Текст книги "После терапии (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Перес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Я оживаю.

– Да?

– Да, иди и открой дверь.

Я спрыгиваю с кровати.

– Что! Ты здесь?

Я мчусь по коридору к двери. Открываю ее и вижу Джейса с телефоном у уха.

– Какой ты коварный человек! – Восклицаю я, продолжая, как идиотка, говорить в телефон.

На мгновение мы замираем, все еще держа наши телефоны, а затем оба смеемся. Джейс делает шаг и обнимает меня.

– Сюрприз!

Он отпускает меня и закрывает дверь.

– Я люблю такие сюрпризы. Ты спас меня от нескольких часов зубрежки.

Он целомудренно целует меня и говорит:

– Да ну? И это единственная причина?

Я усмехаюсь и склоняю голову набок.

– Нет, это не единственная причина.

Он в своей рабочей одежде. Джейс всегда красив, неважно, как он одет.

– Ты приехал прямо с работы?

– Да.

Он протягивает руку и развязывает свой ярко-синий галстук. Ткань такого же цвета, как и его великолепные глаза. Я никогда не была фанатом офисного стиля в одежде, но Джейсу он очень идет. Когда он расстегивает верхние пуговицы на рубашке, мои руки начинают чесаться, мне хочется протянуть их и закончить этот процесс вместо него. Он замечает, как я жадно слежу за каждым его движением, умирая от желания увидеть его тело.

– Что? – говорит он невинно, как будто не понимает, что именно происходит.

Я пожимаю плечами.

– Ничего. Вообще ничего, – говорю я насмешливым тоном.

Я прохожу на кухню и спрашиваю, хочет ли он что-нибудь выпить.

– Конечно, у тебя есть сок?

Я смеюсь.

– Сок?

– Да, сок. Яблочный и прямо сейчас.

Я хихикаю.

– К сожалению, яблочного сока нет. Хотя у меня есть другой. Я должна пойти и купить несколько коробок яблочного сока, чтобы держать в холодильнике для тебя? – дразнюсь я.

Он пялится на меня.

– Ха-ха, очень смешно.

Я показываю ему коробку апельсинового сока, и он кивает.

– Ты очарователен, Джейс. Яблочный сок... – я все еще дразню его.

Наливаю ему стакан сока и хватаю бутылку воды для себя.

– Чем ты хочешь заняться сейчас, пока я тебя отвлек? – спрашивает он.

Я поднимаю брови.

– Я не знаю. А ты?

– Мы могли бы много целоваться. Я все думаю о твоих запросах, и, знаешь, твое прошлое возмущение о количестве поцелуев было, на мой взгляд, очень справедливым, я решил исправиться.

Я улыбаюсь.

– Это точно?

Он кивает.

– Ммм, да.

Я смотрю на часы, а затем обратно на него.

– Значит, мноооого поцелуев.

Он тоже смотрит на часы, и потом обратно на меня.

– Слава Богу.

Я ставлю бутылку с водой на столешницу и делаю шаг к нему, настолько близко, что практически прикасаюсь к нему. Затем приподнимаюсь на цыпочки ближе к его уху и шепчу:

– Да, слава Богу за это, потому что я умираю от желания снова почувствовать твои руки на своем теле.

Ясно вижу, как он напрягается в ответ на мои слова, потом сразу же ставит стакан на стол. Я отстраняюсь от него лишь на миллиметр, когда Джейс говорит мне:

– Ты пытаешься убить меня, не так ли?

Я качаю медленно головой.

– Нет, я просто наконец-то говорю тебе, чего хочу.

С тех пор, как он вернулся в мою жизнь, я была настороже. Я взвешивала его слова и действия, но сегодня вспомнила, как мой терапевт мудро сказал:

– Ты живешь, охраняя жизнь от прошлого, Джессика. Ты справляешься прекрасно, но ты должна найти равновесие. Жить сознательной жизнью – это хорошо. Жить с целью – это даже лучше, но тебе все равно придется быть самой собой, сохраняя равновесие. Не путай импульс с энтузиазмом. Не смотри на страх как на слабость. Ты должна начать доверять себе, чтобы принимать мудрые решения. И самое главное, позволь себе насладиться жизнью, всем, что она сможет предложить тебе.

