Текст книги "Бегом к алтарю"

Автор книги: Кэти Линц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Я тебе уже говорила, что меня нельзя сбить с ног и очаровать настолько, чтобы я сделала то, чего делать не хочу.

– Как насчет того, что ты сделать хочешь?

– Я не собираюсь продавать тебе землю, Рейф, – напрямик заявила она. – Сколько бы ты ни старался меня улестить.

– Мои шансы невелики, мм?

– Вот именно.

Он прикоснулся кончиком указательного пальца к бешено пульсировавшей жилке у нее на шее.

– А сердце у тебя так бьется из-за?..

– Злости.

– Ах, из-за злости. Сильное чувство. Как страсть. Или голод.

– Или вожделение. – Дженни готова была себе язык откусить за то, что не сдержалась.

– Правда? Договаривай. Не знал, что тобою движет именно оно.

– Ничего подобного!

– Нет?

– Абсолютно!

– Я не помешала? – с надеждой поинтересовалась Мириам.

– Нет, конечно, нет, – поспешно заверила ее Дженни и шагнула в сторону.

– Я просто пытался продемонстрировать Дженни ее истинное «я», – объяснил Рейф.

– Удалось?

– Время покажет, – отозвался Рейф и неспешно двинулся к выходу.

По воскресеньям людям положено отдыхать. Отвлекаться. Но Дженни не в состоянии была ни отдохнуть, ни отвлечься ~ слишком уж много навалилось на нее тревог: Рейф, ее собственный отклик на его чары, целый ряд недоразумений и неудач в делах. Она предпочла бы сосредоточиться исключительно на проблемах бизнеса, уклонившись от мыслей о Рейфе, но приходилось считаться с тем, что эти два момента, возможно, взаимосвязаны.

Слишком уж многое идет наперекосяк – нет, неспроста это! Товары пропадают в пути, чертежи исчезают из дома, ремонт постоянно откладывается – а все вместе попахивает саботажем! С этими мыслями Дженни вышла из дому и спустилась по хлипким ступенькам заднего крыльца – до них у мистера Гарднера еще не дошли руки, хоть он и пообещал заняться крыльцом в ближайшее время.

– По-моему, я предупреждал, чтобы ты починила ступеньки, – прозвучал рядом голос Рейфа. Дженни аж подпрыгнула.

– Сколько можно! – воскликнула она и прижала ладонь к груди, чувствуя, что сердце готово оттуда выскочить.

– Что – сколько можно?

– Вот так подкрадываться! И что ты вообще тут делаешь в такую рань? По идее ты должен спать мертвым сном после работы допоздна в ресторане.

– Спать мертвым сном? Ты определенно не жила с пятилетним ребенком. Для них же никакие законы не писаны.

– Ладно, так что ты тут делаешь? – без обиняков переспросила она.

– Ба-а, да кто-то сегодня спозаранку не в духе, – протянул он.

– Тебе бы мои проблемы – ты бы тоже был не в духе, – огрызнулась она.

– Что за проблемы?

– Да так, всего-навсего саботажные штучки. – Она повернулась к нему лицом. – Ну, тебе-то, разумеется, не известно – кто бы это мог вставлять мне палки в колеса? Может, тот, кто мечтает взять меня на испуг и заставить продать участок? – с издевкой поинтересовалась она.

Рейфу не понравились ее инсинуации – она поняла это мгновенно. Та-ак, плохо. Ей тоже кое-что не нравилось – в частности, тревожно-острое ощущение его близости.

– Представь себе, не известно, – отозвался он голосом, полным едва сдерживаемого гнева. – Я не запугиваю беззащитных женщин и не нападаю на них.

– Неужели? А что же ты делаешь с этими беззащитными женщинами? – не сдавалась она.

– С такими упрямыми и невозможными, как ты, я делаю вот что… – И без дальнейших объяснений Рейф прижал ее к себе и приник к ней поцелуем.

Глава 4

Дженни была потрясена. Как это произошло? Как это вышло, что она очутилась в его объятиях? Почему не воспротивилась? Потому что все произошло слишком быстро: он закрыл ей рот поцелуем прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.

