Текст книги "Возвращение домой"
Автор книги: Кэсс Морган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава четвертая
Уэллс
Плетясь в восьмой раз за день к озеру, Уэллс морщился. В этих походах туда-сюда он уже намотал около двадцати миль, провожая выживших в лагерь и возвращаясь за новой партией.
Теперь на поляне было больше взрослых, чем подростков, и это казалось почти таким же странным, как двухголовый олень, подстреленный в первую неделю на Земле. Присутствие взрослых вызывало недоумение еще и потому, что те могли лишь шокированно и удивленно глазеть по сторонам, в то время как всем распоряжались подростки, которые лишь несколько недель назад гнили в камерах.
Еще Уэллса поражало, что вокруг происходит так мало радостных встреч. На его глазах только двое новичков нашли в лагере своих родственников, и оба они были с Феникса. Среди уолденцев и аркадийцев таких счастливцев не оказалось.
– Не могу поверить, что все позади, – запыхавшись, проговорила молодая женщина, с помощью Уэллса взбираясь на крутой склон.
– У вас была довольно жесткая посадка, – сказал юноша, приноравливаясь к ее шагам. Он оказался на Земле лишь несколько недель назад, но уже успел забыть, как нелегко ему приходилось поначалу.
– Дело не в посадке, – она остановилась и посмотрела на Уэллса. – На Фениксе… там творился какой-то ужас. – Женщина подняла глаза к небу, потом вздохнула и покачала головой. – У них там осталось не так-то много времени.
Эти слова подействовали на Уэллса как удар кулаком поддых. Но, прежде чем он успел спросить, что имеет в виду его спутница, появился Эрик, который должен был вести ее дальше. Теперь Уэллс мог вернуться обратно к озеру.
Где-то внутри Уэллса, словно сжатая пружина, сидело чувство вины. Ему не нужно было знать всех деталей, чтобы понять, что именно он, по большей части, виноват в той мрачной участи, что ждала теперь оставшихся в Колонии. Может, на Земле он и стал лидером, но дома, на корабле, он был хладнокровным убийцей. Даже сейчас он почти ощущал кончиками пальцев холодный металл вентиля шлюза. Тогда Уэллс приоткрыл шлюз, совсем чуть-чуть, так, чтобы началась утечка драгоценного кислорода. Он всего лишь пытался ускорить неизбежную отправку заключенных на Землю. Это нужно было для того, чтобы в их число попала и Кларк, которую в противном случае казнили бы в день ее восемнадцатилетия. Теперь Уэллс знал, что тем самым он приблизил гибель тысяч невинных людей, для которых Колония стала ловушкой.
Подойдя ближе к озеру, молодой человек наморщил нос от непривычного запаха, который висел над местом крушения челноков. За едкой вонью дыма и металлическими запахами крови и пота он уловил нечто новое. Уэллсу потребовалась секунда, чтобы его распознать, а потом сердце, оборвавшись, пустилось в галоп, потому что это был запах топлива, которое подтекало из разбитых челноков на траву, смешиваясь с грязью и водой. Хотя пожар, по большей части, погас, для того чтобы все кругом охватило адское пламя, хватит и одной-единственной искры.
А потом Уэллс увидел, как это произошло. Все было словно в кошмарном сне. Примерно в ста метрах от него из верхней части одного из челноков вырвался громадный столб пламени, взметнув в небо пылающие обломки.
– Берегись! – заорал Уэллс, бросаясь бежать. – Шевелитесь, шевелитесь!
К счастью, раненые оказались в стороне от эпицентра огня, но в воздухе клубилось слишком много дыма, и разглядеть, успели ли спастись другие, было невозможно. Задыхаясь, кашляя и вытирая рукавом слезящиеся глаза, Уэллс мчался вперед, крича, чтобы его услышали те, кто, возможно, нуждается в помощи.
