Текст книги "Вопреки разуму"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 2

Сара домывала посуду после ужина, когда раздался дверной звонок.

Дом, который она снимала, располагался, может быть, и не в самом престижном районе Восточного Лондона, но неподалеку находилась остановка общественного транспорта, что было очень удобно, да и соседи были хорошими.

Звонок прозвучал снова. Он мог разбудить Оливера, который только недавно угомонился после многочисленных требований почитать ему то одну книжку, то другую. Сара поспешно вытерла руки кухонным полотенцем и направилась к входной двери.

На ней были старые спортивные брюки и мешковатая, вылинявшая футболка. Сара всегда так одевалась в выходные, потому что все равно никуда не выходила. Раньше она дважды в месяц приглашала в гости друзей на обед, но необходимость экономить на всем вынудила ее отказаться и от этого маленького развлечения.

Последние два дня она занималась поиском хоть какой-нибудь посменной работы. Из клининговой компании, с которой Сара работала, ее уволили, возмутившись тем, что она ушла из банка, не закончив уборку.

Однако сердце ее было занято совсем другим… Она непрерывно думала о Рауле и воспроизводила в памяти их неожиданную встречу снова и снова. Сара все время анализировала их разговор, убеждая себя в том, что все случившееся – к лучшему. Глядя на Оливера, находила в нем все больше черт отца – темные волосы, глаза цвета черного шоколада, гладкая смуглая кожа. Сын был не просто копией, он был клоном Рауля.

Если бы Рауль просто взглянул на Оливера, у него не осталось бы никаких сомнений. Но он до сих пор не связался с ней, и разочарование Сары усугублялось с каждым часом.

Вдобавок ко всему, она не представляла себе, что ей сказать родителям. Сообщить ли им о Рауле и об их неожиданной встрече? Или не стоит их волновать? Они же видели, что ее сердце разбито, и наверняка не поверят в то, что даже спустя несколько лет Саре удалось склеить его осколки. Как они отнесутся к тому, что парень, некогда причинивший ей такую сильную боль, вновь появился в жизни их дочери? Сара была их единственным ребенком, и родители очень беспокоились о ней.

Она распахнула дверь, все еще погруженная в свои невеселые мысли, и отступила в замешательстве, увидев на пороге Рауля.

– Могу я войти, Сара?

– Я… я не ждала тебя. Ты говорил, что позвонишь.

Запоздало подумав о том, что она без макияжа и что на ней не униформа, способная скрыть все признаки пола, Сара заметила, как сузились темные глаза ее гостя, окинувшего ее оценивающим взглядом. От него не ускользнули ни гладкость кремовой кожи, ни яркость зеленых глаз, ни знакомые чувственные изгибы тела, подчеркнутые небрежным домашним нарядом. Рауль узнал футболку, хоть и изрядно поношенную, с изображением известной рок-группы, и его мысли немедленно перенеслись в маленькую комнатку в богом забытом уголке Африки. Он увидел, как, сидя на кровати под москитной сеткой, Сара стягивает эту футболку через голову, чтобы открыть его взору полные груди и поскорее предаться любви.

Вообще-то Рауль планировал позвонить. Два дня он провел в раздумьях и пришел к выводу, что должен рассматривать эту ситуацию как любую другую проблему, требующую решения. Прежде всего надо было получить подтверждение того, что ребенок действительно его, поскольку в данном случае интуиция могла вполне его подвести, а затем серьезно и обстоятельно поговорить с Сарой.

Сара пригласила его войти в дом.

– Я не знала, ждать ли мне звонка по поводу… тех тестов, о которых ты говорил.

– Я пока не занимался этим вопросом.

– Правда? – Ее глаза вспыхнули, и Сара улыбнулась. – Значит, ты поверил мне? Ты не пожалеешь об этом, Рауль. Оливер – твоя точная копия. Жаль, что он спит, но я могу разбудить его.

У Рауля не было опыта обращения с детьми, и он был крайне обескуражен новостью о сыне, которого и в глаза не видел. Чем вообще занимаются четырехлетние мальчики, что их интересует, как разговаривать с таким малышом?

Чувствуя, как нарастает нервное напряжение, Рауль откашлялся и сказал:

– Может быть, лучше сначала поговорим?

