Текст книги "Мерле и каменный лев"

Автор книги: Кай Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Дверь распахнулась. Унка схватила ее за руку и втащила внутрь.

– Что это тебе вздумалось пуститься в бега? – Глаза русалки пылали гневом. Она заперла за Мерле дверь на засов. – От тебя я меньше всего ожидала подобных глупостей…

– Мне надо поговорить с Мастером. – Мерле в страхе оглянулась на входную дверь.

«Там нет никого», – успокоила ее Королева.

– С Мастером? – спросила Унка. Видно, голоса она не слышала. – Или ты не знаешь, который сейчас час?

– Извините. Правда. Очень важное дело.

Она выдержала взгляд Унки и попыталась понять, догадывается ли русалка о случившемся? «Тебя коснулась Королева Флюирия», – сказала Унка не так давно. Ее слова оказались пророческими, прорицание исполнилось сегодня ночью. Ощущает ли она изменение, происшедшее с Мерле? Чует ли постороннее присутствие в ее мыслях?

Как бы там ни было, Унка вдруг перестала упрекать Мерле. Повернулась и коротко сказала: «Пойдем».

Молча дошли они до двери в мастерскую. Здесь Унка задержала Мерле и вымолвила:

– Арчимбольдо еще работает. Он работает каждую ночь. Расскажи ему все, что хочешь рассказать.

С этими словами она исчезла во тьме, ее шаги заглохли в коридоре.

Мерле осталась одна у двери. Она никак не могла решиться поднять руку и постучать. Что сказать Арчимбольдо? Всю правду без утайки? Не сочтет ли он ее сумасшедшей и не выгонит ли из дому? Или того хуже: вдруг поймет, какую опасность она может навлечь на мастерскую и ее обитателей?

Тем не менее в ней росла твердая уверенность в том, что если и рассказывать кому-то обо всем, то именно ему, а не Унке. Русалка боготворила Королеву Флюирию. История, случившаяся с Мерле, могла показаться ей просто святотатством, хвастливой болтовней девчонки, желающей нагнать себе цену.

По ту сторону двери послышались шаги, дверь открылась, и показалось лицо Арчимбольдо.

– Мерле! Ты вернулась!

Она никак не ожидала, что он заметил ее исчезновение. Должно быть Унка ему сообщила.

– Входи, входи! – кивком головы он пригласил ее войти. – Мы уже стали серьезно беспокоиться.

Это было что-то новое. Мерле никогда не видела, чтобы в приюте друг о друге беспокоились. Если кто-нибудь из детей пропадал, его для вида немного поищут и рукой махнут. Ребенком меньше, дышать легче.

В мастерской было тепло. Водяные пары вырывались белыми облачками из многочисленных сосудов, соединенных между собой трубками, шлангами, ретортами. Мастер-зеркальщик приводил в действие свои аппараты только по ночам, когда оставался один. На дневное время откладывал самые обычные дела, чтобы, возможно, не открывать своим ученикам тайны своего искусства. Спал ли он когда-нибудь? Трудно сказать. В глазах Мерле мастер Арчимбольдо был такой же всегдашней частью мастерской, как дубовая дверь и высокие окна с толстыми стеклами, в вековечной пыли которых не одно поколение учеников нацарапывало свои инициалы.

Арчимбольдо подошел к одному из приборов, передвинул какой-то рычажок и обернулся к ней, а из-за его спины, шипя, вырвались к потолку три облачка пара.

– Ну, рассказывай! Где ты была?

По пути в мастерскую Мерле долго думала о том, что же ей следует рассказать Арчимбольдо. Решение давалось нелегко.

– Я не думаю, что вы меня поймете.

– Не беспокойся. Мне нужно только знать правду.

Она глубоко вздохнула.

– Я пришла, чтобы вас поблагодарить. И сказать вам, что у меня все в порядке.

– Ты говоришь так, словно хочешь уйти от нас.

– Я должна покинуть Венецию.

Она ожидала с его стороны всего – насмешки, брани, даже побоев, – но только не того, что он так опечалится. Никакой злости, никаких укоров, одно лишь искреннее сожаление.

– Что же случилось?

И она рассказала ему обо всем. Начиная со встречи с Серафином, про события в заброшенном домике и кончая пленением Серафина и спасением флакона с Королевой Флюирией. Она описывала ему одежду и лица трех предателей, а он каждый раз с досадой кивал, будто ему заранее было известно, о ком идет речь. Она поведала и о голосе в ее голове и, немного смущенно, о том, что выпила содержимое флакона.

Выслушав ее, Арчимбольдо устало опустился на табурет. Вытер платком пот со лба, громко высморкался и швырнул платок в топку. На их глазах огонь обуглил и сжег материю. Они немного помолчали, словно чувствовали, что сгорело и еще кое-что: воспоминание или, скорее, мечты о том, какой могла бы быть жизнь – без египтян, без предателей и колдовских чар, изгнавших Королеву Флюирию из каналов.

– Ты права, – проговорил, наконец, Арчимбольдо. – Быть здесь тебе опасно. И везде в Венеции. А Королева Флюирия может с тобой вместе покинуть город, ибо ты здешняя и сама являешься частицей Лагуны.

– Вы гораздо больше знаете о Королеве, чем нам рассказывали, заметила Мерле.

Он горько усмехнулся.

– Немного больше. Она была важнейшей частью моей работы. Без нее больше не будет волшебных зеркал.

– Но это значит, что… – … что мастерская рано или поздно закроется. Это так. Без воды из Лагуны мое искусство – ничто. Без дыхания Королевы Флюирии, которым овеяно каждое зеркало, мое мастерство бесполезно.

У Мерле сжалось сердце.

– А что будет с остальными? С Юнипой, с Боро и… – комок в горле мешал говорить. – Им надо обратно, в приют?

Арчимбольдо подумал и сердито мотнул головой.

– Нет, ни за что. Но кто знает, что тут будет твориться, когда войдут войска египтян? Никто не может знать. Возможно, произойдет сражение. Тогда мальчики, конечно, пойдут сражаться на стороне защитников города. – Он потер ладонями лицо. – Хотя это ничего не решит.

Мерле очень хотела, чтобы Королева Флюирия подсказала ей ответ. Просто пару слов в утешение, или еще что-нибудь. Но голос в ней молчал, а сама она не знала, чем ободрить Мастера.

– Вы должны позаботиться о Юнипе, – сказала она. – Обещайте мне.

– Да, конечно.

Но обещание прозвучало не столь убедительно, как ей бы хотелось.

– Вы считаете, что при египтянах Юнипе грозит опасность? Из-за ее глаз?

– В любой империи всем грозит опасность, но в первую очередь больным, уродливым и беспомощным. Здоровых мужчин и женщин Фараон отправляет в свои мастерские, а остальных… Я не могу ответить на твой вопрос, Мерле.

– С Юнипой не должно случиться ничего плохого!

Мерле не представляла себе, как можно было бы уехать, не попрощавшись с Юнипой. Надо скорее бежать к ней, скорее. Хорошо бы взять Юнипу с собой…

– Нет, – прервала ее ход мыслей Королева Флюирия. – Это невозможно.

– Почему невозможно? – упрямо возразила Мерле.

Арчимбольдо взглянул на нее, подумав, что она говорит с ним. Но, заметив ее отрешенный взгляд, сообразил, что вопрос обращен не к нему.

– Предстоящий нам путь трудно преодолеть даже одному человеку. Старик обещал заботиться о твоей подруге.

– Но я…

– Нет, нельзя…

– Не затыкай мне рот!

– Ты должна мне верить. Здесь она в безопасности. В дороге ты подвергала бы ее смертельному риску. И ее, и себя.

– Ее и себя? – язвительно переспросила Мерле. – Ты имеешь в виду саму себя!

– Мерле! – Арчимбольдо встал и взял ее за плечи. – Если ты действительно разговариваешь с Королевой Флюирией, тебе надо относиться к ней с уважением.

– Ба! – она отступила на шаг и вдруг разрыдалась. – ничего вы не знаете! Юнипа – моя подруга! Я не могу ее бросить в беде!

