Текст книги "Свидание с ангелом"

Автор книги: Кэрол Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Тогда-то он и понял, что Нина сегодня не приедет.

Но это скорее обеспокоило, чем разозлило Рейфа: он вспомнил, как Нина предупредила его, что ей предстоит непростой разговор с отцом. Но она могла хотя бы позвонить ему и предупредить о том, что она не приедет.

Тревога не давала ему покоя. Отчаявшись, Рейф позвонил в службу охраны ее дома, попросил соединить его с Ниной, но ему сказали, что она не у себя и не может ответить на его звонок. Охранник отказался сообщить Рейфу, вернулась ли она в здание с отцом тем вечером и выходила ли ночью.

Рейф не смог дозвониться до квартиры Дмитрия, чтобы узнать от него, где его дочь. Тогда он наконец лег в постель. Один. Но он не уснул. Он все взбивал и перекладывал подушки, чтобы лечь поудобнее, но сон не шел к нему. Рейф лежал в постели с открытыми глазами и все думал, снова и снова вспоминая события того вечера, чтобы понять, может, это он сделал что-то неправильно, сказал что-то не то, и Нина передумала приезжать к нему?

Разве что та шутка про ее отца… Нет, не сходится: Нина сказала, что приедет к Рейфу, уже после того, как он неудачно пошутил.

Потому-то сейчас, в десять утра в воскресенье, он и расхаживал босиком по кухне в тех же черной футболке и серых мягких брюках, в которых спал, взлохмаченный, под пристальным и понимающим взглядом брата.

– А я надеялся увидеть Нину здесь, с тобой сегодня утром, – мягко сказал Майкл.

– Ну и напрасно! – угрюмо огрызнулся Рейф.

Майкл кивнул:

– Видимо. Рейф… – Он не договорил, потому что раздался телефонный звонок.

Рейф пересек кухню и снял трубку, надеясь, моля Бога, чтобы это оказалась Нина.

– Да?! – нетерпеливо рявкнул он.

– К вам гость, мистер Д’Анджело, дожидается в приемной, – несколько неуверенно сказал консьерж Джеффри.

– Пусть она поднимается, – хмуро сказал Рейф.

– Но…

– Сейчас же, Джеффри! – Рейф бросил трубку, бросаясь к двери в ожидании, когда Нина нажмет на кнопку звонка.

– Пойду приму душ и оденусь, скоро в аэропорт… – Майкл встал. – Оставлю вас наедине, чтобы вы поговорили и выяснили все, что нужно.

– Спасибо, – рассеянно ответил Рейф.

Не важно, почему она не приехала вчера, главное, теперь она здесь.

Не успел отзвучать звонок, как Рейф тут же распахнул дверь, и улыбка застыла на его губах: на пороге стояли два дюжих телохранителя, пряча глаза за стеклами темных очков.

– Что за…

– Прости за вторжение… – Телохранители расступились, и Рейф увидел Дмитрия Палитова. – Я хотел узнать, могу ли я поговорить с Ниной, если она у тебя? – В его тоне звучала вовсе не угроза, а мольба.

Тут Рейф понял, что Дмитрий Палитов знает о местоположении своей дочери ровно столько же, сколько и он сам.

Глава 10

Входя в галерею «Архангел» утром в понедельник, Нина уверенно улыбнулась девушке в приемной, показывая, что имеет право здесь находиться, та кивнула в ответ, и Нина направилась к лестнице, чтобы подняться в кабинет Рейфа.

Рейф…

Нина не сомневалась, он будет очень сердиться на нее за то, что она не приехала к нему в субботу и даже не связалась с ним, чтобы объясниться.

Может, тогда Рейф просто пошутил о том, что ее отец похож на гангстера, но у Нины на этот счет были свои сомнения, и вполне обоснованные. И они подтвердились в их с отцом разговоре в субботу вечером.

Теперь Нина знала, что ни в коем случае не сможет рассказать Рейфу о тех шокирующих фактах биографии отца, которые ей открылись. Нине и самой было непросто принять все это, чего же ждать от постороннего человека?

Потому-то она и решила – в который раз, – что отныне у них с Рейфом будут исключительно деловые отношения. Она спроектирует витрины для галерей «Архангел», а Рейф как один из владельцев галерей одобрит ее проекты. Вот так, легко и просто.