– Тогда, может, выпьешь что-нибудь? Чай, кофе? По-моему, в холодильнике есть вино. Алкоголя в доме почти не бывает. Честно говоря, я не могу себе этого позволить.

Рауль огляделся, и увиденное наглядно показало ему, насколько он сам преуспел в жизни. Сейчас он жил в двухэтажном пентхаусе в лучшем районе Лондона. Квартира была оформлена по самому высокому дизайнерскому стандарту – Рауль мог себе позволить все самое лучшее, что можно было купить за большие деньги.

Обстановка же в этом маленьком доме с террасой была совершенно другой. Ковер неопределенного цвета, который давно следовало выбросить, трещины на стенах, маленький холл, да и кухня не больше. Стол из сосны, вплотную придвинутый к стене, чтобы осталось место для маленького буфета и навесных полок.

Рауль уже давно отвык от такой обстановки, но его бросило в дрожь при мысли о том, что, если бы не счастливое сочетание ума, везения и упорной работы, он тоже мог продолжать жить вот так же. Именно поэтому он всегда хотел быть свободным, не обремененным никакими узами. Только так он смог полностью сосредоточиться на карьере и реализовать свои амбиции. Женщины же служили для него приятным развлечением, будучи всегда второстепенным в его жизни.

Смутные воспоминания о грязной комнатушке, где он ютился с матерью, напивавшейся до беспамятства, были лучшей мотивацией в его стремлении к успеху и богатству. Дом, в котором жила Сара с его… своим сыном, не слишком отличался от той комнатушки из его детства.

Мысль о том, что его сын – это понятие постепенно стало укореняться в сознании Рауля – живет в таких ужасающих условиях, была невыносима.

– Я знаю, – извиняющимся тоном произнесла Сара, наблюдавшая за выражением его лица, пока Рауль оглядывал ее жилище. – Не слишком красиво, но все функционирует. Другие дома были еще хуже. Я даже не знаю, где живешь ты…

Рауль, разглядывавший бросающуюся в глаза дыру в обоях над буфетом, перевел взгляд на Сару.

Он не мог понять, почему так остро ощущает ее присутствие. Может быть, из-за их давней связи? Ему было неуютно, но в то же время он чувствовал сексуальное возбуждение.

– Челси, – хмуро ответил он, присаживаясь на один из стульев у стола.

– И как… там? – Сара чувствовала, как горят ее щеки из-за того, что в маленькой кухне присутствие Рауля было доминирующим и почти осязаемым. Оно заставляло ее пульс биться учащенно.

Сварив кофе, Сара поставила перед Раулем чашку и села напротив, на второй из имевшихся стульев.

– Это апартаменты. Честно говоря, я провожу дома не так много времени.

– А есть ли в твоих апартаментах… женщина? – Задавая этот вопрос, Сара густо покраснела, но этот момент волновал ее больше всего с самого начала их неожиданной встречи. Есть ли женщина в жизни Рауля? Он не производил впечатления женатого человека, но кто знает?

– К чему этот вопрос? – Рауль сделал глоток кофе и посмотрел на Сару поверх кружки.

– К сложившейся ситуации. – Она решила не отступать. – Оливер – твой сын, и он должен привыкнуть к тому, что теперь рядом с ним будет отец. Я же всегда была единственным родителем, которого он знал в своей жизни.

– Это не моя вина.

– Знаю, что не твоя. Я просто констатирую факт. – Сара посмотрела Раулю в лицо. – Оливеру потребуется время, чтобы узнать тебя, но я не хочу, чтобы он имел дело с какой-то женщиной, если таковая присутствует в твоей жизни…

Рауль, никогда не державший ответа ни перед кем, кроме самого себя, не мог не признать правомерности ее вопроса.

– Нет никакой маленькой женушки, поддерживающей огонь в очаге моего дома. Что до женщины…

– То есть женщина имеет место. – Сара отчаянно пыталась принять этот факт, хотя и не была особо удивлена. Рауль был греховно красив и богат. Конечно же он служил магнитом для одиноких женщин. И возможно, не только одиноких.

– Не думаю, что мы должны касаться вещей, не имеющих отношения к этой ситуации. Мы должны обсудить шаги, которые необходимо предпринять.

– Тогда давай поднимемся наверх, и ты посмотришь на Оливера. Я не могу продолжать этот разговор, когда ты даже не видел ребенка, судьбу которого собираешься обсуждать. Это ведь не деловая сделка, которую ты намерен заключить. – Сара резко поднялась, и Раулю ничего не оставалось, как последовать за ней.

