355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кэтрин Купер » Шале » Текст книги (страница 3)
Шале
  • Текст добавлен: 10 ноября 2021, 17:03

Текст книги "Шале"


Автор книги: Кэтрин Купер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Вы же нас извините?

– Увидимся у сцены через двадцать минут, – говорю я, оборачиваясь к Реа, пока Оливия тащит меня за собой.

– Что это было? – шипит она мне на ухо.

– А в чем дело? Я что, не могу пригласить девушку выпить? Ну, или женщину?

Оливия закатывает глаза.

– Можете, конечно, но сейчас не время и не место. Вы должны общаться с клиентами, а не кидаться на первую встречную, нацелившую на вас свои сиськи. Вы тут босс – не надо быть таким подобострастным.

Я слегка шокирован – Оливия никогда не говорила со мной в таком тоне. Точнее, говорила, и не раз, но я никогда не слышал из ее уст слов вроде «сиськи». Она вздыхает, останавливается и разворачивается ко мне лицом.

– Простите. Кого вы приглашаете или не приглашаете – это ваше личное дело. Всё так. Я просто не хочу, чтобы вас… использовали.

Я не совсем понимаю, что она имеет в виду. Конечно, есть женщины, которых привлекают мои деньги, но разве это означает, что мне нельзя позвать кого-нибудь выпить? Иногда мне кажется, что именно поэтому я до сих пор один. Очень легко решить, что женщина проводит со мной время только ради моих денег. Иногда это действительно так. Но я тешу себя надеждой, что различаю таких барышень за версту. К тому же даже если принимать в расчет охотниц за деньгами, женщины вокруг меня в штабеля не укладываются.

– Спасибо за беспокойство, но я взрослый мальчик, Оливия, и могу принимать собственные решения, – высокомерно отвечаю я.

– А теперь не пора ли начинать презентацию?

Презентация занудная, как обычно, но я читаю текст на автомате, и все вежливо хлопают, вне всякого сомнения считая минуты до того, как смогут вернуться к своему шампанскому. Мне трудно сосредоточиться, потому что я только и думаю, будет ли Реа дожидаться меня у сцены, как мы договорились, или она уже сбежала с друзьями и рассказывает им теперь, каким тюфяком я показал себя во время нашего разговора. Возможно, специально поспорила, что заговорит со мной, заключила пари… Такое у меня тоже бывало – правда, много лет назад (по крайней мере, насколько мне известно). Интересно, взрослые так поступают? Честное слово, не знаю.

Я схожу со сцены и вижу Реа – она именно там, где я рассчитывал ее найти. Мое лицо растягивается в улыбке. Судя по всему, на этот раз я выступил не так уж плохо.

– Готовы? – спрашиваю.

Она улыбается в ответ:

– Готова.

Я игнорирую Оливию, которая отчаянно пытается остановить меня, чтобы я еще побыл на вечеринке и пообщался с гостями. Ну уж нет, бизнес подождет.

* * *

Мы едем в мой клуб, хоть я и не уверен, что это подходящее место, чтобы пригласить туда Реа. Да, он уютный, закрытый, но назвать его модным, наверное, нельзя. Вот только я практически никуда не хожу, и просто не знаю, куда еще с ней поехать.

Мы сидим на низком диване лицом к лицу, держа в руках пузатые стаканы джин-тоника с горошинами перца и веточкой розмарина, которые тут подают. Я не считаю себя интересным собеседником, но разговаривать с Реа очень легко, и она смеется моим вымученным шуткам. Периодически прикасается к моей руке, когда хочет подчеркнуть какую-то фразу, а через пару коктейлей ее бедро уже прижимается к моему. Несмотря на мою неуверенность в том, что касается следующего шага, пару часов спустя я спрашиваю, не согласится ли она поехать ко мне, и она отвечает «да». Почему-то меня это не удивляет.

