Текст книги "Клетка для мятежника"

Автор книги: Кейт Якоби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Выражение лица проктора изменилось, и в голосе прозвучало раскаяние:

– Хорошо, забирайте ее себе. Мне все равно. А теперь, пожалуйста, уходите. Уходите любым способом, но поскорее. Нэш может явиться в любую минуту, и я не хочу...

– Вы не хотите? – Роберт рассмеялся бы, если бы не охватившее его безразличие. Он сунул книгу за пазуху и застегнул пуговицы. Она почти ничего не весила и едва ли могла служить утешением. Роберт сделал несколько шагов к двери следом за Осбертом. – Вы даете мне слово, что освободите Годфри? Вы обещаете?

Осберт кивнул, торопясь выйти из зала, но обнаружил, что ноги его приросли к полу.

– Ваше слово, Осберт! – Роберт поддался соблазну припугнуть проктора. – Иначе я вам отомщу.

Ответ Осберта был поспешным и искренним:

– Даю слово. Я как раз и иду, чтобы его освободить. Роберт освободил его и смотрел ему вслед, пока проктор не достиг двери; однако там Осберт помедлил, сунул руку в карман и вытащил лист бумага. Повертев его в руках, Осберт поднял глаза на Роберта.

– Мы говорили о слухах насчет пророчества. Вы не спросили, откуда мне известно, что они ложны.

– Ложны? – Роберт удивленно моргнул, но решил подыграть Осберту. – Так откуда вам это известно?

– Дело в том, что я сам их распустил. – Осберт снова взглянул на бумагу, которую держал в руке. – Мне велел так сделать Кенрик после того, как я перевел это. Думаю, он украл бумагу у Нэша. Может быть, вам удастся расшифровать запись лучше, чем мне. Делайте с ней, что пожелаете. Спасибо за помощь.

Роберт взял лист, но смотрел не на него, а на Осберта, который отпер дверь, вышел и решительно захлопнул за собой створки.

Глава 27

Несколько мгновений Роберт просто смотрел на лист в своих руках. Плотный пергамент, яркие чернила... Прочесть написанного он не мог, язык предстояло определить.

Роберт стремительно повернулся, сунул пергамент за пазуху, туда же, где уже хранилась странным образом уцелевшая книга, и побежал по залу к противоположной стене. Только слегка помогая себе колдовской силой, он оттолкнулся от пола, ухватился за край балкона, подтянулся и перевалился через перила. Его встретил полный изумления взгляд огромных синих глаз.

– Я...

– Ш-ш-ш... – предостерег Эндрю Роберт. – Нас все еще могут услышать. Давай выбираться отсюда, пока я все-таки не обрушил той колонны.

Эндрю последовал за Робертом к низенькой дверце, по тесной лестнице на чердак. Там Роберт помедлил, чтобы получше спрятать книгу под курткой: нельзя было допустить, чтобы она выскользнула в неподходящий момент. Потом они снова двинулись вперед и стали пробираться по крышам. Роберт ни разу не позволил себе оглянуться, чтобы удостовериться: Эндрю все еще следует за ним.

Роберт не задумывался о том, как им выбраться на нужную улицу. Дорогу ему указывало обоняние, хоть разум и был занят другим.

Темнота и холод помогали скрыться от любопытных глаз. Никому и с голову не могло прийти, что он посмеет явиться в Марсэй – даже тайно. Не догадается об этом и Нэш.

Роберт свернул за угол и пониже натянул капюшон. Навстречу двое несли носилки с закутанным в саван человеком. Роберт собрался двинуться дальше, когда заметил, что не слышит больше шагов у себя за спиной.

Закутанный в плащ Эндрю стоял, прижавшись к стене, и смотрел вслед покойнику, которого по темной улице несли к городской стене и Воротам Мертвецов – там его кинут в реку, сунув под саван несколько камней. Похороны бедняка...

– Что случилось? – спросил Роберт, настроение которого не располагало к мягкости.

Эндрю вздрогнул и ответил:

– Ничего.

– Вот и хорошо. Старайся не отставать. – Роберт не стал ждать ответа. Не оглядываясь, он двинулся дальше ровным и, казалось бы, неспешным шагом, но передвигаясь при этом со всей возможной быстротой. Хоть темнота и помогала, в городе были места, где он не рискнул бы показаться даже и после всех прошедших лет.