Сверху раздалось негромкое жужжание, словно по воздуху что-то летело. Уэллс задрал голову, но ничего не увидел за густым серым дымом. Звук нарастал, но, прежде чем юноша успел как-то среагировать, он оказался в воздухе, а потом с глухим стуком шлепнулся на землю. Попытавшись перевернуться, он понял, что на нем что-то лежит. Что-то или кто-то? Через мгновение вес сместился, и Уэллс со стоном огляделся. Всего в нескольких метрах от его головы валялся здоровенный кусок тлеющего фюзеляжа. Если бы Уэллс не упал, эта громадина разнесла бы его череп.
Он посмотрел в другую сторону и увидел, что над ним стоит стройная девушка, одетая в привычные со времен Колонии серые брюки и футболку. Протянув руку, она помогла Уэллсу подняться на ноги.
– Спасибо, – часто моргая, чтобы разогнать пелену перед глазами, сказал он. Когда мир вокруг стал менее расплывчатым, Уэллс разглядел нечто, приведшее его в восторг.
Перед ним стояла Гласс.
Взгляды молодых людей встретились, и на их лицах одновременно засветились широкие улыбки. Уэллс шагнул вперед, преодолевая разделяющее их расстояние, и крепко обнял лучшую подругу детства. В его мозгу пронеслась вереница ярких образов – это были воспоминания о проведенных вместе счастливых годах. Не так давно он был слишком одержим идеей отправиться вместе с Кларк на Землю, и у него просто не было времени беспокоиться о Гласс, которая сбежала с челнока перед самой его отправкой. Знакомый аромат ее волос, складывающийся из собственного запаха Гласс и искусственной отдушки используемого в Колонии шампуня, подбодрил и утешил Уэллса, словно перенеся его назад, в недавние бесхитростные времена.
Когда они оба повзрослели, лишь Гласс была способна забыть, что ее лучший друг – сын Канцлера, лишь с ней он не чувствовал себя экспонатом выставки. Только с ней Уэллс мог быть незрелым, несерьезным, а порой даже бесшабашным – как в тот раз, когда он затащил ее в архив якобы посмотреть видео скучного бракосочетания каких-то особ королевской крови, хотя на самом деле намеревался увидеть запись нападения большой белой акулы на косатку. Глас, в свою очередь, тоже не боялась предстать перед ним в дурацком виде. Все остальные видели лощеную барышню с Феникса, обладательницу безупречных манер, и только Уэллс знал, что она любит подрыгаться под идиотскую музыку и готова хохотать, услышав упоминание об Уране, потому что название этой планеты созвучно со словом «урина».
– Не могу поверить, что это ты! – отстраняясь, чтобы посмотреть на Гласс, сказал Уэллс. – С тобой все в порядке? Я очень о тебе тревожился.
– Шутишь? Подумай, как я тревожилась о тебе, – отозвалась она. – Никто ведь не знал, как вы, ребята, здесь живете. С тобой-то все в порядке? И как тут вообще?
Когда Уэллс подумал, сколько всего должен ей рассказать, у него закружилась голова, ведь с тех пор, как они виделись в последний раз, произошло так много событий! Он поджег Райское Древо, чтобы его арестовали, сидел в Тюрьме, вступил в конфликт с собственным отцом, летел на челноке с другими членами сотни и провел несколько недель на Земле в борьбе за выживание.
– Так странно… – начал он.
– На самом деле… – одновременно с ним заговорила она.
– Давай сперва ты, – сказали они хором и рассмеялись.
Потом запах дыма и гари напомнил им, где и почему они находятся, и их улыбки увяли, а объятия разжались. На кончике языка Уэллса вертелся один вопрос, и по тому, как посерьезнело лицо Гласс, он понял, что подруга догадывается о его мыслях. С трудом сглотнув, он собрал всю свою смелость и спросил:
– Ты что-нибудь знаешь о моем отце?
Гласс сжала губы, а ее глаза наполнились состраданием. Этот взгляд был памятен Уэллсу еще по тем кошмарным неделям, которые последовали за смертью матери. Уэллс приготовился к худшему, находя утешение в том, что, если новости окажутся ужасными, их сообщит ему не чужой человек, а Гласс.
– О нем мало говорят, – начала она мягко, но уверенно. Уэллс затаил дыхание, ожидая продолжения. – Но последнее, что мы слышали, – это то, что он в коме. – Гласс сделала паузу, чтобы он переварил информацию.