9

Январь 2020, Ла-Мадьер, Франция

Реа

Пока я, поднявшись наверх, переодеваюсь в сухое, Кэсс является домой. Я слышу снизу какой-то шум, а когда, переодетая, спускаюсь по лестнице, она уже сидит на одном из необъятных диванов, держа Иниго на коленях, и Сара топчется рядом. Глаза Кэсс блестят, и она опять нервно теребит рукава своего безразмерного кардигана. Такое впечатление, что это Кэсс – няня, а Сара – избалованная молодая жена. Кэсс выглядит не на своем месте в этой роскошной обстановке, а дорогая дизайнерская одежда на ней кажется дешевкой, да еще и не по размеру. Сара, напротив, абсолютно спокойна. Возможно, она уже работала няней в богатых семьях.

– Реа! – восклицает при моем появлении Кэсс с напускной живостью. – Мне очень жаль, что вы проискали меня так долго. Я просто проснулась пораньше, пошла погулять и забыла взять телефон – мне и в голову не пришло, что кто-то будет волноваться…

Взгляд у нее отсутствующий – похоже, она принимает антидепрессанты. Мне кажется или Хьюго упоминал о послеродовой депрессии?

– Ну конечно, с чего бы вдруг? – резко бросает Саймон.

И куда только подевался тот «заботливый встревоженный муж», которого он недавно изображал!

– Мэтт потерял из-за нас целое утро, обзванивал больницы и полицию, а Хьюго с Реа бегали по округе, разыскивая тебя. Собственно, Хьюго до сих пор бродит где-то на морозе – я не могу ему дозвониться, чтобы сказать, что ты вернулась.

– Насчет меня не беспокойтесь, – вмешивается Мэтт. – Никаких проблем. Для этого я и здесь. – Он бросает взгляд на часы. – Но раз всё в порядке, и Кэсс благополучно вернулась домой, надеюсь, вы не будете против, если я…

– Нет-нет, ну что ты! – восклицает Саймон, фамильярно хлопая Мэтта по спине. – Я только хотел извиниться за то, что ты потерял столько времени из-за моей жены.

Последние слова он произносит таким презрительным тоном, что проще было бы прямо сказать «моей безмозглой жены» и покончить с этим.

Кэсс склоняется над Иниго, притворяясь, что не слышит, но я вижу, как от выпада Саймона у нее краснеют щеки и выступают слезы на глазах.

– Никакого беспокойства, – напыщенно повторяет Мэтт. – Позже я еще зайду к вам. На случай если вам что-то понадобится.

Как только Мэтт выходит за двери, лицо Саймона мрачнеет.

– Ладно, Кэсс. Раз уж ты вернулась, я пойду найду Хьюго и сообщу ему хорошую новость, что ты здесь. Нельзя позволить, чтобы он и дальше бродил по такой погоде без всякой причины.

Саймон награждает Кэсс последним уничижительным взглядом – она все еще держит на коленях Иниго и делает вид, что не замечает мужа, – и вылетает из шале, громко хлопнув за собой дверью.

Кэсс поднимает на меня глаза.

– Прости, что растревожила всех, Реа.

Она снова смотрит на ребенка, и по щекам у нее медленно катятся слезы.

Я присаживаюсь рядом с ней. Хоть мы едва знакомы, в это мгновение мне ее жаль. Любой почувствовал бы жалость на моем месте.

– Ты в порядке? – беспомощно спрашиваю я. – Принести тебе что-нибудь?

Кэсс качает головой.

– Все хорошо. Извини, что из-за меня поднялся такой шум. Я просто хотела немного побыть одна.

Она возвращает ребенка обратно Саре, которая подходит с ним к окну вроде как полюбоваться видом. По-моему, на самом деле она прислушивается к нашему разговору. Я осторожно глажу Кэсс по ноге и говорю «понимаю», хотя на самом деле не понимаю ничего. Иниго постоянно на руках у Сары, и, на мой взгляд, у Кэсс не должно быть проблем с тем, чтобы побыть наедине с собой. Возможно, она хотела сказать «побыть без Саймона» – это я могу понять…

Из глаз у нее выкатывается еще пара крупных слезинок, и Кэсс вытирает их ладонями.

– Так странно тут находиться, – шепчет она; голос у нее хриплый. – Когда-то давно Саймон приезжал сюда с бывшей девушкой. Знаю, это глупо, но… мне ужасно неприятно. Я все гадаю – вдруг ему тогда было лучше, чем сейчас со мной и с Иниго…

Она опускает взгляд, словно смущенная этим внезапным приступом откровенности, да еще передо мной. Снова смахивает слезы.

Я ласково глажу ее по руке, думая про себя, что она чересчур впечатлительная. Какая разница, с кем Саймон приезжал сюда раньше? Да уж, послеродовая депрессия делает с людьми странные вещи…

– Не будь дурочкой, – говорю я своим самым сочувственным голосом. – Сейчас он с тобой, у вас общий ребенок! Вы – вся его жизнь. Ты бы видела, как он волновался, когда не знал, куда ты подевалась сегодня утром.

Кэсс всхлипывает и смотрит на меня.

– Правда?

Я склоняю голову к плечу.

– Правда. Честное слово, тебе не о чем беспокоиться. Он тебя обожает.

У нее на лице проступает слабая улыбка.

– Спасибо. Да. Наверное, я и правда дурочка. Просто после родов и всего остального… У меня такое ощущение, что я потеряла себя. Вот и думаю всякое, перебираю неприятные воспоминания… Например, про… ну, ты знаешь.

Пару секунд мы сидим в молчании. Я растерянно глажу ее руку. Понятия не имею, о чем она, но сейчас нет смысла ей это сообщать.

– Наверное, я лучше пойду прилягу, если ты не против, – говорит Кэсс, подхватываясь с дивана. – Надеюсь, Саймону удастся быстро отыскать Хьюго. Погода сейчас не для прогулок. И пожалуйста… ты же не скажешь Саймону, о чем мы с тобой говорили, правда? Мне бы не хотелось, чтобы он знал, какой глупой и ревнивой я могу быть. Наверняка это из-за гормонов. Саймон очень меня любит. Не надо мне было заводить этот разговор… И беспокоить тебя своими дурацкими мыслями…

Кэсс опять натягивает рукава кардигана до самых кончиков пальцев, уставившись в пол. Я вижу, как она покраснела.

– Ну конечно, – заверяю ее. – И не тревожься насчет Хьюго – ему это в радость, я уверена. Бродить по снегу, изображать из себя героя – он обожает и то и другое.

«И любая возможность оказать услугу Саймону для него – дар божий», – добавляю я про себя.

После того как Кэсс удаляется наверх, Сара с Иниго на руках подходит и присаживается рядом со мной. Она укладывает его себе на колени, и малыш улыбается ей.

– Бедняжка Кэсс, – пробую я почву. – Похоже, материнство дается ей непросто.

Сара щекочет Иниго, и мальчуган хихикает от удовольствия. Он похож на большой круглый футбольный мяч и тем, кто любит младенцев, наверняка кажется очаровательным.

– Да уж, – отвечает Сара. – Она очень… славная и хочет, конечно, быть хорошей матерью, но я и представить не могу, как бы она справлялась без моей помощи. Да даже и с ней у Кэсс не очень-то получается. – Она поднимает на меня глаза. – Черт, простите, наверное, не стоило это говорить… – Хмурит брови. – Вы же ей не расскажете?

Я улыбаюсь.

– Конечно, нет, – отвечаю, хотя в действительности ее слова меня немного шокировали. Кэсс (ну или Саймон), в конце концов, ее работодатель, а я – практически чужой человек. Очень странно, что она вот так вот обсуждает их со мной. Я решаю, что лучше нам сменить тему, и интересуюсь:

– Давно ты работаешь няней?

Сара заводит ручки Иниго ему за голову, и тот снова хихикает. Похоже, у нее природный талант общаться с детьми.

– Не очень, – отвечает она, по-прежнему глядя на Иниго, а не на меня, и строя рожицы, чтобы его рассмешить. – Кэсс – вторая мама, к которой я попала. Но у меня куча младших братьев и сестер, так что я умею обращаться с малышней.

– И где ты работала раньше? – спрашиваю я, пытаясь распознать ее акцент – бристольский? лондонский? Трудно сказать.

Сара подхватывает Иниго и резким движением встает с дивана.

– В Дубае, – отвечает она. – В другой английской семье. Слушайте, не хочу показаться грубой, но, наверное, мне лучше пойти проверить, как там Кэсс. Приятно было поболтать.

Я не успеваю даже ответить – Сара уже поднимается по лестнице, словно спешит отделаться от меня.

* * *

От кофе, который я выпила, пока притворялась, что ищу Кэсс, мое похмелье стало только хуже, так что я тоже иду прилечь.

Беру свой планшет, чтобы почитать новости, но он открывается на вкладке с электронной почтой. Внутри у меня все переворачивается, сердце начинает колотиться – я уверена, что не могла оставить его так.

Снизу доносится стук входной двери, потом тяжелые шаги по ступеням, и сразу за этим распахивается дверь в нашу спальню.

– Кэсс вернулась! – объявляет Хьюго.

– Да, знаю. Мы с ней немного поболтали. Мне ее очень жаль – похоже, ей сейчас непросто. Лично я думаю, что Саймон мог бы проявлять больше сочувствия. Да и няня у них – просто сучка, как оказалось… Слушай, Хьюго, ты брал мой «Айпэд»?

Он хмурится.

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– То есть ты не копался в моей электронной почте или в контактах, ничего такого?

Он целует меня в лоб. Похоже, маленькая драма с временной пропажей Кэсс до того его затянула, что он забыл, как разозлился на меня с утра за вчерашнее поведение.

– Ну конечно, нет! С какой стати?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю, – отвечаю, подтаскивая к себе подушки с его стороны кровати, чтобы сесть выше, потому что меня снова начинает тошнить. Хьюго выдвигает ящики комода и роется в шкафу, переодеваясь в лыжный костюм.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Собираюсь вставать на лыжи. Мы с Саймоном идем кататься. И так уже убили почти половину дня…

Я смотрю в окно, за которым почти горизонтально метет снег.

– Кататься? В такую погоду? На меня не рассчитывай.

– Будет здорово! Свежая трасса. Нельзя же приехать в такую даль и не покататься из-за плохой погоды! Да и Саймон вряд ли обрадуется, если я откажусь пойти из-за пары снежинок, так?

Я пожимаю плечами.

– Как угодно. Надеюсь, вы оба знаете, что делаете.

Хьюго натягивает теплые подштанники, вскакивает с постели и смачно целует меня в губы.

– Все будет о’кей – Саймон нанял инструктора, чтобы тот провел нас вне трассы. А ты отдохни пару часиков, и будем делать с тобой ребенка. Приложение показывает, что сегодня твой самый фертильный день.

Я морщусь: это отвратительно, что он следит за моим циклом – от этого я чувствую себя призовой коровой. Не надо было ему позволять скачивать приложение. Но поскольку ссориться у меня нет сил, я слабо улыбаюсь и говорю:

– Буду ждать. Увидимся позже. Развлекайся!

10

Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция


Я хочу сесть на подъемник, но оператор грозит мне пальцем. «Trop de vent», – говорит он. Слишком ветрено. Такое ощущение, что я сейчас взорвусь. Это конец. Никаких больше поисков клиентов. Если у Энди не получилось, нам придется что-то предпринять. Дальше откладывать нельзя – мы и так слишком долго тянем. Я думаю попросить у оператора его рацию, чтобы связаться с Энди, но это практически то же самое, что объявить о пропаже во всеуслышание. А какой смысл подрывать себе репутацию, если клиенты могут сидеть в своем шале, набивая рты пирогом?

Часть меня сознает, что правильней и разумней было бы сообщить спасателям – просто на всякий случай, – но что они смогут сделать? Вертолет в такую погоду не взлетит, к тому же вот-вот стемнеет. Ситуация хуже некуда.

– Все нормально, – шепчу я сам себе. – Нормально. Энди уже с ними. Сидят где-нибудь в баре, хвастаются приятелям, что спускались по коридору в жутких условиях… Все нормально. Нормально.

Дыхание у меня немного успокаивается. Я не стану порочить доброе имя компании из-за парочки идиотов, притворившихся более опытными лыжниками, чем они есть, которые, я уверен на 99 процентов, в полном порядке. Они в порядке. Я в порядке. Мы в порядке. Все будет в порядке.