Он склонился над ней, и ее губы приоткрылись с изумленным вдохом. Он чуть повернул лицо, чтобы завладеть ее ртом полностью. Дженни ощутила стремительную силу его желания… и поняла, что отвечает – слепо, бездумно. Его язык, продолжая обольщение, проник внутрь, и ее язык отозвался на ласку – сначала осторожно, потом все с большим пылом.

Она ощущала в себе первозданную свободу – словно стояла на вершине горы, а ветер хлестал ей в лицо. Раскрытые ладони Рейфа поддерживали ее затылок, пальцы, запутавшись в волосах, едва заметными, соблазнительно-мягкими движениями гладили ее с опасной вкрадчивостью тигра.

Ее кулаки легли ему на грудь – в безуспешной попытке отразить его натиск. Но вместо того, чтобы оттолкнуть, она прижала ладони к теплой ткани его рубашки и оказалась в коконе его рук и куртки. Когда он притянул ее еще ближе, ей ничего не оставалось, кроме как скользнуть руками вдоль талии и сцепить ладони у него на спине.

Жар его тела – от плеч до бедер – словно навечно проник в нее. Поцелуй становился все горячее, страстное пленение длилось, заставляя ее прижиматься головой к его плечу. С каждым толчком языка он увлекал ее все глубже в водоворот первобытного желания.

Нет, она не может вот так сдаться. Она обязана остановиться. Издав возглас протеста, она вырвалась из его рук и кинулась прочь. Ее душила ярость: на себя – за то, что поддалась искушению, на него – за то, что он позволил себе так ее искушать.

Она вихрем помчалась к амбару, замешкалась на пороге, открывая замок и бормоча мрачные угрозы в адрес некоей мрачной личности. Рывком распахнув дверь, она ворвалась в амбар – и остановилась как вкопанная. Внутри царил полный разгром!

Вода была везде – покрывала пол, капала на столы, заполняла коробки с материалами, которые Дженни водрузила друг на друга вдоль стены. На северной стене деревянная панель, лишь вчера доделанная, такая сверкающе-новенькая, сейчас потемнела от пола до потолка.

Дженни оцепенела, потрясение глядя на хаос вокруг и не в силах сдвинуться с места.

Позади нее послышался шум. Дженни испуганно подпрыгнула и, резко обернувшись, увидела на пороге Рейфа. Гнев и ярость на его лице сменились изумлением. Через миг Рейф развил бурную деятельность.

– Где у тебя отключается вода?

Отрывистый вопрос вывел ее из минутного шока.

– Сюда еще не провели воду.

– А свет?

– Электрик собирался завтра закончить проводку. До сих пор рабочие пользовались удлинителями – из дома, – но сейчас все выключено. Не понимаю, откуда могла взяться эта вода?

Взглянув наверх, Рейф ответил:

– Крыша.

– Крыша? – тупо повторила она.

– Крыша протекла. – Он ткнул пальцем в щель, откуда проникал дневной свет. – Ночью шел жуткий ливень.

– Но мистер Гарднер ни слова не говорил о дырявой крыше.

Вместо ответа на ее замечание Рейф произнес:

– Возьмись за тот угол стола, сдвинем его в сторону, пока не намок.

Дженни подчинилась, лихорадочно пытаясь определить размеры уже нанесенного ущерба. Она не знала, за что хвататься в первую очередь, что спасать. Коробки с материалами, оказавшиеся на полу, уж точно загублены.

– Все не так плохо, как кажется, – услышала она голос Рейфа.

– Нет, куда хуже, – буркнула она, не в силах справиться с клокотавшей в душе яростью. Как могло такое случиться? Сарай ей должны были по идее починить, а не разрушить! – Все, баста! Вызываю подкрепление!

– Куда ты? – крикнул ей вслед Рейф, когда она выскочила из амбара.

– Сделать то, что нужно было сделать давным-давно, – позвонить мистеру Фавдену и попросить его взять на себя эту работу.

Через пять минут она вернулась.

– Он выезжает. Я позвонила и Мириам. Они с Максом тоже сейчас подъедут.

Пока ее не было, Рейф уже убрал все ненамокшие коробки – либо переставил их повыше, либо перенес в безопасные углы сарая.

– У меня есть насос, можно им собрать воду с пола, – сказал он. – Тут всего дюйма два, но уж больно пространство большое. Да, и еще я бы позвал на подмогу Клубня.

