355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кейтлин Моран » Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки » Текст книги (страница 4)
Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 03:09

Текст книги "Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки"


Автор книги: Кейтлин Моран


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3
Грудь – что может быть печальнее?

Я, конечно, в курсе, что подростковый возраст должен быть полон невероятных открытий. Я провела много времени в библиотеке. Я прочитала «Анатомию Грея». Я могу процитировать главу о развитии нервной системы подростка – о том, что когда за дело принимаются половые гормоны, то подростковый мозг взрывается. Он вспыхивает, как курортное побережье в сумерках. Когда мне исполнилось 14 лет, я сама становлюсь экспериментом. Я перерождаюсь изнутри. Я нахожусь в эпицентре взрыва такой силы, что годы спустя буду искать это ощущение снова и снова в ночных клубах, на вечеринках, в туалетах, отдавая кучу денег за таблетки, чтобы почувствовать себя лишь на одну десятую такой же яростной, свободной и вдохновенной.

Я читаю биографии современников моего возраста, и у меня захватывает дух. Бобби Фишер был шахматным гроссмейстером в 15 лет. Пикассо выставлялся в пятнадцать. Меня, как и любого подростка, переполняет ощущение того, что я могу занять в мире место любого взрослого. Я могу быть чертовым гением.

Но это все в теории. Мои дневниковые записи свидетельствуют, что я использую свои выдающиеся умственные возможности для обдумывания довольно странных вещей:

«Жаль, что я не могу плакать вечно. Все ли со мной в порядке? Иногда я чувствую, что все могу! Я знаю, что родилась, чтобы спасти мир! Если я буду носить шляпу, буду ли я выглядеть стройнее?»

И запись от 14 марта 1990 года:

«Я обнаружила смысл жизни: группа Squeeze, песня Сool for Cats!»

А вообще я была слишком занята борьбой с собственной физиологией, чтобы обращать внимание на мой колоссальный потенциал гениальности. Черт, можно тронуться. Менструации и эксперименты с мастурбацией – это еще цветочки. Трансформация моего тела из чего-то, что способно фактически лишь какать и собирать пазлы в целую вселенную, которая в один прекрасный день начнет производить на свет младенцев, занимала почти все мое время.

Однажды утром я проснулась, обнаружив, что мои живот, бедра, грудь, подмышки и голени покрыты синевато-багровыми пятнами. Сначала я подумала, что это сыпь, и в течение двух дней ходила, утопая в детской мази, – в надежде, что все пройдет. Когда моя мать заметила, что запас крема уменьшился, она обвинила двухлетнюю Шерил в том, что та снова съела крем, и я благородно опровергла это предположение.

Я рассматриваю пятна внимательнее – заперев дверь и под светом настольной лампы, для моральной поддержки очень громко включив Cool For Cats. Я вижу, что они не похожи на рубцы. Это растяжки – кожа не успевает за ростом костей. Половое созревание, как лев, подрало меня когтями, когда я пыталась от него убежать. Той ночью я сказала Кэз: «Я собираюсь носить колготки и водолазки всю оставшуюся часть жизни. Даже летом. Я буду притворяться, что мне просто всегда очень холодно. С этим придется смириться каждому, кто меня знает. С тем, что мне всегда холодно».

Мы с Кэз переживали редкие дни покоя в наших отношениях. Два дня назад мы вдруг обнялись. Моя мать была так потрясена и встревожена, что сфотографировала нас, чтобы зафиксировать это событие. Я до сих храню эту фотографию – мы обе в одинаковых халатах стоим босиком, прижавшись друг к другу, на лицах читается 98 % расположения и 2 % скрытой агрессии. Наша мать считает, что мы наконец вместе – нас объединила ответственность двух старших детей в семье.

На самом делемы обнимаемся так потому, что мы только что в течение двух часов разговаривали о том, как называть наши вагины.

– Я не могу это так называть, – говорю я Кэз. Мы сидим в спальне – я на кровати, она на полу. Мы слушаем Cool For Cats в девятый раз. Кэз вяжет джемпер, чтобы было что носить.

– Я бы предпочла притвориться, что у меня ее нет, чем сказать «вагина», – продолжаю я. – Если бы я попала в больницу и меня спросили, где болит, думаю, что вместо того, чтобы сказать «Моя вагина», я бы просто ответила: «Угадайте!», а потом упала бы в обморок. Я ненавижу это слово.

