Текст книги "Серебряная заря"

Автор книги: Кейт Хьюит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 3

Вернувшись в дом, Эллери сполоснула сапоги и поставила их снаружи, на каменную ступеньку. Злость все еще бушевала в ней. Она злилась на себя за то, что злилась на Лоренцо. Он не стоил той эмоциональной энергии, которую она на него потратила.

Было уже позднее утро, а она все еще не помыла грязную посуду и не перестелила кровати. И не сделала ничего из полудюжины дел, которые требовали ее повседневного внимания.

«Этот надменный Лоренцо де Люка совершенно испортил мне день!» – с яростью подумала она.

Но он сделал больше. Он выбил Эллери из колеи, заставив увидеть Мэддок-Манор таким, каким имение и было на самом деле. А ведь Эллери так трудилась! Вот только во имя чего? Этот приезжий Лоренцо, с его роскошной машиной и дорогой одеждой, с самодовольной ухмылкой и понимающими глазами, заставлял ее каждую секунду осознавать собственную никчемность. Но самым ужасным была предательская реакция ее тела на человека, к которому она не могла относиться даже с симпатией. Она поняла, что за человек этот Лоренцо, в ту же минуту, как он въехал на подъездную дорожку в своем элегантном «лексусе» и по-хозяйски бросил ключи на столик в холле. Она поняла это по той небрежной манере, с которой он общался со своей любовницей, Амелией. И по тому, с каким тошнотворным раболепием та ему отвечала. А самым убийственным было то, как он вел себя с ней самой, бросая быстрые испытующие взгляды и разговаривая ленивым голосом. Он явно развлекался и получал от этого удовольствие!

– Я прошу прощения…

Эллери круто повернулась. Лоренцо стоял на пороге кухни. Он снял сапоги, и было что-то почти трогательное в том, что он был в одних носках. На пальце одного из них красовалась дырка.

– Вы просите прощения? – переспросила она, меньше всего ожидая услышать такое от Лоренцо.

– Да, – спокойно повторил он. – Вы правы. Я не должен был давать вам совет. Это не мое дело.

Эллери пристально посмотрела на него. Его синие глаза потемнели. Он выглядел одновременно серьезным и раскаивающимся. Такое внезапное изменение обескуражило ее.

– Спасибо, – наконец выдавила она. – Я тоже сожалею. Не в моих привычках оскорблять своих гостей.

Уголки его губ дрогнули в улыбке, а глаза снова заблестели. От такой метаморфозы Эллери неожиданно ощутила такую вспышку страстного желания, что была не в состоянии ее подавить.

– А я не совсем обычный гость, разве не так? – мягко поддразнил он.

– Довольно непредсказуемый, – согласилась Эллери.

– Ну, тогда мне придется подтвердить это, – ответил он. – Как вы отнесетесь к тому, чтобы я приготовил нам ланч?

Эллери подняла брови:

– Вы умеете готовить?

– Кое-что.

Она заколебалась. Они вступали на опасную дорожку…

– Хорошо, – наконец ответила она, поняв, что в ее голосе прозвучали одновременно и нежелание и ожидание.

Лоренцо тоже уловил это, судя по его озорной улыбке:

– Замечательно! Где ваша кухонная утварь?

Еле сдерживая готовый вырваться наружу смех, Эллери показала ему, где что находится. Через минуту он уже вел себя как квалифицированный повар, проворно нарезая помидоры, пока в большой кастрюле на плите закипала вода. Эллери знала, что ей надо было подняться наверх и постелить постели, но вместо этого уселась на край стола, наблюдая за тем, как легко и грациозно Лоренцо передвигается по кухне. Наблюдать за ним было одно удовольствие.

– Каким образом такой человек, как вы, научился готовить?

Он замер на миг, прежде чем вопросительно взглянуть на нее.

– Такой человек, как я? – переспросил он. – Что это значит?

Эллери пожала плечами:

– Богатый, влиятельный, титулованный.

– Титулованный? – повторил он с иронией. – Боюсь, что нет. Это у вас есть титул.

Неужели ей показалось, что она уловила горькую нотку в его голосе? Наверняка показалось.

– Я не имею в виду формальный титул, – сказала она. – Они такие бесполезные…

– Правда?

– Мой, во всяком случае. – Она обвела рукой вокруг себя. – Хотя это дань тому, что мой отец был бароном. Да и что хорошего в том, чтобы быть леди Мэддок, кроме того, что приходится платить убийственные налоги?