Во всяком случае, вчера в гостиничном номере Нине казалось, что именно так и будет. Почти всю ночь Нина просидела в кресле у окна, почти не дыша, смотрела в небо над Нью-Йорком, не проронив ни слезинки; она думала о том, как пережить следующие несколько часов, несколько дней после того, что рассказал ей отец.

Теперь, когда всего один лестничный пролет отделял ее от кабинета Рейфа, это решение не казалось ей таким уж простым. Рейф уже доказал ей: он не из тех мужчин, кто станет принимать за чистую монету все, что она говорит. Он захочет докопаться до сути, узнать, почему она приняла это решение.

А она не могла сказать ему. Почему – никому не могла сказать.

Чем ближе Нина подходила к двери его кабинета, тем тяжелее ей становилось идти. Работа на галерею «Архангел» была для нее первым шагом на пути к мечте. Но, прежде чем исполнить эту мечту, Нина должна всего лишь раз и навсегда разобраться с Рейфом. Всего-навсего!

– Бриджет, я же сказал, меня не беспокоить… Нина! – воскликнул Рейф, оторвав взгляд от каталога, который рассматривал, когда она вошла в его кабинет.

Он встал со стула, быстро обошел вокруг стола, широкими шагами пересек кабинет, взял ее руки в свои и пристально, жадно вгляделся в ее лицо, заметив, как она бледна.

– Я не вовремя? – Ее тон был холодным и чужим.

Рейф все смотрел на нее, все пытался разглядеть хоть что-то от «его Нины» в грустных глубоких глазах.

– У тебя все хорошо? – Что за глупый вопрос, тут же нетерпеливо одернул себя он, конечно же у нее не все хорошо!

Если бы у Нины «все было хорошо», то она не ушла бы из отцовского дома в субботу ночью. Если бы «все было хорошо», то она смотрела бы на Рейфа как на возлюбленного, а не как на постороннего.

Нина пожала плечами:

– Конечно, все хорошо.

Вчера Дмитрий Палитов не вдавался в подробности, сказал только, что Нину огорчил их разговор, и она уехала из дома и до сих пор не вернулась.

– Проходи. – Рейф крепко держал ее руки в своих. – Ты себе не представляешь, как я рад, что ты пришла, – тихо добавил он.

– Почему?

Потому что теперь, по крайней мере, он знал, что она жива. Знал, что она в безопасности. Да просто потому, что она нужна ему, черт возьми.

– Вчера ко мне приходил твой отец.

В холодной глубине ее зеленых глаз вспыхнула и тут же погасла теплая искорка.

– В самом деле? – равнодушно ответила Нина, уверенным жестом вынимая свою ладонь из его руки. Она отошла от него и встала у стола.

Рейф по-прежнему внимательно вглядывался в ее лицо и видел, что за фасадом холодности скрывается уязвимость и хрупкость. Эта хрупкость была еще более очевидной оттого, что Нина забрала волосы в пучок, открыв его взору впалые щеки, темные круги под глазами и нежную лебединую шею.

Рейфу казалось, сделай он что-то неправильно, скажи не те слова – и больше не станет этой хрупкости. И Нины вместе с ней.

А Рейф этого не хотел. Нина была застенчивой, но характер у нее был мятежный, и именно это так понравилось Рейфу с первой минуты знакомства с ней: неужели они познакомились всего неделю назад?

Первоначальное очарование росло, и теперь он в полной мере разглядел ее простую красоту, тонкое чувство юмора, страстность ее натуры; узнал, что у нее большое сердце – это было очевидно, когда она с нежностью говорила о своем отце…

Именно этой нежности и не было в ее голосе, когда он упомянул о визите Дмитрия.

Рейф медленно и спокойно вдохнул, решив не говорить и не делать ничего, что бы пошатнуло ее и без того слабый контроль над эмоциями.

– Нина…

– Я понимаю, раз уж у нас деловые отношения, следовало прежде назначить тебе встречу, но я принесла эскизы моих работ, чтобы ты посмотрел, – быстро сказала она, протягивая ему папку, которую держала в левой руке.

Он вскинул брови, услышав фразу «деловые отношения».

– Твоих работ?

Она улыбнулась, холодно и равнодушно:

– На выходных у меня было очень много свободного времени.

Нина не только не приехала к нему той ночью. Уйдя от отца, Нина собрала свои вещи и ушла из дома. Очевидно, все из-за того, что рассказал ей Дмитрий Палитов, когда они вернулись домой после открытия выставки. Разговор был настолько неприятный, что Нина покинула квартиру отца, поклявшись никогда не прощать его за то, что он сделал.

