Текст книги "#русалка. Последний летний день (СИ)"

Автор книги: Килина Диана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Диана Килина
#русалка. Последний летний день

#РУСАЛКА

Последний летний день

Из цикла рассказов серии #Территория

Запомни меня таким, как сейчас – беспечным и молодым, в рубашке, повисшей на острых плечах, пускающим в небо дым. Неспящим, растрепанным, верящим в Джа, гуляющим босиком, не в такт напевающим регги и джаз, курящим гашиш тайком. В разорванных джинсах, с разбитой губой, с ромашками в волосах, глотающим жадно плохой алкоголь, пускающим пыль в глаза. Нагим заходящим в ночной океан, пугающим криком птиц, с десятками шрамов, царапин и ран, с укусами у ключиц. Бесстрашным, отчаянным, смелым и злым, не знающим слова ''нет'', на толику грешным, на четверть святым, держащим в ладонях свет.

Запомни мой образ, когда в полутьме целую твое лицо, запомни мой голос и след на стекле от выдоха хрупких слов. Запомни меня сидящим в метро и мокнущим под дождем, стихи напевающим богу ветров, и спящим, и пьющим ром. Смотрящим на то, как в костра дым и чад врезаются мотыльки. Горячим, горящим, влюблённым в тебя – запомни меня таким.

И если когда-то, спустя десять зим, ты встретишь меня в толпе, найдешь меня серым, безликим, пустым, ушедшим в чужую тень, схвати меня крепко, сожми воротник, встряхни меня за плечо, скажи, что я трус, неудачник и псих, брани меня горячо. Заставь меня вспомнить ночной океан, рассветы, ромашки, джаз.

Прижми свои губы к холодным губам,

заставь меня

вспомнить

нас.

Случайная

РОБЕРТ

At the starting of the week

At summit talks you'll hear them speak

It's only Monday

Negotiations breaking down

See those leaders start to frown

It's sword and gun day

Tomorrow never comes until it's too late

DJ Shadow feat. Mos Def "Six Days"

Несколько лет назад, читая статью в СМИ о водителе, въехавшем в столб, чтобы избежать столкновения с собакой, я злорадно ухмылялся и качал головой – мол, вот придурок. Всего лишь собака, чего уж там.

Как странно все меняется с прошествием времени. И как странно, что я ударил по тормозам, увидев в свете фар два отблеска радужек – всего лишь собака.

Покрышки взвизгнули в темноте, вместе с ними об машину ударилось тело и послышался еще один визг и скулеж – не успел.

– Черт, – пробормотал себе под нос, вылезая на дорогу, – Черт, черт, черт, дружище... Прости.

Лохматый, грязный пес лежал на асфальте и тихонько поскуливал. В широко распахнутых карих глазах стояли слезы, бледно-розовый язык болтался и несчастный тяжело дышал, подкрепляя градус моей жалости.

Я протянул руку и провел по свалянной шерсти, отчего пес зарычал, пытаясь меня укусить. Одернув ладонь, глубоко вздохнул и огляделся – вокруг никого. Только сверчки стрекочут и где-то вдалеке за полем горизонт окрашивается в розовый предзакатный цвет. Посмотрел на собаку, затем встал и развернулся, чтобы вернуться в машину, но сделал только один шаг – дворняга издала звук, похожий на всхлип и затихла.

Ладно, я не сволочь. И в ладах с совестью.

– Эй, парень, – прошептал, снова опускаясь на корточки и поглаживая холку, – Я только посмотрю, где ближайший ветеринар, ладно?

Пес снова заскулил, а я быстрым шагом дошел до машины и схватил мобильный, что лежал в консоли между сидениями. Открыв навигатор, нашел ближайшую клинику и расстелил на заднем сидении замусоленное одеяло – другого в общем-то и не было.

Вернувшись к пострадавшему, аккуратно взял его на руки, надеясь, что не наврежу этим еще больше. Что-то бормоча – успокаивая то ли собаку, то ли себя – я погрузил её в машину и тронулся с места, взяв курс, отмеченный в навигаторе.

Больничка была круглосуточной – повезло, однако. Завернув пса в одеяло, я толкнул дверь машины ногой и побрел к ступенькам, ведущим в подвальное помещение. На звонок нажал носом – руки-то заняты.