Однако были и такие места, где можно было считать себя в относительной безопасности. Прячась в самых темных закоулках, Роберт добрался до сеновала над запертой на ночь конюшней. Они с Эндрю проскользнули туда, и Роберт подошел к подслеповатому окошку, чтобы удостовериться: за ними не следили.

Теперь уже Роберт мог позволить себе не выбирать слов.

– Так я все-таки был прав, когда усомнился в твоей верности.

– Что? – запыхавшийся Эндрю растерянно посмотрел на Роберта. К окну подойти он не осмелился. – Как я...

– Нэш уже месяц, как вернулся ко двору. Ты уехал из столицы... сколько? Три недели назад? И ты станешь уверять меня, что ничего не знал?

– Но я действительно не знал! – Голос Эндрю звучал оскорбленно. – И как мог я знать? Я никогда его даже не видел!

– Ты уверен? – Роберт схватил мальчика за плечо и сжал так сильно, что Эндрю поморщился. – Они с Кенриком близки, очень близки. Как мог ты столько лет жить в замке и ни разу за все это время не увидеть Нэша?

Эндрю уже открыл рот, чтобы выкрикнуть новое возражение, но не издал ни звука. С улицы сквозь окошко сочилось достаточно света, чтобы Роберт прочел в синих глазах страх – и отчаяние.

На короткое мгновение Роберт смягчился, убедившись, что Эндрю невиновен.

Однако его и раньше водили за нос – и не кто-нибудь, а мать этого мальчишки.

– И собирался ли ты рассказать мне, – мягче, но все еще сурово заговорил Роберт, – о слухах насчет пророчества?

Испуганные глаза снова взглянули на Роберта, и в них промелькнуло какое-то странное выражение. Потом Эндрю зажмурился и опустил голову. Роберт выпустил плечо мальчика. Теперь он, к собственному изумлению, был уверен в том, что про Нэша Эндрю сказал ему правду. Роберт читал это в его глазах. Такая абсолютная уверенность должна была бы смутить его, но...

– Расскажи мне, – тихо проговорил Роберт, – расскажи мне об этих слухах.

Однако прежде чем Эндрю успел начать, Роберт прошел к охапке соломы и уселся, завернувшись в плащ. Он устал и был голоден, но об ужине лучше позаботиться, когда он получит ответы на свои вопросы.

– Мне... мне очень жаль, – виновато прошептал Эндрю. – Я не хотел... Просто, когда все случилось... я забыл.

Видя такое раскаяние, Роберт заговорил более мягко:

– Сядь, мальчик, тебя уже ноги не держат. И расскажи мне все.

Эндрю опустился на сено скорее из желания выполнить приказ, чем ради отдыха.

– Я никогда не видел Нэша и не слышал, чтобы он находился где-то недалеко от Марсэя. Никогда, ни разу в жизни. Иначе я все рассказал бы матери, потому что, хоть я и ничего не знаю о пророчестве и о том, какое оно имеет отношение к маме, мне известно, что Нэш хочет убить Финлея, и хотя бы поэтому я не могу быть на его стороне. – Эндрю все еще не осмеливался взглянуть на Роберта, его пальцы беспокойно перебирали соломинки. – Примерно за две недели до того как я отправился домой, у Кенрика исчезли шрамы, которые уродовали лицо.

Роберт резко наклонился вперед.

– За две недели? Но это же... Эндрю медленно поднял глаза. – Что?

Роберт разглядывал поникшие плечи Эндрю, оценивал смущение в его голосе, робкий вопрос. Сколько из этого всего притворство? И может ли он себе позволить откровенность?

– Ничего. – Тон Роберта стал спокойным. – Говорил Кенрик что-нибудь о том, что случилось с его шрамами?

– Только что это чудо. Он приказал отслужить по этому случаю благодарственную мессу. А после... после поползли слухи.

– И что?

– Я пытался узнать как можно больше, не привлекая, конечно, к себе внимания. Мне все время задавали вопросы, потому что... ну, потому что Кенрик мой кузен. Только он говорил мне не больше, чем другим, а что касается слухов, то я узнал только то, о чем вам говорил Осберт: что Люсаре грозит ужасное зло и что есть человек, способный его побороть. Я думаю... – Эндрю на мгновение умолк, потом продолжал: – Я думаю, что Кенрик, возможно, пытается заставить всех поверить, что этот человек он и есть.