– Неизбежны только смерть и налоги, – пробормотал Лоренцо, измельчая два больших зубчика чеснока.

Эллери помолчала, не желая показывать, как открывшаяся ей новая сторона натуры этого человека удивила и даже взволновала ее.

– Обычно такие мужчины, как вы, не проявляют интереса к некоторым жизненно необходимым навыкам, – наконец сказала она.

– Такие мужчины, как я? – задумчиво повторил он. – Наверное, это потому, что кто-то всегда делает это за нас? – Он перестал резать овощи. – К счастью, моя мама позаботилась о том, чтобы я овладел всеми необходимыми в жизни навыками.

– Я вижу, – пробормотала Эллери и почувствовала, что краснеет, а все ее тело горит всего лишь от одной его улыбки. В кухне вдруг стало очень жарко.

– Мы можем приступить к еде, как только будут готовы спагетти, – сказал Лоренцо. – Боюсь, что ничего не смогу предложить, кроме простого томатного соуса. Я обладаю действительно только самыми необходимыми навыками в том, что касается кухни.

Его игривое добавление давало возможность предположить, что вне кухни он действовал более продвинуто и искусно. Например, в спальне…

Он заглянул в кастрюлю:

– По-моему, готово.

– Разве спагетти не должны прилипать к стенке? – поддразнила она его.

– Глупые народные поверья. Любой итальянец определит, когда спагетти готовы, только по их виду.

– В каком месте Италии вы выросли? – спросила Эллери импульсивно.

Лоренцо слил воду и разложил спагетти в две глубокие тарелки.

– Я родился в Умбрии, – наконец сказал он, – рядом со Сполето, но, по существу, я ниоткуда.

– А ваша семья все еще живет там?

Снова пауза.

– Уже нет, – наконец ответил Лоренцо. – А теперь давайте поедим.

Он поставил тарелки на один конец стола, и Эллери ничего не оставалось, как сесть рядом с ним. Тем не менее Эллери заколебалась, и Лоренцо взглянул на нее с веселым изумлением:

– Я не кусаюсь. Если, конечно, меня не попросят об этом.

– Да будет вам!

Они молча и на удивление дружно ели некоторое время. Иногда колено Лоренцо прижималось к ее ноге, и Эллери не могла понять, случайно ли это. И каждый раз, когда это происходило, она напрягалась всем телом, словно готовясь отражать нападение.

Но ей хотелось чувствовать это прикосновение, быть желанной, любимой, пусть даже это лишь мимолетное развлечение. Не совсем осознавая, что делает, Эллери подвинула ногу и коснулась ноги Лоренцо. К ее досаде, он даже не перестал жевать. Что же это она делает, заигрывая с гостем под кухонным столом?

Но самым унизительным было то, что Лоренцо, судя по его виду, вообще ничего не почувствовал.

Лоренцо вдруг поднял голову и улыбнулся, и Эллери поняла, что была застигнута в тот момент, когда пристально смотрела на него. Она немедленно принялась за спагетти.

– Ну, так расскажите мне о своем деловом предложении, если такое действительно существует, – произнесла она.

– Вы не верите мне? – удивленно спросил Лоренцо. – Между прочим, мне принадлежит сеть универмагов «Де Люка». Слышали о таких?

Эллери кивнула. Конечно, она слышала. Магазины «Де Люка» были почти в каждом крупном европейском городе. Хотя она вряд ли назвала бы их универмагами. Они были слишком фешенебельными. Она не смогла бы позволить себе что-то приобрести в них. Ей следовало бы догадаться, как только она услышала фамилию Лоренцо.

Он действительно снизошел, остановившись в Мэддок-Маноре и флиртуя с ней. Развлекался.

– Амелия разыскала ваше поместье, чтобы устроить здесь презентацию одежды, – продолжал Лоренцо. – Эта презентация откроет новую линию одежды от-кутюр, которую я подготовил, и я буду рад сделать это именно здесь.

Эллери недоверчиво уставилась на него, сразу забыв и о еде, и о своем страстном желании.

– Вы собираетесь устроить фотосессию моделей здесь?..

Лоренцо улыбнулся:

– Разве это так уж странно?