Уэллс кивнул, и в сознании возник образ лежащего в одноместной палате отца, высокая массивная фигура которого кажется хрупкой под тонкой простыней. Парень сосредоточился на том, чтобы сохранить нейтральное выражение лица, хотя слова Гласс проникали все глубже в сердце, пока не угнездились в самой укромной его части.
– Ладно, – глубоко вздохнув, проговорил он, – спасибо, что сказала.
Гласс шагнула к нему с его именем на устах, а потом снова обняла его, на этот раз – чтобы утешить. Она слишком хорошо знала своего друга, чтобы позволить ему изображать из себя стоика. Он не возражал, потому что в этом заключалось одно из самых существенных достоинств их дружбы.
Через бесконечно долгий миг их объятие разжалось. Уэллс должен был кое-что рассказать Гласс перед тем, как она окажется в лагере.
– Гласс, – начал он, – тут все несколько иначе, чем мы думали.
На ее лице появилось озабоченное выражение, и она спросила:
– Что не так?
Уэллс тщательно подбирал слова, но способа смягчить потрясающую, шокирующую информацию просто не существовало. Он начал тихо, чтобы никто посторонний не мог его услышать:
– Мы не одни тут. На Земле.
Прежде чем продолжить, он подождал, пока Гласс переварит сказанное. Сперва Гласс улыбнулась, явно ожидая, что продолжением будет какая-нибудь шутка. Но потом она уловила в его словах какой-то намек, и выражение ее лица изменилось.
– Уэллс, ты хочешь сказать… – начала Гласс и замолчала.
– Да. На Земле есть и другие люди. Люди, которые тут родились.
Глаза Гласс округлились.
– Что? – Она повертела головой, словно ожидая, что рожденные на Земле люди наблюдают за ней из-за деревьев. – Ты серьезно? Не может быть!
– На все сто процентов серьезно. Но это хорошо, потому что они добрые и миролюбивые. Ну, скажем так, большинство из них. Есть небольшая группа, которая откололась от основной общины около года назад, и вот они опасны. Но все остальные совсем такие же, как мы. – Тут Уэллс подумал о Саше и не смог скрыть улыбки. – На самом деле они вдохновляют. Наземники – хорошие люди, может быть, они даже лучше, чем мы. Я думаю, нам стоит многому у них научиться. Нужно только сообразить, как рассказать об этом всем остальным, никого при этом не перепугав.
Гласс по-прежнему смотрела на него, но в ее взгляде больше не было замешательства.
– Уэллс, – медленно произнесла она, и уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке, – ты чего-то недоговариваешь.
Уэллс искоса посмотрел на нее.
– Ну да, конечно, я не все тебе рассказал. Вначале на нас напали, это был просто кошмар, начался пожар, а потом ребята стали болеть, и ты ни за что не догадаешься, что потом случилось…
– Нет, – перебила его Гласс. – Чего-то ты недоговариваешь об этих наземниках. А может, о каком-то определенном наземнике. Или о наземнице?
– Что? Вовсе нет. – Обычно Уэллсу неплохо удавалось скрывать свои чувства, но слова Гласс заставили его покраснеть.
– О, боже, – прошептала Гласс, – это девушка. Земная девушка. – В ее голосе в равных пропорциях смешались потрясение и восторг.
– Ты сума сошла. Нет никакой… – Он вдруг замолчал, улыбнулся и покачал головой. – Как ты догадалась?
Гласс сжала его руку.
– У тебя не может быть от меня секретов, Уэллс Яха. Ты просто не сможешь ничего от меня скрыть. Ты так горячо говорил, что наземники тебя вдохновляют… Раньше ты с таким же лицом говорил о Кларк. – Тут выражение ее собственного лица стало менее лукавым. Она нахмурилась: – А почему ты расстался с Кларк? Что случилось?
Уэллс вздохнул:
– Это долгая история, но со мной уже все хорошо, – и он улыбнулся, вспомнив, как вчера вечером его голова лежала у Саши на коленях, и они вместе смотрели на звезды. – На самом деле даже лучше, чем просто хорошо. Не могу дождаться, когда ты познакомишься с Сашей.
– Саша, – проговорила Гласс. Она выглядела слегка разочарованной от того, что имя земной девушки оказалось не слишком экзотичным. – А где она?
Прежде чем Уэллс успел ответить, к ним подошел высокий парень в униформе охранника. В одной руке он держал канистру с водой, а другая была на перевязи. При виде него лицо Гласс осветилось. Парень протянул ей канистру и подождал, пока она сделает глоток, и все это время взгляд Гласс был устремлен только на него.
– Спасибо, – сказала она, улыбнувшись, а потом снова обернулась к Уэллсу: – Уэллс, это Люк.
Уэллс обменялся с охранником крепким рукопожатием.
– Меня зовут Уэллс. Рад знакомству.
– Я тоже. Я тебя узнал, конечно же. Гласс много о тебе рассказывала. Мне действительно приятно наконец-то с тобой познакомиться, парень, – с улыбкой сказал Люк, выпуская руку Уэллса и хлопая его по плечу.
Гласс взяла Люка под руку и, сияя, переводила взгляд с одного молодого человека на другого.
Уэллс улыбнулся. Он понятия не имел, как Гласс угораздило связаться с охранником, который к тому же явно был не с Феникса, но тут все это не имело никакого значения. Вдобавок что-то в Люке сразу понравилось Уэллсу. Он казался надежным и искренним, в нем не было ничего от скользких парней с Феникса, с которыми раньше встречалась Гласс. Сейчас она определенно была влюблена, и это все, что нужно было знать Уэллсу.
– Добро пожаловать на Землю, – с улыбкой сказал он, делая жест в сторону неба, деревьев, озера и всего остального, и тут вдруг заметил кровь на футболке Гласс и чуть не задохнулся от этого зрелища. Может ли быть, что она ранена и не осознает этого? Он указал на кровавые пятна. – Гласс, с тобой все хорошо?
Гласс перевела взгляд на футболку и побледнела.
– Да, я в порядке, – тихо сказала она. – Это… это не моя кровь. – Люк обнял ее за плечи и притянул к себе.
Сердце Уэллса куда-то ухнуло, и он приготовился услышать страшную новость, которая, он чувствовал, должна была вот-вот вырваться на волю из темного уголка в сознании Гласс, где та пыталась ее скрыть.
Гласс глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки, но не смогла выдавить из себя ни слова, сморщилась и спрятала лицо в рубашке Люка. Гладя девушку по голове, он зашептал ей на ухо что-то, чего Уэллс не мог слышать.
Уэллс похолодел. Ему хотелось снова заключить свою лучшую подругу в объятия, но он осознавал, что сейчас это будет не к месту, поэтому просто стоял, ожидая каких-то объяснений. Наконец Люк повернулся к нему и сказал:
– Это кровь ее матери. Она погибла.
Глава пятая
Гласс
Гласс никогда в жизни не было настолько не по себе, хотя она, девушка с Феникса, неоднократно навещала Люка на Уолдене. А еще она была дочерью человека, который взял да и бросил свою семью. А еще ей – первой за долгое время и единственной на Фениксе – совсем недавно отменили приговор. Все это не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас, стоя возле костра. Хотя солнце было еще высоко, она поеживалась от холода, наблюдая за бурлящей вокруг бешеной активностью. Куда ни посмотри, всюду ребята ее возраста или даже младше занимались какими-то важными делами. Они то входили в лазарет и выходили из него, то несли воду для пациентов Кларк, то тащили прочь окровавленные заскорузлые бинты, чтобы сжечь их или закопать в лесу. Одни возвращались из леса с топорами и собственноручно нарубленными дровами, другие закладывали фундамент новой хижины. Несколько часов назад группа мрачных волонтеров направилась к озеру, чтобы начать рыть могилы для погибших, которых было слишком много, для того чтобы хоронить их в дальнем конце поляны. Да и тащить трупы в лагерь тоже резона не было.
Хотя новая партия людей стартовала из Колонии практически без подготовки, на челноках все равно были заблаговременно приготовленные припасы предметов первой необходимости. Подростки, первыми оказавшиеся на Земле, пришли от этого в восторг и вели себя так, словно им вручили ключи от Царствия Небесного. Например, одна из девушек, которым Уэллс поручил провести инвентаризацию новых поступлений, чуть не расплакалась, держа в руках молоток. Так, бывало, реагировали девчонки, откопав в Обменнике что-нибудь из ювелирки.
Гласс отчаянно хотела найти себе какое-нибудь полезное применение и чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Она была слишком напугана даже для того, чтобы спросить, где (а еще хуже, как) тут ходят в туалет. Люка вместе с остальными охранниками приставили к делу, и, хотя ему очень не хотелось покидать Гласс, они оба понимали, что сейчас не время уклоняться от выполнения своих обязанностей. Несколько девушек примерно возраста Гласс, перешептываясь, шли к костру, но, поравнявшись с Гласс, они замолчали, опасливо глядя на нее.
– Привет, – сказала Гласс, стараясь угадать, как себя вести, чтобы с самого начала прийтись тут ко двору. – Я могу сделать что-то полезное?
Одна из девушек, высокая брюнетка в аккуратно обрезанных шортах, из которых выглядывали длинные, невероятно загорелые ноги, прищурилась и смерила фигуру Гласс взглядом с ног до головы.
– Ты должна была прилететь сюда с нами, я не ошибаюсь?
Гласс кивнула:
– Да, меня, как и вас, взяли из камеры предварительного заключения. – Она впервые по доброй воле призналась, что была в Тюрьме. – Но я улизнула в последний момент.
Слово «улизнула» не совсем подходило для обозначения ее отчаянного рывка на Уолден, когда она хотела найти Люка, а на кону стояли жизнь и смерть, но Гласс почувствовала, что сейчас не время для детального описания ее драматического побега.
– Ага, улизнула, о’кей, – с сильным аркадийским акцентом сказала девушка, переглядываясь с подружками. – Должно быть, хорошо иметь полезные знакомства.
Гласс прикусила губу. Ей очень хотелось найти способ донести до них, через что ей пришлось пройти, и что несколько последних недель она отнюдь не прожигала жизнь на Фениксе. Она чуть не погибла от удушья на Уолдене и едва успела на последний челнок. И совсем недавно она видела, как умерла ее мама. При одной только мысли об этой смерти ее до сих пор захлестывает то жгучая боль, то удушливое оцепенение.
– Ты должна болтаться там же, где остальные, – несколько добрее сказала одна из девушек, махнув рукой в сторону других вновь прибывших, которые сгрудились у противоположной стороны костра и широко раскрытыми от удивления и шока глазами таращились на все вокруг.
Гласс кивнула и проводила уходящих девушек взглядом. Она прекрасно знала, что вновь прибывшие ей не обрадуются. Большинство из них видели, что она явилась на челнок вместе с Вице-канцлером Родосом и заняла место, на котором в противном случае мог бы оказаться кто-то из их друзей или родственников, против желания оставшихся в Колонии. Если бы только с ней была ее мама! У нее был особый дар везде чувствовать себя как дома. В ее присутствии и все остальные чувствовали себя так же. Может, она не лучше Гласс знала, как разжечь костер или нарубить дрова, но ее теплая улыбка и мелодичный смех были не менее ценны, чем более практичные навыки.
Гласс обхватила себя руками и посмотрела на головокружительно высокие деревья. Покачиваясь на ветру, они словно тоже смотрели на нее сверху вниз, заставляя чувствовать себя маленьким ребенком, заблудившимся среди равнодушных взрослых.
Она увидела, как из хижины-лазарета вышел Уэллс. Даже издалека ей было видно, какое мрачное у него лицо. Он взъерошил пальцами волосы и потер виски. Несмотря на то что ситуация была вовсе не простой, Гласс не смогла не улыбнуться при виде этого знакомого жеста – точно так же делал Канцлер, когда она почти каждый вечер приходила позаниматься к Уэллсу домой. Подумав об оставшемся на погибающем корабле Канцлере, Гласс ощутила, как ее захлестывает волна боли. Он никогда не увидит, чего добился на Земле его сын.
Гласс всегда знала, что Уэллс – прирожденный лидер. Ее сердце наполнялось гордостью, когда она видела, как все полагаются на ее лучшего друга, хотя и чувствовала мимолетное сожаление. Пусть это и эгоистично, но она скучала по тем дням, когда Уэллс принадлежал, в первую очередь, ей.
– Посмотри! – крикнула Гласс через плечо Уэллсу, который тащился за ней по гравитационной дорожке. Она огляделась по сторонам, желая убедиться, что тренер по фитнесу не смотрит, подбежала к панели управления, ухватилась за рычаг и толкнула его на несколько делений вперед. Сразу став легче, Гласс хихикнула, оттолкнулась от пола и на миг зависла в воздухе, прежде чем медленно опуститься обратно. Согнув ноги в коленях, она еще сильнее оттолкнулась, вытянула вперед руки и замолотила ими по воздуху. – Смотри! Я плыву! – Она зажала пальцами нос и надула щеки, а потом фыркнула и рассмеялась. – Так земные дети ходили в школу во время дождя!
Уэллс, усмехаясь, подскочил к ней.
– А как насчет этого? – спросил он, тяжело дыша, и выбросил вперед левую ногу, оттолкнувшись правой, а потом поменяв руки и ноги местами. – А я иду на лыжах!
Гласс блестяще изобразила типичную древнюю жительницу Земли, заговорив забавным старушечьим голосом:
– Я просто приехала на лыжах в продуктовый магазин за овощами, свежайшими, только что с дерева, а потом поеду на своей машине на пляж устроить там пикник.
– Вместе с ручным медведем Фидо и моими шестью детьми, – добавил Уэллс.
Тут их обоих скрутил приступ такого громкого смеха, что тренер по фитнесу высунулся из своего кабинета.
– Что это вы, по-вашему, делаете? – принялся браниться он. – Вы же знаете, что трогать настройки гравитации запрещено.
Тренер с суровым видом двинулся к ним, но его невозможно было принимать всерьез, потому что при каждом сердитом шаге его подбрасывало в воздух. Подойдя поближе, он понял, что перед ним сын Канцлера, и его гнев тут же поумерился, сменившись той фальшивой улыбкой, с которой большинство взрослых обращались к Уэллсу, когда тот застигал их врасплох.
– Юная леди. Мистер Яха, – он огляделся по сторонам, не видать ли где-нибудь охранника. – На этот раз я не стану писать на вас рапорт, но не испытывайте больше моего терпения. Гравитационная дорожка не место для игр, вам понятно?
Кивнув, они смотрели, как тренер поворачивает обратно в свой кабинет с максимальным достоинством, на которое может быть способен то и дело зависающий в воздухе человек.
Гласс и Уэллс крепко сжали губы и пофыркивали, пока не оказались достаточно далеко от гравитационной дорожки. Когда опасений насчет того, что тренер снова может их услышать, не осталось, они расхохотались и хохотали до тех пор, пока не разболелись бока, а по их упругим детским щекам не покатились слезы.
Гласс отошла к краю поляны и присела на бревно. Если ей не удается быть полезной, она может, по крайней мере, не путаться под ногами. Единственный факт, убеждавший ее в том, что она не пустое место, состоял в том, что Люка быстренько привлекли в личную охрану Вице-канцлера. По этой причине Гласс почти не видела любимого с момента приземления. Вот и сейчас он был на импровизированном совещании, где обсуждали охрану периметра лагеря.
На другом краю поляны Гласс снова увидела Уэллса. На этот раз он шел с девушкой, которая наверняка могла быть только Сашей. Уэллс обнял ее за плечи и поцеловал в макушку. Гласс потрясло то, каким непривычно влюбленным и ласковым выглядел сейчас ее друг, но еще сильнее поражала мысль, что эта девушка, Саша, родилась и живет на Земле. В голове Гласс закрутились многочисленные вопросы, которые она до сих пор и не подумала задать. Говорит ли Саша по-английски? Где она живет? Чем питается? И, что еще важнее, откуда берется ее одежда? Гласс завистливо воззрилась на Сашины обтягивающие черные брючки, вроде бы сделанные из кожи какого-то животного, и провела рукой по собственным драным перепачканным штанам.
Видеть, как Уэллс целует не Кларк, а какую-то другую девушку, было ужасно непривычно. Когда Гласс в последний раз видела своего лучшего друга, тот еще был по уши влюблен в Кларк и не мог говорить ни о чем другом. Впрочем, если она и научилась чему-то за последнюю пару недель, так это тому, что люди порой могут здорово удивить. Она даже сама себя не так давно удивила.
От этих мыслей Гласс рассмеялась, а потом покраснела и оглянулась по сторонам – не заметил ли кто, как она хихикает сама с собой. Надо будет не забыть рассказать Уэллсу о том, как она в одиночку вышла в открытый космос и совершила долгое путешествие вдоль внешней обшивки космической станции. И о том, как несколько раз пробиралась по вентиляционным коридорам с Феникса на Уолден и обратно. «Уэллс ни за что мне не поверит, – подумала Гласс, а потом поправила себя: – Вернее, не поверил бы до недавнего времени, а сейчас мы оба готовы поверить во что угодно».
Вздохнув, Гласс еще раз обвела глазами поляну. Надо найти себе какое-нибудь занятие. Взгляд остановился на хижине, в которой размещался лазарет. Призвав всю свою отвагу, Гласс через поляну направилась к ней, стараясь держаться подальше от двух парней, которые вместе тащили что-то тяжелое. Вначале она подумала, что это, наверное, один из раненых, но потом до нее дошло: то, что она вначале приняла за две тощих руки и две длинных ноги, на самом деле оказалось четырьмя ногами. И эти ноги покрыты не кожей, а какими-то волосами. Гласс ахнула. Это было какое-то животное! Может быть, олень. Она вздрогнула, когда ее взгляд упал на огромные, безжизненные карие глаза, и почувствовала укол сожаления от того, что первый настоящий зверь, которого ей довелось увидеть, был мертв. Вообще, Земля оказалась совсем не такой, как ей представлялось. Тут было холодно и странно. Земля вовсе не ослепила Гласс своей красотой, казалось, что на этой планете безраздельно царит смерть.
Оторвав взгляд от мертвого животного, она подошла к лазарету, мгновение помедлила перед дверью, потом глубоко вздохнула и переступила порог. Ее сразу же ошеломило то, как разумно организована деятельность в столь маленьком пространстве. Жизнь била тут ключом: Феликс и Эрик то сновали туда-сюда с бинтами, то рылись в контейнере со всякими медицинскими банками-склянками. Октавия поила из бутылки лежащего на складной кровати парнишку примерно ее лет, к ноге которого крепился в качестве шины явно оставшийся после крушения кусок пластика. Раненые были повсюду, они лежали на койках, на полу и даже сидели возле стен. И в центре всего этого находилась Кларк, которая словно бы умудрялась оказаться в трех местах одновременно. Она инструктировала Октавию, даже не глядя в ее сторону, протягивала Эрику заостренный кусок металла, который использовался для того, чтобы резать бинты, помогала сесть пожилой женщине, щупала лоб маленькой девочки, и все это – без малейших признаков нервозности. Гласс никогда не видела такой Кларк. Та явно была тут на своем месте.
– Привет, Кларк, – сказала Гласс.
Такое приветствие, конечно, было смехотворно коротким, ведь они впервые встретились на Земле, но времени, чтобы сказать: «Привет, Кларк, надеюсь, что у тебя все хорошо, и ты не расстроена тем, что после тяжелого перелета порвала с Уэллсом. Кстати, я должна извиниться за то, что так по-скотски обращалась с тобой, когда мы были детьми», – у нее сейчас не было.
Кларк вскинула голову. На ее лице появился намек на настороженность, который тут же исчез, уступив место деловитости.
– Гласс, тебе что-нибудь нужно? Ты ранена?
