Текст книги "Скрытая империя. Звездный лес"

Автор книги: Кевин Джей Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 91 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]

5. НИРА КХАЛИ

Брошенная в селекционный лагерь на Добро, одинокая среди сотни других подопытных людей, Нира пристально вглядывалась вдаль за тонкой оградой. Ограда лишь формально обозначала границу, для удобства надзирателей, потому что узникам некуда было бежать.

На востоке начинались горы, с запада лагерь окружали поросшие травой холмы, в центре долины черная корка покрывала дно высохшего озера. Земля была исчерчена сухими руслами рек, бешено вскипавших после редких дождей. Казалось, кожу планеты растянули и бросили так, с открытыми гноящимися ранами.

За пять лет заключения в Илдиранской Империи зеленая жрица сумела сохранить свой внутренний мир, она все еще оставалась живой, несмотря на неописуемые надругательства, которые ей пришлось перенести. Ни один лагерный охранник или надсмотрщик-илдиранин не мог заявить, что она когда-либо спрашивала, почему над ней издеваются.

У ее возлюбленного, Джора’ха, не было возможности узнать о том, что с ней произошло. Одним своим приказом он мог бы освободить ее и других заключенных. Нира была уверена в том, что Первый Наследник не мог быть замешан в таком ужасного проекте. Он был слишком благороден и умен. Она чувствовала это сердцем. Знал ли Джора’х хотя бы то, что она еще жива? Могла ли она ошибаться на его счет?

Нира так не думала. Джора’ха внезапно послали на Терок – очевидно, отослали намеренно, чтобы он не мог вмешаться, когда ее похищали. Мудрец-Император вынужден хранить этот секрет от собственного сына, несмотря на то, что она принесла Джора’ху ребенка.

Наместник Добро, второй сын правителя, использовал людей, брошенных сюда, как расовый материал для илдиранских экспериментов. Нира интересовала наместника Удру’ха больше остальных заключенных по нескольким причинам, и поэтому испытывала величайшие страдания.

После рождения первенца, прелестной дочки-полукровки, названной Осира’х – «моя маленькая принцесса» – наместник Добро держал Ниру здесь, в этом кошмарном лагере, и она постоянно была беременна, как племенная кобыла…

Нира стояла на коленях с краю огороженной территории и маленьким инструментом разрыхляла жесткую грязь вокруг тощего кустарника и слабых цветов, которые вырастила. В свободное время она обихаживала и поливала растения, которые удалось отыскать, пыталась помочь им разрастись.

Даже этот слабый всплеск жизни напоминал ей о пышных лесах Терока. Хотя она была вырвана из кущи Вселенского Леса и ощущений лесного разума, Нира все еще оставалась зеленой жрицей и помнила свои обязанности.

Хотя ее зеленая кожа так же поглощала дневной свет и преобразовывала в энергию, как и раньше, солнце Добро было слабым, затянутым дымом и не могло дать необходимое питание организму. Казалось, его осквернила темная история этого места. Она огляделась, прикидывая, сколько времени может употребить на себя перед следующей рабочей сменой.

Селекционный лагерь располагался на большом участке огороженной земли, где стояли бараки, родильные дома, экспериментальные лаборатории и жилищные комплексы охраны. Не знающие другой жизни заключенные занимались своими делами. Кто-то разговаривал между собой; один истощенный человек даже смеялся, как будто не подозревал о своем положении. Человеческие дети – одобренные результаты скрещивания заключенных – умудрялись весело играть и резвиться даже в таком месте, как это. Наместник Добро настаивал на восстановлении чистокровных линий, чтобы сохранить разнообразным и здоровым генетический материал. Однако Нире казалось, что менее чем за два столетия их уже лишили человеческой сущности.

И после пяти проведенных здесь лет к Нире относились, как к новенькой, эксцентричной и со странностями. В конце концов, люди перестали обращать внимание на цвет ее кожи, которая не походила ни на что, виденное ими раньше. Но узники не могли принять ее позиции, почему она не хотела смириться и успокоиться.

Эти бедняги не знали ничего лучшего, чем покорность.

Нира заметила, что охранники объединили несколько рабочих команд. Она попыталась стать незаметной, в надежде, что распорядители отбора не выберут ее, не сегодня. Ее мышцы могли выдержать большую нагрузку, но рассудок устал за годы трудной работы – разделения на кристаллы бледных ископаемых костей, собирания плодов с колючих ветвей кустарников, рытья канав.

В конечном счете, илдиране дали ей задание – как всегда, но она старалась тянуть время. Непослушание только спровоцировало бы охранников повыдергать ее растения. Они делали так уже несколько раз. Она нашла бы другой путь сопротивления, если б могла.

Вначале, пока наместник Добро не знал о ее беременности, Ниру бросили одну в полной темноте. Запирание в неосвещенную камеру – самое страшное наказание для илдиран, избалованных постоянным сиянием дня. Предполагалось, что тьма сломит дух Ниры, а может, и доведет ее до сумасшествия. Наместнику нужна была только ее репродуктивная система, а не разум.

Нира мучилась от холода в сырой темнице несколько недель, физически ощущая отсутствие солнечного света. Под ослепительным солнцем Илдиры ее фотосинтезирующая кожа ежеминутно производила жизненную энергию. Однако в темноте ее обмен веществ должен был измениться. Нира снова научилась есть, усваивать нормальную пищу. Она слабела, но отказывалась капитулировать, сохраняя чистыми сердце и дух.

Наконец ее выпустили из темноты, чтобы сделать анализы и провести эталонный тест. Худое, но красивое лицо наместника повторяло черты Джора’ха, но без намека на какие-либо чувства. Он пожирал Ниру глазами.

После изучения результатов теста он взглянул на нее с укоризной, которую быстро сменил восторг:

– Ты носишь ребенка Джора’ха?!

Вместо того чтобы кинуть ее в лагерный барак или отдать лабораторной команде, как прочих узников, наместник и подчинявшиеся лично ему врачи ухаживали за жрицей, регулярно брали анализы крови, скрупулезно проводили постоянные болезненные обследования. В общем, делали все необходимое для ее здоровья – в своих интересах.

Нира, однако, хранила рассудок и силы для достижения собственных целей.

Рождение ее первой дочери прошло нормально. В родильной лаборатории Нира еще сквозь забытье увидела, что наместник Добро так смотрел на вопящую маленькую девочку, словно готов был растерзать ребенка брата.

Дитя-полукровка от телепатки зеленой жрицы и благородного Первого Наследника. Удру’х назвал девочку согласно традиции илдиранских родов – Осира’х, но Нира часто думала о девочке, как о своей принцессе, тайной надежде из книг, что она прочла вслух любопытному Вселенскому Лесу.

Как и всем узницам селекционного лагеря, наместник позволил Нире в течение шести месяцев нянчить ребенка. Это придавало ей сил. Она сосредоточилась на любви к девочке, заботе о ней. Затем наместник отобрал Осира’х. Все успешные результаты скрещивания изолировались от матерей.

Но насчет дочери Ниры наместник Удру’х замышлял что-то особенно важное.

Моя Принцесса…

Вскоре для Ниры начался настоящий кошмар.

В дальнейшем, как бы упорно она ни сопротивлялась, как бы ни умоляла, наместник постоянно держал зеленую жрицу беременной, экспериментируя с разными отцами. Каждое поражение приводило ее в отчаяние, Нира даже хотела исчерпать свои силы настолько, чтобы умереть. Она жила, подобно травинке в лесу, смятой башмаком и вбитой в землю тяжким дождем, но лишь до возвращения весны. В юности она и предположить не могла, что ее ждут такие испытания. Нира спасалась тем, что выучилась отправлять свое сознание в далекие отсюда места и пребывать там до тех пор, пока реальность не переставала грозить ее разуму.

Доноры спермы не питали к ней ненависти. Они только следовали указаниям наместника, были частью генерального плана, которого никто из них детально не знал. И зеленая жрица в том числе.

В отличие от Осира’х, ее последующие дети не были плодом любви. Они были результатом насилия, и Нира старалась не слишком привязываться к этим мальчикам и девочкам. Но она нянчилась с ними, заботилась о них, изучала их черты… и оставаться холодной не могла. Она не была способна отвернуться от невинных созданий только из-за того, что их отцам было приказано насиловать ее тело, пока зеленая жрица не понесет снова.

Ее собственные дети… хотя ей не давали вырастить их. Каждый раз врачи отбирали малышей, чтобы содержать в соседнем илдиранском городе по специальному распорядку контроля и тренировок.

Вскоре наместнику показалось, что Нира достаточно окрепла для назначения в рабочую группу. Физическая работа должна была закалить ее. Когда ее способность к деторождению вновь достигала пика, охрана бросала Ниру обратно в селекционный барак. Цикл насильственного зачатия выходил на новый виток. Так продолжалось четыре года…

Сейчас, когда оранжевое солнце Добро опустилось в темные облака на горизонте, она оставила свои молоденькие, еще безлистные кустики в маленьком саду и пошла посмотреть на другие растения. Артели рабочих вернулись с холмов и заполонили лагерь. После долгого заключения у пленников не осталось надежд, они механически перетаскивали свои тела из одного дня в другой – сильные, покорные и тупые, как быки на общественной ферме. Они даже не казались несчастными.

Эти пленники были самой большой и страшной тайной Илдиранской Империи, скрывавшей, что случилось с населением последнего человеческого корабля. Узники, живущие здесь, на протяжении вот уже двух веков спрятанные от остальной человеческой расы, были захвачены на «Бертоне».

Пять лет назад к ним присоединилась Нира. Заключенные на Добро никогда еще не видели зеленых священников, никогда не слышали о Тероке. Нира была странной и чужой среди них, отличаясь не только цветом кожи.

По ночам или негромко переговариваясь с товарищами во время работы, она много рассказывала о своем мире, о чувствующих деревьях, даже о Земной Ганзейской Лиге, надеясь, что кто-то поверит ей. Многие из подопытных считали ее безумной. Другие слушали, хоть и с недоверчивым удивлением, но слушали, и Нира продолжала хранить надежду.

Она производила на свет нежеланных детей. Отцом одного был самолично наместник Добро, следующего – адар Кори’нх, двое происходили из других илдиранских родов. И хотя Нира нянчилась с каждым из них месяцами, тосковала она только по маленькой Осира’х.

Она уцепилась за провода ограждения, чувствуя ледяную пустоту в груди. Ее долгожданная доченька, ее Принцесса!

Другие узники не понимали ее отчаяния. Дети-полукровки были собственностью илдиран, их всегда отбирали. О них не принято было думать.

Нира часто писала прошения в соседний илдиранский город, надеясь увидеть Осира’х. Наместник Добро каждый раз отказывал ей, отметая вопросы. Он не был последовательно жесток, просто не считал Ниру необходимой для воспитания Осира’х. Зеленая жрица была предназначена для другого.

И все же наместник не понимал потенциала девочки-метиски. Только мысли о скрытых способностях дочери освещали лицо Ниры слабой улыбкой. Ее Принцесса – большее, чем просто удачный кровосмесительный эксперимент. Она – нечто особенное.

6. АДАР КОРИ’НХ

Семь великолепных анодированных кораблей Солнечного Адмирала прибыли по вызову наместника Добро. Адар Кори’нх встал в командном центре, когда богато разукрашенная септа построилась в стандартную орбитальную конфигурацию, и приказал сложить тонкие отражающие паруса.

Вернувшись во Дворец Призмы, он получил прямое предписание Мудреца-Императора. Цирок’х лично указал ему не передавать никаких заданий младшим офицерам. Однако адар был недоволен.

– Мне всегда не нравилась деятельность на Добро, повелитель. Это не то деяние, что может войти в «Сагу Семи Солнц».

– Наша работа никогда не будет описана в «Саге», адар. Но все равно мы должны это сделать, – Мудрец-Император был сильно взволнован, его напоминающие канаты косы извивались. – Эксперименты на Добро – ключ к выживанию нашей расы, но даже сложив усилия поколений, мы остались не готовы к переменам, перед которыми вынуждены будем предстать. Гидроги вернулись. Времени нет.

Кори’нх знал, что за спокойствием правителя стоят миллионы передуманных мыслей, глубоких идей, далеко выходящих за пределы его представления. Мудрец-Император был точкой фокуса для всеобщего тизма, туннелем, сквозь который в слабых мерцаниях высшего плана видны коконы душ, создающие великолепие совершенного света. У него не возникало мысли оспаривать пожелания правителя. Даже когда в качестве высшего командира Солнечный Адмирал Кори’нх должен был выразить свое мнение.

– Это действительно срочно, повелитель? Гидроги не усиливают давления с тех пор, как мы покинули их газовые гиганты.

Мудрец-Император покачал большой головой:

– Гидроги с их могуществом не остановятся на достигнутом. Скоро они станут более агрессивными. И мы должны быть готовы сделать все необходимое для выживания нашей расы.

Коли уж был поставлен вопрос о долге, Кори’нх только поклонился и принял задание. У него не было выбора.

Теперь он ожидал в назначенном месте, когда челнок доставит самого наместника Добро. Второй сын Мудреца-Императора изъявил желание поговорить с ним наедине. Кори’нх должен был скоро узнать, в чем дело.

