Текст книги "Снова с тобой"

Автор книги: Кэтрин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

– Я сама открою дверь, Джонсон. Отправляйтесь в подвал, там что-то случилось.

Здоровяк-дворецкий помялся в центре прихожей, поскреб сияющую лысину, нахмурился.

– Все будет нормально, – терпеливо улыбнулась Октавия и подтолкнула его. – Мисс Генри позовет, если вы понадобитесь. Идите, идите.

Джонсон с явной неохотой подчинился. Покачав головой, Октавия направилась к дверям. Наверняка посетитель не будет возражать, если она поприветствует его лично. Вдобавок у Беатрис разболелась голова, и она прилегла, поэтому Октавии хотелось перекинуться парой слов хоть с кем-нибудь.

Она распахнула дверь и оказалась лицом к лицу с человеком, внешность которого была привлекательной и отталкивающей одновременно. Черты лица у него были резкими и живыми. Взгляд – пронзительным, властным. Морщины говорили об упрямстве и жестокости. Визитер подавлял своим присутствием.

У Октавии возникло странное ощущение, что они знакомы.

Он встретился с ней глазами и улыбнулся. Октавия вздрогнула. В его улыбкё было что-то хищное. На миг Октавии почудилось, что она превратилась в беспомощную муху, а он – в голодного паука.

– Доброе утро, – вежливо поприветствовал посетитель. – Я к Шеффилду. Он у себя?

Ясно, это приятель Норта. Тогда понятно, откуда это пугающее выражение.

– К сожалению, мистера Шеффилда сейчас нет дома, мистер…

– Харкер. Джеймс Харкер. – Гость одарил ее еще одной улыбкой. У него были отличные зубы, лучше, чем у многих аристократов. – Могу ли я узнать, когда он вернется? Мне очень срочно нужно с ним поговорить.

– Я жду его с минуты на минуту. – Чудовищно подозревать человека в подлости только за то, что он хочет выглядеть как представитель высших слоев. Кто она такая, чтобы судить других? Она сама выросла в театре.

Октавия отступила, пропуская Харкера.

– Может, подождете?

Он вошел. Визитер был не намного выше ее, но мускулист.

От него веяло мощью, и он знал это.

– Если вы не против, можем вместе посидеть в гостиной. Я закажу чай. – Конечно, было глупо идти на поводу у своей подозрительности, но Октавия не могла позволить Харкеру одному сидеть в личном кабинете Норта.

Оставаться с гостем наедине то еще удовольствие, но она предпочла сидеть к нему лицом, наблюдать и не поворачиваться к Харкеру спиной.

– Было бы чудесно, – откликнулся он. Посетитель говорил искренне, но его темные глаза как-то стран но блеснули. Как будто он хотел рассмеяться над какой-то шуткой, которую Октавия не поняла.

Они прошли в гостиную. Короткий путь показался Октавии длиной в несколько миль. Харкер смотрел ей в спину. Пялился на нее. Если он не прекратит, не важно, друг он или нет, ему придется уйти.

– У вас прекрасный дом, мэм, – отметил мистер Харкер, когда они вошли в малую гостиную.

Верно. Прекрасный дом. Только не ее.

– О, это не… – Октавия глянула на него и поняла, что визитер прекрасно осведомлен о том, что она здесь не живет. Ну разумеется. Приятель Норта должен знать, что тот не женат. Харкер просто проявляет вежливость. Наверняка он считает ее любовницей Норта.

Октавия покраснела. Пусть она будет любовницей. Как угодно.

– Благодарю вас, мистер Харкер. – Появление миссис Бантинг избавило Октавию от дальнейших разговоров на эту тему. Пожилая экономка кинула на Харкера подозрительный взгляд, но ничего не сказала. Без сомнений, она расскажет о посетителе Джонсону.

– Чаю?

Харкер кивнул:

– Да, пожалуйста. Черного.

– Откуда вы знаете Норта, мистер Харкер? – поинтересовалась Октавия.

Явно не привычный пользоваться дорогим тонким фарфором, Харкер передернул плечами.

– Мы давно знаем друг друга. Несколько лет.

Хм… Это означает, что они работали вместе на Боу-стрит? Или Норт когда-то арестовывал его?

