Текст книги "Когда распускаются розы"

Автор книги: Кэтрин Полански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Действительно? – ехидно осведомилась она.

– Действительно. – Колин развел руками. – Я ни одного дня не отлынивал от работы и всегда содержал семью. Что меня подкосило, так это бесконечная рутина. Не каждый сможет постоянно слушать одну и ту же музыку, ведь так?

Конечно, все это Фиона прекрасно могла понять, однако она была уверена, что за этим скрывается какая-то история. Колин был бродягой по натуре и не мог подолгу сидеть на одном месте. Вполне возможно, он был таким всегда, но не исключено, что он стал таким в результате определенного стечения обстоятельств. Не зная этих обстоятельств, она не может о нем судить, а тем более осуждать.

Фиона встала и принялась убирать со стола. Его жизнь ее попросту не касалась, и вряд ли когда-нибудь коснется. Он вправе принимать любые решения, кажущиеся ему правильными, даже если ей они кажутся ужасно несправедливыми. Но судить она не станет, ни за что. Да она его полдня знает!

– Сейчас я поставлю посуду в раковину, и мы сможем поговорить обо всем на свежем воздухе, – предложила Фиона.

– Нет. – Колин тоже поднялся с места. – Давайте лучше я уберу посуду, а вы посидите снаружи. Дайте покой своей ноге.

Фиона пожала плечами, но сопротивляться не стала. Предложение было очень кстати: этот день ее вымотал. Она, хромая, вышла на веранду. Нога болела уже меньше.

Через некоторое время Колин крикнул ей из кухни:

– Ничего, если ваших мелких собачек, похожих на крыс-переростков, я тоже посажу в посудомоечную машину?

– Только попробуйте! – отозвалась она. – Если вам настолько надоело жить…

Он хозяйничал у нее на кухне, насвистывая что-то себе под нос и время от времени прикрикивая на надоедливых такс, которые, конечно же, не удовлетворились ролью сторонних наблюдателей и участвовали в процессе, как могли. Закончив с посудой, Колин показался в дверях веранды. В одной руке он нес кувшин, в котором позвякивали кубики льда. Делал это он исключительно по-хозяйски, но ненавязчиво. И как это у него только получалось?

Фиона сидела на старых качелях, положив больную ногу прямо на подлокотник. Колин уселся в кресло-качалку, стоявшее рядом, и наполнил два стакана:

– Чай со льдом. На этот раз без алкоголя.

– Спасибо.

4

Настало время поговорить обо всем серьезно. Но Фиона не торопилась начинать разговор – спешить им обоим некуда. Так хорошо сидеть вечером на веранде, потягивая холодный чай, и просто отдыхать. Любоваться закатом. Фиона, прищурившись, вглядывалась в низкие облака у горизонта. Возможно, будет дождь… а возможно, и нет.

Небо было чудесного оттенка, когда синий вечерний свет смешивается с желто-розовым светом спокойного заката. Колин, видимо, тоже залюбовался открывающимся перед ним зрелищем, он смотрел на луга и холмы, поставив стакан на перила веранды, и, казалось, думал о чем-то своем. Фиона не мешала ему. Спокойного мужчину можно пережить несколько минут.

Неожиданно они оба вздрогнули от испуга. Дверь из кухни на веранду отворилась сама собой, словно по мановению чьей-то невидимой руки. Однако оказалось, что это всего лишь одна из рыжих такс, которая решила прогуляться на свежем воздухе. Подойдя к Колину собачка тявкнула и с неожиданной ловкостью запрыгнула мужчине на колени.

– Вы не могли бы втолковать вашей сосискообразной собачке, что сейчас тепло, я не мерзну и мне не нужна грелка? – поинтересовался Колин, глядя на уютно устроившийся на нем живой калачик.

– Она уже уснула и все равно не услышит моих нравоучений, – улыбнулась Фиона, – но, если уж она так вам мешает, то просто снимите ее и посадите на пол.

– Иди на пол! – тихонько скомандовал он длинноухой собачке.

До сих пор Фиона еще ни разу не слышала, чтобы он говорил таким мягким тоном.

