Текст книги "Дорога в Мальхару или За первого встречного (СИ)"

Автор книги: Кендл Анаста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Анаста Кендл Александровна
Дорога в Мальхару или За первого встречного

Королевский бал-маскарад Димелисса был в самом разгаре. Около сотни принцев, графов, князей и других именитых гостей, достойных появиться во дворце, вместе со своими сынами собрались в честь младшей дочери короля Экливены, которой сегодня исполнялось восемнадцать лет – наступало совершеннолетие. На таких балах, устраиваемых в честь дней рождения принцесс, родители решали судьбы своих дочерей, пытаясь удачно и без обид выдать их замуж.

Её величество королева Жандериана не разделяла общего веселья, царившего на празднике. Эта миловидная черноволосая женщина тридцати пяти лет, была не прочь потанцевать хотя бы со своим мужем, но её беспокоило одно важное обстоятельство. Она ждала гостей из Совета Старейшин, которые должны были прийти с минуты на минуту.

В глубине души королева надеялась, что эти строжайшие блюстители закона и традиций не придут. Дело касалось замужества её дочери.

С древних времён существовала традиция, согласно которой каждая десятая принцесса из королевской династии должна была выйти замуж за первого неженатого юношу, встреченного её матерью.

Вот что удручало Жандериану. До этого она выдала двух своих дочерей. Ещё раньше вышли замуж две сестры нынешнего короля – уже четыре принцессы нашли мужа. А ещё три сестры отца правителя были удачно выданы – получается восемь принцесс. Ещё двоюродная бабушка отца именинницы – девятая принцесса. Старшая сестра этой бабушки вышла замуж по традиции, за первого встречного. Пришёл черёд Экливены.

Жандериана не хотела этого. Она желала, чтобы муж её дочери удовлетворял желание сердца невесты и королевской казны. В этом случае подходил бы больше какой-нибудь молодой красивый граф или принц, а на улице можно встретить кого угодно – от зажиточных горожан и тех же титулованных сынков, выстраивающихся в очередь за принцессой, до пьяных бродяг, мелких воришек и грубых лавочников с извозчиками, бесцельно бродящих по городу. И не всегда этот претендент в женихи бывает красавцем. Тем более, если Экливена выйдет замуж за простолюдина, она потеряет титул.

Королева горестно вздохнула и покосилась на свою дочь. Та в честь праздника оделась красиво, хотя и не слишком роскошно – красное шёлковое платье на тонких бретелях легко струилось до пола. Экливене не были в тягость затянутые корсеты, и сейчас она свободно порхала в танце с очередным кавалером. Но принцесса не признавала пышных юбок, и нынешнее платье было почти что облегающим. Прикреплённая к краю правой бретели синяя мантия так же легко спадала сзади, по спирали скользя по талии и стелясь по паркету. Густые светло-русые волнистые волосы были распущены, а сине-красная маска скрывала её щёки, брови и нос, открывая скулы, тонкие губы и белый, незакрытый чёлкой, лоб. Сама королева выбрала наряд в зелёных тонах: на ней было изумрудное шёлковое платье с не туго затянутым корсетом, тёмно-зелёная маска, окаймлённая позолоченной тесёмкой, уходящей за уши и прячущейся под высокой причёской, скрывала лишь нос и брови.

Какой-то статный юноша галантно поцеловал принцессе руку. Жандериана знала этого человека – сын известного иностранного графа, человека честного, богатого, доброго. Парень внешне пошёл в своего отца. Может, и сердце такое же. Экливена смотрит с интересом. Неплохая пара бы получилась. Только бы Старейшины не пришли...

В ответ её мыслям, руша все надежды, в бальный зал перенеслись несколько бородатых стариков в мантиях магистров и несколько юношей в костюмах пажей. Все присутствующие почтительно поклонились магам-хранителям Димелисса. Те отвечали важными кивками головы и чинно проходили к королеве. Та учтиво склонилась перед ними.

– Ваше величество,– без всяких предисловий начал один из новоявленных гостей,– Простите, что портим вам праздник, но мы хотели бы напомнить вам о традиции...