Она продолжала пятиться и яростно тереть себе глаза. Ни в коем случае нельзя реветь. Особенно здесь, особенно сейчас.

– Ты меня и не бросаешь! – вдруг проговорил за ее спиной чей-то очень тихий, очень ласковый голос. Мерле резко обернулась.

– Юнипа!

В темноте открывшейся в коридор двери блестели серебристые глаза, как две звездочки, скатившиеся с неба. Юнипа вошла в мастерскую. На ее худенькой фигурке заиграли желтые отблески огня, пылавшего в печи. Она была в красном халате, надетом поверх белой ночной рубашки.

– Я не могла заснуть, – сказала Юнипа. – Очень за тебя беспокоилась. Унка пришла и сказала, что ты сейчас здесь.

«Добрая, славная Унка, – думала Мерле. – Она мало говорит, но точно знает, что у каждого в душе творится».

Мерле крепко обняла Юнипу. Как здорово иметь такую подругу, слышать ее голос! Ей казалось, что они уже с неделю не виделись, хотя она ушла от Юнипы во время праздника всего несколько часов назад.

Когда радость встречи поутихла, Мерле взглянула прямо в зеркальные глаза Юнипы. Ее больше не смущал странный взор подруги, она за это время не такое повидала.

– Я все слышала за дверью, – призналась Юнипа, чуть улыбнувшись. Унка меня научила подслушивать. – И кивнула через плечо назад, где во мраке коридора стояла Унка, которая лишь шевельнула бровью, но не сказала ни слова.

Мерле не выдержала и расхохоталась. Она хохотала, хотя на сердце кошки скребли, и все смеялась и смеялась, и не могла остановиться…

– Значит, вы обе все слышали? – проговорила она сквозь смех. – Вы обе?

Юнипа кивнула, а Унка, подавив усмешку, продолжала неподвижно стоять у двери.

– Теперь вы обе уверены, что я сошла с ума.

– Нет, – сказала серьезно Юнипа, а Унка добавила громким шепотом:

– Освященная вернулась домой, чтобы проститься. Отсюда возьмет начало путь героев.

Мерле вовсе не чувствовала себя героем и о том, что эта ночь должна стать началом чего-то еще, ей совсем не хотелось думать. Но в глубине души она чувствовала, что Унка права. Прощание, Начало и Путь. Ее путь.

Юнипа крепко сжала ее руку.

– Я останусь здесь с Арчимбольдо и Ункой. Иди туда, куда должна пойти.

– Юнипа, помнишь ли, о чем ты мне говорила в самую последнюю ночь?

– О том, что раньше я была всем обузой?

Мерле кивнула.

– Теперь ты совсем другая. И ты была бы мне хорошим попутчиком, если бы пошла со мной!

Над улыбкой Юнипы блеснуло холодное серебро ее глаз.

– Я знаю. Но с той ночи многое изменилось. Мастеру Арчимбольдо нужна моя помощь, особенно, если дело дойдет до борьбы венецианцев с египтянами. Мальчишки тоже пойдут первыми в отряды сопротивления.

– Их не надо туда пускать!

– Ты же знаешь Дарио, – вздохнул Арчимбольдо. – Он не спросит разрешения, чтобы ввязаться в большую драку.

– Война – не драка!

– Ему все равно. А Боро и Тициан последуют за ним. – Мастер-зеркальщик выглядел теперь совсем старым и сникшим. Осознание своей нынешней беспомощности дорого ему обошлось. – Юнипа будет нам неоценимой поддержкой. Во всем.

Мерле пришло в голову, что Арчимбольдо, наверное, любит Унку, как муж любит жену. Может, он и Юнипу будет любить, как дочь, которую ему русалка не может подарить?

Впрочем, разве поймешь чувства других людей? У нее, у Мерле, никогда не было своей семьи и откуда ей знать, как живут дети с отцом и с матерью? Хотя бы уж Юнипе удалось хорошо пожить, если она поладит с Арчимбольдо и с Ункой.

Да, все правильно, ей надо отправляться в путь одной. Одной, но с Королевой Флюирией. А место Юнипы здесь, в этом доме, с этими людьми.

Мерле еще раз крепко обняла подругу, потом Арчимбольдо и Унку.

– Прощайте, – сказала она. – Мы все когда-нибудь обязательно встретимся.

– Ты знаешь дорогу? – спросила Юнипа.

– Я ей покажу, – быстро сказала Унка. Арчимбольдо кивнул в знак согласия.

Мерле и русалка переглянулись. Глаза Унки сверкали, но, возможно, они всего лишь казались сверкающими на фоне темных глазниц маски.

В последний раз Юнипа схватила Мерле за руку.

– Будь счастлива, – проговорила она глухо. – Береги себя.

– Со мной Королева Флюирия. – Слова вырвались сами собой, Мерле еще не успела ни о чем подумать. И тут же сообразила, что Королева вмешалась, чтобы успокоить Юнипу.

– Пора идти, – сказала Унка и торопливо пошла по коридору.

Мерле успела оглянуться на открытую дверь мастерской. Там стояли Юнипа с Арчимбольдо. На мгновение Мерле привиделось, будто она сама стоит там рядом с мастером-зеркальщиком, который положил руку ей на плечо. Но тут же ее собственный образ опять обратился в девочку с зеркальными глазами, не темноволосую, а белокурую, очень худенькую и хрупкую.

Унка привела Мерле на внутренний дворик, прямиком направилась к колодцу и велела ей спуститься вниз.

В глубине холодного каменного колодца Мерле ступила будто на что-то живое и теплое, и подумала:

– Начинается не так плохо. Правда, не так уж плохо.

ПО КАНАЛАМ

Русалки! Как много русалок!

В серо-зеленой мгле их чешуйчатые хвосты отливали серебром и поблескивали то тут, то там, как светлячки летней ночью. Две из них поддерживали Мерле под руки и несли по каналам Венеции.

Унка спустилась в колодец вместе с Мерле. Девочка не сразу поняла, что вовсе не вода издает какие-то странные звуки. Что-то быстро шныряло и крутилось у ее ног, поглаживало едва ощутимыми пальцами, чуть касаясь, почти не дотрагиваясь, наподобие собаки, которая обнюхивает незнакомца. У Мерле, тем не менее, было такое ощущение, будто эти прикосновения проникают в самое сердце и будто кто-то прекрасно понимает, что творится у нее в душе.

Унка произнесла несколько слов на непонятном языке морских дев. Звуки ее голоса гулко и таинственно отзывались в глубине колодца, уходили глубоко под воду, достигая слуха тех, кто ее понимал и знал, что надо делать.

Чья-то бледная рука высунулась из воды и протянула Мерле большой стеклянный шар с какими-то прожилками, оказавшийся своего рода шлемом. Унка помогла ей надеть его на голову и закрепила кожаными тесемками на шее. И у Мерле исчез всякий страх перед этим местом и перед этими существами.

– Я с тобой, – сказала Королева Флюирия.

Она возвращалась в свое королевство, лишенная свободы в теле Мерле, но нашедшая там защиту от губительных чар египетских магов.

Унка осталась в колодце, а Мерле отправилась в путь по каналам вместе со стаей русалок. Куда они ее влекут? Отчего ей так хорошо дышится в этом стеклянном шлеме? И почему от русалок исходит такое приятное тепло, что даже в ледяной воде совсем не холодно?

В голове Мерле громоздилась куча вопросов, накапливалась масса сомнений.

– На некоторые из них я могу дать ответ, – сказала Королева Флюирия.

Мерле не решалась вступать в разговор из боязни израсходовать воздух в стеклянном шлеме.

– Тебе не надо говорить, чтобы я могла тебя слышать, – произнесла Королева где-то внутри Мерле. – Пора бы это запомнить.

Мерле напряглась, стараясь мысленно сформулировать четкие вопросы.

– Сколько времени я могу дышать в этом пузыре?

– Столько, сколько тебе понадобится.

– Унка тоже его надевает, когда по ночам спускается в колодец?

