Текст книги "Опасное сходство"
Автор книги: Кэрол Мортимер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Если ее в самом деле еще не разоблачили…
После возвращения племянника из Венеции и его ранения миссис Уилсон была занята другими вещами и не озаботилась происхождением Бетси, но лорд Торн уже дал ей понять, что видит в ней загадку, которую ему хочется разгадать.
Его следующие слова подтвердили подозрения Элизабет.
– Вы, несомненно, догадываетесь, что, поскольку тетя Гертруда – моя единственная родственница, ее благополучие для меня чрезвычайно важно, – многозначительно заметил он.
Элизабет встревожилась:
– Надеюсь, вы не подозреваете, что я хочу так или иначе причинить вред моей доброй хозяйке?
Натаньел смерил ее задумчивым взглядом, отметив, как она побледнела и как потемнели ее глаза. Она чувствует себя виноватой? А может, ей просто неприятно оттого, что он высказал вслух свои подозрения?
– Возможно, ненамеренно, – медленно проговорил он. – Но тетя склонна верить людям…
– А вы, несомненно, склонны никому не доверять, пока вам не докажут обратное? – парировала она.
Он сжал зубы и процедил:
– Возможно!
Элизабет понимала, что так оно и есть. Последние двенадцать часов Натаньел Торн недвусмысленно давал ей понять, что он не только очарователен, но еще и умен и проницателен.
Она холодно склонила голову:
– Я не забуду, как высоко вы цените благополучие вашей тетушки. А теперь, если позволите… Я ушла так надолго, что сэр Руфус еще решит, что я передумала идти с ним на прогулку!
Граф криво улыбнулся:
– Хочу вас предупредить насчет сэра Руфуса…
– Вы опять? – Элизабет раздраженно подняла брови.
Его губы расплылись в улыбке.
– Похоже, сегодня мой удел – давать советы.
Она вздохнула:
– Что же вы хотите мне рассказать о нем?
Натаньел задумался. Что ему известно о прошлом соседа? Он, как и почти все представители общества, полагал, что самоубийство младшего брата могло пагубно повлиять на рассудок сэра Руфуса. Затворничество Теннанта, его упорное нежелание бывать в обществе стали поводом для многочисленных пересудов. Много злословили и о его неловкости с женщинами. Впрочем, если вспомнить вчерашнюю ночную встречу, а также его несомненный интерес к Элизабет Томпсон, слухи остаются лишь слухами. Он предложил Элизабет сопровождать ее на прогулке… А если окажется, что его интерес серьезен и Теннант сделает Элизабет предложение? Может быть, Теннант устал мучиться воспоминаниями и, встретив молодую женщину, которая ему понравилась, решил переменить образ жизни? В конце концов, какое Натаньел имеет право вмешиваться? Не имеет он также права заводить интрижку с тетушкиной компаньонкой. Интрижка эта ничем хорошим не кончится и, более того, в высшей степени неприлична…
– Это не важно. – Натаньел презрительно повел плечами. – Желаю приятной прогулки в «колокольчиковом лесу».
Стоя на верхней ступеньке лестницы, Элизабет сверху вниз смотрела на графа, пока тот не скрылся за поворотом коридора.
– Из какой части Гемпшира вы родом, мисс Томпсон?
Элизабет вскинула голову и посмотрела на человека, который шагал с ней рядом по заросшей колокольчиками лесной поляне. Затем она осторожно оглянулась. Пока Элизабет ходила за шляпкой, миссис Уилсон решила, что молодой девице не совсем прилично идти гулять наедине с холостым джентльменом; поэтому она распорядилась, чтобы их сопровождала Летиция. Правда, никакого толку от Летиции не было. Едва они вошли в лес, кузина миссис Уилсон настолько увлеклась, собирая цветы для букета, что намного от них отстала.
Сэр Руфус вел своего коня в поводу; Гектор, спущенный с поводка, радостно наскакивал на него. Сэр Руфус то и дело бросал на песика раздраженные взгляды.