– Кто? – устало спросил женский голос.

– Тут собаку сбили, надо посмотреть.

– Бродячая?

– Да.

– А платить кто будет? – протянули в домофоне.

– Я заплачу, только посмотрите.

– Входите.

Дверь зажужжала, мне пришлось извернуться, чтобы открыть ее, не уронив тихо поскуливающего Бобика. Войдя в холодный коридор, я быстро сориентировался и побрел согласно указателю – налево.

В приемной девушка в белом халате поприветствовала скупым кивком и махнула в дальнее помещение – судя по всему смотровую.

– Кладите на стол, – все тем же усталым, что лился из динамика домофона, голосом протянула она, убирая длинные русые волосы в пучок, – Что произошло?

– Да выбежала под колеса, – выдохнул я, приготовившись к атаке – мало ли, ветеринарша окажется ярой защитницей животных и меня решат приговорить к святому огню инквизиции за живодерство, – Хотел затормозить, но не успел.

– И что, пожалели? – усмехнулась, натягивая синие нитриловые перчатки.

Она открыла шкафчик, вытащила ампулу и одноразовый шприц, бегло посмотрев на собаку.

– Килограмм сорок весит?

– Меньше, тридцать примерно, – машинально ответил я.

– Ладненько. Осторожно придерживайте голову, пока я укол ставлю, но не сильно.

– А может дозу как-то рассчитать надо? Ну, мало ли...

– Это легкое снотворное и успокоительное, плюс обезболивающее. Надо для начала рентген, – сделав паузу, девушка ловко поставила укол и продолжила, – А там смотреть дальше.

Пес тяжело дышал и смотрел то на меня, то на докторшу – испуганным взглядом. Не удержавшись, я в очередной раз потрепал собаку и наклонился над столом, пока врач ставила укол, заглядывая в темные глаза:

– Все будет хорошо, дружище. Сейчас тебе станет легче.

– Все-таки, пожалели, – по-девичьи фыркнули над плечом.

Я выпрямился, и посмотрел на нее свысока – оказалось, что девушка ниже на голову. Хотел ответить грубо, но почему-то не выдержал сурового взгляда и отвел глаза, неуверенно промямлив:

– Ну, живая же вроде как...

Во дела. Вроде молоденькая совсем, младше меня на пару лет точно, но глаза такие строгие, что почувствовал себя школьником у доски. Девица внимательно осмотрела открытые участки моего тела, чуть прищурившись, когда разглядывала татуировки, а затем кивнула на ладонь:

– Укусила?

Только сейчас заметил кровь на руке и почувствовал жжение – все-таки собакевичус умудрился цапнуть.

– Царапина.

– Садитесь, – пододвинув металлический стул, не позаботившись о грохоте ножек по старой напольной плитке, девушка подтолкнула меня и снова принялась рыться в шкафчике с лекарствами, – Надо обработать.

– Да все в порядке...

– Садитесь, – приказным тоном скомандовали даже не обернувшись.

Я повиновался и сел. Она устроилась напротив, смачивая приличный кусок марли в вонючей жидкости – антисептик, судя по запаху.

Без лишних слов, приложила все это к моей ладони, зафиксировав ее крепкой хваткой. Я зашипел от боли, но быстро совладал с собой и проглотил этот звук, лишь изредка морщась, пока она промывала рану.

– А это зачем? – вырвалось из меня, когда я увидел в ее руке шприц в упаковке и какую-то ампулу.

– А это от бешенства, – задумчиво протянула девица, набирая лекарство и выпуская воздух, стуча по игле.

– Может не надо?

Она замерла, держа орудие пыток в воздухе. Я же смотрел на него не отрываясь, ощущая легкое головокружение и сухость в горле.

– Это такая же иголка, какой тебя расписывали, – произнесла, брезгливо поморщившись, глядя на мои плечи, – Смотри на меня.

Это мгновенно привлекло мое внимание, и я перевел взгляд с устрашающего медицинского инструмента на ее бледное лицо. Серо-зеленые глаза, густые темные ресницы и мягкая улыбка на пухлых губах. Хорошенькая, правда во взгляде есть что-то, какой-то отголосок грусти и печали. Девушка ненадолго опустила взгляд и тут же снова посмотрела на меня, а потом заговорщицки прошептала:

– Готово.

– Что?