Но что же Дмитрий такого сделал, Рейф не знал. Отец девушки не стал посвящать его в подробности их разговора, даже когда Рейф начал настаивать. Дмитрий хотел лишь найти Нину, и, раз уж Рейф тоже тревожился за нее, мужчины заключили нелегкое перемирие.

Получается, сегодня Нина пришла к нему только для того, чтобы показать свои работы. А он-то надеялся, что она пришла потому, что он нужен ей. Ведь она ему нужна.

Рейф узнал вчера от Дмитрия, что Нины не было дома с вечера субботы. В воскресенье утром он обнаружил, что дочери нет, и направился прямиком к Рейфу домой, чтобы найти ее. Но там он узнал, что Рейф тоже в последний раз видел ее в субботу вечером.

Майкл вышел в коридор, когда Рейф и Дмитрий уже вовсю ругались, бросаясь обвинениями, но не оттого, что злились друг на друга, а из-за беспокойства за Нину. Майкл их немного успокоил, узнал, в чем дело, и даже предложил остаться, отменить полет в Париж, чтобы помочь им найти девушку. Рейф поблагодарил его, но от помощи отказался, зная, что только они с Дмитрием должны искать ее. Найти и убедиться, что она в безопасности.

Рейф и Дмитрий связались со всеми друзьями и знакомыми Нины, чтобы узнать, нет ли у них новостей о ней. Новостей не было. Затем они обзвонили все гостиницы, чтобы проверить, не заселилась ли куда Нина Палитова в субботу ночью. Поиски оказались безрезультатными, и тогда они принялись прозванивать гостиницы в окрестностях города на случай, если Нина остановилась там.

Безрезультатно. Нина где-то спряталась и совершенно очевидно не хотела, чтобы ее нашли.

Рейф надеялся, что для него она сделает исключение, но из ее последних слов он понял: Нина и не догадывалась о том, что он станет искать ее, когда она не сдержала обещания и не приехала к нему в субботу. Может, он и заслужил такое отношение; Нина не могла знать, что Рейф не в состоянии думать ни о ком, кроме нее, с тех самых пор, как они встретились.

Но сейчас не самый подходящий момент для признаний.

– Знаешь… – тихо заговорил он, – что бы ни рассказал тебе отец, что бы он ни сделал, ничто не бывает только черным или только белым, есть еще серые зоны, которые…

– Только не надо! – перебила его Нина. – Он и тебе промыл мозги? – продолжала она насмешливо. – И конечно же он рассказал тебе достаточно деталей, оправдывающих то, что он сделал.

– Он ничего мне не рассказал, Нина, и не оправдывался, – угрюмо ответил Рейф.

– Потому что ему нет оправданий! – Ее темно-зеленые глаза блестели. В ее броне появилась первая трещинка, но Нина взяла себя в руки и выпрямила спину. – Нет никакого оправдания тому, что он сделал, – спокойно повторила она.

– Он очень любит тебя и просто хотел защитить.

– Он всю мою жизнь защищал меня от самой жизни! – Ее бледные щеки раскраснелись.

– Да, так и есть, – спокойно согласился Рейф. – И возможно, он был не прав.

– Возможно? – Она принялась беспокойно ходить по кабинету. – Никаких «возможно»! – Ее глаза гневно блестели. – Очевидно, он что-то рассказал тебе, Рейф, – пренебрежительно бросила она, – и тебе стало жаль его.

– Дело не в жалости.

– Разве нет? – огрызнулась она. – Что ж, можешь поверить, мне совсем не жаль его после того, что, как оказалось, он скрывал от меня все эти годы.

Рейф внимательно вгляделся в ее лицо: на щеках блестели слезы, а значит, страдания отца тронули ее вопреки ее словам.

– Ты сейчас сама не своя, Нина, – тихо увещевал ее он. – Ты любишь своего отца, и в тебе нет этой жестокости, ни по отношению к нему, ни к кому-то другому.

Она снова горько рассмеялась:

– Да что ты знаешь обо мне, Рейф? То, что я люблю, когда ты меня трогаешь? Что мне было так хорошо с тобой в субботу, когда я позволила тебе затащить меня в ту кладовку со швабрами, чтобы ты мог ласкать меня? – Она с отвращением покачала головой. – Мы просто занимались сексом. Ты ничего не знаешь обо мне.

– Замолчи, – тихо предостерег ее Рейф, зная, что она может наговорить лишнего. – Ты пришла сюда сегодня, Нина, – напомнил он, держа руки по швам, чтобы не броситься к ней и не обнять ее. – Как бы ты ни оправдывалась за это перед собой, ты пришла, черт возьми!

Да, пришла. Принимая душ в номере гостиницы этим утром, Нина убедила себя в том, что увидится с Рейфом только потому, что хочет принять предложение спроектировать витрины для галерей «Архангел». Она пыталась поверить, что получить эту работу для нее важнее, чем сохранить собственную гордость.

Теперь, находясь здесь, в его кабинете, Нина не была до конца уверена в том, что была честна, даже с самой собой.

Рядом с Рейфом ей было спокойно. В нем была некая сила, которая словно бальзам успокаивала ее расшатанные нервы. Нине было необходимо побыть с тем, кто, по крайней мере, хотел ее, тем, кто мог хоть немного согреть ее; сейчас ее сердце было похоже на кубик льда.

Так что – да, она пришла к Рейфу, потому что ей было нужно… потому что она хотела быть с ним. Быть с тем мужчиной, в которого она влюблена.

За последние двое суток она думала не только о разговоре с отцом. Она и о Рейфе думала тоже. Очень много. О том, что для нее значили их отношения. О том, что она не просто хотела его, но он нравился ей. Она влюбилась в него.

Нельзя отрицать, что она желала его, но за прошедшую неделю Нина узнала, что за фасадом очаровательного весельчака скрывается более глубокий человек.

Рейф заботился галерее. Заботился о Нине.

И он трепетно любил свою семью. Эта любовь, как показал разговор с Майклом, была взаимной.

Сначала, как бы между прочим, серьезный старший брат захотел поговорить с Ниной о Рейфе наедине. Он рассказал, как много и с какой отдачей Рейф работает на благо галереи, да и такой продолжительный успех их предприятия во многом обуславливался новыми идеями и изменениями, которые предлагал Рейф.

Эта сторона его души уже бросалась в глаза Нине, как бы тщательно он ни старался ее спрятать. Ей было достаточно этого, чтобы влюбиться в него. Влюбиться безответно.

Она уверенно выпрямила спину:

– Я пришла только для того, чтобы показать тебе мои эскизы. Если, конечно, ты все еще хочешь на них взглянуть.

– Нина, мы не можем просто стоять и обсуждать твои эскизы как ни в чем не бывало.

– Почему же? – ледяным тоном поинтересовалась она.

– Нина…

– Что именно отец сказал тебе о нашем разговоре? – снова хрипло спросила она. – Насколько он доверился тебе, зная тебя лишь неделю?

Рейф покачал головой:

– Нина, тебе нужно успокоиться.

– Нет, Рейф, не нужно. Мне вообще теперь ничего не нужно делать. – Ее глаза тревожно блестели. – Отныне я, черт возьми, буду делать то, что захочу. Так ты хочешь посмотреть эскизы или нет?

Он вздрогнул – так много агрессии в ее тоне.

– Конечно, я хочу посмотреть твои эскизы.

– Не мог бы ты сделать это сейчас? – Нина протянула ему папку. – Мне сегодня еще нужно найти помещение для офиса и новую квартиру.

– Ты не вернешься в дом отца? – нахмурился Рейф.

Нина стиснула зубы:

– Нет.

Рейф растерялся. Он совершенно не представлял, как вести себя с этой недосягаемой, непроницаемой Ниной. Он с трудом мог узнать в ней ту женщину, с мыслями о которой просыпался каждое утро в течение всей последней недели.

При одном лишь взгляде на ту Нину он возбуждался. Она дразнила его и заставляла смеяться. Она была нежной и ласковой. Он доверился ей. Эта женщина была совершенно не похожа ни на кого, и Рейф чувствовал, что она околдовала его. Он хотел быть с ней.

А сейчас эта женщина страдала, весь ее мир рушился.

Что бы Дмитрий ни рассказал ей в субботу, это очень ранило ее. Если не разбило ее сердце.

– Нина…

– Прошу тебя, Рейф! – Ее голос дрожал. – Если я тебе хоть немного дорога, помоги мне!

Если хоть немного дорога? Нина стала так важна ему, как ни одна женщина до нее. И никто не сможет занять ее место.