– Итак, – спросил Роберт, когда Эндрю наконец решился посмотреть ему в глаза, – могу я тебе доверять?

– Можете! Уверяю вас! – Ответ Эндрю был поспешным и страстным.

– Следует ли понимать, – спросил Роберт с улыбкой, – что ты хочешь, чтобы я доверял тебе?

Эндрю задумался на мгновение, потом кивнул:

– Да. Только это не означает, что я на что-то соглашусь.

Роберт только молча смотрел на этого мальчика, из которого он собрался сделать короля. Растерянный, неподготовленный, незрелый, чувствительный – и все-таки такой многообещающий... Да, он взойдет на трон Люсары. В первый раз Роберт увидел это воочию.

Люсара будет свободной!

Чувствуя, что облегчение может захватить его целиком, Роберт отвел глаза и намеренно сухо сказал:

– Да уберегут тебя боги от того, чтобы доверять мне. Ладно, оставайся здесь. Я пойду раздобуду что-нибудь на ужин.

Он уже подошел к лестнице и собрался спуститься по ней, когда Эндрю крикнул ему вслед:

– А что насчет книги?

Книга! Та, что не сгорела! Она ведь не могла уцелеть в том пламени, особенно во второй раз, когда жар был вдвое более сильным. Это могло означать одно...

Роберт повернулся так стремительно, что Эндрю чуть не столкнулся с ним. Роберт вернулся к окну, моля богов так горячо, как не молил никогда в жизни.

Чтобы выдержать вспышку такой силы, книга должна была быть защищена.

Он ведь пытался с помощью колдовской силы обнаружить предметы, свойства которых были родственны Ключу. Он позволил Ключу заполнить свои мысли, вызвал все воспоминания, все события, связанные с ним, каждое слово, которым они обменялись, все те темные странные игры, в которые играл с ним волшебный шар... и в результате нашел книги.

Нашел библиотеку, созданную в те времена, когда колдуны сотрудничали с Гильдией, когда их знания и находки приветствовались, когда они чувствовали себя в безопасности. Как признал Осберт, в этой библиотеке хранились многие, многие могущественные творения колдунов.

Тайное хранилище оставалось нетронутым на протяжении сотен и сотен лет. И находилось в Марсэе.

Роберт с трудом мог дышать. Он сунул дрожащую руку за пазуху и осторожно достал книгу. Она оказалась толщиной дюйма два, ее удобно было держать в руке.

С виду книга казалась самой обыкновенной. Роберт открыл ее, взглянул на первую страницу. Книга была написана по-сэльски; это могло быть обнадеживающим знаком, а могло и ничего не значить. И все же...

Положив руку на плечо Эндрю, он мягко отстранил мальчика, чтобы иметь больше простора, потом положил книгу на усыпанный сеном пол и коснулся кожаного переплета в детской надежде на удачу.

В последний раз, когда он пытался сделать нечто подобное, у него был аярн.

Роберт сосредоточился, стараясь побороть свое возбуждение, отбросил все посторонние мысли; для него остался единственный предмет и единственный момент: здесь и сейчас. Он протянул руку, коснулся потертой кожи...

... И увидел золотое сияние, сверкание драгоценных камней на резной поверхности чаши, покрытой тончайшими узорами, как тот серебряный стержень, что они с Финлеем нашли...

По выпуклой поверхности вилась надпись, выгравированная на металле.

И еще он услышал звук – мощный, как звон колоколов базилики, только более глубокий, оглушительный, заполняющий собой все пространство, – как это бывало, когда пробуждался Ключ...

Все исчезло.

Ошеломленный, Роберт втянул воздух, наполнив легкие, которые уже давно страдали от удушья. Книга выглядела такой же, как и раньше. Роберт быстро взглянул на Эндрю: видел ли мальчик то же самое? Одного взгляда на потрясенного Эндрю хватило ему, чтобы понять: ему ничего не привиделось.

Все произошло на самом деле.