Желать Джейса – не означает быть импульсивной или распутной. Он не случайный парень. Он мой парень, и уже давно. Может быть, я напугана, но это нормально. Я должна верить, что все будет хорошо.

– Джесс... – колеблется он. – Что именно ты хочешь?

Я направляюсь с ним в гостиную. Поворачиваюсь к нему лицом и начинаю движение в обратном направлении в сторону прихожей. Его взгляд следует за мной. Игривая энергия в комнате исчезла. Все стало намного тяжелее и более напряженно.

Я делаю еще один шаг назад, и Джейс начинает медленно ко мне двигаться.

– Я хочу, чтобы ты целовал меня. Много. Очень много.

Он все сильнее прожигает меня взглядом, и мы продолжаем двигаться дальше по коридору.

– Очень много? – спрашивает он. Его голос теперь хриплый.

Я киваю и, прежде чем достигаю двери в спальню, говорю:

– Везде.

ЧАСТЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Мы в моей спальне. Я наклоняюсь, убираю книги и другие предметы с моей кровати и кладу их на прикроватную тумбочку. Когда мои глаза снова встречаются с его, я понимаю, что он на грани потери рассудка.

Я сажусь на край постели и протягиваю руку к нему.

– Поцелуй меня.

Джейс не колеблется ни секунды. Он тут же оказывается рядом со мной на кровати, руками хватает мое лицо, и его губы набрасываются на меня. Наш поцелуй страстный, жаркий и желанный. Мое сердце готово взорваться. Я неуклюже поворачиваюсь, стараясь как можно ближе прижаться к нему. Джейс хватает меня за талию и пытается переместить обратно на кровать, но я вешу совсем не как пушинка. Я помогаю ему, и мы вместе, соприкасаясь боками, падаем на кровать. Он тянет меня на себя и продолжает лихорадочно целовать. Наши ноги переплетены, одна его нога между моих ног, а моя – между его. Я чувствую его возбуждение, и мое тело мгновенно вспыхивает огнем, вызываемым трением между ногой и внутренней стороной моих бедер. Инстинктивно Джейс перемещается вверх, увеличивая трение и давление, и мне это нравится. Сглатываю стон. Моя кожа горит, чувствую прилив жара в тех местах, о существовании которых, как мне казалось, уже и забыла.

Его рука скользит по моей попке, он крепко сжимает ее, притягивая меня еще ближе, хотя, кажется, что уже невозможно стать ближе, чем мы находимся сейчас. Но я не права. Мы можем стать ближе, намного ближе. Наши грудные клетки поднимаются и опадают от тяжелого дыхания. Я боюсь сделать что-то не так, боюсь, что все это прекратится, потому что Джейс разрывает наш поцелуй, а затем начинает целовать шею и выше за ушком. Затем он шепчет мне на ухо:

– Скажи мне, чего ты хочешь. Скажи мне, Джесс, потому что я хочу убедиться, что ты хочешь того же, что и я.

Я поворачиваю голову, давая ему больший доступ к моей шее, и говорю:

– Не медли. Я хочу тебя, хочу того же, что и ты.

После моих слов он переворачивает нас и оказывается сверху. Когда я открываю глаза, мы лежим лицом к лицу.

– Я собираюсь ласкать каждый дюйм твоего красивого тела, хочу показать, насколько сильно я скучал по тебе, – говорит он, наклоняясь, чтобы снова поцеловать меня.

Наши рты соприкасаются, я чувствую, как его язык скользит по моим губам, и приоткрываю рот, впуская его. Мы целуемся страстно и быстро. Чем больше страсти он испытывает ко мне, тем больше я даю ему в ответ. Я целую его с пылом, который превосходит его собственный. Я хочу его в себе больше, чем когда-либо. Если бы могла, я бы влила Джейса, как кровь в свои вены, и позволила ему быть в моем сердце.

Я вцепляюсь в его волосы и разрываю наш поцелуй.

– Скажи мне, что у тебя есть презерватив. Пожалуйста, скажи мне, что ты его взял.

Он улыбается в явном смущении.

– Я знаю, что нужно делать.