– Он спит, и я не хочу, чтобы ты его будила. – Рауль не помнил, когда бы он нервничал так сильно. Намного сильнее, чем когда заключал свою первую крупную сделку, чем когда ребенком смотрел на неприступные каменные стены детского дома, где ему предстояло жить.

– Ладно, я не стану будить Оливера. Но ты должен увидеть его, иначе он так и будет для тебя всего лишь проблемой, которую нужно решить.

– С каких это пор ты стала такой любительницей командовать? – пробормотал Рауль, на что Сара, стоя на первой ступеньке лестницы, резко обернулась и оказалась лицом к лицу с ним.

– С тех пор, как несу ответственность за другого человека, – ответила она. – Я знаю, что это не твоя вина. Но я была в ужасе, узнав, что беременна. Я думала о том, как было бы хорошо, если бы ты был рядом и поддержал меня. Но потом вспоминала, как ты бросил меня, потому что у тебя были планы, в которых мне не было места. И если бы ты тогда узнал о моей беременности, это стало бы для тебя худшим из кошмаров.

– В моих планах никому не было места. Поэтому я сделал одолжение, бросив тебя, Сара.

Сара тяжело задышала, вспомнив, какую боль, обиду, горечь, злость она тогда испытывала. И в то же время, глядя прямо в глубокие, красивые глаза Рауля, она почувствовала нарастающее напряжение в теле.

Рауль заметил ее реакцию на каком-то подсознательном уровне. Он просто ощутил, что атмосфера вокруг вдруг сгустилась, и это не имело ничего общего с темой их разговора. Это был сигнал ее тела, на который его собственное отреагировало лихорадочной активностью внизу живота.

– Не знаю, зачем я тебе это все говорю. – Сара взмахнула рукой, и Рауль цепко схватил ее за запястье.

Неожиданный физический контакт заставил ее резко втянуть в себя воздух, хотя Рауль и не причинил ей боли. Он всего лишь обвил запястье своими длинными, сильными пальцами, а ей захотелось прильнуть к нему всем телом.

– Я понимаю, что у тебя были трудные времена…

– Слабо сказано. Я была в полном отчаянии и совершенно одинока.

– У тебя были родители.

– Это совсем другое. Ведь я была уверена, что стою на пороге новой жизни, о которой мечтала. Представляешь, что я чувствовала, возвращаясь домой? Конечно, родители помогли мне. Без них я бы не справилась, но это был шаг назад. Впрочем, я ни разу не подумала об аборте и была счастлива, когда родился Оливер, даже наблюдая за тем, как мои мечты превращаются в прах. Ни учебы в университете, ни диплома, ни специальности. Скажи, а о чем ты подумал в тот момент, когда увидел меня с мокрой тряпкой для мытья полов в руках?

– Признаю, я был потрясен. Но потом я начал вспоминать, какой чертовски сексуальной ты была, и подумал о том, как тебе удалось оставаться таковой даже в уродливой рабочей одежде.

Его слова повисли в воздухе между ними, а искра пожара только и ждала, чтобы разгореться. К своему ужасу, Сара поняла, что очень хочет, чтобы Рауль повторил свои слова, а она потом могла бы снова и снова воспроизводить их в памяти.

Неужели она забыла, как Рауль поступил с нею? И пусть он оправдывает себя, говоря, что своим поступком оказал ей любезность, она-то знает, что все дело было в его амбициозных планах, которые не должен был нарушить их короткий летний роман.

– Я пришла к выводу, что секс сильно переоценивают, – пренебрежительно заметила Сара и тут же покрылась предательским румянцем, увидев кривую усмешку на красивых губах Рауля.

– Неужели?

– Я не хочу обсуждать это. – Дрожащий голос выдал ее с головой. – Это не имеет отношения к тому, что происходит сейчас. Иди за мной. Я покажу тебе комнату Оливера.

Раулю пришлось закончить разговор, потому что его ошеломила собственная реакция на Сару. Как может женщина, которую он не видел много лет, пробывшая в его жизни совсем немного времени, иметь такую сильную физическую власть над ним?

На втором этаже, казалось, было еще теснее, чем на первом. Здесь располагались две крохотные спальни, ванная комната и кладовка.