Я направляюсь к нижнему склону, который тоже практически пуст, и встаю в очередь на подъемник до нашего офиса в надежде узнать, что мы еще не в полном дерьме. Из-за ветра подъемник еле движется, замирая на каждом шагу. Снежная крупа впивается мне в лицо. Проще, наверное, было надеть лыжи и вскарабкаться по склону самому. Когда я, наконец, добираюсь до места, операторы закрывают все станции, включая нашу, – ветер слишком сильный. Я проезжаю короткое расстояние до офиса и распахиваю дверь.

– Какого черта ты не отвечаешь по рации? – вопит Энди.

– Я ее уронил! – огрызаюсь в ответ. – У тебя получилось дозвониться?

– Нет. Искал документы, которые они заполняли. Тебе, между прочим, стоило бы тут прибрать; у меня это заняло кучу времени.

– Дозвониться в шале получилось? – нетерпеливо переспрашиваю я. Сейчас неподходящий момент отчитывать меня за беспорядок.

– Нет! Из-за чертовой рации! Не хватало еще, чтобы все услышали, что мы – ты! – потеряли их; ты же еще мог их найти…

– Но не нашел, – рявкаю я. – В каком они шале?

Энди заглядывает в бумаги.

– Они не указали. И ты уже знал бы об этом, если б не орал на меня тут! Я пытаюсь помочь! Они – твои клиенты, не мои.

– Они – наши клиенты. Нашей лыжной школы. Мы в одной лодке.

– Но вышли они с тобой, – замечает Энди холодно.

Делаю глубокий вдох. Сейчас не время. Надо как-то перетянуть его на свою сторону.

– Нам обоим лучше успокоиться. Их компания – «Паудер Пафф». Помнишь того приставучего менеджера, который ходил за ними на вершине, – он сказал, что это его клиенты. Где их шале?

– У «Паудер Пафф» их тут несколько. Надо звонить им в офис. У тебя есть номер?

– Где-то был…

Я копаюсь в залежах бумаг у себя на столе, чувствуя нарастающее напряжение, пока Энди, эта бесполезная сволочь, не поторапливает меня:

– Ну давай же!

– Ты только мешаешь! – ору в ответ. – Вот, он тут. Ричард – так зовут менеджера, – говорю, хватая телефонную трубку и набирая номер.

– Ричард? Привет. Это Кэмерон из «Ски-тастик». Мы сегодня катались с парой твоих клиентов, и они сбежали в самоволку. Да, те, которых ты со мной видел. Нет, недавно… Думаю, с ними всё в порядке, но не мог бы ты позвонить к ним в шале и проверить, там они или нет? Они не указали, в каком именно шале остановились… ДА, ЗНАЮ! Мне это тоже не нравится… Слушай, мы же на одной стороне, да? Ладно… Ладно. О’кей – перезвони мне, как только поговоришь с их управляющей. Я в офисе. Спасибо, дружище, ага.

Энди опускается на стул и обхватывает голову руками.

– Это плохо.

– Может, они у себя в шале, – говорю я, улавливая отчаяние в собственном голосе.

– А если нет?

– Тогда где-нибудь в баре, – предполагаю я, в действительности опасаясь худшего.

– И как мы это узнаем? Тут куча баров! Они могут быть где угодно!

– Если они спустились, то должны были уведомить нас об этом, правильно? – напоминаю я. Звучит неубедительно, даже для меня самого.

– Должны были, но ты же знаешь этих туристов – они особо не думают. А ведь уже темнеет…

– Я считаю, нам надо подождать до шести, – говорю я.

– А если они не вернутся?

– Ну тогда, думаю… думаю, придется сообщить спасателям.

– Которые ничего не смогут сделать при такой погоде.

Повисает пауза.

– Если они не вернутся, у них нет шансов.

И тут звонит телефон.

11

2018 год, Лондон

Хьюго

После того как Реа провела у меня первую ночь, она, по сути, больше не уезжала. Я не мог поверить собственной удаче. Не помню, чтобы просил ее переехать, – все произошло само собой. Сначала я освободил ящик для ее вещей, потому что она постоянно у меня ночевала, потом комод, потом ее почта стала приходить на мой адрес, «потому что так проще, ведь я все время здесь». Я нисколько не возражал; раньше я еще никогда не жил с женщиной, и при виде ее вещей, разбросанных по квартире, чувствовал, что теперь это настоящий дом, а не просто место, где можно поиграть в «Икс-бокс» и отоспаться после работы.

Примерно через месяц Реа сказала, что нет смысла дальше платить аренду за ее квартиру – я же не против, если она перевезет ко мне оставшиеся вещи? Только тут я сообразил, что никогда не был у нее в гостях. И спросил почему.

Ее лицо погрустнело.

– Моя соседка постоянно там торчит. Да и к тому же мне неловко тебя приглашать – это настоящая дыра.

Я взял ее за руку.

– С какой стати тебе стесняться? Жилье в Лондоне дорогое, времена для бизнеса непростые – нет ничего постыдного в том, что порой приходится экономить.

– Да, но ты-то вон где живешь! – Она обвела рукой квартиру – указала на окна в пол с видом на Тауэрский мост, новехонькие колонки «Бэнг энд Олуфсен» и раннего Дэмиена Хёрста[1]1
  Дэмиен Стивен Хёрст (р. 1965) – английский художник, предприниматель, коллекционер произведений искусства.


[Закрыть]
, которого я купил на прошлое Рождество и повесил на стену с оголенной каменной кладкой над восстановленным камином. – Приди ты ко мне в гости, я бы чувствовала себя бедной родственницей. Раньше у меня была собственная небольшая квартирка, довольно симпатичная – хотя, конечно, ничего похожего на твою, – но… в общем, пришлось ее продать.

Я кивнул, предположив, что она не смогла выплачивать ипотеку. Такое случается сплошь и рядом. Я крепко обнял Реа, прижал к себе, а потом отпустил, ощутив острый прилив любви при виде слез у нее на глазах.

– Ты же знаешь, деньги на эту квартиру и на собственный бизнес я унаследовал от отца. Да, пришлось потрудиться, но в целом мне все досталось на блюдечке. И я сомневаюсь, что справился бы сам, без Оливии и других людей, которые куда лучше меня разбираются в делах. – Я снова обнял ее и поцеловал в лоб. – А ты строишь свой бизнес с нуля. Как по мне, это впечатляет куда больше, чем обладание собственным жильем.

Реа слабо улыбнулась.

– Я тебя люблю, – сказала она и спрятала лицо у меня на груди.

Мой рот растянулся в улыбке. Впервые она признавалась мне в любви.

– Я тоже тебя люблю, – ответил я. Мне уже давным-давно хотелось ей это сказать.

* * *

После того дня наши отношения развивались со скоростью света. Оливия их не одобряла – я выслушал немало намеков на охоту за деньгами и тому подобное, – но я был влюблен, и Реа меня любила, я это точно знал. А если и нет, то все равно понимал, что лучше ее мне не найти. И мне этого было достаточно. Я ее любил. Знал, что буду ей хорошим мужем, а она мне – хорошей женой и… собственно, чего еще можно желать от брака? Я никогда еще не был так счастлив, как с ней, и уж точно не хотел возвращаться к прежней жизни. Я хотел жениться на Реа, завести с ней детей, покупать ей красивые вещи, делать ее счастливой. Вот чего я хотел от жизни, и Оливия не могла мне помешать.

Мне было около сорока, Реа – почти столько же, поэтому, если мы хотели детей, не стоило терять время. Спустя шесть недель после нашей первой встречи я повез ее в Париж и сделал предложение на вершине Эйфелевой башни. Возможно, идея не самая оригинальная, но она сказала «да» – и это главное.

Три месяца спустя мы поженились в Лас-Вегасе – только мы двое, ни семьи, ни друзей. Реа не хотела традиционную свадьбу, а я не возражал, если ей так нравилось. Она согласилась прекратить прием противозачаточных, и мы много занимались сексом. По крайней мере, в первые несколько месяцев.

Ее бизнес по организации мероприятий рос благодаря моим финансовым вливаниям. Но из-за терактов и колебаний валютного рынка дела «Редбуш Холидейз» немного пошатнулись. Вот почему я так отчаянно нуждался в том, чтобы Саймон стал нашим инвестором, – и хотел, чтобы Реа пришла мне на помощь и держала себя в руках.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю