Текст книги "Проказы леди Маргарет"

Автор книги: Катрин Веллман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 2

Неудачный опыт с майором, к несчастью, отринул Маргарет от мужчин белой расы. Теперь она была твердо убеждена, что все белые мужчины походят на него (а также на ее покойного мужа), такие же глупые, уродливые, к тому же – импотенты.

Ей понравился местный уроженец, которого она встретила в дансинг-клубе, ко всему он оказался превосходным жиголо (Наемный танцор, иногда и наемный любовник) Однако он быстро надоел ей, и она испытала подлинное облегчение, когда тот исчез. Маргарет была поражена, когда некоторое время спустя узнала, что он занимал довольно высокое официальное положение.

Следующим был швейцар в холле. Так Маргарет приобрела вкус к черной плоти. Этот швейцар был тот еще малый: заодно он выполнял функции хронометриста на скачках, а также ссужал деньги богатым игрокам, когда те нуждались в наличности.

Не разобравшись в общественном положении Маргарет, он предложил ей» поддержку «, и она была заинтригована идеей сыграть роль женщины на содержании. Но в один прекрасный день и швейцар оставил ее, заявив, что предпочитает найти более разговорчивую женщину.

Позднее до Маргарет дошли слухи, что он обзавелся магазинчиком на паях с вдовой мясника. Видимо, его намерения изменили нежные филейные вырезки… Маргарет утешилась легко. Мужчина, которого она искала, должен был быть настоящим дикарем, а не негром, испорченным цивилизацией. Негры в Найроби казались ей фальшивыми неграми, и она решила отправиться на Мадагаскар. Когда был поднят якорь, ей показалось, что точно такой же груз упал с ее сердца.

Маргарет осмотрела все судно, залезла даже в машинное отделение и получила истинное удовольствие, болтаясь среди туземцев, чьи коричневые тела сияли словно начищенная бронза возле танцующих поршней.

Когда через пять дней вдали показался остров, Маргарет в возбуждении взбежала на верхнюю палубу. Ветер раздувал ее белое платье. Она жадно глотала горячий бриз. Ей показалось вдруг, что теперь-то она обладает настоящей Африкой. Африкой, где Томас будет возвращен обратно к жизни, как эбеновый бог, который таинственным образом воплощает все наслаждения знойных тропиков. Она чувствовала, как наполняют ее новые и сильнейшие ощущения, которые кружили вокруг нее, словно чайки над судном.

На причалах царила энергичная суматоха. Мускулистые докеры, облаченные в пурпурные робы, перетаскивали в жилистых руках ящики с апельсинами. Они громко смеялись, обнажая между темными губами белоснежные зубы. Носильщики уже спорили, кто должен взять чемоданы Маргарет. Ей стоило определенных трудов собрать вещи и втиснуться с ними в битком набитый автобус, следующий в столицу страны Антананариву.

Дорога была дальней и жаркой, но Маргарет не обращала внимания даже на то, что время от времени чья-нибудь сильная коричневая нога прижималась к ее бедру. Расслабленная, она думала только о своей утраченной любви.

Большой город, в который она наконец прибыла, поразил своим современным видом. На улицах было много элегантных магазинов. В их витринах Маргарет увидела последние грампластинки, французскую парфюмерию и даже искусственные цветы. Только базарная площадь с продавцами в длинных белых фартуках, громкими голосами восхваляющими достоинства своих товаров, сохраняла экзотическую атмосферу. Внимание ее привлекли и молодые малагазийские женщины, словно упакованные в рулоны тканей с многочисленными складками. На головах они грациозно несли корзины с сардинами или кувшины с водой.

Маргарет вдыхала изумительный аромат площади, благовоние лимонов, мандаринов, бананов, красного перца, смешанное с дурманящим запахом потной темной кожи…

Гостиница, в которой она заказала номер, напомнила ей меблированные комнаты Южного побережья. Ряд зеленых насаждений со стороны застекленного входа. Обстановка рекомендованного ей отдельного номера с ванной была такой банальной, такой европейской, что она изумилась, завидев, что ее чемоданы вносит цветной носильщик.

