Текст книги "От любви не спастись"

Автор книги: Кэрол Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– А что тебя убедит?

– Не знаю, – вздохнула Бет.

– Возможно, могила и надгробный камень с именем двухлетней Элизабет Лоуренс?

Побледнев как полотно, Бет взглянула на отрешенное лицо Рафаэля.

– Хочешь сказать, что такая могила существует? – Ее ладони стали липкими от одной мысли о маленьком холмике на кладбище. – У тебя есть доказательства, что настоящая Элизабет умерла?

– Пока нет, – неохотно признался Рафаэль. – Но если они есть в принципе, я их найду.

Бет изумленно уставилась на него.

– Значит, ты едешь в Англию не только как мой телохранитель? – наконец спросила она, заранее угадывая ответ.

– А ты как думала? – усмехнулся он.

Признаться, в глубине души Бет и сама знала, что Цезарь не прекратит расследование обстоятельств похищения сестры и постарается извлечь максимум из пребывания своего доверенного телохранителя в Англии, чтобы узнать, как именно и зачем маленькую Габриэлу переправили туда из Аргентины под именем Элизабет Лоуренс.

– Очень многие люди, имей они возможность выбирать, предпочли бы родиться не в своей семье, – заметил Рафаэль, глядя, как выражения – все более или менее негодующие – сменяют друг друга на лице Бет.

– Ты о себе сейчас говоришь?

– Нет. – На лице Рафаэля заиграли желваки.

Его семья и причины растянувшейся на много лет ссоры с отцом были не той темой, которую ему хотелось обсуждать. По тем же причинам он ограничивал свои отношения с женщинами сексом, воздерживаясь от эмоциональных привязанностей. Правда, Бет пыталась намеренно перейти эту границу каждый раз, когда они оставались вдвоем.

– Если ты найдешь… могилу, скажешь мне или сразу доложишь Цезарю? – с вызовом спросила она.

Он поджал губы:

– Я работаю на Цезаря…

– Пожалуйста, Рафаэль, – тихо попросила Бет.

Он помрачнел, признаваясь себе, что не может оставаться равнодушным к ее умоляющему тону.

– Давай подождем и посмотрим, как все сложится.

– Не говори со мной как с ребенком!

– Тогда перестань вести себя как маленькая.

На деле Рафаэль даже злился на себя за то, что не может относиться к ней как к маленькой, несмотря на десять лет разницы в возрасте. Да, ее мысли и высказывания отдавали подростковым максимализмом, но очертания тела и созданные для поцелуев губы были стопроцентно женскими. И заставляли его реагировать по-мужски.

– Уйди, пожалуйста. Мне надо собираться, – сказала Бет, отворачиваясь.

– А если не уйду?

Бет замерла, поняв, что теперь Рафаэль стоит прямо у нее за спиной. Она чувствовала тепло его тела, вдыхала пряный парфюм и чистый мужской запах, который принадлежал только ему. Несмотря ни на что, этот крепкий коктейль, настоянный на ощущении его силы, кружил ей голову.

– Бет?

Она повернулась, стараясь сохранить самообладание, и вызывающе вздернула подбородок:

– Я согласилась на те условия Цезаря, которые сочла приемлемыми. Разве этого мало?

– Пока достаточно.

Глаза Бет сверкнули темными искрами.

– Ну и что еще тебе от меня нужно?

Что Рафаэлю было нужно от Бет Блейк, влечение к которой он при всем желании не мог отрицать? Он слишком легко мог представить, каково заниматься с ней любовью: целовать капризные губы, ласкать изгибы стройного тела, пробовать на вкус нежные округлости высокой груди – возбуждать ее всеми известными ему способами до тех пор, пока сама она не откроется ему навстречу, влажная и горячая…

Проблема лишь в том, что он не мог проделать все это с Габриэлой Наварро – сестрой своего лучшего друга и дочерью супружеской пары, от которой Рафаэль не видел ничего, кроме добра. Эту девушку он мог лишь охранять, давая ее родным уверенность, что она больше никогда не попадет в беду.

