайней мере, одно из ее заблуждений он мог рассеять. Среди всего, что они сказали друг другу в субботу утром, его больше всего беспокоила одна вещь.

– Я хочу, чтобы ты поняла, сначала я остался с тобой, потому что меня попросила Риз, и я хотел сделать ей приятное. Но все, что случилось после того, как ты допила последний бокал вина, не имеет отношения ни к кому другому. Как ты помнишь, это я заказывал выпивку.

Она кивнула.

– Спасибо тебе за это. Я хочу сказать, за разъяснение, а не за выпивку. – Она быстро вдохнула. – И раз уж мы это выяснили, лучше всего, наверно, будет постараться забыть, что случилось…

– Забыть? – Вот в чем дело. Он никогда не встречал женщины, которая бы просила его забыть ее. Но Марни была не просто какая-то женщина.

– Ну, или хотя бы сделать вид, что забыли, – поправилась она, – чтобы это никаким образом не сказалось на наших рабочих взаимоотношениях.

В этом имелся некоторый смысл, но он встречался и собирался жениться на Риз, когда она работала здесь, и никаких проблем не возникало. А на Марни он, очевидно, не собирается жениться.

Но, похоже, Марни еще не закончила.

– Этого не должно было произойти совсем. – Она засмеялась, но с трудом. – Я имею в виду нас с тобой. Даже не верится.

Не похоже, чтобы она хотела обидеть его, но ему вдруг стало обидно.

– Это почему же?

По его глазам Марни поняла, что перегнула палку.

– Ну, м-м-м… Мы такие разные, почти ничего об щего, и если бы не большое количество алкоголя, мы вряд ли показались бы друг другу привлекательными.

– Не знаю, для кого из нас двоих это звучит обиднее.

– Да ладно. Всем известно, что значит брачный зов блондинки с юга.

– А что это?

– Ради бога, перестань, я была сильно пьяна. – Она стрельнула в него глазами. – Я тебя не виню и не говорю, что ты воспользовался ситуацией. Я участвовала в этом не меньше, чем ты. И мне кажется, мы неплохо провели время. Но в свете реалий очевидно, что не стоило этого делать, и лучше обо всем забыть.

– Хм.

– Что – хм? – Она немного глубже подвинулась в кресле, увеличивая расстояние между ними.

– Просто интересно. – В голове Дилана уже сложилась определенная теория, но она нуждалась в проверке…

– Что тут непонятного. Когда люди пьяны, с ними происходит то, что не произошло бы с трезвыми. К счастью, никто не пострадал, так что можно отправить эту ночь в архив неправильных решений, и жить дальше…

Он вдруг обнаружил, что ему совсем не хочется оказаться в списке решений, которые Марни считала неправильными. Непонятным оставалось только, что ему не нравится больше – что он там оказался, или что его это волнует.

– Значит, ты считаешь, что во всем виновата выпивка?

– Конечно.

– Как удобно.

– Извини?

– Это удобный способ уклониться от ответственности за свои действия.

– Ни от чего я не уклоняюсь.

– А звучит именно так. – Дилан скрестил руки на груди. – Наша работа потребует от тебя принятия решений, и мне не нравятся сотрудники, которые уклоняются от ответственности за последствия этих решений.

Резкий вздох Марни сказал, что он попал в цель. Ее глаза сузились, она встала.

– В своей работе я принимаю решения, исходя из того, что считаю правильным на основании имеющихся фактов. Я готова отвечать за все свои решения, даже если они окажутся неверными. Я могу допускать ошибки в своей личной жизни, но это никак не отражается на работе, даже если мне приходится иметь дело с последствиями. И это не означает, что я жалею о своих решениях. – Она скрестила руки на груди, копируя позу Дилана, и уставилась ему прямо в глаза. – Не понимаю, почему ты не оставишь все это в покое. Судя по всему, для тебя в этой истории нет никаких проблем, тогда я не понимаю, какого черта ты допытываешься, как я оцениваю свое поведение для себя?