– В прошлом году все было проще, – печально соглашается Кэз.

Еще совсем недавно дети семьи Моран испытывали иллюзию, что слово «пупок» имеет отношение не к пупку, а к женским половым органам. Любая травма в этой области приводила к крику: «Я ударил пупок!» – и общему сочувствию. Одним из последствий этого стала неадекватная реакция на словосочетание «морской офицер». Когда принц Эндрю женился на Саре Фергюсон и был назван на канале, транслирующем свадебную церемонию, «морским офицером» [9]9
  От англ. navel (пупок) и naval (морской офицер). – Прим. ред.


[Закрыть]
, то мы впали в истерический хохот.

Кроме того, короткую передышку мы получили в 1987 году, когда наша младшая сестра Уина однажды произнесла слово «вагина» вместо «малина». Но, опять же, посещение продуктовых магазинов создавало определенные неудобства. Даже войти в магазин, где продавался малиновый йогурт или пирог с малиной, было сложно. Нам приходилось выбегать, натягивая капюшоны на головы и трясясь от смеха.

Так что теперь, в 1989 году, у нас нет слова для вагины, хотя мы в нем нуждаемся как никогда. Мы молча сидим в раздумье.

– Мы могли бы называть это Рольфом, – в конце концов говорит Кэз. – Похоже ведь на бороду у Рольфа Харриса? [10]10
  Рольф Харрис – британский актер, певец и шоумен. – Прим. ред.


[Закрыть]
– Мы смотрим друг на друга. Мы обе знаем, что Рольф Харрис – не тот ответ, который мы ищем.

Слово «вагина» звучит слишком по-медицински, а это не сулит ничего хорошего по определению. Только мазохист хотел бы обладать штукой, у которой постоянно случаются «разрывы», которую непрерывно «осматривают» и в которой серийные убийцы оставляют разные вещи, как будто это полка для ключей в коридоре.

Я думаю, пришло время расставить все точки над i. На самом деле у меня нет вагины и никогда не было. Думаю, женщин, у которых она была или есть, можно пересчитать по пальцам. Например, королева Виктория или Маргарет Тэтчер. И наверняка они носили на лобках укладку, в точности повторяющую прическу на голове.

Но у всех остальных – нет. Люди используют жаргонные слова, клички домашних животных, выдуманные названия – семейные словечки, передающиеся из поколения в поколение. Когда я спросила в «Твиттере» о детских прозвищах вагины, то за 20 минут получила более 500 ответов – и все они напоминали бред сумасшедшего. Первый полученный ответ задал общий тон: «Мама моей лучшей подружки называла это “голубушка”, а менструации – “голубушкина хворь”».

Должно быть, подобные извращенные метафоры создаются поколением за поколением в замкнутых домашних сообществах, защищенных от любого внешнего влияния.

Прозвищ было огромное количество. Некоторые из них оказались совершенно прекрасными и/или забавными: «цветочек», «пирожок», «розочка», «муфта», «миледи», «дразнилка», «копилка», «пышка», «пирожное», «кармашек».

Некоторые названия явно появились в результате каких-то семейных шуток – например, «тетушка Пеги» или «йоркширский пудинг».

А были совершенно странные и несимпатичные. Особенно меня поразил «сливной бачок». Не иначе как это название родилось в семье сантехника с небогатым словарным запасом.

Забавно, что в моей подборке нашлось место почти всем телепузикам – Ляле, Тинки и По. Я рада, впрочем, что люди черпают вдохновение хоть откуда-нибудь.

Так вот: у меня лично есть п…а. Иногда это «половые губы», но большую часть времени это п…а. Это особенное, сильное слово с богатой историей. Когда я произношу его, старушки и священники падают в обморок. Мне нравится шокировать людей. Они реагируют так, как будто у меня в трусах ядерная бомба, которая через секунду взорвется.

В культуре, где почти все особи женского рода по-прежнему рассматриваются как источники писка и визга – с менструациями, менопаузами и умственной отсталостью, – мне нравится, что слово «п…а» непобедимо. Оно имеет почти мистический флер. Все мы знаем, как это на самом деле называется, но мы не можем так это назвать. Мы не можем произнести слово. Оно слишком мощное. Подобно тому как евреи никогда не произносят имя бога и вместо этого должны иметь дело с Иеговой.