Элизабет улыбнулась:
– Кажется, я говорила, что выросла в Херефордшире, сэр Руфус!
– Ах да, действительно. – Он кивнул. На ярком свете его некрасивое лицо казалось особенно неприглядным; заметнее стали складки в углах рта, а бледно-голубые глаза навыкате стали еще бледнее. – Так из какой вы части Херефордшира?
– Из Леоминстера. – Элизабет назвала единственный город в Херефордшире, о котором она слышала. – А вы всю жизнь живете здесь, в Девоншире? – вежливо осведомилась она.
Сэр Руфус улыбнулся, и мимолетная улыбка хотя и подчеркнула резкость его черт, на миг сделала его почти привлекательным.
– Лондон не представляет для меня интереса.
Элизабет никогда не бывала в лондонском обществе, и слова ее спутника вызвали у нее досаду.
– Даже магазины и развлечения?
Сэр Руфус едва заметно пожал плечами:
– Если мне нужно в магазин, я могу довольно быстро доскакать верхом до Тонтона. Ну а развлечения… нет, я по ним нисколько не скучаю, – отрывисто ответил он.
Элизабет удрученно вздохнула. Да, ее спутник нисколько не умеет очаровывать! Но может быть, его откровенность достойна восхищения? Может быть, такую прямоту следует считать не пороком, а добродетелью?
– В таком случае удивлена, что миссис Уилсон удалось убедить вас приехать к ней на ужин в субботу, – откровенно заметила она.
Сэр Руфус взглянул на свою спутницу, и его всегда суровое лицо несколько смягчилось.
– В приглашении миссис Уилсон я усмотрел для себя иной… источник притягательности.
Элизабет не была уверена, что ей нравится почти игривый тон сэра Руфуса, тем более что он так не шел его скованному поведению.
– О да, все знают, какой у миссис Уилсон отличный повар!
– Я имел в виду вовсе не ее повара…
– Не надо, Гектор! – Элизабет повернулась, чтобы пресечь нападки песика на долготерпеливого Лучика. – К сожалению, он очень озорной, – объяснила она, садясь на корточки, чтобы снова взять Гектора на поводок.
Сэр Руфус заметно помрачнел:
– Миссис Уилсон… не слишком стремится дисциплинировать своего любимца!
Элизабет не понравилась столь суровая критика. Пусть миссис Уилсон во всем потакает песику, но Гектор – очаровательное создание, которое совсем не затрудняет ни хозяйку, ни ее компаньонку.
Она быстро выпрямилась:
– По-моему, нам пора возвращаться.
– Наверное, я вас чем-то обидел? – догадался сэр Руфус.
– Что вы, нисколько…
– Мисс Томпсон, я всего лишь считаю, что с животными нужно обращаться как с детьми: видеть их лишь время от времени, и чтобы их не было слышно до тех пор, пока они не начнут говорить, – объяснил он.
Если сэр Руфус тем самым рассчитывал вернуть себе доброе расположение Элизабет, он жестоко просчитался! Элизабет в жизни не слышала подобного вздора о животных и тем более о детях. Она считала, что и тех и других следует любить, и обучать, и радоваться общению с ними. Она невольно вспомнила свою старую няню, которая учила ее: то, как мужчина относится к детям и животным, говорит о его характере.
– Сэр Руфус, вы, конечно, имеете право на любое мнение, – холодно ответила она.
– Я все-таки вас обидел! – Сэр Руфус поморщился. – Может быть, в субботу вечером вы попытаетесь меня переубедить?
– К сожалению, сэр, это будет невозможно.
Он поднял черные брови:
– Почему?
Элизабет лучезарно улыбнулась:
– Я ведь не гостья в Хепворт-Мэнор. Миссис Уилсон мне платит. И потому меня не будет на субботнем званом ужине!
Услышав ее ответ, сэр Руфус явно не обрадовался:
– Может быть, если бы я предложил ей…
– Лучше не надо, – резко перебила его Элизабет. – Уверяю вас, в субботу у меня будет масса дел. Придется занимать Гектора и следить за тем, чтобы он не путался под ногами у гостей миссис Уилсон!
Сэр Руфус бросил на песика взгляд, исполненный крайней неприязни.
– На время званого ужина его следует привязать на конюшне. Там ему самое место!
Услышав его последние слова, Элизабет невольно задумалась. Испытывала ли она когда-нибудь такую сильную неприязнь к человеку или животному? По натуре она была девушкой общительной, любила веселиться, принимать гостей и заводить новые знакомства. Сэр Руфус Теннант, похоже, был ее полной противоположностью.
– Нам с Летицией в самом деле пора возвращаться к миссис Уилсон, – не без облегчения провозгласила Элизабет. – Мне очень понравилось гулять по лесу, в котором цветут колокольчики! – из вежливости добавила она. Прогулка в «колокольчиковом лесу» ей в самом деле понравилась; впечатление портил лишь ее спутник! Насколько было бы приятнее гулять в красивом лесу с кем-нибудь помоложе! С обаятельным красавцем, воплощением соблазна.
Элизабет решительно тряхнула головой. О чем она только думает? Подобные мечты ведут не только к разочарованию, но и к безумию! Лорд Натаньел Торн еще менее подходящий спутник для таких романтических прогулок в лесу, чем немногословный и суровый сэр Руфус! Из-за всех их предыдущих перепалок, а также из-за дружбы графа с лордом Гейбриелом Фолкнером Натаньел представляет для нее настоящую угрозу. Она пока не готова отказаться от роли скромной компаньонки и стать тем, кто она есть – леди Элизабет Коупленд.
Она наградила сэра Руфуса ослепительной, хотя и ничего не значащей улыбкой.
– Да и у вас, несомненно, найдется немало дел в вашем имении… – Элизабет вспомнила любимую уловку Каро; однажды ее сестра доверительно поделилась с ней, что для мужчины нет ничего приятнее, чем с важным видом порассуждать о себе самом.
Как она и ожидала, ее спутник тут же выпятил грудь и расправил плечи:
– Да, конечно, вы правы. Вы очень умны, раз понимаете такие вещи! – Он одобрительно кивнул.
Жаль, что Каролина в свое время забыла упомянуть: подобная лесть делает мужчину еще более падким на женские чары! Элизабет совершенно не собиралась очаровывать сэра Руфуса Теннанта!
Не ответив, она подбежала к идущей сзади Летиции Грант.
– Ах, позвольте мне взять у вас немного! – тепло предложила она, забирая у Летиции часть душистого букета. – Сэр Руфус, желаю вам благополучно добраться до дома, – продолжала она, оборачиваясь к соседу с явным намерением распрощаться.
Сэр Руфус, уже успевший сесть на коня, посмотрел на нее сверху вниз и, наморщив лоб, произнес:
– Колокольчики точно такого же цвета, как ваши глаза…
В устах любого другого мужчины подобные слова прозвучали бы как комплимент, но Элизабет показалось, будто сэр Руфус не делает ей комплимент, а порицает за что-то!
– Спасибо! – неуверенно ответила она.
Прощаясь с дамами, сэр Руфус приподнял шляпу и сказал:
– Желаю вам обеим счастливо оставаться. – Бросив еще один пытливый взгляд в сторону Элизабет, он натянул поводья Лучика, развернул коня и легким галопом поскакал по скалистой тропе в сторону своего дома.
– Элизабет, замечательно, что вы привлекли к себе внимание столь любезного мужчины! – щебетала Летиция, идя рядом с Элизабет.
Сама Элизабет не находила в этом ничего приятного.
Глава 5
– Итак, теперь, после того, как у вас появилась возможность сравнить мисс Ратлидж и обеих мисс Миллер, какого вы мнения об их достоинствах?
Элизабет виновато вздрогнула, увидев лорда Торна. В начале субботнего вечера она стояла в углу гостиной, наблюдая за тремя вышеназванными девицами. У нее сложилось впечатление, что все три девицы чрезвычайно глупы. Они старались держаться вместе и непрестанно хихикали. Даже Элизабет, не имеющая никакого опыта в общении с возможными женихами, понимала: ни одна девица, мечтающая выйти замуж, не должна вести себя подобным образом. Даже если одна из них понравится какому-нибудь джентльмену, его наверняка отпугнет присутствие еще двух подруг.
Элизабет постаралась напустить на себя скучающий и равнодушный вид; со стороны могло бы показаться, что она не обращает никакого внимания на человека, стоящего рядом с ней в переполненной и шумной гостиной, где толпились гости, ожидая, когда их позовут к столу. К сожалению, Элизабет тоже позвали в гостиную «для ровного счета». Видимо, пригласив сэра Руфуса, миссис Уилсон сообразила, что кавалеров окажется больше, чем дам, а такого непорядка за своим столом она бы не потерпела.
Итак, после двух очень хлопотливых дней, прошедших в подготовке к званому ужину, – Элизабет тоже пришлось помогать по мере сил, ведь ужин должен был пройти успешно, – ей удавалось уклоняться от встреч и разговоров наедине с племянником хозяйки дома. Вот почему сейчас она оказалась в гостиной. Правда, предварительно ей пришлось спороть дорогое кружево со своего синего шелкового платья, чтобы оно не выглядело чересчур модным. В толпе девонширской знати Элизабет чувствовала себя не в своей тарелке. Все остальные гости разоделись в пух и прах; кроме того, все, кроме нее, оказались прекрасно знакомы друг с другом.
Но даже девонширская знать предпочтительнее графа Торна, который как будто нарочно раздражает ее!
– Не сомневаюсь, одна из них станет вам прекрасной женой, – уклончиво ответила она.
Натаньел бросил на нее насмешливый взгляд:
– Мне показалось, или вы намеренно выделили слово «вам»?
Элизабет подняла темные брови:
– Уверяю вас, я ничего не выделяла.
Он лукаво улыбнулся:
– Лгунья!
Элизабет судорожно вздохнула:
– Милорд, похоже, вам очень нравится обвинять меня в этом грехе.
Натаньел посерьезнел и прищурился, но по-прежнему пытливо разглядывал стоящую перед ним девушку, внешне такую холодную и собранную. Казалось бы, он не должен замечать ее в тетушкиной гостиной, полной богато одетых и украшенных драгоценностями дам, и все же в каком-то смысле сама ее простота привлекала к ней мужские взгляды. Почти все гости, в том числе и он, взирали на нее с восхищением. Ее черные кудри украшала лишь тонкая лента того же синего цвета, что и платье. Ее шелковое платье можно было назвать весьма простым. Завышенная талия и глубокий вырез подчеркивали изящную линию груди; крошечные рукава-фонарики открывали полоску нежной кожи цвета слоновой кости между плечом и белыми кружевными перчатками. Натаньел невольно нахмурился. В голову ему пришло сравнение: она – как бриллиант чистой воды среди безвкусных, кричащих драгоценностей.
Не выдавая своих истинных чувств, он хмыкнул:
– Должно быть, вы огорчены тем, что сэр Руфус опаздывает?
Получив только вчера букет белых роз от этого джентльмена – впервые ей прислали в подарок цветы! – вместе с карточкой, на которой стояло единственное слово «Теннант», она нисколько не была разочарована тем, что сегодня сэр Руфус задерживается. Более того, его опоздание она встретила с облегчением. Ей совсем не хотелось снова видеть соседа миссис Уилсон, и она понятия не имела, что должны означать его розы. Будь розы красными, она еще признала бы их за символ восхищения ее красотой… Желтые розы – также довольно распространенный цвет. Но что означают белые розы?
Она написала сэру Руфусу короткую и вежливую записку, в которой поблагодарила его за цветы, а также извещала, что она все же будет присутствовать на званом ужине у миссис Уилсон. Элизабет понятия не имела, как расценить его интерес к своей особе, явно необычный для этого джентльмена. Кроме того, она, как, очевидно, и все остальные присутствующие здесь дамы, совершенно потеряла голову от Натаньела Торна. Хотя два предыдущих дня Элизабет удавалось в основном игнорировать графа, невозможно было не обратить внимания, как он хорош. Его вечерний костюм и белоснежная рубашка были скроены по последней моде. При свете канделябров казалось, будто волосы у него цвета старого начищенного золота. Глаза были похожи на мерцающие кусочки янтаря. Словом, Натаньел Торн выглядел настоящим воплощением мужской красоты.
Конечно, сэру Руфусу Теннанту, который задержался с прибытием, да и другим гостям-мужчинам было до него далеко! Все уступали ему и в красоте, и в чувственности!
– Да, я очень огорчена, – высокопарно ответила Элизабет. Она так остро ощущала его близость, что стиснула кулаки и впилась ногтями в ладони. – А вы какую из трех молодых дам находите самой привлекательной?
Натаньел нисколько не удивился тому, что Элизабет снова ловко перевела разговор на него; за прошедшие два дня он понял, что она может быть крайне уклончивой, когда захочет.
Правда, последние дни он и сам не особенно искал ее общества – он всерьез встревожился, поняв, что всякий раз, как им с Элизабет случается остаться наедине, ему хочется ее поцеловать. И все же невозможно было не заметить, что она избегала его общества, как будто он – прокаженный!
Сейчас он притворился, будто всерьез рассматривает трех молодых дам, стоящих вместе в другом конце комнаты, хотя в глубине души считал, что наряды их слишком крикливы, а постоянное хихиканье и взгляды украдкой в его сторону выводили его из себя.
– По-моему, самая разумная и восприимчивая из трех – мисс Ратлидж, – отрывисто ответил он наконец.
На лице Элизабет отразилось легкое удивление.
– Значит, вы прежде всего ищете в будущей жене разум и восприимчивость?
Натаньел понимал, что сам завел разговор на опасную тему, и все равно ему казалось до странности безвкусным обсуждать достоинства или недостатки своей будущей жены с молодой женщиной, которую ему уже доводилось страстно целовать.
К счастью, он был спасен от дальнейшего обсуждения, потому что заметил нового гостя, который явно направлялся к ним.
– Вижу, ваш поклонник наконец прибыл и сразу же устремился к вам, – презрительно протянул он, наблюдая, как соседи, много лет не видевшие Теннанта ни на одном светском приеме, то и дело окликали его и вступали с ним в беседу.
Элизабет, которая тоже заметила сэра Руфуса, отчаянно искала способ уклониться от встречи с ним. Случайно взглянув на лорда Торна и заметив его насмешливую гримасу, она решила не выдавать себя и встретила подошедшего Теннанта лучезарной улыбкой. Разумеется, он выглядел далеко не так превосходно, как граф, но казался вполне привлекательным в черном сюртуке и белоснежных, пусть и не таких модных, как у Натаньела, рубашке и шейном платке.
– Как приятно снова видеть вас, сэр Руфус! – Она элегантно присела в книксене, когда он повернулся к ней после того, как сухо поклонился лорду Торну. – Позвольте еще раз поблагодарить вас за розы, которые вы прислали мне вчера. – Даже не глядя на Натаньела, Элизабет почувствовала, как тот удивился. Очевидно, он не знал о вчерашнем букете. – Я поставила их у себя в комнате в надежде, что там они простоят дольше, – нарочито любезно продолжала она.
– Я сам вырастил их у себя в оранжерее, – отрывисто отозвался сэр Руфус, очевидно польщенный ее словами.
Натаньелу совсем не понравилось увлечение тетушкиного соседа цветами. Еще меньше ему понравилось, что сэр Руфус послал букет молодой женщине, с которой познакомился всего несколько дней назад. Ведь это неприлично! Если только, разумеется, Теннант не питает серьезных намерений по отношению к Элизабет…
– Белые розы такие красивые, – продолжала Элизабет.
Белые розы? Теннант прислал Элизабет белые розы?! Может быть, в знак ее чистоты и невинности? Боже правый, кто бы мог подумать, что Теннант такой романтик! Натаньел не мог припомнить, когда он в последний раз посылал женщине цветы, да и дарил ли он когда-нибудь цветы вообще.
– Кажется, Осборн, ваша тетушка подает вам знак, что пора сопроводить ее к столу, – надменно сообщил ему Теннант, а сам предложил руку Элизабет.
Натаньелу не осталось ничего другого, как отозваться на безмолвный тетушкин призыв и повести ее в столовую. Но вначале…
– После ужина будут танцы, мисс Томпсон, могу ли я пригласить вас на кадриль?
Элизабет сурово сдвинула брови и посмотрела на лорда Торна, заметив по вызывающему блеску в его глазах цвета патоки, что он нарочно дразнит ее. Наверное, он получает от этого особое удовольствие, раз стремится очутиться в ее обществе!
– Сэр, я думаю, мисс Ратлидж лучше, чем я, оценит такую честь.
Граф расплылся в хищной улыбке, не переставая смотреть на нее смеющимися глазами.
– Уверяю вас, мисс Томпсон, это будет честью главным образом для меня.
– Но уверены ли вы, что ваши ребра выдержат подобные упражнения, милорд? – парировала она тем же сладким голоском, каким чуть раньше благодарила сэра Руфуса за цветы.
– Не волнуйтесь за мои ребра. – Его глаза продолжали смеяться над Элизабет.
– Тогда я прошу у вас чести отдать мне вторую кадриль, – раздраженно вмешался сэр Руфус.
– Если мисс Томпсон не слишком утомится после… танца со мной, – язвительно ответил Натаньел.
– Сэр Руфус, я уверена, что не устану. – Отвечая Теннанту, она взглядом выразила свое не удовольствие графу.
– Тогда до скорого свидания, мисс Томпсон! – Натаньел сухо поклонился сэру Руфусу, а затем подошел к сгорающей от нетерпения тетушке и повел ее к столу.
Элизабет в досаде смотрела ему вслед; ее раздражение лишь усилилось, когда она заметила, что все женщины также не сводят глаз с высокого и красивого племянника хозяйки дома. Одни наблюдали украдкой, прикрыв лица веерами, другие провожали его откровенно восхищенными взглядами.
Элизабет по-детски вздохнула, понимая, что простая компаньонка миссис Уилсон – хуже того, компаньонка собачки миссис Уилсон – не имеет права испытывать никаких чувств к надменному графу Осборну.
Она взяла под руку сэра Руфуса и, покосившись на его суровое лицо, чуть порозовела. Они двинулись в столовую, заняв свое место в веренице гостей.
Как и следовало ожидать, Элизабет, чье положение в доме считалось весьма скромным, усадили очень далеко от хозяйки и хозяина дома. Миссис Уилсон, знавшая о букете, который сэр Руфус прислал для ее компаньонки, посадила сэра Руфуса слева от Элизабет. Место справа от нее занял глуховатый старичок мистер Эймори, священник местного прихода.
Единственное утешение в подобном положении дел Элизабет видела в том, что Натаньел Торн, будучи хозяином вечера, сидел во главе стола. Слева от него посадили «разумную и восприимчивую» мисс Ратлидж, а справа – старшую из двух сестер Миллер!
– Мне показалось, что после двух часов, проведенных в обществе Теннанта, вы заснете над шербетом! – насмешливо заметил Натаньел. Они с Элизабет танцевали в небольшом бальном зале Хепворт-Мэнор. Миссис Уилсон пригласила четверых музыкантов, которые играли на галерее.
Элизабет ответила ему с самым невинным видом:
– Вы ошибаетесь, милорд, мне очень понравилось общество сэра Руфуса. Он подробно рассказывал мне о том, как ему удается выращивать такие красивые розы.
Опять эти проклятые розы!