– Вы тоже имеете какое-нибудь отношение к обеспечению правопорядка?

Харкер улыбнулся:

– Можно сказать и так.

Она отметила, что он немногословен.

Если Октавия пыталась придумать, о чем бы поговорить, Харкера молчание, судя по всему, не тяготило. Он удобно расположился и молча попивал чай, оглядывая отмытую и проветренную гостиную с интересом человека, впервые ступившего сюда.

Это ничего не значило. Он, естественно, не мог видеть ее прежде. До сегодняшнего дня она была укрыта и заперта.

Спустя несколько минут Харкер поставил пустую чашку на поднос.

– Я пойду.

Октавия удивилась. Он прождал не больше десяти минут.

– Может, что-то передать мистеру Шеффилду?

– Ничего важного, – ответил Харкер, поднимаясь. – Прошлой ночью я отправил мистеру Шеффилду послание, мне было интересно, получил ли он его?

Послание? Он пришел, чтобы что-то узнать, и не хочет подождать?

– Мистер Шеффилд знает, где вас разыскать?

Еще улыбка.

– Да, он знает, где меня найти.

Октавия проводила посетителя до двери и пожелала ему доброго дня.

Харкер поклонился:

– Для меня было большим удовольствием встретиться с вами, леди Октавия.

Она застыла. Значит, он знает, кто она такая.

– Мне тоже, мистер Харкер.

Как только он оказался снаружи, Октавия захлопнула дверь. Секунду поколебавшись, все-таки наложила запор. Потом прошла в кабинет к Норту и, пристроившись с книгой на стуле у окна, задернула занавеси так, чтобы никто с улицы не смог увидеть ее.

Тут-то Октавия сообразила, где видела Харкера раньше. Это был тот самый человек, который накануне следил за ней через окно. Возможно, Норт нанял его караулить дом. Возможно, поэтому Харкер предпочел отправить Норту послание – ему не хотелось разговаривать о делах в ее присутствии. Это объясняло, откуда он знает ее имя.

Скорее всего дела обстояли именно так. А ее странные предчувствия и подозрения – не более чем расшалившиеся нервы. Вот и все.

К тому времени как Норт ворвался в кабинет, она с головой ушла в книгу.

– Ничего не случилось? – Он волновался так, словно его жизнь висела на волоске. – С тобой все в порядке?

Господи Боже, да у него голос дрожит!

– Конечно, все в порядке.

– Что-нибудь произошло, пока меня не было? – Норт пятерней пригладил растрепанные волосы.

– Ничего необычного. Он облегченно вздохнул.

– Ох, подожди. Приходил твой приятель Харкер. – Как Октавия могла забыть об этом?

Норт замер. Краска отхлынула от лица.

– Он разговаривал с тобой?

– Естественно. – Отложив книгу, Октавия встала. – Он подождал тебя, но у него были другие дела. Мы выпили чаю в гостиной.

– В гостиной? – Он нахмурился, брови сошлись на переносице. – В какой гостиной?

– В твоей гостиной. – То, как он разговаривал, весь его вид заставили Октавию заволноваться.

Так и подмывало напомнить Норту, что он должен знать, где расположена гостиная в доме, в котором он вырос, но она прикусила язык. Норт был взволнован больше, чем дама, открывающая сезон, и Октавии не хотелось заставлять его волноваться еще сильнее.

– Почему Джонсон сам не открыл дверь? – спросил он, пока они пересекали холл.

Норт был мрачнее тучи.

– В подвале что-то случилось.

– Что там, к черту, могло случиться! Харкер устроил?

Неужели? Одновременно с появлением Харкера что-то произошло в подвале. Могли Харкер подстроить такое совпадение, чтобы не встречаться с Джонсоном, а увидеться именно с Октавией? Но зачем? За исключением того, что Харкер немного нервничал, в нем не было ничего предосудительного.

Норт остановился в дверях.

– Куда делась холстина?

– Я ее сняла. – Сейчас было не до его оценки, но Октавия все равно посмотрела на него с надеждой.

Если она рассчитывала на восторги с его стороны, то это было ошибкой.

– Где сидел Харкер?

Октавия указала на маленький диванчик. Ни к чему было обиженно надувать губки. Она и не надулась.

– Здесь.

К ее удивлению, Норт стал ощупывать диванчик. И что-то обнаружил там, где сиденье соприкасается со спинкой. Кусочек картона. Октавия нахмурилась. Во время уборки его там не было.

– Что это?

– Визитка Харкера.

Визитная карточка? Когда же Харкер засунул ее туда? Ведь Октавия не спускала с него глаз.

Норт посмотрел на кремовый кусочек картона и дрожащими пальцами сунул карточку во внутренний карман сюртука.

– Ты уверена, что он не касался тебя? Не запугивал?

– Нет, совсем нет. Просто выглядел немного странно. Но вел себя вполне по-джентльменски. А что?

– О Господи, Ви! – Норт порывисто привлек Октавию к себе, отыскивая губами ее губы.

Инстинкт подсказал ей не сопротивляться, и она не стала спорить и протестовать, когда Норт завел ее за диванчик и нетерпеливо задрал юбку. Октавия подчинилась, и он, приподняв, устроил ее на резной спинке. Чтобы не потерять равновесия, Октавия, не прерывая поцелуя, обхватила Норта ногами за талию.

Она с готовностью приняла его. Октавия понимала, что сейчас Норту это было нужнее всего. Ему нужно было обладать ею.

Крепко прижимая его к себе руками и ногами, она пыталась унять дрожь в его теле. Он двигался неистово, яростно. Без всякого ритма, просто входил и входил в нее, пока не разрядился, замычав, не отрываясь от ее рта.

Октавия удерживала его, а Норт содрогался вновь и вновь и наконец отпустил ее губы. Он так и не вышел из нее. Она прислонилась подбородком к его макушке. Его тяжелое и влажное дыхание касалось ее кожи. Одной рукой он поддерживал Октавию за талию, другой – опирался о спинку дивана. Норт все еще вздрагивал время от времени, и Октавия гладила его по волосам, гладила по спине, пытаясь остановить эту внутреннюю дрожь.

Ей было хорошо от одной мысли, что он получил то, что ему так требовалось. Было странно почувствовать себя удовлетворенной оттого, что ей удалось сохранить над собой контроль, а ему – нет.

– Я отвезу тебя домой.

– Что? – Ей показалось, что она ослышалась. Застегиваясь, он отвернулся и проговорил:

– Ты вернешься к себе домой. Я прикажу Фрэнсису и еще паре моих парней круглые сутки не сводить глаз с твоего дома.

Октавия расправила юбки.

– Не понимаю.

– Пусть Спинтон появляется у тебя почаще. Пусть Беатрис все время будет поблизости. Никуда не выходи одна.

– Норт, ты меня пугаешь. – Что происходит, черт возьми? Почему он так ведет себя? Он что-нибудь раскопал о том человеке, который стрелял в них? О ее так называемом поклоннике?

Норт рассмеялся каким-то задыхающимся, неверным смехом. Ей стало совсем не по себе.

– Мне самому страшно.

Это на Норта не похоже. Он никогда не признавался в своих слабостях. Потом до нее дошло.

– Боже мой, эту стрельбу устроили, чтобы убить тебя, да? – Теперь и она едва сдерживала дрожь. – Стреляли не в меня.

– Да. Не в тебя. Ты права. – Он наконец посмотрел Октавии прямо в глаза. Ему было стыдно за себя. – Твой поклонник всего лишь безобидный юнец, отец которого когда-то знал твою мать. Он больше тебя не побеспокоит.

Октавии бы почувствовать облегчение оттого, что все закончилось, но она его так и не почувствовала.

– Ты в опасности. – Все одолевавшие ее треволнения показались откровенной чепухой, по сравнению с мыслью о том, что с ним может что-нибудь случиться.

– Да.

Можно было бы не спрашивать, но она все равно задала свой вопрос:

– Харкер?

– Да.

Она не стала обижаться на немногословность Норта. Он о чем-то сосредоточенно думал. Он беспокоился о ее безопасности больше, чем о себе.

– Насколько он опасен?

Сначала Октавия подумала, что он промолчит в ответ.

– Харкер убил женщину, которую я попытался защитить, а заодно и моего человека.

