Текст книги "Бездонные пещеры"

Автор книги: Кейт Форсит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– А что мне еще остается? – так же тихо отозвался Лахлан. – Мы сейчас пытаемся ухватиться за соломинку. Драконья Звезда взошла, и от нее у меня кровь стынет в жилах. Кроме того, разве ты не видел ее лицо? Клянусь, ей действительно небезразлична судьба дочери.

– Но ее Талант в том и состоит, чтобы заставлять всех считать, будто что-то ей небезразлично, – сказал Дункан. – Джаспер всем сердцем верил в ее любовь, но она обманула его. А Финли Мак-Финли? Она околдовала его, заставив довериться ей и предать нас. Я бы не стал ей доверять. А вдруг она выдаст нас фэйргам?

Лахлан устало потер виски.

– Тогда мы все умрем, – ответил он. – Будем надеяться, что она не сделает этого!

Изабо стояла во дворе, приглядывая за укладыванием их оскудевших запасов медикаментов, когда ее нашла Изолт. На Банри были ее видавшие виды кожаные латы, а волосы, туго стянутые на затылке, покрывал кожаный шлем. Ее талию, как обычно, охватывал пояс с оружием.

Изабо схватила ее за руки.

– Ох, Изолт! Ты не можешь убедить Лахлана отказаться от этого безумного плана? Разве ты не понимаешь, что это верная гибель?

Изолт покачала головой.

– Он непоколебим, Бо. Ты ведь уже достаточно хорошо его знаешь, чтобы понимать, насколько он упрям. Он не сдастся, пока есть хоть какой-то шанс расстроить этот гнусный план фэйргов.

– А тебе разве обязательно идти с ним? – сказала Изабо. – И дайадену тоже? Вы хотите разом лишить меня всей семьи?

Изолт не ответила на вымученную улыбку сестры.

– Ты должна позаботиться о моих детях, – сказала она медленно. – Я поручаю их тебе, Изабо.

Изабо мгновенно поняла, что та имела в виду.

– Ты хочешь сказать… – она запнулась. – Ох, Изолт. Вы должны вернуться, вы оба. Это безумие – так рисковать собой.

– Я просто на всякий случай, – ответила Изолт. – На самом деле я не боюсь. У нас хороший план, и он может сработать, а если нет, что ж, мы как можно быстрее поплывем в открытое море. Не плачь, Изабо. Так не прощаются.

Изабо утерла глаза и попыталась улыбнуться, но леденящее предчувствие утра не растаяло под светом кометы. Она крепко обняла сестру, страстно желая, чтобы они все были дома, в Лукерсирее, и чтобы их самой большой заботой было как отпраздновать их приближающийся день рождения. Наконец Изолт отошла, и Изабо тяжело села на кучу мешков, закрыв лицо руками.

Кто-то взял ее за руки и отнял их от ее заплаканного лица. Она подняла глаза и увидела Дайда. Его лицо было бледным, в глазах застыла печаль.

– Пора прощаться, моя Бо, – сказал он. – Уже протрубили сигнал к отступлению. Вы должны уходить, не теряя времени.

– Нет! – закричала она, цепляясь за его руки. – Ох, Дайд…

Он поцеловал ее, крепко, почти грубо.

– Береги себя, Бо. Ты должна уйти как можно дальше от моря. Обещай мне, что не будешь мешкать, а пойдешь так быстро, как только можешь.

– Почему ты должен остаться? – заплакала она, обвив руками его шею. – Разве ты не можешь уйти с нами?

– Я нужен хозяину, – ответил он ласково. – Ты же знаешь, что я должен остаться.

Она кивнула, отстраняясь. Там, где она прижалась лицом к его камзолу, осталось влажное пятно. Она потерла его пальцами.

– И ты тоже береги себя, Дайд, – сказала она тихо.

Он ухмыльнулся.

– Ну, я до сих пор жив и не собираюсь умирать, моя Бо. Я слишком сильно жду мира.

Она улыбнулась ему сквозь слезы. Он снова поцеловал ее, сказав хрипло:

– От такого зрелища любой сделает все возможное, чтобы остаться в живых, клянусь.

Он улыбнулся ей, ущипнув ее за подбородок, потом быстро зашагал обратно к замку. Изабо снова уселась на мешки, чувствуя себя такой покинутой, как никогда в жизни. Внезапно очнувшись, она увидела, что рядом с ней стоит Мегэн, похлопывая ее по плечу.

– Не горюй так, милая, – сказала старая колдунья. – В этом малом слишком много лукавого обаяния, чтобы погибнуть так рано. Ручаюсь тебе, ты увидишь его до конца недели.

Изабо вытерла слезы.

– Прости. Я просто не ожидала…

– Я знаю, – отозвалась Мегэн. – Трудно посылать того, кого любишь, на войну, когда все, чего ты хочешь, это прижать его к себе и защитить.

Изабо взглянула на нее. В голосе Мегэн было что-то такое, что старая волшебница точно знала, что она чувствует. Мегэн грустно улыбнулась ей.

– Конечно, знаю. Думаешь, если я сейчас седая и старая, я была такой всегда? Может быть, сейчас мне четыреста тридцать пять лет, но когда-то я была такой же молодой и красивой, как ты, Бо. Я любила и теряла больше раз, чем могу сосчитать.

У Изабо был совершенно пораженный вид. Мегэн угрюмо рассмеялась.

– В том-то и беда такого возраста. Ты все живешь и живешь, а те, кого ты любишь, стареют и умирают, или гибнут в бою, или угасают от болезней. Это уже третья война с фэйргами, которую я пережила, и в каждой из них я теряла людей, которых любила.

Изабо заколебалась, но все же не удержалась от вопроса:

– Ты говоришь и о.. о возлюбленных тоже, Мегэн?

– Да, и о возлюбленных тоже. Хотя мужчина, которого я любила сильнее, чем это мне казалось возможным, мирно умер от старости у меня на руках. Тогда я тоже хотела умереть, но это мое старое тело просто не отпускало меня. Тогда я отдала Ключ и удалилась в тайную долину. Думаю, тогда мне было что-то около восьмидесяти. Я себя чувствовала такой старой! – она хихикнула. – Теперь я думаю, какой же неприлично молодой я была тогда. Но я действительно очень любила Микеля. Он был моим возлюбленным и другом почти пятьдесят лет.

– Но не твоим мужем.

– Нет, моим мужем он не был. Я была Хранительницей Ключа, а он был младшим сыном младшего сына и должен был сам пробивать себе дорогу в этом мире. Он служил Мак-Бренну. Но мы часто виделись. Почему-то у меня всегда находились причины побывать в Равеншо. – Она улыбнулась своим воспоминаниям.

– А Йорг? – спросила Изабо, которую всегда занимала явная близость между Мегэн и старым слепым пророком, который погиб так трагически.

Мегэн рассмеялась.

– Изабо, я тебя умоляю! Мне было примерно триста пятьдесят, когда он появился на свет. Думаю, он никогда не воспринимал меня иначе, чем старую каргу, которая вечно бранила его за то, что бездельничал на уроках. Нет, я очень любила Йорга, но совершенно в другом смысле.

В мозгу Изабо начали проклевываться новые мысли.

– Так значит, когда ты стала Хранительницей Ключа, ты все еще?..

На лице Мегэн отразилось удивление.

– Ох, ну разумеется, Бо. Если ты ведьма, то это не означает, что ты больше не женщина. Я не одобряю, когда молодые ведьмы влюбляются слишком рано, потому что это очень вредит их учебе, но это никем не запрещено. Мы же не тирсолерцы с их отвращением к естественным отношениям между женщинами и мужчинами и со всеми их законами и запретами. Хотя я припоминаю, что во время Сожжения Майя использовала нашу так называемую неразборчивость в связях против нас. Не то чтобы мы действительно были неразборчивы, разумеется. Все эти разговоры об оргиях и прочем в том же духе были чистым преувеличением.

Она слегка улыбнулась.

– Хотя Табитас в свою бытность Хранительницей Ключа славилась тем, что у нее было множество любовников. Бедная Табитас. Как жаль, что она умерла прошлой зимой. Для волчицы она действительно была очень старой. – Она вздохнула и ласково погладила бархатную головку Гита. – Ну, если нам приходится уезжать в горы, лучше поскорее все уложить.

Она легонько махнула рукой, и Изабо встала, утерев последние слезинки. Она помогла погрузить мешки на одну из подвод, потом убедилась, что ее собственный небольшой узелок надежно сложен вместе с книгами и сундуками с микстурами и порошками. Во дворе толпились люди, выкрикивающие совершенно противоречивые указания, а лошади беспокойно пританцовывали, чувствуя человеческую тревогу. Мегэн и Изабо успокоили их, потом Изабо помогла Мегэн сесть в одну из телег. Затем посадила туда Оуэна с Ольвинной, сделав для них мягкое гнездышко из сена и одеял, после чего села на собственного скакуна, полуобъезженного жеребенка, оказавшегося среди множества диких лошадей, которых они поймали в лесу. Доннкан с Бронвин забрались на козлы, по обе стороны от Гвилима Уродливого, который правил лошадьми.

– Можно мне подержать вожжи? – с надеждой спросил Доннкан.

Колдун кивнул, и маленький прионнса вывел телегу со двора и направил по дороге, гордо помахав Лахлану и Изолт, стоявшим у огромных ворот.

– Да обернется к вам Эйя своим светлым лицом, – сказала Изабо им обоим, наклонившись со своего коня.

– И к тебе тоже, – отозвался Лахлан, с улыбкой глядя ей в лицо. – Не бойся! Все будет хорошо.

– Если не увидимся до Кандлемаса, поздравляю с днем рождения, – сказала Изолт, и Изабо, кивнув, улыбнулась и пришпорила лошадь пятками. Оглянувшись на разрушенный замок, она с дрогнувшим сердцем увидела, как кто-то машет со стены синим беретом с кокардой. Она развернулась в седле и бешено махала в ответ, пока замок не скрылся из вида.

Дорога шла по длинному мысу, изгибаясь к каменистому пляжу и устью реки. Здесь земля пологими холмами уходила в длинную и широкую долину, заросшую деревьями. Через центр леса текла река Кильчурн, широкая и стремительная, разлившаяся от тающих в горах снегов. Именно по этой реке Изолт удалось так быстро привезти Мак-Синна и его людей к морю на плотах.

Неподалеку от того места, где река Кильчурн впадала в море, на невысоком холме стоял городок Киннейрд, окруженный высокими укрепленными стенами. Большая его часть теперь лежала в руинах. Отряд, отступающий из Покинутого Замка, обошел старый город далеко стороной, поскольку все знали, что он снова находится во власти фэйргов. По той же причине они держались подальше от реки, используя для питья растопленный снег.

Днем они уже были далеко в лесу, двигаясь по разбитым остаткам старой дороги, которая теперь настолько заросла колючими кустами ежевики, что была практически непроходимой. Впереди шагали солдаты с топорами, расчищая дорогу и утаптывая снег, чтобы могли проехать телеги, везущие ведьм, детей и несколько мешков и бочонков, которые у них остались.

Их дальнейшее продвижение задерживала Мегэн, настаивавшая на том, чтобы предупредить как можно больше лесных жителей. Она велела своему донбегу Гита позвать обитателей деревьев, а сама созвала к себе кроликов, сурков, инеистых горностаев и лисиц, попросив их разнести новости.