Сара открыла дверь в комнату – единственную, что носила следы недавнего ремонта. В свете ночника Рауль разглядел обои с каким-то детским рисунком, кроватку, маленький белый комод, тонкие узорчатые занавески, круглый коврик…

Застывший в дверях, он, наконец, заставил себя сделать несколько шагов по направлению к кроватке. Оливер, сбросивший с себя одеяло во сне, крепко обнимал какую-то игрушку. Рауль мог видеть вьющиеся черные волосы, пухлые ручки. Даже в тусклом свете ночника он заметил, что кожа малыша была такого же цвета, как и его собственная.

– Мы должны уйти, чтобы не разбудить его, – прошептала Сара, на цыпочках покидая детскую.

Рауль вышел вслед за ней. Его ладони были влажными.

Сара не обманула. Это его сын. Не было никакой ошибки. Ребенок унаследовал множество его внешних черт. Теперь Рауль недоумевал, как он мог, сидя в офисе, размышлять о том, как справиться с возникшей проблемой. Он рассуждал как математик, пытающийся решить каверзное уравнение. Но эта проблема, это уравнение было ребенком. Его сыном. Человечком из плоти и крови. Живым, сопящим во сне…

Ужасающее состояние дома, в котором жил его сын, показалось Раулю оскорбительным. Он должен немедленно что-то предпринять. Должен позаботиться обо всем. Его жизнь, тщательно спланированная и устоявшаяся, должна измениться. Совсем недавно Рауль был на гребне волны, и вот волна разбилась о скалу, а его мир вышел из-под контроля. И крест на всей этой тщательно спланированной жизни поставил Оливер, сын, четырех лет от роду и ростом едва ли в метр.

– Ты ничего не говоришь, – нервно произнесла Сара, как только они отошли от двери детской комнаты.

– Мне нужно выпить. И желательно чего-нибудь покрепче кофе.

Сара извлекла из холодильника бутылку и вылила остатки вина в стакан.

– Ты была права, – со вздохом признал Рауль и выпил вино одним глотком. – Я вижу определенное сходство.

– Я была уверена, что ты увидишь. Оно будет еще заметнее при дневном свете. У Оливера твои глаза. От меня он взял не так уж много! Это было первое, что отметила моя мама, когда он только родился. Не хочешь посмотреть его рисунки? Оливер посещает детский клуб два раза в неделю по утрам. Я получила помощь…

– Помощь? Какого рода помощь? – Рауль оторвал взгляд от опустевшего стакана и перевел его на Сару.

– Государственную, конечно, – ответила она, слегка удивившись резкости его тона. Иначе как она, по его мнению, смогла бы устроить сына в группу, работая уборщицей? По утрам, когда Оливер был в яслях, Сара подрабатывала в школе, где собиралась работать, но это было бесплатно.

Рауль с трудом сдерживался.

– Государственную? – холодно переспросил он, и Сара кивнула, испытывая нарастающее беспокойство. – Знаешь, какова была цель моей жизни? Избегать тисков государственной помощи и полагаться только на себя! А теперь ты говоришь мне о том, что зависишь от государственной помощи, чтобы растить моего ребенка.

– Ты говоришь так, как будто это какое-то преступление, Рауль.

– Для меня это недопустимо.

Его оскорбительное замечание ударило Сару, как товарный поезд на полном ходу, но она лишь расправила плечи и с вызовом посмотрела на него. Если она позволит Раулю сейчас взять верх, то ей и дальше придется танцевать под его дудку. Так же как и тогда, несколько лет назад. И вот до чего довели эти ее танцы.

– Я могу понять тебя, – ровным голосом ответила Сара. – Но твое прошлое не имеет ничего общего с моими нынешними обстоятельствами. Я не могу позволить себе отдать Оливера в частные ясли, – сказала она напрямик. – Ты ужаснешься, если узнаешь, сколько я получаю, работая уборщицей. Родители помогают мне, но каждый мой день – это борьба за выживание. Тебе очень удобно сидеть здесь и рассуждать о гордости и амбициях, но они не слишком высоко ценятся, когда у человека нет денег даже на еду. И если я могу получить помощь на ребенка, я не стану воротить нос. – Сара пожалела, что у нее больше нечего выпить, ибо испытывала острую необходимость поддержать свою решимость.

