Текст книги "Неповторимая Габи"
Автор книги: Кетрин Распберри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Пойдем в комнату, – шепнула Габи…
Она улыбнулась раньше, чем успела проснуться. Бабочка сна еще металась, трепеща, под ее закрытыми веками, поняв, что пора улетать, а Габи уже силилась вспомнить причину своего невероятно огромного, теплого и уютного счастья.
Мягкая постель, шелковистая простыня, любимые духи и солнечный свет, пробившийся сквозь золотистые шторы и ласкающий лицо? Тонкая струйка сквозняка, влетевшая в полуприкрытое окно и принесшая от соседей отголосок кофейного аромата? Нет, было что-то большее, что-то гораздо более важное и замечательное.
Габи почувствовала, как нежная рука гладит ее шею, грудь, перебирает локоны, рассыпавшиеся по плечам, как чьи-то губы касаются ее уха и, просыпаясь окончательно, поняла, вспомнила:
– Айден…
– С добрым утром, любимая, – шепнул он в ответ.
Любимая… Она слышала это слово много раз, но никогда не могла поверить, что за ним стоит хоть капля искренности. Особенно ее раздражало, когда мужчина говорил о любви раньше, чем успел заглянуть в ее душу, используя слова как приманку, банальную удочку для глупой девочки.
И только Айден смог сказать это так, что по ее телу прокатилась волна тепла. Это слово, произнесенное так просто и естественно, как имя, в это первое утро их близости, всего через несколько дней после того, как они узнали друг друга, – оно тронуло Габи до глубины души неожиданно для нее самой.
– Доброе утро, – прошептала она и подумала: неужели это не продолжение сладких ночных грез? Но воспоминания о вчерашних ласках Айдена затопили ее горячей волной, смущая и возбуждая одновременно.
Все было так, как она представляла, как желала. Его нежность и страстность были выше всяческих сравнений, даже с мечтами. И голова Габи в плену его ласк кружилась так, словно Айден привел ее вчера не в китайскую чайную, а в бангкокскую опиумную курильню…
– Скажи, что ты мне не снишься, – тихо попросила Габриэль, все еще не веря, что вчера это и правда с ними произошло.
– Конечно, не снюсь. И если ты не против, я тебе это докажу, – улыбнулся Айден, склоняясь над ней и целуя каждый дюйм кожи, открывшийся из-под соскользнувшей шелковой простыни.
Вчера, когда они торопливо снимали друг с друга одежду, Айден распустил волосы, до того собранные в хвост, и теперь его светлые, почти платиновые пряди щекотали ее кожу. Габи любовалась, как в них играет, запутавшись, солнце и перебирала их пальцами. Ей казалось в эту минуту, что она сделана из шоколада и вот-вот растает под его горячими губами…
Чувствуя тяжесть тела разгоряченного мужчины, слыша его ласковые слова, уткнувшись лицом в его шею, гладя его спину и целуя плечи, она могла думать только одно. Эти несколько слов произносил Фауст в ученическом спектакле, где Габриэль играла Гретхен, но сейчас она не помнила, откуда они взялись. Лишь одна фраза стучала в висках, словно молитва:
– Остановись, мгновенье! Ты прекрасно.
– Какие у тебя планы на сегодня? – поинтересовался Айден, сидя на кровати Габи и поглощая тост с апельсиновым джемом.
Выходные прошли так восхитительно, что о наступлении понедельника и думать не хотелось, но факт оставался фактом – на смену двум прекрасным дням в обществе друг друга пришли будни. Учеба, работа, кошка, магазины требовали одеваться и выходить на улицу, словно всплывал на поверхность их батискаф после чудесного путешествия по глубинам океана.
– Сегодня у меня вечером репетиция в кабаре, а перед этим – занятия в студии, – со вздохом ответила Габи. – Мы будем читать отрывок, который нам задали выучить в прошлый раз. Ой, кстати, я же забыла его повторить! Совсем из головы вылетело… Поможешь? Я дам тебе текст.
– Давай! – согласился Айден. – Потом, когда ты станешь великой актрисой, я буду хвастаться, что помогал тебе выбрать верную краску из актерской палитры.
