Текст книги "Невеста для графа"
Автор книги: Кэролайн Линден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Глава 6
За завтраком Элиза ждала, что отец что-нибудь скажет о графе Гастингсе, – увы, напрасно. Отец, казалось, напрочь забыл о вчерашнем госте. И сейчас он пребывал в отличном настроении, что в последнее время случалось редко.
Элиза бросила Вилли деревянный мячик, и отец, решивший подышать свежим воздухом, с шутливым укором погрозил ей пальцем.
– Этот мяч я специально припрятал для будущего внука, а ты его отдала псу на растерзание.
Вилли вихрем помчался за мячом, с ходу перемахнув через каменный бордюр.
– Знаешь ли, папа, Вилли ведет себя намного приличнее, чем иные маленькие дети, – со смехом отозвалась Элиза. – Может, не стоит искушать судьбу и ограничиться псом? Вилли по крайней мере послушно забирается в свою корзину и сидит тихо, когда ему приказывают.
– Твой Вилли грызет ножки стола!
– Ох, когда это было? Он уже несколько месяцев к ним не притрагивается. – Элиза обошла молчанием тот факт, что Вилли порвал в клочья ее соломенную шляпку, которую она на днях по забывчивости оставила на виду. – Кроме того, этот мяч, как и другие игрушки для Вилли – мои, и потому мне решать, какое найти им применение. – Пес трусцой подбежал к ней с мячом в зубах. – Хороший мальчик, хороший… – потрепав Вилли по голове, похвалила Элиза.
– Твоя мать сложила все твои игрушки в коробку, когда ты выросла и перестала с ними играть. Она велела их не выбрасывать: сказала пригодятся нашим с ней внукам – а теперь этот уродец изгрызет все в щепки, – с улыбкой пробурчал мистер Кросс.
– Тогда тебе придется купить новые игрушки, если, конечно, у тебя, папа, когда-нибудь появятся внуки. – Элиза снова бросила мяч, и Вилли снова за ним погнался. – Ах, папа, как я тебе сочувствую!
Отец встретил ее слова громким басовитым смехом.
– Обещай, что родишь мне внуков, Лилибет! Ведь ты моя единственная надежда. Я хочу парочку крепких мальчишек, чтобы качать их на коленях. И еще – маленькую девочку, чтобы баловать.
– Кто может такое обещать? – со смехом закатывая глаза, отозвалась Элиза. – Будут у меня дети или нет – одному богу известно. А уж сколько их у меня будет и какого пола… – Она еще громче засмеялась.
– Что ни говори, а я на тебя рассчитываю. Обоего пола – по двое-трое. Больше не прошу, – добавил отец, лукаво подмигнув.
Вилли принес мяч хозяйке – и вывалил из пасти розовый язык. По всему было видно, игра доставляла ему огромное удовольствие. Элиза еще раз бросила мяч, постаравшись швырнуть его как можно дальше. Вилли любил побегать, и места в саду хватало с избытком.
– С собаками было бы проще: в этом случае ты мог бы сам решать, сколько щенков ты хочешь, какого пола, какой породы и какого окраса, – заметила Элиза.
– Нам и одного пса вполне достаточно, – с веселой улыбкой ответил отец и, немного помолчав, вдруг спросил: – А что ты думаешь о лорде Гастингсе?
И теперь уже мистер Кросс говорил вполне серьезно и внимательно смотрел на дочь.
Элиза зарделась. Пожав плечами, пробормотала:
– Он очень милый. – Вилли уронил мяч к ее ногам, и Элиза, радуясь возможности спрятать лицо, наклонилась, чтобы его поднять. – Он решил вести с тобой дела, да, папа?
Отец не пригласил бы графа, если бы не хотел заполучить его в качестве делового партнера, – уж в этом-то Элиза не сомневалась.
– Да, думаю, что да… – в задумчивости протянул отец. – Этот парень явно не дурак…
– Значит, он будет работать с тобой, – с улыбкой сказала Элиза. – Умный человек ни за что не упустит возможность поучиться у великого Эдварда Кросса!