– Я помню, господин магистр,– Жандериана склонила голову, в её голосе читалась жалость и смирение,– неужели это так важно...

– Важно,– отрезал Старейшина твёрдым, не принимающим никакие протесты голосом,– Хочу напомнить вам – эта традиция была объявлена, чтобы показать народу шанс на право быть членом королевской семьи!

– Я понимаю...– голова королевы непроизвольно вжималась в плечи.

– Так извольте отдать дань традициям!

Жандериана поклонилась хранителям и ушла вместе с ними из зала.

Их сборы были недолгими. Надев тёплую накидку – на улице было прохладно, осень уже сдавала свои права зиме – королева вышла через чёрный выход за дворцовую стену в сопровождении двух Старейшин и двух стражников. Её взору предстала полупустая невзрачная городская улочка.

День для Брайдса не задался с утра. Проснулся он от окатившей его ледяной водой из большой лужи старой телеги, и ещё долго жался в своей нише под стенами каменного дома. Потом, чуть перестав трястись от холода наступающего утра, бродяга встал и поплёлся в сторону базарной площади. Ему, как и в прошлые дни, надо было найти хотя бы дешёвую, на один день, работёнку. Физической силой он не был обделён, но не имел никакой, кроме военной, квалификации, что предполагало лишь чёрную работу за гроши. Но и на такую работу его брали неохотно – очень подозрительно выглядел загорелый парень с необычными синими волосами и очень сильно развитой мускулатурой. К тому же никто не знал, откуда он и как попал в Димелисс. И Брайдс понимал их опасения – у него была довольно-таки тёмная история.

Через час проснулся отступивший, было, голод – он мучил бродягу уже несколько дней. А в карманах не было даже захудалой монеты. Брайдсу срочно надо было заработать, пусть немного, чтобы хоть чем-то позавтракать или, скорее всего, поужинать, если удастся.

Взошедшее солнце не прогревало уже воздух, как раньше, поэтому Брайдс не смог окончательно согреться. Ну, он привык к таким испытаниям, ничего, прорвётся. Помощь какому-то богатому предпринимателю загрузить товар на телегу за час не принесла больших доходов – не хватало и на то, чтобы хоть ненадолго успокоить ворчащий желудок. Занятия попрошайничеством также не принесли пользы – на больших улицах и площадях была охрана, не одобрявшая подобные занятия, а на узких переулочках людей мало – много не насобираешь.

Солнце садилось, покрывая золотом крыши. Становилось прохладнее. В честь праздника – дня рождения принцессы – народу устроили гуляния, на центральной площади рабочего района развели большой костёр. Брайдс тоже был на этой площади, ведь костёр был единственным средством согреться.

Вокруг площади стояли лотки с разнообразной закуской, мясом, фруктами, перевозные пекарни выставили многим покупателям весь свой товар. Здесь вечером торговля только начиналась, пользуясь спросом стекающегося на праздник народа. Щекочущие ноздри ароматы разносились по площади, и измученный голодом Брайдс не выдержал – ему очень хотелось есть.

Продавец-пекарь из ближайшей пекарни заметил, как бродяга сцапал один из предложенных покупателям пирожков и бросился наутёк в подворотню. Толстый мужик закричал не своим голосом, и в указанную им сторону понеслось несколько мужиков и стражников, патрулирующих у столь большого скопления народа.

Брайдс не успел насладиться стащенным сокровищем. Его поймали в следующем переулке и побили. Бывший телохранитель был сильнее этих людей, но они превосходили его количеством, а он сильно устал из-за бессмысленных скитаний, поэтому еле отбился от напавших. В последний момент ему удалось сбежать от стражи, пытавшейся повязать его, и он мчался по улице со всех ног, ближе к центру города.

Отчаяние придавало ему сил, но мешала усталость и последствия побоев. Его и поймали бы, к тому же Брайдс заплетающимися ногами споткнулся о камень и кубарем полетел вперёд. Но полёт по мостовой остановила чья-то рука. Последнее, что запомнил бродяга – женщина в дорогом зелёном платье. И всё. Сознание померкло.

Старейшины не имели права указывать направление королеве. Поэтому Жандериана мудро решила идти не по улице в центр рабочего района, к собранию простолюдинов, а, пройдя вдоль дворцовой стены, выйти на центральный проспект, к главным воротам. Там её наверняка уже поджидали богатые и титулованные горожане, а также покинувшие бал графы, князья и принцы, узнавшие о традиции.

Лелея надежду найти жениха из того окружения, королева повернулась было в сторону деревьев, облепивших стену, сквозь которые она собиралась пройти. Но сзади послышался шум. Жандериана оглянулась. Какой-то человек бежал к воротам. Потом он запнулся о камень и покатился к ней, елозя носом по брусчатке. Ещё чуть-чуть, и он бы расшиб голову об стену. Женщина с детства не переносила вида чужой боли, и это сыграло с ней роковую шутку. Она подбежала к нему и попыталась остановить. Он рухнул ей под ноги, коснувшись её туфли. А потом женщина ужаснулась, поняв, что всё это значит. Вслед за ним, гремя алебардами, неслись стражники.

– Ваше величество,– воскликнул один из них,– Этот человек... Он вор! Этот грязный бродяга осмелился стащить....

Королева беспомощно оглянулась на стоящих позади неё старейшин. Те кивнули, мол, раз вы коснулись, то всё, это муж принцессы.

– Это уже не важно,– стараясь выглядеть царственно, произнесла Жандериана,– Помогите мне донести его до дворца!

Охранники переглянулись, ослушаться приказа они не посмели.

Пока парня несли во дворец, королева смогла рассмотреть его: ему было около двадцати четырёх лет, чуть выше среднего роста, до безобразия накачан, около метра в плечах, массивная шея. Волосы необычного перламутрово-синего цвета, острижены неровно – от макушки они спадали до плеч, на висках длина прядей варьировалась от подбородка до середины шеи, чёлка, лезущая в глаза, торчала во все стороны. Он был бос, из одежды – только грязно-коричневые шаровары, на одной штанине была заплата. Торс обнажён, взгляд сразу падал на его каменный, накаченный долгими тренировками пресс. На подбородке незнакомца выступала небольшая щетина, из-под носа пробивались тонкие усики.

Что ж, лицо у него хотя бы приятное, если бы не эта щетина.... Жандериана прикусила губу. Так хотелось, чтобы её дочери достался какой-нибудь добропорядочный титулованный муж, а тут. Если верить страже – это бродяга. А ни один уважающий себя принц не будет расхаживать в таком виде. Тем более такое телосложение присуще какому-нибудь солдату. Оставалось надеяться, что ведёт он себя прилично, и не будет обижать Экливену без повода.

Лелея в своей голове такие мысли, женщина шла вслед за слугами, пытающимися донести неподъёмное тело до ближайшей гостевой комнаты. Вскоре им удалось это сделать, и вот уже не знающий о своём положении жених лежал в уютной комнатке на кровати, застеленной белой простынёй. Слуги, выполнившие приказ, ушли, на смену им вошёл король. За ним, не снимая маску, в комнату вбежала Экливена. Она весело улыбалась, а глаза сверкали неподдельным интересом, но радостный взгляд, упав на того, кого привела ей мать, сразу померк.

– Мам? Кто он? Это мой будущий муж?– принцесса удивлённо посмотрела на свою маму.

– Да, дорогая. Я очень сожалею, но это твой будущий муж. А как ты догадалась?– сказала Жандериана, посмотрев на свою девочку, которую так не хотелось отдавать замуж за этого... бродягу.

– О, мама, ты думала, я не слышала о том, что ты сказала Старейшинам на балу?! Я изучала традиции и историю королевской семьи Димелисса. И я понимаю, что я десятая принцесса. Ты должна была выдать меня за первого встреченного тобой человека. Но почему ты не встретила более представительного жениха?– Экливена усмехнулась. Сказать по правде, претензий она выставлять не собиралась, но согласитесь, хочется выйти замуж за кого-нибудь более порядочного. Девушка кинула взгляд на будущего супруга. Судя по его внешнему виду, синякам и ссадинам, порядочным назвать его не представлялось возможным.

