Текст книги "Аромат книг"

Автор книги: Кай Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава третья

Мерси как раз хотела наклониться и поднять напуганное оригами, когда сверху, с края колодца, послышался металлический лязг.

Она подняла голову и увидела ножницы.

Мадам Ксу отступила на шаг от колодца. Там, где она только что стояла, теперь «маршировали» сверкающие скрещенные лезвия. Мерси насчитала шесть двигавшихся ножниц, переставлявших свои концы по земле, словно ноги. Каждые ножницы были высотой примерно тридцать сантиметров. Они маршировали, тихо поскрипывая и полязгивая, словно где-то неподалёку занимался своим ремеслом точильщик, и в конце концов застыли, расположившись полукругом на краю колодца, словно шестеро металлических солдатиков. По-видимому, мадам Ксу могла мысленно управлять ножницами – стоя на месте, они нетерпеливо постукивали концами по каменному полу в ожидании её указаний.

– Не смейте! – вскричала Мерси, однако резкий тон китаянки заглушил её слова.

Шесть ножниц одновременно шагнули вперёд, за край колодца, и полетели вертикально вниз. Концы ножниц вонзились в засохшую грязь рядом с ней на расстоянии пальца; Мерси, ахнув, отпрыгнула назад. Подёргиваясь, ножницы вытащили свои конечности из земли и встали полукругом теперь уже рядом с несчастной бумажной ящерицей. Она испуганно припала к земле, в последний раз подняла к Мерси свою острую головку и наконец с тихим шелестом поникла. Прежде чем Мерси успела вмешаться, ножницы набросились на ящерку; совсем рядом с Мерси их лезвия слились в лязгающий вихрь, в котором невозможно было различить отдельные движения. Во все стороны полетела бумага, и в следующую секунду от оригами осталась лишь кучка обрезков.

Мерси размахнулась и изо всех сил саданула ногой ближайшие к ней ножницы так, что они отлетели к стене и от удара развалились на две половинки. Пять оставшихся ножниц развернулись к Мерси, которая в свою очередь немедленно вытянула из кармана свою сердечную книгу и приготовилась расщепить страничное сердце.

Глаза девочки уже давно привыкли к темноте колодца, однако для того, чтобы распознать, что её провели, Мерси не требовался свет: её сердечную книгу подменили. Она держала в руках томик, страницы которого покрывали китайские иероглифы. Мерси показалось, что сверху послышался издевательский смешок, однако, когда она с ненавистью взглянула туда, она встретилась лишь с непроницаемым и невозмутимым лицом старухи-китаянки.

Мадам Ксу тоже держала в руках книгу – небольшой тонкий томик с потрёпанным корешком. Она раскрыла его и прочитала вслух название:

– «Наставления Мамаши-из-Борделя для молодых распутниц». Несомненно, это в высшей степени поучительное чтение для молодой барышни вроде тебя. В жизни столько всего ещё нужно узнать, не правда ли? Столько глупостей, которых предстоит избежать, столько ошибок.

Мерси хотела воспарить к ней, хотела наконец-то улизнуть из этой грязной дыры, однако без сердечной книги это было едва ли возможно. Кроме того, девочка не могла сосредоточиться, ей не хватало уверенности, которая требовалась для того, чтобы подняться в воздух. Она училась летать под присмотром Валентина на крошечном заднем дворике при книжной лавке, однако сейчас все тонкости полёта вылетели у неё из головы. Сейчас Мерси думала только о том, что мадам Ксу сделает с её сердечной книгой, и это ощущалось так, как если бы старая китаянка приказала отрубить ей правую руку. Библиомант и его сердечная книга составляли единое целое, насильно разделить их было практически равнозначно гибели.

Подошвы грубых башмаков на ногах Мерси почти оторвались от пола, но тут же опустились обратно.

Мадам Ксу обеими руками взялась за раскрытую книгу, как будто хотела разодрать её пополам прямо над головой девочки.

– Ты знаешь, кем была эта Мамаша-из-Борделя?

– Ведьмой. – По лбу Мерси стекал пот, её нижняя губа дрожала. «Только не книгу!» – мысленно кричала девочка, однако пока ещё ей удавалось держать себя в руках и не произносить этого вслух. – Какая-то лондонская ведьма, которая жила в шестнадцатом веке или около того. В конце концов её утащил дьявол.

– Говорят, такое часто случается с ведьмами. Ты веришь в ведьм, малышка?

Краем глаза Мерси заметила, что ножницы двинулись в её сторону.