– Ты вовсе не обязан… – Голос ее пресекся, когда Рейф силой развернул ее к себе.

– Не думаешь же ты, что я как-то со всем этим связан, а? – рявкнул Рейф.

От ее потерянного взгляда у него перехватило дыхание – как будто он получил удар в солнечное сплетение. Какая она бледная. Он и так уже чувствовал себя подонком за тот поцелуй, за то, что с такой злостью набросился на нее. У него и в мыслях не было ее целовать, когда он шел сюда. Она его заставила это сделать, заставила своими издевательскими намеками.

Нет, так не пойдет, тут же нехотя поправился Рейф. Он мужчина и должен принимать на себя ответственность за собственные поступки. Правда в другом – он поцеловал ее потому, что она доводила его до белого каления, а еще потому, что его тянуло к ней. Он сам не мог толком объяснить, в чем тут дело – в сочетании ли огня и льда в ее голосе, в искреннем ли жизнелюбии или в соблазнительных изгибах губ, – но она его влекла. Однако доверяет она ему ровно на плевок, то есть нисколько, ведь общеизвестно, что такие, как она, воспитанные леди плеваться не обучены.

Ему нужно что-то сказать, хоть чем-то стереть это обреченное выражение с ее лица.

– Дженни…

Их прервало появление новой ремонтной бригады. Пока мистер Фадден давал указания рабочим, пока они устанавливали снаружи лестницы и забирались на крышу, Рейф сходил к себе за насосом. Вернувшись, он обнаружил в сарае Мириам с мужем. Вместе с Дженни они сортировали коробки, пытаясь спасти то, что еще можно было спасти.

– Буклированный мохер – сразу на помойку, а вот распушенный мохер, наверное, подсохнет, – говорила Мириам.

– И станет еще более распушенным, – горестно пошутила Дженни.

Рейф не мог не отдать ей должное – она крепилась. К сожалению, наедине им не удалось поговорить до конца дня, потому что спустя какое-то время в амбаре уже шагу некуда было ступить от добровольных помощников. Клубень тоже рьяно взялся за дело, но после двух ему пришлось вернуться в ресторан, помочь с вечерним наплывом посетителей. Рейф остался в амбаре. Если только не грянет третья мировая, Хьюго с Клубнем вдвоем справятся – во всяком случае, он на них надеялся. А сам он больше нужен здесь.

Ну и что ты себе вообразил? – мысленно задавался вопросом Рейф несколько часов спустя, пристраивая пару вентиляторов для просушки стенной панели. Что Дженни сменит гнев на милость – из-за твоей помощи сегодня? Нет уж, теперь-то он ее знает. Она, скорее, считает, что все это ловко подстроено – он специально учинил разгром, чтобы потом ее же и спасти. А тогда она из благодарности исполнит все его желания… Ага, точно. От нее дождешься. Главное, впрочем, что он и сам бы на такое вовек не пошел.

Неужто Дженни действительно считает его настолько подлым? Рейф, нахмурившись, покачал головой. Она так и не ответила – винит она его в этом несчастье или нет.

Весь день Дженни работала как ломовая лошадь, ни на секунду даже не присев. Он-то точно знает, поскольку пытался заставить ее отдохнуть – и едва не получил оплеуху. А потом еще одну, когда пытался заставить ее проглотить хоть кусочек из принесенного Клубнем ланча.

На дворе уже темнело, и большинство добровольцев отправились по домам. Худшее позади. Амбар почти высушен, рабочие мистера Фаддена залатали крышу. Деревянный настил, наверное, придется местами переделать, но испорченных досок не так уж и много. Дженни хватило смекалки сделать снимки прежде, .чем здесь начали наводить порядок, так что завтра утром, когда придет страховой инспектор, ей будет что ему продемонстрировать.

После первоначального шока весь остаток дня она была хладнокровна, спокойна и собранна. Чересчур собранна, на мой взгляд, решил Рейф. Теперь результат такого напряжения начинал сказываться. Он это видел в глубине ее застывших глаз, слышал в вежливой хрупкости голоса. Наверняка валится с ног от усталости, но не обнаруживает ни малейшего признака слабости. Утомление смыло краску с ее лица, и она казалась сейчас тенью себя самой.