Он лезет в задний карман и вытаскивает бумажник.

– Значит, ты подготовился, – говорю я.

Джейс улыбается и протягивает мне кошелек.

– Я решил, что лучше иметь один, вдруг ты решишься, а я не хочу больше ждать. Я просто не знал, что это будет так скоро. Черт, не то чтобы я жалуюсь.

Я улыбаюсь, беру его кошелек и вытаскиваю блестящий серебряный пакетик. Кладу бумажник и презерватив на кровать рядом с нами. Джейс бросает на него взгляд, затем снова на меня и резко поднимается. Я все еще лежу на кровати, глядя на него. Он начинает расстегивать свою рубашку. Двигается так быстро, как только может. Боже, он настолько сексуальный. Даже стоя в черных брюках с кожаным ремнем и белой рубашке, он выглядит аппетитно. Джейс стягивает рубашку, выставляя напоказ загорелую кожу и подтянутое тело. Я смотрю, как он раздевается, а он тем временем наблюдает за мной. На меня накатывает страх и напряжение. Когда он вынимает ремень и снимает брюки, я глубоко сглатываю. Темно-серые трусы топорщатся спереди, показывая мне, как сильно он хочет меня.

Джейс запускает пальцы под резинку трусов и тянет их вниз, а я продолжаю смотреть. Не испытываю ни капли смущения и совершенно не чувствую необходимости уклониться от зрелища идеального голого мужчины передо мной. Каждая его часть – моя. Джейс молча хватается за нижний край моей футболки и с легкостью тянет ее вверх над головой. На мне остается белый бюстгальтер, и я по-прежнему лежу неподвижно, позволяя ему продолжать раздевать меня. К счастью, у моего бюстгальтера застежка спереди. Он расстегивает его и тянет в стороны. Медленно наклоняется и целует каждую грудь. Глубоко вздыхая, я закрываю глаза и поворачиваю голову в сторону. Его теплый рот на моих сосках, и я чувствую себя невероятно.

Уделив внимание груди, он целует центр моего живота, опускаясь ниже, пока не достигает пояса штанов для йоги. Он не останавливается там. Ведет носом вниз по тонкому хлопковому материалу. Скользит с небольшим давлением, а потом наклоняется и целует меня в самом сокровенном местечке. Это слишком интимно, хотя я все еще в штанах. Джейс протягивает руки и стягивает их вместе с моими трусиками до колен. Затем тянет их вниз и кидает на пол.

Я полностью открыта для него. На мне нет ни одного предмета одежды. Есть только мы, Джейс и Джесс. Немного отодвинувшись, он начинает изучать мое тело своими руками. Мурашки быстро следуют за его прикосновениями. Он наклоняет голову ко мне и начинает снова целовать меня, а его руки продолжают свое исследование. Когда он скользит рукой между моих ног, я понимаю, что он собирается сделать. Как только я чувствую его палец, испускаю стон и в перерывах между поцелуями шепчу:

– Пожалуйста....

Джейс отвечает на мой призыв, и одним ловким пальцем входит внутрь меня. Я выгибаю спину и чувствую давление руки. Джейс двигает пальцем, и жар растет внутри меня с каждым движением.

– Я так люблю тебя, – шепчет он напротив моих губ.

Затем он кружит по клитору, чуть не отправив меня за грань невозврата.

– Я хочу тебя, пожалуйста. Я не хочу ждать еще минуту, – умоляю я.

Не говоря ни слова, он разрывает наш поцелуй и тянется за презервативом. Я забираю его и разрываю упаковку. Джейс перекатывается на спину. Как только я раскатываю презерватив на его члене, он, не теряя времени, переворачивает меня, разводя мои ноги коленом. Затем целует меня в губы, протягивает руку и направляет член в меня, наблюдая, как наши тела впервые соединяются с тех пор, как мы потеряли друг друга. Он медленно толкается на всю длину, а потом сам ложится на меня сверху, прежде чем продолжает входить в меня. Джейс занимается со мной любовью так, как это может делать только он. Каждым толчком в мое тело он любит меня. Каждым шепотом в мое ухо он любит меня. Каждым поцелуем он любит меня.

Наша кожа влажная от пота и с каждым движением наши тела скользят друг по другу. Это опьяняющее чувство. Наши движения томные. Жадные и голодные. Накатывает так много ощущений сразу. Я начинаю стонать и кричать, царапаю его спину, мое освобождение похоже на лавину, это лучший секс в моей жизни с любовью всей моей жизни. Когда Джейс приближается к разрядке, он не сдерживает себя, и звуки, стоны и слова заполняют комнату.

Мы лежим рядом друг с другом, пытаясь перевести дыхание. Я поворачиваю голову в его сторону и вижу, что он смотрит прямо на меня. Мы оба улыбаемся. Это было прекрасно, и мы оба признаем это, не говоря ни слова. Это все, что необходимо, и все, на что мы надеялись. Мы вернулись в те отношения, где мы принадлежим друг другу. Вместе навсегда.

ЧАСТЬ ДВАДЦАТАЯ

ДЖЕЙС

Мы приводим себя в порядок, а потом, обнявшись, лежим в кровати под одеялом. Все, что случилось между нами, было удивительным, и дело не только в сексе. Джессика – мое будущее, и с этого дня, что бы ни случилось, я буду любить ее.

– О чем ты думаешь? – шепчет она с удовлетворением в голосе, смотря на меня сонными глазами.

Я протягиваю руку, убираю прядь от ее лица и заправляю за ухо.

– Я думал о том, как ты прекрасна и как мне повезло.

Она мягко улыбается.

– Нам обоим повезло.

Я наклоняюсь и нежно целую ее в щеку, глядя в ее лицо.

– Я никогда снова не стану принимать тебя как должное. Ты моя навеки. Я буду бороться, чтобы ты была со мной, несмотря на любые препятствия, которые будут у нас на пути.

Она целует меня в ответ.

– Ты не должен сражаться за меня, Джейс.

Минута молчания пролетает между нами. Я провожу пальцем по ее носу, затем очерчиваю контур губ и шепчу:

– Я знаю, что не должен. Я хочу этого.

Она качает головой.

– Нет, ты не должен бороться за то, что уже принадлежит тебе. Я была твоей с той минуты, как ты поднял меня с грязной земли. Я никогда не хотела, чтобы ты боролся за меня. И мне не нужно, чтобы ты боролся за меня. Я хочу только, чтобы ты сражался вместе со мной. Это все, что мне нужно от тебя.

Мое сердце наполняется восхищением, любовью и благодарностью к этой женщине. Она, возможно, была искалечена и нуждалась в исцелении, но, черт, именно она исцелила меня. Я никогда не знал любви ни от кого, кроме моей сестры, пока не появилась Джесс, но это был совершенно другой вид любви. Из моего профессионального опыта, я знаю, какой ущерб может быть нанесен ребенку родителем противоположного пола. Самый влиятельный человек в жизни девочки – отец, самый влиятельный в жизни мальчика – мать. Хотя я, конечно, не могу утверждать, что за каждый неверный выбор в моей жизни я должен винить свою мать.

Сейчас я твердо верю, что у всех в жизни есть выбор. Мы можем разрешить нашему прошлому сломать нас или постараться построить будущее. Мы можем злиться из-за того, что прошлое тянет нас назад, или же позволить ему поглотить нас. Я много раз позволял ему захватить меня, но сейчас я выбираю гнев. Наверное, вместо того чтобы бороться за Джесс, мне нужно бороться за себя самого, так же как она борется за себя, а вместе мы сможем бороться за наше будущее.

– Я могу это делать, – уверяю я ее.

– Я знаю, что ты можешь, – признает она.

Я обнимаю ее и притягиваю ближе к себе. Целую глаза, щеки, кончик носика и говорю:

– Никогда больше я не буду принимать все это как должное, и никогда больше не буду бороться в одиночку. Теперь мы есть друг у друга.

– Одна из моих любимых поэтесс написала о принятии происходящего как данность. Я записала ее слова на бумажке и на пробковой доске, которую медленно превращаю в доску визуализаций, – говорит она.

Я поднимаю брови. Это не похоже на нее.

– У тебя есть доска визуализации? Мило.

Она смотрит на меня и закатывает глаза, наполовину от смущения, наполовину с сарказмом.

– Да, это была идея Мерседес. Она читала какую-то книгу под названием «Секрет», и теперь одержима желанием заставить вселенную работать в ее пользу. Я же настроена скептически.

Я так и думал.

– Конечно, ты настроена скептически. Хорошо еще, что ты даешь вселенной шанс попытаться. Постановка целей идет на пользу, независимо от того, как ты установишь их.

– Не лечи меня, мистер Коллинз, – говорит она и толкает меня в грудь.

Я смеюсь.

– Профессиональные замашки, прости. Так произнеси мне эту цитату.

– Помни, помни здесь и сейчас. Живи этим, чувствуй это, прими это. Я хочу осознавать все, что принимаю как должное. – Она цитирует с осуждением.

– Вау, да, именно так. Я хочу, чтобы мы жили так, Джесс.

Она расслабляется и кладет голову мне на грудь.

– Я тоже хочу жить так. Всегда. С тобой.

Я ее целую и шепчу:

– Всегда. С тобой.

Она немного наклоняет голову назад, чтобы мы смотрели друг на друга. В ее глазах танцуют огоньки восхищения и счастья. Это прекрасное зрелище.

– Значит ли это, что ты собираешься попросить меня выйти замуж за тебя в один прекрасный день?

Мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Да, я собираюсь попросить тебя выйти за меня в один прекрасный день.

Она целует меня и говорит:

– Хорошо, потому что в один прекрасный день я скажу да.

ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Вчерашний день был бесценным и незабываемым. Я счастлива. Впервые за долгое время это чувство распространяется на все сферы моей жизни. Это незнакомое чувство, поэтому я не особо уверена в нем. В наших отношениях с мамой произошел прогресс. Она так же платит за аренду квартиры и по счетам, а в колледже у меня есть стипендия. Я понимаю, что она чувствует себя в долгу передо мной. А я просто благодарна за возможность учиться в колледже и, наконец, делать что-то для себя и жить с какой-то целью.

Я убираюсь в комнате и нахожу дневник Кингсли, отчего мое сердце чувствует небольшой укол боли. Мне нужно навестить его могилу. Что-то во мне нуждается во встрече с ним, чтобы закрыть эту главу моей жизни, прежде чем начать новую. Я хочу позвонить Джейсу и рассказать об этом, я хочу, чтобы мы были честны друг с другом. Не думаю, что он будет возражать, но я должна сказать ему, куда пойду. Сегодня у меня нет занятий в колледже, поэтому я пишу ему об этом сейчас.

Я: Ты можешь позвонить мне, когда у тебя будет свободная минутка, пожалуйста?

Он немедленно отвечает.

Джейс: Сейчас у меня перерыв между клиентами. Секунду.

Мой телефон тут же звонит, и я отвечаю:

– Привет, мой парень.

– Привет, моя девушка, – отвечает он.

– Я хочу задать вопрос... вернее, сказать тебе кое-что, – я пытаюсь подобрать слова.

– Что случилось, Джесс? Все в порядке?

Я делаю глубокий вдох и говорю:

– Я собираюсь сегодня поехать на могилу Кингсли. Я просто хотела сказать тебе заранее. Ты не против этого?

Следует короткая пауза, и затем он отвечает:

– Конечно, я не возражаю. Поезжай. Сделай то, что тебе нужно. Если я тебе понадоблюсь, или ты захочешь поговорить о чем-нибудь, я буду здесь и сегодня ужин с меня. Мы можем поговорить об этом позже, если хочешь. А если нет, то ничего страшного.

– Я люблю тебя, – говорю я с облегчением.

– Я тоже люблю тебя. Будь осторожна.

– Буду. Увидимся вечером.

Мы разъединяемся, и я мгновенно чувствую себя свободной. Я понимаю, может показаться странным, что я собираюсь посетить могилу Кингсли, но я знаю, что он там наверху смотрит на меня и радуется. Он бы не хотел, чтобы я грустила. Я иду к одному из моих ящиков, где храню несколько старых дневников. Я написала стихотворение для Кингсли, после того как он погиб, и пришло время положить его рядом с ним. Я нахожу дневник и кладу его на кровать, а потом иду готовиться к выходу.

***

Когда я подъезжаю к кладбищу, меня охватывает спокойствие. Сейчас я уверена в своей жизни больше, чем когда-либо, и Кингсли является важной частью того, кем я сейчас являюсь. Он всегда будет со мной, но настало время полностью освободиться и позволить ему уйти, чтобы я могла держаться за жизнь обеими руками. Он был прав.

Жизнь представляет собой серию глав огромной книги.

Я просто счастлива, что ты был частью моей жизни, даже если только на несколько глав .

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вся жизнь после…

Вечер, теплый техасский бриз танцует по моей морщинистой коже. Я качаюсь назад и вперед в старом скрипучем кресле-качалке на крыльце. Кресло рядом со мной пустует. Я чувствую себя странно, сидя здесь без Джейса. Солнце садится, и я ощущаю себя почти победителем, потому что пережила еще один день без него. Одинокая слеза стекает из глаза по моему лицу. Я знаю, люди думают, что в моем возрасте, после стольких прожитых с ним лет, печали не должно быть, или она не должна быть такой глубокой, но они ошибаются. Я не думаю, что важно, сколько человеку лет, потому что, когда вы теряете свою вторую половинку, вы чувствуете такое горе. Вы чувствуете его глубоко в ваших костях, будь они крепкими или хрупкими.

У нас была хорошая семья, хорошая жизнь вместе. С каждым скрипом древнего кресла в моей стареющей голове всплывают отрывки из памяти. Я могу забыть, где я оставила свои очки или чем занималась несколько минут назад, но есть то, что я никогда не забуду, несмотря на возраст. В голове отпечатались не тронутые временем воспоминания. Ветерок раздувает серебристые пряди моих волос по лицу. Я их не убираю. Это делал Джейс, он убирал их за уши, а затем целовал меня в щеку, говорил мне, какая я красивая. Даже с моей дряблой и старой морщинистой кожей, он никогда не пропускал ни дня, чтобы не сказать мне, какая я красивая.

Я смотрю, как солнце опускается в глубокие синие тени на небе и вздыхаю. Еще один день подошел к концу. Я скучаю по нему. Каждый вечер мы сидели на нашем крыльце и смотрели на танцы светлячков в высокой траве на пастбище через дорогу. Сейчас мои ноги стали старыми и дряхлыми, и я не могу гоняться с внуками за светлячками. Мы заполняли светлячками баночки. Джейс вытаскивал свой нож и протыкал отверстия в крышке. А потом сидели на улице, глядя на свечение, исходящее от банки, пока дети не уставали и не были готовы ложиться спать.

На следующее утро, Джейс говорил им:

– Настало время вернуть их к солнцу.

Стоя во дворе, они выпускали светлячков, и мы смотрели на их бегство. Вечером, после похорон Джейса, все дети и внуки собрались у нас дома. Незадолго до захода солнца мы сидели на большом крыльце, и наша старшая дочь, Лайла Бет, вглядываясь через обширные земли на солнце, сказала:

– Настало время ему вернуться к солнцу, мама.

Это заставило меня улыбнуться. Она была права. Джейс Коллинз сделал так много в моей жизни. У нас были боль, страх, злость и потери, но как только мы простили наши ошибки, мы отпустили все плохое и нашли свет. С тех пор Джейс был моим лучшим другом, любовью всей моей жизни, и с каждым днем мы, казалось, светились счастьем. Я никогда не переставала бороться со своими демонами, также как и он. Он стоял на моей стороне с обнаженным мечом и сражался вместе со мной. В мое худшее время он любил меня. Он заботился обо мне. Клятвы, которые мы произнесли очень много лет назад, выдержали испытание временем, и Лайла Бет была права. Джейс пришел в мою жизнь и спас меня от тьмы своим светом, и сейчас пришло время, чтобы вернуть его обратно к солнцу. Мне было грустно, я была убита горем, потому что потеряла его, но как же меня благословил Бог, давая возможность любить и быть любимой им столько лет.

Джейс сделал так много в моей жизни, но, когда у нас появились дети, я действительно увидела, каким он был. Я не могла бы просить лучшего спутника жизни и отца для наших детей. Он был их чемпионом во всем, что они делали. На его примере наши девочки узнали, что такое истинная любовь и уважение, а наши сыновья научились любить и уважать женщин. Он никогда не стоял за кулисами. Джейс на сто процентов участвовал в их жизни. Он был таким отцом, которого я хотела бы иметь в детстве. Я была так счастлива от этого. Когда я захотела сказать ему, как благодарна за то, какой он отец, Джейс остановил меня и сказал:

– Я не заслуживаю благодарности за то, кем я должен быть. Они заслуживают отца и матери, которые проявляют участие в их жизни, и ты, так же как и я, причина того, кем они стали. Я не твой отец, и ты не моя мать. Мы пытаемся быть хорошими родителями, какими и должны быть.

Это была щекотливая тема для Джейса – наши родители, особенно его мать. Даже после нескольких лет терапии, я не была уверена, что эта рана затянулась. За все годы нашей совместной жизни мы всего один раз посетили ее могилу. Думаю, для него это было слишком болезненно. Но, как ни странно, на первую годовщину свадьбы мы побывали на могиле Кингсли. Это была идея Джейса. Я рассказала ему о сестре и дневнике Кингсли. А потом прочитала часть, где Кингсли заявил, что Джейс был моей родственной душой. Джейс до слез был искренне тронут его словами. В тот момент эти двое собрались вместе, один в жизни, другой в смерти, и оба ради меня. Около могилы Джейс говорил с Кингсли вслух.

– Давным-давно я не чувствовал ничего, кроме злости по отношению к тебе. Ревность одолевала меня, я не видел сути. Ты был тем, в ком она нуждалась. Ты любил ее, когда я не знал как, и тогда твои самоотверженные слова толкнули ее обратно в мои объятия. Я хочу, чтобы ты знал, я никогда не приму этот дар как должное. Я буду любить ее каждый день и буду человеком, которого она заслуживает всю оставшуюся часть нашей жизни...

Мы положили фиолетовые лилии на могилу и пошли прочь, держась за руки. Это был прекрасный момент между всеми тремя.

Это безумие, но, оглядываясь назад, я чувствую, словно только вчера, мы вдвоем, стоя друг перед другом, поклялись быть вместе, пока смерть не разлучит нас. Когда родились наши дети, это были самые счастливые дни в моей жизни.

Вечерняя прохлада становится для меня невыносимой. Я встаю со старого скрипучего кресла и ухожу в мой старый кабинет. Я начала использовать его уже давно. Пару лет назад мои руки начали болеть, из-за чего стало больно писать, а ведь именно за этим я провела большую часть моей пенсии в перерывах между путешествиями с Джейсом. После многих лет преподавания я часами погружалась в поэзию. Если я не писала, то читала. В качестве подарка в честь выхода на пенсию, Джейс отвез меня в Западный Йоркшир в Англии. Мне удалось побывать там, где жила и была похоронена моя самая любимая поэтесса, Сильвия Плат. У меня на плече татуировка со словами, выгравированными на ее надгробии. Даже среди яростного пламени можно сажать золотые тюльпаны.

Я сажусь за стол и достаю последний написанный рассказ. Когда из-за болей от артрита мой почерк стал неразборчивым, я пыталась набирать тексты с помощью компьютера, но это оказалось неправильным. Мои стихи не могут быть написаны на компьютере. Именно бумага и ручка помогают потоку слов. Просто теперь все слова, которые приходят ко мне, я держу в своей стареющей голове. Я вытираю пыль на кожаном переплете дневника и открываю его застывшие страницы. Вспоминая, пролистываю их, страница за страницей. Когда дохожу до последнего стихотворения, которое написала, я замечаю, что там сделана еще одна запись. Это почерк Джейса. В потрясении ахаю и поднимаю руку к губам. Вверху я вижу дату. Он написал это почти год назад.

Я опускаю руку, пальцами глажу слова и шепчу:

– Ты замечательный и коварный человек.

Начинаю читать, с каждым словом вспоминая наше время вместе, погружаясь в него, веду пальцем по строкам, пытаясь прочувствовать не только слова, но и самого Джейса.