Роберт благоговейно поднял книгу, как величайшую драгоценность; да она ею и являлась. Он коснулся губами священной реликвии, вдохнув аромат тысячелетних тайн.

Это была победа. Он держал ее в своих руках.

Он нашел Калике!

Глава 28

– Вон они снова!

Дженн немедленно погасила огонек, при свете которого читала, закрыла книгу и присоединилась к Финлею у маленького окошка, выходившего на озеро и старую дорогу, ведущую к деревне Фенлок.

– Что они делают?

– Понятия не имею. Но смотри: это не те же люди, что приходили вчера и позавчера ночью. Один из них, тот, что несет факел, вроде знакомый, но остальные... – Финлей помолчал, окинув взглядом большую комнату, в которой они жили уже неделю. – А где Мика?

Дженн не сводила глаз с дюжины людей, торжественной процессией приближающихся к Элайте.

– Он отправился задать корм коням, по-моему. Финлей, как ты думаешь, это имеет отношение к моему отцу? Те люди работали на него, а теперь... похоже, они приходят, чтобы выразить ему свое почтение.

– В темноте? Каждую ночь?

– Ну, в Фенлоке теперь всегда есть гильдийцы – с тех пор как они отобрали богадельню у церкви. Может быть, эти люди боятся, что их увидят. Они выглядят совсем безобидно, да и в башне ничего не тронуто... что само по себе довольно странно.

– Ты же знаешь, об этом месте рассказывают всякое.

– Конечно, я это и имею в виду. Наверняка ведь такие россказни должны отпугивать, а не привлекать людей.

– Ты кого-нибудь из них узнаешь?

– Каким образом? Сейчас темно, да они и далеко отсюда. – Дженн вздохнула. Как все странно... Если бы они не прятались тут уже неделю, они ничего не узнали бы об этих странных ночных посещениях развалин. Люди приходили из деревни, собирались перед остатками ворот и слушали одного из пришедших. Через час они расходились и в темноте возвращались домой. Никто не приближался к башне и уж тем более не пытался в нее войти. Подобные регулярные сборища очень затрудняли жизнь Дженн, Финлею и Мике: им трудно было скрыть свое присутствие – слишком заметны оказывались следы на снегу, а до леса незаметно добраться становилось и вовсе невозможно.

– Ты сказала, что Мика пошел покормить коней?

– Да, а что?

Финлей кивнул на окошко, прорезанное в толстой стене.

– Тогда тот человек, должно быть, его близнец.

Дженн едва не оттолкнула его от окна. Но Финлей был прав: Мика вынырнул из темноты, подошел к деревенским и заговорил с ними, как будто имел полное право находиться здесь, как будто не должен был скрываться, как будто...

«Дженн!»

От неожиданности Дженн пошатнулась и должна была опереться о холодный камень стены.

«Дженн, ты меня слышишь?»

«Роберт?»

«Да. А разве ты ожидала услышать кого-нибудь другого?»

Дженн не обратила внимания на колкость.

«Где Эндрю?»

«Со мной, в полной безопасности. Не стану говорить тебе, где именно, чтобы ты не встревожилась».

«Как будто, похитив его, ты не ожидал, что я встревожусь!»

«Сейчас не время для таких споров».

«И откуда я знала, что ты это скажешь? Для тебя, Роберт, всегда не время обсуждать что-то, чего обсуждать ты не хочешь. Хорошо, что тебе нужно?»

«Я просто хотел сообщить, что везу Эндрю обратно к тебе».

Новость заставила Дженн на некоторое время замолчать.

«Когда?»

«Мы направляемся к Мейтлеиду. Вы, как я понимаю, все еще в Элайте. Мы встретим вас на поляне около озера Дормунд через три дня».

Три дня... Роберт оборвал разговор, прежде чем Дженн успела о чем-нибудь его спросить. Три дня означали, что выезжать нужно сегодня же ночью.

Но почему вообще он решил вернуть ей Эндрю?

– Дженн!

Открыв глаза, Дженн заметила, как пристально смотрит па нее Финлей. Она улыбнулась ему дрожащими губами.

– Роберт говорит, что через три дня встретится с нами в Мейтленде. Он везет Эндрю обратно.

Чувства, которые сменяли друг друга палице Финлея, были противоречивыми: удивление, разочарование, озабоченность, испуг... Наконец он овладел собой. Дженн уже начала паковать вещи.

– А не сказал он...

– Нет, Финлей, больше он ничего мне не сказал. Да и с какой стати? Я ведь его враг, верно? Доверять мне он не может, я объединилась с Ключом, и неизвестно, не встану ли я в конце концов на сторону Ангела Тьмы. Кровь Серинлета, почему ты решил, что он станет делиться со мной своими планами? – Дженн потянулась за седельной сумкой и стала сворачивать одеяла.

– Ты не знаешь, каковы его чувства. – Финлей не собирался спорить с Дженн, и голос его прозвучал печально, а не сердито.

– Я точно знаю, что именно так он и думает. Иначе и быть не может. На его месте любой человек чувствовал бы то же самое. – Дженн добивалась как раз этого, чтобы освободить Роберта от себя. Даже удивительно, насколько полным оказался ее успех... хотя боль до сих пор и не думала проходить.

Дженн с такой яростью засовывала в сумку свои вещи, что едва не рвала и не ломала их; ей пришлось себя одернуть. Сев на пятки, она стала смотреть, как Финлей, занятый сборами, движется по комнате. До чего же легко читать его мысли, особенно после всех этих лет!

– Не забывай: если он сообщит о своих планах тебе, то запретит говорить о них мне.

Финлей удивленно взглянул на Дженн.

– И если это случится, – продолжала Дженн, пристально глядя на Финлея, – я не смогу разрешить тебе оставаться членом совета Анклава.

Взгляд Финлея стал жестким, он уже открыл рот, чтобы возразить, но остановил себя и, как и Дженн раньше, принялся засовывать вещи в сумку с яростью, которой они не заслуживали.

– Знаешь, у тебя есть удивительная способность все без надобности усложнять. Мы же с тобой не противники, и все-таки ты все время отталкиваешь меня и обращаешься со мной как с врагом.

– Нет, Финлей, это не так. – Дженн застегнула последнюю пряжку на сумке и поднялась на ноги. Она в упор смотрела на Финлея до тех пор, пока тот не почувствовал ее взгляд и не поднял глаза. Дженн со вздохом продолжала: – Вы с Микой... вы ведь всегда оставались людьми Роберта. Ни один из вас никогда не будет доверять мне так, как вы доверяете ему. Так что же мне остается?

Дожидаться ответа она не стала, просто закуталась в плащ и распахнула дверь. На пороге она чуть не столкнулась с Микой, который явно торопился поделиться новостями.

– Разве мы уезжаем?

– Да. – Дженн протиснулась мимо него и направилась туда, где были привязаны кони.

Мика еще раз оглядел комнату, чтобы удостовериться: никаких следов их пребывания здесь не осталось, – взял свои сумы и поспешил за Финлеем. Он сразу заметил напряжение, возникшее между Дженн и Финлеем; такое теперь случалось все чаще и чаще. Должно быть, это из-за Роберта...

Да и только ли это?

– Финлей! – Мика бежал по пустому залу, и его шаги будили гулкое эхо. – Подождите! Мне нужно кое-что вам рассказать.

Финлей, не глядя на него, распахнул тяжелую дубовую дверь, вышел, ко все же придержал створку для Мики. Ночной воздух был сырым и холодным, погода обещала дождь, а то и мокрый снег. Дженн видно не было; она, должно быть, уже добралась до леса и седлала привязанных там коней.

Мика приноровил шаги к шагам Финлея, осторожно обходившего скрытые снегом обломки стены, направляясь через поле к лесу. Хотя Дженн и не могла бы услышать их на таком расстоянии, Мика понизил голос.

– Я говорил с жителями деревни.

– Вот как? – Финлей не особенно заинтересовался новостью. – И что же ты узнал?

– Если иметь в виду слова, то не так уж много. – Дело было не в словах, молитвах или еще чем-то конкретном. То, как люди говорили, как держали себя, как переглядывались, как смотрели на него, видя в нем возможного единоверца, значило гораздо больше.

– Какие-нибудь тревожные слухи? – Финлей вскинул седельные сумки на плечо.

– Зависит от точки зрения... – с сомнением ответил Мика. На самом деле услышанное вовсе его не порадовало.

– От точки зрения на что?

– На те слухи, которые ходят последний год или около того.

– Да что за слухи? – В голосе Финлея прозвучало раздражение, но Мика не обратил на это внимания.

– О воплощении Минеи, которая явилась, чтобы сразиться со злом, которое несет стране колдовство.

– Ну и что? – вздохнул Финлей.

– Эти люди верят... – Мика сглотнул, но решительно договорил: – ... что она уже давно здесь и что она... Дженн.

Финлей резко остановился.

– Они говорят так всерьез? – прошептал он. – Поэтому они и приходят сюда?

– Да, чтобы молиться, – кивнул Мика. – Понимаете, за последние годы чего только я не слышал! О Дженн много говорят, особенно с тех пор, как она появилась в Шан Моссе после своей предполагаемой гибели при пожаре в Клоннете. Ее многие видели и узнали, а уж о том, что она прибегла к какой-то силе, чтобы остановить двух колдунов, знают все.

– Но это же не значит, что они могут...

– Финлей, – Мика положил руку ему на плечо, – я был в Алузии, вы не забыли? Мы с Робертом побывали на поле последней битвы, когда, как говорят, Минея сражалась против Каббалы. Я видел отметины на земле, которые, согласно легенде, оставила ее сила.

– Роберт говорил, это может только означать, что она была колдуньей.

– А Дженн разве не колдунья? Разве она при этом не отличается от вас, остальных?

Финлей поднял брови.

– Насколько такие слухи широко распространены?

– Я слышал, как об этом шептались по тавернам. Пока еще не очень часто, но если Дженн снова увидят и об этом станет известно, можно ожидать волнений. Деревенские смотрят на вещи очень серьезно. Они уже рассылают людей по стране с известием о пришествии Минеи. У меня сложилось впечатление, что ночные собрания у замка – подготовка к строительству храма. Поскольку Дженн родилась в Элайте, они считают это место священным.

– Я не очень сведущ в таких вещах, знаешь ли. Интересно, доходили ли слухи до Маккоули... – С глубоким вздохом Финлей закончил: – Самой Дженн ничего говорить нельзя.

– Почему?

– Тебе приятно было бы узнать, что люди считают тебя богом? Ей и так о многом приходится тревожиться. Давай сначала разберемся с Робертом и Эндрю. Потом, если будет возможность, когда мы вернемся в Анклав, я ей расскажу.

Это казалось разумным. Кроме того, Мика сомневался, что Дженн ему поверит: слишком много сейчас перед ними стояло проблем.

– А если она спросит?

– Скажи ей, что крестьяне молятся задушу ее отца. Она и так уже отчасти верит в это. И я могу посоветовать послать летом сюда Мердока: пусть попробует еще что-нибудь узнать.

– Хорошая мысль.

– Пошли. Если мы заставим ее ждать, она до конца поездки не станет с нами разговаривать.

– Ну, на такое не стоит надеяться.

Финлей невольно рассмеялся, но тут же ткнул Мику локтем.

– Так нехорошо говорить.

– Прошу прощения.

Однако, входя в лес, оба они ухмылялись.

Эндрю старался не суетиться. Он пытался внимательно оглядывать лес, домик, видневшийся из-за деревьев, пытался делать все то, чему учил его Финлей: прислушиваться, присматриваться к переменам вокруг, – но без малейшего успеха. Все это просто не имело никакого отношения к тому, что происходило сейчас: ни к тому человеку, что был рядом с ним, ни к тому факту, что последние пять дней Эндрю провел в седле. Эндрю никак не удавалось заставить себя успокоиться, сидеть на одном месте и ничего не делать.

В десятый раз он бросил взгляд на Роберта. Тот сидел в нескольких шагах от него, прислонившись спиной к стволу дерева, и читал книгу, как будто ничто больше его не интересовало, как будто вокруг ничего не происходило. Уже темнело, и скоро должны были появиться Дженн, Финлей и Мика, однако Роберт продолжал читать.

Эндрю пытался задавать вопросы о книге, о том, как странно она меняла форму, но отвлечь Роберта ему не удавалось.

И разве им ничего не нужно было обсудить?

Роберт больше не говорил ни о Кенрике, ни о том, что случилось с Хелен и Лиамом. Если все так и было, почему Дженн ничего ему не рассказала? И Финлей тоже? Ведь знают же они, что он обо всем узнает, как только окажется в Анклаве. Или... или они предпочли бы найти какой-то способ скрыть от него подробности? В конце концов, не рассказали же они ему всей правды о Роберте. И как часто Дженн говорила в ответ на его вопросы, что ответы он узнает, когда станет старше...

И те же самые ответы Роберт давал ему быстро и открыто. Ответы, которые делали его таким...

Эндрю вскочил на ноги, испытывая непреодолимое желание двигаться.

– Куда это ты? – пробормотал Роберт, не отрываясь от своей проклятой книги.

– Никуда. Просто хочу размять ноги.

– А подождать ты не можешь?

– Подождать чего?

– Пока приедет твоя мать.

– А почему нельзя ходить?

– Потому что я создал иллюзию, скрывающую нас, а если ты начнешь ходить, тебя могут увидеть.

– Но я же здесь живу!

– И вот уже несколько часов сидишь в лесу, который принадлежит Лоренсу, в обществе известного колдуна и мятежника.

Эндрю шмыгнул носом и снова сел, обхватив руками колени. Еще несколько минут он молча следил за Робертом, потом вздохнул и пробормотал:

– А я думал, что на самом деле это не книга.

– Конечно, книга. – Роберт, похоже, вполне мог поддерживать разговор, не прерывая чтения, – Эндрю такое никогда не удавалось. – Как иначе я мог бы ее читать?

– Она интересная?

– Очень.

– А о чем она?

– Ну... тут говорится, что юные герцоги, которые не дают старшим спокойно почитать, бывают очень сурово наказаны.

Эндрю хотел безразлично пожать плечами, но не выдержал и ухмыльнулся. Несколько минут он все же молчал... но ведь были же вещи, которые необходимо обсудить до того, как приедет мать!

– А вы знаете, почему она так странно меняла форму тогда на сеновале?

Роберт ответил не сразу.

– Пожалуй, знаю. А в чем дело?

– Просто... ну, она не сохранила новой формы, как, знаете, бывает с Ключом. Конечно, он превращается из колокола в шар только в присутствии мамы, но уж когда превратится, остается таким, пока она не кончит разговор.

Эндрю умолк, заметив, что Роберт оторвался от книги и смотрит куда-то вбок. Потом глаза Роберта сузились, по лицу промелькнула улыбка. Удовлетворенно кивнув, он снова погрузился в книгу.

Вот и все... Ни объяснения, ни разговора. Все эти книги в тайнике, записки, которыми они обменивались, даже само похищение – все только ради одной цели: чтобы он убил, когда ему прикажут.

Похоже, Роберт все-таки ему не доверяет.

– Что теперь будет? – Эндрю старался, чтобы горечь не прозвучала в его голосе, но и это ему не удалось. Что ж, Роберт может понимать это, как пожелает.

– Ты вернешься домой и предупредишь Беллу, Лоренса и свою мать, что тебе нужно будет на некоторое время уехать. Придумай что-нибудь, что объяснило бы твое отсутствие. Когда в возрасте девяти лет я в первый раз отправился в Анклав, я устроил так, что мои родители думали, будто я уехал на богомолье в монастырь. Потом собери вещи, которые могут тебе понадобиться, и через два дня приезжай сюда снова: я буду тебя ждать. Тогда я и расскажу тебе о дальнейших планах.

– О планах того, как мне убить Кенрика.

Роберт медленно повернул голову и устремил на Эндрю пронизывающий взгляд.

– Неужели ты и в самом деле такая пустышка, чтобы думать, будто дело только в этом?

Эндрю вспыхнул и потупился.

– Нет, я просто... Я имею в виду, мне хотелось бы... Я ведь не знаю, что здесь делаю. Никто ничего мне не объяснил...

Роберт поднялся на ноги и тихо спросил:

– Скажи мне одну вещь: почему ты не владеешь колдовской силой?

– Что? – недоумевающе нахмурился Эндрю.

– Я чувствую ее в тебе. У тебя и аура колдуна, и все же ты остаешься слепым и глухим. Почему?

Эндрю медленно выпрямился.

– Вы чувствуете во мне колдовскую силу?

– Конечно, – кивнул Роберт. – Разве другие не чувствуют? Вопрос был таким глупым, что Эндрю не сдержал улыбки.

Роберт улыбнулся ему в ответ.

– Нет. Маме это удается, Марте и, кажется, Арли, но Финлей так и не смог ничего обнаружить, а то, чему он меня учил, у меня не получается. Если у меня и есть колдовская сила, то она не очень хорошо действует.

Роберт мгновение смотрел на мальчика, потом приказал:

– Закрой глаза.

– Зачем?

– Просто закрой.

Не понимая причины своей настороженности, Эндрю сделал, как ему было сказано. Немедленно он почувствовал, что куда-то плывет, не ощущая ни земли под ногами, ни дуновения холодного воздуха. Он хотел заговорить, но голова его закружилась так, что он едва не упал. Открыв глаза, Эндрю обнаружил, что Роберт держит его за руку.

– Что это было?

– Позволь сначала задать тебе вопрос. Что ты стал бы делать, если бы обладал колдовской силой?

– Делать?

– Да, делать. Выполнил бы ты мою просьбу и разделался бы с Кенриком?

– Я... не знаю.

– Понятно. Так на что ты употребил бы колдовскую силу?

– А на что ее употребляете вы?

– Устраиваю небольшое восстание и стараюсь, как могу, ограничить кровопролитие.

– Ну... наверное... – Эндрю на самом деле никогда о таком не задумывался, и теперь отсутствие ответа раздражало его. – Я бы что-нибудь придумал.

Роберт победно улыбнулся.

– Да, не сомневаюсь. А теперь пошли: приехала твоя мать.

– Но... что мне делать?

Роберт со вздохом повернулся к мальчику; взгляд его был настороженным.

– Ты ведь расскажешь матери все о своем небольшом приключении?

– А мне... мне не следует этого делать?

– Ты сообщишь ей все подробности, постараешься повторить все разговоры слово в слово. Я прав?

– Вы... – Эндрю сглотнул, только теперь поняв Роберта. – Вы ей не доверяете. Вы опасаетесь, что она все сообщит Нэшу. Но... если Нэш ищет Ключ, а она на его стороне, почему бы ей просто не отдать ему Ключ?

Губы Роберта тронула сардоническая улыбка.

– Разве это все, чего хочет Нэш? Эндрю задумчиво нахмурил брови.

– Не знаю. Так вы не хотите, чтобы я все рассказал маме?

– Нет, я хочу, чтобы ты решал сам. – С этими словами Роберт повернулся и двинулся в темноту леса, прочь от приближающихся всадников. – В том случае, если ты еще не понял, теперь это и в самом деле испытание.

Эндрю, повернувшись к озеру, увидел, как кони приближающихся всадников осторожно ступают между камней берега. Он кинулся навстречу и выбежал на полянку как раз вовремя, чтобы заключить в объятия спешившуюся Дженн. Ему казалось, что они не виделись целый год.

Роберт следил за тем, как мальчик бежит навстречу матери. Хотя теперь уже в лесу было почти совсем темно, а Дженн не обладала его способностью видеть в темноте, он не сомневался, что о его присутствии она знает. Однако из чащи он не вышел.

Как же глупо... и как предсказуемо! Его чувство к ней не должно бы больше иметь значения: когда-то он ее любил и верил, что и она отвечает ему взаимностью. Однако ее ложь и предательство положили всему конец.

Она так и не сказала ему о своей встрече с Нэшем в Шан Моссе, о том, что Ангел Тьмы поцеловал ее. Она призналась в другом: что никогда его не любила и остановила схватку, чтобы не дать ему уничтожить Нэша.

На самом ли деле она никогда его не любила?

Роберт чувствовал исходящее от Каликса, спрятанного на груди, легкое тепло. Посмеет ли он снова заставить книгу изменить форму – что, если он выпустит на волю нечто, с чем не сможет справиться?

Нет, рисковать нельзя, по крайней мере в таком неподходящем окружении; нужно также заручиться помощью на случай неудачи. Но какое окружение было бы подходящим и кто мог бы помочь? Дженн? И Анклав? Безопасно ли доверить им такое знание?

Дженн не захочет, чтобы ее сын стал убийцей – и королем.