– Нина…

Они резко обернулись, когда двери вдруг распахнулись. В кабинет вошли два телохранителя, затем расступились, и они увидели Дмитрия Палитова.

Нина побледнела и осуждающе смотрела на Рейфа. Ясно, она решила, что он к этому причастен.

Глава 11

– Ты велел своей помощнице сообщить моему отцу, когда я приду? – Она злобно взглянула на него.

– Нет.

– Рейф тут совершенно ни при чем, Нина, – спокойно сказал Дмитрий, приказав телохранителям ждать в коридоре. – Я установил наблюдение и за его квартирой, и за галереей.

Рейф угрюмо взглянул на него:

– Наглости вам не занимать!

– Приношу свои извинения, Рейф, но это было необходимо, – сказал старик.

– Это ты так думаешь, – огрызнулась Нина; ей стало легче, когда она поняла, что Рейф тут ни при чем. Она не знала, хватит ли ей сил пережить еще одно предательство со стороны мужчины, который так много значил для нее.

Отец спокойно посмотрел на нее:

– Где ты была вчера и позавчера, Нина?

– Здесь, в Нью-Йорке, в гостинице.

– Мы проверили все городские гостиницы.

– Заселилась под именем Нины Фрейзер. – Она пожалела, что воспользовалась девичьей фамилией матери, увидев, как отец изменился в лице.

Да, Нина была обижена и сердита на него за то, что он утаил от нее правду, но Рейф не ошибся: она никогда не смогла бы намеренно обидеть кого-либо, а тем более отца.

– Папа, ты должен был с самого начала рассказать мне правду о маме, – тихо сказала она.

На его напряженном лице появилась гримаса боли.

– Тебе было всего лишь пять лет, ты была слишком мала, чтобы понять, а тем более принять правду.

– Но тогда ты должен был бы объяснить мне все, когда я стала постарше! – воскликнула она.

– Конечно же я думал об этом. Но я предпочел, чтобы у тебя остались хорошие воспоминания о маме.

Рейф совершенно не понимал, о чем они говорят, но он все равно чувствовал, что вмешивается во что-то очень личное для них обоих.

– Может, мне оставить вас наедине?

– Нет.

– Нет!

Отец и дочь ответили хором, и Рейф кивнул.

– Нина, давай присядем? – ласково предложил он, беря ее за руку и усаживаясь вместе с ней на диван.

Когда он переплел свои пальцы с ее, Нину переполнила благодарность за этот молчаливый жест поддержки. Любовь к нему грозила захлестнуть ее целиком.

Теперь у Нины не осталось сомнений: она в самом деле полюбила Рейфа. Поэтому сейчас она должна быть честной с ним и позволить ему поддержать ее, оттого-то она и не хотела, чтобы он уходил.

– Рейф, мне очень жаль, что мы вот так ворвались сюда, – спокойно сказала она, – но тебе не обязательно находиться здесь, если ты не хочешь все это слушать. – Она подняла глаза и умоляюще посмотрела на отца.

Тот понял ее немую просьбу, едва заметно кивнул и посмотрел на Рейфа:

– Рейф, если ты не хочешь присутствовать, ты не обязан.

– Я хочу того же, чего и Нина. – Он посмотрел на Нину и заметил, как она напряжена, как потемнели ее зеленые глаза. – Я хочу поддержать тебя, – тихо сказал он, – если, конечно, ты этого хочешь.

– Да, хочу, – прошептала она.

Рейф кивнул и посмотрел на Дмитрия.

– Значит, я остаюсь, – твердо сказал он.

Нина крепко сжала его руку в знак благодарности и посмотрела на отца. В ее глазах стояли слезы.

– Ты поступил очень жестоко, утаивая от меня правду о маме все эти годы. Я же имею право знать, не так ли? Имею право выбирать сама?

– Тогда я считал, что поступаю правильно.

Слезы лились по щекам Нины, она посмотрела на Рейфа:

– Ты еще можешь уйти, если хочешь.

– Я остаюсь, – угрюмо сказал он. Рейф очень хотел знать, что же так сильно расстроило Нину.

Она сделала глубокий вдох:

– Тогда слушай: девятнадцать лет назад мою мать похитили. Похитители связались с папой сразу же и потребовали не заявлять в полицию, а если он выплатит выкуп в течение недели, то они отпустят маму живой и невредимой.

