Текст книги "Честная игра"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 4

Впервые о том, что происходит за ее спиной, Алекс узнала, когда три дня спустя открыла газету, как обычно просматривая заголовки, а затем забавляясь чтением страницы со светскими сплетнями.

Это было ее любимое время суток. Половина восьмого вечера. Люк лежал в кровати. Как обычно, он умудрился заставить мать читать ему перед сном как можно дольше. Рядом с Алекс, на столе, стоял небольшой бокал вина. Был включен телевизор, но звук приглушен настолько, чтобы создавать только успокаивающий фоновый шум.

Она с раздражением осознавала, что не может думать ни о ком, кроме Габриэля. Он ей не звонил. В первый день она решила, что, шокированный новостью, Габриэль размышляет о том, что ему делать дальше. Но теперь, после трех дней молчания, Алекс начала думать, что он просто решил исчезнуть.

Алекс неоднократно говорила себе, что его исчезновение никак на нее не повлияет. Он не появлялся в ее жизни в течение последних пяти лет, и поэтому стиль существования Алекс останется прежним. Она также много раз повторяла себе, как хорошо, что Люку не пришлось знакомиться с Габриэлем, который появился в его жизни на миг, а затем так же быстро исчез.

А еще Алекс считала, что Габриэль испарился потому, что она оказалась недостаточно хороша для него. И ее приводило в ярость то, что ему по-прежнему удавалось лишать ее покоя и заставлять проводить бессонные ночи в раздумьях о нем.

И вот, пребывая в разъяренном состоянии, Алекс наткнулась на газетные заголовки, гласящие о расторжении помолвки одаренного миллиардера Габриэля Круза и Кристабель Ривера – дочери магната Джеральдо Ривера, занимающегося импортом и экспортом товаров. На несколько секунд Алекс опешила, затем стала перечитывать новость, которая преподносилась как скандал года. Ей даже пришлось выключить телевизор, чтобы сосредоточиться на статье, которая занимала почти две газетных полосы, а также рассмотреть фотографию маленькой блондинки, прячущей от окружающих глаза под огромными дизайнерскими солнцезащитными очками. Судя по бликам на ее очках, фотографы снимали бывшую невесту не переставая. На другом фото был Габриэль в деловом костюме. Он невозмутимо взирал на хаос, к которому привело его провокационное заявление.

В статье приводилось много спорной информации о том, почему Габриэль и Кристабель расстались, но ни слова не говорилось ни об Алекс, ни о Люке.

Услышав резкий звонок своего мобильного телефона, Алекс быстро прервала чтение и едва не вылила вино из бокала, который держала дрожащей рукой.

Еще до того, как услышала голос, она уже знала, что звонит Габриэль. Его присутствие в ее жизни она чувствовала интуитивно.

– Надеюсь, ты сидишь? – спросил он бархатным голосом, отчего Алекс украдкой огляделась, на всякий случай. Вдруг он окажется поблизости и ему доведется увидеть ее реакцию?

– Я… я только что прочла…

– Я предполагал, что ты прочтешь, – сказал он.

– Ты… должен был предупредить меня…

– Я обо всем тебя уже предупредил. Я сказал, что расторгну помолвку. Ты должна была знать, что это окажется сенсационной новостью. Я публичный человек, нравится мне это или нет.

– Да, но…

– Расскажешь, когда я приеду. Буду через сорок минут. Вероятно, мне лучше войти через заднюю дверь. Если она имеется.

– Через заднюю дверь? – Алекс быстро вспомнила последние несколько дней, когда Габриэль молчал, а ее жизнь оказалась перевернутой с ног на голову, пока она пыталась найти оправдание его исчезновению. Алекс казалось, что теперь ее судьбе суждено проходить бесконечный цикл взлетов и падений, снова и снова. Именно так. Он вернулся в ее жизнь, и вместо того, чтобы найти в себе силы защищаться от напористости Габриэля, она обнаружила, что не может ему сопротивляться. – Через заднюю дверь? – повторила она на тон выше. – Не нужно изображать из себя главного героя шпионского триллера, Габриэль! И да, у меня есть черный ход, и ты можешь им воспользоваться, но тебе все равно придется заходить с фасада дома, так как черный ход находится сбоку!