Это был чертовски хороший вопрос, на который у Дилана не нашлось ни одного сколь-нибудь удовлетворительного ответа. Он выпрямился, но на этот раз Марни не отступила. Не отводя глаз, она вздернула подбородок.

Ему не стоило цепляться к ней, и уж точно не стоило ставить себя в такое положение. Ее скрещенные руки сжали грудь и приподняли ее вверх, и, благодаря своему росту, Дилан невольно смотрел прямо на нее.

Внутри что-то вспыхнуло, словно ворох сухих сучьев.

Только что Марни объяснила, почему это плохая идея, и, честно говоря, по большому счету он согласился с ней. Но где-то между головой и низом живота все аргументы терялись.

Это было что-то необъяснимое, неконтролируемое и… очень реальное.

Когда у Марни перехватило дыхание, он понял, что не одинок.

Она кашлянула.

– Если мы закончили, я, пожалуй, пойду.

Мудрое решение.

– Да, конечно.

Она кивнула, но не двинулась с места. Дилан видел, как часто бьется ее пульс, заставляя трепетать жилку на шее. Надо было вернуться за стол или просто отойти подальше, но ноги отказывались слушаться. Казалось, это мгновение длится вечно.

Неизвестно, кто сделал первое движение, но внезапно Марни оказалась в его объятиях, и их губы прижались друг к другу – горячие, жадные, голодные.

Ее руки обхватили бедра Дилана и прижали к ней. Он почувствовал, что дрожит. Дилан присел на стол и протянул Марни к себе между ног. Но этого оказалось мало. Поменявшись с ней местами, он поднял ее на стол, задрал подол ее юбки и раздвинул ноги. Опершись локтями на стол, Марни наклонилась назад. Ее голова запрокинулась, открывая шею, а локоть задел лампу, с грохотом свалившуюся вниз и печально повисшую на шнуре. Дилан смахнул со стола бумаги и уложил Марни на спину. Вцепившись в его галстук, она потянула его на себя.

Дилан принялся расстегивать пуговицы на ее блузке, но зацепил локтем телефонную трубку и сбросил ее. Пальцы Марни потянулись к его ремню.

В затуманенную голову Дилана настойчиво стучались телефонные гудки.

Неудачное время, неудачное место. Прямо за дверью сотрудники.

Всплеск сознания угас, когда Марни, расстегнув молнию на его брюках, скользнула пальцами внутрь. Дилан застонал, и последнее беспокойство по поводу такого нецивилизованного поведения умчалось прочь.

Пуговицы на блузке Марни с легкостью покорились его пальцам, обнажив скромный бюстгальтер, создававший ложное представление о сирене, которую он держал в руках. Дилан провел языком по кружевной кромке и услышал вздох наслаждения. Еще одно движение, и его губы сомкнулись вокруг соска, заставляя его съежиться, а руки Марни, обвивавшие его шею, напряглись с такой силой, что ногти впились в кожу.

Ее змеиные движения сводили Дилана с ума, но в конце концов ему удалось задрать ей юбку до самого верха и в награду получить доступ туда, куда он больше всего стремился. Стянув с нее трусики, он коснулся горячей влажной плоти, и почувствовал, как затрепетало все ее тело.

Какая-то небольшая часть мозга, сохранившая способность мыслить рационально, продолжала слать сигналы тревоги, но это только подливало масла в огонь. Риск быть обнаруженными наэлектризовал воздух опасностью и обострил ощущения.

Хотя от Марни и так исходило достаточно огня. Каждый сдавленный вздох, каждый приглушенный стон, вырывавшийся у нее, проникали в самую глубину его существа.

Дойдя до высшей точки, она выгнула спину над столом, пытаясь с помощью руки удержаться на скользкой поверхности, в то время как другая рука зажимала рот, чтобы заглушить крик.

Дилана трясло от нетерпения, его непослушные руки с трудом справились с одеждой и подхватили бедра Марни. Ее огромные голубые глаза, затуманенные страстью, не отрываясь смотрели на него, ноги обвились вокруг его талии.

Потом Дилан просто перестал соображать.

Злобное ту-ту-ту телефона, слишком долго стоявшего со снятой трубкой, наконец вернуло Марни в сознание. Дилан лежал сверху, и его плечи вздрагивали в такт сбившегося дыхания. Она сама дышала не намного ровнее.

Потребовалось какое-то время, прежде чем она осознала, что произошло, и поняла, что лучше бы ей этого не осознавать.

Это невозможно. Я только что занималась сексом на столе Дилана. С Диланом. Моим будущим боссом. Ради всего святого, что со мной происходит? Прежде она никогда не теряла контроля над своими гормонами. По крайней мере, на трезвую голову…

Из-за двери донесся приглушенный смех. Марни выругалась про себя.

– Ты запер дверь?

Голова Дилана взметнулась вверх, и он чертыхнулся.

– Нет.

Поспешность, с которой он отскочил от Марни, выглядела почти неприличной, но оказалась весьма заразной. Боже правый, задранная юбка скомкалась у нее на талии, трусики болтались на щиколотке, блузка и бюстгальтер были расстегнуты. Если кто-нибудь войдет…

Дилан проворно привел в порядок свою одежду, но его волосы по-прежнему торчали в разные стороны, а лицо пылало. Господи, что же тогда у нее с прической и макияжем? Марни поправила одежду, но она оказалась безнадежно измята. Как она выйдет отсюда? У нее вид, как… как… Ну, в общем, как будто она занималась именно тем, чем она действительно занималась.

Слово «стыдный» даже отдаленно не отражало реальность.

Марни могла шутить, что той ночью находилась под влиянием гормонального безумия, усугубленного алкогольными парами. Но сегодня она трезва. Это не поддавалось никакому логическому объяснению.

А в то же самое время по ее телу до сих пор проносились маленькие вспышки, а колени казались не совсем прочными. В тихом омуте Дилана явно водились какие-то черти. Марни никогда бы не подумала, что мужчина такого типа может заниматься сексом на столе, да еще и с незапертой дверью.

Впрочем, она и себя не могла бы отнести к такому типу девушек. Похоже, в ней тоже сидели какие-то доселе неизвестные ей черти.

Пока Марни думала об этом, Дилан снова превращался в того Дилана, который не мог бы заниматься сексом на столе. Когда он затянул узел галстука, преображение в основном завершилось, хотя в тех местах, где ее пальцы слишком активно поработали над его волосами, они еще выглядели несколько помятыми.

И на щеке остался след губной помады.

– Что ж, это… – начала Марни, сама толком не зная, как это назвать.

– Это было то, ради чего я просил тебя подняться ко мне.

– Я не знала. – Она вытащила из сумочки пудреницу. – Это только все усложняет.

Вернув на место лампу и телефон, Дилан нагнулся, чтобы подобрать с пола бумаги.

– Да.

Прическа и макияж не слишком пострадали, и Марни достаточно легко привела их в порядок, однако одежда не оставляла никаких надежд. Она протянула Дилану зеркальце.

– У тебя на щеке помада.

Дилан с тяжким вздохом взял зеркальце и вытер щеку, а потом пригладил волосы. Возвращая ей зеркальце, он сказал:

– Может, ты и права.

– Ты о чем?

– Нам стоит просто забыть о том, что случилось.

– Поздновато, тебе не кажется?

– Марни, ты мне нравишься, и между нами явно есть какая-то химия, но… – Он не закончил.

Да этого и не требовалось. Она и без того была согласна с ним. Но откуда это разочарование, засевшее в груди?

– Никогда не могла похвастаться успехами в химии.

Дилан слабо кивнул. Проклятье! Почему она чувствует себя какой-то профурсеткой, которой только и надо, что забрать деньги с ночного столика и уйти? И почему это чувство так беспокоит ее?