Отец не засмеялся в ответ, хотя именно этого ожидала Элиза. Он молча смотрел на игравшего с мячом Вилли, потом тихо проговорил:
– Скоро узнаем, что он решил. Я получу ответ, когда граф снова придет. Если придет.
– Ты пригласил его к нам? – с волнением в голосе спросила Элиза.
Отец крайне редко принимал деловых партнеров у себя дома. Даже с близкими друзьями – такими, как мистер Гринвил, – предпочитал встречаться в Лондоне.
– А если и пригласил? Тебя что, это раздражает?
– С чего бы? – ответила Элиза вопросом на вопрос. – Ах, папа, что-то сегодня жарко, ты не находишь?
– Мне показалось, что ему очень понравилось, как ты поешь, – продолжил щекотливую тему отец.
Заподозрив неладное, Элиза искоса посмотрела на него, но он, казалось, уже забыл, о чем заговорил: теперь с любопытством наблюдал за Вилли – тот решил поохотиться на малиновок, всецело поглощенных поисками червяков. Но стоило Вилли пуститься в погоню, как птицы с возмущенным щебетом взлетели.
– Мне нравятся люди, которые умеют слушать, – зачем-то сказал отец, глядя на птиц, глумливо круживших над захлебывавшимся от лая псом.
«Слава богу», – с облегчением подумала Элиза. А то она уже решила, что отец намекал на то, что ей не мешало бы пофлиртовать с лордом Гастингсом. И все эти разговоры о внуках…
– А какие именно у вас с ним дела? – спросила Элиза.
Если лорд Гастингс вновь появится в их доме, то ей стоило подготовиться, чтобы заговорить с гостем на тему, действительно его интересовавшую, – будь то кораблестроение или финансы.
– Зачем тебе это?.. – нахмурившись, спросил отец. – Не забивай себе голову всякими глупостями. К тому же не факт, что у нас что-нибудь получится. И, кстати, мне пора ехать. Гринвил придумал очередную аферу и рассчитывает убедить меня…
– Опыт его ничему не учит! – возмутилась Элиза.
– На этот раз он решил разбогатеть на воздухоплавании. Какой-то его знакомый заявил, что знает, как на воздушном шаре перелететь из Нориджа в Амстердам, не свалившись в море. Гринвил убежден, что сможет организовать на регулярной основе воздушное сообщение между Британией и континентом.
– Заметно, что проект тебя воодушевил, папа! – Элиза рассмеялась. – Мистер Гринвил необычайно умен. И чем безумнее его идеи, тем больше они тебя увлекают.
– Чертов шарлатан… – буркнул Кросс с явной симпатией к давнему приятелю. – К ужину буду дома.
– Сегодня я встречаюсь с Софи и Джорджианой, – напомнила отцу Элиза.
– Вот и отлично. Передай им обеим от меня привет. – Поцеловав дочь в щеку, мистер Кросс ушел в дом.
Проводив его взглядом, Элиза вздохнула. Она знала, что к ужину отец не придет и вернется домой только под утро. Но она не очень-то из-за этого переживала – привыкла. Хорошо, что отец не видел ее лица, когда ей показалось, что он намекал на некие чувства к ней лорда Гастингса. Впрочем, предположить такое мог только безумец, а ее отец, хоть и любил ее безумно, сумасшедшим не был.
Несколько дней Хью старался не думать о предложении Кросса, но тут, как назло, случилось то, чего он больше всего боялся. Реджинальд Бенвик, старший сын и наследник лорда Ливингстона, нанес ему визит и попросил руки Эдит.
Едва дворецкий объявил о приходе Бенвика, Хью стал лихорадочно искать выход из тупика. После того катастрофического проигрыша ему удалось отыграть немного денег, но нужной суммы на приданое Эдит у него все равно не было. От силы он мог дать за ней пять тысяч, но в этом случае им всем пришлось бы жить впроголодь.
– Милорд, я проникся самыми глубокими чувствами к вашей сестре, – проговорил Бенвик. – Она – образец добродетели, и для меня она самая красивая леди на свете. Милорд, я хочу…
– Вы уже с ней говорили? – перебил Хью. Может, у Эдит хватит благоразумия помучить парня еще несколько дней, не говоря ему ни «да», ни «нет».
Но, увы, Бенвик кивнул, сияя от счастья.
– Да, конечно. И она ответила мне согласием. Я прошу вашего благословения.
Хью улыбнулся.
– Если она дала вам согласие, то как я могу не дать благословения? Живите в согласии долго и счастливо.
– Спасибо, милорд! – Бенвик едва ли не плясал от радости. – Милорд, могу я увидеть мою невесту прямо сейчас? Она, наверное, ужасно волнуется.
– Волнуется? – скептически приподняв бровь, переспросил Хью. – А может, захочет вас подольше потомить? Проверить, так сказать, ваши чувства на прочность. Впрочем, не знаю… Для меня это, знаете ли, внове.
– Как и для меня! – с широкой улыбкой воскликнул Бенвик. – И вы не представляете, какое я сейчас испытываю облегчение. Мой отец говорит, что его поверенные свяжутся с вашими поверенными, когда вам будет удобно. Ну… для составления брачного контракта.
– К чему такая спешка? – с улыбкой произнес граф. – Для юридических формальностей времени более чем достаточно. Зная свою мать и сестру, могу вас заверить: для того чтобы Эдит в конце года могла переехать к вам, ей нужно основательно подготовиться. И подготовку надо начать завтра же – иначе не успеть.
– В конце года?.. – с разочарованием в голосе переспросил Бенвик. – Я надеялся заключить брак гораздо раньше.
Хью весело рассмеялся, хотя на душе у него кошки скребли: было очевидно, что отложить свадьбу хотя бы месяца на четыре скорее всего не удастся.
– Я бы никогда не стал вмешиваться в отношения между женщиной и ее портнихой, но если вы, юноша, так уверены в себе – действуйте. – Хью снова рассмеялся. – Сможете их поторопить – не придется откладывать свадьбу. Скажу вам больше. Мне сдается, Эдит будет на вашей стороне.
Бенвик с облегчением выдохнул – и тоже рассмеялся.
– Милорд, я очень на это рассчитываю! Даже месяц покажется мне вечностью. Так я пойду к Эдит? К моей Эдит… – с подкупающей нежностью добавил Бенвик. – Спасибо вам, милорд.
Молодой человек откланялся и чуть ли не побежал к лестнице, а граф тяжело вздохнул и повесил голову. Времени у него не оставалось, а сказать сестре, что у нее нет приданого, у Хью язык не поворачивался.
Оставалось последнее средство. Хью вспомнились слова Эдварда Кросса:
«А приданое Элизабет – пятьдесят тысяч фунтов… Более того, после моей смерти все мое состояние достанется ей…»
Он вздрогнул от неожиданного стука в дверь. В кабинет зашла радостно улыбавшаяся мать.
– Я видела, как от тебя вышел юный мистер Бенвик, и он… – Графиня осеклась, улыбка сползла с ее лица и она пробормотала: – Дорогой, что случилось?
Хью снова вздохнул и сделал еще более несчастное лицо. Если он скажет матери правду, она будет безутешна и не сможет не поделиться своим горем с его сестрами. Хью лгал ей уже полтора года, и точка невозврата была давно пройдена.
– Мама, он заберет ее у нас… Кто же теперь будет высмеивать мои жилеты?..
– Генриетта может попробовать, если ты ей позволишь.
– Нет-нет. – Хью решительно покачал головой. – Теперь уж ничего не поделать. Страдать так страдать. Отныне и впредь я буду мучиться и терзаться, не зная, к лицу ли мне синий шелк, расшитый красными слонами. Более того…
– Эдит сказала, что хочет обвенчаться как можно скорее, – перебила мать. – Кроме того, в новом доме ей будут нужны новые вещи.
Хью вспомнил о тех деньгах, которые сестра уже успела потратить на новые наряды. И вот опять… О господи!