– Ты не в настроении потому, что я не звонил тебе последние несколько дней? – спросил он.

– Я в отличном настроении.

– Хорошо. Тогда до скорой встречи.

Алекс услышала короткие гудки, когда он повесил трубку. Несколько секунд она смотрела на телефон, прежде чем начать действовать. Постоянное разочарование, водоворот грустных предположений и нежелательные мысли о Габриэле сменились бешеным энтузиазмом, с которым Алекс поднялась по лестнице в комнату, переоделась в приличные джинсы и приталенную клетчатую рубашку с короткими рукавами, пригладила рукой волосы.

Ее щеки пылали, а глаза слишком ярко сияли. Она окончательно настроилась к бою к тому моменту, когда через сорок пять минут в дверь позвонили она отправилась открывать дверь.

– Уф. Не похоже, что за тобой была слежка. Может быть, тебе прокрасться тайком, на всякий случай?

– Очень остроумно, Алекс! Просто открой дверь впусти меня!

Его глаза потемнели, когда он увидел выцветшие джинсы Алекс и клетчатую рубашку с расстегнутым воротом, в котором виднелась полная грудь. Габриэль ничего не смог с собой поделать…

Последние несколько дней оказались для него ужасными.

Кристабель закатила жуткий скандал, но он не мог ее ни в чем обвинить. В конце концов, они не любили друг друга. Когда она крикнула ему в лицо, что в браке есть нечто, что важнее любви, Габриэль в ответ только крепко сжал губы. Кстати, разве не он первым выдвинул подобную теорию?

Он оставил квартиру своей теперь уже бывшей невесты, испытывая необычное ощущение, словно ему дали отсрочку на приведение в исполнение смертного приговора. Кристабель выросла в роскоши, была избалованна и не считала за людей тех, кто находился за пределами ее круга общения. Как получилось, что Габриэль не замечал прежде ее снобизма?

Удивительно, но его родители отнеслись к новости хорошо, хотя говорить наверняка об этом было трудно, так как Габриэль общался с ними по телефону. Он пообещал матери, что скоро к ним прилетит, чтобы все рассказать в подробностях.

«Твоя мать, вероятно, согласится с тобой, сынок, – тихо сказал его отец. – Хотя это должно остаться между нами. Она всегда относилась к Кристабель с предубеждением. Она симпатичная девушка, я в этом не сомневаюсь. И безусловно, ваш брак стал бы очень выгодным для слияния компаний, но я хочу, чтобы ты не чувствовал себя так, будто разочаровываешь нас…»

– Ты мог бы предупредить меня, чего ожидать. – Алекс стояла в стороне от него, скрестив руки на груди, тем самым обеспечивая себе некую столь необходимую ей защиту от сильного влияния Габриэля.

– Разве Люк спит? – спросил он.

– Конечно, он спит. У меня очень строгие правила в отношении распорядка дня.

Она сказала об этом только на тот случай, если он вбил себе в голову, что Алекс плохая мать.

– Перестань изображать из себя жертву. – Габриэль пронесся мимо нее, снимая пиджак и бросая его на перила. Он прошел прямо на кухню, открыл холодильник и налил себе бокал вина, в то время как Алекс проследовала за ним следом и с изумлением стала наблюдать за поведением Габриэля – тот словно находился у себя дома.

– Почему ты не звонил?

Он посмотрел на нее поверх края бокала и медленно изогнул губы в улыбке:

– Ты ведешь себя как сварливая жена. Почему ты спрашиваешь? Неужели скучала по мне?

– Как собака по палке!

Габриэль откинул голову назад и рассмеялся:

– Я забыл про твое своеобразное чувство юмора.

Алекс наблюдала за ним, закипая от обиды:

– Я рада, что ты находишь ситуацию такой забавной, Габриэль.