Конечно, все эти размышления оказались бесполезными, когда я растила двух дочерей. Нет смысла рассказывать им о «мистическом эффекте Иеговы», когда за ними по детскому саду гоняется разъяренный учитель, случайно услышавший, как одна из них произнесла самое сильное слово в английском языке.

Когда Лиззи было всего несколько дней от роду, мы с мужем стояли и с изумлением смотрели на нашу прекрасную маленькую дочь. Голубоглазая, мягкая, как бархатная мышка, просто созданная для поцелуев, она только что произвела огромную кучу.

Мой муж неуверенно вытер ее влажной салфеткой и пораженно посмотрел на меня.

– Мало того, что мне пришлось отмыть все… это, – сказал он почти на грани помешательства, – но я даже не знаю, как назвать место, которое я отмывал. Как мы будем называть ее? Прости, но не «п…й» же.

– Ее зовут Лиззи! – в потрясении сказала я.

– Да я не об этом… – вздохнул мой муж. – Я не могу использовать это слово. Это у тебя п…а. Но не у нее. У тебя… ну, понимаешь. О, боже – она в какашках с ног до головы. Я вытираю какашки с головы. Я не уверен, что мне нравится быть родителем. Как мы будем называть ее вагину?

В течение следующих нескольких недель мы вплотную занимались этим вопросом, подобно арт-директорам рекламного агентства, обсуждающим кампанию для нового йогурта.

– Она похожа на божью коровку, – сказал мой муж во время одного особенно бурного обсуждения. – Мы могли бы называть ее божья коровка!

– Да, но тогда это будет похоже на «Фольксваген-жук», – заметила я. – Мы могли бы вместо этого называть ее другим именем той же машины – Герби [11]11
  Гоночный «Фольксваген-жук» белого цвета с бортовым номером 53, герой целой серии художественных фильмов. – Прим. ред.


[Закрыть]
. А когда Лиззи подрастет и станет сводить мальчиков с ума, мы будем снова и снова вспоминать фильм «Герби сходит с ума» [12]12
  Американская комедия 1980 г. – Прим. ред.


[Закрыть]
, пока ты не посадишь ее под замок.

На следующей неделе мой муж пришел с идеей «Бэби Гэп»: «Это ее детская дырка!» – что было не только отличной шуткой, но также сулило немало поводов для истошного смеха, надень мы на дочку майку Baby Gap.

Однако это имя не жило долго – мы использовали его так часто, что оно приелось, как омлет по утрам.

Мы знали, что нужно найти что-то более универсальное, попроще. Но это случилось, лишь когда Лиззи начала говорить – ей было около года.

Она упала и больно ударилась своей «детской дыркой». Я усадила ее на колени и попыталась описать словами то, что с ней произошло, – в манере, которая используется, когда вы учите ребенка говорить. И тут из темноты подсознания всплыло слово «пи-пи».

– У тебя болит пи-пи! – сказала я, утирая ей слезы.

«Пи-пи» – так мама называла наши половые органы прежде, чем мы достигли подросткового возраста. Мы были слишком просты для чего-либо более… специального.

А теперь вот оно, на службе у другого поколения. Круглое, аккуратное, маленькое, крепкое словечко.

Конечно, когда Лиззи станет старше, она окажется в ситуации, в которой оказались мы с Кэз в 1989 году. Девочке-подростку приходится искать что-то более весомое, чем… «спокойной-ночи-малыши». Когда в вашу жизнь врывается юность, то нет никакой возможности называть словом «пи-пи» место, которое будет в эпицентре большинства ваших решений ближайшие 40 лет. Скарлетт О’Хара теряла голову из-за Эшли и после из-за Ретта не из-за пи-пи. На картинах Джорджии О’Киф показаны не пи-пи. Мадонна рассказывает в книге «Секс» не о пи-пи.

Часто после бурных вечеринок и традиционной травки я задумывалась над тем, что для девушки поиск названия для собственных половых органов – это некий обряд вступления в определенный возраст. Столь же значительный, как появление менструации или пирсинг. Когда лет в 12 мы осторожно пробуем «потрогать себя», это сродни непреодолимому желанию малыша засунуть пальцы в розетку. Однако здесь важно то, что девушка начинает думатьо том месте, которое трогает.

В наши дни в мире, где подростки получают все свое сексуальное образование, просматривая порнофильмы, порноактер Рон Джереми, подобно Адаму, дающему имена животным, дает названия вагинам. Однако порнозвезды знамениты отнюдь не благодаря тонкости и эстетичности.

