Текст книги "На крючке (ЛП)"

Автор книги: Кэти Ярдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Кэти Ярдли – На крючке

 Перевод: So-chan

Сверка: So-chan

Редактура: Лямбда

Худ. оформление: Solitary-angel

Перевод осуществлён специально для сайта World Selena: https://www.worldselena.ru 

Аннотация

Романтическая комедия, в которой дерзкая любительница сериала «Однажды в сказке» встретила в реальной жизни своего прекрасного принца.

После катастрофического опыта отношений с парнем, который оказался мошенником, Стейси Филдер не ищет новой любви.

Дерзкий англичанин Родни Чарльз с дьявольской улыбкой, кажется, полон решимости изменить её мнение.

Но когда Стейси узнает его секрет, сможет ли она доверить ему своё сердце?

ГЛАВА 1

– «Загадочные пикули», чем могу вам помочь? – ответила Стейси на звонок.

– Серьёзно, Стейси? Секретарша? – услышала она раздражённый голос матери. – И это твоё важное дело? Из-за него ты в канун Нового года не смогла встретиться со мной и Мартой по поводу сбора средств для фонда?

– Мам, прежде всего, я временный офис-менеджер, который просто отвечает на телефонные звонки, – сказала Стейси, стараясь казаться рассудительной и терпеливой. Тот факт, что она сидела за секретарским столом, был неуместен. – Во-вторых, вы с Мартой устраиваете бал-маскарад каждый год. Вы всё спланировали ещё до Дня Благодарения, а до бала осталась неделя. На самом деле нам не о чем говорить. Так что я тебе всё равно не нужна.

– Да, но…. – Мать вздохнула. – Ну, может, пообедаем все вместе. Мы хотели показать тебе последние корректировки. Знаешь, свежий взгляд и всё такое. Можешь подъехать к «Джанфранко»? Около полудня? Мы освободимся к этому времени.

Голос матери звучал бодро и совершенно непринуждённо. Однако зная маму всю свою жизнь, Стейси прекрасно разбиралась в её уловках.

– Я не могу. Мне нужно заехать в «Ну, что за сладость?![1]1
  Название кондитерской – отсылка на американскую песню.
   «Ну, что за сладость?!» – американская эстрадная песня, написанная в 1927 году Джеком Йелленом и Милтоном Эйджером (текст песни был посвящён младшей дочери Эйджера – Шане).


[Закрыть]», забрать кое-какие вещи для, эм, встречи.

– Это очень важно. – Голос матери стал настойчивее. – Честно. Может, тебя кто-нибудь заменит?

Стейси подозрительно сощурилась.

– Только не говори мне, что у Марты есть сын, племянник, кузен или ещё какая седьмая вода на киселе примерно моего возраста и по чистой случайности без девушки.

После небольшой паузы её мама обиженно фыркнула.

– Пасынок. И я слышала, что он просто очаровашка.

– Я уже сыта по горло очаровашками, спасибо.

Стейси сжала челюсть.

– Милая, – взмолилась мать, теперь в её голосе звучали жалостливые нотки. – Нельзя грести всех мужчин под одну гребёнку.

– Я знаю, знаю, – ответила Стейси и атаковала, прежде чем мать успела вставить слово: – Нет, серьёзно. Логически я понимаю, что не все мужчины такие козлы, как Кристиан.

«Но дело не в нём», – мрачно подумала она. Не то чтобы она не могла доверять мужчинам. Дело в том, что она не могла доверять себе и своему суждению.

– Ты просто сделала плохой выбор, – сказала мама, отвлекая её от этих мыслей. – Естественно, мы с твоим отцом сразу поняли, что он тебе не пара.

«Вот именно», – подумала Стейси, доставая две капсулы ибупрофена.

– Ты молода, вот тебя и обманула смазливая мордашка с подвешенным языком. Они рассчитывают на это.

– Мне двадцать семь, а не восемнадцать.

Отчего факт, что Кристиан выудил из неё двести тысяч долларов, становился ещё более унизительным.

– Поверь моему опыту. Ты ещё молода, – быстро сказала мама. – Вот поэтому мы с папой не устаём тебе повторять, что на свете есть много достойных молодых людей из хороших семей, семей, которые мы знаем, и у которых достаточно денег, чтобы они не пытались тебя ограбить.

– Мам, я не хочу, чтобы вы с папой строили из себя сваху. – Стейси обрадовалась, что её голос остался твёрдым. – Я серьёзно.

– Ну, ты хотя бы придёшь на бал-маскарад не одна?

Стейси усмехнулась.

– Да. Вообще-то я приведу несколько человек.

– Несколько? Ты что?.. А! Ты про девочек. – Стейси услышала по голосу матери, что та закатила глаза. – Ну, уверена, это будет... незабываемо.

– А ещё мы согласились провести небольшую промо-акцию для книжного магазина.

– Это благотворительный сбор средств, а не дворовая распродажа, – чопорно произнесла её мать. – Никаких дешёвых листовок, договорились?

– Не беспокойся. Мы будем само изящество. – Стейси нахмурилась, спросив себя, в чём придёт Мэллори. – Ну, почти все.

– Но ты ведь придёшь с парнем? – надавила мать.

Стейси вздохнула.

– У меня год романтического моратория. Это технически включает в себя канун Нового года.

– Год – долгий срок, особенно в твоём возрасте.

– Кажется, ты говорила, что я ещё молода, – заметила Стейси и с благодарностью увидела, как загорелась другая линия. – Мне нужно работать, мам.

– Мы ещё не закрыли эту тему, – предупредила её мама.

– И я с нетерпением жду нашего следующего разговора. Люблю тебя, – ответила Стейси и переключилась на другую линию. – «Загадочные пикули», чем могу вам помочь?

– Не могли бы вы принести мне чашку чая, – раздался низкий сексуальный британский голос.

Она моргнула, тупо глядя на телефон, а затем подняла глаза, услышав смешок.

Родни, один из программистов, разговаривал по мобильному, прислонившись к стене, и смотрел прямо на неё. Он подмигнул, вырубая мобильник.

– Прости. Похоже, тебя нужно было спасать.

– Ещё как, – ответила Стейси, испытывая благодарность и смущение.

– О, это я понял. Моя мама звонит каждую неделю, чтобы узнать, не задумался ли я обзавестись потомством и передать фамилию.

– Серьёзно? – поразилась Стейси, с любопытством разглядывая Родни. – Это так важно? Времени ещё предостаточно.

На секунду его обычно весёлое лицо помрачнело. У него был поразительный вид: глубокие кобальтово-голубые глаза, чёрные волосы и подстриженная бородка, подчёркивающая точёные скулы, о которые, казалось, можно было порезаться. Он был чертовски хорош собой и дьявольски улыбался.

А с нахмуренными бровками так полное совершенство.

– Да, именно, – сказал он, стряхивая с себя наваждение небрежным жестом. – Она беспокоится, что я только и делаю, что сею дикий овёс. Чушь собачья. Я неоднократно говорил ей: я не могу вырастить даже комнатное растение, не говоря уже об овсе.

Стейси ухмыльнулась.

– Не сомневаюсь, ты достаточно посеял.

– Ну, а ты? – Он опёрся на стойку регистрации. – Часто об этом думаешь?

– Не совсем, – ответила она быстро и решительно. – У меня аллергия на овёс, как и у тебя, приятель.

– Похоже, у тебя аллергия на любой вид овса, – отметил он. – Я слышал, ты что-то говорила про год романтического моратория. Извини, не хотел подслушивать, но ты ведь разговаривала на рабочем месте, – добавил он, явно не раскаиваясь.

– Я решила год не ходить на свидания с мужчинами. И с женщинами, прежде чем ты меня спросишь.

У Родни вылезли глаза из орбит.

– Я не планировал, но спасибо за уточнение.

– Прости. Хосе меня на этом подловил. – Она покачала головой, затем проглотила ибупрофен и выпила немного воды. – Отношения – это сплошной головняк. А я уже устала от мигреней.

– Твоя правда, – поддержал он, понимающе кивая, и ухмыльнулся своей дьявольской улыбкой. – Но ведь это не исключает, мм, посадку овса.

– На это тоже мораторий. Стив из отдела маркетинга мог бы тебя просветить, он уже делал подобное предложение.

– Это было скорее наблюдение, чем предложение, но спасибо за полезную информацию. – На секунду он стал серьёзным. – Правда, ты выглядела расстроенной и даже больше. А я специалист по семейным мигреням. – Он подмигнул. – Не вешай нос.

– Сохраняй спокойствие и продолжай в том же духе, да? – Она улыбнулась. – Это так по-британски.

– Ну, я же британец, – сказал он, приподнимая воображаемый цилиндр. – Причём до мозга костей, дорогая.