– Давай договоримся кое о чем прямо здесь и сейчас! – Он поставил бокал на барную стойку из сосны, прислонился к кухонному столу и мрачно посмотрел на нее. – Это самая невеселая из ситуаций, в которых я когда-либо оказывался. И если ты думаешь, что можешь тут стоять, дымиться от злости и вести себя так, будто заслуживаешь сочувствия, то я советую тебе подумать еще раз. Я единственный, чья жизнь пошла кувырком, причем в одночасье! Сейчас я вынужден принимать очень важные решения, которые повлияют на жизнь всех нас, а не только на мою! А ты ведешь себя как девчонка, которая не собирается мне помогать! Я понятно говорю?

Алекс упрямо уставилась себе под ноги, признавая, что его слова правдивы, но все еще обижаясь его тон.

– Я никогда не просила тебя изменить свою жизнь ради меня, – произнесла она едва слышно.

Подняв глаза, она обнаружила, что он оттолкнулся от кухонного стола, подошел и встал рядом, нависая над ней. Она пожалела, что на ногах у нее не туфли на высоких каблуках, а носки. По крайней мере, будь она в туфлях на высоких каблуках, их глаза находились бы примерно на одном уровне.

– Я не меняю свою жизнь ради тебя, – проворчал Габриэль. – Я меняю ее ради моего сына.

«А ты сама ничего для меня не значишь. Именно это он подразумевает», – подумала Алекс. Габриэль намерен поступить правильно только ради своего сына, и ей придется с этим смириться, нравится ей это или нет.

Она сделала глубокий вдох:

– Может быть, нам поговорить в гостиной? Я… я еще не ужинала. Еда готова, можно поделить ее на двоих.

Итак, Алекс предлагает ему перемирие.

– Я думал, ты ненавидишь готовить.

Алекс работала в одном из отелей и практиковалась в испанском языке, когда призналась, что от готовки ей становится дурно. При воспоминании об этом Габриэлю захотелось улыбнуться.

– Я научилась… Предпочитаю кормить Люка, домашней пищей, – неохотно призналась она. – Я могу приготовить что-нибудь простое, об изысканных блюдах не может быть и речи.

Значит, он еще не пробовал суфле…

Алекс прошла мимо него в направлении гостиной, которая находилась в передней части дома. Она знала, что его вежливые издевки – способ улучшить неприятную ситуацию и ей придется либо смириться с этим ради Люка, либо превратить их жизнь в постоянное поле битвы.

– Что будет теперь? – спросила она резко, как только они оказались в гостиной. Габриэль уселся на диван, она расположилась в удобном кресле у камина. Взяв бокал, она отпила теплое вино.

– В статье нет никакого упоминания о Люке, – продолжала она, подтянув ноги на кресло и положив подбородок на колени.

– Потому что я о нем не упоминал. Не было никакого смысла. Мир узнает о тебе и о нем тогда, когда я буду к этому готов.

– Ты хочешь сказать, что не сказал своей невесте правду?

– Бывшей невесте. Не сказал. Для этого еще будет время.

– Что же ты ей сказал? – спросила она.

Габриэль пожал плечами.

– Я сказал Кристабель, что нас с ней не связывали такие отношения, которые могут продолжаться долго, и поэтому нам следует их прервать, прежде чем мы оба наделаем глупостей.

– Эта маленькая ложь, должно быть, легко тебе далась, Габриэль. Ты наверняка практиковался много лет.

Габриэль посмотрел на нее задумчиво.

– Кристабель быстро найдет мне замену.

– Все не так просто, как ты думаешь! – Слова сорвались с губ прежде, чем Алекс смогла их сдержать. Она увидела, как Габриэль медленно рассматривает ее смущенное лицо.

– Что ты хочешь этим сказать? – прошептал он, внося в слова некий сексуальный подтекст. – Я по-прежнему тебе небезразличен?

– Конечно безразличен! – в ярости парировала Алекс.

Их взгляды встретились, и она мгновение осознала, что все еще испытывает к нему чувства.

– Здесь нечего стыдиться… Я до сих пор считаю тебя очень привлекательной женщиной…

– Как ты можешь тут сидеть и говорить подобные вещи, хотя совсем недавно сам расторг свою помолвку? Неужели ты так непостоянен?

В какую-то секунду Габриэль стал из потерпевшего обвиняемым. Так решила Алекс. Казалось, у нее был талант к подобным проделкам.

– Я никогда не был влюблен в Кристабель, – сказал он и тут же задался вопросом: «Какого черта я считаю необходимым оправдываться?»

– Ты не был в нее влюблен? – У Алекс радостно екнуло сердце, хотя никакого повода для веселья не было.

– Нет, я не был в нее влюблен, Алекс, – сказал Габриэль, глядя на нее хмуро и неодобрительно. – Из-за этого ты должна чувствовать себя лучше, – процедил он сквозь зубы. – Ты не виновата в расторжении помолвки века.

– Почему же ты собирался на ней жениться?

– Какой смысл говорить об этом теперь?

– Не следует отвечать вопросом на вопрос.

Алекс ухмыльнулась.

– Я отчетливо помню, что однажды ты мне так говорил.

Габриэль вскинул руки и пробормотал себе под нос:

– Это был бы брак по расчету.

Очевидно, он неправильно подобрал слова, потому что она продолжала смотреть на него в упор, затем задумчиво произнесла:

– Брак по расчету. – То же самое ты предлагаешь и мне…

Габриэль открыл рот, чтобы оправдаться, но потом передумал.

– Я надеюсь, ты оценишь тот факт, что пока еще никому ничего не известно ни о тебе, ни о Люке…

– Напомни мне, почему я должна это оценить, – ехидно произнесла она.

– Потому что я не думаю, что ты захочешь иметь дело с папарацци на пороге твоего дома.

– Прежде ты не был таким жестким и циничным, – сказала она, размышляя вслух. – Хотя мог хорошо маскироваться…

– Ты меня совсем не знаешь! – резко ответил Габриэль и нахмурился.

– Разве? – спросила Алекс, посмотрев куда-то вдаль, потом остановила задумчивый взгляд на его лице.

– Это все слова. Я пришел сюда не для того, чтобы оценивать наши характеры, Алекс.

– Ну, я надеюсь, ты пришел сюда не для того, чтобы повторить предложение о браке, потому что я не передумала. Возможно, с Кристабель тебе удалось бы вступить в брак по расчету, но я на такое дело не гожусь.

– Разве кто-нибудь что-нибудь сказал о браке? – Габриэль пожал плечами. – Я предложил поступить достойно, но ты мне отказала, потому что предпочла занять позицию человека с моральным превосходством.

Алекс смутилась, почувствовав, что слегка разочарована тем, как быстро Габриэль отказался от идеи брака.

– Я не старалась показать тебе свое моральное превосходство, – немного нервно произнесла она и глубоко вздохнула.

– Не важно, – сказал он по-испански.

– Я полагаю, что рано или поздно папарацци станут меня донимать. Это лишь вопрос времени. Поверь, я тоже не хочу, чтобы моя жизнь превратилась в хаос.

– Итак, ты поняла, что изменения затронут нас обоих, – протянул Габриэль. – Тем не менее проблем будет меньше, если ты уедешь из страны до тех пор, пока не улягутся страсти.

– Уехать из страны?

– Уехать.

– Ты решил поселить нас у черта на кулич на неопределенный период времени…

– Не смешно. – Габриэль резко поднялся, и Алекс в смятении за ним наблюдала. – Еда. Я чувствую запах.

Алекс вскочила и тревожно вскрикнула, в ужасе от перспективы лакомиться обугленными остатками курицы.

– Я не шутила! – Она выложила на тарелки отменно приготовленную курятину и рис.

– Я не собираюсь отправлять вас к черту на кулички. Честно говоря, я не могу не думать о том, что меня никто бы не осудил, если бы я тебя упрятал подальше.

– Что это значит?

– Это значит, что ты похожа на ротвейлера на привязи.