– Не помню, чтобы я хотел или требовал что-то от тебя.

– Давай, Рафаэль, не стесняйся и не щади мои чувства, – поддразнила Бет, которой не понравилась резкость его тона. – Скажи мне все как есть.

– А я что делаю, по-твоему?

Бет устало возвела глаза к потолку:

– Это был сарказм.

– Я понял. А еще я заметил, что это твое любимое средство самозащиты.

– С какой стати мне сейчас защищаться? – Бет широко раскрыла удивленные глаза.

– Не знаю. Ты скажи.

Она молча смотрела на него несколько долгих секунд.

– Мне нечего сказать. Но я уверена, что тебе есть еще что организовать до отъезда. Пойди и займись любимым делом. Не смею тебя задерживать, – добавила Бет, увидев, что Рафаэль не собирается покидать ее спальню.

Он выдержал вызывающий взгляд карих глаз, борясь с желанием сжать Бет в объятиях и целовать упрямый рот, пока она не растает в его руках, изнемогая от страсти. Рафаэля останавливала весьма вероятная опасность увлечься этим занятием и зайти гораздо дальше поцелуев…

Он резко тряхнул головой и отступил:

– Цезарь сообщит, когда мы завтра вылетаем.

– Буду ждать его распоряжений, – сухо заметила Бет.

– Он беспокоится только о твоей безопасности, – раздраженно напомнил Рафаэль.

– А ты о чем беспокоишься? – Она взглянула на телохранителя с насмешкой.

– Цезарь платит мне зарплату не за то, чтобы я разделял его тревоги, а за то, чтобы я эффективно устранял их причины.

– Тогда поищи какую-нибудь реальную причину, которую ты мог бы устранить. – С этим финальным ехидным замечанием Бет отвернулась, понимая, что напрасно пытается его уязвить. Рафаэль Кордоба действительно был больше похож на робота, чем на живого человека.

Услышав, как за ним бесшумно закрылась дверь, Бет выдохнула и в отчаянии рухнула на кровать. Вся ее бравада испарилась без следа. Больше всего на свете ей хотелось как-то доказать Наварро, что она – не Габриэла. В противном случае ей никогда, никогда не позволят вернуться к прежней жизни.

Глава 3

Англия встретила Бет сильным дождем. Рафаэль недовольно поморщился, раскрыл зонт и держал его над девушкой, пока она спускалась по трапу и усаживалась в лимузин. Сам он сел рядом с водителем, четко обозначив границу между наемным служащим и младшей сестрой хозяина.

– Тебе удобно? – спросил Рафаэль, поворачиваясь к Бет.

Про себя девушка вынуждена была признать, что все эти частные самолеты и машины с шоферами, которые она поливала таким презрением, действительно удобны. Ей вообще не пришлось стоять в очередях и ждать рейса в аэропорту, машина доставила их с Рафаэлем прямо к трапу самолета, взлетевшего уже через несколько минут после того, как пассажиры поднялись на борт. Спальня в салоне Бет тоже очень понравилась: она сбежала туда от мрачного молчания Рафаэля и проспала почти весь полет. В Лондоне она была избавлена и от ожидания багажа у ленты транспортера: ее чемодан мгновенно погрузили в багажник ожидавшего на летном поле автомобиля.

Из аэропорта они должны были направиться в дом Блейков, который Бет до последнего времени делила с Грейс. Мысль, что после свадьбы с Цезарем сестра больше никогда туда не вернется, расстроила девушку. Ей подумалось, что дом слишком велик для нее одной. Может, стоит дать объявление и пригласить постояльцев?

– Габриэла?

Бет заскрежетала зубами от злости, когда Рафаэль назвал ее по имени, которое она отказывалась признавать своим.

– Очень удобно, спасибо, – откликнулась она с убийственной вежливостью.

Они с Рафаэлем перешли на официальный тон с той минуты, когда, попрощавшись с Грейс и семьей Наварро, выехали в аэропорт Буэнос-Айреса. Им не было смысла имитировать какие-то человеческие отношения: Бет прекрасно понимала, что Рафаэль рассматривает ее как работу. Неужели это ее задевало?