– Как ее зовут?

Она прищурилась.

– Это, должно быть, Пипетка. У нее есть привычка спать на коленях у гостей. Некоторые пугаются, но вы, похоже, не из таких.

Колин ошеломленно засмеялся.

– Пипетка?!

– Да, у моей сестры своеобразное чувство юмора.

– У Сибиллы? – уточнил он.

– Да. Стейси шутит по-другому, – пожала плечами Фиона.

– И как же зовут остальных? – Колин опасался услышать ответ, но все же спросил.

– О, лучше вам этого не спрашивать сейчас. Такие новости лучше узнавать постепенно. – Кажется, Фиона догадалась, что полный список имен всех ее собачек может оказаться слишком шокирующим для непривычного человека.

– Пипетка. Надо же… – покачал головой Колин.

Он начал было гладить мирно посапывающую собачку, но, повернувшись к Фионе, снова немного посуровел.

– Вы думаете, у нас было достаточно времени, чтобы немного привыкнуть друг к другу?

– Достаточно, чтобы мы могли наконец поговорить, – согласно кивнула она и прибавила: – Вы устали с дороги, но теперь уже слишком поздно, чтобы искать отель во Фловерс Вэлли. Сегодня вы можете переночевать здесь, а там посмотрим.

– Я могу спать под открытым небом, – напомнил он Фионе.

– Вот и прекрасно, – кивнула она.

Фиона предпочитала не забивать себе голову заботами о его ночлеге. Похоже, ему вполне можно было доверять, но все же она не чувствовала себя в полной безопасности рядом с ним.

– А теперь, я хотела бы узнать, какие у вас планы относительно моих розовых кустов, – перешла к делу Фиона.

– О'кей. – Кажется, Колин тоже был рад наконец-то перейти к сути вопроса. – Тогда давайте начнем с самого начала. Насколько мне известно, вы получили в своих оранжереях несколько новых сортов роз. Около года назад вы послали Стейси в Шотландию кое-какие из этих цветов.

– Да, помню-помню, – кивнула Фиона. – А она, в свою очередь, передала их одному из сотрудников «Веллнесс». Очень любезно с ее стороны.

– Этим сотрудником был я, – сообщил Колин. – И сперва я подумал, что эти сорта вывела именно ваша сестра. Поэтому вначале я вел переговоры с ней, а не с вами.

– Честное слово, Стейси не хотела вас обманывать, – объяснила Фиона. – Просто с тех пор, как я развелась с мужем, у нее прямо-таки крыша поехала на почве того, что она должна всячески меня оберегать. Поэтому она решила не втягивать меня в переговоры с фирмой, пока не станет ясно, что дело стоящее, и действительно понадобится мое участие.

– Короче говоря, – решительно прервал ее излияния о сестре Колин, – вы скрещивали между собой различные виды роз и получили при этом несколько новых.

– Совершенно верно, – снова кивнула Фиона.

– «Веллнесс» производит лекарства вот уже более ста лет. – Казалось, Колин искренне гордится компанией, в которой работает. Весьма личностный подход к делу. Пожалуй, ей это нравилось. – Несколько лет назад наша компания, помимо этого, занялась производством натуральных лекарственных средств. То есть травяные сборы и настойки, эфирные масла…

– Да, я понимаю. – Фиона задумалась. В своем магазинчике она готовила лекарственные сборы и натуральные косметические средства, но не предполагала, что подобные вещи могут заинтересовать фармацевтических гигантов.

– Как вам известно, почти восемьдесят процентов розового масла производит Болгария. Цветы Долины Роз славятся на весь мир. – Он мечтательно вздохнул. – Я довольно часто там бываю. Потрясающе красивые пейзажи, особенно весной и летом! Нигде в мире больше нет ничего подобного!

Фиона заметила:

– В детстве я видела эти поля. Семья моей матери, как я уже говорила вам, была родом из Болгарии, и мама всегда сажала розовые кусты у нас в саду, чтобы они напоминали ей о родине. Поэтому у меня и возникла идея вывести новые сорта.