Гласс постаралась не реагировать на холодный тон. Они никогда не были особенно дружны, потому что Кларк казалась ей какой-то слишком уж серьезной. Гласс чаще всего была озабочена тем, как раздобыть в Обменнике какую-нибудь симпатичную вещичку, а Кларк тем временем училась спасать жизни. Их роднили только нежная симпатия к Уэллсу и забота о его благополучии. Но сейчас любое знакомое лицо казалось Гласс лицом друга. К тому же ей нечего было терять.
– Ой, нет, прости. Со мной все в порядке. Я просто подумала, что, может, тебе нужна помощь, – запинаясь, пробормотала Гласс.
Кларк некоторое время смотрела на Гласс, словно пытаясь определить, насколько та серьезна. Наконец неловкое молчание прервалось, и Кларк сказала:
– Конечно, нужна. Чем больше рук, тем лучше.
– Отлично, – с облегчением выдохнула Гласс и принялась оглядываться по сторонам, чтобы найти себе дело. В глаза ей бросилась гора грязных металлических емкостей. – Я могу их перемыть.
Прежде чем снова повернуться к своей пациентке, Кларк кивнула и бросила через плечо:
– Это было бы здорово. Только мыть их нужно в южном ручье, а не в том, из которого мы берем питьевую воду. И не забудь вначале простерилизовать их на огне. Просто возьми палку, насади на нее посудину и сунь в костер минут на пять.
– Ясно. – Взяв из кучи несколько контейнеров и чаш, Гласс двинулась к выходу.
– Гласс, – крикнула ей вслед Кларк, – а ты знаешь, как найти южный ручей?
Гласс вспыхнула и покачала головой:
– К сожалению, нет. Я собираюсь у кого-нибудь спросить.
Кларк дала своей пациентке какие-то инструкции, тоже нагребла в охапку металлической посуды и двинулась следом за Гласс со словами:
– Я тебе покажу. Мне нужно немного проветриться.
Девушки вместе вышли наружу, щурясь от солнечного света и жадно вдыхая прохладный воздух, который так бодрил после духоты лазарета.
Идя вместе с Кларк к костру посреди лагеря, Гласс краем глаза заметила какое-то быстрое движение у кромки леса. Она вскинула голову и прищурилась. Под сенью деревьев, наполовину скрытый толстым стволом, стоял, глядя на них, высокий темноволосый парень. Слегка напуганная Гласс втянула в себя воздух и остановилась.
– Что такое? – спросила Кларк. Проследив за направлением взгляда Гласс, она тоже заметила парня.
– О нем надо кому-то сказать? – нервно поинтересовалась Гласс. – Это что, один из наземников, которые на нас охотятся?
Кларк покачала головой:
– Нет, это Беллами. Он один из нас, просто не должен сейчас тут находиться.
Гласс послышалось что-то странное в ее голосе. Может быть, беспокойство? Или страх? Сильно удивив Гласс, Кларк нахмурилась и адресовала Беллами непонятный, почти что угрожающий взгляд. Но парень лишь улыбнулся в ответ, нисколько не смущенный ее серьезным выражением лица, и сделал несколько пружинящих шагов, словно бы направляясь в лагерь. Кларк тут же отрицательно покачала головой. Беллами остановился, хотя выглядел очень недовольным. Кларк что-то произнесла одними губами и замахала рукой, словно гоня парня прочь. Тот пожал плечами, насмешливо отсалютовал ей и скрылся за деревьями.
Гласс обернулась и посмотрела на Кларк, которая слегка покраснела. Гласс уже знала, что Уэллс теперь встречается с Сашей, но ей не приходило в голову, что Кларк тоже могла так быстро обзавестись новым бойфрендом. Воистину, на Земле все происходит гораздо быстрее.
– А почему ты прогнала Беллами в лес? – поддразнила Гласс. – Хочешь, чтобы он был только твой, и поэтому держишь его там? – Она сказала это, только чтобы начать разговор и заодно намекнуть, что ей известно о разрыве Кларк и Уэллса. Однако, еще не успев договорить, Гласс поняла, что это неудачное начало.
– Я его вообще не держу, – отрезала Кларк и бросила на Гласс знакомый взгляд. Так, бывало, она смотрела во время уроков, когда Гласс выдавала какую-нибудь глупость.