О нет! Ей захотелось обнять его, прижать к себе, успокоить, но она понимала, что это оттолкнет его.

– Ты боишься, что он будет преследовать меня, чтобы добраться до тебя?

Глаза Норта превратились в ледышки.

– Я убью его, если он просто заговорит с тобой.

– Он тоже хочет тебя убить. – Хорошо, если ее голос прозвучал также беззаботно, как его… Увы! Каждое слово давалось с трудом.

Норт деловито кивнул:

– Попытается, если я не брошу расследование против него.

– Я никуда от тебя не уеду.

– У тебя нет выбора. – На его лице снова появилось жесткое, неумолимое выражение. Он повернулся к ней спиной.

Что было в ее натуре такого, что позволяло всем командовать ею? Может, она не настолько сильная, как всегда считала?

– Я хочу остаться с тобой. Он глянул через плечо:

– Ты мне не нужна.

Лучше бы уж он ударил. Это было бы не так больно.

– Почему? – Это она так проскулила?

Вздохнув, Норт развернулся к Октавии и потер ладонью щетину на подбородке.

– На моих руках уже достаточно крови. Я не хочу добавлять твою. У себя дома тебе будет безопаснее.

– Не отправляй меня, Норри. Мне будет еще неспокойнее. – Какая прелесть, теперь она опустилась до того, что стала умолять. А что будет дальше? Где ее гордость, где ее решимость? Она что, всерьез надеется защитить Норта?

– Ты уезжаешь, Ви. Собирай свои вещи.

– Но…

– Должен же я что-нибудь сделать для тебя! – Он не стал скрывать свою боль и решимость. – Ты уезжаешь, и покончим с этим.

Он не должен был отказывать, Октавия знала это. Это конец. Их краткое воссоединение закончилось.

– Хорошо, – ответила она, собрав всю волю в кулак. – Я уезжаю. – Умом Октавия понимала, что Норт прав, а она – последняя дура.

Но сердцем ее тянуло остаться с ним, быть беспечной, бунтовать и рисковать.

Когда-нибудь, в один прекрасный день, она уступит и послушается своего сердца.

Когда-нибудь, в один прекрасный день…

Октавия очаровательна.

Норт смял карточку, острые углы врезались в ладонь. Его колотило от бешенства. По спине бежал озноб. Мысль о том, что Харкер приходил к Октавии, беседовал с ней, вызывала такие эмоции, которые Норт был не в силах описать.

Он мог бы убить Харкера. Убить и не почувствовать никакого раскаяния. Норту и в самом деле хотелось убить его. Он с наслаждением смотрел бы, как эта сволочь болтается в петле.

Если Харкер еще раз приблизится к Октавии, Норт своими руками задушит мерзавца.

Октавия.

Слава Богу, с ней все в порядке! Харкер появился здесь не для того, чтобы навредить ей. Во всяком случае, не в этот раз. Это было просто предупреждение. Чтобы Норт отступил, не то она пострадает. Харкер не получит такой возможности. Плохо же он знает Норта! У такой угрозы будет обратный эффект. Норт ни за что не отступит. Наоборот, он лишь утроит усилия, чтобы поймать Харкера. Любым доступным способом!

– Мы готовы.

Норт круто развернулся. Как ей удалось так незаметно подойти к нему?

Октавия застыла в дверях, у нее за спиной стояла ее крошка-кузина. На лице у Беатрис читалось полное замешательство. Что ей известно обо всей ситуации? Знает ли она, что они с Октавией любовники? Понимает ли, что Харкер представляет более серьезную угрозу, чем все дурацкие «воздыхатели», вместе взятые? Известно ли Беатрис, насколько глупо поступил Норт, позволив чувству к Октавии затмить себе разум?

Господи, ведь Норт совсем не глупый человек. Но Октавии удалось сделать из него дебила.

А теперь у нее хватает смелости стоять и смотреть на него так, словно она одна страдает и мучается. Она думает, что он жаждет отправить ее прочь? Так вот, он никогда не хотел отпускать ее от себя. Но еще ни разу обстоятельства вокруг них не складывались настолько серьезно. Ему вообще не нужно было тащить ее в постель. А что он устроил сейчас в гостиной? Взял Октавию, как зеленый юнец, не думая о том, что она тоже должна получить удовольствие, желая только избавиться от страха, охватившего его до глубины души.