– Укол, говорю, сделала.

– Так быстро?

– Да. Прижми и держи, – я перехватил у нее кусок марли, только сейчас заметив небольшой дискомфорт в плече – во дает, даже не почувствовал ничего, – У собаки я возьму анализы, но результат будет через несколько дней. Тебе надо будет повторить прививку, на всякий случай.

– Хорошо.

– Можешь заехать в травм пункт и поставить противостолбнячную сыворотку тоже. У меня здесь нет.

– Ладно. А что с собакой-то будет?

Девушка перевела взгляд и посмотрела на пациента. Пожала плечами и глубоко вздохнула.

– Сделаю рентген, но если много переломов и есть тяжелые внутренние травмы, то шансы маленькие. Придется усыпить.

– А если выкарабкается?

– Отправим в приют.

Я хмыкнул, посмотрев на часы.

– Сколько я должен?

– Да нисколько. У нас на такие случаи есть финансирование.

– Ну, тогда я поехал?

– Да. Номер только оставь.

Мои брови удивленно поползли вверх, а щеки девушки заметно порозовели от прорезавшей воздух двусмысленности.

– Я позвоню. Сообщу результаты анализов, – пробормотала, отворачиваясь к каталке с инструментами.

– Да, конечно. Роберт, – представился я.

– Лера, – отозвалась она.

1

– Что же с тобой не так? – протянул, в очередной раз заземляя свечу и прислушиваясь к шуму.

Как стучало, так и стучит. Мистика какая-то.

Проверив оба цилиндра по третьему – мать его, третьему – кругу, я устало вздохнул и уставился на двигатель. Звук был негромким, но отчетливым, а определить источник не получается. Цепи привода проверил; цилиндры проверил – что за черт? Не разбирать же полностью, чтобы выяснить, что там у него захворало.

Мобильник завибрировал в кармане джинсов. Взглянув на экран, я не узнал номер абонента и снял трубку, отчеканив деловым тоном. Мало ли, клиент.

– Kuulan .

– Эээ... – послышалось неуверенное девичье, – Я, наверное, ошиблась.

Я сразу узнал этот голос, и быстро прохрипел в трубку:

– Не ошиблась. Лера?

– Да, это я. Пришли результаты анализов на бешенство. Собака здорова, так что...

– Отлично, – протянул я, смахивая невидимые пылинки с крыши авто, – Как он?

– Несколько переломов, а в целом жить будет. Быстро идет на поправку, – Лера хмыкнула, а затем со смешком произнесла, – Кстати, это девочка.

– Да?

– Угу, – промычала она, – Ну, бешенства у нее нет, так что все в порядке. Удачи и будь внимательнее за рулем.

– Лера, стой, – я запнулся, оттого как в очередной раз красиво прозвучало ее имя, когда я произнес его вслух, и продолжил, – А я могу ее проведать?

В трубке повисла долгая пауза. Я откашлялся, привлекая внимание замолчавшей девушки.

– Ты здесь?

– Да, просто... Она еще в клинике, через неделю я планировала отправить ее в приют. Наверное, можно, – чуть помолчав, она добавила, – Да, думаю, можно.

– Думаешь, или все-таки можно? – со смешком произнес я.

– Можно. Только в мою смену, – замявшись, Лера поспешно добавила, – Просто только я тебя знаю, остальным работникам замучаешься объяснять кто ты и по чью душу пришел.

Эта поспешность заставила мои губы растянуться в широкой улыбке.

У этой девушки талант во всем видеть скрытый подтекст. Даже в собственных словах. Забавно.

– Хорошо, а когда твоя смена? – осторожно поинтересовался я.

– Сегодня я до семи, – быстро ответила она.

– Тогда выезжаю.

Не дожидаясь ответа, я сбросил вызов и швырнул телефон на пассажирское сиденье. Медленно обошел машину, захлопнул капот и сел за руль. Опустив козырек, открыл гараж с пульта и поморщился от грохота, с которым поднимается в последнее время дверь – надо бы и ее посмотреть.

Днем здесь все стало другим – дорожка к полуподвальному помещению оказалась вымощена известняком; а вместо железных перил лестницы по обе стороны от входа были деревянные заборчики, на которых висели небольшие цветочные горшки с петуниями. Тут же сбоку стояли два кованных стула и такой же стол, а на нем красовался перевернутый вверх дном керамический горшок – пепельница, судя по всему. Если честно, я впервые видел, чтобы ветеринарная клиника выглядела так, словно это кафе.