В результате выросло целое поколение девушек, привыкших называть гениталии «киска». Лично мне «киска» не нравится. Я много раз слышала в порнофильмах обращение к «киске» как к отдельной персоне: «Твоей киске это нравится, правда?»

В таком обращении особенно неприятно то, что женщину отделяют от ее собственной вагины. Также напрягает тревожное предположение, что мужчина на самом деле обращается к кошке, которая сидит рядом, злобно глядя в камеру.

Я думаю, в один прекрасный день все кошки, которые вынуждены присутствовать там, где снимают порно, выйдут на съемочную площадку и в кульминационной сцене совокупления демонстративно сблюют на актеров.

Но, будем честными, слово «киска» – меньшее из зол. Существует арсенал сленговых слов, которые, по сути, так же ужасны, как «вагина». Давайте не поленимся и вспомним их!

• «Твой орган»: звучит слишком безрадостно, навевает мысли о трасплантологах-убийцах.

• «Дырка»: неприятность, которая может возникнуть в чулках или колготках.

• «Горшочек с медом»: подразумевает неизбежное присутствие пчел.

• «М…а»: почему-то навевает ассоциации с коровьей лепешкой. Нет.

• «Куст»: что-то из школьной программы по ботанике. Да, а еще пауки и колючки.

• «Писька»: звучит по-детсадовски. Зеленые сопли, энурез. Нет.

С другой стороны, есть те, которые мне нравятся:

• «Мышка»: звучит уютно и по-домашнему.

• «Губки»: забавно.

• «Муфта»: избалованный, смешной французский пудель.

Конечно, как только вы начинаете играть с глупыми именами для вашей «проблемы номер один», остановиться ох как непросто.

– Похоже, из этого облака пролился кислотный дождь, – говорю я с сожалением, сидя на унитазе во время приступа цистита. – Надеюсь, экология не слишком пострадает.

А как насчет вашей груди? В конце концов, придумать название для нее ненамного легче. Она с вами с 13 лет, но едва ли есть слово, которым ее можно назвать, не вызвав у окружающих неловкости.

Пару лет назад Скарлетт Йоханссон, дерзкая нарушительница приличий, открыла миру, что она называет свои груди «мои девочки».

– Мне нравится мое тело и лицо, – сказала она, повторяя мысли всех, кроме слепых, – и я люблю свои груди – я называю их «мои девочки».

Нельзя не отдать Йоханссон должное – она подняла действительно важный вопрос. Как, собственно, может взрослая женщина остроумно назвать свою грудь?

Актриса придумала идеальный ответ: «мои девочки» звучит игриво и женственно, однако никто другой теперь не может назвать так свои груди, так как люди будут неизбежно сравнивать вашу грудь с грудью Скарлетт.

– Как думаешь, мои девочки выглядят сексуально в этой майке? – спросите вы.

– Ну, мои девочки выглядели бы в ней фантастически, как и у Скарлетт Йоханссон, – ответила бы подруга. – Но твоивыглядят одна выше другой и соски торчат в разные стороны. Если честно, они напоминают глаза Марти Фельдмана [13]13
  Английский писатель, комедийный актер кино и ТВ. – Прим. ред.


[Закрыть]
.

Конечно, в мире желтой прессы все обстоит намного проще. Там используется слово «сиськи». «У Кили, девушки номера, большие сиськи!», «У Шерил лучшие сиськи в группе Girls Aloud!» Даже если в разговоре с журналистом The Sunвы используете другое слово, за дело берутся их редакторы, и на выходе все равно получаются «сиськи». Однажды они брали у меня интервью. В то время я называла свои груди «амфетаминки» [14]14
  От англ. jugs – женская грудь, ампула с амфетамином (жарг.). – Прим. ред.


[Закрыть]
– это был разгар популярности брит-попа, и я таким образом пыталась выразить свою любовь группе Blur. Конечно же, на следующий день интервью вышло с ожидаемой фразой. «“Я люблю свои сиськи”, – признается Кейтлин Моран».

Лично у меня нет сисек. Ни одной. Для меня определение The Sunвыглядело так же странно, как если бы я прочитала: «Я люблю свой полосатый хвост».

«Сиськи» годятся для шоу Бенни Хилла. Это что-то круглое, прыгающее, смешное, их можно с тем же успехом назвать «клоунами» и покончить с этим делом.