Теперь Рейф понял, почему Дмитрий Палитов так опекал свою дочь – у него отняли жену девятнадцать лет назад, и он не собирался допустить, чтобы то же случилось и с его юной дочерью.

Рейф ощутил ком в горле при мысли о том, как, должно быть, тогда страдал Дмитрий Палитов. Какую боль и муку он испытал, когда похитили его жену, как он страдал, не зная, увидит ли ее снова.

Каково было бы ему, если бы у него отняли Нину?

Она крепко вцепилась в его руку, костяшки ее пальцев побелели.

– Папа сделал все так, как они сказали, заплатил выкуп, но… но…

– Тогда я ничего не сказал Нине о похищении, сказал, что мама умерла, – видя ее замешательство, вступил Дмитрий. – Когда Нине исполнилось десять, я рассказал ей, что маму похитили, чтобы дать ей понять, почему я так опекал ее, но… До самой субботы я не решался рассказать Нине всю правду о судьбе ее матери. – Мучительная гримаса исказила лицо старика.

– Анна не умерла, когда Нине было пять, – прошептал Рейф, вспомнив о том, что не смог найти информацию о смерти Анны в Интернете.

Старик стиснул зубы:

– Она умерла пять лет спустя в частной психиатрической больнице, куда мне пришлось определить ее, когда ее вернули. Она похоронена на кладбище возле церквушки. Анна лишилась рассудка, понимаешь? Больше не узнавала меня. Она ушла туда, где ни я и никто другой никогда не смогли бы ее найти. То, что те изверги сделали с ней, навсегда сломило ее.

– Не надо, папа! – воскликнула Нина, протягивая отцу другую руку. Лед, сковавший ее сердце, когда она узнала правду два дня назад, треснул.

Он распался на куски и растаял, когда она увидела, какие страдания доставляют ее отцу эти воспоминания, какая боль застыла в его бледных зеленых глазах.

Слишком много информации для субботнего вечера. Нина не смогла до конца осознать, почему отец скрывал это от нее все эти годы и как это отразилось на нем самом. В тот день она услышала лишь то, что мама была жива, в то время как Нина думала, что ее больше нет.

Но Нина поняла, как одиноко было ее отцу, как он горевал по жене, которая так и не вернулась к нему. Поняла, как он страдал все эти пять лет, навещая Анну в больнице, где она доживала, затерявшись в своем собственном безопасном мирке, в котором она забыла о том, что у нее был муж и малышка-дочка.

Нина наконец поняла, что папа поступил так ради нее. Он хотел, чтобы у дочери остались только счастливые воспоминания о маме.

– Я был не прав.

– Папа, не надо так говорить! – взмолилась Нина. – Это я была не права, я не понимала… – Она выпустила руку Рейфа и обняла отца. – Прости меня, пожалуйста, папочка. Прости, что я ушла в субботу. Прости, что заставила волноваться обо мне в эти дни.

– Я прощу тебе что угодно, доченька, знай это, – хриплым голосом ответил он, – только бы ты была в безопасности.

Нина горько разрыдалась, она больше не могла сдерживаться.

– Но ведь это не конец, так?

Продолжая обнимать плачущего отца, Нина посмотрела на Рейфа.

– Нет, это еще не конец. – Рейф резко встал.

Он изо всех сил боролся с желанием подойти и обнять Нину, но понимал, что сейчас она должна быть с отцом. Ему нужно держать чувства под контролем.

Рейф покачал головой:

– У меня нет слов, чтобы выразить, как мне жаль. То, что вы пережили, просто в голове не укладывается.

Рейф вырос в семье, где любовь родителей друг к другу не вызывала никаких сомнений, и он знал наверняка: окажись его собственный отец в подобных обстоятельствах, он поступил бы так же. Если бы Джорджио потерял жену, то он сделал бы все, что в его власти, чтобы позаботиться о ней и сделать так, чтобы его трое сыновей не узнали горькой правды.

Рейф также знал: его брат Габриэль так сильно любит Брин, что, если кто-то сделает ей больно, достанет обидчика из-под земли.

И еще он знал, случись такое с ним, он захочет найти преступников, стереть их в порошок, порвать их голыми руками за то, что они сотворили с его любимой женщиной, и он сделает все, чтобы они не смогли причинить боль больше ни одной другой женщине, не смогли разрушить больше ни одной семьи, как они разрушили его.

Он со свистом вдохнул:

– Та авария не была случайностью, да?

– Да, – ответил старик, выпрямившись в кресле, он по-прежнему не выпускал Нинину руку. – На это ушло время, но я выследил похитителей и договорился о встрече с ними. – Он вздохнул, собираясь с силами. – Я хотел убить их той ночью, хотел заставить их страдать, как страдала моя Анна… – Его голос дрогнул. – У меня не получилось, доченька.

– Не получилось? – удивленно прошептала Нина. – Но все эти годы я думала… Я думала… Мы никогда не говорили об этом откровенно, но я всегда считала…

Дмитрий горько покачал головой:

– Видимо, у них были точно такие же намерения на мой счет. Они не хотел оставлять в живых никого, кто мог бы их опознать. – Он стиснул зубы. – Они протаранили мою машину по дороге на место встречи, хотели столкнуть с дороги. Но загорелась их машина. Двое погибли сразу же, третий умер год спустя от полученных травм. – Дмитрий говорил ровно, без эмоций, без единой нотки сожаления.

– Знаете, – медленно заговорил Рейф, – если бы я знал вас тогда, Дмитрий, я бы захотел помочь вам с поисками.

– Ты уникальный молодой человек, Рейф Д’Анджело, – уважительно сказал Дмитрий.

– Я считаю вашу дочь уникальной. – Рейф посмотрел на Нину полными обожания глазами. – Все эти годы она думала, что вы убили похитителей вашей жены, но сохранила свои догадки в тайне.

– Да, – согласился Дмитрий.

– Может, если бы мы поговорили об этом раньше, мне бы не пришлось ничего додумывать. Мне теперь так стыдно за то, что я такое о тебе думала, папочка. Прости меня, я правда думала… я была уверена, что… – Голос Нины прервался.

– Но судьба распорядилась иначе, доченька, – ласково успокоил ее отец. – И потом, той ночью я ушел из дома с намерением убить тех людей.

– Ты же этого не сделал! – Она крепко сжала ладони отца в своих, постепенно осознавая всю правду. Нина чувствовала, как тяжелый груз уходит с ее души, и понимала, какая свобода выбора открывается теперь перед ней. – Ты ни в чем не виноват, папа!

– Нет, я не виноват, – тихим голосом признался Дмитрий. – Ведь, пока я ехал на место встречи, я понял, что не смогу осуществить задуманное. Из-за тебя, Нина. – Он сжал ее руки. – Я очень хотел стереть этих уродов с лица земли, но тогда мне пришлось бы расплачиваться за свой поступок, и ты осталась бы совершенно одна. А я не мог так обойтись с тобой, доченька. Не мог оставить тебя круглой сиротой.

Нина тихо плакала. Плакала оттого, как сильно папа любил ее, и она любила его так же крепко. То были слезы радости, ведь ее подозрения не оправдались. Нина плакала оттого, что была теперь свободна и могла отдать свое сердце тому, кого по-настоящему любила.

И пусть Рейф никогда не ответит ей взаимностью; достаточно того, что Нина может теперь позволить себе быть с ним до тех пор, пока он не разлюбит ее.

Если, конечно, она еще нужна ему.

Нина повернулась к нему и улыбнулась, и Рейф почувствовал, как ком подступил к горлу. На ее губах играла улыбка чистой нежной радости, и на его глаза навернулись слезы.

Но оставался лишь один вопрос, на который не ответил Дмитрий.

– Но почему сейчас? – тихо спросил Рейф, глядя на старика. – Почему вы решили, что пришло время рассказать Нине правду о ее матери?

Старик грустно улыбнулся:

– А ты как думаешь, Рейф?

Он пристально посмотрел на Дмитрия, он не был до конца уверен… Но ведь он мог надеяться.

Да, конечно, он мог надеяться на то, что так Дмитрий отпускает Нину. Позволяет ей жить. Любить.

Потому что Дмитрий понял. Он уже знает, что Рейф влюблен в Нину.

– Думаю, вам с Ниной нужно еще очень о многом поговорить, – обратился Рейф к старику, – но позвольте мне украсть ее на пару часов. Что-то мне подсказывает, что она совсем ничего не ела последние пару дней. Я отведу ее пообедать.

– Думаю, это прекрасная идея, Рейф, – кивнул Дмитрий. – У нас с Ниной впереди еще вся жизнь, успеем наговориться.

– Нина? – окликнул ее Рейф, протягивая руку; затаив дыхание, он ждал ее ответа.