Спустившись, вошел в открытую дверь – на улице стоит жара, а воздуха в таких помещениях всегда не хватает – и побрел уже знакомым направлением.

– Есть кто живой? – окликнул, не слишком громко, но и не шепотом.

– Проходи, чего встал, – раздалось из-за спины.

Так неожиданно, что я подпрыгнул и отскочил к стене, задев каталку. Та зашаталась, но девичья рука остановила ее спокойным отточенным движением, пока я пытался восстановить дыхание.

Серо-зеленые глаза посмотрели на меня с любопытством, а затем Лера склонила голову набок и едва заметно усмехнулась.

– Испугался что ли?

– Нельзя же так подкрадываться, – пробормотал я.

Она закатила глаза и махнула рукой, приглашая меня в смотровую. Оттуда, Лера повела меня к еще одной двери – металлической, со стеклянным окошком.

– Она здесь. Клетка, конечно маленькая, но я вывожу ее на улицу рано утром и вечером – когда никого нет, – вздохнула девушка.

Я подошел к собаке, что ютилась на покрывале. Она мирно посапывала, правда приоткрыла один глаз и взглянула на меня, а затем снова уснула. Присел на корточки и заглянул между прутьев, покачав головой – места действительно мало.

– А просто постелить ей на полу нельзя?

Прозвучало с укором, и ответ не заставил себя ждать:

– Между прочим, если бы не ты, ее бы вообще здесь не было, – едко заметила Лера.

– Между прочим, я мог бы вообще ее бросить, – не менее едко огрызнулся я.

– Конечно. Вы все можете, – в меня уставился обвинительный перст, светлые глаза злобно сощурились, – Не стоит приписывать себе в заслугу то, что ты не бросил раненное, между прочим по твоей вине, животное. Так и должны поступать люди.

– Но поступают не все, – прорычал я, – Мне просто жалко собаку – посмотри сама, она же еле влезла в эту клетку!

– Мне тоже ее жалко, но я не могу держать ее вне клетки, потому что есть правила, – сделав глубокий вдох, Лера покачала головой, – Она может пораниться. И это ненадолго, в любом случае. Скоро ее заберут.

– Приют?

– Да.

– Есть шансы, что кто-нибудь возьмет ее к себе? – зачем-то спросил я, разглядывая заметно посветлевшую шерсть.

Наверное, ее помыли. Сейчас собака выглядит намного красивее, чем в последний раз, когда я ее видел. Шерсть из грязно-бурой превратилась в красивую каштаново-коричневую и даже лоснилась в свете люминесцентных ламп. Обычная дворняга, правда сейчас на чем-то напоминала овчарку – только поменьше.

– Вряд ли. Сейчас все хотят мопса, чихуауха или другую породистую. С родословной и прочими атрибутами, – снова вздохнула Лера, – Жалко – она красивая. И умная. Слушается, даже команду сидеть и рядом знает. Ни чипа, ни ошейника – явно бродячая. Удивительно, что никто не подобрал еще.

Слушая в пол-уха, я открыл клетку и просунул руку внутрь. Провел ладонью по холке и потрепал девочку за ухом. Та откликнулась, подняла голову.

– Noh, tervist, kallis, – собака довольно зажмурилась. Невольно улыбнувшись, я почесал подставленную мне шею, – Hea tüdruk. Äkki sa lähed minu juurde elama? Mida sa ütled?

В ответ мне тихо гавкнули, и я повернул голову к Лере.

– А я могу забрать ее?

– А ты уверен в том, что этого хочешь? – саркастично ответила та.

– Она мне нравится, – я снова посмотрел на собаку, которая продолжала ластиться к моей руке и даже завиляла хвостом, который начал биться о прутья клетки, – И я живу один, места у меня много.

– А твоя девушка? – небрежно уточнила Лера.

– У меня нет девушки, – так же небрежно ответил я, закрыв клетку и выпрямляясь.

Посмотрел на нее, на что она тут же отвела взгляд и едва заметно покраснела. Я качнулся на пятках, с любопытством разглядывая случайную знакомую.

– Так что? Я могу взять ее к себе?

– Да, ты можешь взять, – задумчиво протянула Лера. Тут же резко встрепенулась и клянусь, я впервые в жизни увидел настолько яркий оттенок румянца на щеках, – К себе. Можешь взять ее к себе.

Я прикусил щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Интересно, что сейчас творится в ее милой головке? О чем она подумала; какие грязные мыслишки заставляют ее щеки так пылать?

– А что нужно купить? Помимо мисок и корма.

– Поводок и ошейник, на всякий случай шампунь от блох и щетку для шерсти. Еще я дам лекарство от глистов, – пожав плечами, Лера разгладила складки на своем халате и снова покосилась в мою сторону, – Вроде все.

– Хорошо, – мягко улыбнувшись, я переступил с ноги на ногу. Руки почему-то словно стали лишними, и я засунул их в карманы джинсов, наблюдая исподлобья, как девушка следит за каждым моим движением. – Ну, я тогда поехал.

– Пока, – отчеканила она.

Выйдя на улицу, я понял, что улыбаюсь, как придурок – и почему спрашивается? Из-за какой-то странной девчонки?

– Лера, Лера... – задумчиво протянул себе под нос.

Ладно, эти мысли придется оставить "на потом", а сейчас на повестке дня поиски зоомагазина и покупки.

Магазин нашелся сразу – за углом соседнего дома (спасибо яркой вывеске, что смог заметить с дороги), но у первого же стенда я благополучно завис – и что выбирать? Разглядывая этикетки, так и не понял, подойдет ли поводок-рулетка; какой ошейник лучше; а глядя на пачки кормов для собак я, откровенно говоря, растерялся.

Решив, что хуже уже не будет, я набрал номер единственного человека, который мог помочь мне разобраться в премудростях собаковедения – недаром ветеринар же. К тому же единственный мне знакомый ветеринар. К тому же девушка. И вполне, должен заметить, симпатичная девушка.

– Да, – сухо поприветствовали на том конце.

– Привет еще раз. Это Роберт.

– Ага.

Ага? Кто так отвечает вообще?

– Слушай, я тут в магазинчике неподалеку от твоей клиники и мне, кажется, нужна помощь.

Лера глубоко вздохнула. Так драматично и тяжко, словно я – главный раздражитель в ее жизни.

– Через десять минут буду.

Не дожидаясь ответа она отключилась, а я уставился ошарашенным взглядом на свой мобильник.

Вообще-то я не просил об этом. В смысле, она вполне могла дать совет по телефону, ведь так? Странная, крайне странная девица.

Она явилась, быстро шагая по тротуару и низко опустив голову – словно скрывая лицо от прохожих. Я заметил ее в витрине и не смог оторвать глаз – невысокая, с длинной русой косой и аккуратной фигурой, которую раньше от моих глаз скрывал медицинский халат. Я бы назвал ее невзрачной, если бы не видел до этого момента и не знал, что под опущенными ресницами скрываются самые чистые глаза, которые мне когда-либо доводилось видеть. А я всегда обращал внимание на глаза.

Махнув рукой, когда Лера зашла в магазин под звон музыки ветра, висящей над дверью, я широко улыбнулся. Девушка шагнула ко мне, избегая моего взгляда и встала рядом.

– Ну?

Я вскинул бровь и кивнул на стенд:

– Какой лучше?

Она, не думая, схватила широкий брезентовый ошейник и два таких же поводка, бросая их в мою корзину.

– Для большой собаки ничего другого нет смысла покупать. Либо не удержишь, если вырвется; либо руки поранишь, пытаясь ухватить тонкую цепочку или леску рулетки, – пояснила терпеливо и добавила, – Один поводок короткий – для прогулок в городе, чтобы держать собаку рядом. Подходит и для дрессировки. Второй – длинный, позволяет отпустить животное чуть по дальше.

– Хорошо. А корм? Какой лучше выбрать?

– Она не стерилизована, кстати, тебе надо будет обдумать этот вопрос, – по-врачебному сухо произнесла она и посмотрела на меня, – Пока подойдет любой профкорм для большой собаки.

– А бренд?

– Никакой разницы. Она же не породистая, – пожав плечами, Лера отступила в сторону, когда я потянулся за кормом.

– У тебя не будет проблем на работе из-за того, что ты отлучилась? – поинтересовался я, пока мы ходили между рядами товаров.

– Нет. Витамины, – ткнув тонким пальчиком в цветастую упаковку, Лера удовлетворенно хмыкнула, когда та полетела к остальным покупкам, – Вроде все.

Подойдя к кассе, я неторопливо выгребал содержимое корзины и косился на девушку. Она отвечала теми же любопытными взглядами, правда отводила глаза в сторону, заметив, что я за ней наблюдаю.

– Что-нибудь еще желаете?

– Нет, это все, спасибо, – вежливо ответил я.

– Уверены? – продолжала настаивать девица за кассой, звуча приторно-сладко, и накручивая на палец прядь волос, – Может быть что-то вкусненькое для питомца?

Я удивленно приподнял брови, но не успел найти достойный ответ, как справа от меня раздалось раздраженное:

– А ничего, что я здесь стою?

Резко повернул голову и уставился на Леру, которая скрестила руки на груди.

– Может быть я его ревнивая подружка? Или невеста? Или жена, а дома нас ждут трое маленьких детишек? Вам знакомо чувство такта, или для вас это нечто эфемерное и абстрактное?

Оцепенев от шока, я удивленно переводил взгляд с одной на другую. Лицо второй, кстати, приобрело пунцовый оттенок и, сердито поджав губы, она потупила взгляд, быстро отбивая чечетку на клавишах кассового аппарата. Снова посмотрев на Леру, я отметил, как красиво изгибаются ее брови и хмурится лоб. А в глазах какая-то непонятная эмоция – то ли раздражение, то ли...

И тут меня осенило. Да я ей понравился! Вот откуда эти постоянно краснеющие щеки; странные беглые взгляды и напускное равнодушие.

Не подумайте, что я заносчивый тип, но мне двадцать восемь лет и все-таки, какую-то жизнь я прожил и что-то успел повидать. И не могу сказать, что интерес к моей скромной персоне мне не нравится – я же живой человек. К тому же я – мужчина, и глаза у меня не на жопе – Лера действительно симпатичная девушка. Если бы еще колючки спрятать...

Расплатившись, я взял пакет и мягко подтолкнул метающую гневные взгляды Леру к выходу. На улице, тихо прокашлялся и уставился на нее, не скрывая улыбки.

– Что? – дернулась она.

– Да так, ничего. Тебя проводить?

– Сама дойду.

– И все же, я провожу. Только пакет в машину поста...

Я оборвал себя на полуслове, потому что Лера резко развернулась и пошла быстрым шагом в сторону клиники. Тихо хмыкнув, я бросил покупки на пассажирское сиденье и нагнал ее в два счета – росту во мне побольше будет.

– Чем ты занимаешься? – поравнявшись, я придал голосу непринужденности.

Девушка смотрела себе под ноги, словно асфальт представлял собой какую-то интересную картину, а не грязно-серое покрытие с мелкими трещинками поверху. Ее коса мерно раскачивалась из стороны в сторону от каждого шага; а тонкая прядь волос, выбившаяся из-за уха, так и норовила попасть к ней в рот.

– Я ветеринар, если ты еще не понял, – тихо ответила она даже не взглянув в мою сторону.

– А помимо работы? Хобби, увлечения?

– Нет времени.

– Такая занятая? – язвительно бросил, наблюдая за реакцией.

Та не заставила себя ждать – Лера резко остановилась и гордо вскинула голову. Да, немного порозовела под насмешливым взглядом, но в целом держалась достойно и привычно-дерзко.

– Ты ко мне подкатываешь сейчас?

– Боже упаси, – вскинул ладони в оборонительном жесте и отклонился назад, – Нет, ты что. Просто мне показалось, что я тебе симпатичен, вот и решил присмотреться.

– Тебе показалось, – она снова начала удаляться, бросая из-за плеча, – С чего вообще подобная глупость могла прийти тебе в голову?

– Ты приревновала меня в магазине, – с ухмылкой произнес я, а, когда она удалилась на приличное расстояние, громко крикнул, разведя руками, – Но я ничего не имею против. Можешь ревновать меня к кому угодно и когда угодно.

Лера ни обернулась; ни запнулась. Просто вскинула над головой руку с красиво выдвинутым вперед средним пальцем. Очередная ухмылка тронула мои губы, и я крикнул вдогонку, приложив ладони к губам, наподобие рупора:

– Ты очень милая, когда злишься. И ты тоже мне нравишься.