– И писать про меня ругательные рецензии? – подозрительно прищурилась она.
– Ну что ты, милая! Исключительно хвалебные. И пусть меня подозревают в том, что я необъективен, потому что влюблен.
– Не смущай меня, – потупилась Габи. – Мне надо сосредоточиться.
Она порылась на письменном столе и протянула листок Айдену. Доедая кусочек тоста и запивая его кофе с молоком, Габриэль немного походила по комнате, потом встала перед Айденом со скрещенными на груди руками, попыталась придать серьезное выражение своему лицу и начала:
– Гхм. Щас прожую… Подожди, еще кофе глоточек. Так вот. Господа присяжные заседатели! Вы выслушали все обстоятельства дела, и теперь лишь в вашей власти решить судьбу этого несчастного… Айден, не хватай меня за коленку… Этого несчастного юноши. Его пока еще такой недолгий жизненный путь не был гладким – милый, не возбуждай меня, я сбиваюсь. Гладким, говорю, не был… Кстати, ты колючий. Побриться не хочешь? У меня есть запасной станок… И он совершил немало ошибок… Что ты делаешь? Но могли он… Ого!., вырваться из порочного круга в том злачном квартале, где родился и вырос… Ладно, к черту маленького паршивца!..
– Значит, вечером увидимся? – спросил Айден, застегивая ремень на джинсах.
Он гладко зачесал назад волосы, собрав их под резинку, нашел на тумбочке очки, расправил складки на одежде – словно и не была она вчера впопыхах раскидана по разным углам в прихожей. И перевоплотился.
Глядя на него сейчас, Габи подумала, что существуют два Айдена. Один – для всех, аккуратный, уравновешенный, даже сдержанный – почти нордический Айден, каким видит его любой. И ее секретный Айден – обнаженный, с распущенными волосами, чувственный, страстный, каким он предстал перед ней в эту ночь. И она с сожалением смотрела, как он одевается, уже скучая по нему, хоть он еще и не ушел.
– Хорошо, давай вечером. Если ты не против, то в твоем районе – я хочу навестить Матильду. Родители скоро должны вернуться, но я не знаю точно, когда. Боюсь, как бы она не заскучала.
– Хочешь, я за тобой заеду?
– Конечно. Жди меня у кабаре.
Да это же он! Тот самый тип, с которым Габи ходила в кафе, когда сослалась на усталость и не пришла! Теперь уже Айден был уверен, что тогда за окном автобуса была она – не бывает на свете подобных совпадений!
– О, милый, привет! Наконец-то! – Габи привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Знакомьтесь. Айден, это Питер. Мы когда-то учились в одной школе, а теперь вместе работаем…
Айден так спешил на встречу к едва обретенной любимой, представлял, как они проведут этот вечер, купил букет роз и шампанское… И вот, едва подойдя к входу кабаре, увидал ее стоящей в обществе этого мерзавца. Теперь Айден ощущал себя так, словно с разбегу наткнулся на стеклянную витрину и осколки больно укололи его в самое сердце.
Улыбка Габи просто лучилась, когда она смотрела в сторону этого красавчика. Значит, Питер… Школьный приятель. Ну-ну. Да, недолгой же была наша любовь, дорогая Габриэль, с горечью подумал Айден. Всего один уик-энд. А я-то размечтался, идиот наивный…
– Да, очень приятно познакомиться, Питер, – сдержанно кивнул Айден. – Ну что ж, мне пора.
Габи в изумлении оглянулась на Айдена – внезапно побледневшего, со сжавшимися в ниточку губами.
Он развернулся и зашагал к своей машине.
Габи извинилась перед ничего не понимающим Питером и кинулась вслед за ним:
– Айден, подожди! Айден!
Он молча сел в машину и повернул ключ зажигания. Горло сжимали, заставляя задыхаться, гнев и обида. Как он мог снова так ошибиться!
– Ты никуда не поедешь, пока мы не поговорим! – Габи встала перед капотом, сложив руки на груди. – Ну разве что через мой труп – в буквальном смысле слова.
Айден опустил стекло.
– Нам нечего обсуждать. Мне все ясно, – презрительно выдавил он.