– Все медведи сейчас в спячке, – сказала она с тревогой. – Надеюсь, что остальные животные не испугаются разбудить их. Энит, может быть, ты могла бы попросить птиц разнести предупреждение?

Энит созвала лесных птиц себе на руку, и вскоре воздух звенел от их пронзительных трелей и хлопанья крыльев.

Под толстыми заснеженными ветвями быстро стемнело, и путешественникам пришлось наспех разбить какое-то подобие лагеря. Всех снедало недовольство тем, что им не удалось уйти достаточно далеко.

Костры растянулись по лесу, насколько хватало взгляда, поскольку к отступлению присоединились и те, кто укрывались в Замке Запустения. Там были солдаты из всех земель Эйлианана и множество карригцев, спустившихся с гор, чтобы помочь вести войну. Вся процессия была в подавленном настроении, ведь все шли в Карриг с радужными надеждами.

Отступление вновь воссоединило былую Лигу Исцеляющих Рук. Они собрались у костра, обмениваясь новостями и поражаясь переменам, произошедшим с каждым из них. Финн Кошка получила от отца поручение помочь доставить процессию в безопасное место, а Эшлин Волынщик, как всегда, был ее преданным слугой. Джей Скрипач, как обычно, сопровождал Энит, а Джоанну всегда можно было найти где-нибудь поблизости от целителей, а Томаса и ее младшего брата Коннора – поблизости от нее. Не было с ними лишь Диллона со Счастливым Мечом, оставшегося с Лахланом, как и остальные Синие Стражи.

С Лигой Исцеляющих Рук были и их остальные друзья и товарищи – Брангин Ник-Шан, Кэйлин со своим шедоухаундом Добхэйленом, клюрикон Бран и Дуглас Мак-Синн, сам не свой от страха за отца.

– Разве не странно думать, – сказала Финн, – что всего девять месяцев назад мы все вместе были в Риссмадилле, и вот теперь мы все снова вместе, успев за это время побывать по всему свету? У вас было много приключений? У меня – куча. Представляете, меня заперли в комнате, чтобы не пустить сюда. Я сбежала через окно – пришлось изрядно повозиться, потому что там скала трехсот футов в высоту, и вся слизкая от брызг. А потом мне пришлось плестись в хвосте армии, да еще так, чтобы никто меня не заметил, потому что все меня знают, разумеется, и дайаден без колебаний отправил бы меня обратно домой. Но мне очень понравилось. Мне пришлось снова взяться за карманничество, и было очень забавно видеть, как все бранились, что их ужин или табак снова исчез совершенно загадочным образом.

Она озорно усмехнулась.

– Они обычно винили в этом нисс, или даже гоблинов, вот болваны! Я, конечно же, переоделась мужчиной, и снова остригла волосы, но меня десять раз чуть не обнаружили. Но в конце концов мы с Гоблин пробрались в шатер дайадена, сели и стали ждать его, потому что оголодали и нам надоело глотать пыль позади всей армии. Тогда мы уже были на побережье, и отсылать нас обратно было слишком поздно. Он страшно разозлился, но что ему оставалось делать? Но с тех пор была ужасная скучища, потому что он не выпускал меня из того проклятого Замка Запустения. Пылающие яйца дракона! Я больше никогда не стану называть наш замок в Касл-Рурахе старой развалиной!

– Я никогда не испытывала большего потрясения, чем когда услышала, что ты в Замке Запустения, – сказала ее двоюродная сестра Брангин. – Я знала, что дядя ни за что не позволил бы тебе ехать не войну.

– Неужели? – ухмыльнулся Джей. – А я вот совершенно не удивился.

– Тебя пустили только потому, что ты умеешь высвистывать ветер, задавака! – парировала Финн. – Если бы у меня был погодный Талант, они не попытались бы заставить меня остаться! Это ужасно нечестно! А теперь нам всем приходится отступать, как раз когда начало становиться интересно.

– Только ты могла сказать такую глупость, – сказала Брангин, изумленно качая головой. – Неужели ты не понимаешь, какая опасность угрожает нам всем?

– Опасность? Когда Финн Кошка ведет вас в безопасное место? Ох, маловерка!

У соседнего костра сидели ведьмы и целители, кутаясь в пледы от пронизывающего холода. Аркенинг Грезящая сильнее всех страдала от бесконечных вьюг, лежа в лихорадочном сне. В груди у нее хрипло клокотало.

– Нам следовало отдать сигнал к отступлению еще месяц назад, – сказал Крепыш Джон со свисающими, точно у бульдога, щеками. Теперь он был далеко не таким плотным, как полгода назад. – Весь этот зимний поход был напрасным. Совершенно напрасным!

– Все войны напрасны, – мрачно отозвалась Энит. Она сидела, сгорбленная и безразличная, даже не прикоснувшись к миске с жидким супом, который сварили повара. Изабо знала, что Энит переживает за Дайда так же сильно, как и она сама.

– Ну да, – оживленно сказала Джоанна. – Война не напрасна, если ты победил в ней. Серые Плащи еще не разбиты. Разве Его Высочество не поднял Лодестар и не укротил бурю? Ри ни разу не проигрывал кампанию, а Яркая Война тянулась куда дольше, чем эта война, и унесла куда больше жизней. Вас не было в Риссмадилле, где груды мертвых тел тянулись, насколько хватало взгляда, а я была. Вы же не станете утверждать, что не стоило выгонять Ярких Солдат из Рионнагана?

Энит ничего не ответила. Джоанна присела рядом с ней, ласково сжав скрюченные пальцы на ложке.

– Поешьте, а то заболеете и только добавите мне лишней работы.

Энит невыразительно улыбнулась и послушно проглотила несколько ложек, а Джоанна встала и пошла, чтобы прекратить спор между Финн и Брангин. Она помогла Море уложить уставших и от этого капризных близнецов, потом отвлекла Дугласа Мак-Синна от переживаний, попросив его помочь ей рассортировать охапку трав и цветов, которую она набрала в тот день в лесу. Изабо, глядя на нее, гадала, что бы все они делали без Джоанны. Все очень устали после долгого и напряженного дня, поэтому никто не возражал, когда угли сгребли в кучу сразу же после ужина, а фонари притушили.

От беспокойного сна Изабо разбудил какой-то тихий хриплый гул. Она немедленно насторожилась, усевшись на своем тюфяке. Шедоухаунд Кэйлина стоял на опушке, вздыбив загривок и оскалив клыки. Его зеленые глаза зловеще горели. Сам Кэйлин стоял рядом с ним, положив руку собаке на спину.

Вокруг темных деревьев клубился туман, прижимаясь к земле и обвивая стволы. Зловеще пахло сыростью, точно от свежей могилы. У Изабо перехватило горло. Она встала и бесшумно по дошла к собаке, которая повернула свою гладкую голову и зарычала на нее.

Мир, сказала она на собачьем языке. Его загривок немного опал, а морда немного покрутилась и снова уставилась в лес.

– Там что-то есть, – сказал Кэйлин очень тихо.

– Месмерды, – сказал Гвилим Уродливый. Он сидел у краснеющих в темноте углей, тепло закутанный, со своим посохом на коленях.

– Нет! Здесь?

Колдун кивнул.

– Но я думала, что мы оставили их в Эрране, – в смятении сказала Изабо. – Как им удалось отыскать нас здесь, так далеко от болот?

– Не говори глупостей, Бо, – спокойно сказала Мегэн. Она лежала на своих одеялах, но при словах Изабо приподнялась на локте. – Они знают время восхода кометы так же, как и мы. А ты думала, нам удастся избавиться от них?

– Нет! – крикнула Изабо. Она выхватила из костра головешку и яростно замахала ей, так что ее тлеющий конец снова запылал. – Убирайтесь! Прочь! – Она побежала в лес, размахивая факелом. Туман обхватил ее призрачными пальцами, и она, всхлипывая, сражалась с ним. Ее крики разбудили лагерь.

– Тише, милая, – сказала Мегэн, подойдя к Изабо. Снег у нее под ногами хрустел. – Зачем ты перебудила весь лагерь? Ни ты, ни они ничего не можете сделать. Месмерды никогда не отходили от меня далеко, ни разу за все последние месяцы. Просто сейчас они в нетерпении и стараются держаться ко мне поближе.

– Нет! – зарыдала Изабо.

– Пойдем обратно к костру, глупышка. Только посмотри на себя! Ты вся дрожишь. И еще бегаешь босиком по снегу! Отморозишь себе пальцы, если не будешь осторожной. Возвращайся в постель.

Выронив факел, Изабо позволила Мегэн отвести ее обратно к костру.

– Все в порядке? – закричало несколько человек. – Что случилось?

– Ничего, ничего, – успокаивающе отозвалась Мегэн. – Ложитесь спать.

Она подтолкнула Изабо к ее вороху одеял, и Изабо закутала в них окоченевшие ноги. Она и сама чувствовала себя оцепенелой. Повсюду висела сырая вонь месмердов, вызывающая у нее тошноту. Проснувшаяся Джоанна со свойственной ей деловитостью заварила травяного чаю, и Изабо послушно его выпила. Но заснуть ей уже не удалось, и она лежала в своих одеялах, пытаясь прогнать месмердов силой воли и желания.

Утром туман рассеялся. Небо было бледным и ясным, и солнце превращало сосульки в сверкающие алмазы.

– Куда делись все вьюги? – спросила Нелльвин, забираясь в телегу. – Этой жрице-ведьме что, надоело нас изводить?

– Наверное, силы бережет, – хмуро отозвался Гвилим.

Они углубились в лес, длинная процессия мужчин, женщин и детей, очень надеясь, что хваленое чувство направления Финн не даст им сбиться с пути. Местами дорога была такой заросшей, что было непонятно, куда идти. Но Финн всегда уверенно указывала путь, и поскольку она всегда оказывалась права, люди скоро стали безоговорочно ей доверять.

Однако их продвижение все-таки оставалось очень медленным, и по мере того, как утекали дни, дурное предчувствие Изабо все крепло и крепло. Она почти не спала, а когда засыпала, ей снились горы, изрыгающие огонь, комета изо льда с огненным хвостом, гигантский вал, несущийся по суше и губящий все живое на своем пути. Однажды ночью она резко проснулась, как от точка, с неистово бьющимся сердцем. Ей приснился бой. Фэйрг с жестоким лицом и толстыми клыками ранил Лахлана в грудь, и Лахлан начал погружаться в темную бездонную воду, все ниже и ниже, пропадая из виду, и вся жизнь в его сверкающих золотистых глазах потухла навсегда. Остаток ночи она пролежала без сна, глядя в туман, чувствуя, как все ее тело наливается свинцовым отчаянием.

Наконец, когда уже все не находили себе места от беспокойства, пейзаж начал медленно подниматься. Из леса выступали холмы, и они снова подошли к реке. Она быстро бежала между заснеженными берегами, на которых громоздились смерзшиеся ледяные глыбы. Высокие вечнозеленые деревья со склоняющимися к земле от тяжести снега лапами пронзали тяжелые низкие облака. Там и сям темноту леса нарушала изящная филигрань голых ветвей.

Расчищать дорогу для телег становилось все труднее и труднее. Аркенинг Грезящая лежала в лихорадке, не узнавая даже лиц, склонявшихся над ней. Энит не могла сделать ни шагу без посторонней помощи, а у детей не хватило бы сил, чтобы идти. Без телег обойтись они не могли.

Каждую ночь зловещая пульсация кометы становилась все ощутимее, пока даже самые близорукие перестали нуждаться в том, чтобы им показывали на нее. Заметнее всего она была на рассвете и на закате, похожая на кровавое пятно, и именно в это время Изабо чувствовала себя наиболее угнетенной. Чем ближе подходила комета, тем ближе придвигались месмерды, пока в лесу у их лагеря туман не начал клубиться каждую ночь. Надо всем висела какая-то мгла, несущая с собой запах смерти, и в этой сырой липкой дымке висели серые призрачные фигуры, глядящие своими непроницаемыми мерцающими глазами, ожидающие своего часа.

На пятую ночь Аркенинг Грезящая умерла во сне. Ведьмы были охвачены горем, поскольку старая колдунья была ласковой и доброй женщиной, много выстрадавшей за время правления Майи Колдуньи. Сильнее всех горевали Буйный Брайан и его младший брат Кэйлин, ибо именно они спасли ее от костра в Шантане восемь лет назад.

Они, как смогли, засыпали ее камнями, поскольку земля была слишком замерзшей, чтобы вырыть могилу, и Мегэн с заплаканными глазами произнесла над ее последним пристанищем слова погребального обряда. У них оставалось всего три дня до того момента, как комета достигнет зенита своей мощи. Три дня до двадцать четвертого дня рождения Изабо и Изолт.

На седьмой день они добрались до глубокой заводи, укрывавшейся в тени высокого поросшего деревьями утеса. Высокий водопад обрушивался в ее темную воду, и с каменистых уступов и ветвей деревьев свисали сосульки. Они в отчаянии остановились, не видя никакой возможности проехать здесь на телегах.

– Здесь нам пришлось очень нелегко, – сказал Каррик Одноглазый. – Наши плоты чуть было не сорвались с края скалы вместе с нами. Ее Высочество использовала свою магию, чтобы заморозить всю реку вместе с водопадом, и мы застряли во льду, как мухи в глазури. Потом мы вырубили свои плоты и спустили их вниз по склону утеса. Когда мы были внизу, она разморозила реку, и мы поплыли на плотах дальше.

– Какой Талант! – восхитилась Мегэн. – Ох, жаль, что мы не можем сделать колдунью и из Изолт тоже! Какая досада, что она вышла замуж за Ри и стала банри.

– Ничего не досада! – возмущенно завопил Доннкан.

Мегэн снисходительно улыбнулась ему.

– Ну-ну, мой мальчик, я просто пошутила. Поверь мне, никто не радовался больше, чем я, когда твои мама и папа поженились.

– Нам придется бросить телеги, – сказала Изабо. – Без этого никак. Самые крепкие пони смогут подняться на этот холм. Мы посадим на них Энит и Мегэн, перед ними по близнецу, а на остальных нагрузим припасы. Всем остальным придется подниматься самим.

Они с Риорданом принялись уговаривать пони подняться по крутому склону. Подъем был очень нелегким, местами почти вертикальным, но большинство пони каким-то образом справилось с ним.

Наверху оказались холмы и луга, поднимающиеся к крутой горной гряде. При виде Хребта Мира, такого высокого и белого, что казалось невозможным поверить в то, что это горы, а не облака, Изабо воспрянула духом. Они поднимались все выше и выше, пока за ними не начали тянуться длинные тени, а пони стали спотыкаться. Над ними была скала, а позади уходила вниз длинная горная гряда. Дальше подниматься они не могли.

Красная и зловещая, на фиолетовом небе висела комета. Под горным кряжем тянулись плоскогорья, за которыми расстилался океан темных деревьев. Изабо видела сверкающую ленту реки, вьющуюся через него, неумолимо ведущую глаз к морю, почти терявшемуся во мраке.

– Надеюсь только, что мы поднялись достаточно высоко, – сказала она Джоанне. – Лучше бы нам не видеть этого ужасного моря.

– Ну, море не поднимется, – спокойно отозвалась Джоанна. – Его Высочество помешает их злым планам.

– Как ты можешь быть так в этом уверена? – вырвалось у Изабо.

Джоанна помолчала.

– Я не уверена, – ответила она негромко. – Но очень давно, на самайнском костре, я загадала желание никогда больше не бояться. До этого я вечно всего боялась: боялась голода, боялась одиночества, боялась боли. Финн с Диллоном обзывали меня трусихой и дразнили. Поэтому я загадала желание освободиться от страха. Я обнаружила, что страх всегда с нами, и избежать его невозможно. Но нужно взглянуть в лицо своему страху и продолжить делать свое дело. Именно это я и пытаюсь делать.

Изабо стало стыдно. Она взяла загрубелую от работы руку Джоанны, сжала ее и поднялась на ноги.

– Что ж, полагаю, мне стоит продолжить делать свое дело, – сказала она.

В тот вечер туман подступил к ним так близко, что, казалось, просачивался через их одежду и не давал поддерживать огонь. Все дрожали от сырости и жались друг к другу. Единственным утешением было то, что туман скрывал от них комету.

Ночью пошел снег, сначала слегка, потом со все нарастающей силой. Деревья не давали никакой защиты, а брезент, который они натянули между стволами, сорвал поднявшийся ветер. Они сбились в кучу, а Шрамолицые Воины принялись рыть пещеры во льду, чтобы дети и ведьмы могли укрыться. Изабо вместе с целителями ходила по лагерю, предупреждая людей, чтобы шевелили пальцами на руках и ногах. Под напором снега все костры быстро погасли, и у людей не осталось никакого укрытия, кроме плащей и одеял.

Изабо начала охватывать ярость. Она вспомнила, как клану Мак-Синнов пришлось спасаться бегством в метель, когда фэйрги выгнали их из замка. Утром, рассказывал Мак-Синн, они обнаружили сотни мертвых, холодных и окоченевших. Она не могла допустить, чтобы такое случилось с ними. Обратившись внутрь себя, она собрала все свои внутренние резервы, все силы, и выбросила руку вперед, к гигантскому древесному стволу, многие годы назад поваленному бурей. Хотя и почти занесенное снегом, бревно вспыхнуло от корней до спутанной кроны. Пламя взвилось ввысь, с шипением растопив снег. Беженцы столпились вокруг, протягивая к огню окоченевшие руки и изумленно ахая. Целители растопили снег в своих котлах, заварив питательный травяной чай и напоив всех, и нагрели камни, чтобы положить их в постели самых старых и слабых. Изабо все это время работала наравне с ними, в конце концов уснув прямо с длинной ложкой, которой она помешивала содержимое котла, в руке.

Всего через несколько часов она проснулась от голоса своего отца, зовущего королеву драконов. Точно звон тысячи колоколов, ее имя раскатилось у Изабо в голове и в каждой клеточке ее тела, снова и снова отдаваясь эхом, пока зубы у нее не застучали, а в ушах не зазвенело.

Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас! Призываю тебя, Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас. Время пришло! Приди ко мне, Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас!

Все было тихо. Девственно-белый снег лежал повсюду, насколько хватало глаз, укрывая кусты, деревья и камни. Небо над ее головой было ясным, чуть тронутым нежными цветами зари. Рядом все еще горел и потрескивал огонь, хотя большая часть бревна уже рассыпалась в угли. Люди жались к теплу, лежа спина к спине везде, где могли найти место. В морозном воздухе перед их губами висели белые облачка пара.

Изабо увидела, как из одеял поднялась всклокоченная седая голова Мегэн. Гита протестующе пискнул во сне. Все, что она могла видеть, это лишь белый овал лица колдуньи, обращенный к северу.

– Мегэн! – прошептала она. – Ты это слышишь?

Та кивнула.

– Хан'гарад позвал королеву драконов. Началось.