В ее ясных голубых глазах заплясали озорные огоньки.
– Оказывается, главный секрет успеха – в изобилии… конского навоза!
Натаньел неожиданно для себя так громко расхохотался, что в их сторону повернулись любопытные головы. Впрочем, Натаньел никого вокруг не замечал; он смотрел только на Элизабет.
– Он в самом деле настоящий неотесанный мужлан! – заметил он, недоверчиво качая головой.
Элизабет немного виновато покосилась на сэра Руфуса, который мрачно смотрел на них, сидя в углу.
– Какие мы недобрые…
– По-моему, невозможно быть недобрым к человеку, который провел два часа в обществе красивой девушки и не придумал ничего лучше, как обсуждать с ней достоинства конского навоза, – заметил Натаньел.
Румянец, появившийся на ее щеках, был вызван не только самим танцем. Граф Осборн, по которому втайне вздыхают все присутствующие на званом вечере женщины, только что назвал ее красивой… Ну и что? Пусть до сих пор она успела получить немного комплиментов, но граф, несомненно, повторял до нее то же самое десяткам… и даже сотням других красавиц!
– Не сомневаюсь, мисс Миллер и мисс Ратлидж не страдали от той же участи в вашем обществе, – язвительно парировала она, потому что, вежливо улыбаясь за столом под монотонный голос сэра Руфуса, она слышала, как две названные ею молодые леди то и дело хихикали.
– Будем надеяться, что нет, – поддразнил ее Натаньел, когда они снова сошлись в танце. – Мне, знаете ли, нужно поддерживать свою репутацию!
Конечно, напомнила себе Элизабет. Ему нужно поддерживать сомнительную репутацию дамского угодника, которая ему, несомненно, по душе. Она не сводила с него глаз все время, пока они танцевали, и чувствовала тепло его руки под перчаткой, жаркую мужественность его тела, когда они прижимались друг к другу, и таяла в огне его карих глаз, когда он смотрел на нее.
Она опустила темные ресницы и присела в реверансе.
– Милорд, наверное, на следующую кадриль вы пригласите Летицию?
Натаньелу и в голову не приходило пригласить на танец тетину кузину, разменявшую шестой десяток, которая к тому же терпеть не могла привлекать к себе внимание.
– Зачем мне ее приглашать?
Элизабет озабоченно наморщила лоб:
– Мне показалось, что миссис Уилсон была недовольна, когда мы приготовились к первой фигуре кадрили.
– А! – Натаньел покосился на свою тетку, сидевшую вместе с несколькими другими пожилыми дамами. По натянутой улыбке на лице тети Гертруды он угадал, что она вовсе не слушает, что ей говорят гостьи. Ее стальной взгляд был прикован к племяннику и Элизабет, хотя сейчас они уже не танцевали. – По-моему, будет… благоразумнее пригласить не Летицию, а саму тетю!
Элизабет благосклонно кивнула:
– Не сомневаюсь, ваша тетушка очень обрадуется.
Натаньел поклонился:
– Как и вы – ведь следующую кадриль вы обещали Теннанту! Может быть, он даже расскажет вам, как выращивать тюльпаны или нарциссы.
– Ах, как остроумно, милорд! – хмыкнула Элизабет и ласково улыбнулась подошедшему к ней сэру Руфусу.
– Осборн… – отрывисто произнес тот.
Натаньел надменно поднял брови, поняв, что его откровенно прогоняют. В тот миг он выглядел до кончиков ногтей высокомерным графом Осборном. Его суровый взгляд безжалостно сверлил соперника.
– Берегитесь, Теннант! – негромко проворчал он.
Сэр Руфус даже вздрогнул от неожиданности:
– Что, простите?
Граф расправил плечи и расплылся в очаровательной улыбке:
– Я советовал бы вам поберечься ножек мисс Томпсон; каюсь, во время последней фигуры я нечаянно споткнулся об одну из них.