Пипетка, самая старшая такса с самым несносным характером, все еще лежала на коленях у Колина, который почесывал ей брюшко, и жмурилась от удовольствия. Фиона заметила, как еще одна такса – кажется, это была Лаванда, – высунула из дверей любопытный нос, но выходить почему-то не стала. Наверное, обиделась, что не ей чешут брюхо… Временами ей казалось, что таксы ведут себя в точности как люди.

– Возможно, вы ставили эти эксперименты ради собственного удовольствия, но для «Веллнесс» это не просто забавы. – Ну вот, она работает не покладая рук, а у него получается, будто всего лишь от скуки! Фионе даже стало немного обидно. Колин между тем продолжал: – Дело в том, что розы Болгарии уже не так привлекательны для производителей духов и эфирных масел, как раньше. Не то чтобы почвы истощились – с этим еще можно было бы как-то бороться. Как и с вредителями, которые сейчас одолевают болгарские поля. Однако в последнее время, когда Болгария вошла в Евросоюз, цены на розовое масло стали слишком высокими. – Он развел руками. – Они практически монополисты, поэтому могут себе это позволить. Парфюмерам приходится покупать по любой цене, мы же, фармацевты, можем позволить себе искать другие источники. Поэтому наша фирма заключает долгосрочные договоры с фермерами, которые выращивают розовые кусты в разных странах. Что же касается моей задачи как биохимика, то я занимаюсь исследованием новых сортов роз и выясняю, годятся ли они для производства розового эфирного масла. Сотрудникам нашей лаборатории понадобились месяцы, чтобы провести полный анализ ваших образцов.

– И? – Фиона даже не предполагала, что ее сорта могут соперничать с болгарскими, выпестованными десятками поколений мастеров своего дела.

– И оказалось, что ваши розовые кусты совершенно уникальны. – Для разнообразия Колин улыбнулся. Фионе была приятна эта похвала. Нет, не похвала, только оценка. Оценка специалиста. – Цветы очень жизнестойки, неприхотливы, обладают прекрасным ароматом. Кроме того, эти сорта обладают еще одним важным свойством. Не знаю, как лучше объяснить. В некоторых цветах определенных сортов роз присутствует одно химическое вещество, которое позволяет получать из них розовое масло с особыми свойствами, с очень сильным лекарственным эффектом. Это вещество обладает сильными антисептическими, антиоксидантными и многими другими свойствами. Проще говоря, оно делает розовое эфирное масло отличным лекарством. Так вот, в ваших розах это вещество есть. Мы полагаем, что обнаружили его. Я так полагаю.

– Прекрасно.

Что еще сказать на данном этапе, Фиона не знала.

– Для начала «Веллнесс» хотела бы купить ваш урожай. – Колин перешел к деловой части. – Собрать его могу я сам, или мы с вами сделаем эту работу вместе, – как захотите. Для того чтобы убрать ваши полтора гектара, потребуется не так уж много времени. Для получения одного грамма розового масла требуется почти три килограмма цветов. Однако ваших роз вполне хватит, чтобы выделить достаточно экстракта для дальнейшего исследования свойств этого сорта.

– А что будет потом? – осведомилась Фиона.

– Потом мы должны будем принять кое-какие решения. Если окажется, что ваш сорт и впрямь настолько уникален, то его нужно будет запатентовать. Мы не воруем у фермеров. – Еще одна короткая улыбка показала, что это было что-то вроде шутки. Фиона позволила себе не улыбаться в ответ. – Если вы решите возделывать его сами и купить для этого больше земли, то «Веллнесс» готова заключить с вами договор. Другая возможность для вас заключается в том, чтобы продать права на этот сорт нашей компании. Речь идет о долгосрочном договоре, который принесет обеим сторонам большие прибыли. Конечно, нельзя делать никаких прогнозов прежде, чем мы проведем более точный анализ.

Все это звучало просто фантастически. Фиона не видела никаких причин для отказа. Конечно, она не очень-то верила в то, что ей вдруг несказанно повезет, и она сказочно разбогатеет, но дело было не в деньгах. Терять ей было абсолютно нечего, и в то же время очень хотелось узнать, возможно ли осуществить этот безумный проект.