– Вещи?.. – переспросил Хью, сделав вид, что не понимает, о чем речь. – Да-да, конечно! Мы соберем для нее целый сундук. Пусть возьмет свою подушку и щетку для волос. Можно даже отдать ей тот стул в гостиной, на котором она так любит сидеть…
– Хью, перестань! – с упреком в голосе воскликнула графиня.
– Я шучу, разумеется, – сказал Хью, подошел к матери и добавил: – Надеюсь, она испытывает к нему настоящие чувства.
Мать энергично закивала.
– Да-да, она его любит, поверь! Ах как был бы рад твой отец! Он часто говорил, что хотел бы отдать ее за человека, который любил бы Эдит так же сильно, как твой папа любил меня. – Голос матери сорвался, и Хью тотчас протянул ей носовой платок, но она отстранила его взмахом руки. – Он был бы очень доволен, – уже обычным голосом продолжила графиня. – Эдит – будущая виконтесса! Ты не мог бы уладить формальности поскорее?
Хью тянул время, аккуратно складывая платок и наконец уклончиво ответил:
– Сначала посмотрим, насколько жадным окажется Ливингстон, – ответил он уклончиво.
– Ты должен проявить щедрость! – воскликнула мать. – Твоя сестра заслуживает счастья.
Хью улыбнулся – в разговорах с матерью притворство ему давалось легко.
– Конечно, заслуживает! Я в этом нисколько не сомневаюсь, мама.
Он стоял на перепутье целую неделю, ожидая чуда, надеясь, что случится нечто такое, что избавило бы его от необходимости выбирать между Сциллой и Харибдой. Он мог бы сказать матери и сестрам правду, лишив их иллюзий относительно Джошуа, а Ливингстона-старшего мог бы поставить перед фактом: Эдит – бесприданница.
Но он мог выбрать и другой вариант – принять предложение Кросса. На первый взгляд этот выбор казался весьма разумным, но сделка с Кроссом означала для Хью пожизненную зависимость от человека, способного на любую подлость. Возможно, ему тогда придется всю оставшуюся жизнь раскаиваться в своем выборе. Впрочем, в глубине души Хью с самого начала чувствовал, что все к этому идет, поэтому был готов к самому худшему. Хотя, если подумать… Ведь Элизу Кросс никак нельзя назвать самым худшим, что могло бы с ним произойти. Хью вспоминал ее робкую улыбку и нежный румянец щек, когда она говорила о своем псе. Вспомнил и благодарность в ее взгляде, когда он переворачивал страницы нотной тетради. Было ясно, что Элиза Кросс не плела интриги, не пыталась им манипулировать. Она – милая, добрая и честная девушка и у нее есть деньги, в которых он отчаянно нуждается.
Собравшись с духом, граф заявил:
– Возможно, Эдит не единственная в нашей семье, кому вскоре предстоит стоять перед алтарем.
– Но Генриетта еще даже не… – Мать умолкла, и глаза ее округлились. – Но ты ведь не хочешь сказать, что…
– Я еще не делал ей предложение, – с улыбкой пояснил Хью. – Но встретил юную леди – ту самую, как говорится. Я ничего тебе не говорил, хотя надо было бы…
– Кто она?
– Нет-нет. Я ничего не скажу тебе до тех пор, пока не буду точно знать, что она испытывает ко мне ответные чувства.
Хью просто-напросто не знал, хотел ли, чтобы мисс Кросс воспылала к нему нежными чувствами. Но если она не примет его ухаживания, деньги-то на приданое Эдит он все равно получит. А ухаживать за ней будет в любом случае. Это уже решено.
Разве у него был выбор?
Глава 7
Наконец-то расправившись с последним сорняком, Элиза выпрямилась и смахнула пот со лба. И только сейчас заметила подходившего к ней дворецкого.
– В чем дело, Роберт?
– Лорд Гастингс пришел с визитом, мисс, – сообщил дворецкий и перехватив полный отчаяния взгляд хозяйки, пустился в объяснения: – Я сообщил ему, что мистера Кросса нет дома, и тогда лорд Гастингс спросил, дома ли вы. Что ему сказать?
Элиза вздохнула и окинула взглядом свой наряд. На ней опять было старое платье, изрядно помявшееся и испачканное землей. А стянутые в тугой узел волосы она спрятала под соломенную шляпу – тоже ужасно старую. Ах, лорд Гастингс словно специально выбирал для своих визитов самое неудачное время…
Дворецкий молча ждал указаний, и Элиза, подумав о том, что отец, судя по всему, многого ждал от их совместного с графом дела, велела Роберту проводить графа в гостиную и передать, что она скоро подойдет.
– Предложите ему что-нибудь выпить и распорядитесь насчет чая. Да, и пусть к чаю подадут угощение посытнее. Лорд Гастингс приехал издалека и наверняка успел проголодаться. – Снимая садовые перчатки и шляпу, Элиза добавила: – И уведите Вилли на задний двор.
Девушка покосилась на пса, недавно спавшего под скамейкой возле фонтана. Как она и опасалась, Вилли уже проснулся и бросился к ней, едва она направилась к дому.
За пятнадцать минут Элиза успела вымыть лицо и руки, переодеться, переобуться и причесаться. Нет, не совсем так… Причесывала ее горничная. Даже не причесывала – хоть что-то сделала с ее волосами.
Элиза быстро спустилась вниз и перешла на шаг только возле самой гостиной. Впрочем, это не помогло – сердце ее по-прежнему бешено колотилось. Но Элиза сказала себе, что это от бега, а не от предвкушения встречи с графом. Когда же она вошла в гостиную и увидела красавца лорда Гастингса – тот при ее появлении поспешил встать, – сердце ее заколотилось еще быстрее, и даже казалось, что оно вот-вот выскочит из груди.
– Простите, милорд, что заставила вас ждать, – задыхаясь, проговорила девушка и сделала реверанс. – Моего отца нет дома, а я не ждала гостей…
Граф улыбнулся. Сегодня его вьющиеся от природы темные волосы не были напомажены и зачесаны назад, а падали свободно, в живописном беспорядке. От него было глаз не оторвать, а ямочка на щеке сражала наповал.
– Это я должен просить прощения, мисс Кросс, за то, что не уведомил о своем визите заранее. Спасибо, что согласились меня принять.
– Ах, глупости… – пробормотала Элиза и едва не разразилась дурацким нервным смешком, но вовремя сдержалась. – Здесь, в Гринвиче, жизнь течет так размеренно и тихо, что впору заскучать без гостей. Гости вносят разнообразие в нашу жизнь, и мы им всегда рады.
Едва Элиза закончила свою речь, дворецкий принес чайный поднос, и девушка вздохнула с облегчением – к счастью, для нее нашлось дело. Пока она разливала чай, говорить было необязательно. Лорд Гастингс попросил плеснуть ему в чашку совсем чуть-чуть молока, а сахару добавил всего один маленький кусочек. Элиза увидела в этом счастливый знак – она любила чай с молоком и сахаром в точно таких же пропорциях. Хотя… При чем тут счастливые знаки? Просто совпадение, которое ни о чем не говорит.
– Вам нравится Гринвич? – с вежливой улыбкой осведомился граф.
– Гринвич? – Элиза распахнула глаза. – Да, конечно!.. – И тут же прикусила губу, вспомнив, что только что пожаловалась на то, что в Гринвиче слишком скучно. – Видите ли, здесь очень тихо. Гораздо тише, чем в Лондоне. Моя подруга Джорджиана живет на Кавендиш-сквер, и она говорит, что там шумно в любое время суток.
– Так и есть, – с едва заметной улыбкой согласился гость. – Не приходится ли ваша подруга сестрой графу Уэйкфилду?
– Да, – кивнула Элиза, с запозданием вспомнив, что ей следовало называть свою подругу «леди Джорджиана». – Вы с ней знакомы?
– Нет, но я о ней слышал. Мои сестры считают, что она одна из самых элегантных леди в Лондоне. И они не раз приходили домой с прогулки по парку, восторженно обсуждая очередной наряд леди Джорджианы.
Элиза рассмеялась.