Мужчины продолжали смотреть друг на друга в упор, глаза в глаза: одни – бледно-голубые и тусклые, другие – карие, лучистые… Казалось, ни один не собирался уступать в этой безмолвной схватке.
– Сэр Руфус, мне хочется пить, может быть, перед танцами выпьем прохладительного? – Рассудительный тон Элизабет немного разрядил обстановку. Она повернулась к Натаньелу и решительно продолжала: – А вы, милорд, кажется, собирались на следующий танец пригласить свою тетушку?
О да, Натаньел многое собирался сделать и многого хотел. Например, у него руки чесались врезать правым хуком в напыщенный подбородок одного из тетиных гостей!
Вместо этого он обернулся к Элизабет и взял ее руку в свои.
– Мы с вами еще увидимся позже, – обещал он, поднося ее руку к губам и целуя ее в ладонь.
С напускным равнодушием Элизабет выдернула руку, но при этом продолжала искоса следить за графом. Отойдя от них, Натаньел тут же направился к своей тетушке. Рука под кружевной перчаткой горела в том месте, где ее коснулись его губы; он словно обжег ее огнем! Элизабет понимала: граф нарочно хотел подразнить сэра Руфуса. Но почему же она так трепещет? Натаньел Торн – опытный сердцеед и дамский угодник; он флиртует просто по привычке. Она не должна, не имеет права так реагировать на его прикосновения!
Девушка улыбнулась своему мрачному поклоннику:
– До чего же граф назойлив!
От этих слов сэр Руфус заметно повеселел:
– Рад слышать, что вы разделяете мое мнение по этому вопросу.
Они направились туда, где в просторном коридоре были накрыты столы с закусками и напитками. Элизабет взяла у своего кавалера бокал с пуншем и отпила глоток. Затем она попросила:
– Пожалуйста, повторите, как вам удалось вырастить такой красивый сорт белых роз, который вы назвали «Чистота».
– Ага! – Сэр Руфус просиял. – Итак…
Элизабет еще раз мысленно поблагодарила свою сестру Каролину за полезный совет, а сэр Руфус углубился в пространные объяснения. Оказывается, давняя любовь к розам побудила его вырастить совершенно новый сорт. Во время его рассказа Элизабет могла улыбаться и время от времени кивать, потому что слушала повествование о розах уже во второй раз за вечер.
Жаль, но избежать танца с сэром Руфусом ей не удалось, и они присоединились к другим дамам и кавалерам в третьей фигуре кадрили. Сэр Руфус оказался опытным, хотя и не слишком ловким танцором. Элизабет совсем не становилось легче оттого, что кавалеры менялись, потому что время от времени ей приходилось оказываться напротив элегантного и грациозного лорда Торна. Она с облегчением вздохнула, когда танец закончился, но на следующий ее тут же пригласил мистер Эймори, за которым последовал виконт Ратлидж, необычайно обаятельный вдовец, разменявший шестой десяток. Виконт весьма увлекательно рассказывал ей о Девоншире и о своей должности магистрата. Рассказы из судебной практики Элизабет казались куда интереснее, чем повествование о розах сэра Руфуса. И еще больше Элизабет обрадовалась, заметив, что Натаньел Торн пригласил мисс Ратлидж, а сэр Руфус – миссис Уилсон. К счастью, в последней фигуре дамы и кавалеры почти не менялись. Элизабет решила, что для одного вечера хватит с нее общества и графа, и сэра Руфуса!
Интересные рассказы виконта Ратлиджа пришлись ей настолько по вкусу, что, когда фигура подошла к концу, она охотно приняла приглашение своего кавалера освежиться и взяла его под руку. Затем виконт пошел за пуншем и…
– Похоже, вы завоевали восхищение еще одного пожилого поклонника!
Элизабет стояла в углу, ожидая виконта Ратлиджа, который нес бокалы с пуншем. Она лишь закрыла глаза, услышав тихие слова ужасного графа Осборна. Он подошел так близко к ней, что она почувствовала, как его теплое дыхание ерошит завитки волос у нее на затылке…