Ради своих роз она готова была пойти на такой риск.

Но не ради мужчины.

Но теперь она была абсолютно уверена в том, что Колин Макбрайт не представляет ни малейшей угрозы для ее сердца, и решила не забивать себе голову мыслями о нем.

– Что ж, – спокойно сказала она, – я думаю, мне нужно немного времени, чтобы как следует оценить открывающиеся передом мной и моими цветами перспективы. Сегодня мы слишком устали, и я не хотела бы вот так принимать важные решения. Тем более вы говорите, что для них еще слишком рано.

– Да, верно. – Колин все также мирно поглаживал таксу, словно бы разговор шел не о бизнесе, а о завтрашнем ужине.

– Тогда почему бы нам не допить этот лимонад и не отправиться спать? – предложила Фиона.

Пипетка зевнула во всю пасть.

– Кажется, она с вами согласна, – хмыкнул Колин.

– Вы любите животных? – спросила Фиона, наблюдая, как он продолжает поглаживать таксу. Разговор о делах на сегодня был завершен, и можно было спокойно поболтать о чем-нибудь другом.

– Ну, в общем, да. У моей жены и дочерей живут морские свинки. – Колин смешно наморщил нос. – Они ничего не делают, только хрустят едой все дни напролет. Я имею в виду свинок, а не жену с дочерьми, конечно же… Правда, животные появились уже после того, как я ушел. Так уж получилось.

– Пипетке нравится, что вы ее гладите. – Фиона старательно избегала разговора о его семье. Ее это совершенно не касается.

– Еще бы! – хмыкнул Колин. – Если бы мне кто-нибудь так почесывал, я бы был на седьмом небе от блаженства.

Фиона с трудом сглотнула, отчаянным усилием прогнав видение обнаженного Макбрайта, свернувшегося комочком и тающего от почесываний спинки. Справившись со своим воображением, она сообщила:

– Это ей награда за трудное детство.

– Вот как? – Колин почесал собаку за ухом. Пипетка тявкнула. – У нее было трудное детство?

– Да, она – найденыш, с которого началась эта, не побоюсь так выразиться, коллекция такс. Сибилла нашла ее у железнодорожной станции. Это было зимой. – Она поежилась. – Сибилла шла к подруге и вдруг услышала тявканье. Она обошла мусорные ящики и увидела, что кто-то привязал к торчащему из земли железному пруту маленькую таксу. Привязал веревкой, даже ошейник пожалел оставить. Только бросил рядом кость… Потом мы подумали, что это, наверное, кто-то из проезжих бросил. У нас в городе не так много людей, и уж никто не выкинет на улицу щенка…

– Я заметил, вы тут живете очень дружно, – согласился Колин.

– Всякое бывает, – махнула рукой Фиона. – Сибилла, конечно же, принесла щенка домой. Собачка была в ужасном состоянии. На спине у нее был свежий шрам от операции на позвоночнике, с неснятыми швами. Задняя часть была парализована, и Пипетка сильно изранила бесчувственные задние лапки и живот на снежном насте. У нее были пролежни и язвы, раны и пугающий шрам. – Фиона вздохнула, вспомнив, какой ужас испытала, когда подумала о моральных качествах людей, которые могли так поступить с беспомощным животным. Да и люди ли они? – Ее предали те, кого она любила больше жизни, она оказалась на улице на морозе, маленькая, беспомощная, растерянная. Такое сломило бы любого, даже человека – но не ее. Она сохранила удивительную жажду жизни, бодрость и неистребимую веру в людей. Не хочу сказать, что понимаю тех, кто может выбросить больную собаку при первых признаках сложностей – но жизнь меня приучила, что такое бывает. Но как могло быть, что собаку прооперировали – потратили немалые деньги – и, не дожидаясь даже заживления шрама, выкинули на мороз? Какой-то бред, настоящая сумеречная зона.

– Я вижу, вы с этим справились, – вполголоса сказал Колин, гладя Пипетку. Собачка села и вдруг подпрыгнула у него на коленях, стремясь лизнуть гостя в нос.