– Прости. Это был несчастный случай...– Жандериана застенчиво улыбнулась. Она почувствовала сильное раскаяние перед дочерью.

– О, мама,– принцесса громко засмеялась. Это получилось немного натянуто, смех явно был саркастическим,– Я не виню тебя. Однако я совсем не рада тому факту, что мне придётся жить вот...с этим,– девушка брезгливо скривила губки, бросив взгляд на Брайдса.

В комнату уже начали входить Старейшины, наблюдая за диалогом со стороны будущей невесты и её матери.

– Хватит болтать!– старый король сердито прикрикнул на свою жену и дочь. Ему не понравился лежащий сейчас перед ним парень ещё когда его принесли в эту комнату,– Смотрите! Он просыпается!

Брайдс открыл свои глаза и не поверил им. Он точно помнил, что потерял сознание на маленькой улочке у задних ворот дворца прежде чем его взяла стража. Но это место явно не было тюрьмой, а умереть он не мог – телохранители очень живучие...

В комнате было много людей: женщина с девушкой лет восемнадцати; старый мужчина в дорогих одеждах с мехами, шёлком, бархатом и драгоценными камнями; несколько древних стариков с длинными бородами. Брайдс не знал их, хотя женщина явно мелькнула в сознании там, перед воротами. Он не понимал, что все они от него хотят.

– Где я?– требовательно поинтересовался бродяга.

– Ты в королевском дворце,– ответила ему женщина.

– И что я тут делаю?– последовал весьма логичный вопрос. Действительно, что от него понадобилось во дворце? Уж не решили они устроить ему суд высшей инстанции за кражу несчастного пирожка?!

– Лежишь в одной из комнат,– решила поиграть в Леди Очевидность недовольная Экливена. Этот парень испортил своим появлением весь её праздник, а ещё задаёт банальные вопросы!

– Это понятно, но почему именно во дворце, а не в тюрьме, например? Если вспомнить всё произошедшее этим вечером, я должен был оказаться там, верно?

Один из старичков, внимательно слушавших речь парня, поднял руку, и все подняли на него глаза: король, собиравшийся что-то ответить жениху, замолк, так же как и сам Брайдс, хотя он мало представлял, с кем имеет дело.

Тряся седой головой, Старейшина начал:

– Я думаю, мы должны объяснить вам, что произошло. Сегодня день рождения принцессы Экливены, ей исполняется восемнадцать лет. По традиции, она должна выйти замуж за первого встречного, который коснётся её матери за воротами замка. Радуйтесь, молодой человек, вам выпала великая честь: вы станете мужем её высочества!

От такого заявления Брайдс на мгновение потерял дар речи. В глазах его читалось удивление и негодование.

– Э, а меня вы спросили?!– поняв, наконец, смысл этих слов, возмущённо воскликнул он, опершись на локоть,– Может, я не хочу жениться!

– Ты не один такой. Ни моего мнения, ни мнения моей матери не спрашивали. Но свадьба должна быть обязательно – это традиция!– всплеснула руками Экливена.

– Как ваше имя, молодой человек? Кто вы?– всё так же официально, протяжно-старческим тоном мудреца спросил Старейшина.

– Брайдс, бывший раб-телохранитель графа Мальхарского, – юноша сел на кровати, тряхнул своими синими волосами. Раз уж ему предстоит быть супругом принцессы, то определённо стоит хотя бы раскрыть её родителям и ей в том числе своё положение в обществе. Хотя сам бродяга предпочёл бы этого не делать.

– То есть ты ещё и раб!?– со злостью вперемешку с отчаянием воскликнул король,– Час от часу не легче!

– Успокойся, отец,– девушка похлопала его по плечу, хотя сама была разозлена не меньше, просто не хотелось ей сейчас драки и кровопролития,– я бы и так лишилась титула...

– Да я спокоен!– раздражённо ответил мужчина,– но мне жаль тебя, дорогая.