«Сиськи» – это слово из лексикона западного плебса; вы не найдете сисек у выходцев из Бангладеш или из Бахрейна. Не существует и сисек королевы Елизаветы. Сиськи – это то, что есть у Памелы Андерсон и Барбары Виндзор, кроме редких случаев, когда Барбара снимается в «Жителях Ист-Энда» [15]15
  Британский телесериал 1985 г. – Прим. ред.


[Закрыть]
, где в качестве одной из сюжетных линий присутствует героиня, заболевающая раком молочной железы. В том случае сиськи молниеносно превращаются в «грудь». Ведь у сисек не может быть рака, они не для кормления детей, они не могут быть предметом тонкого эротического искусства. Сиськи существуют только для тисканья у женщин в возрасте от 14 до 32 лет, после чего они обвисают и затем пропадают с лица земли, уносятся в космос и, может быть, становятся частью гигантских колец Сатурна.

Понятно, что «грудь» тоже не всем подходит.

Вы никогда не услышите слово «грудь» в комедии. Обычно оно предвещает плохие новости. Так же как и вагина, молочные железы существуют, чтобы в них был обнаружен рак. Также они частые герои триллеров – их, бедолаг, отсекают напрочь и готовят в белом вине. «Грудь» – это слово, которое используют мужчины-неудачники перед тем, как заняться скучным сексом: «Могу ли я коснуться пальцем твоей левой груди?» Также его любят пожилые извращенцы: «Тонкая ткань соскользнула с ее великолепной груди».

«Бюст» звучит немного натужно. «Декольте» – очевидно не работает: «У меня боли в декольте». «Титьки» звучит приятно, обыденно и подходит для ежедневного использования: «Ой, черт, я ушибла дверью титьку», – но плохо подходит для ночного времени – слишком уж оно простецкое.

Лично мне очень нравится слово «ребята», но я уже так обращаюсь к семерым братьям и сестрам, и во избежание возможной путаницы, чреватой неврозами, мне придется отказаться от него.

На самом деле я называла их Саймон и Гарфинкель, потому что одна больше, другой. Но потом я родила ребенка. Акушерка очень строго посмотрела на то, как я пытаюсь втиснуть Саймона в ротик моей новорожденной, в то время как рядом лежал Гарфинкель, травмированный и кровоточащий. Так что от этой парочки пришлось отказаться.

Нам еще предстоит разобраться с проблемой того, как называть грудь обычной женщины. Однако, учитывая, что все мы невротики, невежи и хихикающие придурки, есть все шансы, что этот вопрос еще долго будет оставаться нерешенным.

Так или иначе, мы с Кэз поняли, что нет реальной необходимости в использовании особенных слов. После ряда экспериментов нас осенило, что можно просто указывать на соответствующие области наречием «там». «Там» и «там» работало, пока мы наконец не набрались достаточного опыта и смелости, чтобы взять на вооружение слова «титьки» и «п…а», – насколько я помню, у меня это случилось в 15 лет, а у Кэз в 27. Но, черт возьми, это было круто!

Глава 4
Я феминистка!

В книге «Женщина-евнух» Жермен Грир настаивает на том, что читательница должна найти минутку, чтобы попробовать наконец свою менструальную кровь. «Если ты еще не пробовала, то не теряй времени, детка», – говорит она.

Ну, не могу не согласиться. Вы должны попробовать все хотя бы однажды – даже креветки в кисло-сладком соусе с сомнительного уличного лотка в Лестере или юбку клеш. Я, конечно, пробовала собственную менструальную кровь. Вообще говоря, я бы предпочла пакет кукурузных палочек, но вкус оказался вполне пристойным, не хуже, чем у большинства блюд, которые вам подают на борту самолета.

Однако я бы не стала призывать всех попробовать вашу менструальную кровь сию минуту, так как вы можете ехать в автобусе или болтать с другими мамашами, наблюдая за детьми в песочнице. Как и со многими вещами, «расширяющими наш опыт» (прыжком с парашютом, танцем живота, татуировками), дегустация менструальной крови будет просто еще одним пунктом в списке «Сделать» наряду с починкой карниза для занавесок и выведения блох у кошки.

Дамы, сохраняйте спокойствие. Вам не придется сегодня пробовать вашу менструальную кровь. Не в мое дежурство.