– Могу себе представить! У леди Джорджианы необычайно изысканный вкус.
И вновь в уголках его глаз собрались лучики смеха. Он смеялся одними глазами, и это почему-то завораживало.
– Должен заметить, что это относится и к вам, мисс Кросс. Ведь вы приложили руку к декору вашего дома, верно?
На сей раз она залилась краской не от смущения, а от удовольствия. Элиза и сама считала, что создание красивого интерьера – то немногое, в чем она действительно преуспела. Отец предоставил ей полную свободу действий во всем, что касалось обстановки дома, приказав не трогать лишь его кабинет, и Элиза в итоге получила все, что хотела. Дом стал воплощением ее представлений о красоте и уюте. А любимой комнатой была гостиная, выдержанная в нежных оттенках желтого, с драпировками из шелка цвета слоновой кости, с обитыми полосатым дамасским шелком кушетками, с хрустальными канделябрами и фигурками из хрусталя на каминной полке. Высокие окна выходили на лужайку, плавно спускавшуюся к самой реке, и в погожие дни вся комната сияла, словно изнутри освещенная солнцем.
– Да, декором дома занималась я, – проговорила Элиза, пытаясь как-то унять переполнявший ее восторг, грозивший выплеснуться наружу словно шампанское из бутылки. – Возьмись за это дело отец, он бы все стены обил дубовыми панелями и везде, где только можно, повесил бархатные портьеры. – Элиза поморщилась. – По-мужски основательно, но очень мрачно.
– Он мудро поступил, что поручил это вам, – заметил граф.
– Спасибо, милорд. – Элиза чувствовала, что вся горит – словно у нее был сильный жар. Именно так подействовала на нее похвала графа. Опустив глаза, она поднесла к губам чашку с чаем, сделав глоток, спросила: – У вас обе сестры на выданье?
– Нет, Генриетта выйдет в свет только в следующем сезоне, но наша мать позволила ей посещать некоторые светские мероприятия. Она говорит, что несправедливо, когда одна сестра проводит все вечера на балах и званых ужинах, а другая сидит дома. Но должен заметить, – с грустной улыбкой добавил Хью, – что Генриетта ждет своего дебюта с огромным нетерпением.
Элиза задумчиво улыбнулась.
– Ваша мама, наверное, очень мудрая женщина. Вашим сестрам повезло, что у них такая мать.
– Да, нам всем повезло, – отозвался граф. – Мать нас очень любит.
Элиза почувствовала зависть, но сумела задушить ее в зародыше. Тихонько вздохнув, проговорила:
– А вот у меня нет сестер, и, увы, никогда не было, хотя мне бы очень хотелось иметь сестру.
Как ни странно, но лорд Гастингс тоже вздохнул и произнес:
– Я не могу сказать, что жалею о том, что у меня есть сестры, но порой они бывают несносными. Вполне допускаю, что и они не слишком рады что у них есть брат.
– Нет, я убеждена, что они рады! – невольно воскликнула девушка и густо покраснела, а граф тихо засмеялся.
Элиза в страхе ждала своего выхода в свет и лишь по настоянию отца согласилась на участие в этой ярмарке невест. Но с нее хватило одного сезона. Отец снял дом в самом центре столицы, нанял ей компаньонку – самую достойную – и всеми правдами и неправдами добился того, чтобы Элиза оказалась в числе приглашенных на целый ряд светских мероприятий (в том числе и на балы, разумеется). И только потом Элиза узнала, что компаньонка согласилась исполнять свои обязанности за немыслимые деньги, а приглашали девушку только в те дома, хозяева которых были чем-то обязаны ее отцу. Когда сезон закончился, Элиза испытала лишь облегчение.
Разумеется, леди Генриетта не столкнется ни с чем подобным – этим и объяснялось ее горячее желание принять участие в том, что, по мнению Элизабет, было лишь жалким фарсом. Хотя кто знает?.. Будь с ней рядом сестра, она, возможно, воспринимала бы все иначе, в более радужных тонах.
– Надеюсь, леди Генриетта получит истинное удовольствие от сезона, – сказала Элиза.