– Да. Мы вызвали ветеринара, он диагностировал дископатию, рассказал, как делать массаж, прописал витамины… Через некоторое время Пипетка начала шевелить хвостом, потом – задними лапами, а через три месяца уже скакала по дому как сумасшедшая. Да, проказница? – Фиона улыбнулась собачке, и та, почувствовав, что обращаются к ней, бешено завиляла хвостом.

– Вы сделали очень доброе дело. – Колин ласково погладил Пипетку подлинным мягким ушам.

– Разве вы поступили бы иначе? – удивилась Фиона.

Колин помолчал.

– Наверное, нет. Не знаю. Жизнь меня с таким не сталкивала. Я никогда не находил такс.

– Значит, у вас все еще впереди, – оптимистично пообещала Фиона.

5

Ночь была необыкновенно тихой. Колин лежал на спине в расстегнутом спальном мешке и пытался понять, что повергло его в такое странное беспокойство. Это состояние духа было ему абсолютно не свойственно. В другое время он бы только наслаждался такой ночью, как эта. Но сейчас что-то мешало, не давало полностью успокоиться и расслабиться.

Он хотел заснуть, но ему все время казалось, что за ним следят. Кто?

Явно не Фиона Риордан, с такой настойчивостью избегавшая конкретных разговоров. Или она более сумасшедшая, чем кажется… И все же ощущение чужого взгляда не покидало. Может, это местные жители бродят? Сколько Колин ни вглядывался в темноту, он никого не увидел и решил не обращать внимания на свои опасения.

Постепенно становилось все прохладнее. С запада надвигались черные тучи, закрывая луну. Господи, как же он устал! Что за бесконечный день. Надо отдохнуть, погрузиться в теплый спокойный сон, желательно без сновидений, и проспать до самого утра.

Стоило закрыть глаза, как в нос ударил сладкий запах свежескошенной травы и аромат роз, доносившийся из сада Фионы.

Свет в ее спальне погас больше часа назад. Фиона предлагала Колину переночевать в доме – в гостиной на диване или на веранде, но он отказался: чувствовал, что в его присутствии ее одолевает неуверенность, и решил, что ради ее спокойствия будет спать в саду. Тем более что стоял июль, и замерзнуть было невозможно при всем желании.

Около почтового ящика Колин обнаружил заросли дикой мяты и натер ей шею и руки, чтобы отпугнуть надоедливых насекомых. Роса еще не выпала, поэтому шершавые листочки мяты были теплыми и сухими. Вдалеке ухал филин, на лужайке тихо стрекотали цикады, и плясали огоньки светлячков. Тишина, покой, умиротворение – то, чего днем с огнем не сыщешь в больших городах. Но большие города для того и существуют, считал Колин Макбрайт, чтобы люди, страшащиеся одиночества, могли быть как можно ближе друг к другу.

Он почти никогда не боялся одиночества.

В такие ночи, как эта, мир, казалось, принадлежал ему одному. Над головой распахивалось роскошное небо – здесь, где не мешали многочисленные городские огни, оно поражало своим вечным великолепием, величественным блеском звезд. На это небо можно было смотреть, не отрываясь, очень долго – как и на текущую воду, и на пляшущее пламя. Оно неподвижно висело над крышами домов маленького городка, словно щедро наброшенное покрывало. Казалось, звезды так близко, они были мохнатыми, словно сказочные пчелы. Колин усмехнулся: нет, пчелы сегодня не в почете. Хорошо, пусть будут как шмели, – эти ни в чем не провинились перед Фионой Риордан. Небо приносило спокойствие. Вот крохотная движущаяся точка среди пылающих в неизмеримой дали небесных светил: спутник, летящий по орбите вокруг Земли.

В такие ночи понимаешь, как огромна и прекрасна Земля, и начинаешь любить ее еще больше.

Но сегодня что-то еще, кроме ощущения чужого взгляда, удручало Колина, мешало ему наслаждаться тишиной и покоем. Отчего-то он чувствовал себя очень одиноким. Странно – это чувство не посещало его уже очень давно. И то, что оно выбрало именно этот вечер для очередного посещения, настораживало.