Подозревая, что эта миссия может иметь неприятные последствия, Кори’нх отослал тала Зан’нха на очередное задание. Адар был обязан взяться за это дело сам, но не было необходимости втягивать в него своего протеже, сына Первого Наследника…

Челнок прибыл, вошедший пилот показался обеспокоенным. Следом за ним появился сам наместник Добро, хищным взглядом обежал пустой отсек. На нем был темно-коричневый костюм из самоактивизирующейся энергетической пленки, без всяких пышных украшений или разноцветных ленточек. Сейчас он был просто служакой, выполняющим задание.

Взглянув на ожидающего командира, наместник Удру’х резко довернулся к пилоту челнока.

– Ты свободен! Адар заберет нас, когда я скажу.

Тот посмотрел недоуменно, но Кори’нх кивком выразил свое согласие:

– Разумеется, нам с наместником потребуется конфиденциальность. Не сомневайся, он имеет право приказывать мне!

Тремя годами раньше его посылали сюда, на Добро, с целью спаривания с одной из пленниц, зеленокожей женщиной с Терока. Кори’нх не мог понять ни то, почему она находилась среди потомков экипажа «Бертона», ни то, будет ли ему позволено расспрашивать о ней. Он не получил удовольствия от этого соития. Оно казалось… бесчестным. К тому же это было обязанностью адара – выполнить приказ лично Мудреца-Императора.

Кори’нх опасался, что наместник предложит ему повторить.

Коротко осведомившись о положении дел на корабле, адар замолчал, не имея права первым начать разговор как младший по званию. Наместник Удру’х сообщил ему координаты, которые привели челнок с линии орбиты на край системы Добро. Скопище частичек льда и камней выглядело похожим на груду планетного мусора, словно сор, выметенный из-под ковра: слишком распыленные, чтобы представлять реальную астероидную опасность, каждый кусочек совсем маленький, и по законам тяготения они никак не могли объединиться в планетоид.

– Мы замаскировали это здесь. Удобное место! – констатировал наместник. – И все равно, мы должны быть осторожны.

Чувствуя явный дискомфорт от мысли о продолжении командировки, Кори’нх спросил:

– Пожалуйста, объяснитесь, наместник! Что мы ищем?

– Наша цель не искать, но спрятать, и таким образом гарантировать сохранение тайны.

Кори’нх обдумывал эти слова, пока челнок дрейфовал в ледяной пыли и каменном крошеве. Он слышал, как с шипением ударялись в щит пылинки и мельчайшие камешки. Прямо по курсу сканеры обрисовали затемненный контур, конструкции несомненно искусственного происхождения, но не илдиранского производства.

– Как ты можешь видеть, адар, мы оставили слишком много улик. Всегда есть риск, что это обнаружат.

Огромный, древний корабль.

Очарованный военной историей Земли, даже если она не относилась к текущей миссии, адар узнал громоздкие прямоугольные очертания огромного межзвездного корабля, большего, чем пять истребителей Солнечного Адмирала вместе взятых. Конструктивное решение его казалось расточительным.

Корабль поколений, что рассчитан на грубую силу, а не на искусство. Он выглядел как небоскреб, на крыше которого размещались преобразователи, накопители и регенераторы. Казалось, его вырвали с корнем и забросили в космическое пространство, как кирпич. Сейчас большой корабль поколений был темным и мрачным, покрытым шрамами от давних штормов и столкновений, подобно кораблю-призраку, дрейфующему в волнах без своего экипажа.

Кори’нх заметил символы на обшивке. Эти допотопные двигатели могли развить только часть от скорости света. Должны были пройти века с тех пор, как его засосало пространство… к тому же дерзкие люди повсюду сменили старое поколение кораблей.

– Это… «Бертон»?

Из командной рубки наместник презрительно смотрел на необъятный корабль.

– Тогдашний Солнечный Адмирал сопроводил эту вещь сюда, на Добро. В то время мы собирались позволить людям с этого обломка колонизовать ее, объединив две расы. Наместник как равную взял в жены человеческую женщину, капитана «Бертона». Но другие люди… не адаптировались правильно к ситуации. Прежде чем произошел какой-либо формальный контакт или отправлена делегация на Землю, жена наместника была предательски убита, и он, раздавленный горем, был вынужден покарать преступников, навести жесткий порядок… Земля никогда не узнала об этих эмигрантах. Мой дед, Мудрец-Император Юра’х, распорядился исследовать непокорных созданий всеми возможными методами. Так «Бертон» был опустошен, истребитель оттащил его сюда, на окраину системы Добро, где и оставил.

Кори’нх задумался о тех усилиях и надеждах, что были вложены в создание этого гигантского звездолета.

– Это бесценная реликвия, – промолвил он тихо.

Наместник глумливо усмехнулся.

– Я уверен, люди были бы счастливы получить его обратно. У них есть разведчики и мусорщики, просеивающие пустоту меж звездами, чтобы найти его. Мы просто обязаны дать пищу для их легенд. И никогда не открывать истины.

– Согласен, – сказал Кори’нх, – но по другой причине – они никогда не должны узнать, что мы сделали здесь.

Осторожно лавируя меж залежей космического хлама, он упивался первозданным величием заброшенного корабля.

Наместник продолжил разговор.

– Нет никаких причин дольше хранить этот древнюю развалину. Если его обнаружат, это может привести к проблемам, нас начнут обвинять.

– Тогда зачем было сначала прятать его? Разве кто-нибудь собирался использовать старый корабль поколений?

– Хороший вопрос, но мой предшественник был… неразумным в то время, – сказал наместник Удру’х. – Мы ничего не нашли из снаряжения или двигателей «Бертона», что могло бы оказаться полезным Империи. Под прессом конфликта с гидрогми Земная Ганзейская Лига разрабатывает новые виды оружия для усиления своей армии. Они всегда были агрессивны, расширяя свои колонии или захватывая поселения, которые покидали мы…

– Как Кренну, – заметил Кори’нх.

Наместник Добро выругался.

– Мой отец решил, что опасность разоблачения сильно перевешивает выгоду от хранения «Бертона». Я лично не вижу причин оставлять его здесь.

Заинтригованный, Кори’нх еще раз медленно, избегая ледяных скоплений, провел челнок над брошенным кораблем, чтобы найти наилучший обзор. Он расширил луч носового прожектора, играя пульсирующим светом на обветрившихся от космического ветра деталях корпуса.

– Но… почему вы потребовали в исполнители именно меня, наместник? – спросил он после паузы.

Удру'x взглянул на адара так, будто тот не понимал очевидных вещей.

– Я хочу, чтобы ты уничтожил «Бертон». Не оставив никаких следов его существования.

7. ЧЕСКА ПЕРОНИ

Жара, невероятная жара – достаточная, чтобы размягчить камень и вскипятить частички света, вполне достаточная, чтобы моментально испепелить органическую плоть.

Исперос был ужасным, полным опасностей местом под палящим солнцем. Но для Скитальцев жара являлась ресурсом. Хорошо укрепленная колония производила столько редких металлов и необычных изотопов, что работа здесь стоила смертельного риска.

Как Рупор кланов, Ческа Перони прибыла поздравить Котто Окиаха с его успехами по созданию аванпоста в преддверии ада.

– Никто не поверил бы в возможность этого, но ты доказал, что остальные слишком слепы, чтобы увидеть. Это достижение – еще один фактор в поддержку нашей экономики.

В подземном бункере выдающийся инженер робко и неумело выражал признательность за похвалу. Котто был гением, но его никогда не учили, как правильно принимать комплименты.

Страстно желая произвести впечатление на своих гостей, он повел Ческу по глубинным туннелям. Он часто отирал пот с румяных щек, пятерней причесывал влажные кудри.

– После второго уровня будет прохладней, – изобретатель звонко ударил по раскаленной стене костяшками пальцев. – Три уровня керамических сот со сверхплотной асбестовой прокладкой между ними. Вакуумные пустоты останавливают термальный перенос.

– Ничто другое не могло бы идти в ногу с движением самого солнца. Выдающийся пример изобретательности Скитальцев, – похвалы гостьи были искренни.

Котто принимал их с застенчивой улыбкой.

– Итак, грандиозные флуктуации солнца обеспечивают достаточную мощность для запуска генераторов, преобразователей атмосферы и охлаждающих систем.

Он указал на покрытые инеем трубы, пронизывающие подобно кровеносным сосудам стены туннеля.

– Я устроил нестандартную термальную систему для отведения на поверхность излишков энергии. Энергия поступает в большой ребристый радиатор, который рассеивает излишки тепла. Вот один из них. Просто еще одно мое изобретение.

Когда гидроги разрушили небесные шахты, Ческа призвала все кланы искать новые способы добычи водорода по всему Рукаву Спирали. У Котто было много идей. Пока создавалась станция на Исперосе, рылись туннели, строились плавильные печи, он сумел переработать производственную цепочку экти-реакторов, сделать их более эффективными. Он также изобрел блицкригеры, используемые для быстрого поглощения водорода из облаков газовых гигантов по принципу «схватил и убежал».

Почему-то Скитальцы всегда ухитрялись сделать невозможное.

Ческа глубоко вздохнула и прикинула, чего они достигли. Да, поистине, невероятных вещей! Это было похоже на ее отношения с Джессом. Но Ческа таки отыскала возможность через столько лет перекинуть мосток над пропастью до любимого человека…

Очень давно, уже обрученная с Россом Тамблейном, она влюбилась в его младшего брата. После того, как гидроги убили Росса, она и Джесс могли позволить себе наконец-то быть вместе. Но Ческа стала новым Рупором, а Джесс возглавил семейный бизнес, и романтику пришлось отложить на потом. Они с Джессом решили, что Рупору надлежит быть сильным и не отвлекаться на посторонние дела, по крайней мере, до конца кризиса.

Тогда это решение оказалось верным.

Но не прошло и года, как они стали тайными любовниками, и сейчас наконец-то договорились объявить о своей свадьбе в течение шести месяцев. Шести долгих месяцев… но им хотя бы положен предел. Она приняла все меры, какие только могла, чтобы стать счастливой.

Между тем, Ческе необходимо было сосредоточиться на обязанностях Рупора.

Котто привел ее в защищенный контрольный бункер, стены которого были выложены керамическими плитками.

– Мы назвали это нашим «роскошным диваном», – восемь Скитальцев сидели неподвижно и через экраны наблюдали за внешней обстановкой, следили за командами грузчиков в сумерках ночной стороны планеты.

Исперос купался в яростном сиянии нестабильного солнца, подобно валуну в потоке лавы. Гигантские передвижные добывающие машины и поверхностные печи действовали только на ночной стороне терминатора, где планетная кора была достаточно твердой. Машины зачерпывали поверхностный слой и превращали его в металлы, отделяя полезные короткоживущие изотопы, рожденные под воздействием космических лучей.

– Наши кланы всегда специализировались на разработке астероидов внешних систем, – сказал Котто. – Но там камни удерживают бесполезные облегченные элементы, лед и газы. Здесь, на Исперосе, солнце делает всю работу за нас. Ничего лишнего, только чистейшие тяжелые металлы, – он раскинул руки. – Мы просто формируем из них слитки и закладываем в транспортные пушки. Предельно просто!

Ческа сомневалась, будто что-либо на Исперосе бывает так «предельно просто», но техническая смелость восхитила ее. Большой Гусак никогда не пошел бы на такой риск.

Снаружи, на покрытой струпьями поверхности, ровная дорожка впадин вела от разработок к линии терминатора. Автоматические паромы доставляли стопки полученных слитков на километровой длины транспортную пушку. Электрические силовые системы забрасывали снаряды в космос, а те быстро уходили в отрыв. На безопасной дистанции от кипящего солнца грузовые корабли Скитальцев подбирали присланные сокровища. Торговцы доставляли металлы для строительных нужд других Скитальцев или, по более высокой цене, для ганзейских колоний, чья индустрия нуждалась в ресурсах черного рынка.

Котто указал на экран, где был виден лес гигантских керамических ребер, раскаленных до вишнево-красного свечения, что пробивались, как паруса, из уже обработанной поверхности Испероса.

– Мы строим более мощные радиаторы. Так мы можем понизить внутреннюю температуру станции на один-два градуса, но здесь уже стоит выбор между затратами времени на создание комфорта сотрудникам и на производство большего количества металла.

Каждые две секунды транспортная пушка выстреливала тусклый серебристый цилиндр, всегда одного и того же размера, формы и массы. Они мелькали, как пули с расплывчатыми очертаниями. Транспортную пушку передвигали каждый месяц, чтобы она продолжала оставаться внутри ползущей тени. Несколько заблудившихся слитков было утеряно, их траектории сбили астероиды или ошибки в расчетах, но ловцы груза подбирали большую часть упаковок.

Видя, какого совершенства достиг Котто на Исперосе, Ческа испытала невольную гордость за успехи Скитальцев. Это давало ей веру, в которой она так нуждалась. Веру, что Скитальцы выживут в войне с гидрогами. Как она и Джесс.