      Дорогая Джессика,

Я надеюсь, когда ты столкнешься с этим, ты не расстроишься, что я написал в одном из твоих любимых дневников. Хотя, я никогда не смогу написать такие красивые строки как ты, но надеюсь, что ты сможешь увидеть красоту и мои чувства за моими словами.

Моя любимая, мой лучший друг, и мать моих детей, в последнее время много размышлял. Наша совместная жизнь была полной и благословенной. Сейчас мы тратим наши последние дни на этой земле, наблюдая, как наши дети, внуки и правнуки прокладывают свою дорогу в жизнь, чему я так невероятно благодарен.

Я был одарен твоей любовью в течение всей жизни. Я счастливый человек, потому что встретил тебя. Знаю, ты видишь это по-другому, думая, что я спас тебя, но ты ошибаешься, моя дорогая. С того момента как я влюбился в тебя, ты стала очерчивать контуры моего сердца. Ты научила меня истинному смыслу любви. Любовь — это просто слово, пока не приходит кто-то и не придает ему смысл. Ты сделала это для меня. Когда ты любишь, ты делаешь это с такой силой, которая не имеет себе равных. Твоя любовь — огонь, который горит жарко и ярко. Твоя любовь — вода, прокладывающая свой путь сквозь камни и земли, не позволяя ничему остановить ее.

Я не смог бы когда-либо просить у Бога большего, потому что ты и есть мое большее. Надеюсь, что я достаточно любил тебя. Я старался сделать все, что тебе нужно, что ты хотела и желала. Я хочу, чтобы ты знала, ты была всем для меня, и когда я сделаю свой последний вздох, я сделаю это как человек, который познал истинную любовь и дружбу с женщиной, которая научила меня отпускать и удерживать одновременно.

Люблю Тебя Сейчас,

Люблю Тебя Навсегда,

Джейс

Слезы стекают по моему лицу, и я рыдаю. Я плачу из-за потери этого замечательного и любящего человека, и одновременно я плачу от радости. Стискиваю дневник и плотно обхватываю его руками, прижимая к сердцу. Его сердцу. Я говорю вслух, как будто он стоит рядом со мной.

– Я люблю тебя, Джейс Коллинз, и понимание того, что ты покинул этот мир с такой любовью в своем сердце, дает мне утешение. Я знаю, что никогда не была идеальной женой, но моя любовь к тебе была совершенством. Моя любовь была чиста, и никогда не сомневайся, каким мужем ты был, пожалуйста, отдыхай спокойно, зная, что я никогда не жила ни дня в нашей совместной жизни, желая что-либо или желая кого-то кроме тебя. Ты дал мне больше, чем все, о чем я могла мечтать. Ты дал мне одну вещь, которой я буду дорожить вечно. Признание. Ты любил меня, и ты никогда не пытался изменить меня или заставить чувствовать себя виноватой за что-то. Мой разум беспокоил меня всю мою жизнь, но ты, не колеблясь, принял все сломанные части. Ты даже перестал пытаться собрать все воедино, потому что поверил, что я могла бы сделать это сама. Ты прошел через все бури, и ты проживал со мной всю мою боль и все мое счастье. Так что просто знай, если ты слышишь меня, когда я сделаю свой последний вздох, то я уйду, полная любви в моем сердце. Ты сделал это. Мы сделали это.

Слезы продолжают течь, а я все еще держу дневник у своей груди. Я возвращаюсь на крыльцо и смотрю на сине-черное небо. Оно усеяно мерцающими звездами и сияющей луной. Вдыхаю свежий ночной воздух и закрываю глаза. Мои мысли уплывают далеко в прошлое, в солнечный день, где я в бассейне с мальчиком. «Я. Вижу. Тебя. Джессика Александр». В моих мыслях мы там – обычная девочка с мальчиком, который видел меня всю оставшуюся жизнь.

– Я тоже тебя видела... Я тоже видела тебя, – шепчу я.

Я открываю глаза и смотрю в небо, надеясь, что он смотрит на меня сверху.

– Жди меня, Джейс. Жди меня, как ты всегда ждал, и я найду свой путь обратно к тебе, как я всегда и делала.

КОНЕЦ