– Вообще-то да. В Англии десятки… сотни старых домов, которые находятся в гораздо лучшем состоянии, чем мой. Мне больно это говорить, но все совершенно очевидно. Зачем вам надо было выбирать такое… третьеразрядное место?

– Вы не слишком высокого мнения о своем доме.

– Я честна. Чего не могла бы сказать о вас.

– Мэддок-Манор имеет определенную… атмосферу… которая нам нужна.

Эллери с минуту пристально смотрела на него, пытаясь постичь смысл того, что он говорил. Она чего-то недопонимала. Один из самых элитных универмагов Европы захотел рекламировать свою новую эксклюзивную марку одежды в каком-то разваливающемся доме в глубинке графства Суффолк? Она прищурилась:

– Жалкую атмосферу, да?

– Жалкую? – недоуменно переспросил Лоренцо, словно это слово было незнакомо ему. Не успела Эллери ответить, как он протянул руку и коснулся большим пальцем уголка ее рта.

Она инстинктивно разжала губы. Легкий вздох, вырвавшийся у нее, полностью выдал ее. Лоренцо улыбнулся еще шире и пробормотал:

– У вас тут капелька соуса.

Эллери почувствовала, что покраснела до корней волос. Она всегда легко краснела, и ненавидела эту свою особенность, особенно сейчас, потому что Лоренцо, безусловно, заметил, как действует на нее.

Она встала из-за стола, почти не глядя, схватила тарелки и понесла их в раковину.

– Эллери? – окликнул он ее мягко с вопросительной интонацией.

Она поставила тарелки в раковину. Чувственность и инстинкт самосохранения боролись в ней. Эллери услышала, как он вышел из-за стола, как встал за ее спиной, ощутила жар его тела и его силу. Даже почувствовала уже знакомый ей запах его лосьона.

– Зачем вы это делаете? – спросила она тихо.

– Делаю что? – спросил Лоренцо вкрадчивым голосом.

Эллери повернулась.

– Дразните меня, – сказала она по-прежнему тихо. – Этим нелепым деловым предложением… – Она замолчала, чтобы не показывать, как сильно действовали на нее его небрежные легкие прикосновения и заигрывания. – Развлекаетесь, потому что ваша любовница слишком рано уехала? Решили, что, поскольку рядом нет никого другого, и я сойду? – выпалила она. – Я не нуждаюсь в вашей жалости, мистер…

Он прижал палец к ее губам, чтобы она замолчала.

– Вы считаете, что я жалею вас?

– Я знаю, что это так. – Она прерывисто дышала, потому что его палец все еще лежал на ее губах, и она чувствовала соленый вкус его кожи. – Я вижу это каждый раз, когда вы обводите взглядом этот дом. Вы считаете его хибарой, рассыпающейся развалиной, как ваша… ваша любовница выразилась вчера вечером!

Эллери дышала сейчас учащенно и тяжело. Она была зла, злее, чем этого требовала ситуация. Лоренцо напомнил ей ее отца. Он относился к Амелии и к ней так, как ее отец относился к ее матери, которую мог, в зависимости от своего желания, то терпеть, то бросать без всякого сожаления, не думая о том, какую душевную боль ей причиняет.

– Амелия мне не любовница, – холодно сказал Лоренцо.

Эллери недоверчиво фыркнула, хотя и ощутила нелепую вспышку надежды при этих словах.

– И вы хотите, чтобы я этому поверила?

Он слегка пожал плечами:

– Верьте чему хотите. Клянусь, что я и не подозревал о вашем предположении. На самом деле Амелия возглавляет отдел по связям с общественностью в моей компании. По этой причине она и оказалась здесь, когда пыталась найти место, подходящее для презентации коллекции одежды…

– Вы не заставите меня поверить, что кто-то мог посчитать подходящим именно мой дом.

– Ясно, что вы не поверите. – Он понизил голос до шепота: – Почему вы здесь живете? Неужели вам нравится этот ваш дом?

Эллери опешила. Эти вопросы были слишком разоблачительными, слишком… близкими к правде. Она не собиралась отвечать на них и давать Лоренцо какую-то дополнительную информацию.

Она попыталась отвернуться, но он тронул ее за подбородок, заставив взглянуть ему в лицо.

– Эллери, это не жалость к вам. Признаюсь, что мне было бы трудно одному следить за этим поместьем, как делаете это вы, и вряд ли мое сочувствие можно истолковать как жалость.

– Когда все звучит, выглядит и воспринимается как жалость, это, как правило, и есть жалость! – резко ответила Эллери.

Она попыталась высвободить подбородок, но Лоренцо не отпускал его. Улыбаясь, он наклонил голову так, что их лица и губы оказались рядом.

– Уверяю вас, – пробормотал Лоренцо, – это не жалость. – И прежде, чем Эллери смогла опровергнуть такое заявление, он приблизил свои губы к ее губам и поцеловал так, как не целовал никто и никогда.

Эллери была слишком ошеломлена, чтобы о чем-то думать. Она застыла на несколько секунд, но потом, поддавшись своим чувствам, подняла руки и обняла Лоренцо за плечи. Ее голова откинулась назад. Она выгнулась с кошачьей гибкостью и чувственностью и застонала. Ее губы задрожали, и дрожь прокатилась по всему телу.

Его руки скользили вниз по спине и бедрам Эллери, прижимая ее все сильнее и откровеннее. Он попытался погладить ее грудь через тонкую ткань футболки, продолжая прижиматься губами к ее губам. От внезапного нервного трепета, вызванного его лаской, Эллери, не удержавшись, сделала шаг назад и оказалась прижатой к раковине.

И это помогло ей опомниться.

– Не надо… – прошептала она. Ее сердце колотилось так, словно она пробежала целую милю, а тело, которое все еще ощущало отголоски его поцелуя, покалывало.

Лоренцо улыбнулся. Не считая того, что у него были немного растрепаны волосы, он выглядел совершенно невозмутимым.

– Не надо что? – весело спросил он. – Не надо останавливаться?

– Не подкалывайте меня! – взорвалась Эллери. – Не играйте со мной.

На какой-то миг Лоренцо, похоже, искренне растерялся.

– Вы считаете, я играю с вами? Я испытываю влечение к вам, вы – ко мне. Это же так просто!

Эллери покачала головой. Ее глаза наполнились слезами. Чтобы не расплакаться, она закусила губу. Это совсем не было просто. Для нее, во всяком случае. Для нее это было бы все равно что продать свою душу…

Она снова покачала головой и, несмотря на стиснутое горло, произнесла с трудом единственное слово:

– Нет! – И, оттолкнув его, выбежала из кухни.

* * *

Лоренцо стоял в тишине кухни, пытаясь осмыслить последние несколько минут. То, что начиналось так многообещающе, закончилось, как он понял с сожалением, скорее катастрофично. Эллери Данант была близка к слезам. Неужели простой поцелуй подействовал на нее так сильно?

Запланированное им обольщение такого не предполагало.

Лоренцо угрюмо подошел к окнам, выходящим на огороженный парк. Лужи блестели на солнце, покрытая каплями трава казалась посеребренной. Какая-то странная, почти неземная красота заключалась в парке этого поместья, и Лоренцо наконец стало понятно, почему Амелия решила, что это станет захватывающей декорацией для новой коллекции одежды, которую они будут представлять следующей весной.

Эллери сама была немного похожа на ее любимое поместье, размышлял Лоренцо. Она предпочитала простую одежду и непритязательную прическу, но все равно не смогла спрятать свою красоту, которую он видел в ее фиалковых глазах и изящной фигурке. А какое она испытывала страстное желание! Он видел это по тому, как темнели ее глаза, по тому, как она, дрожа, прижималась к нему податливым телом, когда он целовал ее…

Лоренцо вздохнул. Вспомнив, с каким расстроенным видом она убежала из кухни, он вдруг подумал, что она могла посчитать этот поцелуй предательством.

Он отогнал такую мысль. Ему не хотелось философствовать по поводу какого-то ничего не значащего поцелуя. Все, чего он хотел, – это приятно провести уик-энд, и если Эллери Данант не могла помочь ему в этом, тогда пусть, черт возьми, остается в полном одиночестве!

Он решил, что в ней нет ничего особенного и ему нужно просто забыть о ней. Собрать свои вещи и уехать.

Однако Лоренцо почему-то продолжал пристально смотреть в окно на запущенный парк.

Глава 4

Эллери не видела Лоренцо до конца всего этого дня. После того как она, словно испуганная девчонка, убежала с кухни, ощущая одновременно стыд и злость, она поднялась наверх. Ей необходимо было чем-то заняться, чтобы не думать о случившемся. И Эллери решила сменить простыни.

Войдя в главную спальню, Эллери устало прислонилась к стойке балдахина кровати, восстанавливая в памяти картины, которые воображала прошлой ночью: Лоренцо и Амелия в этой постели, перед этим камином…

Она решительно отогнала эти мысли и стащила простыни с постели. От белья исходил приторный аромат дорогого парфюма, в котором она узнала духи Амелии. Эллери поморщилась, свернула белье в узел, чтобы отнести вниз, в довольно древнюю стиральную машину – еще одно устройство, грозящее вот-вот выйти из строя, и остановилась, увидев, что дверь комнаты, смежной с комнатой Амелии, была приоткрыта. Эллери держала все двери плотно закрытыми, чтобы сохранять хоть какое-то тепло в основных помещениях дома.

Она вошла и с удивлением обнаружила аккуратно застеленную кровать, а под ней – модельные мужские ботинки. Сумка, которую принес Лоренцо прошлым вечером, лежала на диване возле окна, а его шерстяной плащ висел в шкафу.

Неужели Лоренцо спал здесь? Может быть, они с Амелией поссорились? Или он действительно говорил правду и они не любовники?

Эллери подошла ближе к кровати и поправила стеганое покрывало. Потом, повинуясь какому-то зловредному импульсу, наклонилась и понюхала подушку. От подушки пахло Лоренцо.

Весь день беспокойные мысли крутились в ее голове.

– Итак, он поссорился с Амелией, – бормотала она себе под нос, входя на кухню, чтобы подумать об ужине. – Он спал в другой комнате, и она поспешно уехала, оскорбленная. Но это ничего не меняет…

Это не должно было ничего изменить для нее. Так целовать мужчину, так желать его было для Эллери все равно что предать саму себя и забыть все уроки, которые она получила, узнав о предательстве своего отца.

Солнце начало заходить, и на парк опустились неясные тени. Лоренцо, умчавшийся днем на своем «лексусе», еще не вернулся. Эллери не знала, то ли ей готовить полный ужин, то ли ограничиться обычным консервированным супом или тостами с фасолью. Однако, если Лоренцо вернется, он, несомненно, будет рассчитывать на ужин. Мысль о том, как она будет одна ждать Лоренцо в огромной мрачной столовой, заставляла ее нервничать.

Стараясь не думать об этом, она сделала себе сэндвич с сыром и принялась за него, сидя одна за огромным кухонным столом в надвигающейся темноте. Сегодня она особенно остро чувствовала, что ее окружает пустой дом, тихий и молчаливый. Пустые комнаты казались ей зияющими пещерами…

Эллери резко встала и поставила грязную посуду в раковину. Порыв ветра сотрясал оконные рамы, водонагреватель начал опять греметь.

Временами она ненавидела это поместье. Ненавидела воспоминания, связанные с ним. Этот дом – все, что осталось от ее прежней жизни. Ей было ненавистно то, что приходилось заниматься бесконечным ремонтом. Однако продать дом было бы равносильно тому, что продать собственную душу.

Как было и с поцелуем Лоренцо.

– Прекрати это! – громко произнесла она вслух, привыкнув от одиночества разговаривать сама с собой. Но она не могла перестать думать о том поцелуе. Не могла не вспоминать, что, когда ее обнимал Лоренцо и его губы прижимались к ее губам, она чувствовала себя желанной и даже – страшно подумать! – любимой…

Лоренцо подкатил к Мэддок-Манору и громко простонал. В призрачном свете восковой луны этот дом выглядел еще более дряхлым, чем обычно. Весь день он разъезжал по округе, по узким извилистым улочкам, по очаровательным сонным деревушкам. Что он искал? Другое место для фотосессии? Или просто пытался что-то забыть?

Забыть выражение глаз Эллери, когда целовал ее. Забыть, какой она была в его объятиях – хрупкой, изысканной, незащищенной…

Конечно, он не смог бы это забыть.

Даже виски в местном пабе не притупил остроту желания, которое мучило его весь этот день.

Тихо выругавшись, Лоренцо хлопнул дверцей своего «лексуса» и направился к Дому, но остановился на полпути, привлеченный вспышкой света в парке позади дома.

У него сразу мелькнула мысль о непрошеных визитерах: грабителях, убийцах, насильниках. Он подумал о том, как изолированно жила здесь Эллери Данант, и когда снова увидел вспыхнувший свет, похожий на свет фонарика в чьих-то руках, повернулся и пошел в сторону конюшен.

Эллери стащила брезент с «роллс-ройса» и уставилась на автомобиль при слабом желтом свете своего фонарика. Странно, что даже после стольких лет заключения в конюшне машина выглядела все такой же роскошной. Странно было и то, что она почти забыла об этом автомобиле.

Пока Лоренцо не заставил ее вспомнить.

«Серебряная заря»… Она медленно провела рукой по капоту старинной машины и, сама не замечая этого, всхлипнула.

Черт бы побрал отца за то, что он внушил ей такую сильную любовь к нему! Черт бы побрал его за то, что он так много скрывал от нее! За то, что умер! И за то, что сделал ее такой, какой она стала, – одинокой и боящейся любви!

Эллери подняла руки, чтобы смахнуть слезы, и сделала глубокий вдох и выдох. Ей надо было снова обрести контроль над собой.

Еще раз медленно вздохнув, она решительно накрыла «роллс-ройс». Возможно, она продаст его. Сорока тысяч фунтов, как говорил Лоренцо, хватило бы ей надолго.

Идя обратно к дверям конюшни, медленно и осторожно, потому что луч фонарика с трудом пробивался через темноту, она размышляла о том, где Лоренцо мог быть. Вернется ли он? Может, он так быстро и легко исчез из ее жизни просто потому, что она оказалась не столь легким приключением, на которое он рассчитывал?

Тут все мысли вылетели у нее из головы, потому что кто-то энергично схватил ее и отшвырнул к дверям конюшни. Фонарик выпал из ее руки.

Эллери даже не осознала, что вскрикнула. Она продолжала кричать, пока чья-то рука не прикрыла ей рот. Но даже несмотря на охвативший ее ужас и шок, она была уверена, что почувствовала знакомый цитрусовый аромат.

– Лоренцо? – спросила она приглушенным голосом, потому что ее рот все еще был прикрыт чьей-то рукой.

То, что Эллери услышала, могло быть только ругательством, произнесенным по-итальянски. Руку убрали, и она увидела Лоренцо, наклонившегося за ее фонариком. Он посветил ей в лицо, и она зажмурилась от неожиданности.

– Что вы делаете…

– Нет, это что вы делаете, – спросил Лоренцо почти грубо, – в конюшне в час ночи?! Я принял вас за вора… или кого-то еще хуже.

– А вам не пришло в голову сначала задать вопрос? – Эллери потерла плечо, которым сильно ударилась о дверь. Теперь наверняка будет синяк.

– В ситуации, которую я предположил, вопросов не задают, – резко ответил Лоренцо. Он в тревоге водил лучом фонарика вверх-вниз по ее телу. Эллери только сейчас смущенно осознала, что была в ночной рубашке и резиновых сапогах. Не слишком привлекательное сочетание. – Вы в порядке?

– Немного ударилась, – призналась она. – А вы не подумали о том, что я могла осматривать свою собственность?

– Среди ночи? Нет. – Лоренцо помолчал. – Прошу прощения. Меньше всего я хотел причинить вам боль.

Эллери застыла, удивленная, а еще больше тронутая сочувствием в его голосе.

– Да все в порядке! Я все равно уже собиралась возвращаться в дом.

Она направилась к дверям, но Лоренцо остановил ее, положив руку ей на плечо:

– Вы осматривали ту машину?

Эллери услышала нотку в его голосе, которая ей не понравилась. Не могла понравиться. Это была легкая нотка сострадания. Слезы навернулись ей на глаза, и она сердито смахнула их.

– Может, я подумываю о том, чтобы продать ее? – сказала она резко и, оттолкнув его, прошла мимо.

Войдя в кухню, Эллери стащила с ног сапоги и автоматически подошла к большому медному чайнику, стоящему на кухонной плите. Ей нестерпимо хотелось выпить чашку чая или даже чего-то покрепче.

– Вам надо приложить лед к плечу.

Она застыла:

– Это совершенно не обязательно.

– Вы довольно сильно ударились, – спокойно ответил Лоренцо. – Если вы не приложите лед, может быть синяк.

– Переживу.

– Почему вы такая… обидчивая? – пробормотал Лоренцо. – Кстати, я точно знаю, что у вас в морозилке лежит большой пакет зеленого горошка. Я видел его прошлым вечером, когда вы так любезно доставали мне лед. – Он улыбнулся, и у Эллери словно перевернулось сердце.

Лоренцо подошел к морозилке и, поискав, извлек нужный пакет:

– Вот. Приложите это к своему плечу на несколько минут.

Она сглотнула и отвела глаза.

– Хорошо, – сказала она и прижала пакет с бобами к своему плечу. Увидев, как неуклюже она это делала, Лоренцо взял пакет из ее рук.

– Может, это лучше сделать мне?

– Нет!

– Боитесь, что я опять вас поцелую? – выдохнул он, низко наклонившись, чтобы прижать пакет к ее плечу. В одно мгновение настроение в комнате изменилось, атмосфера наэлектризовалась.

Чайник начал пронзительно свистеть, и Эллери отскочила как ошпаренная. Пакет с горошком упал на пол, лопнул и горошек раскатился по полу.

Лоренцо изумленно уставился на пол:

– О господи!

Эллери выключила плиту. Она стояла спиной к Лоренцо, и ее сердце бешено колотилось. Он был так близко. Очень-очень близко…

– Хотите чашку чаю? – повернувшись, спросила она, закрывая грудь банкой чая, словно щитом.

Лоренцо улыбнулся и пожал плечами:

– Обычно я не пью чай в такое время, но почему бы и нет? Особенно если капнуть туда немного бренди. Уверен, что у вас найдется.

– Есть где-то бутылка, – пробормотала Эллери, снова поворачиваясь к чайнику. Она поискала в буфете бренди. – Кажется, это где-то здесь…

Она осознавала, что Лоренцо стоит у нее за спиной, чувствовала напряжение, усиливающееся между ними. Она ощущала свое поднимающееся желание…

Стараясь говорить как можно непринужденнее, Эллери спросила:

– Где вы были весь день? Совершали экскурсию?

– Можно и так сказать. Ездил.

– И куда, если не секрет?

Она наконец отыскала бренди в самом низу буфета. Бутылка была пыльной, но янтарная жидкость в ней сверкала на свету.

– Вот!

Лоренцо взял бутылку, обхватив ее горлышко вместе с пальцами Эллери. Глаза его потемнели. Взгляд их гипнотизировал Эллери, и у нее возникло странное чувство, что Лоренцо и сам находился под гипнозом. Она не шевельнулась. Не могла, Эллери знала, что, если он поцелует ее сейчас, она не станет сопротивляться. Не захочет.

Она выпустила из рук бутылку, не думая больше ни о чем, кроме собственного желания и ответного желания в глазах Лоренцо. Бутылка выпала из их рук и разбилась. Однако оба не обратили никакого внимания на осколки стекла, разлившуюся жидкость и резкий запах алкоголя. Происходило нечто куда более опасное.

* * *

Эллери не поняла, кто кого поцеловал первый. Да это и не имело никакого значения. Главным было то, что Лоренцо обнимал ее и жадно целовал горячими губами, а ее руки обвивали его шею, пальцы теребили его волосы, и она прижимала его к себе все теснее и теснее…

– Стекло…

– Я уберу его потом, – пробормотала она, поворачивая голову, чтобы снова найти его губы. Она почувствовала, что Лоренцо улыбается.

– Я бы предпочел обойтись без шрамов, – пробормотал он и, ловким движением подхватив ее на руки, понес из кухни наверх по лестнице. Он нес ее легко, словно пушинку, и Эллери чувствовала себя какой-то куклой в его руках, маленькой и драгоценной. – Где твоя спальня? – спросил он, а потом покачал головой. – Да нет, забудь об этом. Если в твоей спальне так же холодно, как было ночью в моей комнате, я не хочу туда.

– Там даже хуже, – призналась Эллери.

– А где самое теплое место в этом доме?

– В главной спальне, – ответила она не сразу, – или в гостиной с камином.

Продолжая держать ее за плечи, Лоренцо поставил ее на пол.

Она скорее почувствовала, чем увидела, что он улыбается. Они стояли в темноте и тишине пустого дома, слыша лишь собственное дыхание.

Эллери не сразу поняла, что Лоренцо давал ей время, чтобы она могла принять решение. Он был не таким, каким она себе его представляла. Эта мысль медленно вошла в ее сознание.

Она подняла голову и нашла губы Лоренцо. Ее поцелуй был легким, как дуновение, но он послужил ответом на его молчаливый вопрос.

Да.