Ответом мне была вторая поднятая рука с тем же неприличным жестом.

2

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.

Ладно, я не претендую на творчество Александра Александровича. Просто вспомнилось. Хотя в моем случае нужно перефразировать: "Ночь, улица, фонарь, дорога".

– Морпех, – Полина широко улыбнулась, протискиваясь через толпу, – Привет.

– Привет. Где машина? – поинтересовался я, не обнаружив ее последнего приобретения на трассе.

– В ремонте. Попала в небольшую аварию с одним придурком, – покачала головой девушка, – По страховке делают. Ты один?

– Я всегда один, ты же знаешь, – усмехнулся я, – Странно, что продолжаешь спрашивать.

– Ну, мало ли, вдруг из твоего багажника выскочит какая-нибудь девица, – Поля сморщила носик и поежилась, прислоняясь ко мне плечом, легонько толкнув.

Покачнувшись, я заправил прядь ее черных, как смоль, волос за ухо, в котором поблескивали золотые сережки.

До боли знакомые – я подарил на день рождения. Мы с Полиной встречались год назад, или пытались встречаться. История стара, как мир – ей хотелось всего и сразу; а мне хотелось, чтобы кто-то просто ждал меня дома. Я не смог дать ей первого; она не смогла подарить мне второго. Повстречались, разбежались, правда остались в приятельских отношениях.

– Не выскочит. В моем багажнике есть место только для запаски...

– И ящика пива, – задумчиво добавила Поля.

Я усмехнулся, и обвел взглядом аэродром, краем глаза заметив незнакомую машину, подъезжающую с основной дороги. Удивленно вскинул брови, когда удалось разглядеть авто: таких у наших не водится.

– Смотки-ка, новичок нарисовался, – кивнул в сторону расступившейся толпы, когда новехонькая Ауди остановилась, и водитель вышел на улицу.

– Вот блин, – выдохнули рядом.

– Что такое?

– По мою душеньку, кажется, – прошипела Полинка, – Тот самый придурок, который въехал мне в зад.

– А фонарь твоя работа? – протянул я, разглядывая темно-синий кровоподтек под глазом у незваного гостя.

– Ага.

– Дай пять, – улыбнулся, протягивая ладонь, но Поля лишь поежилась.

Фраер – иначе и не назовешь этого пассажира – поднял воротник на пальто и просканировал собравшихся глазами. Выглядел он здесь странно – слишком дорогая машина, слишком дорогая одежда, слишком надменный взгляд. Все в нем было слишком.

– Помощь нужна? – я разглядывал подходящего к нам, и инстинктивно напрягся.

– Сама справлюсь, – быстро шепнула Полина.

Она отошла у от меня и заговорила с вновь прибывшим. Я переглянулся с некоторыми парнями и без слов понял, что за ней есть кому присмотреть. Да и Полинка девочка умная – в обиду себя не даст и глупостей делать не будет.

Во всяком случае я на это надеюсь.

Не долго думая, сел в машину и завел двигатель, прислушиваясь к противному стучащему звуку. Качнул головой от досады – похоже все-таки придется разбирать, и сдал назад, чтобы развернуться. Мигнув фарами на прощание, я выехал с взлетной полосы на дорогу и решил вернуться в город.

Я не охладел к гонкам и хорошим машинам, просто настроение у меня сегодня не то. Нет желания посоревноваться, нет жажды получить свою дозу адреналина. Если честно, мне бы поговорить с кем-нибудь, но на "Улицах" все беседы сводятся к качеству топлива на АТС и обсуждению неадеквата на дорогах.

Не то что бы скучно, но мои мысли заняты другим. Сегодня. И вчера. И, каюсь, позавчера я тоже думал об одном и том же.

На подъезде к городу останавливаюсь на заправке и беру два стаканчика кофе – черный для себя и с молоком для нее. Еду в ставший знакомым район, разглядывая высотки с изредка да одиноко горящими окнами, и мигающие желтым светофоры.

Машину нагло паркую на газоне и в свете фар замечаю хрупкую фигурку, сидящую за столиком. Оранжевый огонек тоненькой сигареты скрылся в горшке перед тем, как Лера повернула лицо и посмотрела на меня. И не ускользнуло, что эмоции на ее лице сменили друг друга молниеносно – испуг, затем удивление, а следом маска безразличия.

