Текст книги "Лорелея (СИ)"

Автор книги: Кэрри Гринберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

29 апреля

Впервые за последние дни Артур проснулся в хорошем настроении в своем новом номере гостиницы «Гиацинт». Сон его был спокоен и безмятежен, а мысль о том, что вчера ему не пришлось совершить убийство, пусть это было даже убийство немертвого, грела душу.

Теплое весеннее солнце ласково светило, свежий воздух гулял по людным мостовым, и Артур с удовольствием отправился в пешую прогулку сначала до Сите, но ноги сами несли его дальше и дальше, и он прекрасно отдавал себе отчет, куда. Туда стремились все его мысли, сердце ныло от тоски по своей Лорелее, и, убеждая себя, что он всего лишь гуляет по Парижу без какой-либо цели, он прошел неблизкий путь до Сорбонны. Долгая дорога не утомила его, но, наоборот, придала решительности.

Наверное, это было не лучшим его решением. Наверное, ему стоило поскорее уехать в Италию или вернуться домой. Но сейчас Артур хотел только одного – вновь оказаться в доме вампирши, откуда они ушли вчера, угнетенные своим поражением.

Возможно, там никогда не было вампиров? Может, их вообще не существует? Но гроб… Гроб не шел из памяти, он казался лишним и ненужным в том доме. Откуда он там?

Он мог бы найти дорогу до ее дома с закрытыми глазами, так хорошо он ее помнил, хоть и был там всего один раз. Широкая улица Медичи, петляющие переулки старинного квартала, узенькие окна, уютная тишина, которая заставляла забыть о том, что он находится в одном из крупнейших городов Европы. И вот он, желанный дом, точно такой же, как и его соседи – с обветшавшими кирпичными стенами, маленькими оконцами и низкими потолками, – кажущийся карликом рядом с современными строениями.

Артур уверенно толкнул дверь. Он мог бы пойти сейчас в тысячу других мест: в выставочную галерею или магазин на Елисейских полях, вернуться в свой номер или пойти пообедать в brasserie, посетить библиотеку в поисках необходимых для работы книг, в конце концов, – но он был здесь, в этом старом доме университетского квартала, где, по мнению Люка, жила вампирша.

Песня Лорелеи манила, и он не в силах был сопротивляться. Или просто не хотел. Как рыбак направлял лодку по бурному Рейну вперед, все ближе и ближе к своей мечте, так и он ускорил шаг, а громко стучащее в груди сердце заглушало голос разума.

Дверь была открыта – по всей видимости, с тех пор, как охотники взломали замок, никто не заходил и не покидал этот дом. Артур не чувствовал в себе той уверенности, которая сопровождала его вчера. Вчера была Цель. Священная миссия, в которой никто не должен был сомневаться. Но они не смогли убить вампира – его просто не оказалось здесь, только пустой гроб, словно насмешка. Сегодня он сам не знал, зачем пришел сюда. Не убить, нет, он не взял с собой оружия, да и не был уверен, что у него хватит сил на это. Быть убитым? Такая мысль даже не закралась в голову юноши.

Артур убеждал себя в том, что это был интерес естествоиспытателя, ученого, исследователя. Здесь когда-то жил, а может быть, и живет до сих пор вампир, и ему представилась уникальная возможность – увидеть среду, в которой обитают эти кровососущие монстры. Исследовать ее с научной, так сказать, точки зрения. Со вчерашнего дня у него из головы не лезли все эти безвкусные фарфоровые статуэточки с пастушками, репродукции Коро и Милле на стенах, несколько книжных полок, скромно ютившихся в гостиной зале, и оставленный на столике гребень для волос – это было что угодно, только не логово вампира.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – тихо спросил он, проходя вперед по коридору.

Слова эхом разлетелись по дому, отражаясь от стен и возвращаясь к нему. Да и кто может быть здесь, если вампиры днем должны вновь умирать и лежать в гробу – как говорили охотники. А еще они говорили, что вампиры не отражаются в зеркалах… Он посмотрел на маленькое треснувшее зеркало в запыленной медной раме, которое отображало всю комнату позади него. Тогда зачем оно вампиру – в качестве элемента интерьера? Как и все остальное здесь… Он провел пальцем по тяжеловесной раме, снимая тонкий слой пыли.

Когда он обернулся, то успел пожалеть не только о своем приходе сюда, но и о приезде на Континент, о выбранной специальности в университете, да и о том, что вообще появился на свет.

Вампирша стояла на лестнице, обеими руками крепко вцепившись в поручень, и смотрела на Артура – немигающим, мертвым взглядом покойника. Она не двигалась вперед, но у молодого человека сложилось впечатление, что она стоит в шаге от него, можно протянуть руку и коснуться… Но вместо этого он судорожно достал маленький серебряный крестик, которым снабдил его Люк, и решительно вытянул руку, словно защищая себя. Вампирша слегка подалась назад, и, наконец, отвела взгляд.

– Но сейчас день, как же ты… – пробормотал Артур.

Что-то здесь не совпадало – днем вампиры должны спать. Но Мицци Фогель, как называли ее охотники, стояла перед ним такая же реальная, как, например, ваза с увядшими цветами на тумбочке около лестницы. В своем зеленом в цветочек платье, с разметавшимися по плечам волосами цвета красного золота она была похожа на обычную девушку, а не на волшебное видение, посетившее Артура той злополучной ночью.

– Я надеялась, что ты придешь, я ждала.

– И откуда же ты это могла знать? – он заговорил с ней, прекрасно понимая, что лучшим решением здесь было бы исчезнуть из дома как можно быстрее. Может быть – убить ее. Но никак не вступать в беседу.

Она пожала плечами.

– Вы приходили вчера, я видела, – Мицци замолчала, как будто собираясь с силами. Артур видел, что каждое слово дается ей с трудом и стоит немалых мучений. – Хотели меня убить, да? – вампирша попыталась изобразить на бледных губах что-то, похожее на усмешку.

– Я сожалею, что нам это не удалось, – жестко сказал он. – Но когда-нибудь мы это исправим. Я не могу убить тебя сейчас, но мы вернемся.

– Ты говоришь, как Люк. Он многое рассказал тебе, я вижу. И, пожалуйста, говори на своем родном языке, твой французский настолько ужасен, что я не понимаю его.

– Люк предупредил меня о вас, – он попытался вложить в это слово как можно больше презрения, но это не особенно-то получилось. Как и не получилось отвести взгляда от ее лица и вообще пошевелиться.

Артур понимал, что сейчас лучше всего уйти из этого проклятого дома, рассказать все охотникам, пусть знают, что она опасна даже днем, но… Но он не мог. Не хотел уходить. Он так и продолжал стоять, вытянув вперед руку с крестиком и глядя на вампиршу, казавшуюся ему не столь прекрасной и таинственной, как той ночью, но трогательно-человечной сейчас, в этом простом мещанском интерьере, в своем дурацком, но все-таки чертовски соблазнительном платье. И только усилием воли он заставлял себя вспомнить, как она набросилась на него, чтобы выпить всю кровь и убить.

– Но ты ведь не хочешь делать этого, признайся, – произнесла Мицци, и он понял, что да, действительно, сколько бы он не убеждал себя, у него нет никакого желания убивать вампиршу. Но он должен, ведь это их Цель! Их цель. Не его.

– Не хочешь убивать.

Она попыталась спуститься ниже, ближе к Артуру, но путь ей преграждала тонкая полоска света – робкий солнечный луч пробивался сквозь плотно задернутые шторы, мягко рассеиваясь по комнате. Вампирша проворно отдернула мысок туфельки и поднялась на ступеньку выше.

– Люк хочет меня убить, и я это знаю. Но не ты.

– Разумеется, хочу! Ты чуть сама не убила меня, я только чудом остался жив. По-моему, неплохой стимул, да? Я уж не говорю о том, скольких еще людей ты употребила в пищу. И что, каждого ждала к себе домой, и с каждым вела такие беседы? Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой, как с равной, с человеком, но ты, ты…

– Я тоже человек, Артур. Разве нет? Посмотри на меня, – она могла бы этого не говорить, он и так смотрел, не отрываясь.

– Как же я устал от всего этого! Люди, вампиры… Я стою здесь и разговариваю с существом, которое едва не убило меня. Кто же ты, что тебе нужно от меня?

– Они же все рассказали тебе, зачем ты спрашиваешь. Я просто хочу… хочу видеть тебя.

– Ну, тогда смотри, – Артур устало развел руками. – Ты проникаешь в мои мысли, сны, заставляешь подчиняться тебе, следовать за тобой. Я пришел в этот дом только с одной целью – чтобы увидеть тебя. Зачем ты все это делаешь? Я даже не могу сопротивляться, это немного нечестно, не находишь?

Он раздраженно сделал несколько порывистых шагов по комнате, сам не замечая того, как сокращается расстояние до лестницы. Остановившись у ее подножия, Артур с вызовом посмотрел на вампиршу, и, кажется, впервые за их разговор она опустила веки, не желая встречать его взгляд.

– Вы пришли вчера втроем, и тоже только с одной целью. Я видела, как вы взломали замок, как по-хозяйски обошли все комнаты моего дома, пока я пряталась, обсуждая, как лучше меня убить. Вы пришли днем, когда я бы ничего не смогла сделать – как и сейчас. Это честно?

– Значит, вампиры бессильны при дневном свете? – улыбка тронула губы юноши. – И я могу убить тебя сейчас с той же легкостью, как и ты меня – ночью? Тогда почему же ты не прячешься, как вчера?

Она легонько покачала головой, и рыжие кудри волной заструились по полуобнаженным плечам, предавая ей сходство с венецианками на ренессансных полотнах. Обворожительна, соблазнительна, прелестна – Артур, пожалуй, за свою жизнь еще не видел девушки прекраснее. Будь она человеком… Эта мысль не оставляла его ни когда он смотрел на волнующие округлости груди, которую едва скрывало платье, ни на чувственные губы – бледные сейчас и алевшие в ночной тьме тогда, на Батиньоль. Но он ни на миг не мог забыть, кем она является, и вся ее красота меркла по сравнению с тем ужасом, в который он приходил от мысли о ее сущности.

– Это бессмысленный разговор; я не должен был сюда приходить, – резко сказал он. – Я надеюсь больше никогда не видеть тебя.

– А я надеюсь увидеть тебя завтра вечером в «Планте».

Артур со всей силы хлопнул дверью так, что она едва не вылетела из хлипких петель.

На выходе он чуть было не сбил с ног почтальона, разносившего письма по домам в округе. Тот недовольно посмотрел на юношу, так стремительно скрывшегося в переулке.

– И куда все бегут, – проворчал он, неторопливо доставая конверт и опуская в почтовый ящик дома номер 7.

Опустив крышку гроба и оказавшись в спасительной темноте, Мицци Фогель закрыла глаза и мечтательно улыбнулась своим мыслям.

* * *

Квартира Люка Дюфрена полностью соответствовала его характеру. Здесь было бы неожиданно увидеть те милые бессмысленные безделушки, которыми окружила себя вампирша, лишь бы сохранить иллюзию жизни.

Люку это было не нужно, он и так был жив.

Он сидел в кресле, закрыв глаза, и неторопливо докуривал папиросу.

Напротив, отделенная от него пустым столом, сидела девушка в скромном темно-сером клетчатом платье, сложив на коленях руки в тонких кожаных перчатках. Весь ее вид так и говорил о смирении и покорности, и, при некой доли фантазии, ее можно было принять за пришедшую наниматься горничную или няню. Только вот взгляд никак не вписывался в облик, но тут она ничего не могла поделать: можно было убрать волосы под шляпку и надеть скучное буржуазное платье, но не скрыть свою сущность.

– Ты не обманешь меня. Снова, – усмехнулся Люк.

– Я и не пыталась, ты сам был готов обмануться.

– Я просто даю тебе отсрочку, как мы и договорились.

Девушка промолчала, теребя край перчатки.

– Заметь, я даже не спрашиваю, зачем это тебе надо… Хотя я догадываюсь. Но имей в виду, парень под моей опекой.

– Я и не…

– Тсс, я знаю вас лучше вас самих. Никогда не заключал договор с вампиром, но это может быть интересно.

– Вот.

Она достала из сумочки сложенный вдвое листок и решительно протянула его через стол. Он был исписан убористым аккуратным почерком меньше, чем наполовину. Люк быстро пробежал его взглядом и убрал в нагрудный карман.

– Не густо.

– Здесь информация обо всех вампирах, которых я знаю. Я только прошу оставить в покое меня… и Артура.

– Ты слишком многого хочешь. Но раз мы договорились о сделке… У тебя есть три дня, чтобы убраться из города. Этого достаточно?

Мицци кивнула.

– И ты не трогаешь Артура. Пусть это покажется сентиментальным, но я чувствую ответственность за этого непутевого юношу. А теперь лети, Фогель, лети, пока я не передумал.

Люк закрыл на мгновение глаза, а когда открыл их вновь, вампирши не было и в помине.

1 мая

 
Он улыбнулся мило:
«Бедняжка Лора Лей,
Какая злая сила
Царит в душе твоей?»
 

Клеменс Брентано, «Годви». Перевод А. Ревича

– Эй, парень! – девушка помахала рукой перед глазами Артура, взгляд которого был сосредоточен на двери.

Он ждал. Дверь открывалась и закрывалась, тесное помещение «Планте» наполнялось новыми людьми, которые, будто пришельцы из потустороннего мира, проплывали мимо него, не привлекая внимания и растворяясь в глубине зала.

Он ждал. Она могла появиться в любой момент, как и тогда; сотканное из лунного света видение, таинственная Фата Моргана – и та юная девушка, что предстала перед ним вчера, трогательно-беззащитная и бесконечно усталая.

Он ждал. И был готов встретиться лицом к лицу с этим чудовищем, дать ей отпор и защитить себя, если понадобится. Он не знал, что в голове у вампирши, о чем она думает и не выжидает ли подходящий момент, чтобы вонзить свои зубы в шею, его или чью-либо другую.

– Что?.. – он вернулся в мир реальный.

– Да, говорю, знаю я, кого ты ждешь! Я сяду, ага?

Не дождавшись ответа, официантка поставила на стол поднос с грязными стаканами и села рядом с Артуром, наспех вытирая руки о кокетливый фартучек с не особо свежим кружевом.

– Откуда вы смогли это узнать, мисс…

– Жанетт, Жанетт, познакомились уже, что ж ты забываешь-то!

– Откуда вы смогли знать, кого я жду!

– О-о-о, «молодая леди в белом», – передразнила она его английский акцент. – Знакомо, м-м?

Артур оторвал, наконец, взгляд от двери, и повернулся к своей собеседнице, которая методично накручивала темный локон на палец.

– Мисс Жанетт, я буду вам бесконечно признателен, если вы расскажете мне все, что знаете! – его тон моментально изменился, и девушка хихикнула в кулачок.

– Да ладно, ладно, расскажу! Ты как ушел тогда, а я задумалась сразу, что за леди такая у нас может быть. Нет, у нас, конечно, всякие бывают, – она кивнула в сторону весело смеющейся красотки, сидящей на коленях мужчины в углу зала, – но твоя, я сразу поняла, не какая-нибудь там catiche. А приличные дамы сюда редко заглядывают, не женское это место, сам понимаешь. Но именно такую, в белом, я тут видела пару раз, она ближе к ночи появлялась. Никак не пойму, что ей тут делать было, ей-богу!

– И что же она тут делала?

– Да не делала она ничего, в том-то и дело. Молчаливая всегда такая была, все сидела в своем углу, да на людей вокруг смотрела так внимательно-внимательно. Иногда подсаживался к ней кто-то из художников этих модных, да и все. И я что заметила – она не заказывает ничего, а если угостят ее вином или абсентом, то и стоит полный бокал, так и не притронется. Ну и зачем, спрашиваю я, приходить?..

– А еще? Она… – «убивала кого-нибудь?» – чуть не вырвалось у Артура, но он сдержался. – Она… нормально себя вела?

– Ну да, – девушка непонимающе пожала плечами. – Такая вся из себя, как ты там сказал – «леди». А сама-то, ну посмотрела я на нее – девчонка девчонкой, и сдалась тебе она? Хотя – твой выбор, нравится тебе, так пусть твоей будет.

– Жанетт, да сколько тебя ждать! – грозный голос из подсобного помещения перекрыл даже пьяный смех за соседним столиком.

– Ах, нет, ну что такое! Ни секунды отдыха, – официантка раздосадованно всплеснула руками, и под звон стаканов, чудом удержавшихся на подносе, отправилась прочь.

– Какая милая девушка. Не хотелось прерывать вашу беседу, – улыбнувшись, Мицци села напротив Артура.

Вампирша появилась бесшумно, ниоткуда, и юноша вздрогнул от неожиданности, едва услышав ее голос, который он не забудет уже никогда и не перепутает ни с каким другим.

– Что ж, ты опять заставила меня прийти против воли, скоро это станет привычкой.

– Я не заставляла, – покачал головой девушка. – И ты это знаешь, зачем обманывать себя.

– Хорошо, и что ты хочешь от меня?

– Я хочу быть с тобой. Разговаривать. Видеть тебя. Неужели это звучит так странно?

Артур посмотрел на нее с осторожным удивлением.

– Более чем. Я бы меньше удивился, скажи ты, что хочешь выпить мою кровь. Так было бы честнее.

– Я не говорила, что не хочу этого, – она улыбнулась. – Ты просто не знаешь, что это такое – жажда крови. Не можешь себе даже представить. Но я… Просто допустим, что я не хочу убивать тебя сейчас.

– Не могу, – честно сказал он, прямо глядя на сидящую перед ним вампиршу.

Она выглядела обычно – она могла казаться человеком, если того хотела. Рыжеватые волосы стянуты сзади в пучок, по вечернему открытое современное платье со множеством оборок и кружева, тоненькая золотая цепочка на шее, легкий румянец на нежной фарфоровой коже… Артур подумал, что, должно быть, она уже утолила свою жажду, и оттого ее лицу вернулся человеческий оттенок. Может быть, она не хочет убивать его сейчас, но это лишь вопрос времени.

– Я не знаю, о чем думают вампиры, когда смотрят на людей. О том, как сильно хотят крови? Или как лучше их убить, чтобы не привлечь внимания? А, может быть, они завидуют людям, вспоминают себя до того, как продали душу дьяволу, подписавшись на вечную жизнь?

– А может быть, они просто хотят жить? Жить, как все.

– Как все люди? Но вампиры-то уже давно не люди!

– Люди смертны. А я… Я просто не хотела умирать, – тихо проговорила Мицци. – У меня был выбор, и я его сделала. Вечная жизнь в обмен на то, кем я стала. Спать в гробу, скрываясь от солнечных лучей, убивать других для продления своей жизни, жить в вечном холоде и темноте – я знала цену и готова была ее заплатить.

– И что, ты довольна? Неужели это ты называешь жизнью?

– Да! – с вызовом произнесла вампирша. – Это жизнь, какой бы она ни была. В отличие от свифтовских струльдбругов я не старею, я все так же молода и прекрасна, как и век назад. Ты не можешь этого понять, ты никогда не был так близко к смерти, как я. А я видела Ее лик, чувствовала Ее дыхание позади себя… И теперь не хочу встречаться с ней как можно дольше!

– И вместо себя ты отправляешь навстречу Смерти других.

Мицци опустила свои пронзительно-изумрудные глаза, пряча взгляд.

– Я не всегда убиваю. Это не обязательно. Мы можем обходиться без убийств, выпивая не всего человека. Но это… это так сложно.

Она замолчала, не глядя больше на Артура, и он внезапно почувствовал себя очень неловко рядом с ней. Конечно, ему не было жаль кровопийцу. Он даже не мог себе представить, чтобы она могла вызвать чувство жалости в ком-либо. И тем более он никогда бы не простил ей нападение на себя, и что уж тут было говорить о тысячах убитых ею. Просто почему-то именно в этот момент он подумал: а все ли о вампирах ему рассказали охотники? И все ли они знают сами.

– Каково это, быть вампиром?

– Что?

– Мне интересно. Я смотрю на тебя и думаю: что скрывается за этой красотой, ради которой любой был бы готов пойти на все? Кто ты? Кто такие вампиры?

Они говорили громко, но никто не обращал на них внимания, не замечал, будто их здесь и не было. Отгороженные от тесной залы переполненного кафе вампирскими чарами, они сидели друг напротив друга, и в какой-то миг Артуру показалось, что они здесь совершенно одни, как были одни в толпе на залитой огнями Гранд-рю-де-Батиньоль.

– А кем ты хочешь меня видеть? Ведь лучше было бы, если бы все было так, как говорил Люк, правда? Я мало встречала вампиров – нас и правда совсем немного, а скоро, наверное, и того меньше станет. Не из-за таких, как Люк и Берже, нет. Просто слишком много меняется вокруг, слишком тяжело успеть за жизнью… Я же не зря вспомнила струльдбругов. Меня не покидает чувство, что я становлюсь такой же, как они. Не понимаю новой жизни, не успеваю за ней. Я стараюсь, бегу, но время быстрее меня. Странное ощущение, будто бы жизнь проходит мимо.

Она оглядела кафе равнодушным взглядом. Девушка-старушка. Артур вдруг подумал, что она жила еще задолго до его рождения. Интересно, каким она видела мир тогда и каким – сейчас?..

Мицци осторожно дотронулась до его руки своими холодными тонкими пальцами, так аккуратно и мягко, как будто боялась, что он отпрянет, вырвется, ускользнет от ее чар.

Но юноша не двигался, выжидающе глядя на вампиршу.

– Тогда все было по-другому. Мир сильно изменился, и я, я тоже старалась меняться вместе с ним.

– Ты читаешь мои мысли?

– Я не специально, – смутилась она. – Просто так получается.

– Не делай этого больше.

Артур отдернул ладонь и, скрестив руки на груди, откинулся назад на стуле.

– Я постараюсь. Ты даже не представляешь, как тяжело постоянно слышать все это в голове: шепот, крики, плач, страдания, смех – все сразу, одновременно, ты не можешь понять, что они произносят, а что думают, где заканчиваются их мысли и начинаются твои собственные! Мне хотелось закрыть уши руками и закричать, чтобы все замолчали и оставили меня в покое. Только спустя много лет я научилась не обращать на них внимания, и теперь уже не помню того времени, когда не слышала человеческие голоса.

– Я слышу один голос, и мне этого хватает. Он преследует меня уже несколько недель. Почему, Мария?

– Мне хочется, чтобы ты был рядом со мной.

– А мне хочется побыть одному хотя бы некоторое время. Я могу идти?

– Да, почему ты спрашиваешь?

– Я хотел бы надеяться, что никто не будет преследовать меня ни в темных подворотнях района Батиньоль, ни в моих снах, нигде.

– Никто не будет, – произнесла она и отвернулась.

Дверь кафе закрылась за Артуром с протяжным скрипом, и он, наконец оказавшись на улице, вздохнул полной грудью. Прохладный ночной воздух бодрил и отрезвлял, возвращая из мира грез в мир реальный. Юноша быстрым шагом направился прочь от «Планте», постоянно оборачиваясь, чтобы увидеть призрак дамы в белом, плывущий следом за ним. К сожалению, позади никого не было.

* * *

– Лорелея, скажи мне, кто ты?..

Артур смотрел через грязноватое стекло гостиничного окна на пустую улицу, на окна домов напротив, в которых давно уже погас свет, на весь Париж, который простирался перед ним. И который был ему теперь совершенно не нужен.

Ему мерещился полупрозрачный силуэт в белом платье, то появляющийся, то исчезающий и иногда лицо призрака появлялось на стекле, как в зеркале, и мягкий голос шептал совсем близко:

– Милый, не бойся меня, прошу, не бойся…

– Лорелея, куда ты меня манишь, почему?

– Ты сам идешь за мной, милый. Пусти меня, дай мне увидеть тебя вновь.

– Ах да, вампиры не могут проникнуть в дом без приглашения, разве нет? Кажется, мне что-то говорили об этом, – он нерешительно взялся за шпингалет окна, покрутил его из стороны в сторону, но все же не открыл.

– Ну что ж, раз они так говорили, значит, это правда.

– И я в безопасности в этой гостинице…

– Именно-именно.

– А ты можешь сидеть там хоть до рассвета, и ждать…

– Да, правда, тут не очень удобно.

– И холодно, наверное?

– Прохладно.

– Но стоит мне лишь открыть окно, как ты на меня набросишься и убьешь. А куда денешь труп? А следы крови?

– Об этом я не подумала. Значит, план придется отменить? Нет, слушай, я не шучу, тут очень неудобно!

Артур не смог сдержать улыбки. В конце концов, он сам звал ее, вот она и пришла.

Нужно быть осторожнее в своих словах. И мыслях. И желаниях.

Открыв окно, он увидел вампиршу, сидящую на узеньком карнизе окна. Три этажа вниз, кажется, мало смущали ее. Подобрав полы юбки, она аккуратно перекинула ноги через оконным проем и легонько спрыгнула на пол, оказавшись прямо перед Артуром.

Мицци впервые стояла так близко к нему. Нет, не впервые – быстро поправил он себя. Он уже помнил это мгновение – желание прижать девушку к себе, прикоснуться к нежной коже, а потом – в одно мгновение изменившийся взгляд и блеснувшие острые зубы. Она пугала его и одновременно притягивала.

Девушка небрежно поправила локоны, разметавшиеся от ветра, и улыбнулась.

Артур поймал ее взгляд – сначала рассеянный, потом сосредоточенный, он постепенно менялся, фокусируясь где-то чуть ниже и правее подбородка… Черт. Он сделал быстрый шаг назад, вампирша так же поспешно отвернулась, рассматривая узор на обоях. Орнамент из мелких зеленовато-желтых цветочков, кажется, всецело занял ее внимание.

– Уютно.

– Спасибо. Прекрасно выглядишь.

– Да, – смутилась она. – Это все новая брошка. Спасибо. А… я не помешала?

– Да нет, что ты, как раз вовремя. Не стесняйся, садись, – он обвел взглядом скромно обставленную комнату и пожал плечами. – Где-нибудь. Ты по какому-то делу, или так, просто?..

Девушка уселась на маленький диванчик у окна, подобрав под себя ноги, Артур сел рядом. К этой идиллической картине не хватало разве что горячего ароматного чая в красивых фарфоровых чашках, но его юноша даже предлагать не стал. Во-первых, откуда в три часа ночи у него в номере мог взяться чайный сервиз? А, во-вторых, он знал предпочтения своей гости.

Он уже давно перестал понимать, что происходит. Все равно назавтра это будет казаться сном… если он доживет до завтра.

– Артур, скажи, для чего ты приехал в Париж? – спросила она, хитро поглядывая на него. – Я думаю, ты оказался в «Планте» не случайно, так? Ты художник?

– Нет, не совсем. Ну, я имею к этому некоторое отношение… В общем, я изучаю искусство.

Он успел пожалеть, что так и не научился рисовать за все это время. Хотя, вспоминая нарисованную у тетушки Энн корову, Артур с горечью осознал, что этим талантом он был обделен всегда.

– Знаешь, я тоже когда-то его изучала, – Мицци кокетливо улыбнулась и доверительно наклонилась к нему, юноша в свою очередь с трудом заставил себя отвести взгляд от ее слишком откровенного декольте. – Один из тех художников, что собираются там вот уже много лет, Р., ты наверняка про него слышал, он даже нарисовал мой портрет, представляешь? В этой новой манере, ну, когда все так нечетко. Я сижу вот так, гордо смотрю прямо, и совсем-совсем не улыбаюсь. Ах, бедный Р., он так страдал, что я не могу позировать при дневном свете, говорил, что ему не нравится это освещение… Такой смешной! Знаешь, знаешь, это мой первый портрет!

– За столько-то лет?

Артур усмехнулся, глядя на нее. Она радовалась, словно маленький ребенок, получивший конфетку в яркой обертке. Все-таки вампирша была чертовски мила, хоть ее человечность и казалась слишком показной, слишком наигранной, слишком… слишком.

Но, во всяком случае, она старалась.

– А сколько тебе лет, Мария?

– Сто двадцать… Шесть? Не может быть, я забыла! Это так странно, я как будто и не заметила, как они прошли, – растерянно проговорила она. – Все слилось в одно.

– Ну еще бы, за столько лет! Неужели не скучно жить так долго? Я не представляю, чем можно себя занять все эти годы. Хотя мой дедушка Бартоломью, светлая ему память, дожил до девяноста лет, развлекая себя тем, что выводил из себя весь наш Сент-Клерс-гарден. О, это ему удавалось превосходно, к концу жизни он стал настоящим виртуозом своего дела!..

Мицци опять посмотрела на него с легким лукавством во взгляде и неожиданно подмигнула.

– Не скрывай, тебя ведь интересует все про вампиров, правда? Эти твои вопросы – они не случайны. Знаешь, я раньше тоже было очень любопытна…

Он пожал плечами, пытаясь казаться равнодушным.

– Не особенно. Вечная жизнь может быть привлекательной, но она не стоит такой цены. Жизнь без души – это не жизнь.

Вампирша замолчала. Задумчиво глядя куда-то в сторону. Склоненная набок голова, лицо с тонкими, застывшими чертами, локоны, падающие на плечи… И пустой, безжизненный взгляд. Фарфоровая кукла с острыми клыками.

– Я обидел тебя? – спросил он обеспокоенно, видя, что ее губы задрожали, как у маленькой девочки, готовой расплакаться. – Поверь, я не хотел, и уж тем более не думал, что скажу что-то новое для тебя. Да и я не думаю, что ты будешь спорить со мной.

– Нет, – покачала она головой. – Ты совершенно прав. Быть вампиром не так уж и весело, как я думала в начале. Эти ночи, которые тянутся бесконечно в одиночестве, дни, когда мечтаешь оказаться одной, отгородиться от призраков, и единственное спасение – сон, тяжелый, нечеловеческий, похожий на смерть. И эта кровь, которая становится вдруг самым главным в жизни, ее целью и смыслом. В этом ты не ошибся, и Люк все правильно тебе рассказал. О да, он многое знает о вампирах. Но это ведь еще не все!

– Я вижу, – произнес Артур задумчиво. – Охотники не сказали мне всего, и, пожалуй, я жил бы спокойнее, думая о вампирах как о трупах, которые встают из могил только для того, чтобы насытиться кровью, эдаких чудовищах, которые не думают ни о чем, кроме своей жажды, ну, ты понимаешь. Представить себе вампира, который учит иностранные языки или читает Гейне, я не мог.

– Просто у меня было слишком много времени. Артур, я… Понимаешь, они правы. Эти охотники. И Люк, и Берже, и все те люди, которые думают так же, как они. По дороге сюда я убила человека – мужчину, возвращавшегося домой из бара, которых теперь так много кругом, – Артур непроизвольно отшатнулся, и вампирша усмехнулась. – У него было трое детей, жена и мать, он любил музыку Моцарта, и терпеть не мог свою работу – он был стряпчим. Он родился в Нормандии и перебрался в столицу двадцать лет назад. Все это я узнала, отведав его кровь, порой она говорит больше, чем любые слова. Я убила его не потому, что была голодна. Я боялась… Ты не представляешь, Артур, как я боялась, что, придя сюда, я не смогу себя сдержать. Не смогу говорить с тобой, и буду думать только об одном…

– О крови.

– Да. Я слышу биение твоего сердца, я чувствую запах крови, пьянящий сильнее вина.

Она коснулась своей маленькой прохладной ладошкой щеки Артура. Неожиданно для нее он не противился.

– Твоя кожа теплая, – грустно вздохнула она, констатируя очевидный факт. – Согрей меня, Артур. Ты хотел знать, что значит быть вампиром, я ответила. Но это не все. Когда впереди тебя целая жизнь, ты можешь потерпеть некоторые неудобства.

– Мицци, Мицци, – прошептал он едва слышно. – Зачем ты встретилась у меня на пути? Что мне теперь делать со всем этим, с тобой, с собой?..

– Я не знаю, – так же тихо проговорила она. Или ее голос прозвучал у него в голове?

Она склонила голову ему на плечо, глядя задумчивым взглядом за окно, на темный ночной Париж. Артур провел рукой по ее золотистым волосам, успокаивая, как маленького ребенка, и аккуратно отодвинул от себя.

– Я бы многое отдал, чтобы встретить тебя раньше, когда ты была еще жива. Как давно это было…

– Я помню все так же отчетливо, как это было вчера. Солнце – тогда я не боялась его, я любила ощущать его на коже, подставлять лицо, отчего на нем появлялись эти смешные веснушки. И призраки тогда не приходили ко мне, как же хорошо, как спокойно было жить, не чувствуя их рядом!