– А мне – нет, – сообщила она. – У тебя что – приступ гомофобии? Тебе не стыдно быть подобным ретроградом в двадцать первом веке?
– Что? – Айден растерянно заморгал и вышел из машины. – Что ты говоришь?
– Я говорю, что, если Питер танцует в женском платье, это еще не повод относиться к нему черт знает как, не подавать ему руки и вообще устраивать сцены. Я была о тебе более высокого мнения. Мне казалось, что ты – мыслящий человек.
– А он танцует в женском платье? – переспросил Айден, для которого дело принимало неожиданный оборот.
– Ну конечно. Он – лучший двойник актрисы и певицы Шелл, чтоб ты знал. И еще он очень хороший человек. Патти – так он зовет себя, когда находится в образе, и Лора очень поддерживают меня на новом месте, они – мои лучшие подруги. В первый день, после репетиции, когда я света белого не видела, Питер накормил меня ужином, а потом подвез до дома. Я очень ему благодарна за поддержку, и мне неприятно, что мой молодой человек так к нему относится.
– Прости, я не знал, как все обстоит… – Айден растерялся. – Просто я видел тебя тем вечером с этим парнем, понимаешь? Тогда я надеялся, что обознался, но когда увидел его…
Теперь настала очередь Габи удивляться и растерянно моргать.
– Подожди, то есть ты хочешь сказать… Что думал, будто мы с Питером…
– Ну да, – кивнул Айден.
Габи оперлась о крышу машины и расхохоталась.
– Да, милый, это сильно. Ты приревновал меня к Патти? Все дело в этом? Между нами ничего нет и быть не может, кроме дружбы. У меня есть ты, у него тоже серьезная любовь.
Айден смущенно хмыкнул.
– Да, неловко получилось. Надо вернуться и извиниться.
– Да вон они идут, – кивнула Габи.
По ступеням казино спускались Питер, Лора и еще одна женщина, державшая Питера под руку.
– А это, должно быть, тот красавчик, о котором Габи нам все уши прожужжала? – пробасила Лора, подходя к автомобилю Айдена. – Дайте мне посмотреть на человека, благодаря которому наша девочка сегодня летала целый день на своих шпильках, ни разу не споткнувшись!
– Лора, ты нас в краску вгоняешь, – рассмеялась Габриэль.
– Привет, – кивнул Айден, который готов был сквозь землю провалиться, но не из-за неприкрытого любопытства Лоры, а из-за сцены, которую устроил. – Простите, Питер, что так невежливо с вами распрощался – мне стало нехорошо. Голова закружилась.
– Это потому, что у нас кондиционер сломался, – с улыбкой ответил Питер. – Мы сегодня чуть не задохнулись на репетиции, надеюсь, к завтрашнему дню починят. Вот моей Саре тоже стало нехорошо. – И он, ласково обняв свою спутницу, погладил ее по изрядно округлившемуся животу.
– Скоро уже? – спросила Габи, показав глазами на живот Сары.
– Через два месяца, – с гордостью сообщила та. – Тоже танцор будет, как папа, – так пинается!
Пока Айден слушал, как женщины взахлеб обсуждают животрепещущую тему деторождения, подлый червячок сомнений в его душе снова принялся за еду.
– То есть Питер все-таки не голубой? – спросил он, когда они с Габи ехали в машине к дому их детства.
– Нет, – пожала плечами Габи. – Он трансвестит. А вообще у него прекрасная семья. И ты только что видел еще одну причину, по которой не стоит ревновать меня к нему.
– Ты имеешь в виду Сару?
– Я имею в виду ее живот.
Червячок, насытившись, заткнулся, и Айден устыдился собственной недоверчивости. Прежде, чем они вышли из машины на подземной стоянке, он ненадолго задержал руку Габи в своей и сказал:
– Прости меня. Просто я слишком дорожу тобой и боюсь потерять.
Она внимательно посмотрела на Айдена и ответила:
– Пойми, я слишком долго искала тебя, чтобы все разрушилось из-за каких-то нелепых подозрений.
– Ты права. Я буду верить тебе.
– А я – тебе.
Червячок, обиженно пискнув, забился в самый дальний уголок его души. До новых недоразумений.
– Милый… С тобой так здорово, – промурлыкала Габи и потерлась щекой о подбородок Айдена.
– Тебе правда понравилось? – Он не сомневался, что так оно и было, но кто не любит лишний раз послушать комплименты?
Айден, в домашних джинсах и с обнаженным торсом, восседал в кресле на балконе своей квартиры и курил, стряхивая пепел в пустой ящик для цветов. Габи устроилась у него на коленях, завернувшись в простыню, как в индийское сари, и время от времени отнимала у него сигаретку, чтобы сделать затяжку.
На обеденном столе перед ними развалилась Матильда, которую они забрали к себе, чтобы та не скучала без хозяев в пустой квартире, и делала вид, что дремлет, приоткрытым глазом наблюдая за мухой на скатерти.
Просто семейная идиллия, подумала Габи. Если бы еще не надо было никуда идти… Но Айдена ждала его статья, ее – репетиции, да еще стоило бы заехать в их с Моникой квартиру, чтобы проверить автоответчик. Вдруг родители звонили и сказали, когда вернутся? Еще полчаса блаженного утреннего безделья, и пойду собираться, решила она.
– Какая духота! Надо впустить побольше свежего воздуха! – раздался голос со стороны родительского балкона.
И не успела Габи сориентироваться, как ее мама распахнула настежь балконную дверь и шагнула через порог. Заметив через решетку, что на соседнем балконе кто-то есть, Шарлиз с приветливой улыбкой перегнулась через перила, ожидая увидеть пожилую соседку, бабушку Грету… И обнаружила собственную дочь, сидящую в неглиже на коленях у патлатого парня в дырявых штанах.
– Ой. Мамочка, привет. – Габи попыталась улыбнуться и порозовела.
Айден близоруко прищурился:
– Здравствуйте, миссис Шонлейзенхоф. Шарлиз немного помолчала. Затем произнесла:
– Ну что ж. Если он умудрился запомнить нашу фамилию, значит, по крайней мере, серьезно к тебе относится. Одевайтесь и приходите, будем пить какао.
Матильда встала, потянулась и пошла по перилам домой, словно давая понять: А я тут ни при чем. Это все они. Я их предупреждала.
Родители были несколько шокированы, когда узнали, что Габи устроилась на работу в кабаре. Но поддержать ее во время премьеры пришли все трое: мама, папа и Айден. Танцуя, она помнила, что среди внимательных зрителей есть самые близкие ей люди, которые поддержат ее, что бы ни случилось, – и если ее ждет триумф, и если провал. А во время ее сольного номера за кулисами, затаив дыхание, стоят новые друзья и следят за каждым ее движением.
Упорные тренировки или эта поддержка помогли ей не споткнуться на каблуках, не сфальшивить, не сбиться с такта – кто его знает. Как бы то ни было, зал встретил дебют Габриэли Шон в роли Сандры Галлахер не свистом, а аплодисментами.
Глава 9
Габи казалось, что никогда еще ее жизнь не была столь насыщенной. Каждую пятницу она выходила на сцену кабаре «Павлиньи перья», а все свободное время проводила в обществе Айдена. Впрочем, свободного времени оставалось все меньше и меньше – удача улыбалась ей теперь довольно часто, словно переменами в жизни Габи напомнила забывчивой фортуне о своем существовании, и на девушку посыпались предложения, как из рога изобилия.
Правда, они были из рода тех, что не способны удовлетворить ее творческие амбиции: Габи приглашали то на частную вечеринку – в качестве двойника, то в низкобюджетные фильмы и сериалы – для участия в крошечных ролях. Но по сравнению с ее прежним творческим застоем это был прорыв.
Работа в кабаре заняла в ее жизни особое место. Она и забыла со школьных времен, что это такое – волнуясь, стоять на сцене перед огромным залом, полным людей, каждый из которых смотрел на нее и ждал, а что же теперь эта девчонка скажет или сделает. В последние годы работы в кино Габриэль выходила на подмостки только во время занятий на актерских курсах, где твои зрители – это твой курс, группа до боли знакомых людей, с их предсказуемой реакцией.