– Уверен, что так и будет. Вы тоже получили удовольствие от сезона?
Элиза раскрыла рот, – но ничего путного на ум не шло. Боже, как выразить то, что она думала, и при этом не выглядеть человеконенавистницей или жалкой неудачницей, на которую ни один кавалер не взглянет?
– Мне нравится театр, – осторожно ответила она, – а балы не очень. – Взмахнув рукой, она с ироничной усмешкой добавила: – В свое время меня так утомили балы и праздники, что сейчас я предпочитаю проводить время в узком кругу самых близких друзей.
– Лучшей компании, чем близкие друзья, не существует в природе, – с улыбкой согласился Хью.
– Я также люблю тихие домашние вечера, – продолжила Элиза. – Люблю читать, а также играть на фортепиано – особенно, когда папа дома, – но он часто приходит очень поздно, когда я уже сплю. Когда же он вечером дома, у меня всегда праздник.
– Э… да, конечно, – кивнул граф.
Элиза же крутила в пальцах чашку. Безопасные темы для разговоров закончились. О чем теперь заговорить?
– А вы уже окончательно решили, что будете вести дела с отцом? – спросила она, не придумав ничего лучшего.
Брови графа поползли вверх, и он замер с чашкой у рта.
– Простите… что вы сказали? – Спросил он наконец.
Элиза готова была сквозь землю провалиться. Пытаясь разрядить ситуацию, она с улыбкой пояснила:
– Папа сказал, что во время ужина вы с ним еще не решили все окончательно, и я подумала… Простите, это не мое дело, и я не должна была…
– Нет-нет, я прекрасно вас понимаю, – перебил граф, вонзившись в нее взглядом. – Я понимаю ваш интерес, мисс Кросс.
Руки Элизы дрожали, и она, поставив чашку на стол, переплела пальцы.
– Я просто хотела заверить вас, милорд, что папа совсем не такой жесткий, как иногда кажется, но очень хочет быть первым во всем и любит побеждать. Для коммерции это полезное качество, и его компаньоны, как правило, остаются довольны сотрудничеством.
Меж бровей графа появилась тонкая складка. Тоже поставив чашку на стол и отодвинув блюдо с сандвичами, он спросил:
– Ваш отец говорит с вами обо всех своих делах?
Увы, слишком поздно Элизабет вспомнила о том, что миссис Берни, ее компаньонка на один сезон, безуспешно пыталась ей втолковать. Аристократы считали вульгарным говорить о деньгах, и все связанные с деньгами темы являлись для них запретными. К тому же она, была женщиной, а мнение женщин по денежным вопросам никого не интересовало. И сейчас ей казалось, что лицо у нее вот-вот вспыхнет в прямом, а не в переносном смысле.
– Нет, милорд, – пробормотала она, – я… мне только хотелось знать…
– Хотелось знать? – Граф откинулся на спинку стула, глядя на нее как-то очень странно. – Должен признаться, мне трудно было на это решиться. Ваш отец – человек требовательный во всех отношениях.
– Нет-нет, он… Вообще-то отец довольно жесткий в коммерческих делах, но он очень добрый и любящий родитель.
Граф с горечью усмехнулся уголком рта и произнес:
– Я не знаком со второй его стороной.
– В том-то и дело! – Элиза от волнения подалась вперед, чуть не свалившись со стула. Ей надо было во что бы то ни стало исправить свою чудовищную ошибку с выбором темы. – Он очень щедр к тем, кто в чем-либо нуждается. Мои школьные подруги всегда здесь желанные гости, и он любит их почти так же, как если бы они были его дочерьми. И это очень кстати, потому что Софи – сирота, а Джорджиана – почти сирота. Он сделает все возможное – только бы с ними не случилось ничего плохого.
– И он сделает все, что угодно, для вас.
– Да, конечно. Он очень любящий отец…
Элиза умолкла, в растерянности глядя на графа, глаза которого сделались непроницаемыми. Лицо же его стало походить на маску. «Что же происходит?» – в растерянности думала девушка.