После того как Фиона ушла спать, он обошел ее участок. Что ж, здесь было неплохо, однако он повидал множество других домов и участков и еще ни разу не испытал желания остаться где-нибудь и пустить корни.

Колин давно понял, что болезненно реагирует на все, что может ограничить его свободу. Его отец, Питер Макбрайт, создал свою фирму и заработал миллионы. Он рано умер, оставив после себя сына, которого едва знал, и жену, которая почти все время их брака спала в постели одна. Еще будучи маленьким мальчиком, Колин понял, что не хочет идти по стопам отца. Он решил избрать собственный путь. И пусть кто-то осуждал его независимость и непостоянство, но ему такая жизнь нравилась. А еще он старался никому ничего не обещать и не вешать на себя лишних обязательств. То, что он женился, было ошибкой. Ведь он подозревал, что быт его заест, в глубине души всегда подозревал, даже когда вел румяную от счастья невесту к алтарю. Но он не послушался голоса разума. Зато с тех пор научился только разум и слушать. Он слишком хорошо себя знал. Было бы глупо и недальновидно не пользоваться этим драгоценным знанием.

Внезапный порыв ветра взъерошил ему волосы. Еще сильнее запахло розами, духота словно толкнула мягкой ладонью в лицо. Три таксы, облюбовавшие Колина и все это время дремавшие рядом, вдруг вскочили на ноги и стремглав кинулись к дому. В черном небе клубились тучи, закрывая Млечный Путь, но Колин не двинулся с места, решив, что просто перейдет на веранду, если вдруг начнется дождь. Его взгляд то и дело возвращался к темному окну на втором этаже дома Фионы.

Да, эта женщина заинтересовала его. Она была чувственной с ног до головы и обладала очень непростым характером. Что ж, он всегда любил женщин с непростым характером. Но к этой явно будет не так-то просто приблизиться: с самого начала их знакомства он инстинктивно чувствовал, что Фиона чего-то боится. Еще ни одна женщина при встрече с Колином так странно себя не вела. Обычно их реакция была довольно предсказуема.

Первая капля теплого летнего дождя упала ему на лоб. Вскоре за ней последовала еще одна. С минуты на минуту должно было хлынуть как из ведра. Млечный Путь уже полностью поглотили тяжелые облака, не дававшие надежды на то, что удастся избежать грозы. Колин вскочил на ноги, но прежде, чем он успел свернуть спальник, послышались раскаты грома, а вслед за тем сверкнула молния, казалось, расколовшая небо пополам. Очередное небесное явление, которое, однако, лучше созерцать из-под крыши – если она у вас есть.

В следующий момент дверь дома распахнулась.

– Черт побери! Идите скорее сюда!

Колин невольно улыбнулся: неужели эта жесткая команда прозвучала из уст изнеженной хозяйки дома? Женщины, которая разгуливала в старомодных нарядах и вела себя так, будто не в силах выразить самую простую мысль одним предложением? Женщины, которая способна полчаса трещать о таксах и гороскопах, но когда доходит до дела, то отделывается простыми короткими фразами? «Я не знаю, мне надо подумать…» Со Стейси было гораздо проще вести дела.

В эту секунду на веранде вспыхнул свет, и на лестнице показалась Фиона – босая, в одной маечке и трусиках-шортах. Теперь в ее облике уже не было ничего старомодного.

– Вы что, с ума сошли? – закричала она. – Посмотрите, какая молния! Господи! Неужели вы не заметили, что надвигается гроза? Я все это время ждала, что вы постучитесь в дом, но, по всей видимости, вы слишком долго прожили в Шотландии и привыкли к дождям и прочей непогоде. Здесь, в Вирджинии, мы еще кое-что соображаем и в случае грозы прячемся под крышу.

– Да, я уже иду! – проворчал Колин. Ему казалось, что зайти в дом будет гораздо опаснее, чем остаться снаружи, и он не хотел знать, почему.

– Если вы и дальше будете так копаться, то следующая молния убьет нас обоих! – Кажется, она действительно в это верила. Во всяком случае, говорила искренне и громко – наверняка ее слышит весь городок. – Послушайте, конечно, я не была в восторге от идеи приютить вас у себя дома – в конце концов, я вас совершенно не знаю. Но гроза есть гроза, черт побери!

– То «господи», то «черт побери»… Вы крайне непоследовательны… – Колин наконец свернул спальник и сделал шаг в сторону дома.

– Макбрайт! – рявкнула она, как старый полковник. – Шевелите задницей, и побыстрее!

Именно это он и собирался сделать, и медлил лишь по очень простой причине: чем дольше Фиона стояла на ступеньках веранды и ругала его за нерасторопность, тем сильнее намокала под дождем ее обтягивающая маечка.

С другой стороны, Колин понимал, что если их убьет молнией, то ему уже не судьба будет полюбоваться на прелести Фионы. Весьма впечатляющие прелести, надо заметить. Эта мысль заставила его поспешить к двери. Стоило Фионе распахнуть ее, как четыре непонятно откуда взявшиеся низкорослые и длинные собачки стремглав шмыгнули мимо них в дом. В ту же секунду погас свет, как будто возвращение такс в родные пенаты послужило кому-то невидимым сигналом.

– Кажется, отключили электричество! – пробормотала Фиона. Исключительная наблюдательность: на взгляд Колина, очевидное можно было бы и не комментировать. Впрочем, блондинистая непосредственность Фионы начинала его забавлять.

Инстинкт заставил его взять руководящую роль на себя: ведь рядом находилась женщина, которая испытывала трудности. Колин ничего не мог с этим поделать: так уж его воспитали. Не отец, конечно – его почти никогда не было дома, – а мать, которая даже от маленького мальчика всегда требовала посильной помощи. Впрочем, ему это не составляло особого труда. Он любил всем помогать. Однако на этот раз его несколько сбила с толку маска растерянной и беспомощной женщины, за которой пряталась Фиона. В том, что это была маска, он уже нисколько не сомневался. Несмотря на то, что Фиона очень много разговаривает, она не прожила бы столько времени одна, если бы совсем не умела о себе позаботиться. Это нонсенс. А никаких помощников поблизости не наблюдается, весь дом принадлежит ей одной, она сама себе тут хозяйка, и правила устанавливает сама. Значит, она гораздо менее беспомощна, чем хочет казаться.

Однако с ним она играла в альтернативно одаренную блондинку из анекдотов. Что ж, раз ей так хочется, он поддержит эту игру… до поры до времени.

Колин слышал, как она расхаживает в темноте туда-сюда.

Наверняка ищет свечи, сказал он сам себе, не те красивые, декоративные, которыми у нее заставлен весь дом, а простые, толстые свечи, которые хранятся в любом доме на случай, если пропадет свет.

На кухне Фиона уже зажгла две такие свечи и поставила их на дубовый обеденный стол, отчего кухня сразу стала таинственной и немножко сказочной, какой бывает, пожалуй, перед Рождеством. Покончив с этим, Фиона включила штормовой фонарь и отнесла его в ванную по соседству с кухней. Остаток свечей она расставила в гостиной, поместив четыре из них в большой, облицованный кирпичами камин, на котором гордо красовались расписные фарфоровые тарелки.

– Так лучше? – вполголоса поинтересовалась она у Колина.

– Теперь здесь так светло, что даже читать можно! – отозвался он, хотя это было и не совсем так. Ну, в угоду хозяйке можно и немножко приврать.

Сколько бы толстых белых свечей Фиона ни зажигала, им было не под силу осветить все темные уголки большого дома. Впрочем, важнее всего было то, что они прекрасно освещали саму Фиону, тоже преобразившуюся в этом свете и похожую на фею из сказки. Взгляд ее таинственных глаз то и дело останавливался на его лице, но Колин догадывался, что сама она едва ли это осознает. Слишком уж она нервничала для того, чтобы сохранять ясность мысли. Для того чтобы заметить, что намокшая майка чересчур откровенно обтягивает ее фигуру. И вспомнить, что шортики очень короткие и не скрывают ее чудесные ноги так, как это делают старомодные юбки.

– Я не могу вам гарантировать, что завтра утром у нас будут свет и вода, – огорченно произнесла Фиона. Колин с трудом заставил себя прекратить думать о ее ногах и непосредственно улыбнулся.

– Вы меня разочаровали. Я-то думал, что вы сейчас быстренько выключите эту грозу и снова включите нам электричество. Что это с вами?

Он надеялся хоть немного ее развеселить, однако номер не прошел.

– Я хотела сказать… я не уверена, что в доме работает туалет.

– Конечно, приятного в этом мало, но, скорее, для вас, чем для меня, – пожал плечами Колин. – Не вижу большой трагедии в том, чтобы завтра утром ненадолго исчезнуть вон за тем деревом. – Он указал на еле видный за окном старый вяз, который сердито шумел под дождем.

– Боюсь, что телефон тоже отключили, – упрямо продолжала Фиона.

– Черт побери! – ахнул Колин. – Теперь мы не сможем звонить людям посреди ночи и будить их! Какая досада!

– Макбрайт! Прекратите, прошу вас! – нервно прошипела Фиона.

С этими словами она раздраженно отвернулась и прошла в соседнюю комнату, чтобы зажечь там свечи. Колин подумал, что у нее, по большому счету, нет никаких причин для того, чтобы так нервничать. Конечно, за окном бушевала настоящая буря, но дом был построен так основательно, что немного грома и молнии не могло причинить ему никакого вреда. Впрочем, нервному поведению Фионы могло найтись рациональное объяснение – в роли которого выступал он сам. А ведь он ничего такого не делал, даже пытался шутить и подбодрить ее. Неужели она все-таки уверена, что он маньяк? Нет, не может быть у нее настолько мало мозгов для этого…

Ситуация, тем не менее, требовала немедленного прояснения. Если она будет так нервничать, то не сможет заснуть, а Колину не хотелось, чтобы такая красивая молодая женщина не спала из-за него всю ночь. Нет, конечно, это было бы в какой-то мере лестно, но не в данных обстоятельствах.

– Вы хотите, чтобы я уехал в город? Вы переживаете из-за того, что вынуждены находиться со мной под одной крышей? – осведомился Колин, решив говорить начистоту. – В таком случае, не вижу никаких оснований для беспокойства. Если мое присутствие создает вам такие неудобства, то я могу сейчас же уехать и подыскать себе гостиницу или мотель…

– Не говорите ерунды! – раздраженно возразила Фиона. – Не можете же вы уехать вот так – посреди ночи, когда на улице бушует гроза! Это плохая идея. Тем более что вы можете найти мотель не сразу, и… – Она махнула рукой. Непонятно было, чего она опасается больше: того, что он уйдет, или того, что вернется, мокрый и злой, и тогда уж точно пощады не жди.

Ну ладно. Должен же быть какой-то способ заставить ее хоть немного оттаять! Почему-то Фиона реагировала на все его реплики обидчиво и крайне эмоционально. Неужели она совсем не умела вести себя рассудительно и логично? Ну как Стейси могла посоветовать ему в дальнейшем вести деловые переговоры с этой женщиной? Она совершенно не создана для деловых переговоров. Она создана… взгляд Колина снова скользнул по маечке Фионы… совершенно для другого.

Отчаявшись наладить с ней контакт, Колин неожиданно для самого себя вдруг схватил ее за руку в тот самый момент, когда она проходила мимо него, чтобы принести еще свечей. Она неподвижно замерла на месте.

– Что вы делаете? – Это был не возглас отчаяния и не шепот, а вопрос, заданный обычным, ровным тоном.

Он чувствовал бешеное биение ее пульса, тепло ее кожи, ощущал ее взгляд на своем лице.

– Послушайте, я просто не понимаю, что происходит, – попытался объясниться Колин. – Вы что, боитесь грозы?

– Нет, ничего подобного! – возмущенно воскликнула она. – О, господи, да я провела здесь все детство! Зимой у нас тут постоянно случаются ураганы, а летом гремят грозы. Люди, выросшие в Вирджинии, ко всему привыкли. По правде говоря, я даже люблю грозовые ливни.