Ни чуточки, строго сказала себе девушка. Рафаэль невероятно красив и сексуален как первородный грех, но вместе с тем груб, высокомерен и относится к ней с нескрываемым неодобрением. Чем скорее он вернется в Аргентину, тем лучше.

Так почему же ее мучил вопрос, почему она сопротивляется его опеке с такой преувеличенной горячностью?

Конечно, он был старше, умнее и намного опаснее всех парней, встречавшихся Бет раньше. Но ее никогда не тянуло к суровым мужчинам, а грубость и высокомерие не относились к чертам, которые она находила интересными. И, тем не менее…

Глупо было бы отрицать, что Рафаэль произвел на нее впечатление с первого взгляда. А два дня назад, оставшись с ним наедине в спальне, она ясно почувствовала, как мурашки бегут по спине, соски напрягаются, а между ног становится влажно.

Возбуждение, вот что это было такое. Рафаэль возбуждал ее больше, чем кто-либо из мужчин, с которыми у нее были настоящие отношения.

Или она просто воспринимала его тотальное осуждение как вызов?

Сквозь полуопущенные ресницы Бет разглядывала чеканный профиль беседующего с водителем Рафаэля – высокие скулы, аристократический нос, четкую линию губ, волевой подбородок, который уже начинал нуждаться в бритве. Как обычно, телохранитель был одет в отлично сшитый черный костюм-тройку с шелковой рубашкой и синим, под цвет лазурных глаз, галстуком. Однако вся эта цивилизованная элегантность не могла скрыть сдерживаемую до поры мощь сильного тела. На ум пришло сравнение со свернутой под давлением пружиной, готовой распрямиться в любой момент…

Бет почувствовала, как по позвоночнику пробежал уже знакомый холодок, соски уперлись в ткань свитера, джинсы показались слишком тесными. Это доказывало, что ее реакция на Рафаэля никак не связана с брошенным ей вызовом.

– Куда мы едем? – встревожилась она, заметив, что машина свернула за город.

Рафаэль спокойно обернулся к ней:

– У меня было слишком мало времени, чтобы подготовить твой дом, поэтому нам придется провести несколько дней в усадьбе Цезаря в Хэмпшире, пока работы не будут закончены.

– Подготовить мой дом к чему? – вытаращила глаза Бет.

– Чтобы ты могла там жить, конечно. – Взгляд телохранителя подернулся ледком.

– Я и так могу там жить! Что конкретно ты там делаешь и как вообще туда попадают посторонние люди? Неужели Грейс дала ключи?

– Несколько дней назад. Она обеспокоена твоим благополучием в такой же степени, что и другие члены семьи, – сказал он, заметив в ее глазах обиду на такой подлый трюк со стороны сестры. – Мы устанавливаем систему безопасности. Внешнее видеонаблюдение – Грейс не одобрила камер внутри – и датчики на окнах…

– Понятно. – Махнула рукой Бет, не желая дальше слушать о вторжении в дом без ее ведома и согласия. – А усадьба в Хэмпшире – это та самая, где Грейс начинала работать на Цезаря и все время чувствовала себя как в тюрьме?

– Та самая, – кивнул Рафаэль. – Но если хочешь, видеокамеры внутри дома можно отключить.

– А сенсоры на окнах и кодовые замки? И как насчет того, чтобы убрать охранников от ворот и из сада?

– Это невозможно.

Бет тряхнула головой:

– Тогда разворачивай машину. Мы едем обратно.

– Успокойся, Габриэла…

– Клянусь, если ты еще раз назовешь меня этим именем…

– То?.. – Невозмутимо поднял бровь Рафаэль.

– Меня зовут Бет. – Она перевела дыхание, с трудом сдерживая гнев. – Советую впредь звать меня так, если хочешь, чтобы я отвечала.

Он пожал плечами:

– А я тебя ни о чем не спрашивал. Я констатировал факт.

Бет смерила его негодующим взглядом:

– Я тоже хочу констатировать кое-что. А именно что не собираюсь сидеть под замком в вашей затерянной черт знает где крепости!

Рафаэль с трудом сдержал улыбку. Ярость делала Бет еще прекраснее: ее глаза сверкали, на бледных щеках выступил румянец, полные губы слегка приоткрылись. Если он не ошибался, даже соски резче обозначились под тонким свитером.

– Надеюсь, ты извинишь меня… – начал было он, не отводя взгляда от ее груди.

– Я скорее извиню ядовитую змею, чем тебя!

– Уймись, Бет, иначе у меня голова закружится от твоих комплиментов, – сказал Рафаэль, развеселив шофера.

– Хотела бы я найти в тебе хоть что-нибудь достойное похвалы! – процедила сквозь зубы Бет. – А теперь попроси водителя…

– Его зовут Эдвард, – представил Рафаэль. – Эдвард, познакомься с мисс Наварро.

– Бет Блейк, – поправила она, улыбнувшись в зеркало заднего вида. – Пожалуйста, Эдвард, разверните машину. Рафаэль покажет дорогу к моему дому.

Рафаэль пожалел, что два дня назад удержался от соблазна как следует отшлепать капризную девицу.

– Как я уже говорил, – невозмутимо продолжал он, делая знак водителю двигаться вперед, – усадьба Цезаря не тюрьма и не крепость и находится отнюдь не в дикой глуши. Там есть город…

– В десяти километрах двухстах метрах. Именно так ответил Цезарь на аналогичное замечание Грейс, насколько я помню, – упорствовала Бет. – Для тех, кто привык жить в огромном оживленном Лондоне, это и есть дикая глушь. А как я буду добираться до работы? Уж точно не на лимузине с шофером. – Она рассеянно кивнула Эдварду: – Не обижайтесь.

– Что плохого в том, чтобы ездить в комфортабельном автомобиле? – полюбопытствовал Рафаэль.

Бет взглянула на него с нескрываемым сожалением и произнесла:

– Я всего лишь младший ассистент пиар-службы.

– Ну и что?

– А то, что даже старшие менеджеры не приезжают в издательство на лимузинах!

Рафаэль пожал плечами:

– Мне их очень жаль, но…

– Попробуй на минуту спуститься в мир простых смертных, – перебила его Бет с негодованием. – Покинь башню из слоновой кости, где властвует Цезарь и откуда моя сестра пытается выволочь его на свет Божий, невзирая на отчаянное сопротивление. Похоже, ты вполне там прижился и забыл, что обычные люди не летают на частных самолетах, не ездят в лимузинах. Нам привычнее автобусы и метро или такси, если хотим шикануть.

– Пожалуй, в данных обстоятельствах я готов признать, что лимузин будет выглядеть несколько… вызывающе, – согласился Рафаэль и помрачнел, заметив победную улыбку Бет. – Но признать чужую точку зрения еще не значит согласиться с ней. Цезарь дал мне четкие инструкции…

– А если бы он приказал тебе прыгнуть с моста в реку, ты бы прыгнул? – приторным тоном протянула Бет.

– Только в том случае, если бы ты тонула.

– Значит, у нас есть хотя бы небольшой простор для маневра?

– Для маневра, но не для ошибки, – напрягся Рафаэль. – С моей стороны было бы вершиной глупости разрешить тебе пользоваться общественным транспортом.

– Знаешь, чем скорее ты поймешь, что у тебя нет полномочий разрешать мне что-то, тем скорее мы придем к решению, которое устроит нас обоих.

– Ты забываешь, что меня-то уже все устраивает. – Рафаэль довольно улыбнулся.

У Бет в который раз ощутила себя героиней задачки, в которой непреодолимая сила воздействует на нерушимую стену. Никто и никогда не ограничивал ее свободу так категорично.

– Ты всегда так упрям?

– Если дело касается вопросов безопасности, то да.

При всем своем упорстве Бет знала, когда нужно признать поражение. В данном случае стена в лице Рафаэля действительно оказалась нерушимой.

Она тяжело вздохнула:

– Ладно, я готова провести пару дней в Хэмпшире, но мне надо заехать домой за одеждой, в которой хожу на работу. После чего разрешу тебе отвезти меня на работу в лимузине. – Она сделала паузу и продолжила с вызовом: – Но я абсолютно запрещаю тебе переступать порог моего издательства. Договорились?

– Я не Цезарь…

– Поверь мне, я в курсе. Договорились?

Рафаэль внимательно посмотрел на Бет.

– Согласен, – кивнул он наконец и дал указания шоферу поворачивать к ее дому.

Эта локальная победа оставила Бет в сомнениях, выиграла ли она что-нибудь на самом деле. Или Рафаэль заранее предвидел такой поворот событий и был к нему готов.

* * *

– Грейс говорила, что в доме есть зал с тренажерами?

Рафаэль повернулся к Бет, прервав разговор с начальником английской службы безопасности Цезаря, встретившим их в холле особняка в Хэмпшире.

Бет вела себя непривычно тихо с той минуты, как увидела чужих людей, деловито шныряющих по комнатам ее дома. Молча поднялась в спальню за вещами, пока Рафаэль внизу обсуждал технические вопросы, и не проронила ни слова на обратном пути.

Рафаэль заметил, что девушка бледна.

– Да. Над гостевой спальней направо вверх по лестнице.

– Там есть боксерская груша?

Он заломил темную бровь:

– С моим портретом?

– Желательно. Впрочем, Цезарь тоже сойдет.

Рафаэль не мог понять, почему ровно в половине случаев реплики Бет вызывали у него желание рассмеяться, а в половине – задушить ее. На сей раз он не удержался от улыбки:

– Нет, но пока ты можешь просто пришпилить к мешку фотографию одного из нас. Тебя это утешит?

– Вполне.

Рафаэль нахмурился, увидев, что одновременно с потугами на юмор Бет едва сдерживает уже блестящие в глазах слезинки.

– Ты что, собираешься плакать?

Ужас в голосе Рафаэля мог бы развеселить Бет: как все большие сильные мужчины, он, скорее всего, не знал, как реагировать на женские слезы. Но сейчас ей было совсем не до смеха. Если ситуация в Аргентине казалась невыносимой, то в Англии ждал кошмар, который становился страшнее с каждой минутой.

– Может, ты заметил, что стало с моим домом? – Бет вся сжалась при воспоминании о целой армии техников и рабочих, превращавших дом, который она считала своим, в такую же неприступную крепость, как особняк Цезаря.

Взгляд Рафаэля выразил сожаление.

– Если бы ты подождала два дня, даже не заметила бы, что там велись какие-то работы.

– За исключением того, что я теперь не смогу открыть дверь или окно, не отключив сигнализацию. Это трудно не заметить.

– Ты говоришь как Грейс!

– Потому я отношусь к навязчивым идеям Цезаря по поводу безопасности так же, как она. – Бет задохнулась от возмущения. – Будь осторожен, Рафаэль. Если Грейс когда-нибудь настоит на своем, ты останешься без работы.

– Найду другую. Послушай, мои ребята вернут все на свои места, дом будет выглядеть точно так, как до твоего отъезда. Они профессионалы.

– Не сомневаюсь, – сказала Бет бесцветным тоном. – А теперь я думаю, что мне и вправду следует поискать тренажерный зал, пока я не заехала тебе в челюсть за неимением лучшей цели.

– Разве может быть лучшая цель, чем я?

– В данный момент я предпочла бы Цезаря. Мне надо выпустить пар, прежде чем я разнесу здесь что-нибудь.

– Скоро время обеда…

– Ну и что? Кстати, об обеде. Последняя повариха Цезаря – Грейс – сейчас в Аргентине и занята приготовлениями к свадьбе. Если ты рассчитывал, что готовить буду я, тебе не повезло. В нашей семье у плиты стоит она. – Бет удовлетворенно вздохнула, увидев, как озадаченно вытянулось лицо Рафаэля.

– Ты не умеешь готовить?

– Конечно, умею, но не собираюсь, – сообщила Бет, начиная успокаиваться и снова обретая уверенность. – А ты, Рафаэль? Сможешь что-нибудь состряпать?

– Бифштекс и печеную картошку, если очень надо…

– Сейчас как раз один из таких случаев, – удовлетворенно кивнула Бет. – По крайней мере до тех пор, пока Кевин не найдет замену Грейс.

Она еще не встречалась с личным помощником Цезаря в Англии, но сестра тепло отзывалась о нем после их собеседования, когда он нанимал ее на работу в хэмпширскую усадьбу в качестве домоправительницы и поварихи.

– Может, ты хотя бы снизойдешь до приготовления салата?

– Ну так и быть. – В глазах Бет сверкнули веселые искорки.

– Тогда попозже займемся обедом вместе.

Бет не знала, насколько мудро оставаться наедине и искать совместных занятий с этим конкретным мужчиной. Чем больше времени она проводила с Рафаэлем, тем сильнее ее мучило вожделение. Но она кивнула.

– Не возражаешь, если я сама выберу себе спальню наверху? – Ступив на широкую витую лестницу, Бет оглянулась через плечо, – Распорядись, чтобы доставили мои вещи. Я должна переодеться, прежде чем пойду искать боксерскую грушу.

Рафаэль поджал губы:

– Два дня назад ты лукавила, Бет.

– В чем же?

– Ты слишком быстро усваиваешь манеры «стриженого пуделя».

У Бет перехватило дыхание. Рафаэль хотел задеть ее за живое, и ему это удалось. Она не желала иметь ничего общего с Габриэлой Наварро: ни носить ее имя, ни выглядеть в глазах окружающих избалованной золотой девочкой. Она искренне надеялась, что в Англии сумеет вернуть себе прошлую жизнь – пусть даже с осложнением в виде Рафаэля, шныряющего где-то на заднем плане. Но пока ее не пускали даже в собственный дом. Нормальностью, которой она жаждала, все это даже не пахло.

– Недоброе замечание, Рафаэль.

– Я не знал, что тебе от меня требуется доброта, – холодно заметил он.

– Любой человек предпочтет ее жестокости. А что, собственно, такого ужасного в просьбе принести чемоданы?

Ничего. Всплеск раздражительности Рафаэля был вызван отнюдь не вполне резонным распоряжением Бет. Просто он только что в полной мере осознал, что в течение нескольких дней останется с ней один на один в пустом доме.

Недоумение Бет в ответ на неожиданную агрессию снова поколебало его намерение сохранять профессиональную сдержанность и отстраненный взгляд на ситуацию. Возможно, потому, что слово «профессиональный» имело очень мало отношения к тому, что он испытывал в присутствии этой женщины. Но если он хотел хорошо сделать свою работу, ему нужно было срочно взять себя в руки.

– Я скажу, чтобы чемоданы отнесли наверх.

Несколько секунд Бет не сводила с него тревожного взгляда. Ее глаза казались еще темнее на побледневшем лице.

– Спасибо.

– И ты даже не укажешь мне, что я должен был сразу ответить на твои распоряжения именно так?

– Нет.

– Странно. Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? – Рафаэль позволил себе улыбнуться.

– Не совсем. Извини. – Она резко повернулась и убежала вверх по лестнице, как будто за ней гнались черти.

Рафаэль молча смотрел ей вслед, в растерянности сжимая и разжимая кулаки. Должен ли он пойти за ней и в сотый раз извиниться за то, что не проявляет достаточно сочувствия к трудному положению, в котором она оказалась? К ситуации, в которой от нее требовали стать кем-то, кем она себя не чувствовала? Или несвоевременная попытка примирения только усугубит конфликт?

Он дал семье Наварро, донельзя расстроенной новой разлукой с только что обретенной дочерью и сестрой, обещание оберегать Бет, чего бы ему это ни стоило. Но тогда Рафаэль не предполагал, что ему, возможно, придется защищать ее от самого себя.