Она смотрела, как он вальсирует, направляясь в свой кабинет вниз по лестнице. Стейси почувствовала лёгкое покалывание от восхищения.

– Прекрати, – отругала она себя... а затем решила бросить на него ещё один взгляд напоследок.

Он ждал в конце коридора и улыбнулся, поймав её взгляд.

«Чёрт возьми», – подумала она и быстро зарылась в картотеку. На романтический мораторий есть серьёзная причина. И ей совершенно не нужно, чтобы этот сексуальный англичанин, игрок с большой буквы, разрушил её тщательно выстроенную оборону.

ГЛАВА 2

Час спустя, печатая код, Родни всё ещё думал о словесной перепалке со Стейси. В данный момент он ждал нового проекта, но почти все издательства закрылись на праздники, так что он просто убивал время. Телефон рядом с ним ожил. Увидев номер, он улыбнулся.

– Привет, мам. Забавно, но я только что тебя вспоминал.

– Какая я тебе «мам»? – резко отрезала его мать, вдовствующая герцогиня Сент-Чарльз. – Я до сих пор грущу, что ты не приехал на Рождество.

– Прости, но погода была нелётная. Кроме того, нам поставили позднюю дату релиза, сроки горели.

– Ты же прекрасно знаешь, что я ничего в этом не понимаю. – Она тяжело вздохнула. – Ты там уже три года, Родни. Ещё не нарезвился?

Он почувствовал, как напряглись мышцы. Значит, снова этот разговор.

– Это моя работа, мама.

– Твоя работа. Ты понимаешь, как ужасно это звучит. Так по-плебейски.

– Ну, ну. Только не балуйся классовой борьбой, – сказал он, надеясь перехватить инициативу.

– Ты – герцог Сент-Чарльз, граф Лоумширский[2]2
  Лоумшир – вымышленное название графства, где происходит действие романа Дж. Элиот «Адам Бид», на самом деле графство Стэфордшир.


[Закрыть], английский пэр, – ответила она, всё более распаляясь. – Ты мог бы купить эту маленькую компанию раз двадцать, но вместо этого сидишь у них на цепи как верный пёс. Всё Рождество! – Она замолчала на секунду. – Твой отец в гробу бы перевернулся.

Родни потёр шею. Как и Джейкоб Марли[3]3
  Так звали покойного компаньона Эбенизера Скруджа, умершийего в сочельник семь лет назад (повесть-сказка «Рождественская песнь» Чарльза Диккенса). Он является перед домом Скруджа в ночь Сочельника. Дух Марли говорит Скруджу, что после смерти он был наказан за то, что при жизни не стремился творить на земле добро и помогать людям, и он не хочет, чтобы та же участь постигла и Скруджа. Поэтому по его просьбе Скруджа посетят три духа, которые, как он надеется, помогут ему исправиться. Ду́хи должны явиться один за другим в течение трёх ночей в первый час пополуночи. После этих слов дух Марли прощается со Скруджем и исчезает.


[Закрыть], его отец словно призрак посещал его на Рождество несмотря на то, что покинул этот свет почти двенадцать лет назад.

– Мама, неужели мы должны снова ходить по кругу? Разве мы не исчерпали эту тему?

– Ты – герцог, – повторила она. – Ты не молодеешь, и, бог знает, я тоже. В какой момент ты успокоишься и начнёшь выполнять свои обязанности?

– Какие обязанности? – возразил он, понизив голос и захлопнув дверь. – Я забочусь о семейных инвестициях. Гарантирую, что мои сёстры обеспечены. Работа у меня не скандальная. Большинство пэров работают.

– На приличных должностях, – возразила его мать. – Они не потеют в джинсах и футболках над дурацкими игрушками!

– Тогда мне искренне жаль этих бедолаг, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Эти «дурацкие игрушки» – моя страсть. Мне нравится над ними работать.

– Ты говоришь как ребёнок. Ведёшь себя инфантильно. Так у тебя никогда не будет детей.

– У всех моих трёх сестёр есть дети, – ответил он. – И если тебе вдруг резко захотелось понянчить внуков, я не сомневаюсь, что добрый визит к ним исполнит твои желания.

– Ты прекрасно знаешь, что только ты можешь родить наследника титула!

– Мне двадцать восемь, – сказал он, вспоминая замечание Стейси. – Времени ещё предостаточно.

– Может случится что угодно. Ты ведь не можешь знать, сколько тебе отведено, – произнесла она гробовым тоном, и он понял, что она намекает на отца, который неожиданно скончался от обширного инфаркта по дороге домой из банка.

– Я могу вернуться в Англию, – сказал он, стараясь её успокоить. – Но сейчас мне столь многому нужно научиться, столь многое сделать. Здесь, в Америке.

– Как полагаю, ты всё ещё бегаешь за юбками, – фыркнула она. – И не одна из них не подходит на роль жены и матери твоих детей, должна добавить.

Он задержал дыхание и мысленно сосчитал до десяти.

– Я не собираюсь это обсуждать.

Мать замолчала и чуть слышно вздохнула, так как они зашли в привычный тупик.

– Наверное, я о слишком многом спрашиваю, но ты приедешь на Новый год?

Он подумывал приехать, но в нынешнем настроении понимал, что совершенно этого не хочет.

– Не могу. Но постараюсь навестить тебя через месяц.

– Хорошо. – Она снова вздохнула, тихо и сдержанно. – Прости за ссору. Но это очень важно.

– Я знаю, мама. Поцелуй за меня девочек, – сказал он и повесил трубку, положив мобильный на стол.

Она ничего не понимала. Он оплакивал своего отца, хотя они никогда не были близки. И хоть он и с матерью не так близок, он испытывал к ней большую привязанность. Он знал, как её огорчает его жизнь в Америке. Явная угроза наследию, которое она с таким трудом старалась сохранить.

Но он не шутил. Игры были его жизнью. Они стали для него спасением в школе-интернате. Именно благодаря массовым онлайн-играм он подружился с Феззой. Изучил компьютерную инженерию и программирование, когда большинство его товарищей посвятили жизнь праву или финансам. Вот так он получил работу здесь, в «ЗП».

Он столько всего сделал, чтобы так далеко зайти. Он мог бы веселиться на Ибице или кататься на лыжах в Альпах, как его богатый и безрассудный кузен Джерард. Но даже несмотря на то, что ему приходилось «жить без привычных удобств», здесь он всё ещё был счастливее, чем где-либо ещё.

В дверь постучали, точнее, её слегка пнули. Он озадаченно встал и открыл её.

На пороге стояла Стейси с подносом.

– Ты звонил, – ухмыльнулась она и поставила поднос на его пустой стол. – Просил чашечку чая, забыл?

На подносе стояли чайник, чашка с блюдцем, ситечко, маленький кувшин молока и сахарница.

– Как предпочитаешь? – спросила она, широко улыбаясь.

Он ошеломлённо ответил:

– Э-э, с молоком и одной ложкой сахара. Спасибо.

Она налила молоко, затем добавила чай, искусно убрав листья, как только они послужили своей цели. Затем размешала одну ложку сахара.

– Надеюсь, он соответствует стандартам, – сказала Стейси. – Я давненько этого не делала.

Он сделал глоток и застонал.

– О боже! Ты понятия не имеешь, как давно я не пил приличного чая. Ты кудесница.

– Это меньшее, что я могла для тебя сделать. Спасибо за сегодняшнее утро.

– Нет, это большее, – сказал он, испытывая искреннюю благодарность. – Я настаиваю. Я должен отплатить за услугу. Что я могу для тебя сделать?

Она посмотрела на него, и на долю секунды на её лице отразился голод, достаточно сильный, чтобы напугать его – и пробудить ответное желание.

Он был более чем готов предоставить ей любую оплату, какую она потребует, если взгляд на её лице на что-то намекал. На самом деле, он умолял о такой возможности.

Она тут же надела маску – Родни подозревал, что она искусно прячется в раковину.

– Мораторий, – произнесла она скорее грустно, чем непреклонно. – Но я дам знать, когда мне в следующий раз понадобится помыть машину.

Дерзко улыбнувшись, она оставила его с отменной чашкой чая – и весьма возбуждённым либидо.

С наслаждением потягивая напиток, Родни предался мыслями о ней. Стейси на удивление внимательна, старается изо всех сил. Очевидно, что этот чай не спрятан у неё на дальней полке. И это не какая-то дешёвая чайная пыль в бумажных пакетиках из магазина. Это нечто особенное, наивкуснейший Эрл Грей с бергамотом и настоящими листьями. Вода кипячёная, не подогретая, и она сначала налила молоко, как будто знала, как это делается... Как британцы пьют чай.

Она радушная и благодарная, но прячется в раковине. Красивая и добрая. Открытая, но отстранённая.

Она хотела его, но выглядела почти испуганной – боясь больше себя, чем его.

И разве это не очаровательно?

Она временно работала на должности офис-менеджера. Если у неё машина и одежда на заказ, то зачем ей такая работа? Что она здесь делает?

Вот же головоломка.

Он усмехнулся.

К счастью, головоломки были его любимым жанром.

ГЛАВА 3

Ребята играли в бильярд возле Подземелья, наслаждаясь разливным пивом. Странно потрясающе. Никто из его старых приятелей по Кембриджу не мог похвалиться, что его офис похож на паб.

– Скажи-ка, Фезза, – начал Родни, отводя друга в сторону. – Меня тут любопытство заело. Что со Стейси?

Одно упоминание её имени заставило всех парней в комнате обратить на него внимание, и Родни резко пожалел, что не решил действовать более осторожно.

– Без вариантов, мужик, – ответил Фезза. – Серьёзно. Мы все боролись за неё. Никто не выжил. Даже ты бы разбился и сгорел.

– Я и словом не обмолвился про соревнование. Боже правый. Ты говоришь так, будто я планировал обстрелять её, точно бомбардировщик Б-52.

– Все натуралы приглашали её на свидание, – продолжил Фезза, пропуская его слова мимо ушей.

– Я подошёл к ней в первый же день, – заметил Джереми, качая головой. – Она была мила, но отшила меня менее чем за две минуты.

– Тридцать секунд, – озвучил Хосе. – И это с первой попытки.

– А сколько попыток ты предпринял? – поинтересовался Родни.

– Не то, чтобы я вёл счёт. – Хосе пожал плечами и вздохнул. – Около десяти. В последний раз она сказала: «Нет», ещё до того, как я открыл рот. Теперь она так со мной здоровается.

– Ну да, это ведь не сталкерство, – сказал Родни, теперь несколько понимая поведение Стейси. Его преследовали дерзкие и настойчивые женщины, когда он всё ещё был в одном клубе с Джерардом, и он знал, как сильно это выматывает и бесит. Насколько хуже оказаться на месте девушке, застрявшей в одном здании с парнями, проявляющими ослиное упрямство?

– Курьеры тоже приглашают её на свидание, – добавил Джереми.

– Я подождал несколько дней, она была вежлива, но холодна, – заметил Фезза. – Серьёзно. Обжигающая ледышка. Даже не пытаюсь повторить.

– Ладно, – протянул Родни. – Но мне не интересны ваши «попытки». Я спрашиваю, кто она? Какая у неё история? Почему она вообще здесь работает?

Вопрос, казалось, застал всех врасплох.

– Ну, она временный офис-менеджер, – ответил Джереми, точно пятилетка. – Она... Ну, знаешь, делает заказы, следит, чтобы вызвали ремонтников, организует встречи. Всё в таком духе.

– Вы прикалываетесь, а? – уставился на них Родни. – Помимо того, что она офис-менеджер и вас всех отшила, вы хоть что-нибудь знаете об этой девушке?

Ребята обменялись взглядами, а потом уставились на него, как будто у него выросла ещё одна голова.

– Она милая, – наконец нарушил тишину Хосе. – Даже когда я вывожу её из себя, она всё равно оставляет моё любимое печенье в комнате отдыха.

– Она также рекомендовала отличного ветеринара для моего Бу Рэдли, – добавил Фезза. – Когда я привёл Бу, чтобы поблагодарить её, Стейси даже не расстроилась, что мальчик перепачкал ей брюки. Так что она здоровская.

Родни ждал продолжения, но на этом было всё.

– Вы сама наблюдательность, – пробормотал он.

– А почему ты спрашиваешь?

– Есть в ней какая-то загадка, – сказал Родни. – Вот остальные все понятные. Вот вы, ребята, простые работяги. Я знаю почти всех в этом здании... Кроме неё. Мне не нравится ничего не знать.

– Тогда, может, тебе стоит просто у неё спросить?

– Видимо, придётся, – бросил он, поднимаясь по лестнице.

Он подошёл к стойке регистрации, только чтобы найти Стива из отдела маркетинга, заботливо склонившегося над столом.

– Итак, у тебя есть планы на новогоднюю ночь?

– Да, есть, – ответила Стейси, не отрывая глаз от экрана компьютера.

– Не сомневаюсь.  – До Стива, кажется, не дошло. – Ну, ты свободна сегодня вечером?

– Нет. У меня есть планы.

Если бы её слова были короче и острее, ими можно было бы заменить ледоруб.

– Да ладно тебе. – Стив изобразил, по мнению Родни, улыбку победителя. – Я подумал, что в первый раз, когда ты мне отказала, это было для галочки. Играешь в крепкий орешек. Что нужно сделать, чтобы тебя расколоть, блондиночка?

«Вот это у парня яйца», – подумал Родни, раз Стив решился использовать клише про «крепкий орешек» в наши дни. Ноль мозгов, но яйца определённо наличествуют.

«Блондиночка», наконец, оторвала взгляд от компьютера, и её ясные серые глаза сверкали, точно замороженные бриллианты.

– Я знаю, что исполняю обязанности офис-менеджера всего несколько недель, но, кажется, со всеми новичками проводят тренинг по сексуальным домогательствам. Я с радостью отправлю тебе презентации на почту. И поставлю в копию начальство.

Стив покраснел, подняв руки.

– Эй, я чисто по-дружески. Просто хотел, ну, чтобы тебе в офисе было уютно.

– Считай, мне уютно. – Её лицо было суровым, как у валькирии. Родни разрывался между желанием зааплодировать и нарваться на взбучку от Стейси.

– Ну, я слышал, что ты у нас снежная королева, – пробормотал Стив. – Но я и не знал, что ты фригидная. Мужиков ненавидишь или как?

– Делаешь такой вывод, потому что я тебе отказала? – Она даже не повысила голос, но в нём почувствовались стальные нотки. – Ты действительно этого хочешь, Стив? Мы оба знаем, что в твоём личном деле. Ты не можешь позволить себе ещё одно нарушение. – Она пристально посмотрела на него, выгнув аристократическую бровь. – И если я узнаю, что ты также беспокоил других девушек в офисе, то прослежу, чтобы тебя не просто уволили, но и не взяли ни на одну работу в Сиэтле.

– Какого чёрта?! – взревел он. —Ты кем себя, сука, возомнила?

– Эй, эй! – наконец-то вмешался Родни. – Следи за словами.

– Или что, педик?

– Или. Вон отсюда.

Родни двинулся, чтобы схватить его, но Стейси вышла из-за стола и оттолкнула Стива.

– Значит так, – сказала она. – Очевидно, что ты пьян. У тебя уже были проблемы с алкоголем в прошлом, и я уверена, что именно этот факт подтолкнул исполнительный комитет тебя уволить. Выметайся отсюда. Мы отправим тебе личные вещи по почте, но сейчас чтобы твоего духа здесь не было.

– Ты чё несёшь, тупая секретарша?! – заорал Стив. – Ты не можешь меня уволить!

– Я офис-менеджер, а это значит, что я занимаюсь кадровыми вопросами. Из этого следует, что я просмотрела твоё дело, когда ты повторно пригласил меня на свидание, хотя я ясно дала понять, что меня не интересует твоё предложение. Для справки, я уже переговорила с Мэдж, твоим боссом, хотя её сейчас нет в офисе. И я думаю, что после того как ты устроил такую сцену при свидетеле, с тобой точно разорвут трудовой договор. Не сомневаюсь, тебя уволят до конца дня.

Лицо Стива сменило несколько оттенков, от красного к белому, фиолетовому и обратно.

– Ты... ты...

Он яростно сжал руки в кулаки.

– Хочешь ударить меня и отправиться в тюрьму? – Она сделала шаг вперёд. – Попробуй. Если ты удивился, что тебя уволили, то будешь просто шокирован, когда я надеру тебе задницу, приятель.

– Ты кем себя возомнила, чёрт побери?

– Я Стейси Филдер, – резко заявила она. – Моя семья фактически основала эту долину. Мой отец входит в совет директоров нескольких крупнейших технологических компаний Сиэтла, а моя мать – глава фонда Филдера – да, именно этого, – сказала она, когда лицо Стива снова побледнело, на этот раз от того, что он чётко осознал, в каком глубоком дерьме увяз. – На твоём месте я бы подумала о переезде, Стив. Возможно, в новый штат. Потому что ты выбрал не ту «блондиночку» для перепихона.

Стив помчался на выход. Стейси начала медленно сползать по столу.

– Чёрт побери, – сказал Родни, бросаясь к ней. – С тобой всё в порядке?

 – Всего лишь обычный день в офисе, – ответила она, взглянув на часы. – Что напомнило мне... Мне нужно бежать. Нужно... Ах, да, еда. Для... для… встречи.

– Я всё сделаю. – Он заткнулся, поражаясь самому себе.