– Все, хватит, – прорычал Рейф, отбирая у нее тряпку. – Пока ты больше ничего не можешь туг сделать. Запираем амбар – и ты идешь ко мне ужинать. За целый день ты не проглотила ни кусочка, и вид у тебя определенно полуобморочный.

– Вот, пожалуйста, опять ты стараешься вскружить мне голову комплиментами! – не удержалась она от издевки.

– Очень смешно. Пойдем. – Он потянул ее за руку, явно намереваясь вывести из сарая. Дженни заартачилась.

– Я не в настроении наряжаться для ужина в ресторане. Нет, честно, я устала.

– Я сказал хоть слово о переодевании? Ужин неофициальный. – В ответ на ее подозрительный взгляд он добавил:

– За столом будут еще мой отец и Синди. – Она все еще колебалась, и он воспользовался последним козырем:

– Хьюго приготовил запеченный окорок со спаржей и молодой картофель со свежей петрушкой. А на десерт – ананасовый пирог!

– Не могу же я появиться там в таком виде! – Она указала рукой на себя – от волос до джинсов, закатанных до колен еще с самого утра, когда ей пришлось шлепать по залитому водой полу в амбаре.

– Можешь привести себя в порядок в ресторане, – предложил Рейф. Она покачала головой.

– Не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел такой.

– Ладно. Войдем с черного хода, и ты умоешься в служебной уборной. Идет? – выражение его глаз подсказало ей – даже если она и не согласна, он все равно настоит на своем.

У Дженни больше не было сил спорить. Да и голод давал о себе знать: у нее уже кружилась голова.

– О тебе нужно кому-то заботиться, – пробормотал он, заметив, как она покачнулась. – Ясно? – Обняв за плечи, он вывел ее из амбара, взял у нее из рук ключ и сам закрыл дверь.

Он опекал ее, как нянька, всю дорогу к своему дому, а там, похоже, готов был взять на себя и руководство ее туалетом, в связи с чем Дженни пришлось шикнуть на него – и выпроводить из служебной комнаты. Разглядывая свое отражение в маленьком настенном зеркале, она вынуждена была признать, что выглядит не лучшим образом. Щедро намыливаясь, а потом смывая с себя дневную грязь, она упивалась мечтами – как это, должно быть, чудесно, когда за тобой присматривает такой человек, как Рейф! Все предыдущие мужчины в ее жизни не умели заботиться ни о ком и ни о чем, кроме собственной шкуры. У деда не хватало терпения сносить чью-то слабость. Короче, рядом с Дженни никогда не было человека, готового поступиться собой ради того, чтобы защитить ее или позаботиться о ней.

Она понимала, что не должна привыкать к этому… и не привыкнет, конечно. Но позволила себе, пусть на минутку-другую, понежиться в ласковом тепле заботы.

Вымывшись, она почувствовала себя лучше, правда, все равно пожалела, что Рейф утащил ее так быстро – не дал даже заскочить домой за сумочкой. А теперь у нее нет ровным счетом ничего: ни косметики, ни помады, ни, на худой конец, расчески. Честности ради ей, однако, пришлось признать, что, заскочи она домой, ее бы уже оттуда даже силком не вытащили. Устала до чертиков.

Она вышла и тут же почувствовала самые восхитительные запахи – жареного окорока, ананасов и пикантных приправ, названия которых были ей неведомы, но от которых рот у нее наполнился слюной, а в животе заурчало. Служебная комната находилась сразу у двери черного хода, так что кухню ей пока увидеть не довелось. Теперь, осмотревшись, она отдала должное сверкающим хромированным и белым поверхностям, уж не говоря о самом современном оборудовании.

А в общем и целом на кухне царил рабочий беспорядок, так хорошо знакомый ей еще со времен колледжа, когда она дежурила в студенческой столовой. Официанты в белых рубашках и черных брюках озабоченно хватали полные подносы и исчезали вместе с ними за вращающимися дверьми, ведущими, судя по всему, в главный зал ресторана.

– Ну, наконец-то, – сказал Рейф. Взяв за руку, он повел ее мимо кипящих котлов на громадной печи и остановился рядом с человеком в белом поварском колпаке. На лице, похожем на резиновую кукольную маску, в данный момент застыла недовольная гримаса. Волосы, насколько было видно из-под колпака, были темно-русыми… зализанными назад с высокого лба. – Это Хьюго, – произнес Рейф. – А вот это все – кухня Хьюго.

Дженни смущали здешние правила приличия. Может, Хьюго ждет от нее слов благодарности за то, что ей дозволено пройти в его владения? Она остановилась на том, чтобы просто отметить:

– Пахнет тут у вас восхитительно, Хьюго.

Похоже, она попала в точку, потому что Хьюго просиял и одобрительно кивнул, словно она успешно сдала экзамен. Но через мгновение он опять помрачнел и буркнул:

– Делаю, что могу, в такой теснотище.

– А с Клубнем ты уже знакома, – махнул рукой Рейф в сторону человека постарше.

Клубень, сверкнув передним золотым зубом, приветственно улыбнулся. У него был вид заправского корабельного кока – плотная, коренастая фигура и короткий ежик.

– Вы для всех без исключения Клубень или же позволите мне величать вас по имени? – обратилась к нему Дженни.

– А я уж другого имени и не помню, – ответил он. – Приклеилась, понимаете, ко мне кличка еще с флотских времен, за то, что чистил горы картошки. И вот, полюбуйтесь, сижу тут… – он продемонстрировал в одной руке картофелину, а в другой – нож, – и продолжаю чистить картошку.

– Причем плохо, – фыркнул Хьюго. – На этой кожура осталась. – Он брезгливо ткнул в сторону огромного дуршлага.

– Да не бери в голову, Хьюго, – весело отозвался Клубень. – В мире ж нет совершенства, не знал, а? И потом, кусочек кожуры проглотить даже полезно для души, так сказать.

– У тебя-то, ясно, душа крестьянина, – с актерским пафосом провозгласил Хьюго.

– Это лучше, чем душа зануды, – парировал Клубень.

Неминуемую ссору остановило появление Синди.

– Ты пришла! Пришла! – Синди так и светилась от восторга. Малышка со всех ног бросилась к Дженни, и та, присев на корточки, поймала ее в объятия. – Пойдем… – Синди потянула Дженни за руку. – Посмотришь мою комнату, все игрушки…

– После ужина, детка, – сказал Рейф. – Руки вымыла перед тем, как сюда спуститься?

– Да, папочка. – Она повернула ладошки вверх для обозрения. – Ты уже ее спросил?

– О чем меня нужно спросить? – поинтересовалась Дженни.

– О том, покрасишь ты мне ногти или нет, – захлебываясь, скороговоркой выпалила Синди. – Никто же больше не умеет. А у меня есть лак и все что нужно.

– Бабушка купила ей косметичку для девочек, – объяснил Рейф. – Я уже скоро свихнусь от ее нытья – намажь да намажь.

– Пяточка говорит, что мальчики такого не делают.

– Они могут научиться, – отозвалась Дженни, искоса взглянув на Рейфа.

– Я все равно не хочу, чтобы папочка учился на мне, – твердо заявила Синди.

Мудрое замечание. Против такого не возразишь, решила Дженни.

– Ну, так ты мне поможешь? – настаивала Синди.

– Конечно, – согласилась Дженни.

– Только после ужина, – тут же добавил Рейф, уловив нетерпеливый блеск в глазах дочери.

– Я бы поела лучше, папочка, с накрашенными ногтями. – Синди одарила его обаятельнейшей улыбкой.

Рейф изумленно покачал головой. Это ж надо, как она машет ресницами, как плутовски опускает взгляд… И где его дочь набралась этих женских уловок? Ясно только, что не в мужском обществе, в котором проводила большую часть времени. Да и детский сад винить не приходилось, поскольку этот трюк был в ее арсенале задолго до прошлого месяца, когда ее впервые привели в группу.

– Попытка неплохая, но безуспешная. – Рейф потрепал малышку по щеке.

– Так вы, значит, и есть наша таинственная соседка? – пророкотал звучный голос, и в кухне появился старик с копной белоснежных волос и бесовскими огоньками в синих глазах. – А я – Чак, отец Рейфа. Рад с вами наконец-то познакомиться. – Чак ухватился за руку Дженни, как за рычаг старомодной помпы, и решительно затряс. – Наслышан о вас.

– Я тоже много о вас слышала, – ответила Дженни.

– Не верьте ни единому слову, – рявкнул Чак.

– Только хорошее… – поспешно заверила его Дженни.

– Вот именно. Я и говорю – не верьте ни единому слову.

– У папы весьма неординарное чувство юмора, – сухо вставил Рейф.

– Дедуля знает целую кучу анекдотов! – воскликнула Синди. – Расскажи про голую леди, деда!

– Как-нибудь в другой раз, кнопка, – сказал Чак, взъерошив внучке волосы огромной мясистой ладонью.

– А я его и так знаю назубок! – с гордостью объявила Синди. – Давай я сама расскажу. Очень смешной. Про то, как однажды голая леди…

Рейф молниеносно закрыл дочери рот ладонью – прежде, чем она успела пуститься в подробности одной из любимых баек Чака, старой, как седой океан, но слегка сомнительного толка.

– Пойдем ужинать, детка. Я так голоден, что готов тебя слопать. – Он подкинул дочку и заклацал зубами, подбираясь к ее шее. Ладонь Рейфа соскользнула с губ малышки, и кухня огласилась детским визгом.

– Подобное веселье мешает пищеварению, – неодобрительно провозгласил Хьюго.

– Да не бери ты в голову, Хьюго, – посоветовал Клубень, хлопнув разок шеф-повара по плечу. – Желудок у этого ребенка железный.

Хьюго не изволил произнести ни слова, выразив свое возмущение только фырканьем.

– Не обращайте на него внимания. – Эту реплику в сторону Клубень адресовал Дженни. – Вечно он чем-нибудь недоволен.

Изо всех сил удерживаясь от улыбки, Дженни проследовала за остальными в небольшую комнату рядом с кухней.

– Поначалу здесь и была кухня, – помогая ей сесть, заметил Рейф. – Мы перестроили дом и оборудовали современную кухню, а эту комнату превратили в семейную столовую. Так проще – и поесть можно, и продегустировать блюда.

Дженни кивком дала понять, что оценила преимущества житья прямо над рестораном. Не притащи ее Рейф сегодня сюда, она сейчас так и таращила бы глаза на замороженный ужин, если вообще бы нашла силы достать его из холодильника.

– А знаешь что, деда? Дженни ведь делает игрушечных мишек, – пропела с другого конца стола Синди.

Хьюго, опуская на стол огромную супницу, в очередной раз негодующе фыркнул.

– Potage! [2]2
  Густой суп (франц.).


[Закрыть]– объявил он и удалился царственной поступью.

– Проще говоря – суп. Хьюго у нас слегка высокопарен. Суп с сельдереем и грецкими орехами, – наливая каждому в миску, пояснил Клубень. – Название таинственное, но вкус отменный, как и у всех блюд Хьюго.

За ужином разговор то оживлялся, то угасал, но Дженни никто не заставлял принимать в нем участие, за что она была им страшно благодарна. На нее навалилась такая усталость, что едва хватало сил сосредоточиться на еде. Если уж на то пошло, то она вряд ли бы даже сумела составить осмысленное предложение.

После заключительного блюда – громадного куска ананасового пирога – Дженни как будто заново родилась. Очень кстати, поскольку Синди больше ничто не могло удержать. Малышка просто дрожала от нетерпения, пока тащила Дженни наверх, чтобы показать свою комнату и игрушки – уж не говоря о том, чтобы сделать обещанный маникюр.

Девчушка трещала без остановки и кружила по комнате крохотным смерчем. Ее владения представляли собой типичную детскую, с кроватью под пологом из бело-розового шитья. Игрушки у Синди оказались на удивление разномастными – здесь была не только любимая кукла-младенец, но и электрические автогонки в комплекте с гаражом и заправкой. Как только осмотр был завершен, Синди усадила Дженни напротив себя на широченную кровать, разложив посередине свое сокровище – новую косметичку.

– Так, давай-ка положи ручку мне на колено. – Дженни догадалась, что будет куда легче… попасть в неподвижную цель, ведь до сих пор пальчики Синди без устали тыкали то в одну, то в другую игрушку. – Отлично, так и держи, пока я крашу ноготки, договорились?

Малышка кивнула и. Прикусив нижнюю губку, устремила на Дженни пытливый взгляд студента-медика, наблюдающего за сложнейшей операцией на мозге.

Завершив окраску ноготков на одной руке – в цвет розовой жевательной резинки, – Дженни сказала:

– Прекрасно, теперь поменяем руки. Положи сюда правую ладошку, только левой рукой ничего не трогай – лак еще не просох.

Синди с готовностью растопырила в воздухе пальчики, а потом доверчиво прижалась к Дженни, ожидая, когда та закончит работу. От этого жеста у Дженни перехватило дыхание.

– Ты у нас останешься ночевать? – спросила у нее Синди. – Мы могли бы всю ночь разговаривать.

– Я бы с удовольствием, но мне обязательно нужно домой.

– Почему?

– Потому что мои мишки скучают без меня, им ночью страшно. – Дженни была рада, что так ловко выкрутилась. Малышка должна посочувствовать. Не могла же она заявить Синди, что торопится домой из-за Рейфа!

Словно прочитав ее мысли, на пороге возник Рейф.

– Ну, как вы, справились? Тебе пора купаться, детка. А потом – сразу в постель.

– Ты только посмотри, папочка! – воскликнула Синди и, скатившись с кровати, помчалась к отцу похвастаться розовыми ноготками. – Правда, они… впечатляющие?

Рейф усмехнулся, услышав теперь уже любимое словечко дочери.

– Очень впечатляющие, солнышко.

– Ты подождешь, пока я лягу, правда ведь? – обернулась Синди к Дженни, и та в ответ кивнула.

Ванная была совсем рядом по коридору, и до Дженни доносился плеск воды и веселые возгласы девчушки. Очень скоро отец с дочерью вернулись – одна в разноцветной пижаме, а другой – в промокшей на спине рубашке, поскольку Синди ехала на нем верхом. Почетный круг по комнате – и Синди рухнула на кровать под боком у Дженни.

– А где мои сказки, папочка? – едва приняв горизонтальное положение, потребовала Синди.

– В гостиной. Давай сегодня почитаем другую книжку.

– Нет. Хочу «Спящую красавицу».

– Ты же ее уже двадцать раз слышала, детка.

– Знаю. Это моя любимая. А дедушкина морская история мне совсем не нравится.

– «Моби Дик», – объяснил Рейф Дженни. – Отец обожает этот роман. Ладно, детка. Укладывайся пока, а я принесу тебе «Спящую красавицу».

– Хочешь меня причесать? – спросила у Дженни Синди, как только ее папа вышел из комнаты.

Кивнув, Дженни взяла у малышки расческу, которую та нашла на тумбочке рядом с кроваткой.

– Если бы у меня были такие же красивые волосы, как у тебя! – завистливо протянула Синди, когда Дженни начала ее причесывать.

– У тебя и так прекрасные волосы, – заверила ее Дженни. – Очень красивые локоны.

– Но они все время спутываются, их так трудно расчесывать. И дедушка ругается. Иногда я могу получить даже три десятипенсовика, пока он меня причешет.

– Мужчинам не всегда удается ловко орудовать расческой, – признала с грустной улыбкой Дженни.

– Моему папочке удается. Почти так же хорошо, как и тебе.

– Тебе повезло с папочкой.

– У меня самый лучший папочка на свете! – с гордостью провозгласила Синди.

Проглотив неизвестно откуда взявшийся комок в горле, Дженни молча кивнула в знак согласия.

– Ну вот, получай, детка, – Рейф вернулся и протянул дочке книгу. – «Спящая красавица».

Синди настояла, чтобы Дженни читала за принцессу.

– А ты разве не разбудишь ее поцелуем, папочка? Дженни окаменела. После чудовищно тяжелого дня у нее вряд ли достанет сил оттолкнуть Рейфа, если он приблизится с поцелуем.

– Не сегодня, детка, – отозвался Рейф. – К тому же у Спящей красавицы не было зрителей во время того поцелуя. Все, пора выключать свет.

Синди кинулась Дженни на шею, крепко обняла, а потом упала на подушку и уютно свернулась под одеялом калачиком.

– Я приготовил кофе. Без кофеина, – обратился Рейф к Дженни в коридоре, рядом с дверью детской. – Выпьешь чашечку?

Дженни кивнула.

– Там все готово. Наливай сама. – Рейф махнул в сторону гостиной. – Кухня, если ее можно так назвать, налево по коридору. Чашки в шкафчике над раковиной, – добавил он. – А мне нужно спуститься в ресторан, посмотреть, как там дела. Я слышал, Хьюго с Клубнем ругались. Я скоро.