– Да. Но этот шлем не сделан специально для нее. Он пришел к нам из тех незапамятных времен, когда жители моря владели ныне утраченными знаниями, когда всюду была вода, а жизнь в океанах была представлена самыми разнообразными формами. От той поры кое-что сохранилось, то, что ушло под воду вместе с древнейшими городами и покоится в глубинных впадинах и расщелинах морского дна. Позже не раз снаряжались экспедиции на поиски утонувших городов и порой им удавалось находить сокровища, такие, например, как твой шлем.

– Эта штуковина – результат мастерства или волшебства?

– Волшебство есть мастерство, недоступное большинству людей, недоступное – пока еще или уже и навсегда? – Казалось, Королеву позабавила эта, высказанная ею, мысль, но через пару секунд она серьезно продолжила: Однако по-своему ты права. С твоей точки зрения, в твоем понимании шлем скорее предмет волшебства, чем изделие мастера. То, что тебе представляется стеклом, на самом деле – отвердевшая вода.

– Арчимбольдо говорил, что для изготовления волшебных зеркал он берет воду из Лагуны. И что у него только тогда все может получиться, если ты там присутствуешь.

– Да, Он создает нечто подобное. Внешне его зеркала кажутся изготовленными из обычного стекла. В действительности их поверхность не что иное, как полированная затвердевшая вода. Тысячи лет тому назад, в эпоху подводных королевств ремесленники работали с водой так, как ныне люди работают с деревом и металлом. Разные времена, разные знания! Арчимбольдо один из тех немногих, кто теперь еще умеет пользоваться древним ремеслом, хотя его умение – это лишь очень малая часть того, что некогда могли делать морские обитатели. Арчимбольдо сказал правду: мое присутствие в воде Лагуны делало воду такой, какой она была. Без меня ее никто не сможет сделать твердой.

Мерле задумчиво кивнула. Объяснения Королевы Флюирии навели ее на одну интересную мысль. Поколебавшись, она все-таки спросила Королеву:

– А сама ты тоже вышла из моря? Из древнего народа морских обитателей?

Королева ответила не сразу. Впереди и вокруг Мерле поблескивали во тьме танцующие хвосты русалок.

– Я – очень стара, – сказала наконец Королева. – Неизмеримо древнее всякой жизни в водах океанов.

В раздумчиво сказанных словах королевы Флюирии Мерле расслышала нечто такое, что ее заставило в них усомниться. Эти слова, понятное дело, не ложь, но, наверно, и не вся правда. Мерле знала, что Королева читает ее мысли и в курсе всех ее сомнений, но почему-то не желает отвечать. Вместо всяких пояснений она заговорила о другом.

– Ты хотела знать, куда нас несут русалки.

– Куда-то из Лагуны?

– Нет, этого они не могут сделать. Слишком велика опасность. Если египетский стражник обнаружит в море большую русалочью стаю, их будут преследовать. Нам нельзя рисковать. Слишком много жителей моря уже погибло от рук человека, – я не могу требовать, чтобы они и теперь отдали жизнь своим поработителям.

Как зачарованная смотрела Мерле на гибкие тела, которые уверенно несли ее по воде глубоких каналов. Руки обеих русалок, поддерживавших ее, источали успокаивающее душу тепло.

– Они доставят нас на Пьяцца Сан-Марко, – сказала Королева.

– Но это же…

– Центр города, я знаю.

– И там мы попадем прямо в руки Гвардии!

– Такого не случится, я постараюсь этого не допустить.

– Не забывай, что ты сидишь во мне, а я должна отсюда убежать. Меня схватят и будут пытать. И убьют.

– Другого пути для нас нет. Существует лишь одна единственная возможность уйти из города. Кое-кто нам должен помочь.

– Прямо на площади Сан-Марко?

– У нас нет выбора, Мерле. Мы можем найти его только там. Он… В общем, его там держат взаперти.

У Мерле перехватило дыхание, она едва не задохнулась. На площади Сан-Марко находится древний Дворец дожей, прежняя резиденция венецианских князей, а ныне – место пребывания городских Правителей, называющих себя дожами. Подземелья Дворца славятся своей неприступностью: как подвалы со свинцовыми стенами, так и обширные тюремные помещения по другую сторону канала, куда можно попасть из Дворца только по Мосту Вздохов. Кто перейдет Мост Вздохов, тому уже не видать света божьего.

– Ты всерьез хочешь освободить из подземелий пленника, чтобы он нам помог бежать из Венеции? Да легче с первой дворцовой башни вниз головой прыгнуть!

– Ты почти попала в точку, Мерле. Тот, кто нам нужен, действительно находится не в подземной тюрьме, а на Кампаниле.

– На самой высокой башне города?!

– Совершенно верно.

Башня Кампаниле стоит на площади Сан-Марко и возвышается над всей Венецией. Мерле не могла понять, куда клонит Королева Флюирия.

– Но в башню не сажают преступников!

– Да, – обычных преступников. А ты вспомни об одной из легенд.

– Как зовут твоего друга?

– Фермитракс. Однако все его называют…

– Проклятый Предатель!

– Вот именно.

– Но ведь это все выдумки! Бабушкины сказки. Фермитракса нет, он не существует.

– Я полагаю, он думает иначе.

Мерле на минуту закрыла глаза. Надо сосредоточиться, нельзя допустить ни малейшей ошибки. От этого зависит ее жизнь.

Фермитракс, Проклятый Предатель! Герой сказаний и мифов, его именем бранились и проклинали. Но чтобы он оказался живым дышащим существом такого быть не может. Волшебство и русалки – это действительность, часть повседневной жизни. Но Фермитракс? Услышанное звучит так, словно бы он с самим Господом Богом за стол обедать садится. Или с Королевой Флюирией бокал поднимает.

– Ладно, – мысленно вздохнула Мерле. – Ты, значит, говоришь, что Проклятый Предатель заключен в Кампаниле на площади Сан-Марко. Ты не лжешь?

– Даю тебе слово.

– И мы прямо к нему направимся, освободим… а потом что?

– Увидишь, когда доберемся до него. Он мне кое-что должен.

– Фермитракс тебе должен?

– Давным-давно я смогла оказать ему помощь.

– Да такую хорошую, что он сходу в башню попал!

– Насмешки, моя дорогая, сейчас не к месту.

Мерле покорно кивнула. Одна из русалок взглянула на нее, желая убедиться, все ли в порядке. Мерле растянула губы в улыбке. Русалка в ответ раздвинула свою акулью пасть и снова стала смотреть вперед.

– Если он там столько лет в заключении сидит, почему об этом никто не знает?

– О, нет, знают все.

– Но все считают это легендой!

– Потому что хотят так считать. Ведь иные сказки и мифы тоже можно выдать за реальность и верить, что кто-то полез в подземелье за Золотым кубком, или осмелился пробраться в волшебный Замок, одолев колючую изгородь.

Мерле задумалась.

– Он вправду там, наверху?

– Да, он там.

– Как же ты его освободишь? Его ведь строго охраняют.

– Нужно немного удачи, – отвечала Королева.

Мерле хотела ответить, но почувствовала, что русалки устремляются к поверхности канала. Мерле увидела над собой днища гондол, тихо покачивающихся на воде и плотно прижимающихся друг к другу в строгом порядке. Мерле поняла, что они находятся возле лодочной пристани на площади Сан-Марко.

Вода вокруг гондол отсвечивала золотом и пурпуром. «Солнце восходит», с некоторой радостью подумала Мерле. Утро и солнце. Настроение у нее немного поднялось, хотя при свете дня труднее будет лезть на башню Кампаниле.

– Еще рано, – возразила Королева Флюирия. В ее голосе слышалась тревога. – Слишком рано для восхода солнца.

– Но так светло!

– Свет – с запада, а солнце восходит на востоке.

– Что же это такое?

Королева Флюирия молчала, русалки застыли в ожидании почти у самой поверхности воды.

– Огонь, – сказала наконец Королева. – Горит площадь Сан-Марко!