Она усмехнулась.

– Не обижайся, но я видела твою колымагу, – ответила Стейси, обретая силу в голосе. Кожа всё ещё оставалась бледной, несмотря на обычный оттенок цвета слоновой кости. – Не верю, что она доползёт обратно до офиса.

Родни поморщился. Он не собирался объяснять, что это не его автомобиль.

– Позволь мне хотя бы помочь.

– Со мной всё в порядке, правда. Всё хорошо.

– Давай я понесу пакеты. Считай меня шерпом. Без шуток.

Она с сомнением посмотрела на него.

– Сейчас я вижу, как тебе тяжело. Не только здесь.

Она вздохнула.

– Просто носильщик. Ручной труд.

– Так точно, капитан.

Она ухмыльнулась.

– Тогда всё в порядке. Пошли.

***

– Мы просто заберём кексы на день рождения Тессы, – сказала Стейси, переключая передачи и обгоняя движение.

– Угу, – напряжённо пробормотал Родни. – Не то чтобы я сильно против, но нам серьёзно нужно мчать под сто сорок кило? Кексы типа самоуничтожатся, если мы не успеем вовремя?

Стейси посмотрела на спидометр.

– Прости, – сказала она, отпуская педаль газа. – Кажется, разборка со Стивом выбила меня из колеи сильнее, чем я думала.

– Она бы любого выбила из колеи. Я был готов надрать ему задницу.

– Как ты, наверное, слышал, он всё равно был одной ногой на выход. Начальство искало ещё одно нарушение. Просто бесит, что я оказалась в этом замешана. – Она вздохнула. – Я позвоню Мэдж, когда мы вернёмся, и всё улажу.

Родни промолчал.

– Для временного работника ты принимаешь эту работу слишком близко к сердцу, если ты не против моего мнения.

Она почувствовала, как у неё встают волосы дыбом.

– То, что я не занимаюсь этим вечно, не означает, что я не буду стараться.

– Я не говорил, что ты должна работать спустя рукава. Я просто отмечаю, что это редкость в наши дни, а жаль.

Он не отрывал от неё глаз. Она же отказывалась смотреть на него, не переключая внимания от дороги.

– Чем ты занимаешься помимо работы?

– Тем и этим.

– Ах. Временная работа, – сказал он, и от восхитительной британской протяжной речи даже настолько обыденное слово прозвучало возмутительно сексуально. Будь ты проклят, британский акцент! – Значит, боязнь обязательств?

Она наконец взглянула на него, не удивившись, что его голубые глаза сияют, а прямо над аккуратно подстриженной бородкой выступает сексуальная, как грех, ямочка.

– Вы ужасно хорошо разбираетесь в том, за какие ниточки нужно потянуть, мистер Чарльз.

– Ах, а я не должен, – сказал он скорее озорным, чем сожалеющим тоном. – Но ведь ты забавная. И, честно говоря, я хочу узнать о тебе больше.

– Зачем?

Он ничего не ответил, пока она не повернулась к нему.

– Тебе действительно нужно это знать?

Она вздохнула.

– Нет, но...

– Я понял. Нет, правда, понял, – сказал он, и его тон был удивительно серьёзным. – В это трудно поверить, но дома, в Англии, на меня смотрели как на маленький сладкий кусочек.

Она подумала о том, как бы он выглядел, прислонившись к стене и смотря на неё с небольшой сексуальной улыбкой. Да, она бы поспорила насчёт «маленького».

– В каком-то смысле это может показаться нелепым, – сказал он, выглядя действительно смущённым. – Я не говорю, что отбивался от них так, как ты, но я понимаю, каково это, когда тебя преследуют налево и направо люди, с которыми у тебя просто нет ничего общего. Особенно те, кто не знает и не парится, кто ты на самом деле.

Она выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание.

– Вот именно. Не то чтобы я... То есть, не хочу показаться самодовольной, но поверь мне, в школе и колледже, если бы ты сказал мне, что мужчины будут вставать в очередь, чтобы позвать меня на свидание, я бы рассмеялась тебе в лицо.

– Так что же случилось?

Она нахмурилась.

– Ну... Я...

– А! – Он понимающе кивнул. – Бывший.

Она ошеломлённо обернулась.

– Откуда ты знаешь?

Он закатил глаза.

– Если бы твой абсолютно испуганный тон не навёл меня на мысль, милая, тебя  бы всё равно сдал затравленный взгляд. Он вытащил тебя из раковины, м-м-м?