Габи с удивлением обнаружила, что, подзабыв детский опыт, стала бояться сцены. Съемочный процесс – совсем другое. Сначала надо долго и терпеливо дожидаться, когда установят декорации, загримируют актеров, поставят свет, когда все участники группы окажутся на своих местах, а режиссер прекратит ругаться с продюсером и сценаристом и даст команду «Мотор!». А дальше наступает подлинное светопреставление: дубль, еще дубль, еще и еще…
В этой суете как-то некогда думать о волнении. Да и не видишь ты на съемочной площадке блестящих в полумраке зрительских глаз, что внимательно следят за тобой, отказывая в праве на ошибку. И неудачный дубль не переснимешь…
Габи покрывалась холодным потом каждый раз перед тем, как сделать шаг и ступить на высокую лестницу кабаре, подсвеченную бегущими огнями, чтобы величественно спуститься с нее навстречу зрителям, мягко покачивая серебристым плюмажем на шляпке.
Зато встречали ее просто великолепно! Зал после ее номера разражался овациями, не замечая, как трясутся ее коленки под блестящей бахромой костюма. И этими аплодисментами дарит ей самое главное для актрисы – уверенность в том, что в этот миг она – самая лучшая!
Но это еще не все. Каждую пятницу Габи называла себя двойником мисс Галлахер, и это больше не нервировало ее. Наоборот – маска Сандры даже добавляла ей выдержки. Словно в случае провала Габриэль всегда могла пискнуть из-под своей искусственной личины: «Это не я!»
Сандра из похитительницы ее жизни превратилась в ангела-хранителя Габи, ее своеобразный талисман.
Уже три месяца, как я работаю в «Павлиньих перьях», сообразила Габи, когда ее взгляд упал на календарь, висящий в гримерке. Ну и ну! А на первых репетициях она боялась, что не выдержит здесь и дня.
Теперь она привыкла и к хождению на огромных каблуках, и к атмосфере за кулисами, и к вечным разносам Ларри, чей ворчливый характер уравновешивался добродушием бородача Джерри. Здесь не было легко. Но было чертовски интересно.
И здесь были друзья. В их разряд попали даже бывшие враги. Например, сегодня одна из девушек по имени Милли предложила ей телефон агента, который может устроить интересную работу. А ведь раньше эта Милли ненавидела ее!
– Спасибо! – расчувствовалась Габи, не веря своим ушам. – Телефон агента? Милли, не знаю, как тебя благодарить…
– Ну что ты, не стоит благодарности, – пожала плечами Милли. – Это всего лишь дружеская услуга. Мы ведь должны держаться друг за друга, правда? Разве что, если можно, дай позвонить с твоего мобильника. А то мой разрядился…
– Да, конечно! – Габи порылась в сумочке и достала аппарат – изящный серебристый корпус, забавный меховой чехол «под жирафа». – Звони.
– Спасибо, ты меня очень выручила, – широко, как на сцене, улыбнулась Милли. – Ты даже не представляешь, какой это важный звонок. Надеюсь, теперь мы подруги?
– Подруги, – кивнула Габи, и Милли, еще раз улыбнувшись, вышла из гримерки – видимо, чтобы посекретничать с очередным дружком.
Габи ушам своим не верила: и это та самая Милли, из-за которой она месяц назад чуть шею себе не сломала!
Милли с самого начала невзлюбила Габриэль. Еще бы: Милли работала в кабаре уже несколько лет, а так и оставалась пятой танцовщицей слева. И это несмотря на то, что и Ларри, и Джерри успели неоднократно познать прелесть ее любви. А тут заявляется девица, утверждает, что она похожа на Галлахер, и ей тут же – бац! – и сольный номер.
Как-то раз Милли подкараулила Габи в коридоре.
– Ну и кто из них, гадина? – процедила она, притискивая Габи к стене и угрожающе приблизив к ее лицу свои длинные ногти, покрытые кроваво-красным лаком.
– Что с тобой, Милли? Ты о чем? – растерялась Габриэль. Они были примерно одной комплекции, но Габи оказалась не готова к подобному натиску.
Милли противно расхохоталась.
– Не строй из себя невинную овцу. Ты прекрасно поняла, о чем я. С кем из хозяев ты переспала, чтобы получить этот номер – с Ларри? Или Джерри? Или с ними обоими?
Габи рассмеялась в ответ.
– Я не пользуюсь такими методами, Милли. И зря ты злишься. Я не виновата, что уродилась похожей на Сандру. И не завидуй мне: если бы ты знала, сколько горя мне причинило это сходство прежде, чем начало приносить дивиденды!
– Я? Завидую? – Милли расфыркалась, но демонстрировать Габи свой вульгарный маникюр прекратила. – Тебе, что ли, кошка драная? Просто я выскочек не люблю.
Она развернулась и направилась в гримерную, на ходу продолжая бормотать себе под нос:
– Было бы, кому завидовать…
Габи изо всех сил постаралась выкинуть этот неприятный инцидент из головы, но Милли на этом не успокоилась.
Во время вечернего представления, когда Габи спускалась по лестнице, проходя через живой коридор танцоров, мысок туфли Милли неожиданно возник там, где в тот момент ему было совершенно не положено находиться: между платформой и каблуком обуви Габриэли…
Габи, которая элегантно шествовала, улыбаясь во весь рот, как ее долго и нудно учил Ларри, почувствовала, что теряет равновесие и вот-вот полетит вниз головой с четырехметровой высоты.
Доли секунды на принятие верного решения… Мир словно замер, под барабанную дробь ее сердца ожидая развязки.
Габи с детства знала, чего нельзя делать при падении, а что – необходимо. Ведь какую бы науку ты ни постигал – кататься на коньках, ездить на лошади или танцевать – тебя первым делом учат правильно падать, чтобы обойтись без серьезных травм.
Обычный человек в такой ситуации инстинктивно – и совершенно напрасно! – выкинет руки вперед, словно это может помочь удержаться за воздух. Спортсмен, падая, сгруппируется, чтобы конечности не пострадали, а тренированный мышечный корсет защитил кости.
Но ведь речь шла об актрисе! Девушке, на которую смотрел весь зрительный зал! И главное правило для артиста – даже ценой своего здоровья не сорвать представление.
Габи не могла себе позволить клубком скатиться вниз по ступеням на глазах у публики. Падать – так падать красиво!
Заваливаясь вперед, она резким движением распростерла руки в стороны, как крылья, уповая на близость шеренг танцоров справа и слева от нее. Теперь жизнь Габи зависела лишь от одного. От профессионализма ее товарищей.
И они не подвели! Моментально сориентировавшись в обстановке, двое танцоров-мужчин подхватили ее под плечи, еще двое придержали за бедра… И в такт музыке Габи снесли вниз в позе пловчихи… или золотой рыбки, поскольку в тот день она выступала в платье цвета презренного металла.
Может быть, на долю секунды лицо Габи и исказилось от ужаса, но этого не заметил никто из зрителей. Она продолжала лучезарно улыбаться и, ощутив под ногами твердыню пола, обыграла импровизированный образ: сделала руками несколько волнообразных движений, изображающих колыхание плавников…
Публика была в восторге от красивого акробатического этюда…
Вспоминая об этом, Габи содрогнулась. Ужас, который она испытала в тот момент, был посильнее того, что настиг ее когда-то на балконе у Айдена. И будь Габриэль обычной девушкой, она бы никогда в жизни больше не ступила на злосчастную лестницу, обходя ее стороной за добрую милю.
Но, в отличие от случая с балконом, в кабаре Габи была на работе. На сцене она не могла позволить себе того же, что и в жизни, – бояться, быть слабой…
Как бы то ни было, каждую пятницу она продолжала спускаться по той же лестнице чуть более осторожно, но без сомнений.
В отличие от публики, ее коллеги сполна оценили ситуацию! После шоу Габриэль сидела за столиком в зале, опустевшем после ухода зрителей, и медленно приходила в себя, а вокруг нее толпились сочувствующие и просто любопытные: всем хотелось посмотреть на девушку, бывшую на волоске от смерти.
– Какого черта там произошло?! – бесновался Ларри, которого чуть инфаркт не хватил, когда он увидел из-за кулис, что Габи находится на волоске от перелома черепа.
– Ну расскажи мне, девочка, как такое могло случиться? – нервно теребя бороду, вопрошал Джерри, которого известие о том, что едва не погибла одна из лучших солисток шоу, застало в офисе, и все же он разволновался так, словно наблюдал ужасную картину собственными глазами. – Тебя кто-то толкнул?
– Я даже догадываюсь кто! – Ларри в упор уставился на позеленевшую Милли.
Теперь взгляды всех присутствующих перебегали с Милли на Габи и обратно.
Габи тоже посмотрела в сторону обидчицы. Ее все еще трясло – напряжение, маскируемое до конца шоу, теперь выплеснулось наружу. Едва оказавшись за кулисами, она разревелась, а потом долго благодарила тех парней, что успели ее подхватить.
И вот теперь, когда вся труппа во главе с владельцами кабаре столпилась вокруг нее и ждала приговора для Милли… Теперь сердце Габи дрогнуло. Она не знала, что будет с этой несчастной дурехой, доведенной черной завистью до преступления. Отделается та увольнением или дело пойдет в суд? Как бы то ни было, волна всеобщей ненависти и гнева была готова обрушиться на голову Милли – все ждали только сигнала.
И Габи не смогла бросить камень.
– Да нет, я просто споткнулась, – произнесла она. – Эти чертовы каблуки… Простите, что так всех переполошила.
– Уверена? Подумай хорошенько, – предложил обо всем догадавшийся Джерри.
– Уверена, – твердо сказала Габи.
Толпа артистов, слегка разочарованная тем, что расправы не будет, начала расходиться.
Милли стояла, не веря своим ушам. Она-то уже приготовилась к самому худшему… Поняв, что гроза миновала, несостоявшаяся убийца шмыгнула за спины коллег и попыталась раствориться в гримерке среди клубов пудры. Лора, кивнув Патти, чтоб присмотрел за Габи, тут же отправилась следом.
Каким именно образом темнокожая великанша объясняла интриганке, что в дальнейшем той следует держаться подальше от ее подруги, история умалчивает. Но после этого разговора слой грима на лице Милли оказался гораздо толще, а нрав – несравнимо мягче. Она подошла к Габи со словами раскаяния, прославляя ее великодушие и заверяя в своей дружбе.
Но Габи была уверена, что после случившегося Милли затаила еще большую злобу. Тем более что ей пришлось иметь разговор поочередно еще и с Ларри, Джерри, Патти и другими…
И вдруг на тебе – Милли подходит к ней и предлагает работу! У Габи и так сейчас довольно-таки плотный график, но ей не хотелось отталкивать руку помощи, протянутую девушкой, которая ненавидела ее прежде. Да и потом… любое предложение в их профессии может оказаться судьбоносным.
Рассудив так, Габи дала себе слово, что непременно позвонит по телефону, оставленному Милли.
– Милая, что ты делаешь завтра? – Айден, не отрываясь от перемешивания салата, оглянулся на Габи, отчего несколько томатных ломтиков в сливочном соусе с пряностями тут же выскочило из миски на стол.
– Встречаюсь с возможным работодателем, – ответила Габи, подходя к Айдену и запихивая сбежавшие кусочки овощей себе в рот. – Ммм, как вкусно! Давай только добавим еще немного зелени, я ее уже нашинковала.
Ей нравилось готовить с Айденом в четыре руки – такое сотворчество давало ей непередаваемое ощущение под названием «мы вместе». На маленькой кухне его квартиры им не было тесно. Они не мешали друг другу, напротив – дополняли. И это было чертовски хорошим признаком.
– И что за работа у тебя наклевывается? – поинтересовался он.
– Точно еще не знаю, но мне дали телефон агента, который специализируется на двойниках. Насколько я поняла, что-то связанное с дублерами в кино. Представляешь, если мне предложат стать дублершей Сандры! Я наконец-то смогу увидеть вблизи женщину, которая оказывает такое огромное влияние на всю мою жизнь!
– Я буду рад, если это случится, – кивнул Айден. – Ты увидишь, что она очень простой и приятный человек. Надеюсь, что после этого у тебя не останется даже следов обиды на то, что из-за Сандры у тебя были определенные сложности.
– Да у меня и так уже нет никакой обиды, – пожала плечами Габи. – Наоборот, я ей благодарна. Из-за нее у меня сейчас интересная работа в кабаре. Если подумать, то и тебя я обрела благодаря ей.
– Да? Почему это? – заинтересовался Айден.
– Вот смотри, – начала объяснять она. – Мне прочили большое будущее. Кто знает, если бы я не комплексовала из-за своего сходства с Сандрой, может быть, уже была бы звездой, жила в особняке, а за Матильдой в мое отсутствие ухаживала бы прислуга. А так мне пришлось оставить ее у родителей, чтобы она не изодрала обои на съемной квартире, и приезжать кормить ее. И будь я уверенным в себе человеком, разве я суетилась бы почем зря и полезла за кошкой через балкон? Ничего подобного. Просто насыпала бы корма в миску, чтобы Моти поела, когда вернется, и уехала. Вот и получается, что моя рефлексия по поводу Сандры повела меня по тому пути, на котором я встретила тебя.
– Тогда – да здравствует Сандра! И да здравствует кошка! – воскликнул Айден, привлек к себе Габи и зарылся лицом в ее волосы. – Даже и не знаю, – тихо продолжил он, – что бы со мной было, если бы на меня с неба не свалилось такое счастье.
– Всклокоченное и почти без юбки, – смущенным голосом подхватила Габи.
– С пушистыми волосами и очень соблазнительной фигурой, – поправил ее Айден.
– У меня сложилось впечатление, что тогда, при первой встрече, ты этого не заметил, – возразила она.
– Просто я старался этого не показать, чтобы не смущать тебя еще больше, – признался он. – Не веришь? Могу доказать. На тебе были белые кружевные трусики. Видишь, я помню.
– Вот эти? – Габи кокетливо приподняла край длинной футболки, в которой она расхаживала по квартире.
– Точно, – охрипшим голосом подтвердил Айден, подхватил Габи и усадил на кухонную стойку перед собой. Край футболки полез выше под его руками, открывая тело Габриэли поцелуям любимого.
Наслаждаясь его прикосновениями, Габи прогнулась, откинулась назад, хотела опереться о стойку – и ее кисть угодила в салат. Охнув и рассмеявшись, она показала Айдену руку, перемазанную густым и терпким салатным соусом. Он, не задумываясь, слизал каждую каплю соуса с ее тонких пальцев, неторопливо проходясь кончиком языка по каждой фаланге.
Габи зажмурилась от удовольствия. Потом, чтобы продолжить гастрономическую тему, выудила из миски оливку, зажала ртом и наклонилась к Айдену, предлагая ему взять ягоду губами подобно тому, как птицы кормят своих птенцов. Вкус губ Габриэли смешался с солоноватым и острым вкусом пищи.
Любовная игра превратилась в ужин или наоборот, но они еще долго насыщались и тем, и тем, запивая любовь и еду мускатом.
– Я очень рад, дорогая Габриэль, что вы решили обратиться именно к нам! Смею вас заверить, что вы – настоящая находка для нашего агентства, а мы – залог успеха для вас. Давайте выпьем за плодотворное сотрудничество!
Новый знакомый поднял бокал с шампанским, лучезарно улыбаясь Габи, словно целую неделю репетировал перед зеркалом эту благожелательную и радостную гримасу.
Они сидели в ресторане «Павлиньих перьев», и агент рисовал перед девушкой столь радужные перспективы карьерного роста, что ее голова готова была закружиться. По его словам выходило, что максимум через месяц она проснется если не знаменитой, то известной уж точно, через год затмит по популярности свою двойняшку, а там уж и до Оскара недалеко.
Габи в очередной раз подивилась великодушию Милли, давшей ей столь ценный телефон.
– Скажите, мистер Фишкейк… – начала она.
– Тед, – поправил он. – К чему церемонии? Мы же собираемся стать друзьями.
– Хорошо, Тед, – не стала спорить Габи. – Но я хотела бы узнать подробнее, что за работа меня ожидает. Вам нужна дублерша для Сандры или просто девушка с моим типом внешности?