– Да, я не забываю свое прошлое, – процедил Рауль сквозь зубы. – Оно всегда в моей памяти, как зазубрина. Я еще ничего не планировал, но хочу сказать, что теперь все должно измениться. И прежде всего это место. Оно непригодно для проживания! – Рауль поймал предупреждающий взгляд Сары и криво усмехнулся. – Ладно, я немного преувеличил. Но считаю своим долгом забрать вас отсюда.

Слово «долг» прицепилось к ее мозгу, как репей, и Сара опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях. Это была та самая правда, которая больно ранит.

– Что ты предлагаешь? – спросила она.

– Я намерен очень ответственно отнестись к своим обязанностям, Сара. Думаю, правильным станет решение поселить вас поближе к моему дому.

Теперь, когда они перешли к деловому обсуждению проблемы, Саре стало легче концентрироваться на его словах. До этого же она сосредоточила все внимание на том, чтобы сохранить душевное равновесие и не развалиться на части.

– У меня такое чувство, будто я катаюсь на американских горках, – призналась она.

– Хорошее сравнение. Но сколь ни круты твои горки, мои круче и быстрее, поскольку я совсем не был готов к происходящему.

Сара не могла не признать, что Рауль тем не менее оказался на высоте. И не важно, что этот разговор они ведут лишь только потому, что он не из тех, кто отказывается от ответственности. Рауль с присущей ему авторитарностью немедленно взял дело в свои руки.

– Итак, я поняла, что мы с Оливером должны будем переехать в другое место… Но возникает еще много вопросов, которые необходимо прояснить. Мне необходимо объяснить сыну, что теперь у него есть… отец. А это может оказаться совсем непростым делом, он же еще слишком маленький.

– Оливеру четыре года, – заметил Рауль с безупречной логикой. – Он еще не успел создать образ своего отца.

– Да, но…

– Давай не будем придумывать проблему там, где ее пока нет, Сара.

Теперь, когда он преодолел приступ внезапной нервозности, охватившей его в детской, Рауль не сомневался в том, что сможет наладить отношения с Оливером. Проведя детство в нищете, донашивая чужую одежду, читая подержанные книги и играя старыми игрушками, но больше всего страдая от отсутствия к нему любви, теперь он был полон решимости избавить сына от всего, что сделало его собственные детские годы такими несчастливыми.

– Будем решать проблемы по мере их возникновения. Сначала – переезд. Потом ты объяснишь Оливеру мою роль в его жизни. А он спрашивал когда-нибудь тебя об отце?

– Вскользь. Однажды, когда его пригласили на день рождения и он увидел там, что многие дети пришли с отцами. И потом еще раз, когда я читала ему какой-то рассказ.

Губы Рауля сжались в тонкую линию, но он промолчал. Затем перевел разговор на другую тему:

– Ты конечно же должна будешь сказать родителям, что переезжаешь и почему. Сообщить им, что я вернулся в вашу жизнь.

– Может быть, не сразу?

– Я не намерен прятаться в тени.

– Честно говоря, я не думаю, что они слишком обрадуются твоему появлению. – Сара виновато покраснела, вспомнив, как огорчены были ее родители, когда она призналась им в том, что влюбилась и забеременела от парня, который бросил ее. Они видели, какой жалкой и разбитой она была тогда.

Да, рано или поздно Саре придется рассказать родителям о нем. Мама звонила ей трижды в неделю, как минимум, и всегда обязательно болтала с Оливером. И Сара не хотела, чтобы о возвращении бессердечного и черствого обидчика ее дочери она узнала от внука.

– Я понимаю, – тихо произнес Рауль.

Сара решила поскорее уйти и от этой темы.

– Уверена, они примут тебя со временем, – сказала она. – Мои родители – люди довольно консервативных взглядов. Они будут счастливы тем, что в жизни их внука появился отец.

Рауль поднялся.

– Завтра к вечеру я заеду, и ты представишь меня моему сыну.

– Должна ли я купить Оливеру какую-то особенную одежду для вашей встречи, – саркастически спросила она, – чтобы его внешний вид не оскорбил тебя?

– Я этого не заслуживаю, Сара.

– Как и Оливер такого твоего отношения! – Слезы помимо желания вскипели в глазах Сары. – Как ты можешь оставаться таким… бесчувственным? Я тоже совсем не так представляла себе свою жизнь. Всегда была уверена, что встречу мужчину, полюблю его, выйду за него замуж и появление ребенка станет самым радостным событием для нас. Никогда в своих мечтах… нет, кошмарах я не представляла, что рожу ребенка от мужчины, которому неприятно быть его отцом!

