Текст книги "Когда начинается смерть"

Автор книги: Кэрри Гринберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 6

… А я, разумеется, понятия не имела, что происходило на кладбище. Вместо вампиров этой ночью мне снилась небезызвестная пьеса Шекспира.

Не то, чтобы я что-то против него имела, но я бы предпочла, чтобы над моей кроватью не нависало привидение, заунывно и монотонно читающее нараспев:

 
– Ромео!
Ромео, о, зачем же ты Ромео!
Покинь отца и отрекись навеки
От имени родного, а не хочешь —
Так поклянись, что любишь ты меня, —
И больше я не буду Капулетти.
 

В конце концов, я бы не возражала даже прослушать всю пьесу во сне, однако Корделия, похоже, знала только эти строчки, и всячески стремилась это знание продемонстрировать.

– Послушай! – не выдержала я наконец, оборвав ее на полуслове. – Это, конечно, прекрасно, но что ты делаешь?

– Читаю «Ромео и Джульетту», – с готовностью ответила она:

 
Одно ведь имя лишь твое – мне враг,
А ты – ведь это ты, а не Монтекки.
 

– Зачем ты это делаешь? – мой голос был холоден, как льдина, и полон презрения ко всем инфернальным сущностям в мире, и к моему домашнему привидению в первую очередь. Я была непоколебима, как скала, и сдержанна, как дипломат. Просто мне хотелось ее убить.

– Я пробовала скрипеть дверью и звенеть цепями, но ты спишь, как убитая! – обиженно проговорила она.

– Угу. Прекрасно. И зачем ты все это делала? – повторила я вопрос.

– Я привидение, это моя работа!

– Изыди, а?

– Ты совсем не обращаешь на меня внимания, – грустно продолжала она. – Пропадаешь где-то целыми днями, а мне даже поговорить не с кем…

– Если раньше ты общалась с мебелью, почему бы тебе не поболтать с… с… одеждой? – предложила я.

– О, это прекрасная идея! – Корделия вновь просветлела и скрылась в моем комоде.

Я заснула вновь и поняла, что Шекспир был меньшим из зол. Лучше бы мне снилась я в легкомысленной ночной рубашке, стоящая на балконе в образе Джульетты, чем искаженное лицо Виктории, ее глаза, застывшие и мертвые… и кровь, кровь повсюду. Меня не покидала мысль, что она так и не может до сих пор найти себе покоя.

Стоит ли говорить, что утром я была мрачнее тучи.

– Это все из-за меня, да? – Корделия расстроено витала вокруг.

– Просто оставь меня в покое, хорошо? Мне сейчас совсем не до тебя!

– Виктория, опять Виктория? Все время Виктория! Ты только и говоришь о ней… И это в моем доме, между прочим.

– Корделия, замолчи немедленно! – воскликнула я. – Да, Виктория. Она моя лучшая подруга… была.

– Хочешь, я буду твоей новой лучшей подругой? – тут же нашла выход призрачная девушка. – Я буду стараться!

Мысленно ужаснувшись маячившей передо мной перспективе, я постаралась изобразить на лице как можно более доброжелательную улыбку.

– Пожалуй, не стоит. Куда больше мне сейчас требуется горничная или кухарка, а то эти приходящие из деревни девицы просто невыносимы. Я бы также не отказалась от хорошей портнихи, а вот без подруги пока проживу. Ты умеешь шить?

– Нет… Тебе точно не нужна лучшая подруга? Я никогда не пробовала ею быть, но, думаю, у меня получится.

– Но мы лучше не будем пробовать, – перебила я ее. – Мне, конечно, очень жаль, что ты умерла, но мне пора.

– Уходишь? – грустно проговорила Корделия, как будто уходила не только я, но и ее последняя надежда. – Как же я здесь одна… среди…

Не договорив, она обвела мою комнату тоскливым взглядом. Кажется, новая обстановка не пришлась ей по вкусу, и особой неприязнью она прониклась к репродукции Россетти на стене.

– Ты не грусти. Сама понимаешь, ты умерла, я нет, и это дает некоторые преимущества. Например, я могу сейчас пойти в кофейню на Стрэнд и отведать венские пирожные с нежным заварным кремом, а ты нет, – видя, что мое привидение расплакалось бы, если бы только умело, я улыбнулась. Это была моя маленькая месть за Шекспира.

– Я самое несчастное привидение на свете, – пришла к выводу Корделия. – Или в моем доме самый ужасный жилец.

– Знаешь, кажется, у меня есть идея, как помочь тебе, – проговорила я.

– Да?

– Да. Кстати, ты не видела мою черную шляпку?

– На верхней полке в шкафу. Я перестану быть привидением? Ты знаешь, как это сделать?

– Я не могу обещать, но, надеюсь, мы сможем покончить с этим. Знакомый моего знакомого вроде бы имеет представление, как изгнать и упокоить призрака.

– Ты имеешь в виду, что… Что вы убьете меня?! – в ужасе прошептала она.

– Ну почему же убьем? Убили тебя давно, а мы просто завершим этот процесс. Разве не все привидения мечтают о том, чтобы упокоиться с миром? – удивилась я.

– Что, правда?

– Не знаю, я же не привидение.

– Но я не хочу нигде покоиться! Мне и тут вполне неплохо. У меня есть… эм… этот дом, например. И ты!

– Нет у тебя меня, – я испуганно замахала на нее руками. – И вообще, мертвые должны быть мертвыми.

– Виктории своей это скажи, – пробормотала Корделия обиженно.

– Что?

– Ничего. Что ты вообще в этом понимаешь… живая, – она попыталась произнести это как можно более презрительно, но, как обычно, у нее не получилось.

– Извини, дорогая, но мне и правда пора. Дела живых, понимаешь ли. И венские пирожные.

– Но ты ведь не будешь пытаться убить меня?

– Ну…

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

– Если ты пообещаешь, что больше никакого Шекспира…

– Конечно!

– И это не значит, что следующей ночью я хочу слушать Теннисона, понятно?

– Ну да, – поникла Корделия. Кажется, я раскрыла ее коварный план.

– Я подумаю, – пообещала я.

* * *

Едва ли можно было подумать, что этим солнечным утром трое людей собрались в кафе, чтобы обсуждать вещи не только детективного, но и мистического свойства. Пожалуй, темное помещение со свечами по периметру и паутиной на потолке подошло бы больше, однако отчего-то все мы решили, что атмосфера Le Matin, а также французские эклеры и австрийские штрудели нам нравятся больше. К тому же, столоверчением всегда можно заняться, не отвлекаясь от завтрака.

Когда я подошла к столику, где уже сидели Фрэнк и вчерашний журналист, повисла настолько вежливая тишина, что слова «ты пришла как раз во время серьезного разговора» разве что не весели в воздухе.

– Доброе утро, графиня.

– Доброе утро, леди Стэффорд.

– Доброе утро.

Мы снова замолчали.

– Неплохая сегодня погода, не правда ли?

– Саймон имел в виду, что хотел бы поговорить с тобой по поводу некоторого мистического явления, обитающего у тебя в доме, – перевел Фрэнк.

– Я же уже сказала: у меня нет привидений!

– Да ну?

– Ну да. Разве можем мы, взрослые, серьезные люди, говорить о призраках, которых, как известно, не существует?

– Призраки уже неактуальны, это вчерашний день, – заявил вдруг человек, от которого подобное заявление я ожидала услышать в последнюю очередь, – помешанный на сверхъестественном журналист Саймон Гринт.

– Это почему же? – обиделась я.

Мои собеседники переглянулись, и с немого согласия Фрэнка его приятель поведал, что он видел живого вампира.

– Живого кого, простите? – холодно переспросила я. – Фрэнк, твой друг сошел с ума?

– Зря вы так, мэм, – обиделся Саймон. – Не даром я вчера говорил, что, гуляя по кладбищу ночью, можно обнаружить много интересного!

– Вообще-то вы говорили, что гулять по кладбищу ночью опасно.

– Одно не отменяет другого, – заметил Фрэнк. – Итак, значит, мы собрались здесь этим прекрасным утром для того, чтобы послушать захватывающую историю о вампирах. Я правильно тебя понял, Саймон?

– Именно! Ах, какой это будет материал, я уже предвкушаю статью в «Ночном Лондоне». Интересно, они выделят мне фотографическую камеру, чтобы я запечатлел вампира? Теперь-то они должны мне поверить.

– И что же это за вампир? – поинтересовался Фрэнк с таким вниманием, с каким врач разговаривает с умалишенным пациентом. – Раз ты сейчас сидишь с нами, то, значит, не такой уж и страшный?

– Страшный! Да что ты понимаешь в вампирах, – снисходительно произнес Саймон. – Острые клыки нависают над нижней губой, глаза горят красным огнем, белое платье колышется на ветру, она надвигается, медленно и неумолимо…

– Она?

– Вампирша. Но, к счастью, я смог справиться с ней и…

– Убил? – заинтересовался Фрэнк. Разговор начинал переходить в сферу его интересов.

– Вампирша? – переспросила я.

– Не убил, конечно, как бы я мог…

– Ну слава Богу!

– … Тогда доказать существование настоящего вампира? – удивился журналист. – О нет, я запер ее в склепе.

– Ее? Так это была женщина? – в третий раз переспросила я.

Какая-то очень неприятная, очень нехорошая мысль зародилась где-то в глубине, и я приложила все силы, чтобы убить ее в зародыше.

– Ну да, я же говорю. Думаю, ее обратили не так давно, во всяком случае, на опытного вампира она не была похожа. Уж я-то, конечно, разбираюсь в опытных вампирах! Но она искренне старалась. Это просто находка! Я проведу с ней интервью, точно. «Интервью с вампиром» – как звучит, а?

– Ужасно, – честно признался Фрэнк. – А еще ужаснее даже не то, что ты веришь в существование вампиров, оборотней и эльфов, а то, что ты запер в склепе несчастную женщину, решив отчего-то, что она вампир. Ты должен немедленно ее выпустить, и если после этого она заявит в полицию, то будет только права!

– Отчего-то решил? А что же тогда это?

Саймон отдернул шейный платок, и нашему взору предстали две маленькие одинаковые ранки на небольшом расстоянии друг от друга. Мы с Фрэнком переглянулись.

– Я с трудом смог от нее отбиться, к счастью, я взял с собой святую воду – это ее отпугнуло. Теперь ей из склепа не выйти, я повесил распятие на двери, оно удержит ее. Фрэнк, ты должен пойти сегодня со мной на кладбище! – заявил он неожиданно.

– С чего это вдруг?

– Иначе мне просто не поверят! Мне нужен свидетель, который подтвердит, что видел вампира, и что я не… ну, не сошел с ума, одним словом. Потому что если я расскажу, что мне на кладбище встретилась девица в старомодном платье и белой вуали…

– …Кружевной…

– … В цветочек. В смысле, откуда вы знаете про вуаль? – Саймон уставился на меня так, как будто я, по меньшей мере, была тем самым вампиром.

– Догадалась. Еще у нее были темные волосы, собранные в пучок, – я грустно вздохнула, вспоминая, как сама причесывала ее, отправляя в последний путь, и даже отрезала прядь волос на память, чтобы вставить их в медальон.

– Да, но откуда…

– Саймон, мне кажется, мы знаем, о ком ты говоришь. И если тебя это обрадует, то я могу подтвердить, что еще вчера днем эта девушка была мертва окончательно и бесповоротно, – сказал Фрэнк.

– Значит Виктория, моя Виктория жива?

– Не совсем. Насколько я помню, вампиров называют немертвыми, но это еще не означает, что они живы. Видимо, мисс Викторию укусил вампир, и теперь она сама обратилась в подобное существом, во всяком случае, так гласят легенды. Думаю, мистер Гринт уцепится за эту идею, хотя я предпочел бы найти другое объяснение.

– Другое объяснение того, что она восстала из могилы, набросилась на меня и попыталась выпить кровь? Она вампир, чудовище, кровососущий монстр, ну и так далее. А это правда, что вы ее хорошо знали? – Саймон повернулся ко мне с таким воодушевленным взглядом, что я испугалась.

– Да… А что?

– О, это можно будет использовать в статье! «Вампир: до и после смерти». Вы расскажете все о том, какой она была при жизни, потом – как сильно она изменилась, потеряв душу, ну или что там вампиры теряют. Феноменальный материал! И все же я бы хотел поговорить с ней самой перед тем, как мы ее убьем. Очень уж хорошо получалось это: «Подойди, смертный…».

– Но вы не можете ее убить, это же Виктория!

– Почему не могу? – удивился он. – Деревянный кол в сердце, отрубить голову и все. А что еще с вампиром делать?

Я задумалась. Вампиров, конечно, надо убивать, это всем понятно. И если бы это касалось любого другого вампира… Но ведь это Виктория! Даже совершенно чужого призрака я не могу изгнать из дома, что уж говорить про мою дорогую подругу.

– Графиня, послушай. Мне странно это говорить, но, кажется, Саймон прав. Если Виктория и правда после смерти превратилась в нечто подобное, то она уже не та девушка, которой ты ее знала. Ведь, я надеюсь, раньше Виктория не пила кровь?

– Да нет вроде, – пожала я плечами. – Но убить ее я вам не позволю!

Фрэнк с пониманием посмотрел на меня и грустно покачал головой. Он хотел было что-то сказать, но журналист перебил его.

– Графиня, а не согласились бы вы пойти сегодня вечером с нами на кладбище?

Я не удивилась этому предложению, я ждала его, а вот Фрэнк опешил.

– Как ты можешь даже думать об этом? Ты хотя бы представляешь, какой опасностью грозит ей это предприятие? Да и всем нам, между прочим.

– Я пойду. Я должна увидеть Викторию в последний раз, если… если и правда будет необходимо ее убить.

– Я рад, что ты это понимаешь, – кивнул Фрэнк. – Что ж, я думаю, если мы подготовимся как следует, то сможет победить ее. Мы должна взять оружие, Саймон, у тебя есть револьвер?

– Он не пригодится, – махнул рукой журналист. – В смысле, конечно, можешь взять, но я никогда еще не видел, чтобы кому-то удалось застрелить вампира.

– А ты вообще до этого вампиром видел?

– Нет, но… Я много о них читал. Деревянный кол и крест – вот наше оружие! Хм, звучит как заголовок, надо подумать об этом…

Мы разошлись, договорившись о встречи вечером. Почти разошлись. Заметив мое подавленное состояние, Саймон вернулся, сделав вид, что никуда не уходил. А я сделала вид, что не нахожусь на гране истерики.

– Это, наверное, большое потрясение для вас, – неловко начал журналист.

– Да, – горько вздохнула я.

– А она вам ничего не говорила перед тем, как умереть?

– Постойте… Да, что-то про дорогу, выбор, свободу… Господи! Неужели она это имела в виду? Но какой человек в здравом уме пойдет на такое? Ах да, я же говорю о Виктории… Но…

– Успокойтесь, леди Стэффорд. Сегодня вечером мы сами воочию убедимся, что ваша Виктория жива, вернее, немертва. Но вы должны быть готовы…

– Да-да, я готова! А когда вы ее видели, она что-нибудь говорила обо мне? Просила что-нибудь передать?

– Как вы себе это представляете, графиня? Она набрасывается на меня, я поливаю ее святой водой, она дымится, потом отбегает и говорит: «О, я же совсем забыла! Передайте леди Стэффорд, что я завещаю ей свои платья». Я согласно киваю, она меня благодарит, потом снова набрасывается, я достаю крест и запираю ее в склепе?

– Это было бы в стиле моей Виктории. Почему, ну почему же все произошло… так? Почему она так со мной поступила?

– Это ее выбор, она же сама вам сказала. Кстати, это хорошая мысль! Напомните мне спросить о тех мотивах, которые ею двигали. Надо написать список вопросов, их уже немало. Надеюсь, вы понимаете, что потом мы ее убьем? Даже если она ваша подруга – пить кровь по законам Британии запрещается, если Дизраэли чего нового не придумал.

– Я поговорю с ней! Она совершила ошибку, но она осознает ее. Я знаю Викторию и люблю ее больше всех на свете, поверьте, она – не чудовище, каким вы ее представляете!

Журналист покачал головой, так ничего и не ответив мне. Мы холодно распрощались, договорившись о встрече на кладбище.

Отправляться в Уотфорд не имело смысла, и я решила провести скорбные часы в грустных думах о Виктории в кондитерском магазине.

* * *

Ворота кладбища открылись, гостеприимно скрипнув.

– Может быть, это не Виктория была? – я попыталась ухватиться за последнюю соломинку, которая с хрустом разломилась пополам.

– Августа, ты можешь вернуться, здесь не лучшее место…

– Нет.

Фрэнк замолчал, я тоже.

Сердце билось, как пойманная в сачок бабочка, и мне казалось, что оно вот-вот выпрыгнет, причем из ушей. Хотя, признаться, я плохо знаю анатомию, это не та наука, которой должна владеть леди.

– Кресты, святая вода, кол, – Фрэнк сверился со списком. – Саймон, ты уверен, что эти твои научные трактаты о вампирах, написанные сто лет назад, содержат хоть слово правды?

– Да, – твердо ответил журналист и добавил: – Почти уверен. Еще я читал что-то про серебро и чеснок… Вот сейчас мы и убедимся, что из этого действует!

– Подождите, мы же пришли просто поговорить! – вмешалась я.

– А, да-да, конечно. Деревянные колы очень действенны в разговоре с вампиром, так еще авторы минувших лет писали, а уж они-то знали в этом толк!

– Зная вашу пишущую братию, думается мне, что они были такими же знатоками сверхъестественного, как и ты, Саймон.

– Все равно мы ничего не узнает, пока не войдем, – обиженно произнес журналист.

– Да, надо бы войти, – заметила я.

– Да пора уж.

– Ведь мы уже готовы встретиться со злом лицом к лицу!

– Да, именно за этим мы сюда пришли.

–..И поговорить, – неуверенно добавила я.

– Ну что ж, Саймон, снимай крест, открывай дверь.

– Может, стоит постучать?

– Ну что ж, зайдем.

– Мы ведь готовы и ничего не боимся…

– Да заходите вы, наконец! – раздалось из-за двери.

– Виктория! – воскликнула я радостно, узнав голос подруги, и готова была броситься вперед, но Фрэнк удержал меня:

– Держись позади нас, она может быть опасна.

Она и правда была опасна. Едва дверь открылась – медленно, как будто против воли, – она бросилась на нас отнюдь не с дружескими объятьями. Вернее, бросилась на незадачливого Саймона, потому что мы с Фрэнком успели отступить в сторону, а я еще успела ойкнуть и спрятаться за спину адвоката.

– Что она хочет? – шепнула я на ухо Фрэнку.

– Кровь выпить, ясное дело.

– Интересно, у нее получится?

– Хочешь сделать ставки?

– Наверное, мы должны ее остановить.

– Я тоже так думаю.

– Ты! Запер меня здесь, без еды, без денег, без всего! Скотина! – зарычала она. – А если бы там были крысы?! Я ненавижу крыс! Я убью тебя, выпью всю кровь и… Нееет, сначала я запру тебя в склепе, чтобы ты осознал свои ошибки, и только потом выпью всю кровь… Хм, привет, Августа.

– П-п-привет, – четко и уверенно произнесла я. Во всяком случае, попыталась.

– Так вот, на чем я остановилась. Ты расплатишься за все страдания, которые причинил мне, и каждая капля крови, покидая твое тело, будет напоминать об этом. Я причиню тебе мучения, которые ты даже не можешь себе представить…

– Кусала бы она поскорее, что ли, – проговорила я.

– Ну до этого, надеюсь, не дойдет, – заметил Фрэнк, доставая любовно заточенный из ножки стула кол.

Каким именно деревом он был до этого, кол и сам вряд ли бы вспомнил, но они с Фрэнком надеялись, что еще исполнят свой долг перед Королевой, Отечеством и мебельной промышленностью Британии.

– Сделаешь шаг, и ты умрешь, – стремительным движением Фрэнк направил кол ей в грудь, в область сердца. Еще движение, и он бы проткнул ее, но вампирша буквально зависла в прыжке в полудюйме от опасного оружия.

– Убери эту гадость, а? – попросила она.

– Два шага назад.

Виктория сделала два шага назад.

– Виктория! – я решительно вышла из-за спины Фрэнка. – Неужели ты жива! Ты уверена, что ты жива? Но почему ты жива?

– Ну, так получилось, это долгая история, – она отвела взгляд.

– Как ты могла так поступить со мной! – воскликнула я, забыв об острых зубах и неутолимой жажде крови моей подруги. – Я места себе не находила, я думала, ты умерла, бросила меня! Я боялась, что никогда больше тебя не увижу; знала бы ты, как я плакала, узнав о твоей смерти. Но нет, оказывается, ты даже не собиралась умирать! Могла бы хоть предупредить лучшую подругу, что собираешься стать вампиром. Ты обо мне подумала? Мое траурное платье уже вышло из моды!

Она молча продолжала смотреть на меня глазами, которые… которые почти не изменились. Я была готовить увидеть адский блеск, злость на весь мир, потерю души… Все это я, конечно, увидела, но, насколько я знаю Викторию, это было и раньше.

И я поняла, что не зря пришла сюда.

– У меня были свои причины, – просто ответила она, и краем глаза я заметила, что Саймон достал блокнот и приготовился записывать. – Но я не хочу сейчас об этом говорить.

– Но Вики… Что же теперь будет с тобой, с нами?

Она вновь отвернулась от меня.

Это была глупая ситуация. Мы стояли посреди склепа, не зная, что сказать. Три человека и Виктория, которая теперь по своей видовой принадлежности к нам не относилась. И надо было бы что-нибудь сказать или сделать, чтобы нарушить эту тишину длиною в вечность.

Поэтому прежде, чем Фрэнк успел крикнуть: «Стой, сумасшедшая», а Саймон – понять, что происходит, – я заключила мою подругу и ныне вампиршу Викторию в крепкие объятья. Я не знала, кто из присутствующих больше удивился моему душевному порыву, понятия не имела, собирается ли любезная подруга всадить зубы мне в шею, но была счастлива, что она если и умерла, то не до конца.

– Как это… мило, – проговорила Виктория, аккуратно убирая от себя мои руки. – Но все должно было быть не так, понимаешь?

– М-м-м, не очень.

– Она хочет сказать, что, став вампиром, она потеряла душу, навечно отвернулась от света, вступила на путь порока – хотя, по-моему, она это давно сделала, – и теперь не имеет морального права продолжать жизнь обычного человека и возвращаться к своим друзьям. Так, мисс? – перевел Фрэнк.

– Вообще-то я имела в виду, что предпочла бы встретиться с Августой в другом месте, где атмосфера больше располагает к дружескому общению, и нас не караулят два идиота с крестами, но в ваших словах тоже есть резон. Да, дорогая, не смотри на меня так, твой друг наверняка понимает в вампирах больше, чем мы с тобой.

– И что же теперь? Ты – это не ты? – я грустно посмотрела на подругу.

– Не знаю, это все слишком сложно. Единственное, что я знаю совершенно точно, это то, что я страшно хочу крови, и если…

– Но-но, – мягко остановил ее Саймон, выставляя вперед крест, Фрэнк последовал его примеру, а мне ничего не оставалось, как примкнуть к этим двоим.

Вампирша скорбно лязгнула зубами, но отступила.

Мы снова посмотрели друг на друга, и на этот раз взгляд пришлось отвести мне.

– Вы ведь не убьете меня, я знаю, – сказала она, внимательно глядя на каждого из нас. – Просто не сможете. Наверное, в этом вся разница: я бы убила любого из вас без промедления, и даже Августу – а нечего было держать меня взаперти целые сутки! Ты должна понять, cherie, что я стала вампиром!

– И перестала быть собой? – презрительно спросила я, не забывая прятаться за спину Фрэнка. – Кто же ты теперь?

– Я… Я не знаю.

– Мы должны это обсудить, – произнес Фрэнк после некоторой паузы.

– Мы? – переспросила Виктория.

– Мы. А вы, мисс, подожди пока, что такое пять минут по сравнению с вечностью.

– Это потрясающе, настоящий вампир!.. – глаза Саймона горели таким безумным огнем, что я бы поспорила, кто из них двоих опаснее сейчас.

– Это не потрясающе, это безумно опасно. Ты, – Фрэнк повернулся к Саймону, – забудь наконец о своей дурацкой статье! И ты, графиня, оставь свое эгоистическое «но-это-же-моя-подруга-она-не-может-быть-плохой!». Подумайте оба, что за существо перед вами. Это не добрая фея, это вампир, который убивает людей и пьет их кровь. И мы должны его уничтожить.

– Но это же моя подруга, она не может быть плохой! – проговорила я.

– Августа, она вампир!

– И она сбежала, – перебил нас Саймон.

Дверь склепа, с которой мы так непредусмотрительно сняли крест, была распахнута. И Виктории, как уже заметил Саймон, в склепе не было. Из чего он и сделал свой логичный вывод, с которым мы спорить не решились.

Мы стремительно покинули склеп и выбежали наружу.

– Вот она!

– Мы не успеем, – покачал головой Фрэнк. – Она угнала наш экипаж. Вы знаете, чем все это грозит не только нам, но и Лондону?

– Я же оставила там зонтик и перчатки! – в ужасе воскликнула я, провожая взглядом отъезжающий экипаж.