– Что за гадости ты говоришь! – обиженно воскликнула Алекс, потом поразмышляла какое-то время, скользнула по Габриэлю взглядом и пробормотала: – Но я согласна с твоим решением.

– Наконец-то… – с облегчением произнес Габриэль. – Мы уже о чем-то договорились. – Он положил вилку на пустую тарелку и отодвинулся от стола, чтобы скрестить ноги. – Мои родители до сих пор не знают, что происходит на самом деле. Я сказал им только о расторжении помолвки.

– Бьюсь об заклад, они были вне себя от радости! – пробормотала Алекс с замирающим сердцем. Ведь их сын был готов связать себя узами брака с прекрасной женщиной, а тут появляется змей-искуситель в эдемском саду и рушит все планы семьи!

– Они смирились. Но я хотел рассказать им о Люке при личной встрече. И ты с ними встретишься. Я организую для нас небольшие каникулы в Испанию. Это также позволит мне лучше узнать Люка. Кроме того, мы будем вдали от вездесущих репортов.

– А как насчет твоей работы? – спросила она, мысленно просматривая всевозможные сценарии, которые могли бы стать постоянной угрозой для ее психического здоровья. Габриэль будет вместе с ними обедать, лежать развалившись на пляже с полотенцем на широких плечах, выглядя веселым и расслабленным. Ужасно тревожная ситуация. – Но тебе нужно управлять бизнес-империей! – выпалила она, борясь с тем, как образ Лусио в ее мозгу уступает место образу Габриэля.

Он пожал плечами, услышав страх в ее голосе, и произнес холодно:

– Нужно чем-то пожертвовать. Я готов принести жертвы.

– Твои родители меня возненавидят! – Она ткнула в курицу вилкой, словно копьем, и с сожалением на нее уставилась. – Они, должно быть, настолько расстроены из-за произошедшего между тобой и Кристабель, что, когда узнают причину расторжения помолвки, наверняка меня повесят или четвертуют.

Не зная его родителей, она уже представляла их постаревшими копиями Габриэля – надменные, амбициозные, сказочно богатые и признающие только браки по расчету.

Габриэль почувствовал, как его губы дергаются от внезапного желания улыбнуться. Алекс всегда была склонна драматизировать ситуацию.

– Может быть, сначала ты сам с ними поговоришь, – вкрадчиво произнесла она, – а я с Люком где-нибудь подожду… А потом они приедут и встретятся с нами.

Габриэль уже отрицательно качал головой, и она бросила на него мрачный, угрюмый взгляд из-под ресниц.

– Ты несешь чушь. Никто не будет тебя вешать или четвертовать. Мои родители не варвары. Естественно, они всего лишь обычные люди и сочтут странным, что мы не намерены узаконить наш союз ради нашего ребенка, но я уверен, что смогу убедить их в правильности твоей точки зрения.

– Ну, допустим. – Алекс ничуть не смягчилась от его заверения.

– Теперь, когда ты согласилась сделать этот маленький шаг, мы должны обсудить практические вопросы. Я организую продажу твоей квартиры, и ты сможешь вернуть одолженные деньги своим родителям. Ты поступишь на работу, но это будет формальностью, потому что ты уедешь в Испанию на следующей неделе. Твой заграничный паспорт в порядке? Люк в него вписан?

Алекс посмотрела на него, открыв рот от изумления. Ей казалось, что Габриэль швырнул ее в стиральную машину и включил программу отжима.

– Я не могу все решить за несколько дней! – выдохнула она, когда по-настоящему почувствовала стоящие перед ней проблемы во всей их сложности.

– Ты и не должна. – Габриэль умолк и несколько секунд смотрел в сторону, прежде чем остановить взгляд своих темных задумчивых глаз на ее лице. – Однажды ты многое решила в одиночку. Теперь все будет иначе.

От его слов, произнесенных низким, хриплым голосом, Алекс покраснела. Кроме того, его слова пробудили в ее душе невероятно теплое чувство. Она тщательно культивировала в себе дух независимости, зная, что благополучие ее сына зависит от нее, но теперь разделение столь сложных обязанностей показалось ей соблазнительной мыслью.