– Как только соберутся мои люди, я провожу вас до дома.

Октавия расправила плечи.

– В этом нет необходимости.

Несмотря на мятое платье, она держалась надменно и вызывающе. Подбородок покраснел в том месте, где Норт поцарапал его щетиной. Удалось ли ей вымыться, когда она вернулась в комнату, чтобы собрать вещи? Смыла ли она с себя все следы, которые он оставил на ее теле? Прополоскала ли рот, чтобы избавиться от вкуса его поцелуя?

Ей никогда не избавиться от Норта. Разве она не знает этого? Она наверняка считает, что он бросает ее, отвергает ее. Не надо быть гением, чтобы понять, как она мучается тем, что в течение жизни все, включая и его, бросали ее. Только ему одному была известна правда: он-то никогда не оставлял Октавию и никогда не оставит. Он будет знать о ее жизни все, каждую мелочь, каждую подробность. Он никогда не освободится от Октавии. И никогда не отпустит ее от себя. Никогда.

– Нет, это необходимо, – бесстрастно довел он до ее сведения. – Я отвечаю за вас.

– Уже нет. Вы выполнили свои обязательства перед моим женихом. В вас больше нет нужды, за мою защиту вам не платят.

О, она прекрасно знала, как ударить по больному месту. Он не остался в долгу.

– Вы – мой друг. И это значит для меня больше, чем горы денег.

Октавия побледнела. Беатрис посмотрела на него с большим уважением.

Но Октавия не собиралась сдаваться.

– Как только мы вернемся домой, я оплачу ваши услуги.

– Вы уже сделали это. – Когда ее лицо залилось краской, он продолжил:

– Я и без этого достаточно богат.

Она явно не знала, как отнестись к его словам, да и он не знал. В общем, самый настоящий романтизм и патетика.

Все, достаточно. Достаточно этого глупого обмена колкостями и едва прикрытых словами признаний. Сейчас Норту нужно быть во всеоружии, нельзя, чтобы она отвлекала его.

– Если вы не возражаете, дорогие дамы, то подождите в гостиной, кажется, мой человек уже прибыл.

И точно, Фрэнсис проскочил под окном кабинета и резво проскакал по ступеням входной лестницы с присущей ему грацией, странной для человека его комплекции.

Ни Джонсон, ни миссис Бантинг не потрудились объявить о его приходе. Прислуга привыкла к тому, что Фрэнсис постоянно приходит и уходит.

Прежде чем выйти из кабинета, Октавия, сверкнув глазами, дала понять, что еще не все сказала Норту. Обе кузины прошествовали мимо Фрэнсиса, который поклонился им.

– Закрой дверь, – приказал Норт, не беспокоясь, что Октавия может услышать его. – Чтобы не подслушивали.

Усмехнувшись, Фрэнсис захлопнул дверь.

– Я так понимаю, ей не понравилось, что вы отсылаете ее к жениху.

Хоть Норту и нравился Фрэнсис, это не его дело – рассуждать, что нравится и что не нравится Октавии. – Я хочу, чтобы вы с Барнсом понаблюдали за ее домом. Будьте готовы ко всему. Рядом могут крутиться люди Харкера. Мне совсем ни к чему, чтобы вы кончили также, как Харрис.

– Мне это тоже ник чему.

– И прикажи ребятам не спускать глаз с Харкера и его бандитов.

У Фрэнсиса между бровей залегла складка.

– Что вы собираетесь предпринять?

– То, что я должен был сделать давным-давно, – резко ответил Норт. – Уничтожить мерзавца.

– А как же закон? Норт пожал плечами:

– Какой именно?

– Тот, которому мы всегда следуем?

– Вот и следуй ему. А у меня другие планы. Фрэнсис казался искренне озабоченным.

– Не делайте глупостей. Именно этого Харкер от нас и хочет.

– Я не собираюсь давать ему то, чего он хочет. Я хочу дать ему то, что он заслуживает. Теперь сделай одолжение, забери женщин. Чем быстрее они уедут, тем мне будет проще.