– Для меня отец – самый добрый на свете человек, – с дрожащей улыбкой продолжила она. – Но, наверное, почти каждая дочь скажет то же самое о своем отце.
И тут лорд Гастингс расслабился и, пожав плечами, проговорил:
– Каждая леди заслуживает отца, который готов ради нее на все, так что вам, мисс Кросс, не на что жаловаться.
Элиза просияла.
– Да-да, именно так!
– Скажите, а то предложение, которое он мне сделал… – Лорд Гастингс на мгновение умолк и пристально на нее посмотрел. – Он не объяснил вам, в чем оно состояло?
– Нет, я не имею о нем ни малейшего представления, – ни секунды не раздумывая, ответила Элиза. – Но иногда он мне кое-что рассказывает. Особенно в тех случаях, когда речь идет о каком-то необычном проекте, который может показаться сумасбродным или даже совершенно безумным. Один из его друзей задумал путешествие на воздушном шаре в Амстердам. Папа смеется над этим своим другом. Но вообще-то он считает, что его коммерческие дела не представляют для меня интереса, поэтому и не рассказывает мне о них. Он говорит, что мне будет скучно, и я усну, не дослушав. И действительно, что занятного в акциях на зерно… или еще на что-нибудь?
– Да, все верно, – кивнул лорд Гастингс. Выдержав паузу в несколько секунд, он пристально вглядывался в лицо девушки.
– Что ж, мисс Кросс, я думаю, не будет большого вреда, если сказать вам, что я решил заняться коммерцией с вашим отцом. И даже если он не обсуждает с вами важные дела, все равно вы довольно скоро сами все поймете. Более того, возможно, мы с вами теперь будем видеться довольно часто. – Граф улыбнулся, но улыбка вышла какая-то неестественная. – Ну вот… Я сказал вам все, что мог, – добавил он, пожав плечами.
Элиза в смущении зарделась. Она понимала, что не знает, как вести светскую беседу, и ей было ужасно стыдно за свою неосведомленность.
– Вот и прекрасно, – сказала она. – Папа будет рад.
Тут начали бить часы на стене, и Элиза вздрогнула от неожиданности.
– Может, вы хотите оставить отцу записку? – спросила она. – Или передать ему что-то на словах? Он вернется скорее всего поздно, после ужина.
– Я буду вам очень признателен, если вы передадите ему, что я принимаю его предложение, – ответил граф, опустив глаза. Допив чай, с улыбкой проговорил: – Спасибо за гостеприимство, мисс Кросс. Мне пора обратно в Лондон.
Элиза радостно улыбнулась. Слава богу, этот визит закончился.
– Я непременно все ему передам, милорд, – сказала она и встала. – И еще раз примите мои извинения за то, что вы не смогли увидеться с моим отцом.
– Нет-нет, никаких извинений. – Граф тоже поднялся – и вдруг широко улыбнулся, едва не ослепив Элизу своей чудесной улыбкой. – С вами очень приятно общаться, и я получил огромное удовольствие. Так что сожалеть о том, что мне не удалось застать вашего отца, я просто не в силах.
Лестные слова, сказанные лишь из вежливости… И все же Элизе казалось, что слова эти воспламенили ее душу. Ох, как же иссохла ее душа, если такой малой искры хватило, чтобы разгорелось пламя. Провожая гостя до двери, Элиза даже нашла слова, чтобы вежливо с ним попрощаться. Стоя на пороге, она смотрела, как он лихо запрыгнул в седло красивого коня. Граф попрощался с ней, прикоснувшись пальцами к полям шляпы. Элиза долго смотрела ему вслед, пока он не пропал из виду, потом, улыбнувшись, вернулась в дом.
«Мы с вами теперь будем видеться довольно часто», – Эти слова графа вновь и вновь звучали у нее в ушах. Но лорд Гастингс, конечно же, не собирался ухаживать за ней. Зачем ему, такому обаятельному утонченному аристократу – притом красивому как бог, – такая, как она? Но слова эти были им сказаны, и они были адресованы именно ей. Пожалуй, этого вполне достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой.