Лицо Рауля вспыхнуло густым румянцем. Чего она ждала от него? Он же пришел, не так ли? Готов взять на себя соответствующие обязательства. Более того, Сара будет жить в новом, хорошем доме, не похожем на это мрачное съемное жилье, в котором они с Оливером прозябают сейчас. Ей больше не придется беспокоиться о деньгах… Разве справедливы ее упреки? Абсолютно нет!

Раулю очень хотелось озвучить перечень вещей, за которые Сара должна была быть ему благодарной. Но он удержался и лишь заметил холодным тоном:

– Я обнаружил, что жизнь имеет забавное свойство очень часто быть несправедливой.

– И это все, что ты можешь сказать? – воскликнула Сара разочарованно. – Честно говоря, Рауль, мне иногда хочется… ударить тебя!

Ее глаза горели, волосы растрепались, и от этого золотого буйства Рауль вдруг почувствовал, как ускорился его пульс, словно организм получил ударную дозу адреналина.

– Я польщен тем, что все еще так волную тебя, – пробормотал он хриплым от возбуждения голосом.

Он не смог удержаться и протянул руку, чтобы коснуться волос Сары. Контакт был похож на короткое замыкание в электрической цепи. Ее мгновенный отклик на его прикосновение был буквально осязаем, и Рауль наслаждался мучительным сексуальным желанием, проснувшимся в его теле. Это не имело ничего общего ни с трезвым расчетом, ни с невозмутимой рассудительностью, которыми он так гордился.

Губы Сары приоткрылись, взгляд затуманился, веки опустились. Нужно поцеловать ее немедленно, чтобы остановить поток обвинений. Раулю и самому хотелось вновь почувствовать вкус губ Сары.

– Даже не думай, Рауль…

Однако он притянул женщину к себе и с удовлетворением увидел, как вспыхнуло в ее потемневших глазах невысказанное приглашение.

Первое, безрассудное касание его губ было упоительным. Сара застонала и прижала ладони к груди Рауля. Он всегда умел одним прикосновением заставить ее забыть обо всем на свете. И она забыла, отпустив свое тело, которое тут же прижалось к мускулистому, поджарому телу Рауля. Она с пьянящим восторгом ощутила, как сильно возбужден Рауль. Ее соски немедленно напряглись, грудь налилась истомой.

Рауль очнулся первым.

– Я не должен был делать этого.

Саре же потребовалось некоторое время, чтобы в голове прояснилось, затем она сама отпрянула, осознавая весь ужас происходящего. Рауль поцеловал ее, и все – боль, гнев, разочарование – все исчезло. Она превратилась в безголовую куклу, а прошедшие пять лет стерлись из ее памяти в одно мгновение.

– Ни один из нас не должен был…

– Может быть, это было неизбежно?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты знаешь. То, что всегда существовало между нами…

– Между нами давно ничего нет! – возразила Сара, отступая, и обхватила себя за плечи, словно пытаясь защититься.

– Ты хочешь убедить меня или себя?

– Ладно, может быть, мы просто поддались эмоциям, вспомнив старое. – Сара прерывисто вздохнула. – Но теперь мы должны двигаться дальше и… и…

– Сделать вид, что ничего не произошло?

– Именно! Сделать вид, что ничего не было. – Она отступила еще на несколько шагов, понимая, что, даже если она сделает миллион шагов, убежит из страны, вкус этого разрушительного поцелуя все равно останется на ее губах.

– Сейчас речь не о нас. Она об Оливере и о твоей роли в его жизни.

Рауль смотрел на Сару задумчиво и в то же время напряженно, заставляя ее мелко дрожать. Она не представляла себе, какие мысли бродят в его голове в эти минуты. Рауль всегда умел их скрывать, когда ему это было нужно. К Саре постепенно возвращалось чувство праведного гнева, стоило ей вспомнить, как он отгораживался от нее, говорил, что у них нет общего будущего, а она все равно попалась на его удочку. Но больше она никогда не позволит Раулю поработить себя.

– Приходи завтра. Ты познакомишься с Оливером, мы выработаем план и решим, как нам жить дальше.