Тем не менее есть вещь, которую я все-таки призываю вас сделать. Скажите: «Я феминистка». Лучше стоя на табурете и громко: « Я феминистка!»– просто потому, что эффект всегда ярче, если вы становитесь на стул.

Действительно важно произнести эти слова вслух. Я феминистка. Если вы чувствуете, что не можете сказать их – даже стоя на полу, – задумайтесь. Это, наверное, одни из наиболее важных слов в жизни женщины. Типа «Я люблю тебя», «Это мальчик или девочка?» или «Нет! Я передумала! Я его оставляю!».

Скажите это. Скажите это! Скажите это сейчас!Потому что, если вы промолчите, это будет означать, что вы просите общество: «Надерите мне задницу и, пожалуйста, проголосуйте от меня за патриархат».

Не думайте, что вы не должны стоять на этом стуле и кричать «Я феминистка!» только потому, что вы мужчина. Феминисты – вершина эволюции. Мужчина-феминист должен находиться на некотором постаменте (например, на стуле) – чтобы дамы приветствовали его шампанским, прежде чем попытаться с ним переспать. А может, даже он успеет перед этим поменять лампочку. Мы не можем сами это сделать. На ней огромная паутина.

Мне было 15 лет, когда я впервые сказала: «Я феминистка». И вот я сейчас в спальне говорю, глядя на себя в зеркало: «Я феминистка. Я феминистка».

Прошло уже почти три года с тех пор, как я написала список «Что необходимо сделать к тому времени, когда мне исполнится 18 лет», и я медленно подвожу грустные итоги. Я до сих пор не проколола уши, не похудела, не выдрессировала собаку, и вся моя одежда по-прежнему ужасна. Моя лучшая вещь – это футболка с изображением пьющего пиво крокодила и ярко-розовой розовой надписью «Повеселись под солнцем Флориды!». Она выглядит совершенно нелепо на депрессивной, толстой девочке с волосами до талии. Выглядит как насмешка.

У меня до сих пор не появилось никаких друзей. Ни одного – если не считать членов семьи, которые всегда с вами, хотите вы этого или нет, как выпадающий из почтового ящика рекламный буклет, предлагающий лекарство от импотенции. Нет. Члены семьи не считаются.

Но если смотреть на вещи позитивно, то я не одинока, потому что – как это случалось с миллионами одиноких подростков – сейчас обо мне заботятся книги, телевизор и музыка. Я была выращена ведьмами, волками и сомнительными поп-звездами-однодневками. И я поняла, что по большому счету искусство – это когда кто-то пытается вам что-то сказать. Тысячи людей хотят поговорить со мной, как только я открываю книгу или включаю телевизор. Это миллион сообщений с важной информацией и советами. Это может быть ненужная информация или неправильные советы но по крайней мере вы получаете хотя бы некоторыеданные о том, как все устроено. Ваше записывающее устройство работает на полную мощность. Вы получаете сигнал.

Книги – самый мощный источник информации: каждая из них – это целая жизнь, которую можно прожить за один день. Я читаю быстро и проглатываю жизнь в бешеном темпе – шесть, семь или восемь жизней в неделю. Особенно я люблю автобиографии – могу «съесть» целого человека к закату дня. Я читала о фермерах и мировом турнире женщин-яхтсменок, солдатах Второй мировой войны и экономках в довоенных особняках, журналистах и звездах кино, сценаристах, принцах и премьер-министрах XVII века.

И каждая книга имеет свою собственную социальную группу – своих собственных друзей, с которыми она хочет вас познакомить. Это как вечер в библиотеке, который никогда не кончается. В автобиографической книге британского киноактера Дэвида Нивена «Луна – это воздушный шар» (The Moon’s a Balloon) постоянно упоминался Харпо Маркс [16]16
  Американский актер (1888–1964), участник комедийной труппы «Братья Маркс». – Прим. ред.


[Закрыть]
, и вскоре я как угорелая ищу уже его книгу жизни – и нахожу. Вскоре я узнаю, как Маркс проводит дни: участвует в «Алгонкинском круглом столе» [17]17
  Группа творческих людей, проводивших в 1920-х гг. регулярные встречи в гостинице «Алгонкин» в Нью-Йорке. Костяк «круглого стола» составляли Дороти Паркер, Роберт Бенчли, Роберт Шервуд, Александр Вулкотт. Группа оказала заметное влияние на творческие круги Нью-Йорка, задавая тон интеллектуальной жизни города, а некоторые остроты и язвительные комментарии ее членов стали впоследствии частью городского фольклора. – Прим. ред.