Его отсутствие предоставило Дженни возможность как следует осмотреться в гостиной. Стены и палас на полу были светло-бежевого цвета. Синие диванные подушки оживляли нейтральную гамму обстановки, гармонируя с пейзажем бурного моря, что висел над камином.

Кухня оказалась просторным помещением сразу за гостиной, и на столе Дженни действительно обнаружила полный кофейник. С чашкой в руке она вернулась в гостиную и в ожидании Рейфа опустилась в глубокое кресло с подголовником.

Только она села – как на колени к ней прыгнула серо-белая кошка.

– А ты, полагаю. Лапка, – с легкой усмешкой заметила Дженни.

Покрутившись, кошка наконец устроилась, зажмурила зеленые глаза и довольно заурчала. Дженни, не в силах удержаться, отставила на журнальный столик чашку и почесала Лапку за ушами. Урчание усилилось.

– Похоже, ты нашла подружку, – отметил вернувшийся Рейф.

– Это она меня нашла.

– Кошкам свойственно… – согласился Рейф.

Дженни опустила глаза на удовлетворенное создание и кивнула, снова ощутив уже знакомый ком в горле. Кажется, сегодня ей не суждено успокоиться.

Усталость, должно быть, берет свое, решила Дженни. Глупость какая-то – она готова расплакаться только потому, что у нее на коленях устроилась кошка. Но это была еще одна ее не осуществленная в детстве мечта.

Как будто почувствовав неладное, Рейф сказал:

– Если кошка тебе мешает – спихни ее, вот и все.

– Да нет, кошка не виновата. Просто я думала… вспоминала… как сильно мне в детстве хотелось иметь кошку. Но я жила с родителями мамы, а дед кошек терпеть не мог.

– Ну а сейчас?

– Сейчас?

– Ты же теперь самостоятельная. Можешь, если захочешь, завести кошку.

– Да, знаю. Я так и собиралась сделать, как только все более или менее устроится.

– Ну а до тех пор, если тебе нужна кошачья компания, можешь приходить к нам и возиться с Лапкой в свое удовольствие.

– Спасибо.

– Само собой разумеется, ты можешь приходить к нам в любое время и возиться со мной тоже – в свое удовольствие.

– Какое щедрое предложение, – передразнила она его же шутливый тон.

– Итак, Дженни, расскажи мне – почему все-таки плюшевые мишки?

Она улыбнулась с облегчением, довольная, что он сменил тему разговора на менее интимную. На этот вопрос ей совсем не трудно было ответить. Правда заключалась в том, что ее отец сбежал, мама умерла и только мишки неизменно оставались с нею.

Вслух же она просто сказала:

– Я с детства полюбила плюшевых мишек. Бабушка научила меня шить, и я из лоскутков мастерила для своего мишки одежду. А потом я взялась сшить нового мишку, потому что денег на игрушки у нас не было. Довольно жалкая попытка – мне ведь тогда и десяти не исполнилось. Но я не бросила свою затею, прочитала уйму книг в библиотеке – и дело пошло лучше. Уже подростком я сшила несколько мишек для подруг. Мишки имели успех, и у меня скоро все наперебой стали просить мишек. Позже я случайно наткнулась на одну статью в журнале – вот тогда-то я и поняла, что моему таланту есть где развернуться. Это случилось шесть лет назад, я только-только поступила в колледж. Отхлебнув кофе, Дженни продолжила:

– Разумеется, я достаточно практична, и, чтобы обеспечить себе тыл, я получила диплом секретаря-референта, закончив одновременно и курс по искусству. После колледжа я два года проработала в крупной страховой компании. И все это время продолжала мастерить плюшевых мишек, а по выходным продавала их на местных выставках-продажах. Кроме того, я немало проштудировала журналов, посвященных этой теме. Из них-то я и узнала, что в нашей стране коллекционирование кукол и плюшевых мишек стоит на третьем месте. Впереди только марки и монеты. Прошло уже четыре года, как я стала зарабатывать продажей своих мишек столько, что смогла оставить работу и полностью посвятить себя любимому делу. – Решив, что разговор слишком долго крутится вокруг ее персоны, Дженни добавила: