Текст книги "Остров райских птиц. История Папуа Новой Гвинеи"

Автор книги: Ким Малаховский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

V

После официального провозглашения «опеки» над Новой Гвинеей австралийское правительство не только не внесло каких-либо вытекающих из соглашения изменений в действовавшую систему совместного управления территорией Папуа – Новая Гвинея, а, напротив, закрепило ее в Акте о Папуа – Новой Гвинее, принятом австралийским парламентом в 1949 г.

Лейбористское правительство Австралии не уставало заявлять о своей преданности идее "благородного руководства отсталыми народами" для достижения ими независимости.

Еще в декабре 1944 г., когда только начинались переговоры между державами антигитлеровской коалиции о послевоенной судьбе колоний, Австралия в совместном с Новой Зеландией заявлении указывала на то, что доктрина опеки должна рассматриваться "применимой в принципе ко всем колониальным территориям на Тихом океане и повсюду" и что "основной целью опеки является поднятие уровня благосостояния туземных народов и их экономическое и политическое развитие" (Legge J. В. Australia Colonial Policy, p. 191).

В августе 1946 г. Д. Чифли, сменивший умершего Д. Кэртина на посту премьер-министра Австралии, заявил: "Мы признаем и с радостью принимаем на себя главную обязанность, определенную в Уставе ООН, – способствовать благосостоянию и прогрессивному развитию коренных жителей Новой Гвинеи" (Biskup P., Jinks В., Nelson H. A Short History of New Guinea, p. 116).

10 декабря 1949 г. на общих парламентских выборах лейбористская партия потерпела поражение и к власти в стране пришла либерально-аграрная коалиция. Новый кабинет министров был сформирован из представителей Либеральной и Аграрной партий. Премьер-министром стал Роберт Мензис. Либерально-аграрная коалиция продержалась у власти почти четверть века, до октября 1972 г.

Новое правительство устами министра внешних территорий П. Спендера так сформулировало принципы политики правительства в отношении Папуа – Новой Гвинеи:

1. улучшение благосостояния, развитие туземных народов и содействие их участию в преумножении богатств территории;

2. максимальное использование ресурсов территории для удовлетворения ее собственных нужд, нужд Австралии и других стран..."(Ibid., p. 196).

В начале 1952 г. П. Хэзлак, ставший министром внешних территорий, сделал следующее витиеватое заявление об отношении Австралии к ее подопечной: "Новая Гвинея не является ни колонией, ни зависимой территорией; она находится в экспериментальной стадии чего-то, что мир до сих пор еще не видел... это попытка кооперации и взаимного сотрудничества между двумя народами; опекунство, в котором должны выжить и опекун, и опекаемый" («South Pacific», 1952, vol. 5, № 11, p. 229). Что же касается возможной даты предоставления территории независимости, то австралийские государственные деятели ничего обнадеживающего на этот счет не говорили, традиционно ссылаясь на свои альтруистические чувства.

Так, премьер-министр Австралии Мензис, выступая по телевидению 31 июля 1962 г., в ответ на рекомендации Совета по опеке ООН об ускорении процесса достижения самоуправления подопечной территорией Новая Гвинея заявил: "Мы несем большую ответственность за Новую Гвинею. Было бы преступным актом бросать ее на произвол судьбы" («Pacific Islands Monthly», 1962, № 2, p. 18). Ему вторил П. Хэзлак, который при обсуждении в мае 1963 г. в австралийском парламенте Закона о Папуа – Новой Гвинее указал, что требование о предоставлении Папуа и Новой Гвинее самоуправления к 1970 г. или к другой дате является нереальным и правительство отвергает его. «Я решительно заявляю перед парламентом, – подчеркнул он, – что правительство не планирует прекращения опеки к этой или любой другой дате...» (Parliamentary Debates. House of Representatives, May 7, 1963, p. 1076).

В январе 1964 г. на открытии летней школы Совета по обучению взрослых в Папуа – Новой Гвинее Хэзлак сказал, что Австралия по-прежнему отказывается объявить дату предоставления самоуправления этим территориям.

В начале апреля 1969 г. министр внешних территорий Берне заверил, что в предстоящее семилетие австралийское правительство не намерено предпринимать какие-либо серьезные шаги в области политического развития Папуа – Новой Гвинеи. "С моей точки зрения, – откровенно признавался министр, – не должно быть сколько-нибудь значительного конституционного развития территории".

Таким образом, Австралия не думала что-либо менять в старых колониальных методах управления территорией, в какой-то мере считаться с принципами Устава ООН.

Вся полнота власти сосредоточивалась в руках администратора, при котором находился Исполнительный совет, состоявший из 9 должностных лиц, назначавшихся генерал-губернатором Австралии. Под общим руководством администратора функции управления осуществлялись 14 департаментами. Территория была разделена на 9 округов, каждый из которых управлялся окружным комиссаром, являвшимся представителем администратора и главным должностным лицом, ответственным за общее управление департаментами и координацию их деятельности в пределах данного округа.

В Законодательный совет Папуа – Новой Гвинеи входили администратор, 15 должностных лиц, 3 выборных члена, 3 назначаемых члена, 3 назначаемых члена от христианских миссий, 3 члена, назначаемых от коренных жителей, причем двое от подопечной территории. Все члены совета (за исключением трех выборных) назначались генерал-губернатором по представлении администратора.

Законодательный совет был уполномочен издавать декреты, касавшиеся поддержания законности, порядка и обеспечивавшие надлежащее управление территорией. Они вступали в силу после утверждения их администратором, по некоторые декреты не могли утверждаться администратором и представлялись па утверждение генерал-губернатору.

Нетрудно видеть, что система управления строилась таким образом, чтобы всю полноту власти безраздельно сосредоточить в руках управляющей власти, свести на нет участие в управлении представителей коренного населения. Даже такой орган, как Законодательный совет, члены которого столь строго отбирались австралийскими властями и который ни в коей мере не мог называться представительным, обладал ничтожными полномочиями, все принимаемые им акты подлежали последующему утверждению управляющей властью.

Требование увеличить число представителей от коренного населения в Законодательном совете настойчиво выдвигалось аборигенами. Совет по опеке многократно рассматривал эту проблему на своих сессиях и "выражал надежду", что управляющая власть внемлет голосу народа Новой Гвинеи. В адрес выездной миссии ООН, посетившей территорию в 1959 г., поступили многочисленные заявления от коренных жителей относительно их представительства в Законодательном совете.

На вопрос членов выездной миссии о том, почему не расширяется представительство коренных жителей в Законодательном совете, министр внешних территорий Австралии, тот член австралийского кабинета, на которого возложено проведение правительственной политики в Новой Гвинее, ответил, что прежде всего нелегко найти таких коренных жителей, которые были бы способны принимать активное участие в работе совета. "Каждый раз, – говорил министр, – как встает вопрос о назначении коренных жителей в члены совета, оказывается трудным делом найти подлинно компетентных представителей ввиду того, что некоторые из лучших элементов коренного населения являются государственными служащими и, как таковые, не имеют права состоять членами совета. Среди остальных насчитывается не более двенадцати человек, которые имеют достаточный опыт в выступлении на собраниях или достаточно осведомлены о делах, чтобы принимать активное участие в работе Законодательного совета" (Доклад выездной миссии ООН 1959 года о подопечной территории Новая Гвинея (русский текст). Нью-Йорк, 1959, с. 37-38).

Столь циничное заявление члена австралийского правительства хорошо иллюстрирует действия управляющей власти по подготовке народа Новой Гвинеи к получению самоуправления и независимости. Среди почти полуторамиллионного населения территории после долгих лет австралийского управления невозможно, по мнению министра, найти нескольких человек для включения в состав Законодательного совета! Среди народа весьма способного, о чем свидетельствовал еще в прошлом веке замечательный русский ученый Н. Н. Миклухо-Маклай, хорошо его изучивший.

Даже выездная миссия ООН, возглавлявшаяся чанкайшистом, следующим образом выразила свое отношение к заявлению министра: "Миссия считает, что администрация проявляет излишнюю консервативность в предъявляемых ею к коренным жителям требованиях в отношении их квалификации для назначения в Законодательный совет. С ее точки зрения, администрация ничем особенно не рискует, если новый член совета не будет обладать достаточным опытом в публичных выступлениях, не будет осведомлен о делах или же окажется не в состоянии принимать активное участие в работе совета. Никакого вреда, по мнению миссии, не будет в том, что во время периода обучения, который администрация считает для них необходимым, все большее число коренных жителей будет знакомиться с парламентской практикой и порядками Законодательного совета. Миссия полагает, что работа в совете позволит им приобрести необходимый опыт и знания. Она уверена в том, что на подопечной территории есть лица, которые оказались бы в совете более чем номинальными членами, и надеется, что при намеченном пересмотре состава совета число его членов из коренного населения будет увеличено" (Доклад выездной миссии ООН 1959 года о подопечной территории Новая Гвинея (русский текст). Нью-Йорк, 1959, с. 38).

Проводя свою административную политику, австралийские власти не считались с интересами и нуждами коренного населения территории. Это приводило к кровавым последствиям. Характерен эпизод, происшедший в деревне Навунерам вблизи Рабаула.

В 1958 г. управляющая власть ввела в Новой Гвинее личный налог. Население Навунерама отказалось его платить. Тогда 23 июня должностные лица на основании приказа попытались взять товары вместо налога. Население Навунерама отняло их. После этого управляющая власть приняла решение о том, чтобы употребить силу для поддержания "порядка" и "законности" и начать судебное преследование лиц, отказавшихся платить налог. Суд в составе представителей департамента по делам коренного населения собрался 4 августа в деревне Навунераме. Жителям деревни еще раз приказали уплатить налог. Когда те снова отказались, полиция приступила к арестам. Встретив сопротивление населения, полицейские открыли огонь. Полилась кровь жителей деревни.

В 60-х годах также наблюдались случаи отказа коренных жителей платить налоги, устанавливаемые австралийской администрацией. Управляющая власть жестоко карала за это. Так, лишь среди жителей небольшого острова Лавонгай (Новый Ганновер) было арестовано и осуждено около 150 человек. Однако островитяне продолжали упорствовать. Тогда на остров был послан отряд полиции. Население организовало демонстрацию, против которой полиция применила слезоточивые бомбы, а затем произвела новые аресты.

На острове Новая Британия австралийские власти ввели в совет племени толай европейцев. Коренные жители восприняли этот акт как дальнейшее усиление господства колонизаторов. В знак протеста они провели мирные демонстрации. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы ввести на остров почти тысячу полицейских и начать массовые аресты.

Под воздействием выступлений коренных жителей территории и критики в ООН управляющая власть вынуждена была объявить в этом отдаленном уголке мира наступление эры "реформ".

Изменения в органах управления территорией свелись к следующему. Исполнительный совет был заменен Администраторским советом. В него вошли администратор, три официальных члена Законодательного совета и три неофициальных, из которых, по крайней мере, два должны были быть выборными. Законодательный совет, по новому положению, состоял из администратора, 14 официальных членов, 12 выборных и 10 назначаемых членов; 6 выборных представляли коренных жителей территории и 6 – некоренных, 5 назначаемых членов являлись лицами, проживающими на подопечной территории, 5 – коренными жителями.

Хотя благодаря этим "реформам" несколько увеличивалось число выборных представителей в центральных органах управления территории, положение, по существу, никак не менялось и целиком сохранялась политика дискриминации в отношении коренного населения. Достаточно сказать, что почти 1,5 млн. коренных жителей имели в Законодательном совете 11 представителей, а 15 тыс. иностранцев – 26. Компетенция Законодательного совета по-прежнему не была расширена, и он по-прежнему оставался в полной зависимости от австралийских властей.

Управляющая власть не предпринимала сколько-нибудь серьезных мер для подготовки лиц из среды коренного населения к государственной службе. Индийский представитель в Совете по опеке справедливо отмечал в своем выступлении на 27-й сессии совета в июле 1961 г., что "общее число служащих-новогвинейцев все еще невелико и им до сих пор не удается занять крупных постов в государственном аппарате" (Report of the Trusteeship Council, 1 July 1960 – 19 July 1961. New York, 1961, p. 47).

В апреле-мае 1962 г. выездная миссия ООН (миссия Фута) посетила подопечную территорию Новая Гвинея. По ее докладу Совет по опеке в июле 1962 г. вынес рекомендации, существо которых в области политической сводилось к тому, чтобы избрать к концу 1963 г. новый Законодательный совет в составе 100 человек в основном из представителей коренного населения. Премьер-министр Австралии Мензис, выступая по телевидению 31 июля 1962 г., назвал это предложение лишенным смысла.

Решения Генеральной Ассамблеи ООН о скорейшей ликвидации колониального режима правительство Австралии не выполняло, ссылаясь на своп "высокие обязательства" в отношении островитян. Однако делать это становилось все труднее, и ему пришлось начать политические маневры.

В 1963 г. австралийский премьер-министр Мензис посетил Папуа – Новую Гвинею с целью показать, что Австралия "воспринимает свою ответственность серьезно" («Sydney Morning Herald», 5.IX 1963).

В этом же году австралийский парламент принял Закон о Папуа-Новой Гвинее, вносивший изменения в организацию законодательного и исполнительного органов территории.

Закон 1963 г. предусматривал создание вместо Законодательного совета Палаты ассамблеи, состоявшей из 64 членов: 10 официальных назначались австралийскими властями из числа правительственных чиновников, 10 других членов из числа европейцев избирались в закрытых округах, где кандидатуры выставлялись только европейцами, остальные 44 члена избирались в открытых округах, где кандидатуры выставлялись как европейцами, так и коренными жителями.

Для кворума в палате достаточно было присутствия 22 членов. Решение принималось простым большинством (в законе, правда, не говорилось, имелся ли в виду полный состав палаты или установленный кворум). Решения палаты утверждались администратором территории. Он мог отклонить принятое решение и вернуть его на новое рассмотрение. Все решения палаты по наиболее важным вопросам, а также те, которые, по мнению администратора, не находились полностью в соответствии с договорными обязательствами правительства Австралии и обязательствами австралийского правительства по соглашению об опеке, передавались на утверждение генерал-губернатора Австралии. Генерал-губернатор имел право в течение шести месяцев утвердить то или иное решение, отклонить его или возвратить администратору со своими рекомендациями и поправками.

Из компетенции Палаты ассамблеи полностью исключались вопросы обороны, государственной службы, условий найма местных жителей, распределения земли, иммиграции и высылки, даже некоторые вопросы брачно-семейных отношений (например, расторжение брака). Все они решались австралийским правительством.

Исполнительный совет, который находился при администраторе, по закону 1963 г. состоял из администратора и 11 членов, в том числе 7 неофициальных (5 из которых были коренными жителями).

В период предвыборной кампании один из кандидатов в члены Палаты ассамблеи от коренных жителей – Оала Раруа, выступая в округе Порт-Морсби, подчеркнул, что "Австралия вынуждена была пойти на учреждение в Папуа и Новой Гвинее парламента под нажимом Организации Объединенных Наций" («South Pacific Post», 7.XI 1964).

Житель Нагорья голосует во время выборов в Палату ассамблеи.

Но в то же время совершенно очевидно, что, идя на некоторые уступки, австралийское правительство сохраняло в неприкосновенности общее положение. Это ясно и буржуазным ученым. Так, анализируя маневры австралийского правительства с реорганизацией законодательного органа Папуа-Новой Гвинеи, американский исследователь М. Лейфер писал: «Парламент, судя по недавним предложениям, может быть лишь фасадом, имитирующим то белое здание в Канберре, которое само в весьма многих отношениях является только фасадом» («Pacific Affairs», vol. XXXVI, № 3, p. 261).

Вполне понятна неудовлетворенность коренных жителей территории новым законом. Об этом убедительно сказал во время своего пребывания в Австралии в январе 1963 г. член Законодательного совета, представитель коренных жителей Джон Гиз: "Вы можете спросить меня, что я предлагаю. Во-первых, большая часть решений по политическим вопросам должна приниматься не в Канберре, а в Порт-Морсби. Во-вторых, представители коренного населения должны принимать участие в законодательной деятельности на самой ранней стадии... Эти изменения должны быть сделаны немедленно. Необходимо приблизить время создания собственного ответственного правительства" (Ibid., p. 262).

Однако австралийское правительство на дальнейшие уступки не пошло. Реакция Совета по опеке на действия Австралии вследствие позиции, занятой колониальными державами и сочувствующими им членами совета, была вялой.

Лишь представитель Советского Союза выступил с разоблачением лицемерных действий австралийского правительства. "Власть Палаты ассамблеи, – заявил он, – чрезвычайно ограничена, поскольку генерал-губернатор и австралийское правительство полностью контролируют территорию и имеют право изменять любой закон, принятый палатой, или налагать на него вето... Если палате не будет дана власть утверждать законы и регулировать жизнь на территории и если она не будет выполнять законодательные функции, а австралийские власти в то же время сохранят свою неограниченную власть над территорией, существо происшедших изменений будет весьма слабым и Палата ассамблеи будет фактически орехом без ядра... Основная проблема политического развития территории – создание представительного парламента, наделенного всей полнотой власти, который явится краеугольным камнем будущего независимого государства, – осталась нерешенной" (Report of the Trusteeship Council, 27 June 1963 – 29 June 1964. New York, 1964, p. 11).

Палата ассамблеи

Советский представитель внес проект резолюции на 1239-е заседание Совета по опеке. В ее преамбуле выражалось сожаление в связи с тем, что управляющая власть не предприняла необходимых шагов – для передачи всей власти народу территории в соответствии с § 5 Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам, принятой на XV сессии Генеральной Ассамблеи 14 декабря 1960 г. В постановляющей части проекта резолюции предлагалось:

1. подтвердить неотъемлемое право народа Папуа и Новой Гвинеи на самоуправление и получение независимости в соответствии с Декларацией;

2. потребовать от управляющей власти выполнения постановления Декларации в Папуа и Новой Гвинее как можно скорее и во всяком случае не позднее, чем к 20-й годовщине ООН;

3. призвать управляющую власть принять срочные меры для передачи всей законодательной власти на территории Палате ассамблеи и исключить дискриминационные пункты в отношении коренного населения из избирательного закона;

4. просить Генерального секретаря ООН дать указание директору информационного центра в Порт-Морсби довести эту резолюцию до сведения народа Папуа и Новой Гвинеи.

Колониальные державы добились отклонения этого проекта резолюции.

Выборы в Палату ассамблеи состоялись в феврале-марте 1964 г. Недовольное новым законом коренное население территории в ряде мест, по существу, бойкотировало выборы, причем использовало весьма своеобразные формы. Так, на Новой Ирландии возникло движение, названное "культом Джонсона". Подавляющее большинство избирателей отказалось голосовать за выставленных кандидатов, заявив, что они желают иметь своим представителем в палате только президента США Джонсона, поскольку, по их мнению, лишь тогда им удастся успешно отстаивать свои права. Несмотря на нажим властей, в голосовании приняло участие всего лишь 25% избирателей.

В 1965 г. подопечную территорию Новая Гвинея посетила выездная миссия ООН. В беседах с прибывшими многие члены Палаты ассамблеи прямо высказывали недовольство ходом политического развития территории. Они в один голос заявили о необходимости принятия конституции, предусматривающей расширение прав коренного населения, ибо "в противном случае территория будет иметь неприемлемую форму самоуправления, навязанную ей администрацией" (Report on New Guinea Submitted by the United Nations Visiting Mission on the Trust Territories of Naury and New Guinea, 1965, T. 1635, 28.V 1965, p. 18).

Во время дебатов, развернувшихся на заседании Палаты ассамблеи 22 января 1965 г., многие ее члены высказались за создание специального комитета по политическим делам для разработки проекта конституции территории.

Представители коренного населения в палате упорно подчеркивали, что любая конституция для Папуа и Новой Гвинеи должна разрабатываться на самой территории и основываться на воле народа. Нельзя допустить, чтобы Папуа и Новая Гвинея оказались в таком положении, когда у них не будет другого выбора, кроме принятия конституции, спешно составленной в Канберре. Они также говорили о том, что недопустимо управлять специальным комитетом по политическим делам из Канберры. Он обязан подчиняться только Палате ассамблеи Папуа и Новой Гвинеи. И это несмотря на то, что австралийские власти во время выборов позаботились о подборе достаточно лояльных по отношению к ним членов палаты – представителей коренного населения. Кроме того, управляющая власть проявила необычную щедрость: члены палаты получили весьма высокий по местным условиям оклад – 950 ф. ст. в год плюс 5 ф. ст. и 5 шилл. за каждый день работы палаты и еще ряд вознаграждений и льгот. Десять членов палаты, включая лидера выборных членов Гиза и его заместителя Толимана, имели дополнительный оклад – 1300 ф. ст. в год.

При всей благожелательности, проявленной миссией ООН к управляющей власти, она не могла не отметить отсутствие действительного желания у последней способствовать политическому развитию территории и получению ею самоуправления, не говоря уже о независимости: австралийские власти по-прежнему не предоставляли коренным жителям сколько-нибудь важных постов в административном аппарате. "Имеется лишь несколько новогвинейцев, занимающих значительные посты в администрации и ни одного на ключевых позициях, – говорится в отчете миссии. – В сфере исполнительной власти ожидается, что один туземный чиновник станет помощником районного начальника в 1967 г. и три – к 1969 г. В настоящее время имеются три туземных патрульных офицера и семь туземных патрульных офицеров подготавливаются. С другой стороны, исполнительная власть и ключевые позиции гражданской службы находятся полностью в руках управляющей власти" (Report on New Guinea Submitted by the United Nations Visiting Mission on the Trust Territories of Nauru and New Guinea, 1963, T. 1635, 28.V 1965, p. 70).

В своих выводах, составленных в весьма осторожных выражениях, миссия все же вынуждена была отметить: "Не должно иметь места дальнейшее неоправданное промедление в деле проведения мер, направленных на прекращение существования прямой формы управления... Наиболее достойные представители коренного населения должны более активно участвовать во всех сферах жизни территории вместо того, чтобы пассивно ежедневно ожидать, когда администрация удвоит свои усилия по претворению в жизнь планов, нужных им. Единственный способ научиться плавать – это войти в воду. Успех не наступит с первой попытки, но повторяющиеся попытки развивают самосознание... По мнению миссии, осуществление подобных действий, по-видимому, ускорило бы гармоничный переход территории на новую ступень. Образованная молодежь страны не будет, вероятно, действовать так же, как старшие, чьи желания являются неизбежно более ограниченными..." (Ibid, р. 6).

В этой связи миссия предложила, чтобы "управляющая власть и Палата ассамблеи пришли к соглашению, в силу которого последняя действительно будет в состоянии осуществлять те мероприятия, ради которых она создана" (Ibid., p. 102). Миссия также рекомендовала «немедленно найти среди коренных жителей территории тех, чья квалификация позволяет назначить их на важные посты в центральной и окружной администрации после кратковременной подготовки» и «вообще принять специальные и экстренные меры... для подготовки коренных жителей территории к занятию ключевых позиций на гражданской службе» (Ibid., p. 103).

Под давлением мировой общественности и в связи с усилением на территории движения за получение самоуправления, австралийские власти пошли на дальнейшее расширение представительства коренного населения в Палате ассамблеи. Выборы в палату в феврале-марте 1968 г. проходили уже иначе. Общее количество членов палаты увеличилось с 64 до 94, представителей местных жителей стало 69 вместо 44.

Одновременно претерпел реорганизацию высший исполнительный орган территории – Исполнительный совет, он был преобразован в Совет при администраторе.

В 1968 г. была принята поправка к Закону о Папуа – Новой Гвинее, согласно которой в системе управления территорией создавалось семь департаментов, возглавлявшихся членами Палаты ассамблеи, возведенными в ранг министров. Назначение министров происходило следующим образом. После консультаций между Комитетом по назначениям Палаты ассамблеи и администратором территории составлялся список кандидатов. Этот список передавался на утверждение палаты, а затем направлялся в австралийское министерство по делам внешних территорий, которое и принимало окончательное решение.

В 1968 г. была принята и другая поправка, согласно которой Совет при администраторе вновь заменялся Исполнительным советом при администраторе. Последний состоял теперь из администратора (председателя совета), трех официальных членов Палаты ассамблеи, назначенных австралийским министром по делам внешних территорий (по представлению администратора), и семи руководителей департаментов (министров). Министру по делам внешних территорий предоставлялось право назначать в совет (по представлению администратора) одного выборного члена Палаты ассамблеи.

В качестве местных органов управления в Папуа – Новой Гвинее с 1950 г. начали создаваться районные советы. В 1950 г. на территории Папуа существовал только один совет, состоявший из 17 членов. Его деятельность распространялась на район с населением в 2,5 тыс. человек. Через 15 лет в Папуа уже существовало 37 советов, состоявших из 923 членов. И их деятельность распространялась на районы с населением 308,3 тыс. человек. К 1970 г. число местных советов возросло до 52, а количество их членов – до 1324. В районах деятельности советов проживало 520,9 тыс. человек. Положение в Новой Гвинее было совершенно аналогичным: в 1950 г. – один совет, через 15 лет – 72, в которых работало 2089 человек. Деятельность советов распространялась на районы с населением 879,9 тыс. человек. К 1970 г. существовало 90 советов, в которых работало 2711 человек. В районах их действия проживало 1,5 млн. человек.

Однако эти изменения в системе управления не привели к развитию самоуправления в Папуа – Новой Гвинее. Посетившая территорию в 1968 г. выездная миссия ООН прямо это констатировала.

В принципе политическое положение территории оставалось таким же, как во времена У. Мак-Грегора, существо управления которого характеризует следующая колоритная сценка. "Однажды во время заседания Законодательного совета, – вспоминал А. Монктон в книге "Из опыта деятельности управляющей власти в Новой Гвинее", – несколько его членов спросили Мак-Грегора смелее, чем обычно: "Что случится, ваше превосходительство, если совет разойдется с вами во мнении?" "Люди, – ответил сэр Уильям, – результат будет тот же"" (Monkston A. W. Some Experiences of a New Guinea Resident Magistrate. Harmondswarth, 1936, p. 26).

Недовольство коренного населения системой австралийского управления территорией росло из года в год. В период выборных кампаний в Палату ассамблеи в Папуа – Новой Гвинее возникали политические группировки, выступавшие за немедленное предоставление территории самоуправления. Наиболее сильной среди них оказалась Объединенная партия Папуа и Новой Гвинеи, сокращенно – Пангу пати, проведшая в 1968 г. в Палату ассамблеи 11 своих членов.

Кроме Пангу пати, существовали еще Объединенная демократическая партия, Аграрная партия территории, Всеобщая партия, Новогвинейская партия сельскохозяйственных реформ, Национальная прогрессивная партия. К 1970 г. из этих партий сохранились Пангу пати, Объединенная демократическая партия, Национальная прогрессивная партия и возникли (в 1969 г.) две новые политические организации: Меланезийский независимый фронт и Объединенное политическое общество.

Несмотря на препятствия, чинимые австралийскими властями, на территории росло профсоюзное движение. В 60-х годах в Папуа – Новой Гвинее проходили забастовки рабочих и служащих из среды коренного населения с требованием улучшить условия труда. В 1970 г. на территории действовали 34 профсоюзные организации, объединявшие 19,1 тыс. членов.