По виду Фрэнсиса нельзя было сказать, что он поверил Норту хоть на миг, но парню хватило мудрости удержать свое мнение при себе. Он резко кивнул и вышел вон.

Некоторое время спустя Фрэнсис уже сидел, взгромоздившись на козлы кареты, а Норт усаживался с дамами внутрь. Он предпочел бы сидеть снаружи под мелким дождичком, лишь бы не видеть убийственных взглядов, которые посылала ему Октавия. Она злилась. Она страдала. Она обвиняла его. Это было очевидно. Он пытался не смотреть на нее, что удавалось с трудом, потому что ни на что другое смотреть не хотелось.

Господи, сколько же может тянуться дорога до Мейфэра?

Наконец карета остановилась, и повисла неловкая тишина, которую нарушил лакей, открывая дверцу и опуская подножку.

Неожиданно заговорив, Октавия удивила его.

– Мне нужно минутку побыть с мистером Шеффилдом, если ты не возражаешь, Беа.

Беатрис кивнула и глянула на Норта. Он не понял, ободрял или предостерегал ее взгляд. Обычно Норт прекрасно читал по лицам, вот только женщины Во-Давентри оставались для него загадкой.

Как только кузина вышла, Октавия приказала лакею закрыть дверцу. Задвижка щелкнула, и Октавия села рядом с Нортом. Сумочка, которая висела у нее на руке, стукнула его по колену.

Обвиняющее выражение уступило место страху и беспокойству.

– Можешь мне кое-что пообещать, Норри?

– Только то, что смогу выполнить, – честно ответил Норт.

Узкая ладошка сжала его руку.

– Обещаешь быть осторожным?

Он кивнул:

– Обещаю.

Потемневшие глаза Октавии были полны боли.

– Я увижу тебя снова?

Нет! Никогда! Так он должен был ответить.

– Позовешь, я приду.

Это был не тот ответ, какой Октавия хотела услышать. Норт понимал, но других слов у него не было. Она кивнула и протянула руку, чтобы открыть дверцу.

– Сын Мертона, тот парнишка, который посылал тебе письма, приедет с визитом, чтобы извиниться.

– Хорошо. – Октавия взялась за ручку.

– Передай Спинтону, что я завтра заеду к нему. Господи, какая тяжесть!

– Ви?

Вероятно, в его голосе прозвучало что-то такое, отчего Октавия развернулась к нему. Они вцепились друг в друга, сомкнули объятия. Поцелуй, казалось, длился несколько часов.

– Будь счастлив, – прошептала она. Потом провела пальцем по щетине у него на подбородке. – Если я буду знать, что ты жив и в безопасности, тогда я тоже буду счастлива.

И Октавия исчезла, оставив Норта одного, с сердцем, разрывавшимся от тоски.

* * *

– Мне нужна твоя помощь.

Норт стоял в отцовском доме, в комнате, где раньше они всегда беседовали с отцом.

– Моя помощь? – Пристроив свою палку рядом, Брам опустился в огромное, обтянутое коричневой парчой мягкое кресло с подголовниками. – Ты никогда в ней не нуждался.

Норт пожал плечами и поскреб подбородок. Опять пора бриться.

– Тогда мне не требовалась твоя помощь.

– А почему сейчас потребовалась?

Брам явно догадывался о чем-то, поэтому увильнуть от разговора не представлялось возможным.

– Я хочу отставить Харкера от дел. Навсегда. Брам усмехнулся:

– Пусть Дев пристрелит его. – Улыбка увяла. – Значит, ты серьезно.

– Абсолютно.

Выпрямившись в кресле, насколько позволяла искалеченная нога, Брам посерьезнел.

– Так что случилось?

– Он приходил ко мне домой. Он разговаривал с Октавией. – Норту этого казалось достаточно.

Брам нахмурился и помассировал ногу.

– С Октавией Во-Давентри?

– Да.

– А что она делала в твоем доме?

Здесь нечего объяснять. Брам может и сам сделать выводы.

– В нас стреляли. Я думал, что целью являлась она.

– Теперь ты знаешь, что целью был ты.

– Да. – Черт, теперь и Брам знает об этом. Брам не был самым лучшим старшим братом, во всяком случае, и глазах общества, но он был преданным. Не хотелось ис пользовать его как прикрытие против Харкера.