Напряжение становилось все сильнее и казалось чем-то нелепым после пережитого сексуального наслаждения. Марни думала, что утром в субботу пережила самый неловкий момент в своей жизни. Но сегодня ей удалось взять новую высоту, и по мере того, как они торопливо приводили в порядок одежду и стол, неловкость продолжала расти. Марни не знала, как выйти.

Когда на столе Дилана зазвонил телефон, она с благодарностью ухватилась за эту возможность.

– Не буду тебе мешать. – Схватив сумку, она попыталась прикрыть ею самые мятые части блузки и юбки и едва не споткнулась, торопясь к двери.

Кивнув секретарше Дилана и стараясь сохранять лицо, Марни прошла к лифту. К счастью, он оказался пустым, и она прислонилась к стене.

Какая же я дура.

Марни могла написать целый список причин, по которым этого не должно было случиться.

Но это случилось. И она снова раскаивалась в этом.

Глава 5

Когда Джина вошла в кафе, Марни сразу же заметила, как она изменилась. Она выглядела красивой и собранной, как всегда, но что-то в ней стало другим. Это сияние, которому она немного завидовала, Марни уже замечала у Риз и у Кэсси. Джина была влюблена и очень счастлива.

Марни до сих пор не могла привыкнуть к тому, что эту улыбку на лице Джины пробудил Картер, ну ладно.

Когда Джина заметила ее, улыбка сделалась немного неуверенной, и Марни сразу стало стыдно. Она была виновата, и уже давно, хотя даже не представляла, что ущерб окажется настолько значительным.

Этим летом они попытались все исправить, и в прошлую пятницу сделали шаг навстречу друг другу. Но прошло восемь дней, и Марни снова нервничала.

Она думала об этом всю неделю, и одну вещь теперь знала точно: если им удастся оставить все в прошлом, она не станет делать вид, что ничего не было, а возьмет ответственность на себя. Джина, казалось, была готова все простить, но было бы неправильно просто принять это прощение, не сделав ничего со своей стороны.

Когда Джина подошла к ней, Марни встала и обняла подругу. Сначала Джина замерла, и Марни испугалась, что зашла слишком далеко. Но потом она почувствовала, как руки Джины обхватили ее за плечи.

Первый барьер взят. Марни глубоко вдохнула:

– Прости меня. За все, за все.

– И ты меня тоже.

– Нет. – Марни разжала руки и усадила Джину на стул. – За эти годы я поняла, какая же я была маленькая, самодовольная ханжа.

– Ну, зачем так сурово…

– Это правда, поэтому позволь мне признаться в этом и извиниться. Я знаю, какой я была тогда, но теперь я уже не та Марни. Я обиделась и разозлилась на Картера и на весь свет и выплеснула все на тебя, потому что ты оказалась рядом. А потом я сделала еще хуже, вбив клин между всеми нами, и все из-за своей незрелости и неспособности отнестись к этому нормально.

Джина покачала головой:

– Я думаю, мы все повели себя неправильно.

– Если бы я могла вернуть тот вечер…

– Не будь того вечера, ни одна из нас не стала бы тем, кем стала. Я тоже уже не та Джина.

И правда. Тот вечер изменил всех. Марни кивнула.

– И еще я хочу извиниться за свое поведение на свадьбе Кэсси.

– На тебя слишком много всего свалилось за короткий срок. Я думаю, ты перенесла это лучше, чем можно было ожидать. Я не хочу сказать, что мы ожидали от тебя чего-то плохого, – поправилась она.

– Я знаю. – Марни вздохнула. – Ты правильно сделала, что не сказала мне о своей беременности тогда, десять лет назад. Я бы не восприняла это, как надо.

– Понятно.

Теперь самое сложное. Марни сделала глубокий вдох.

– Но мне действительно жаль, что ты не доносила. Хотя я рада, что никто мне об этом не сказал, потому что я могла еще больше все испортить. И мне очень стыдно за это.

– Мы были детьми. А теперь нет.

– Знаю. Но теперь я здесь, и если ты…

Джина покачала головой:

– Это было давно.

– Но это не умаляет моей вины. Прошлое не вернуть, но теперь я хочу, чтобы мы снова стали друзьями. Настоящими друзьями. Пока я тебя не увидела, я даже не представляла, как мне тебя недостает. – Черт. Глаза щиплет. Все оказалось тяжелее, чем она думала.

Джина взяла ее за руку и пожала. В этот миг Марни поняла, что все будет хорошо. Она поняла, что прощена, и тяжесть, которую носила так долго, наконец спала с плеч.

Взгляд Марни упал на руку Джины, и ее глаза широко распахнулись.

– Картер уже сделал тебе предложение? Вау!

Джина кивнула.

– Это обручальное кольцо моей бабушки.

По лицу Джины пробежала тень беспокойства.

– Все правильно. – Марни сглотнула и поспешила успокоить ее. – Моя бабушка любила смотреть фильмы Би-би-си. – Думаю, она пришла бы в восторг, узнав, что ее кольцо досталось англичанке. – Его старомодный дизайн как нельзя лучше подошел Джине.

Джина бросила взгляд на кольцо.

– Картер привез его с собой. – Она улыбнулась. – Чертов маленький хвастун.

– Так и есть. – Однако это доказывало серьезность намерений Картера лучше всяких заверений.

– Картер говорил, что ты не очень-то обрадовалась, когда он рассказал про нас.

Марни пришлось хорошо подумать, чтобы не ляпнуть чего-нибудь такого, что могло случайно обидеть Джину.

– Нет. Все совсем не так. Я просто удивилась, когда он сказал, что собирается сделать предложение. У вас все так быстро развивается, что я никак не поспеваю.

– Значит, ты не против.

– Конечно. Если это сделает вас счастливыми, я полностью за. Мне всегда хотелось иметь сестру.

– Так ты будешь подружкой невесты?

– Можешь не сомневаться. Вы уже определили дату?

Джина засмеялась:

– Мы не такие быстрые. Сначала мне надо немного прийти в себя.

– Но ты уверена, что хочешь выйти за него?

– Да. После продолжительной и приятной помолвки.

Марни прикусила язык, но все равно не смогла удержаться, чтобы не уточнить:

– Извини, но я должна спросить. За Картера? Правда?

Джина кивнула:

– Правда.

– Ты уверена?

– Определенно. И он тоже. – На ее губах появилась задумчивая улыбка. – Я поняла это, только когда он достал обручальное кольцо. Для меня это тоже стало сюрпризом.

Слова Джины звучали романтично, что как-то не вязалось с Картером.

– Я спрошу, хотя не совсем уверена, надо ли мне это знать. А он не выводит тебя из себя?

Джина усмехнулась:

– Безусловно.

– Я не то имела в виду. Просто он… – Марни запнулась в поисках подходящего слова, – склонен к гиперопеке.

Джина пожала плечами:

– Ты его сестра, а я нет. У нас совсем другие отношения.

– Я понимаю.

Джина, похоже, тоже старалась осторожно подбирать слова.

– Мне кажется, если бы вы проводили вместе больше времени, ты бы поняла, что он не такой, как ты думаешь. И никогда не был, понимаешь?

– Понимаю. Это понимание, которое приходит со зрелостью. И все же я достаточно хорошо знаю, какой он…

– Не думаю.

– Что?

Джина вздохнула:

– Он так гордится тобой.

Марни показалось, что весь мир пошатнулся.

– Что?

– Да, это так. Я точно знаю, хотя он признался мне в этом совсем недавно. Ты очень многого добилась, сделала это так быстро и без посторонней помощи, вдали от дома…

Удивительно.

– Он никогда не говорил мне этого.

– Знаю. Я говорила ему, что он должен это сказать. Но, если честно, я думаю, он просто не знает, как это сделать. Он вообще не понимает, как теперь с тобой общаться.

– Он до сих пор обращается со мной как с ребенком.

– Я ему на это указала. Видишь ли, я люблю твоего брата, но вижу и его недостатки. Мне кажется, вам просто надо поговорить… и все станет лучше. К тому же мы собираемся завести детей. Ты знаешь, как я этого хочу.

– Да. Господи, как бы мне хотелось, чтобы ты не уезжала.

– А я хочу, чтобы ты пообещала, что будешь почаще приезжать в Саванну.

Марни даже не пыталась скрыть своего удивления.

– Я была уверена, что вы переедете в Нью-Йорк. Ты же была в Саванне. Знаешь, как там живут. Неужели ты не будешь скучать без большого города?

Джина пожала плечами:

– Но у меня же останется здесь сестра моего мужа. Будет где остановиться.

– Когда пожелаешь.

Официант принес еще кофе, и вот они уже сидели и болтали, как в старые времена, будто и не было тех десяти лет. Марни рассказала о том, что, возможно, получит работу в фонде, хотя не стала говорить, что это дело практически решенное, и не стала вдаваться в подробности. Она не могла бы рассказать больше, не упоминая Дилана, а ей не хотелось этого делать.

А между тем именно эта тема особенно интересовала Джину. Она как бы невзначай спросила:

– А как у тебя на любовном фронте. Встречаешься с кем-нибудь?

Марни хотела соврать, но заинтересованный взгляд Джины говорил о том, что лицо уже выдало ее. Хорошо, что я не играю в покер. Джина подалась вперед.

– Вижу, у тебя есть кое-что интересное. И кто он?

На самом деле Марни не встречалась с Диланом, так что не назвать его не было бы ложью. Но она уже дважды переспала с ним, и возможно, Джина что-то уловила.

– Есть один. Мы недавно познакомились. Так, случайно, ничего серьезного.

– Ты меня удивляешь.

И себя тоже, но совсем по другой причине.

– Почему?

– Никогда не замечала в тебе склонности к «случайному».

– Люди меняются.

– Это точно.

– И за это я должна сказать спасибо тебе. Кэсси и Риз – тоже. Год с вами, и я уже не была прежней Марни.

– Поэтому ты уехала из Саванны?

Учитывая очевидную заинтересованность Джины в том, чтобы установить перемирие между нею и Картером, Марни задумалась, что отвечать. Ей не хотелось, чтобы Джина оказалась между двух огней, но Марни не сомневалась, что ее слова будут переданы Картеру.

– Отчасти. Все не так просто. Но я не могла оставаться там. От меня требовалось быть совершенно определенной личностью, которой я не хотела становиться. А стать кем-то другим в Саванне было невозможно. Вот мне и пришлось уехать.

– И ты стала той Марни, которая заводит шашни с неподходящими мужчинами.

– Да. Думаю, да. Тебя это удивляет?

– Немного. – Джина засмеялась. – Ну ладно, ужасно удивляет. Из этого может выйти что-нибудь серьезное?

Марни попыталась представить.

– Нет.

Помолчав несколько секунд, Джина спросила:

– Точно нет?

– Точно нет. Он не из тех, с кем у меня может получиться что-то серьезное.

– Почему?

– А должна быть причина?

– Пожалуй, нет, но… у тебя наверняка есть хотя бы одна. Или две. Стоящие.

– Дело в том… – Марни стала подыскивать подходящую причину, но не нашла ничего, о чем могла бы сказать вслух. По всем параметрам Дилан был просто «подарок». Сомнительно, чтобы Джина поняла, почему его замечательные качества создавали для нее проблему. Тем более что многими из них обладал и Картер. Она попыталась отмахнуться. – Потому что я не хочу, и все.

Брови Джины взлетели вверх, но потом она пожала плечами.

– Пожалуй, в этом есть смысл. Я немного удивлена, но я на твоей стороне. Каждая девушка имеет право загулять.

Точно. Именно загулять. Именно это с ней и произошло. И в этом нет ничего особенного. Марни немного оправилась от смущения.

– Вот именно. Последние два месяца выдались просто сумасшедшими, и мне нужно было что-то незатейливое. Картер пришел бы в ужас…

– О, я не собираюсь делиться этим с твоим братом. Есть кое-какие вещи, которые ему не стоит знать про его маленькую сестренку, и я не стану выдавать тебя. Но мне ну очень хотелось бы узнать подробности. – Она усмехнулась.

Джина не так уж сильно изменилась.

– Я тебя не подведу.

– Проехали.

После полудня в воскресенье стояла прекрасная погода, солнечная, теплая, с небольшими пушистыми облачками на голубом небе. А Дилан сидел в своем кабинете с горой бумажной работы и переполненным ящиком входящей электронной почты. Нет, это точно может уморить кого угодно.

Хотя работа давала ему благовидный предлог, чтобы отказаться от приглашения матери на завтрак. Если бы он пошел, родители чувствовали бы себя обязанными завтракать вместе не только ради него, но в большей степени потому, что каждому из них казалось, что другой оказывает большее влияние на их единственного ребенка. Ему пришлось бы сидеть среди множества блюд, и хотя теперь у него уже не сводило желудок, как в детстве, но одна мысль об этом напрочь отбивала всякий аппетит.

Дилан знал дюжину хороших адвокатов, занимавшихся бракоразводными делами, которые с радостью решили любые проблемы – за очень хорошую плату, конечно, – и покончили с мучениями его родителей.

Или хотя бы с его мучениями. Он был, пожалуй, единственным ребенком в мире, который от всей души желал, чтобы его родители развелись. Если бы они это сделали, он наверняка любил бы их больше.

Тряхнув головой, он подписал планы фонда по сбору средств и открыл имейл от Джулии, озаглавленный «Марни Прайс».

Это был стандартный приказ: зарплата, соцпакет, предоставляемый всем сотрудникам фонда. Как только он подпишет его, Марни будет окончательно принята на работу.

А значит, Риз от него отстанет. Он уничтожил три непрочитанных мейла от нее, у которых в строке тема тоже значилось «Марни».

Марни.

Дилан сидел за столом, на котором всего пару дней назад извивалась полуголая Марни, и, несмотря на обилие работы, этот образ очень сильно мешал ему сосредоточиться на чем-нибудь еще.

Боже правый, он до сих пор с трудом верил в то, что посреди рабочего дня занимался любовью на этом столе, даже не заперев дверь. Все-таки было в этой Марни что-то такое…

И это его тревожило. Это что-то в Марни заставляло его вести себя непредсказуемо и совершенно несвойственным ему образом. Дилан не понимал, что это такое. Но, черт возьми, ему это нравилось.

И оказалось почти достаточно, чтобы ему не хотелось подписывать приказ о ее приеме на работу. Не будь смешным. Марни прекрасно подходит на эту должность, и едва ли это что-то, проникнув сквозь три этажа здания, будет отвлекать его ежедневно.

Дилан отправил имейл с согласием и решил, что на сегодня хватит.

Что бы там ни было в Марни, оно не могло длить ся вечно. В этом он не сомневался. Со временем химия улетучится. И только те, кто ошибочно принимает ее за серьезную основу, на которой могут строиться отношения, сгорают в ее огне.

Последний раз взглянув на свой стол, Дилан ушел. Он не мог отрицать, что в этой химии есть своя прелесть, что она может вызвать привыкание. Она определенно позволила ему по-новому взглянуть на то, как люди попадают в сети неправильных взаимоотношений и почему терпят их.

Может, именно ей он мог бы объяснить, почему вместо того, чтобы отправиться домой, поехал в Бруклин.

Марни жила недалеко от Проспект-Парк, и разыскать ее квартиру в одном из викторианских домов оказалось нетрудно. Очевидный дружелюбно-семейный дух окрестностей подходил ей гораздо больше, чем Сохо, если бы она решила перебраться туда, поближе к новой работе.

И почему ты так думаешь? Он едва ли подходил на роль эксперта по Марни. Черт, он проехал весь путь до Бруклина, даже не задумавшись о том, что у нее, должно быть, есть чем заняться хорошим воскресным днем и дома ее может не быть.

Вот поэтому-то я и не люблю непредсказуемых действий.