Нацепив широкую улыбку, выхожу из авто, держа в одной руке стоящие друг на друге стаканчики. Лера сверлит меня взглядом, пока я захлопываю дверь, подхожу к ней и усаживаюсь на свободный стул напротив.

– Доброй ночи, – говорю, ставя напитки на стол и пододвигая один из них к девушке, – Кофе?

– С какой целью? – фыркает Лера.

– С благотворительной, – пожимаю плечами я.

Сделав глоток, я отставил свой кофе и вытянул ноги, развалившись на стуле. Вздохнув, Лера сняла крышку и заглянула в стаканчик.

– С молоком?

Я, молча, кивнул.

– У тебя тоже?

По-прежнему молча, отрицательно помотал головой.

Она закрыла крышку и поменяла стаканчики местами. Наблюдая за ее действиями, не удержался от смешка:

– Не брезгуешь?

– Это мои проблемы, а не твои, правда? – усмехнулась Лера, – Откуда ты узнал, что я сегодня в ночную?

– Я не знал.

Снова мелькнувшее на долю секунды удивление, а потом непроницаемая маска.

– Значит, с благотворительной, – задумчиво протянула, доставая из кармана халата пачку сигарет, – Скучаешь?

– Вроде того. А ты?

– Нет, только что закончила кастрацию, – прикурив, выпустила густой клуб дыма и улыбнулась.

– Пациент жив?

– Обижаешь, – фальшиво надув губы, она покрутила в руке стаканчик и склонила голову набок, изучая меня.

В отблеске фар ее глаза казались бездонными. Знаете, когда смотришь в линзу фотоаппарата, а там видишь свое отражение – далеко-далеко, словно в другом измерении.

Странно, если до этого момента мне хотелось просто поговорить, то теперь было комфортно молчать. Мне не нужно было делать вид, что я заинтересованно слушаю девичью болтовню; или самому стараться выставить себя в лучшем свете. Чувствуя на себе пристальный взгляд серо-зеленых глаз; я сам нагло пялился, не стесняясь разглядывания и жалея, что медицинский халат такой бесформенный и совсем ничего не показывает.

Мне не нужно было разговаривать, поэтому я молчал. Просто потягивал кофе, который, кстати, с молоком оказался вкуснее, чем без.

– Ты сказал, – начала тихо, глотая сигаретный дым, – Что я тебя приревновала в магазине.

– Да.

– Как ты думаешь, – Лера отводит взгляд в сторону и тут же возвращает его обратно – глаза в глаза, – Это нормально, что я почувствовала что-то такое?

– По отношению ко мне или вообще? – не могу удержаться и улыбаюсь, прикрывая подбородок и губы рукой.

– По отношению к тебе.

– Не знаю, – отвечаю я, пожимая плечами, – Чувства вообще странная штука.

– Да уж, – она тушит сигарету и откидывается на спинку стула, вытягивая ноги и легонько касаясь моих лодыжек своими.

Мимолетное прикосновение; трение ткани о ткань, но мы оба вздрагиваем так, словно это был контакт кожа к коже. Я делаю последний глоток кофе, чтобы смочить резко пересохшее горло; Лера делает то же самое. Смотрит на меня исподлобья, а затем убирает прядь волос, упавшую на лицо.

– Что это? – спрашивает шепотом, который ворует у меня шум листвы от порыва ветра, – Что это такое?

– Не знаю, – честно отвечаю, а затем хлопаю по карманам куртки, ища одну вещь, – Дай руку.

Лера колеблется всего на долю секунды, а затем протягивает мне ладонь. Я достаю шариковую ручку, молясь, чтобы она была пишущей. Поднимаю рукав футболки, оголяя предплечье, и пишу на нем несколько строчек. Темные чернила ложатся ровной синевой на белоснежной коже, и я ловлю себя на мысли, что этой девушке не пошли бы татуировки – слишком чистая, нетронутая и гладкая. У меня на этом месте были шрамы, а сами руки от постоянного пребывания на солнце стали темно-коричневыми, поэтому я закрыл это рисунками. Не могу удержаться и провожу пальцами по запястью, замечая, как ее рука покрывается мурашками.