Брам изобразил полную незаинтересованность. Это плохой признак, раз он надевает на себя маску картежника.

– А где леди Октавия сейчас?

– Я отвез ее домой. Брам прищурился.

– Ради ее безопасности.

Норт ответил брату прямым взглядом.

– Разумеется.

– Полагаю, что ты поступил так ради своей безопасности.

Терпение было на исходе. Норт поднялся.

– У меня нет времени восхищаться твоей проницательностью. Ты поможешь или нет?

Грозный вид младшего брата совсем не испугал Брама. Его вообще ничто не могло испугать. Во всяком случае, ничто человеческое.

– Конечно, помогу, если не потребуется нарушать закон.

– Господи, ты же пэр! – напомнил ему Норт. – Ты же над законом.

– Но ты – нет.

Норта так и подмывало рассказать брату о том, как вляпался Уинтроп, как стал вором. Как Норту пришлось рискнуть своей карьерой, чтобы вызволить его. Так что пусть брат не несет благоглупостей, Норта удерживало лишь то, что Уин после этого навсегда перестанет с ним разговаривать.

Пришлось смириться. Норт лишь пробормотал:

– Ты и я – мы оба прекрасно знаем, что закон действует не всегда.

Ухватившись за трость, Брам поднялся и поморщился, наступив на больную ногу.

– Однако закон есть закон. Его нельзя отменить или изменить к собственной выгоде.

Сейчас было не до братских наставлений.

– Разве? – Норту было наплевать, насколько вздорными кажутся его слова. Он был на грани бешенства.

– В таком случае ты мало чем отличаешься от мерзавца, за которым охотишься.

Норт скрестил руки на груди. Из уст любимого братца раздавались какие-то ханжеские и чудовищно правильные слова.

– Что-то я не слышал таких проповедей, когда дурили тебя самого.

Ухватившись обеими руками за набалдашник трости, Брам пожал плечами:

– Я не очень-то переживал по тому поводу.

– Но легко впадал в гнев. – Брат всегда легко лез в драку, а все братья поддерживали его.

– Что тебе от меня нужно, Норт? – По его словам было понятно, что он сделает все, что в его силах. – В обществе у меня осталось мало друзей.

– Ты ведь знаешь больше важных шишек, чем я. Ты знаешь, с кем можно потолковать. Пара человек обязаны тебе. – Еще никогда Норт не чувствовал себя настолько бессильным. И не из-за Харкера. Из-за Октавии. Головную боль с Харкером Норт в конце концов смог бы решить, но только не подвергая риску Октавию.

Брам покачал головой:

– Почему бы тебе не поговорить с Дунканом Ридом? Мне кажется, ребята с Боу-стрит принесли бы больше пользы.

Дункан заведет свою прежнюю бодягу. Ему еще меньше нравится нарушать закон, чем Браму.

– Мне нужны люди, у которых есть власть. Люди, которые могут переступить через закон.

– Был бы ты членом парламента, другое дело.

Опять брат о своем! Только на этот раз до Норта дошло, какие преимущества дает такое положение. Если он уйдет в политику, куда толкают его брат и Дункан, то станет одним из тех, кто имеет влияние в парламенте, человеком, у которого есть власть принимать законы.

Аристократы просто обязаны будут оказать поддержку Норту, в особенности когда он напомнит им о том, сколько сделано для того, чтобы защитить их образ жизни.

Норт, незаконнорожденный сын покойного виконта Крида, превратится в уважаемого человека. Это откроет ему путь в светское общество. В мир его братьев, в мир, к которому принадлежала Октавия.

Чушь! Дело не в обществе. Дело в том, что Норту всей душой хотелось найти свое место в мире. Быть рядом с Ок-тавией – вот что могло удовлетворить это желание. Возможно, это и был ответ на вопрос. Норт хотел принадлежать к тому же миру, к которому принадлежала она. Его место там, где находится она.

Он не может быть с ней рядом до тех пор, пока его работа несет угрозу не только ему, но и тем, кого он любит. Каждое задание превращало Норта в мишень.

Наткнувшись на темные глаза брата, Норт мрачно улыбнулся:

– Мне нужна твоя помощь.