[Закрыть]
, который был подобием Валгаллы для любителей коктейлей и хипстеров с пишущими машинками. Роберт Бенчли [18]18
  Американский актер, комик, сатирик (1889–1945). – Прим. ред.


[Закрыть]
, Роберт Шервуд [19]19
  Американский драматург, сценарист, писатель, журналист, историк. Лауреат четырех Пулитцеровских премий (1896–1955). – Прим. ред.


[Закрыть]
и Александр Вулкотт [20]20
  Американский критик и журналист (1887–1943). – Прим. ред.


[Закрыть]
– те, кто зародил во мне пожизненную любовь к эпатажным, язвительным людям, которые проявляют свою любовь исключительно в виде гнусных оскорблений («Привет, противный…»).

Наконец, через Вулкотта я встретилась лицом к лицу на страницах книг с великолепной Дороти Паркер, которая, я чувствую, всегда ждала меня в 1923 году, с ее помадой и сигаретами и ее знаменитыми приступами отчаяния. Дороти Паркер невероятно важна, потому что, мне кажется, в то время она стала первой женщиной, которая была способна быть смешной: эволюционный шаг для женщин, равный по значению развитию большого пальца или изобретению колеса. Паркер смешна в 1920-м, а потом – я уверена – не было другой смешной женщины, до того как в 1980-е годы не пришли Френч и Саундерс [21]21
  French and Saunders – американский комедийный сериал (конец 1980-х – начало 1990-х), созданный актрисами Дженнифер Саундерс и Дон Френч. – Прим. ред.


[Закрыть]
и Виктория Вуд [22]22
  Английская актриса, продюсер, сценарист, режиссер (род. 1953 г.). – Прим. ред.


[Закрыть]
. Паркер – это прародительница женского юмора.

Роберт Джонсон [23]23
  Американский музыкант и автор песен, один из наиболее известных блюзменов XX в. (1911–1938). – Прим. ред.


[Закрыть]
изобрел блюз в полночь, на перекрестке, когда продал свою душу дьяволу. Дороти Паркер придумала «женщину, которая смеется» в два часа дня, в лучшем коктейль-баре Нью-Йорка после того, как дала помощнику официанта 50 центов чаевых за мартини. Трудно не сделать выводы относительно того, какой пол умнее.

Но Паркер также беспокоит меня, потому что шутит она по большей части о самоубийстве: забавное, кажется, не получается у нее так хорошо, как, скажем, у Бена Элтона. И не может не игнорироваться, что после нее прошло почти 60 лет, прежде чем какая-либо женщина снова стала смешной. Путь, который она проложила, был заметно заброшен. В конце концов я начинаю беспокоиться, что женщины, судя по слухам, не так хороши, как мужчины.

В том же самом месяце, когда я прочитала стихотворение Паркер:

 
В мир иной уйти мне, что ли?
Газ воняет, бритва колет,
От воды бросает в дрожь,
Кислотой костюм прожжешь,
Рвется петля, корчит яд,
Может, лучше жить, чем в ад?
 

– я начинаю читать Сильвию Плат. Одна из тех немногих женщин, которые пишут как мужчина, она предпринимает попытки покончить с собой. Это вызывает тревогу. Я нахожусь в середине одержимой любви к Бесси Смит [24]24
  Американская певица, одна из наиболее известных и влиятельных исполнительниц блюза 1920–1930-х гг. (1894–1937). – Прим. ред.


[Закрыть]
, чья жизнь неразрывно связана с героином. Я обожаю Дженис Джоплин, которая загнала себя до смерти.

Нельзя не отметить, что большинство независимых женщин оказываются несчастными и умирают рано. Принято считать, что это потому, что женщины принципиально не склонны класть голову на плаху и не способны конкурировать на тех же условиях, что и мужчины. Они просто не могут справиться с серьезными вызовами. Они должны перестать пытаться.

Но когда я думаю об их гибели – отчаянии, отвращении к себе, низкой самооценке, эмоциональном истощении, разочаровании при повторяющемся отсутствии возможностей, понимания и поддержки, – мне кажется, что все они умирали как будто от одного и того же – от того, что родились слишком рано. Все эти темные времена разрушительны для женщин. Я знала это и раньше, но не задумывалась. Сейчас я осознала всю трагичность и возмутительность данного факта.

Эти женщины окружены мужчинами – абсолютно одинокие, без группы поддержки. В туфлях на высоких каблуках они проходят через анфиладу комнат, полную мужских башмаков. Их изнуряет усталость от того, что приходится в сотый раз открывать глаза мужчинам и миру на то, что для них очевидно с начала времен. Они как первые космонавты, высадившиеся на Луне. Они новаторы на час. Уже через день никто не верит, что они были на Луне.

И вот именно тогда, когда я нуждаюсь в ней, я знакомлюсь с Жермен Грир.

Конечно, я примерно знаю, кто это: всякий раз, когда моя мать начинает подозревать, что с ее автомобилем что-то не так, мой отец, вздыхая, говорит: «Ладно, Жермен Грир. Оставь это грубой мужской свинье». Но я никогда не читала ничего ею написанного и не видела ее выступлений. Я предполагаю, что это суровая дама с крутым характером, похожая на монашку.

Потом я вижу ее по телевизору. В моем дневнике этот день отмечен гирляндой восклицательных знаков: «Я только что видела Жермен Грир по телевизору – она славная!!! – записываю я. – Смешная!!!»

Грир использует слова «освобождение» и «феминизм», и я понимаю, что в свои 15 лет впервые вижу человека, который произносит их без сарказма и не ставит невидимых кавычек. Как будто эти слова неприятны и опасны вроде нечистот или крыс.

Вместо этого Грир говорит: «Я феминистка» – спокойно и уверенно, с чувством внутренней правоты. Она произносит эти слова с гордостью: феминизм – это награда, за которую боролись миллиарды женщин в течение всей истории человечества. Феминизм– это вакцина против неудачи первых борцов. Это особый воздух, которым все мы дышим и благодаря которому остаемся в живых.

Через неделю я тоже говорю: «Я феминистка» – зеркалу. Я курю воображаемую сигарету, свернутую из туалетной бумаги. Я выдыхаю воображаемый дым, как Лорен Бэколл, и говорю: «Я феминистка, уважаемый Хамфри Богарт».

Слово кажется даже более эпатажным, чем ругательство. Оно опьяняет. Она кружит голову.

Я считаю себя феминисткой, потому что, увидев Грир по телевизору и почувствовав к ней симпатию, я только что прочитала книгу «Женщина-евнух». Я погружаюсь в нее не только из-за привлекательности идеи эмансипации – должна признаться, я также ищу сцены секса. Я знаю, что это неприличнаякнига. На обложке нарисованы титьки – значит внутри обязательно должны быть постельные сцены.

Секса я не нашла, однако там были откровенные куски, понятные тем, кто вырос на рок-музыке, – Грир пишет, будучи женщиной, о том, каково быть мужчиной. Мне кажется, что песня Боуи «Ziggy Stardust», герой которой был «как Христос с божественной задницей, живущий на пределе», написана о Грир. Она пишет книги как пьесы для фортепиано, а ее интерпретация феминизма проста: всем стоит быть немного похожими на нее. На нее, презирающую любую бесполезную традиционную фигню. Быструю и свободную. Смеющуюся, трахающуюся и не боящуюся поставить на место кого угодно – от близкого друга до правительства – если они глупы или неправы. И громкую. Как рок-музыка.

«Женщина-евнух» воспринималась как свежий морозный воздух, ворвавшийся в душную прокуренную комнату. Или как салют, прогремевший в три часа ночи в сонной деревушке. Грир работает на пределе своих возможностей с невероятной скоростью, потому что ее переполняет вдохновение от осознания того, что она говорит вещи, которые до нее не говорил никто. Она знаменует собой надвигающуюся бурю.

Я в свои пятнадцать не понимаю и половины из того, о чем она говорит и пишет. Я еще не сталкивалась с сексизмом на работе, женоненавистничеством или пенисом, нуждающимся в стимуляции и ласке. Все это чертовски смущает: гнев по отношению к мужчинам и вера в женщин, предающих себя и позволяющих себе быть слабыми, мне непонятны и кажутся парадоксальными. Мне до сих пор кажется, что по большому счету все мы – мужчины и женщины – просто «ребята», старающиеся поладить друг с другом.

Я пока не понимаю ее широких обобщений и бьюсь об заклад, то же самое происходит со всеми остальными читателями. Так во всяком случае мне кажется.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю