Текст книги "Немертвый в саду добра и зла (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Слезе было три года, она была найдена в комнате, пропитанной страхом. Банши была непричастна. Мужчина убил свою жену по плану уже на месте, чтобы свалить вину. Где он взял слезу? Слезе было три года, не меньше?

Три года. Это было долгое время, чтобы спланировать убийство жены. Особенно, когда они были женаты всего восемь месяцев, согласно досье мистера Демера. Долгосрочное планирование.

Айви наклонилась вперед на выбросе адреналина и сжала пакет. Вампиры планировали долго. Жаклин была в отчете. Только у вампира, который работал на О.В., была возможность узнать, что она была мертва, неспособная очистить свое имя. И только у сотрудника О.В. был доступ к слезе, которая хранилась в старом хранилище доказательств. Слеза, которую никто не хватится.

– Твою ж мать, – Айви тихо выругалась. Это шло наверх.

Опустив слезу, Айви потянулась к телефону. Арт нагадит в свой гроб, когда узнает. Но тогда мысль ударила ее, и она заколебалась, гул открытой линии резко хныкал.

Квартира была полна гнева мужчины и страха женщины, но это должно было быть впитано слезой, но ее страх, покрытый страхом Арта, смешался с ее собственными эмоциями.

Гул телефонной линии стал писком, и она положила телефон обратно на рычаг, кислый вкус предательства заполнил ее мысли. Арт использовал ее, чтобы запутать психические уровни в комнате. Парень из фургончика по сбору улик прокомментировал это, когда пришел, обвиняя ее после того, как он увидел слезу банши, не зная, что ей оставалось только добавить к тому, что уже было там. Никто не документировал психические уровни, если банши не была вовлечена, и они не знали об этом до того, как она не загрязнила место преступления.

– Потом Арт украл и подкинул слезу, – пробормотала она вслух. Арт, который был настолько тупым, что не мог найти свои симпатичные клыки в чьей-то заднице.

Хватая ручку из ее стакана с карандашами, она положила ее на стол, желая записать все, чтобы оно не вернулось и не тяпнуло ее за зад. Возможно, не настолько сильно, в конце концов.

– Мотив... – выдохнула она, наслаждаясь порывом адреналина и чувствуя, как будто это как-то очистило ее. Почему Арт помог спланировать и скрыть убийство? Что он получил от этого? Будучи немертвым, Арт был заинтересован только в выживании и своей жажде крови.

«В крови?» – подумала она. Подозреваемый обещал быть кровавой тенью Арта в обмен на возможность убить его жену? Это звучало неверным.

Ее губы скривились, и она улыбнулась. Деньги. Путь наверх Арта в О.В. остановился, потому что тот умер и больше не был потенциальным источником крови. Без валюты крови для взяток он не мог подняться в вампирской иерархии. Он существовал на проценты от его посмертных фондов, но по закону он не мог тронуть основной вклад. Если бы подозреваемый дал Арту часть страховки своей жены, то этого могло бы быть достаточно, чтобы передвинуть Арта на шаг вперед. То, что немертвый вампир открыто признавал, что не прочь с использовать Айви, чтобы подняться наверх, только укрепило ее веру в то, что у него были проблемы с деньгами. Немертвые вампиры не работали больше, чем было нужно. То, что вообще Арт работал, кое о чем говорило.

Ручка щелкала, включаясь и выключаясь, настолько быстро, что почти гудела, Айви попыталась вспомнить, слышала ли она когда-либо, что Арт умер несвоевременное. Он работал за тем же самым столом более тридцати лет.

Дергаясь от внезапного решения, она положила ручку и вытащила желтые страницы, ища самое большое страховое объявление, которое не было связано ни с одной из старых семей вампиров Цинциннати. Она обзвонила бы их всех, если бы было нужно. Пульс скакал, она набрала телефон, используя номер социального страхования подозреваемого, чтобы выяснить, что его следующая оплата не будет подлежать выплате до пятнадцатого числа. Это было изрядной суммой, и она нетерпеливо продолжала нажимать на звездочку, пока аппарат не прошелся по всему списку и не переключил ее на живого человека.

«Страхование вееров», – ответил вежливый голос.

Айви села прямее.

– Это Офицер Тамвуд, – сказала она, – я проверяю отчет мистера и миссис Демер. Вы можете мне сказать, прибавили ли они свое страхование жизни?

Повисло молчание.

– Вы из О.В.? – До того, как Айви смогла ответить, женщина чопорно сказала, – Простите, офицер Тамвуд. Мы не можем предоставлять информацию без ордера.

Айви злобно улыбнулась.

– Прекрасно, мэм. Мы с партнером будем там с вашим маленьким клочком бумаги, как только сядет солнце. Мы отчасти спешим, так что он мог бы пропустить свой завтрак, чтобы добраться к вам прежде, чем вы закроетесь.

– Э... – голос вернулся, и Айви чувствовала, что ее глаза расширили от страха, который в нем читался. – Не нужно. Я всегда рада выручить О.В. Давайте я посмотрю данные по данному вопросу.

Айви зажала телефон между ухом и плечом, поглаживая ее ногти и пытаясь заставить зрачки уменьшиться.

– Вот оно! – сказала женщина нервно. – Мистер и миссис Демер выбрали скромную политику, покрывающую смерть каждого из них, вскоре после свадьбы... – Голос женщины затих, становясь озабоченным. – Она была увеличена приблизительно четыре месяца назад. Минутку.

Айви опустила ноги на пол и потянулась за ручкой.

– Хорошо, – сказала женщина, когда она вернулась. – Я вижу почему. Миссис Демер закончила получать свою степень. Она собиралась стать основным источником, и они хотели использовать в своих интересах более низкий график платежей перед ее следующим днем рождения. Это была выплата в полмиллиона. – Женщина хихикнула. – У кого-то было много энтузиазма. Ее степень не дает ей достаточно хорошую работу, чтобы гарантировать такую страховку.

Жужжание адреналина прошло по Айви, и ручка сломалась.

– Проклятие! – выругалась она, когда чернила испачкали ее руку и стали капать на стол.

– Мэм? – засомневалась женщина, новая осторожность послышалась в ее голосе.

Уставившись на синие чернила на ее руке, Айви сказала, – Ничего. Просто моя ручка сломалась. – Она выкинула ее в мусоре и ногой открыла нижний ящик стола и схватила платок. – Это могло бы быть в интересах вашей компании разобраться с ошибочным внесением в реестр, чтобы исключить любые претензии в течение нескольких недель, – сказала она, когда вытерла пальцы. – Вы могли позвонить мне, когда кто-то попытается обработать информацию?

– Благодарю вас, Офицер Тамвуд, – бодро сказала страховой менеджер, если судить по царапанью карандаша. – Большое спасибо. У меня высветился ваш номер телефона на экране, я вам позвоню.

Смутившись, Айви повесила трубку. Все еще пытаясь отчистить пальцы от чернил, она чувствовала просыпающееся волнения. Этого не было ни в каком отчете, что слеза не работала. Это давало возможности. Но она не могла пойти в подвал с ее подозрениями; если Арт обещал кому-то там убить за деньги, ее подозрения никуда не приведут, и она будет похожа на плаксивую суку, пытающуюся выбраться из-под Арта, не давая ему крови. Это не заставило ее волноваться так, как она думала, что это будет.

Комкая грязный платок, Айви снова потянулась к телефону.

«Кистен. Кистен может помочь ей в этом. Возможно, они могли бы пообедать вместе».

Переведено на Нотабеноид http://notabenoid.com/book/45625/181591

для сайта http://lovefantasroman.ru /

Переводчики : maryiv1205, Little_Scarlett, anastasia91

Глава 5

Приглушенные звуки последних покровителей, сопровождаемых к дверям, вибрировали по дубовым половицам, и Айви, смягченная этим, нашла больше умиротворенность в этом, чем она хотела признать. Вытягивая длинные ноги под фортепьяно, она взяла свой подтаявший молочный коктейль и стала потягивать его через соломинку, когда она планировала крушение Арта. Перед ней на закрытой крышке рояля были выписаны планы непредвиденных обстоятельств, аккуратно разложенные на черной лакированной древесине. Под ней живые покровители Пискари, спотыкаясь, брели домой в приближающемся рассвете. Немертвые уехали добрый час назад. Запахи томатной пасты, колбасы, пасты и смерти из-за шоколадного десерта, который кто-то заказал, просачивались сквозь трещины.

Свет, шедший из широких окон, был тонким, и Айви посмотрела на страницы в аккуратных кучках и потянулась сплетенными пальцами к далекому потолку. Обычно она была в постели в это время, ожидая Кистена, когда он закроет ресторан и ляжет позади нее, мягко покусывая ее. Как правило, это превращалось в затаивший дыхание круг, давай и бери, который оставлял их довольными в руках друг друга, когда они засыпали под утренним солнцем, согревающим их кожу.

Расфокусируясь, Айви дернула зудящую ткань ее кружевной рубашки, ее мысли возвращались к Мии. Банши были известны подстрекательством проблем, часто подряжались к плодотворным компаниям и заставляли старых друзей вцепляться друг другу в глотки от нескольких хорошо вставленных слов правды, после чего они расслаблялись и упивались эмоциями, в то время как все разваливалось. То, что они обычно делали такую неразбериху правдой, делало все хуже. Она любила Кистена, но назвать любовью то, когда она брала его кровь? Это была дикая необходимость. Там не могло быть никакой любви. Айви сбросила бумаги, окружающие ее, она отодвинулась от них, как будто отодвигая свои мысли, она подняла руку и просунула палец между ее шеей и воротником зудящего кружева.

Айви чувствовала себя подражателем вампиров, одетым в обтягивающие джинсы и черную эластичную рубашку с высоким кружевным воротником и открытым, низким вырезом. Пара плоских сандалий заканчивала вид. Это не то, что она бы выбрала для создания своего партнера для убийства, но это было близко к тому, какая одежда была у Спящей Красавицы.

Она сидела здесь за фортепьяно в течение многих часов, позвонив и сказавшись больной после ланча с Кистеном, возлагая ответственность на него за плохие суши. Кистен не верил, что Арта упекут в тюрьму, если свалить на него ошибку Пискари, также он не верил, что это было хорошим путем для продвижения, но Айви понравилась эта неизбежная справедливость. Если бы она пошла в О.В., она бы только раздражалась от их вмешательства. Правда, мистер Демер не попадет в тюрьму за убийство его жены, но это не означало, что он избежит этого. Она позаботиться о нем позже, когда он будет думать, что избежал наказания.

Ее удивило, что она была довольна собой. Она любила свою работу на О.В., двигаться в обратном направлении, откуда чей-то план пошел не так, чтобы поймать глупых людей, принимающих глупые решения. Но замышлять свою собственную ловушку, чтобы заманить кого-то в ее сети, несло больше удовлетворения. Она руководила, но она никогда не останавливалась, чтобы спросить себя, было ли это то, чего она хотела.

И таким образом после того, как она обсудила все с Кистеном, он неохотно купил ей машину за наличные, и она пошла по магазинам с неотслеживаемыми деньгами. Она чувствовала себя невежественной, когда вошла в первый магазин чар, но человек стал приятно услужливым, как только она показала ему деньги.

Пальцы от таявшего холода тряслись, Айви поставила мокрый стакан на подставку и потянулась к амулету сна, лежащему в ее шелковом мешочке. Она хотела взять зелье, чтобы Арт выпил его или выплеснуть его на него, но колдун отказался продавать ей зелье, утверждая, что оно слишком опасно для новичков. Он продал ей амулет, который сделает тоже самое. Она чувствовала очертания диска из красного дерева на шнурке через мешок, удовлетворенная, что он будет работать. Мужчина предостерег ее три раза, чтобы убедиться, что там кто-то будет, чтобы снять амулет с нее, или она будет спать два дня перед тем, как чары спонтанно развеются из-за соображений безопасности.

Второй, металлический амулет даст ей иллюзию светлых волос и снимет приблизительно восемь дюймов роста, делая ее ближе к размеру и виду Спящей Красавицы. Она не знала, как ведьмам в О.В. удавалось зарабатывать деньги, когда эти два амулета стоили столько же сколько ее автомобиль, и она задумалась, завысил ли колдун цену, потому что она была вампиром.

Она сидела, здесь выписывая непредвиденные обстоятельства в течение почти двух часов, и она становилась одеревеневшей. К настоящему времени башня О.В. была пуста, и Арт был дома. Он позвонил ей по сотовому вскоре после заката, чувствуя, что она избегает его, и буквально с амулетом в руке, она согласилась на свидание с ним. Восход солнца. У него.

Взволнованная, Айви щелкала ручкой, предполагая, что он, вероятнее всего, проводил свое время в офисе, хвалясь перед самим собой планами на сегодняшний вечер. Ее взгляд упал на фиолетовые разводы на ее кутикуле от сломанной ранее ручки, и она отметила почистить ногти.

Скрип на лестнице заставил ее сердце оказаться в горле. Она не сказала Пискари, что она делала, и только он или Кистен могли зайти к ней. Но потом она посмотрела в окна и отругала себя. Пискари никогда бы не пришел сюда так близко к восходу солнца.

Полная решимости удержаться на месте спиной к лестнице, она скрыла свою неловкость за выключением настольной лампы и перекладыванием бумаг, но она не думала, что Кистена можно одурачить... он усмехался из-за красновато-светлой бороды, когда она посмотрела на него. Подняв брови, она послала свой взгляд на его блестящие туфли, потом на полосатый костюм, и галстук, который он развязал.

– Кем ты пытаешься быть? – спросила она резко, она редко видела его в костюме, еще меньше в галстуке.

– Прости, любимая, – сказал он, используя тот британский акцент. – Я не хотел пугать тебя.

Он наклонился, обнимая ее рукой за талию и мягко таща ее, но она проигнорировала его, симулируя, что изучает свои бумаги.

– Мне не нравится твой акцент, – сказала она, выпуская часть своего напряжения в плохом настроении. Она пахла как кто-то на нем, что делало вещи еще хуже. – И ты не напугал меня. Я учуяла тебя и пирог на полпути вверх по лестнице. Кто это был? Эта та маленькая блондинка, которая приходит сюда каждый день за оплатой, и у тебя чернеют глаза? Она рано. Сегодня только четверг.

Пальцы соскользнули, и Кистен отошел от нее. Опустив глаза, он взял бумагу.

– Айви...

Его голос звучал низко и просяще, она сжала челюсти.

– Я сделаю это.

– Айви, он – немертвый. – С мягким звуком он сел около нее на фортепьянную скамью. – Если ты совершишь ошибку... Они так дьявольски сильны. Когда злятся, они даже не делают вид, что помнят о жалости.

Они оба знали, что все слишком хорошо. Ее пульс участился, но она сохраняла лицо безразличным.

– Я не совершу ошибок, – сказала она, царапая примечание на листке.

Кистен взял у нее ручку и положил ее на записи.

– Все, что у тебя есть – это несколько ведьминских амулетов и элемент неожиданности. Если у него есть какая-то мысль, что ты можешь его предать, то он ударит тебя и истощит. И никто ничего не скажет, если ты пойдешь туда, надеясь пометить его. Даже Пискари.

Айви сжала пальцы, как будто ей было все равно.

– Он не убьет меня. Если убьет, я предъявлю иск к его заднице за незаконное завершение жизни.

Явно недовольный, Кистен открыл фортепьяно. Свет отбрасывал на него тени, делая его слабые шрамы более резкими.

– Я не хочу, чтобы тебя ранили, – сказал он, разводя пальцы, чтобы взять почти октаву, но он не стал играть. – И я не хочу, чтобы ты умерла. В этом нет ничего веселого.

Ее глаз дергался, и она вынудила его остановиться чистым желанием. Если дела пойдут так как надо, то Арт по-настоящему разозлится. Если все пойдет не так, как надо, то Арт по-настоящему разозлится, и у него будет возможность причинить ей боль.

– Я тоже не хочу умереть, – призналась она, пряча ноги под скамьей.

Кистен взял аккорд, изменяя его на минорный лад так, что он стал звучать ужасно. Когда эхо поднялось через залитую светом комнату, она прокляла себя за то, что пристрастие к крови было таким наиважнейшим фактором в ее жизни. Миа говорила, что нужна практика, чтобы сказать «нет». Айви всегда презирала живых вампиров, которые воздерживались от крови, думая, что они предавали все, кем они были. Теперь она задумалась, может быть именно поэтому они так делали.

Звучание жуткого аккорда закончилось, когда Кистен поднял ногу с педали и потянулся к синему шелковому мешочку.

– Осторожно, – предупредила Айви, хватая его за запястье. – Он уже активирован и свалит тебя быстрее, чем текила.

Темные брови поднялись, Кистен сказал, – Это? – и она отпустила. – Что это делает?

Скрывая свою нервозность, Айви склонилась над листом бумаги.

– Это уберет Арта от моей шеи. – Он держал мешок за завязки, словно он был крысой. Было ясно, что Кистену тоже не нравилась магия ведьм. – Он безопасен, – сказала она, разочаровываясь с ее последним планом, – Просто принеси Спящую Красавицу, когда я позвоню.

Кистен откинулся назад, касаясь кармана спереди его брюк.

– Я взял телефон. Он стоит на вибро звонке. Позвони мне. Звони мне долго.

Айви позволила себе улыбнуться. Откладывая ручку, она встала, осторожно втискивая амулет в карман своей сумочки. Кистен повернулся на скамье, чтобы держать ее в поле зрения, и она убрала сосуд с соленой водой в вырез декольте. Мужчина в магазине чар настаивал, чтобы она взяла пузырек, так как это могло помочь – быстрый способ навсегда разрушить амулет сна, если она выльет на него воду. Чувство прохлады заставило ее задвигать плечами, пока сосуд не нагрелся. У Кистена была дерьмовая усмешка, когда она подняла голову.

– Как я выгляжу? – она спросила, позируя.

Улыбаясь, он притянул ее к себе.

– Ммм, одета для убийств, малышка, – сказал он, его дыхание, согревало ее живот, так как он все еще сидел на фортепьянной скамье. – Мне нравится рубашка.

– Тебе? – Она закрыла глаза, позволяя его аромату перемешаться с ее жаждой крови. Ее руки настойчиво бежали по его волосам, и когда его пальцы очерчивали ее ягодицы, его губ двигались под его грудью, она задумалась, может быть, найти любовь в крови стоит того позора, чтобы лгать себе, разрешая другим говорить ей, кто она была, и разрешать им превращать ее в уродство. Чувствуя подъем нерешительности, она отодвинулась. – Я должна идти.

На лице Кистена появилось беспокойство, и когда он провел рукой по волосам, чтобы убрать их, она захотела снять его галстук. А лучше всего, содрать его.

– Я собираюсь переодеться, потом буду прямо за тобой, – сказал он.– Твое вино стоит внизу на столе.

– Спасибо. – Она подняла свою сумку со сменой белья и заколебалась. Она хотела спросить его, думал ли он, что было возможно найти любовь в разделении крови, но стыд остановил ее. Сандалии громко стучали по деревянным перекрытиям, она шла к лестнице, чувствуя, как будто она никогда не сможет снова пройтись по этому полу. Или что, если она сделает это, то изменится до неузнаваемости.

– Сожжешь бумаги? – спросила она уже на полпути к точке невозврата.

Ресторан опустел от покровителей, и мягкая болтовня официантов была приятна, когда Айви прошла в бар. Музыка лилась из кухни над звуками негабаритных тарелок, которые мыли вручную, и все наслаждались промежутком времени между отходом Пискари и закрытием ресторана. Как дети, оставленные одни дома, они смеялись и дразнились. Айви любила это время, часто лежа в кровати и слушая, никогда не говоря никому, что она могла услышать. Почему, черт возьми, она не смогла присоединиться? Почему все было так чертовски сложно для нее?

Схватив бутылку дешевого вина Пискари походя, она хлопнула по ладони парню из доставки пиццы, прибывшему в док/гараж, когда она вышла. Она не могла не заметить, что атмосфера на кухне в корне отличалась от той, которая была в башне О.В. В офисе сквозила жалость, кухня была полна лукавого ожидания.

Вскоре после открытия этим днем, весь персонал знал, что в холодильнике было тело. Они также знали, что Кистен был в хорошем настроении. И с ее изменением в графике работы, они знали, что она что-то задумала. Может быть, Кистен был прав.

Вино легло в сумку, которую она потом привязала к задней части ее мотоцикла. Взбираясь на него, она завела мотор, закрыв глаза она надела шлем. Махнув второму задержавшемуся парню из доставки, она окунулась в движение часа пик. Оно скоро уменьшится, когда люди наполнят Цинциннати и останутся там в покое до полудня, пока не зашевелятся ранние Внутриземельцы.

Айви чувствовала себя отрезанной от мира в шлеме, гуляющий ветер в волосах был знакомым ощущением. Она была живой, свободной, гладкое вращение земли под ее внушаемым миром, который она не могла легко найти. При желании она могла просто отправиться на автомагистраль между штатами и уехать, она вздохнула. Этого никогда произойдет. Ее потребность в крови последовала бы за ней, и без Пискари, обеспечивающего ей защиту в качестве ее мастера, ее возьмет первый немертвый вампир, с которым она столкнется. Другого пути не было. Никогда не было. Всплыло приглашение Мии, и Айви прокрутила его в своих мыслях, примеряя прежде, чем отклонить, как медленный, приятный путь к самоубийству.

Солнце поднималось, когда она пересекала мост в Цинциннати. Она опаздывала. Арт мог злиться или все еще быть опьяненным разговорами из мужского клуба. Мысль, что она была шлюхой, мелькнула, прежде чем она отбросила ее прочь. Она не собиралась продавать себя, чтобы переместиться по служебной лестнице вверх. Она могла сопротивляться Арту достаточно долго, чтобы нокаутировать его, а затем она бы прибила его задницу к стене и использовала бы ее, чтобы сделать новую лестницу.

Пульс участился, она резко взяла вправо, лавируя в потоке, пока не достигла Фонтан-Сквер. Площадь была пустой, и она нашла место для парковки вблизи передней части подземных гаражей. Нервозность проникла в нее, когда она выключила зажигание. Мгновение у маленького зеркала с красной помадой, и она была готова. Оставив свой шлем на месте, она отвязала сумку и направилась в прямоугольник света с большей уверенностью, чем она чувствовала. Не было никакой причины для ее беспокойства. Она достаточно планировала.

Бросив украдкой взгляд по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не смотрит, она нашла заколдованное серебро, которое изменит ее внешность. Она вытащила крошечную булавку из часов, активировала амулет, чтобы заработала маскировка, отбросила булавку и обвязала металлическим амулетом голову. Он не должен был касаться ее кожи, просто быть на ней. Колдун сказал, что он работал, используя энергию ее собственной ауры, но ей было наплевать, что было необходимо сделать, чтобы заставить его функционировать должным образом.

Жуткое чувство слегка прошлось по ней, и Айви вздрогнула, ее сандалии оставляли следы в уличном песке. Это не делало ее похожей на Спящую Красавицу, что было незаконно, как ей чопорно сказали, но с одеждой, волосами и осанкой, так будет достаточно близко.

Она прищурилась от яркого света, когда вышла на тротуар и направилась к автобусной остановке. Магия ведьм была чертовски сильным дерьмом, и она задумалась, никто не занимался реализацией этого потенциала, и никто не переживал, видя, что ведьмы не пытаются управлять ни кем, кроме себя, спокойно занимаются своими делами, смешиваясь с человечеством.

Автобус притормозил, когда она подошла к остановке, поскольку она точно рассчитала время, она была третьей на вход, получила билет прежде, чем найти место и положить сумку на сидение рядом с собой, чтобы никто не сел около нее. У нее была проездная карточка, но использование билета добавит ей анонимности.

Толкаясь, она наблюдала, как город за окном менялся, профессиональные здания уступали место высоким тонким домам с дворами грязи размером с Бьюик. Ее сжатая челюсть расслабилась, когда дворы стали более хорошими и окрашенными свежей краской, более новыми, когда нумерация домов увеличилась. К тому времени, когда она достигла квартала Арта, проржавевшие, помятые машины сменились последними моделями дорогих автомобилей. Она наблюдала, как появляется дом Арта, ожидая еще два дома прежде, чем показать водителю, что она хочет выйти. Это не была отмеченная остановка, но он остановился, позволяя сердитым людям по пути на их работы обходить его, когда она мягко сказала «Спасибо» и вышла.

Она шла по улице, прежде чем дверь закрылась позади нее. Свободно размахивая руками, она сильно цокала каблуками, чтобы привлечь к себе внимание. Воодушевляясь, она уменьшила свой темп, чтобы приспособиться под ее уменьшенный вид. Цоканье было неестественным, и она опустила голову, как будто не желая быть замеченной, когда она слышала, что автомобили начали движение.

У дома Арта она заколебалась, делая вид, что проверяет адрес. Дом оказался меньше, чем она ожидала, хотя и ухоженный. Ее родители построили скромный особняк от денег с железной дороги, заработанных ее прадедом. Тщательно продуманные подземные квартиры были добавлены после того, как ее прабабушка привлекла внимание Пискари. У Арта не могло быть такой большой спальни; площадь двухэтажного дома была всего лишь пятьдесят на тридцать.

Прижимая к себе сумку, она поднялась по лестнице серией чопорных шагов. Тридцать лет назад дом был невысокого класса, и было очевидно, почему Арт нуждался в деньгах. Его процентного дохода, когда он умер, было достаточно, чтобы держать его в невысоком классе... в семидесятые. Инфляция опускала его по социально-экономической лестнице. Ему было нужно что-то, чтобы подняться, прежде чем он соскользнет в бедность за следующую сотню лет.

На двери была записка. Ухмыляясь, она сорвала ее и позволила ей упасть на кусты, чтобы ее нашла команда судебной экспертизы.

– Я опоздала? – пробормотала она, задаваясь вопросом, а вдруг он бездельничал где-то в передней части дома. Ее голос звучал высоко, когда она прокричала, – Арт, я принесла вино. Можно войти?

Ответа не последовало, таким образом, она открыла дверь и вошла в скромную гостиную. Занавески были открыты, и свет шел на нее. Она прошла в безупречную кухню с сухой раковиной. Снова были кожаные занавески скрытые позади легкой белой ткани, чтобы замаскировать их. Кожаные занавески не могли защитить немертвого вампира от солнца, но закладывание окон было против городских постановлений. Другая записка на внутренней двери приглашала ее вниз.

Она скривилась и начала хотеть, чтобы она устроила это ночью, таким образом, ей бы не пришлось играть в эту отвратительную игру. Сминая записку, она уронила ее на выцветший линолеум, сняла заколдованный серебряный амулет, дрожа, когда что-то потянуло ее ауру. Ее волосы потеряли свой золотистый оттенок, и она повесила амулет на ручка, таким образом, Кистен будет знать, где она была.

Постучав, она открыла дверь, чтобы найти нисходящую вниз лестницу и музыку. Она хотела быть раздраженной, но Арт провел свое исследование, и это был полуночный джаз, который ей нравился. Участок кремового ковра встретил ее, светясь под мягким светом ламп. Сжимая сумку, она позвала, – Арт?

– Закрой дверь, – прорычал он откуда-то. – Солнце встало.

Айви сделала три шага вниз и закрыла дверь, отмечая, что дверь была такой же толстой как деревянный гроб и укрепленной сталью с металлической перекладиной для запора. На стене были часы, наряду со страницами альманаха, календарем и зеркалом. У ее матери было что-то подобное.

Айви снова хотела унизить его, но это выглядело профессиональным и деловым. Никаких картин закатов или кладбищ. Единственная пометка на календаре была о ней – «встреча с Айви». Никаких восклицательных знаков, никаких сердечек, никаких других пометок. Слава Богу.

Она коснулась своего кармана, там где лежал амулет сна, и посмотрела вниз на вырез, где было липовое зелье. Ее раздражало, что она доверилась магии ведьм. Ей это не нравилось. Она ее не понимала. Она понятия не имела, как магия ведьм была настолько универсальной и намного менее сильной. У них был прекрасный маленький секрет, и они защищали его так же, как вампиры защищали свои сильные стороны: при необходимости действуя в открытую и скованные рамками закона, которые ничего не значили в трудную минуту.

Сандалии громко стучали на деревянных ступенях, когда она спускалась, наблюдая, как тень Арта приближается к площадке. Вторгся слабый запах отбеливателя, становясь более сильным, когда она дошла до пола. Она сохраняла лицо безразличным, когда нашла его, довольным, он все еще был одет в свою обычную рабочую одежду. Если бы он был как Хью Хефнер и держал стакана водки, то она бы закричала.

Игнорируя то, что он наблюдал за ней, она осмотрела его подземные апартаменты. Они были шикарными и удобными с низкими потолками. Это был старый дом, и у города были строгие рекомендации о том, сколько земли можно было вытащить из-под своего жилья. Они находились в том, что было, очевидно, гостиной, обшитый деревянными панелями коридор, вероятно, вел к традиционной спальне. Ее взгляд остановился на зажженном газовом камине, и она чувствовала, что ее брови поднялись.

– Он сушит воздух, – сказал Арт. – Ты же не думаешь, что я собираюсь ухаживать за тобой, не так ли?

С облегчением, она опустила сумку на диван. Положив руку на бедро, она откинула волосы, радуясь, что вернула их к обычному черному цвету.

– Арт, я здесь с одной целью, и после того, как я закончу, я моюсь и уезжаю. Романтика испортит весь мой образ, так почему бы нам не покончить с этим?

Глаза Арта сверкнули черным.

– Хорошо.

Это было быстро. Он двинулся, протягивая руку и дергая ее к себе. Инстинкт дал ей поставить руку между ними, когда он прижал ее к груди. Ее пульс участился, и она смотрела, когда он заколебался, ее голый страх вызвал в нем отклик. Это был для него наркотик, и она знала, что он сделал паузу, чтобы продлить ощущение. Она проклинала себя, когда ее собственная жажда крови поднялась, опрометчивая и неостанавливаемая. Она не хотела этого. Она могла сказать «нет». Ее желание было сильнее, чем ее инстинкты.

Но ее челюсть напряглась, и он улыбнулся, чтобы показать зубы, когда она почувствовала, что ее глаза расширили против воли. Открыв рот, она выдохнула в него. Дикое желание вызвать ее жажду в нем вибрировало по каждому нерву. Миа была неправа. Здесь не могло быть никакой любви, никакой нежности. И когда Арт вынудил ее оказаться ближе и мягко провел зубами по ее шее, она оказалась напряженной от нетерпения, как раз когда она попыталась взять его под контроль.

« Концентрация, Айви », – подумала она, ее пульс ускорился от противоречивых чувств. Она должна была здесь уложить его в гроб, а не он ее.

Он знал, что она не скажет ему «да», пока он не подведет ее к краю, где жажда крови сделает выбор. И как раз когда она думала сказать «нет», она схватилась за его плечо, балансируя, когда он провел рукой вниз по ее бедру и перешел ко внутренней части ее бедер, ища. Он издал грохочущий рык, посылая волну дрожи через нее. Его руки стали притяжательными, требовательными. И она заставила подняться свою волю, даже тогда, когда ненависть к самой себе наполнила ее.