– Я… я хочу встретиться с моим сыном до отъезда в Испанию, – резко сказал Габриэль. Это был вопрос нескольких дней, и он не знал, следует ли откладывать знакомство с Люком. При мысли о встрече с собственным ребенком он переполнялся любопытством и нервничал, хотя прежде отличался хладнокровием и сдержанностью. Откашлявшись, он налил себе еще вина. – Есть что-нибудь, что я должен знать?

– Что ты хочешь узнать? – спросила озадаченная Алекс.

– Что он любит? Чего не любит?

– Он любит все, что обычно любят четырехлетние мальчики, – медленно произнесла Алекс. – Ну, знаешь…

– Ну, на самом деле я не знаю.

– Ты нервничаешь? – спросила она.

– С чего ты взяла? Я нисколько не нервничаю! – Сказав это, Габриэль подумал, что поступил правильно. Следует развеять любые намеки на собственную слабость. – Он должен иметь определенные предпочтения. Поезда? Легковые автомобили?

Или мальчик слишком юный для таких вещей? Габриэль не знал. Он был единственным ребенком в семье. У него не было ни племянниц, ни племянников, которым требовались подарки и развлечения на дни рождения и Рождество. Конечно, у него были друзья, у некоторых из них имелись маленькие дети, но Габриэль никогда с теми не встречался.

– Он любит самолеты, – сказала Алекс. – У него есть целая коллекция.

– Хорошо. У нас уже есть нечто общее. У меня тоже два самолета.

– Вот об этом мы должны поговорить, – произнесла Алекс, решив поделиться с ним своими правилами до того, как могла обнаружить, что каждое из них нарушается. – Я пыталась привить Люку привычку быть благодарным и радоваться малому. Я не хочу, чтобы он вырос избалованным сопляком. Так что не думай, будто вплывешь в его жизнь белым лебедем и завалишь его дорогими подарками.

Габриэль нахмурился. Для начала следует сказать, что он не любил, когда руководили его действиями. Ему также нет дела, что скажет Алекс о его методах воспитания.

– Не жди, что я буду сидеть сложа руки и смотреть, как мой собственный ребенок прозябает в бедности…

– Конечно, я ожидаю, что ты захочешь сделать финансовый вклад в его благополучие! Я просто хочу сказать…

– Ты просто хочешь сказать, что имеешь право устанавливать законы по своему усмотрению. Прошедшие четыре года ты действовала по-своему. Теперь я здесь, и все изменится. Я предложил тебе вступить в брак. Ты отказалась. Прекрасно. Но постоянная война между нами не будет альтернативой нашим отношениям. Перед моими родителями мы предстанем цивилизованной и дружной парой. И, когда мы вернемся из Испании, ты переедешь из этого дома в то место, которое я сочту подходящим для моего сына.

– Что ты сочтешь подходящим? – искренне изумляясь, спросила Алекс, потому что парень, который владел парой самолетов, вероятно, обладал идеями по поводу подходящего жилья, отличными от идей большинства нормальных человеческих существ.

– Для начала скажу, что ваше жилье будет недалеко от моего дома. – Властным жестом он поднял руку, не давая Алекс возможности возразить. – Помни, Алекс, это был твой выбор. Выбор женщины двадцать первого века. Мы будем поддерживать дружественные отношения во благо нашего сына. То, что было между нами, уже в прошлом. Главное то, что мы имеем сейчас, и ты меня в этом не переспоришь.

Разве их отношения в прошлом? При виде ее, тело Габриэля охватывает чувственным трепетом. Ему хочется узнать, как выглядит тело Алекс после рождения ребенка…

Однако в данный момент ему следует думать о другом. Бог свидетель, Алекс считает Габриэля законченным подонком, поэтому он будет держать свои неуместные желания при себе. Не нужно создавать дополнительные проблемы. И потом, разве Габриэль не отточил до совершенства свое мастерство самообладания?