Текст книги "Хитроумный план"

Автор книги: Кэролин Зейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 2

Мак женат? – думала Холли озадаченно.

Но еще больше ее удивило то, что Мак ужасно разнервничался, когда получил телеграмму. Бросился к джипу, и через секунду на дороге взметнулось облачко пыли, скрыв его из виду. Не собрался, не попрощался ни с кем…

Холли стояла ошеломленная новостью. Мак женат! Более того, он просил никому не говорить об этом и в его отсутствие продолжать делать вид, будто бы ничего не произошло.

– Пожалуйста, ни при каких обстоятельствах не говори никому, что я женат, – умоляющим голосом повторял Мак. – Во всяком случае, до тех пор, пока я не вернусь. Обещаешь? Видишь ли, это длинная история, а сейчас у меня нет ни секунды свободного времени. Когда вернусь, я непременно обо всем расскажу. Но до моего возвращения никто ничего не должен знать, иначе родственники непременно вмешаются и все разрушат. Мое будущее зависит от твоего молчания.

Мак умоляюще смотрел на Холли. Она хотела было что-то спросить, но Мак не дал ей такой возможности.

– Только не сейчас. Я должен бежать. Обещай мне, что будешь молчать!

Холли видела: Мак в отчаянии. Разве могла она не поверить ему? Раз просит так настойчиво молчать, значит, это действительно важно. Да и как она могла отказать ему? Она же обязана Маку за то, что он согласился разыграть перед родственниками этот глупый спектакль с помолвкой.

Вначале все выглядело вполне невинно. Холли просто хотела, чтобы родители подумали, что она уже нашла себе жениха, и оставили ее в покое хотя бы на это лето. Тогда она не задумывалась о последствиях, о том, насколько может обидеть их.

Перед ее мысленным взором возникло счастливое лицо Большого Дедди, наблюдающего за ними из окна, и ей стало стыдно. Идея принадлежала ей. Она втянула в эту ложь Мака. И теперь Мак требовал от нее ответной лжи. Причем утверждал, будто от этого зависит его будущее…

– Хорошо, – кивнула Холли. – Обещаю. Когда ты вернешься?

– Не знаю, – бросил на ходу Мак. – Но не раньше, чем через пару недель. Спасибо, Холли. Мне понравилось быть твоим женихом.

Оставшись одна, Холли почувствовала, как отчаяние сжимает ей сердце. Что она будет делать здесь одна в течение двух, а возможно, и более недель? Как она посмотрит в глаза своим родителям, когда они приедут сюда, чтобы воочию убедиться, что их дочь счастлива со своим женихом? Как она одна сможет продолжать разыгрывать этот спектакль? Паника начала охватывать ее. Тревожные мысли грозили лишить спокойствия.

Неожиданно она вспомнила о Баке. Вспомнила его проницательные глаза, то, как он смотрел на нее. Он определенно знал об их обмане с самого начала. Он не мог не догадаться об этом. И теперь, когда Мака не было рядом, ей уже было не спрятаться от Бака. Одному Богу известно, что он намерен предпринять! Вдруг не захочет молчать?

Самое лучшее в данной ситуации – избегать встреч с ним, решила для себя Холли. Но легко сказать! Они живут в одном доме, едят за одним столом!

Холли сама не могла понять, что ей делать: плакать или смеяться? Все началось как шутка, а теперь она одна должна расхлебывать последствия.

От отчаяния девушка была готова расплакаться. Мак уехал, ничего не объяснив; она со своими бедами даже в жилетку никому поплакаться не может. Ну и в глупое же положение она сама себя поставила…

Уж не плачет ли она? – подумал Бак, вглядываясь в Холли. Плечи девушки предательски вздрагивали. А вдруг ему это только кажется? Что бы с ней ни происходило, это не моего ума дело, сказал он себе. В конюшне есть чем заняться, нечего забивать себе голову разными глупостями. Однако перестать размышлять над тем, почему Мак уехал, да притом так поспешно, он не мог. Убитый вид Холли не давал ему покоя. Баку хотелось броситься к ней, обнять, расспросить, в чем дело. Но… ведь она невеста его брата. И – стараясь быть с собой честным – Бак признавал, что неравнодушен к Холли; и если соберется помочь ей, то сделает это вовсе не ради брата.

Почему в мире все так несправедливо? – думал Бак. Этому обормоту Маку досталась такая прекрасная женщина, а он этого не ценит и обращается с ней крайне пренебрежительно.

Будь она моей невестой, я бы носил ее на руках, подумал Бак в отчаянии оттого, что его мечтам не суждено сбыться.

– А, вот ты где! – услышал Бак голос Большого Дедди, вернувший его из мира грез вновь на землю.

– Ты искал меня? – спросил Бак.

– Да.

– В чем дело?

– Хотел спросить тебя о Маке. Не знаешь, что с ним?

– Ни малейшего понятия. А что?

– Он получил какую-то телеграмму и через мгновение умчался. Вот я и хотел спросить тебя, что у него могут быть за дела, да еще такие срочные, чтобы срываться с места, никому ничего не объясняя? Сказал только Холли, что вернется через пару недель.

– Может, Холли известно, почему он уехал?

– Нет, он и ей ничего не объяснил. Бедная девочка расплакалась. Ну, я ему задам жару! Пусть только вернется, я ему уши надеру! Это ж надо – бросить невесту перед самой свадьбой. Личные дела! Да какие у него могут быть личные дела? Холли – вот его самое главное личное дело! Этот оболтус не понимает, что порочит честь семьи! Вот что, сынок, мне нужна твоя помощь, – доверительно сказал Большой Дедди.

– Моя помощь? – удивился Бак.

– Да. Ты должен занять Холли в отсутствие Мака. Чтобы она не чувствовала себя покинутой и одинокой.

– Но почему я? – еще больше удивился Бак.

– Потому что больше некому. Бру и Пенелопа слишком заняты. Пенелопа в положении, и Бру не отходит от нее ни на шаг. Пэтси в Европе и, насколько я понимаю, не торопится возвращаться. Остальные мальчишки еще слишком малы для таких поручений. Мы не должны допустить, чтобы Холли поссорилась с Маком. Она должна почувствовать себя желанной в нашей семье. И это твоя задача, сын.

– Нет, я не… – начал было Бак, но отец резко оборвал его:

– Не хочу ничего слышать. Это дело чести семьи Брубейкер! – заявил он. – Займи ее разговорами, возьми ее на прогулку, сходите, в конце концов, на танцы или еще куда-нибудь. Познакомь ее с местными жителями. Уверен, тебе это не составит труда, ведь вы знаете друг друга с детства и когда-то неплохо друг с другом ладили.

Верно, ладили, вот только мы уже не дети, подумал Бак, а вслух произнес:

– Нет, папа. Я не могу. Развлекать невесту брата! Да Мак мне уши оборвет, если узнает.

– Чушь! Она скоро станет членом нашей семьи, и поддерживать с Холли нормальные отношения – твой долг. Полагаешь, я не вижу, что ты всячески ее избегаешь? Не думай, что мне это нравится.

Да, Бак избегал Холли, но по причине, о которой не рискнул бы сказать отцу, опасаясь, что тот взорвется от негодования.

– У меня много дел на ферме. Я не могу вот так взять все и бросить, – попытался найти оправдание Бак.

– Ерунда! – отрезал Большой Дедди. – У нас полно наемных рабочих. Они справятся и без тебя. Ты, кстати, это прекрасно знаешь. Так что никаких отговорок я не принимаю. Немедленно иди переоденься и утешь бедную девочку. Нехорошо оставлять ее одну. Взгляни, крошка вне себя от горя. У меня сердце разрывается, глядя на нее. Ну же, хватит смотреть на меня так, словно я тебя на каторгу посылаю! Кстати, заодно узнаешь, что у них произошло с Маком.

– Не нравится мне эта идея, – пробормотал Бак.

– Хватит разговоров, это приказ, – твердо произнес Большой Дедди. – Ты вспомни, как Мак спас тебе жизнь, когда ты тонул. Так помоги же ему сейчас. Удели немного внимания Холли, выручи брата, а заодно и поддержи честь семьи Брубейкер.

Бак в задумчивости почесал затылок, взглянул на убитую горем Холли – девушка направлялась к увитой плющом беседке, – и сердце его дрогнуло. Отец сам не понимает, на что толкает его. Но он прав: нехорошо оставлять человека одного, когда он страдает.

– Мы все рассчитываем на твою помощь, Бак, – произнес Большой Дедди.

– Вот, возьми. Выпей, – услышала Холли мужской голос и, подняв голову, увидела Бака.

Он стоял на пороге беседки и протягивал ей стакан с холодным чаем.

Она совсем не слышала, как он подошел, – должно быть, слишком была поглощена своими мыслями.

– Спасибо, – пробормотала Холли, принимая стакан из рук Бака.

Она с удовольствием прижала холодный запотевший стакан к своей пылающей щеке.

– Не возражаешь, если я присяду рядом? – спросил Бак.

Холли не слишком была рада его вторжению. Она хотела побыть одна. Здесь, в беседке, она надеялась спрятаться от окружающих, от возможных расспросов о Маке. Но раз Бак заглянул сюда, было бы невежливо просить его оставить ее в покое. Она немного подвинулась, освобождая место на небольших качелях, что находились в беседке. Может быть, ей удастся, обменявшись дежурными любезностями, побыстрее избавиться от его общества.

Еще и часа не прошло с отъезда Мака, а она уже не знала, куда деть себя от беспокойства.

– У тебя все в порядке? – спросил Бак. Холли опасалась смотреть ему в глаза, боясь, что он все поймет. Если и прежде, подозрение, что Бак догадывается об обмане, не давало ей покоя, то уж сейчас она не находила себе места от беспокойства. Она с трудом контролирует свои эмоции, а потому Баку не составит труда догадаться об истинной причине ее переживаний.

– Да, спасибо. У меня все в порядке. Почему ты спрашиваешь? – произнесла Холли, упершись взглядом в рубашку Бака – на всякий случай, так безопаснее.

– Да просто так, – ответил Бак и отпил из своего стакана холодного чая со льдом. – Отец попросил меня занять тебя, пока Мак не объявится через пару дней…

– Недель, – поправила его Холли.

– Верно, недель, – кивнул Бак. В молчании они слегка покачивались на качелях.

Холли чувствовала тепло, исходящее от Бака. Внезапно ей стало жарко – жар сжигал ее изнутри. Холли пошевелилась, пытаясь избавиться от этого ощущения.

– А куда он уехал? – спросил Бак.

– Куда? – переспросила Холли и начала лихорадочно перебирать возможные варианты ответа. – Ну, уехал туда, где ему надо быть, – попыталась выкрутиться Холли, однако чувствовала, что Бак ждет более обстоятельного ответа.

– Это где же?

– Ну… Понимаешь, это такой интимный вопрос… Ему надо побыть одному некоторое время, чтобы… – Она запнулась, не зная, что сказать дальше. Бак терпеливо ждал, прихлебывая холодный чай со льдом. – Ему надо разобраться в своих чувствах, – проговорила она не слишком уверенно.

– Разобраться в своих чувствах? – недоуменно переспросил Бак. Ответ Холли его озадачил.

– Ну, это личное дело… – протянула она. Ладно, пусть думает о Маке что хочет, но лучше объяснения мне ни найти, решила Холли.

Бак от неожиданности поперхнулся.

– Мак что, еще не уверен в своих чувствах? – спросил он и закашлялся.

Холли похлопала его по спине. И совершенно напрасно: ее словно ударило током, стоило ей прикоснуться к Баку.

– Женитьба – шаг слишком ответственный, вот он и намерен подумать. А для этого необходимо время, уединение, наконец.

– Ты хочешь сказать, что он… – начал Бак недоверчиво. Ужасное подозрение закралось ему в душу.

– Нет-нет, он любит меня, конечно, просто… – продолжала отчаянно выкручиваться Холли.

– А почему он так внезапно уехал? Никому ничего не сказал, – продолжал недоумевать Бак.

– На самом деле он давно собирался…

– Давно? И об этом никто не знал?

– Да. Так бывает. Ведь и у тебя наверняка есть секреты, которыми ты ни с кем не делишься, я ведь права? Вот и Мак… Он решил, что должен побыть один, разобраться в себе.

– Понимаю, – протянул ошеломленный Бак. – А о чем была телеграмма, которую он получил?

– Телеграмма? – переспросила Холли, чтобы выиграть время и что-нибудь придумать. Она была готова растерзать Мака за то, что вынуждена лгать.

– Ну да. Телеграмма, которую он получил перед отъездом.

– А! Телеграмма! Должно быть, он забронировал номер в отеле, и вот ему сообщили, что номер свободен… – Холли сама понимала, что несет чушь, но сейчас главное – говорить что-нибудь, только не молчать!

– Понимаю… Извини, что я допытываюсь, просто Большой Дедди просил узнать подробности. Он так удивлен поведением Мака.

– Да ничего. Бак. Я не обижаюсь, – ответила Холли, с облегчением почувствовав, что первая полоса препятствий уже пройдена.

Она оторвала глаза от своих пальцев, судорожно сжимавших стакан с чаем, и посмотрела Баку в лицо. Это было ошибкой. Глаза Бака словно гипнотизировали ее. Она чувствовала, что утопает во взгляде этих умных, добрых карих глаз. Никогда прежде она еще такого не испытывала.

Интересно, поверил ли он во весь этот бред, что я несла про Мака? – подумала она. Однако, продолжая смотреть в его глаза, она поняла, что он не думает о Маке. И совсем не важно, что она говорит. Ей показалось, она видит в его взгляде восхищение, и от этого в ее душе разливалось неведомое дотоле тепло.

Неожиданно Бак отвел глаза и спросил:

– А почему Мак никогда не говорил об этом?

– Это личное, деликатное дело, – ответила Холли и добавила:

– Я надеюсь, ты тоже никому не расскажешь?

– Конечно, я понимаю, и меня, в общем-то, не слишком интересует, почему он уехал. Все, что я хочу знать, – это сколько времени мы должны будем прикрывать его отсутствие здесь, на ферме и в фирме «Брубейкер Интернэшнл». Ты знаешь, он занимает пост вице-президента.

Холли была удивлена. Они с Маком никогда не обсуждали его карьеру. Он просто исчезал каждый день на восемь часов, в то время как она загорала у бассейна.

– Да, знаю. Он говорил мне об этом.

– У него еще много других обязанностей. Он начальник отдела экспортных поставок фирмы «Брубейкер Интернэшнл».

– Да, верно.

– Старший менеджер «Брубейкер петролеум продактс компани».

– Точно.

– Председатель Совета фирмы.

– Все так, – кивнула Холли.

– Кто-то должен работать вместо него. Меня интересует именно эта сторона проблемы, – уточнил Бак.

Холли слегка оттолкнулась ступней от пола и немного качнула качели, на которых они сидели.

Некоторое время они молчали.

На дереве, что росло неподалеку, появилась настороженная белка. Через несколько секунд она стрелой метнулась вниз по стволу и исчезла из виду.

Холли посмотрела на небо. Легкое облачко закрыло на несколько минут жаркое солнце.

Бак пристально смотрел на Холли. Странно, она и не подозревает, чем зарабатывает себе на жизнь ее жених. Все должности, что назвал Бак, занимал отнюдь не Мак, а Бру, кроме председателя Совета фирмы – эту должность сохранил за собой отец.

Что касается ранчо, то здесь делами заправлял Бак. В обязанности же Мака входил лишь контроль за некоторыми сделками по продаже нефти.

Странно, что Мак не рассказал Холли о своей работе, подумал Бак. Что за отношения между ними? Будь Холли его – Бака – невестой, у него не было бы от нее секретов.

– Ну, как тебе понравилось проводить здесь лето? – спросил Бак. Хотя спросить он хотел совсем о другом. Ему было ясно, что Холли что-то скрывает, и теперь он больше всего на свете хотел выяснить это.

– Спасибо. Просто изумительно. Я никогда так не расслаблялась, – ответила она.

Расслаблялась? – озадаченно подумал Бак. И таким образом она называет самое значительное в своей жизни событие? Что она нашла здесь свою любовь? Мужчину, за которого собралась выйти замуж? Он решил обдумать это свое наблюдение позже.

– Сколько лет прошло с тех пор, как мы бегали здесь с тобой вдвоем? – мечтательно проговорил Бак.

– Лет двадцать, – произнесла Холли задумчиво.

– Да, давненько.

– Мне было семь или восемь, когда мы переехали в Оклахому.

– Тебе было восемь, – уверенно сказал Бак.

– Ты помнишь? – удивилась Холли.

– Нам обоим было по восемь, – сказал Бак. – Кроме того, я помню пирог из глины.

– А, это тот, что мы пытались съесть на берегу реки? – засмеялась Холли.

– Не мы, а вы все. Я отговорил вас.

– Помню. Ты предложил съесть вместо пирога из глины пирог из кузнечиков с лягушками. – Холли поморщилась:

– И твоя сестра Пэтси была готова последовать твоим уговорам.

– Но в последнюю минуту передумала.

– Да, я все это помню, – задумчиво произнесла Холли.

Бак оттолкнулся ногой, и качели вновь пришли в движение. Он и Холли принялись с удовольствием вспоминать прошлое.

– А помнишь, как мы гоняли часами на велосипедах по тенистой аллее? Ты, Мак, я, Бру и Пэтси? – задумчиво произнес Бак.

– Мы играли в грабителей поездов. Пэтси ложилась поперек дороги, и состав из велосипедов останавливался. В это время из кустов выскакивал Мак и грабил поезд! – засмеялась Холли.

– А Пэтси всегда жаловалась Большому Дедди на нас, не помню, правда, за что. Но отец всегда принимал ее сторону.

– Да, это было давно. Очень давно, – немного погрустнев, произнесла Холли.

– Да. И кто мог тогда подумать, что ты влюбишься в Мака? – проговорил Бак.

– Да. Кто бы мог подумать, – эхом ответила ему Холли. Кто бы мог подумать, что все сложится именно так, как сложилось, подумала она, но, разумеется, не рискнула сказать это вслух.

Качели остановились, и время, казалось, замерло вместе с ними.

Холли повернула голову и посмотрела на Бака. Их взгляды встретились. Бак ощутил неистовое желание схватить Холли в объятия и зацеловать до потери сознания… Нет, он не годится для задачи, которую поставил перед ним отец. Завтра же скажет Большому Дедди, что отказывается от поручения.

Ну и что из того, что Мак спас ему жизнь? Он отплатит Маку потом как-нибудь иначе. Самое лучшее решение для него – это, как он и решил прежде, избегать Холли.

Надо сейчас же встать и уйти, подумал Бак.

– Ну, пора. – Бак вскочил с качелей. – Я просто хотел справиться у тебя, как ты себя чувствуешь. Спокойной ночи, – выпалил он на одном дыхании и собрался уходить, как вдруг Холли произнесла:

– Я, пожалуй, тоже пойду. Уже действительно поздно. – Она посмотрела на часы. – Мы можем опоздать к ужину. Пойдем вместе.

– Хорошо, – выдавив на своем лице улыбку, пробормотал Бак. Он протянул руку и помог Холли подняться. – Осторожно, здесь ступенька, – предупредил ее Бак, но сам неожиданно оступился.

Он схватился за руку Холли и с трудом удержал равновесие. Их взгляды встретились. И снова Бака охватило желание обнять Холли… Нет, так не пойдет, надо взять себя в руки, решил он.

Глава 3

Бак бросил книгу на пол, оторвал голову от подушки и посмотрел на часы. Почти полночь. В доме тихо. Вероятно, все уже спят. Бак весь вечер ждал, закрывшись в своей комнате, этого момента, чтобы незамеченным спуститься на кухню и что-нибудь перехватить.

Он хорошо помнил удивленное лицо Холли, когда, едва кивнув ей, промчался мимо по лестнице к себе в комнату и заперся. Теперь Баку ничего не оставалось, как лежать на кровати, уставившись невидящими глазами в руководство по эксплуатации трактора, которое он нашел у себя на ночном столике, и ждать ночи.

Бак резко сел на кровати и, схватив по душку, в бессильной ярости запустил ею в дверь.

Если бы я мог контролировать свои чувства всякий раз, когда вижу Холли, я бы не выглядел таким идиотом в ее глазах, да и в глазах окружающих! – с досадой подумал он. Я бы мог спокойно остаться вместе со всеми за обеденным столом, вместо того чтобы сидеть в одиночестве в своей комнате.

В этот момент желудок снова начал яростно требовать еды, и Бак, посмотрев для верности еще раз на часы, решительно поднялся с кровати. Он натянул джинсы и босиком осторожно, на цыпочках подошел к двери. Едва приоткрыв ее, он убедился, что в коридоре никого нет. Облегченно вздохнув, Бак быстрыми бесшумными шагами заспешил вниз по лестнице, ведущей на кухню.

Медленно двигаясь на ощупь в темноте, Холли неуклонно приближалась к заветной цели – мерцающему в полумраке массивному корпусу холодильника, который содержал в своем объемистом чреве все, что нужно было ей для усмирения своего разыгравшегося аппетита. Она осторожно переступала босыми ногами по полу кухни.

Холли не могла припомнить, где находится выключатель, но это было даже лучше. Она не хотела привлекать к себе внимание. Незачем будить людей. Внутри холодильника светло; а что еще ей нужно? При мысли о еде желудок у нее радостно заурчал.

Холли поспешно прижала руки к животу, словно могла таким образом утихомирить его.

После того как Бак столь бесцеремонно бросил ее в столовой, убежав к себе наверх, Холли, сославшись на головную боль, закрылась в своей комнате. С Баком творилось что-то неладное. Он был то нежен и приятен, то становился резок и замкнут.

– Оооо! – застонала Холли от боли, ударившись голенью о какой-то угол. Обо что именно она ударилась, Холли не разобрала: слишком было темно. Она готова была растерзать Мака. Если бы он не умчался столь внезапно, ей бы не пришлось терпеть мучительные расспросы за обеденным столом. Или пристальный взгляд Бака.

О эти пристальные глаза младшего брата Мака!

Она чувствовала себя так неловко и в то же время так хорошо, когда он смотрел на нее… Ничего подобного она не ощущала с Маком. Да, вероятно, ей стоит опасаться Бака, если он способен так действовать на нее.

Вытянув вперед руки, Холли сделала еще несколько шагов к тому месту, где неясно вырисовывался холодильник, и в этот момент уперлась во что-то теплое. Вскрикнув, она в страхе отпрянула.

– У нас с тобой становится традицией встречаться на ощупь, – услышала Холли знакомый голос. У нее перехватило дыхание.

– Бак? – прошептала Холли и снова вытянула руки, чтобы убедиться, что это не галлюцинация.

– Он самый, во плоти, – заверил ее Бак.

– Действительно, – пробормотала Холли и отдернула руки, словно обжегшись. Она благодарила Бога, что Бак не может видеть ее горящие от смущения щеки. – Что ты делаешь здесь в такой поздний час? – спросила девушка, пытаясь придать своему голосу как можно больше безразличия, чтобы Бак ни в коем случае не догадался, насколько она смущена этой неожиданной встречей в кухне у холодильника.

– То же я могу спросить и тебя, – ответил ей Бак. – Я скрываюсь от отца. А ты?

– Я? Я… я просто не знаю, где выключатель, – неуверенно пробормотала она и, отступив на шаг, больно ударилась бедром обо что-то твердое. – Вот черт! – невольно выругалась Холли.

– Ударилась? Тебе больно? – встревоженно проговорил Бак и приблизился к ней.

Холли наклонилась, чтобы потереть ушибленное место, и уперлась головой в грудь Бака.

– Где у тебя болит? – пробормотал Бак, скользнув рукой по ее бедру. – Здесь?

– Нет! Не надо! – вскрикнула Холли, увертываясь от его прикосновения.

– Ох, извини, – сконфуженно произнес Бак.

– Мне просто больно, – попыталась объяснить Холли. Она начала осторожно массировать ушибленное место. Рука Бака лежала на ее талии.

– Теперь легче? – спросил Бак. Она ощутила его теплое дыхание на своей щеке.

– Угу, – кивнула она. – Немного лучше.

Бак гладил ей спину, заставляя ее сердце учащенно биться. Она прижалась к обнаженной груди Бака, и оба замерли.

Бак медленно провел губами по ее волосам. Холли откинула голову и тут же ощутила на своих губах его дыхание. Так они стояли, казалось, целую вечность. Холли почувствовала легкое головокружение.

Если он не поцелует меня, я упаду в обморок, пронеслось у нее в мозгу.

В этот момент Бак неожиданно отстранился от нее и произнес сдавленным голосом:

– Тебе лучше сесть.

– Да. Вероятно, – согласилась Холли. Она почувствовала разочарование в его голосе. Она тоже была немного разочарована, что было весьма странно, так как всего лишь минуту тому назад поклялась себе избегать этого человека. А теперь вот она мечтала, чтобы он поцеловал ее.

– Сейчас я зажгу свет, – пробормотал Бак. Он щелкнул выключателем. Нехорошо оставаться перед девушкой с голой грудью, решил Бак и, сняв висящий на крючке халат, накинул его на плечи. – Садись, – сказал Бак и подвинул Холли стул. – Ну как твой ушиб? Получше?

– Да. Спасибо.

Теперь, при ярком свете, Холли вдруг почувствовала себя неловко в ночной рубашке. Она села и скрестила руки на груди, чтобы закрыться еще больше.

– Ну так что же все-таки привело тебя на кухню в столь поздний час? – произнес Бак, стараясь не слишком разглядывать девушку, хотя соблазн был велик.

– То же, что и тебя, как я полагаю, – ответила Холли. – Я захотела есть. Ведь я не ужинала.

– Почему?

– Была не готова отвечать на многочисленные расспросы, которые, несомненно, посыпались бы на меня как из рога изобилия от твоих родителей и братьев.

– Понимаю, – пробормотал Бак. – Я собирался сделать себе пару бутербродов. На твою долю делать?

– Буду тебе премного благодарна! – кивнула Холли, прижимая ладони к животу, словно это могло успокоить его недовольство.

– Ты с чем будешь?

– С чем угодно.

– Мне нравятся покладистые женщины, – одобрительно проговорил Бак и принялся за работу.

Холли тяжело вздохнула. Да, нелегко ей приходится. Мак, впрочем не без ее помощи, поставил ее в крайне затруднительное положение. Что ей делать, она не знала. Ждать возвращения Мака или вернуться к родителям в Оклахому? И кто она в глазах окружающих? Брошенная невеста?

Она следила за ловкими движениями Бака. Он резал хлеб, овощи, ветчину, работал увлеченно, словно это доставляло ему огромное удовольствие. Она изучающе смотрела на его лицо.

Годы пошли ему на пользу. Он стал солиднее, что ли. Его красота стала более мужественной. В детстве он был симпатичным мальчиком. Светловолосый, с карими глазами. Но теперь перед ней стоял по-настоящему красивый, сильный, уверенный в себе мужчина.

– Пожалуйста! Кушать подано! – Элегантным движением, которому могли бы позавидовать парижские официанты, он поставил перед Холли серебряный поднос с двумя колоссальными бутербродами.

С благодарностью посмотрев на Бака, Холли приступила к еде, время от времени издавая одобрительные возгласы.

Бак разместился напротив Холли и принялся за свой бутерброд.

– Только не говори ничего повару. Он мне голову оторвет за то, что я вторгся в его владения, – попросил Бак.

– Буду нема как рыба, – заверила его с улыбкой Холли.

Бак смотрел на нее, пытаясь понять, о чем она думает, что чувствует. Сколько секретов таится в душе этой милой, доброй, очаровательной девушки?

– Ну, чем же ты занималась последние двадцать лет? – спросил он.

Холли была благодарна Баку за то, что он не расспрашивает ее о Маке.

– Как ты помнишь, мы переехали в Оклахому, когда я была еще ребенком, и я быстро нашла там новых друзей, чтобы есть пироги из глины и играть в Тарзана. После окончания средней школы папа пожелал, чтобы я поскорее вышла замуж и осчастливила его выводком маленьких наследников.

– Звучит знакомо, – пробормотал Бак.

– Подумай, каково было мне выдерживать это давление – мне, единственному ребенку, единственной дочери в семье, если даже тебе, одному из девяти, тяжело бороться со своими родителями.

Бак понимающе кивнул головой.

– Твой отец и мой отец сделаны из одного теста, только мой ростом повыше и говорит погромче. Но зануда похлеще твоего.

– Да? – пробормотал Бак. Он почти не помнил Джорджа Фергюсона и никак не мог предположить, что на свете может быть тиран похлеще Большого Дедди. – Так почему же ты до сих пор не вышла замуж?

– Потому что лет десять тому назад мой отец и я объявили друг другу войну. Он находил мне женихов, а я отвергала их под тем или иным предлогом. Мне было только семнадцать, когда он начал подыскивать мне пару, с расчетом улучшить свои деловые связи. Я чувствовала себя какой-то заложницей. Но самое главное – у меня были свои планы относительно того, как мне распорядиться своей жизнью.

– И что же это за планы? – спросил Бак.

Холли немного помолчала и посмотрела на Бака взглядом, полным решимости и внутренней силы. Бак понял, что у Холли действительно серьезные цели в жизни.

– Ты уверен, что хочешь это знать? – спросила Холли, и Баку показалось, что ей не особенно хочется говорить на эту тему.

– Конечно, хочу.

– Хорошо. – Она вздохнула. – Когда я еще училась в колледже, мне предложили работу в детском приюте «Дом чудес». О, Бак! Я не могу описать, насколько это было ужасно. Мы, привыкшие жить ни в чем не нуждаясь, просто не можем представить, что есть дети, у которых вообще ничего нет. Ни мамы, ни папы, ни дома. Для меня это был шок. Со временем работа увлекла меня. Мне нравилось помогать, быть нужной несчастным маленьким детям, – говорила Холли. Ее глаза засветились от возбуждения. – Они голодали. Бак. У некоторых не было ботинок, одежды. Эти грязные лохмотья… У меня в гардеробе всегда было несколько десятков платьев и сотня туфель, и я не верила, что такое может быть. А это есть. Бак. И причем рядом с нами. Я жила отгороженная от этого мира обездоленных и растоптанных, как и ты отгорожен от него. Мы живем нашими заботами, живем эгоистично, не задумываясь, что где-то кому-то может быть хуже, чем нам. Мы чувствуем только свою боль, видим только свою нужду. Это ужасно – так жить. Ужасно быть слепым и глухим к несчастью других людей. Жизнь, прожитая для себя, – это бессмысленно прожитая жизнь. Надо помогать людям. Я это поняла только там, в детском приюте. Я как будто прозрела, как будто заново родилась.

Бак смотрел на нее, не скрывая удивления. Такой он не знал Холли. Она действительно изменилась. В его душе вспыхнуло уважение к этой девушке.

– Я даже представить не мог, что ты прошла через такое, – пробормотал он.

– У меня начались конфликты с отцом. Он и слушать не хотел о моей работе в приюте. Считал это «возней с отбросами общества». Он был уверен, что если общество так поступило с ними, значит, они этого заслуживают – неважно, дети это или взрослые. Я просто не могла думать о замужестве. Зачем еще рожать детей, когда и так хватает несчастных в этом жестоком мире?

– Но отец, конечно же, не хотел ничего слушать и настаивал на своем?

– Не пойми меня не правильно, он замечательный человек. Я знаю, отец хочет мне добра, но добро понимает по-своему. Он продолжал находить мне женихов, умных, образованных, из хороших семей, которые бы соответствовали его представлениям. Но мне они, к сожалению, не подходили.

– Со мной было приблизительно то же самое, – признался Бак.

– Я бы с удовольствием уехала из дома, но у меня не было денег. В этом году, вероятно, будет построен филиал «Дома чудес», и тогда я смогу переехать жить в другое место вместе с ними, покинув родителей.

– Здорово! – с искренним восхищением воскликнул Бак. Единственное, чего он не мог понять, это то, каким образом в эту картину вписывается Мак. Насколько он знал, его брат не имел никаких планов переезда в Оклахому. А Холли определенно дала понять, что не собирается оставлять работу в приюте. – Да, я думаю, твой отец должен быть счастлив из-за вашей с Маком помолвки. Мак отвечает всем его требованиям, и твои родители давно дружат с моими.

Холли почувствовала себя немного неловко.

– Когда наши родители встретились и я вновь увидела уже повзрослевшего Мака, то решила сразу же капитулировать в интересах поддержания дружбы между нашими семьями. Этим летом в приюте работают школьники, и у меня появилось свободное время. И вот я здесь, со своим женихом Маком. Кроме того, моя работа весьма напряженная, и мне просто надо немного отдохнуть на природе.