– Я только что окончила колледж и не знала, что хочу делать со своей жизнью. Я отправилась путешествовать со своей подругой Рейчел. – Она улыбнулась. – Рейчел потрясающая. Серьёзно, она потрясающе красива. Ты забудешь, что я в комнате, в одно мгновение, как встретишь её.

Он взглянул на неё, голубые глаза придавали ей лукавый, но не вульгарный вид.

– Искренне в этом сомневаюсь.

Что-то в его ответе заставило её почувствовать тепло и сладость.

– В общем, он обратил на меня внимание. У нас была интрижка в Италии. – Она улыбнулась. – Представь моё удивление, когда я вернулась домой и обнаружила, что он живёт рядом, прямо здесь, в Сноквалми.

Она взглянула на Родни, заметив, что он напрягся.

– Неожиданно.

– Видишь? Ты предвидел, что случится. Мои родители это предвидели. – Она вздохнула. – А я.... Я этого не заметила. Не хотела этого замечать.

К счастью, он не сказал ни слова.

– Так или иначе, мы были вместе полтора года. Сначала он водил меня по разным местам, дарил подарки и за всё платил. Но он был художником-бунтарём, а я... Ну, я ребёнок с трастовым фондом. Мне не нужно было работать. Так незаметно для самой себя я стала всё больше отдавать ему. Поначалу мелочи. Покупала обеды, оплачивали поездки и всё такое. Подарила машину на день рождения.

– Но этого было недостаточно, – сказал Родни, и она услышала сдержанный гнев в его тоне.

– Нет. Этого было недостаточно. – Она нахмурилась. – Он начал интересоваться недвижимостью. Он совсем не был похож на художника, в которого я влюбилась... Или думала, что влюбилась. Он сказал, что не хочет чувствовать себя недостойным, тем более, что у меня столько денег. Начал делать небольшие замечания о том, как я выгляжу. Сказал, что я дочь Филдеров. Поощрял меня больше работать с благотворительным фондом матери. Я так и сделала, и начала принаряжаться. Через какое-то время я полностью преобразилась. – Она показала на себя. – До встречи с ним я носила джинсы и толстовку с дыркой в рукаве. Возможно, за это мне стоит сказать ему спасибо.

Родни издал низкий звук, похожий на рык. Похоже, он не согласился с её оценкой.

– И что? – спросил он напряжённым голосом.

Глубина её смущения была бескрайней.

– Наконец, он сказал, что ему нужно помочь вложиться в один проект. Кое-что для нас двоих. Он оглушил меня этой сделкой сразу после того, как сделал предложение.

– Ублюдок, – прошипел Родни.

Она бросила на него взгляд, когда они съехали с шоссе в сторону Иссаква.

– Да. Поначалу он нравился моим родителям, особенно когда они думали, что он оказывает на меня хорошее влияние. Но они никогда ему не доверяли, и когда он сделал предложение и попросил об инвестициях, они озвучили мне своё мнение. Они не доверяли ему и не хотели, чтобы он был рядом со мной. Я была молода, глупа и верила, что мы поженимся. – Она глубоко вздохнула. – Поэтому я отдала ему всё, что смогла получить из своего трастового фонда.

– Ой.

– А потом родители показали мне, что он мошенник. – Боль всё ещё жгла, даже спустя тринадцать месяцев... Но кто считал? – У него была девушка на стороне. Он изучил, нацелился на меня, когда я поехала в Италию. Это было ужасно.

– Он в тюрьме?

– Да. Я поймала его, – сказала она, чувствуя хотя бы небольшой всплеск гордости. – Поймала его в ловушку, помогла детективам, и они прищучили его задницу. И его уродливую подружку вдобавок.

– Всё равно было больно.

– Больше, чем мне хотелось бы признавать, – ответила она, понимая, что только что рассказала ему свой самый страшный секрет, которым делилась только с подругами.

 Стейси припарковалась на стоянке маленькой пекарни, которая делала торты на заказ. Родни вышел, встретив её перед машиной.

– В любом случае, с тех пор у меня было много предложений, благодаря... Ну, знаешь, макияжу и всему прочему. А теперь, помогая Мэдж с этой работой, я словно угодила в тестостероновый ад.

– И от твоих родителей никакой помощи.

– Нет. Нет, они... О, чёрт возьми, – вздохнула она, быстро отворачиваясь.

– Что? – Он быстро огляделся. – Что такое? В чём дело?