– Время десять вечера. Вы должны публично представить жениха народу, пока все не разъехались,– заметил другой Старейшина, до этого стоявший в сторонке.

– В таком виде?– удивлённо подняла брови Жандериана.

– Времени не так много. Я думаю, принцесса сможет украсить своё платье довольно быстро, а Брайдс может выйти и так. Обряд бракосочетания не продлится долго,– развёл руками отец принцессы.

– Быстро украсить платье? Это как?– удивлённо воскликнул Брайдс, вставая. Он уже ожидал, что сейчас Экливена достанет откуда-то украшения и нитку с иголкой.

– Вот так!– хмыкнула девушка. Она закрыла глаза и плавно взмахнула правой рукой, почти касаясь линии талии, шеи, маски, виска. Ладонь этой руки засияла, а с подола платья поползли наверх, красиво искрясь, завитки, вышитые золотой и серебряной канителью. Кое-где на алом фоне шёлковой основы стали поблёскивать жемчужины. Дойдя до верха платья, вышивка превратилась в тонкие серебряные паутинки, которые разбежались по груди, плечам, доставали до шеи, создавая такой ажурный воротник, усеянный небольшими алыми розочками. Зачёсанные назад длинные волосы стянула серебристая спираль, украшенная такими же розами и жемчужинами.

Принцесса отстегнула накидку – она ей больше не понадобится – и сняла маску. Теперь она предстала перед всеми во всей красе.

Брайдс ахнул. Теперь он понял, какую чудесную супругу послала ему судьба. А Экливена протянула ему руку и галантно пригласила пройти в бальный зал.

Бывший бродяга взял её нежную холёную белую ручку в свою широкую грубую, обветренную руку и нерешительно побрёл вслед за изящно плывущей по коридорам невестой. За ними шли остальные свидетели встречи принцессы с будущим женихом.

Обряд бракосочетания прошёл быстро. Народу официально представили мужа принцессы, на что публика отреагировала скупыми аплодисментами, старательно пряча недовольство избранником девушки. Отличительная особенность аристократии – простой народ давно бы разорвал на куски неугодную личность. Потом главный магистр из Совета Старейшин плотно прижал свою ладонь к правому плечу Брайдса, и тот чуть не взвыл от боли – ладонь как будто что-то выжигала у него на коже. Однако через минуту эта же ладонь лежала на плече принцессы. Парень посмотрел на своё плечо – там красовалась бледно-розовая татуировка с очень сложным узором, в котором переплелись герб Димелисса – знак королевской династии – и клеймо раба из Мальхары. На плече Экливены появился такой же узор.

После выставления знаков брачной связи на молодожёнах, другой Старейшина, магистр Ренделиан, личный учитель принцессы, сделал объявление, согласно которому леди Экливена лишалась титула принцессы и соответствующих этому статусу привилегий и обретала статус простой горожанки. Также Брайдс становился теперь свободным гражданином.

Но новоиспечённым супругам уже было всё равно. Их вывели из зала. За дверью Экливена лицом к лицу столкнулась со своей матерью. Лицо королевы Жандерианы было озабоченным...

– Дочь,– обратилась она к принцессе,– Нам надо поговорить. Жду тебя в своей комнате.

И поспешила куда-то, откуда её окликнули.

Девушка пожала плечами и крикнула:

– Шеллия!

Из коридора вынырнула служанка в розовом платье с белым передником и голубой косынкой на голове.

– Вы звали?– подобострастно кланяясь, спросила она.

– Шеллия,– приказала бывшая принцесса девушке,– Отведи Брайдса в мою комнату и принеси ужин для него и чай с пирожными для нас обоих!

– Слушаюсь, ваше величество,– низко поклонилась служанка и вдруг спохватилась,– ой, то есть леди Экливена.

– Успокойся, можешь называть меня как хочешь. Брайдс,– обратилась к жениху Экливена,– иди в мою комнату, тебя отведут. Я приказала подать тебе ужин. Жди, я скоро вернусь.

Парень со служанкой отправились в сторону покоев принцессы, а сама невеста направилась в материнский кабинет.

Жандериана стояла лицом к окну, скрестив руки на груди и невидящим взором уставившись сквозь решётку оконной рамы. Громко постучав, вошла дочь.

– Ты хотела видеть меня, мама?– раздался в тишине голос.

– Да, заходи, Экливена.

– Что-то не так?

– Этот человек – чужестранец,– задёрнув штору, женщина повернулась лицом к девушке.

– Ну, я это поняла,– пожав плечами, отвечала бывшая принцесса,– Я догадалась, что Мальхара – не часть Димелисса.

– Да я не об этом,– досадливо махнула рукой королева,– По закону, ты должна представиться его родным. А его родные, естественно, в далёкой жаркой Мальхаре! И ты должна будешь проделать со своим мужем путь до этого графства, чтобы там тебя засвидетельствовали как жену Брайдса.

– Так значит, я отправлюсь в путешествие!– Экливена чуть улыбнулась. Она любила путешествовать, ведь в путешествиях встречаются приключения, а приключения – не унылая скука однообразных дней во дворце. Но это было единственным, что порадовало девушку в скоропалительном замужестве.

– Да, милая,– горько вздохнула Жандериана,– завтра утром карета будет запряжена.

– А чего так быстро-то? Мы и собраться не успеем!– возмущённо воскликнула девушка.

– Твой отец сказал, что не собирается больше видеть лицо этого бродяги. Слуга соберёт всё необходимое, и завтра ты должна будешь уехать.

– Ладно...– задумчиво протянула Экливена. Что ж, и из этого можно вытянуть какую-то пользу,– Это всё?

– Да. Ступай к себе, отдыхай... Спокойной ночи,– королева в знак прощания взмахнула рукой.

– Спокойной ночи, мама,– бывшая принцесса присела в реверансе и зашагала в свою спальню.

Брайдса привели в комнату. Он с первого взгляда заметил, что своей силой девочка пользовалась не только для украшения платьев: и стены, и пол, и потолок, и мебель были украшены похожими завитушками. Пройдя по дорогому скользкому паркету, по расстеленному у кровати очень мягкому пёстрому ковру, бывший бродяга сел на постель, состоящую из шёлковых мягких подушек, такой же мягкой перины и бархатного красного покрывала. Сверху свисал собранный у украшенных серебряными спиралями деревянных столбиков синий балдахин с рюшами по краям, что придавало кровати особую роскошь.

Теперь можно было оценить нанесённые организму за этот день повреждения. Всё тело ныло от побоев и падения на мостовую. Желудок очнулся, ещё когда Экливена сообщила своему супругу об ужине. Теперь его стон был просто нестерпимым. Брайдс уже не помнил, когда нормально ел в последний раз. И теперь, когда ему напомнили об этом, есть захотелось неимоверно. Но зато через несколько минут эта проблема исчезнет.

Через несколько минут вошла служанка с подносом. Это была уже не Шеллия, а другая девушка, но одета она была в такое же платье с передником и косынкой. Парень очень удивился этому обстоятельству: на его родине рабы и рабыни работали в чём угодно, что у них было. А здесь же слуги носили одинаковую форму, всё выглядело ухоженно, и, не зная, можно было спутать уборщицу с какой-нибудь посетительницей среднего достатка.

– Вы чего так смотрите?– застенчиво улыбнулась, как улыбаются простолюдинки, служанка, поймав на себе взгляд мужа госпожи.

– Да так,– Брайдс замялся,– меня удивило то, что у вас у всех одинаковые платья. Вы и работаете в этом?

– Ой, что вы!– рассмеялась служанка,– это парадное. Но в остальном вы правы – мы носим одинаковую форму одежды.

– Но зачем?– недоумевал Мальхарский телохранитель,– Зачем лишние расходы казне? Ведь одежда тоже треплется, а значит, её нужно чинить, менять, и это для многих людей. У нас в Мальхаре рабы ходят, в чём хотят, и не волнуются по поводу формы!

– Да что вы говорите!– покачала головой девушка,– внешний вид прислуги – вид всего дворца. Согласитесь, гостю приятнее глядеть, когда всё аккуратно, организованно. А если у кого одёжи хорошей нет? Выставлять напоказ замарашку? Нет, сударь, это будет ох как некрасиво! Ой, да что это я! Заболтала вас, простите,– служанка, спохватившись, поставила поднос на прикроватный столик,– Ешьте на здоровье! А я покину вас.

И, поклонившись, удалилась из спальни, оставив Брайдса наедине с едой. Взглянув на это великолепие, он чуть слюной не захлебнулся: перед ним на фарфоровых тарелках лежали несколько видов овощных салатов, жареная рыба с дольками лимона и кедровыми орехами, кусок жареного мяса.

Сев поближе к краю кровати, новоиспечённый жених по-восточному скрестил ноги и, пренебрегая выложенными на подносе ложками, вилками и ножами разных видов, начал есть руками, как обычно делал у себя в Мальхаре.

Граф Мальхарский не особенно баловал своего телохранителя, несмотря на всю симпатию к любимому рабу. Брайдс не пробовал никогда таких яств, что сейчас поглощал, сидя на непривычно мягкой кровати. Господин Агат считал, что телохранители не должны знать излишеств в еде, так как это портит фигуру и отражается на физических данных. А роскошь и мягкие постели притупляют бдительность солдата.

В комнату вошла Экливена. Она была немного задумчива и расстроена. Девушка безразлично, как на существо, на которое не стоит обращать много внимания, глянула на него и села на стул, стоявший рядом с кроватью. Брайдс заметил её и поднял голову, ожидая, что его супруга сейчас что-то скажет. Та сидела, надувшись, недовольно глядя на него.

– Что-то не так?– удивился парень.

– Ничего !– резко ответила Экливена и добавила, столь же жёстко,– ешь, давай, а то скоро ещё чай принесут.

Брайдс почему-то обиделся. Он не привык к такой жёсткости со стороны женщин, но в Димелиссе были другие понятия о правах прекрасной половины человечества. Однако бывший телохранитель не стал возражать – ему хотелось лишь поесть поскорее, а не убивать время на ссору. Тем более что, как ему показалось, этих ссор будет ещё предостаточно: девушка явно не была рада подаренной ей судьбой паре.

Вскоре дверь отворилась вновь, и в комнату вошла Шеллия, неся в руках другой поднос. Парень к тому моменту успел наесться, и вскоре остатки ужина унесли, а на тумбочке красовались две фарфоровые чашечки и блюдце с множеством разновидных пирожных. Брайдс впервые видел такое обилие крема, ягод, джемов, пестрящих разными цветами, усыпанных шоколадом и имеющих столько причудливых форм.

Экливена со странной смесью интереса и раздражения наблюдала за реакцией жениха. Тот слизнул кремовую розочку с одного пирожного, потом откусил от него половину и в конце концов съел полностью.

– Нравится?– поинтересовалась девушка.

– Необычно, но вкусно,– пробурчал Брайдс с набитым ртом.

Бывшая принцесса изящно подхватила двумя пальчиками лакомство, осторожно откусила часть от него, запила чаем. Потом откусила ещё, уже быстрее. Вскоре она просто набросилась на сладости, не забывая при этом о манерах. Это было не удивительно – в семейных кругах Экливена славилась как большая сладкоежка. Но она не выходила за рамки приличий, чтобы не терять достоинства королевской дочки.

А у Брайдса к концу чаепития весь подбородок был в креме. Он не привык к таким сладким и пышным десертам и чувствовал себя неловко перед невестой. Та, взглянув на него, прыснула со смеху. Это был какой-то горький смех, будто говорящий "И вот с этим мне придётся жить!"

– Чего тут смешного?– обиженно выдал Брайдс, вытирая липкий подбородок,– мы с тобой из разных стран с разными обычаями. Тебе придётся отправляться за мной туда, откуда я пришёл к вам, так знай: там ты и часу не протянешь!

– А я не собиралась никуда ехать!– в ответ ему огрызнулась Экливена,– И зачем ты появился там перед моей матерью!? Откуда ты взялся на мою голову?!

– Между прочим, свадьба не входила в мои планы!– парень повысил голос. Он привык, что девушки всегда подчинялись мужчинам, а эта особа явно не была образцом послушной жены,– Ты для меня стала лишь обузой, из-за которой я должен возвращаться туда, откуда пришёл и куда идти вообще не собирался!

– Так почему же ты позволил этому случиться?– бывшая принцесса перешла на крик,– Тебе что, было трудно НЕ оказаться на той улице?! Что ты вообще там забыл?

– Ты не знаешь, о чём говоришь, женщина!– Брайдс не был вспыльчивым человеком, к тому же его обучали контролировать свой гонор и поступки. Но нервы уже не выдерживали напор негативных впечатлений от этого дня, к тому же, раз супругам придётся жить вместе, стоило приструнить заносчивую девицу,– Меня гнали в этом направлении, и я не мог поступить иначе! Я вообще не знал о том, что твоя мать окажется в это время в этом месте.

– Не повышай на меня голос!– Экливена в запале топнула ногой,– Не ты здесь командуешь!

– Как это не я!– брошенная девушкой фраза поначалу поставила супруга в ступор, но потом он заговорил с ещё большей волной возмущения и негодования,– Ты – моя жена и должна подчиняться мне! Муж – глава семьи господин своей жены!

На самом деле в Мальхаре так всегда и поступали, но там это было так принято – мужчина любит женщину, а та делает всё, чтобы ублажить его. Но ни муж не должен требовать повиновения, ни жена – любви. Если каждый из них выполнял свои "обязанности", то семейный быт налаживался сам собой. Но в пылу ссоры Брайдс забыл о последнем моменте. Его можно было простить – парень оказался в совершенно необычных для него условиях, рядом с женой, воспитанной по другим обычаям.

– Ты – мой господин!– Экливена расхохоталась,– Не смеши меня! Я – принцесса, а ты – бродяга и раб! И кто теперь подчиняться должен, а?

– Ты упускаешь одну деталь,– парень перестал кричать, и сказал нормальным голосом,– Мы с тобой теперь на одном уровне: я лишил тебя титула принцессы, а ты принесла мне свободу. Хотя, если честно, мне и рабом неплохо жилось.

И тут Брайдс покривил душой, сказав, что социальный статус у них обоих одинаков: по здешним устоям это было верно, но в Мальхаре народ уделял больше внимания кровному родству, нежели официальным документам, хотя на семейные отношения это ни капли не влияло, даже если жена – дочь короля, а муж – сын рабыни.

Они препирались недолго. Экливене захотелось спать, и она потихоньку остыла. Брайдс утих сразу же, как только прекратился поток упрёков на него с её стороны. Он уже раскаивался в том, что так грубо разговаривал с женой: они только-только поженились, а он уже позволил случиться семейной разборке. Терпимей надо быть, терпимей – вот что он вынес из этой ссоры.

Хотя они всё ещё оставались кровными врагами, спать им пришлось вместе, на одной постели – больше в покоях Экливены заснуть было негде.

Лежать в кровати, накрытым тёплым покрывалом, было приятно, особенно Брайдсу, который за этот день и холодной водой был облит, и долго мёрз на ветру, и к мостовой приложился. Теплота одеяла и мягкость перин всё компенсировали. А тем более под боком сопело хрупкое нежное существо под названием жена. Брайдс знал, что завтра им предстоит отправиться в путешествие, и уже поклялся защищать её от всех невзгод. Пусть спутница жизни досталась ему достаточно вздорная, но, кто знает, может когда-нибудь она полюбит его.

Утро началось со счастливого лучика, скользнувшего на нос парню. Тот проснулся и долго не хотел вставать – ему было тепло и приятно, мягкие перины ничуть не тревожили полученных вчерашним вечером ран. Однако Брайдс заметил, что супруги уже нет в постели. Вспомнив вчерашнюю клятву, данную самому себе, парень подскочил на месте. Теперь он – муж, а значит, верный телохранитель и защитник, а телохранителям не пристало нежиться в мягких кроватях, они должны быть всегда бдительными и закалёнными, а мягкотелость присуща лишь благородным дамочкам.