– Какая разница? В конечном итоге её будут помнить только потому, что её именем назовут какой-нибудь паб.

Китаянка снова захлопнула книгу, но не отложила её: это, несомненно, было недвусмысленной угрозой.

– Мне следовало бы разделаться с тобой прямо сейчас.

Ножницы плотоядно залязгали.

– Однако я должна узнать, кто послал тебя ко мне, – продолжала мадам Ксу. – Если я разрежу тебя на кусочки, как то несчастное существо из бумаги, тот, кто послал тебя, подошлёт вместо тебя кого-то другого. И в следующий раз он, возможно, наймёт не глупых детей, а специалиста, знающего своё дело.

Из трубы на дно колодца плюхнулся солидный ком грязи.

– Я могла бы заставить тебя стоять по горло в грязи и посмотреть, не заговоришь ли ты тогда. Однако это, вероятно, будет пустой тратой времени. Ведь существуют и другие способы развязать тебе язык.

Мерси была невысокого мнения о своём заказчике Птолеми: он был отчаянным скупердяем, и она не сомневалась, что, если люди мадам Ксу навестят его книжную лавку, он немедленно заговорит. И тогда они узнают, что Мерси живёт в доме Валентина, и примутся за него. Всё должно было быть наоборот: она полезла к мадам Ксу, чтобы спасти Валентина, а не чтобы доставить ему неприятности!

– Известно ли тебе, что бумагу, так много значащую для вас, библиомантов, изобрели в Китае? – продолжала Ксу, задавая этот вопрос, как будто ответ на него имел бог весть какое значение.

Мерси покачала головой, хотя, разумеется, она знала об этом. Ей нужно было непременно выиграть время и снова попытаться сосредоточиться. Ксу знала о Гровере и остальных; по всей вероятности, это означало, что Мерси единственная, кто ещё мог вызволить их всех отсюда.

Пот заливал глаза девочки, однако она продолжала стоять, задрав голову, обратив лицо к китаянке и изо всех сил пытаясь не обращать внимание на пять оставшихся ножниц.

– В мире нет и никогда не будет лучшей основы для печатного слова, чем бумага, – продолжала мадам Ксу. – Философские и религиозные концепции, научные идеи – всё это создали и распространили по свету на бумаге. Каждая культура за последние две тысячи лет, смешиваясь с другими культурами и порождая нечто новое, пользовалась бумагой и чернилами. Рецепт изготовления бумаги появился в Китае эпохи династии Хань, потом попал в Аравию и наконец через Испанию проник в Европу. Без изобретателя бумаги Цай Луня не существовало бы ни книг, ни библиомантов, и тебя, вероятно, без него тоже не было на свете.

«Говори-говори», – подумала Мерси, тотчас поймав себя на этой мысли, – даже она мешала ей сосредоточиться. Подошвы девочки вновь оторвались от земли, как вдруг одни из ножниц шагнули вперёд и вонзились ей в ногу. Почувствовав невыносимую боль, Мерси снова опустилась на пол. Мадам Ксу притворилась, что ничего не заметила.

– При этом самое замечательное в книгах – совсем не то, что мы можем прочитать заключённые в них идеи и мысли. Нет, самое замечательное в том, что книги позволяют нам обладать этими идеями и мыслями, как если бы они навсегда остались в нашей собственности. – Высохшая китаянка прижала сердечную книгу Мерси к своей плоской груди. – Книга может занимать в нашей жизни совершенно особенное место. Мы можем листать её, когда захотим, с восхищением наблюдать за тем, как свет падает на страницу, и структура бумаги становится различимой, будь то тонкая и гладкая бумага или шероховатая и неровная. Бумага стоит дороже золота, дороже человеческой жизни. Власть над бумагой означает власть над миром. Ты ведь библиомантка, ты понимаешь, что книга может быть бесценной, не правда ли?

– Не трогайте её! – выкрикнула Мерси, запрокинув голову. Внезапно у неё не осталось сомнений, что тощие руки мадам Ксу способны разорвать сложенную книгу пополам.

Ножницы раздвинулись, отступили к вертикальным каменным стенам и начали карабкаться по ним наверх, как будто на них не действовала сила тяготения. Поравнявшись с лицом Мерси, двое ножниц оттолкнулись и приземлились у неё на плечах, кольнув острыми концами её кожу под простым шерстяным платьем. От колец ножниц, находившихся на уровне ушей девочки, веяло холодной сталью. Третьи ножницы пританцовывали на одной «ноге» перед глазами Мерси, вытянув другую «ногу» практически горизонтально, а острый конец направив прямо в глаз девочки.

– Слепота – главный кошмар библиомантов, – произнесла мадам Ксу. – Ведь чтобы воспользоваться силой библиомантики, тебе нужно прочитать слова страничного сердца. Должно быть, ты отчаянно боишься потерять зрение.

– Я вас не боюсь! – Это была не намеренная ложь, а всего лишь остатки упрямства. Конечно, предполагать, что, владея парой фокусов, она сможет противостоять самой мадам Ксу, являлось верхом самонадеянности.

Китаянка чуть ли не с состраданием покачала головой и щёлкнула в воздухе пальцами. За ней послышались торопливые шаги.

– Наконец-то пришла пора нам познакомиться получше, девочка.

Глава четвёртая

Из обложек «петушиных» книг высовывались длинные шеи, напоминавшие змеиные, на концах которых покачивались безглазые головы с клювами. «Петушиные» книги вопили во всё горло, испуская истошный, пронзительный визг. Их можно было принять за несуразных перчаточных кукол. Филандер хотел схватить одну из них за шею и вытащить из ящика, но, когда он протянул руку, другая «петушиная» книга немедленно выставила клюв в его сторону и со всей силы клюнула его в палец. Чертыхнувшись, Филандер убрал руку.

– Прочь с дороги! – крикнула Темпест.

Из страничного сердца, расщеплённого из её экземпляра «Грошовых ужасов», вырвался сноп света. Она беззвучно зашевелила губами. Там, где страница журнальчика разделилась на две части, показалась надпись, отливающая синим цветом. Буквы были не такими чёткими, как буквы страничного сердца из настоящей книги, но Темпест удалось воспользоваться им как источником силы и направить ударную волну в «петушиные» книги. Невидимый кулак врезался в их гибкие шеи и отшвырнул их к деревянной стенке ящика, в которую они со всего размаха и врезались. Оглушённые, они бессильно поникли; только одна из книг продолжала тоненько повизгивать.

Ударная волна задела и бутылку, в которой находилась скрученная в трубочку глава. Однако бутылка лишь наткнулась на переплёты «петушиных» книг, оставшись, таким образом, невредимой.

– Чистая работа! – Гровер уже протянул руку за бутылкой, когда на металлическом мостике, нависавшем над павильоном снаружи, загрохотали шаги. Прихвостни мадам Ксу не заставили себя ждать.

Филандер собрался было сам расщепить страничное сердце, однако это занятие потребовало бы слишком много времени: у него это получалось далеко не так хорошо, как у Темпест и Гровера. Вместо этого он перебросил нож из одной руки в другую – именно это он проделывал всякий раз, когда парни из банды атамана Руделькопфа зажимали его в клещи.

Увидев, сколько народу хлынуло в комнату, протискиваясь через узкую дверь, Филандер понял, что они проиграли.

– Их предупредили о нашем приходе! – Левой рукой Гровер удерживал раскрытый экземпляр «Грошовых ужасов», его страницы трепетали. Он направил ударную волну в гущу противника и удовлетворённо засопел, когда сразу двоих из слуг мадам Ксу вынесло обратно за дверь, хорошенько приложило о балюстраду в павильоне, перебросило через перила, и они полетели вниз.

Темпест последовала его примеру, а пока она сосредоточивалась, Филандер нечеловеческими усилиями отражал атаку охранников мадам Ксу, пытавшихся схватить девочку. Ударной волной Темпест переднюю шеренгу китайцев отбросило назад, они повалились друг на друга, увлекая за собой соседей.

Тем не менее в комнату упорно лезли новые и новые молчаливые китайцы: с их губ не срывалось даже угроз. Их бесстрастные лица не отражали никаких эмоций: даже ударные волны не вызывали у них сколько-нибудь заметной реакции. Некоторые были вооружены длинными ножами, заткнутыми за пояс, некоторые – револьверами, однако и те и другие, очевидно, следовали приказу не применять оружия.

Запустив ещё одну ударную волну, Гровер пробил проход в стене нападавших. Схватив Темпест за руку, он крикнул Филандеру:

– Давай! Пошли!

Трое ребят выскочили наружу, на металлический мостик. Филандер с изумлением обнаружил, что Темпест сжимает в руке бутылку со скрученной в трубку главой из Книги бутылочной почты. Ему казалось невероятным, что миссия, ради которой они проникли в убежище мадам Ксу, теоретически всё ещё могла увенчаться успехом. Эта мысль придала ему сил, правда, на две-три секунды, не больше.

Первой попалась Темпест. Один из охранников вырвал у неё из рук бутылку, другой схватил её за горло. Филандер с воплем обрушился на него. В следующее мгновение он увидел перед собой лишь нагромождение человеческих тел и ощутил град ударов. Он слышал, как кричала Темпест, – в её голосе было больше гнева, чем отчаяния: какой же храброй она ему казалась! – а в последнюю секунду ему почудилось, что Гровер с рёвом перемахнул через перила и устремился вниз, однако тут охранники повалили его на пол, и он уже не видел и не слышал ничего.

Глава пятая

Мерси ничего не видела.

Она могла только ощущать то, что находилось вокруг неё, – влажный холодный воздух подвала, вонь, исходившую от слуг-китайцев, которые выволокли её из подвала и через дверь втолкнули в какое-то другое сводчатое помещение. Перед глазами была сплошная темнота, потому что ей завязали глаза чем-то, на ощупь напоминавшим две плошки на кожаной ленте.

Только спустя несколько секунд она различила внизу свет там, где материал «плошек», видимо, был чуть тоньше и просвечивал. Она могла даже разглядеть часть пола. Что бы ни надели ей на голову, это давало возможность немного ориентироваться в пространстве.

Кто-то сильно удерживал её руки выше локтей.

– В последний раз спрашиваю тебя, – снова раздался голос мадам Ксу. Теперь он звучал гораздо ближе и не отражался от стен колодца. – Кто послал вас ко мне?

– Что с остальными?

– Они храбро сражались. Я не сомневалась, что они попадут в одну из моих ловушек, но они приятно удивили меня. При этом ты значительно превосходишь любого из них по способностям. С твоей стороны было очень смело добровольно попасться мне, чтобы отвлечь от них внимание. Очень смело и очень безрассудно.

– Что вы с ними сделали?

– Я дала им добраться до цели, потому что они забавляли меня. Во всяком случае, они до конца были уверены, что нашли именно то, что искали. Однако к настоящей главе они, конечно, даже близко не подобрались. Они видели обманку, начинённую порцией библиомантики. Ты что, правда полагаешь, что у меня в услужении нет никого вроде тебя?

У них с самого начала не было ни малейшей надежды выполнить свою миссию. Мадам Ксу знала, что они явятся к ней. Кто бы ни стоял за заказом Птолеми, ему, несомненно, будет чрезвычайно сложно предпринять следующую попытку выкрасть главу из Книги бутылочной почты. Теперь Ксу была начеку и собиралась использовать любые средства, способные развязать Мерси язык.

Если Мерси будет молчать, кто-то из остальных обязательно проговорится. Подумав о Гровере, она покрылась холодным потом. Именно Мерси втянула его и остальных в эту переделку – втянула потому, что не сомневалась, что сможет перехитрить Ксу. Она переоценила себя. Вот к чему приводят самонадеянность и гордыня.

Ксу сказала: «Они забавляли меня…»

Как у неё только получалось допрашивать Мерси и одновременно быть в курсе того, что происходило где-то ещё? Наверное, подобным загадочным способностям мадам Ксу и обязана славе, которой пользовалась. Правда, возможно, она блефовала. Впрочем, сейчас это уже было неважно.

– Я не знаю, от кого поступил заказ, – сказала Мерси. – Я говорю правду.

– Тогда назови мне имя посредника. Кто-то ведь нанял вас, и я хочу знать кто.

Мерси молчала. Она снова подумала о Валентине, которого ни за что, ни при каких обстоятельствах нельзя было втягивать в этот кошмар. Валентин взял её к себе маленькой девочкой и обучил всему, что знал о книгах сам. Благодаря Валентину Мерси провела в книжных лавках в Сесил-корте очень счастливое детство. Болезнь уже высосала из него слишком много жизни, и уверенность в том, что теперь Мерси уж точно не сможет ему помочь, причиняла девушке гораздо большую боль, чем любые пытки мадам Ксу. Без денег, которые пообещал ей Птолеми, Валентин умрёт. От одной мысли об этом ноги Мерси подкосились, и она упала, но охранники удержали её, дёрнули вверх и снова поставили на ноги. При этом один из китайцев едва не вывихнул ей левое плечо.

– Ты не оставляешь мне выбора, – продолжала мадам Ксу и приказала слугам: – Принесите жуков!

Раздались шаги, они то удалялись, то вновь приближались.

– Я объясню тебе, что сейчас произойдёт. Твои глаза прикрыты ракушками, кстати сказать, очень красивыми. Мне почти жаль, что ты их не видишь.

Хватка охранников, державших Мерси за руки, усилилась, они оба вплотную придвинулись к девушке. Кто-то сжал ей сзади голову, и теперь она не могла её повернуть, лицо девочки устремилось вперёд.

Возле ракушки, закрывавшей правый глаз, зашевелились пальцы, которые приподняли её и что-то подсунули под её край. Прежде чем Мерси поняла, что это, то же повторилось с ракушкой, закрывавшей левый глаз. Она инстинктивно зажмурилась. Под ракушкой что-то шевелилось, тонкие лапки щекотали чувствительную кожу.

– Megalorrhina Acidumi, – объяснила мадам Ксу. – Подвид жуков с острова Борнео. Под каждой ракушкой находится по одному жуку. Это совершенно безобидные насекомые, они не кусаются, у них нет жала. Однако если их напугать, – а ты скоро узнаешь, что такое настоящая паника, дитя моё, – они выделяют жидкость, призванную отпугнуть их врагов. К несчастью, она мгновенно разъедает человеческие глаза. Как только ты почувствуешь жжение, у тебя будет всего лишь полминуты, чтобы смыть жидкость.

Кто-то демонстративно поплескал водой, видимо, налитой в таз. Вероятно, это был тот же слуга, который доставил жуков.

– Всё готово, – продолжала мадам Ксу. – Назови мне лишь одно имя, и мы освободим жуков из их заточения и сделаем всё возможное, чтобы спасти твои глаза. Чего стоит библиомант, неспособный читать?

Мерси едва понимала, что говорит ей старуха-китаянка. Лихорадочное щекотание лапок в непосредственной близости от её век поглощало всё её внимание. Она больше не чувствовала рук, которые держали её, и была не в состоянии думать даже для того, чтобы просто дышать, ей приходилось прилагать усилия. Её сердце стучало как сумасшедшее, в горле стоял комок. У Мерси появилось чувство, что движения каждой лапки насекомых она ощущает по отдельности: нежное скольжение по коже, а вслед за ним – едва заметное натяжение из-за зазубрин на лапках, благодаря которым жуки удерживались на вертикальной поверхности. Ей казалось, что по её зажмуренным глазам скользят головки репейников: это не больно, но с человеком просто не могло произойти ничего подобного.

– Жуки всё ещё ищут выход, – пояснила мадам Ксу, – однако скоро они поймут, что выхода не существует.

Мерси изо всех сил задёргалась в надежде вырваться из рук охранников. Она выкрикивала проклятия, но всё было напрасно.

– Только одно имя, – продолжала старуха.

«Птолеми!» – мысленно прокричала Мерси, однако слова не шли с её губ. Она терпеть его не могла, неужели во имя него она сейчас может потерять зрение? Было легче лёгкого выдать Птолеми, если забыть о том, что он неизбежно приведёт людей мадам Ксу к Валентину. Просто притвориться на пару секунд, что речь сейчас вовсе не о Валентине. Однако Мерси любила Валентина как отца, и ей легче было умереть раньше его здесь, в Лаймхаузе, чем допустить, чтобы оставшиеся несколько месяцев жизни он провёл в руках мадам Ксу.

Никогда ещё ответственность за жизни других людей не ложилась на плечи Мерси столь тяжёлым бременем: от неё зависела не только судьба Валентина, но и то, что будет с Гровером и остальными. Господи, какой же она была непроходимой идиоткой, что понадеялась на свои способности библиомантки!

Щекотание усилилось, жуки всё чаще наталкивались на ракушки, всё быстрее бегали по векам Мерси в различных направлениях.

– Только одно слово, – повторила мадам Ксу, словно гипнотизируя девочку. – Одно имя, которое спасёт всех вас.

Это была ложь. Мерси почувствовала это сразу, китаянка даже не успела закончить фразу. До сих пор Ксу говорила правду, однако теперь её голос звучал иначе, как-то умиротворяюще, и в глубине души она прекрасно знала, что никуда не отпустит четырёх пробравшихся к ней воришек. Чьё бы имя она ни назвала, живой Мерси отсюда не выйдет. И Гровера, Темпест и Филандера они тоже убьют.

Мерси снова вспомнила о своей сердечной книге – лишь на мгновение, попыталась мысленно определить, где она может находиться, однако ей это не удалось: на неё свалилось слишком много всего.

– Бедный ребёнок, – произнесла мадам Ксу, и Мерси почувствовала, что по её щекам сквозь едва заметные щели между кожей и ракушками течёт что-то липкое и густое, но не слёзы.

В ту же секунду она ощутила жжение в глазах.