Маргарет закрыла дверь номера и опустилась на латунную кровать, чувствуя себя измученной и разочарованной. Она подошла к зеркалу и обнаружила, что оно в полной мере отражает ее усталость. Маргарет машинально напудрилась, вынула из чемоданов легкие платья и разложила их по комнате. Выбрала одно, отвечающее ее настроению, и вызвала посыльного, чтобы тот отнес платье погладить.

Пришедший по звонку негр-бой был высок, нагл и очень точен. Когда он некоторое время спустя вернулся с отутюженным платьем, то даже не поднял глаза на Маргарет, облаченную в одну лишь комбинацию.

Все послеобеденное время она провалялась в постели, а в шесть часов оделась и направилась в фешенебельное кафе. Вдоль тротуара выстроились в ряд дорогие автомобили. Обращали на себя внимание женщины в вечерних туалетах, с вкинутыми на плечи – в такую-то жару! – серебристо-черными лисами. В окружении этих излишеств цивилизации Маргарет испытывала странное беспокойство. Она улыбнулась маленькому кареглазому мальчугану, торгующему на террасе жареными земляными орешками. Мало-помалу группы людей находили себе место. Оркестр сделал перерыв. Порыв ветра встревожил листву искусственных пальм в кафе.

Маргарет поежилась и подозвала проезжавшего мимо извозчика.

После ужина, все еще погруженная в свои мысли, она спустилась в бар. Танцевальный круг, окруженный светильниками, современные стулья, розовые абажуры напомнили ей скучные лондонские ночные клубы. Пары танцевали с отсутствующим выражением на лицах. Много одиноких женщин за столиками с пустыми бутылками из-под шампанского и каплей лимонада на дне бокала. Несколько негров-врачей болтали с группой более светлокожих мулаток из Аргентины.

Тоскливо. Какой-то джентльмен через старшего официанта предложил Маргарет свое общество. Она отказала, покачав годовой. Он не настаивал. Маргарет попросила счет и вернулась в свой номер.

Спать не хотелось, и она вышла на балкон. Ночь была спокойной, улицы пустынны. Единственным признаком жизни были туземные проститутки, бродившие по тротуару.

Маргарет вернулась в комнату и натерла виски одеколоном. Потом в ее голове зародилась идея ночной прогулки. Стараясь не поддастся ей, она легла на диван и закрыла глаза. Перед ее мысленным взором предстал туземный город, но не реальный, а такой, какой бывает иногда во сне: полный заманчивых огней, с маленькими скверами, с великолепными самцами, ищущими приключений. Она застонала и встала.

Маргарет вышла на улицу, на свежем ночном воздухе ей стало лучше. Она дошла до туземной части города. Здесь туземцы ремонтировали дорогу. По обеим сторонам улицы лежали огромные бетонные канализационные трубы, в которых спали люди. Трубы гудели, как орган, от их храпа.

Маргарет продолжала свой путь. Вскоре тротуар сменился глинистой тропой. Здесь, в окружении своих овец, также спали люди на низких деревянных скамьях. Маргарет шла темной аллеей и жадно заглядывала в окна. Она видела маленькие комнаты и спящих вповалку на железных кроватях обитателей. В темноте Маргарет мало что могла разглядеть, но она получала удовольствие, воображая их отдыхающими после занятий любовью. Она с восторгом вдыхала затхлый, почти человеческий запах, исходящий от этих жалких глиняных жилищ, возведенных впритык друг к другу.

На следующий день Маргарет попросила боя в отеле дать ей адрес какого-нибудь борделя. Он сказал, что сейчас бордели закрыты, но он знает дом, где она может встретиться с разными людьми и найти то, что желает.

Так Маргарет очутилась в комнате, декорированной в ложнокитайском стиле, излюбленном когда-то в добрых старых провинциальных борделях.

Мадам поздоровалась с нею, не выказав ни малейшего удивления. Маргарет сказала, что любит мужчин негров и надеется в этот же вечер заняться любовью с одним из них, но боится подхватить какую-нибудь болезнь и не хочет рисковать, знакомясь с мужчиной на улице.

– Я прекрасно понимаю, что вам нужно, – ответила сводня, – чистоплотность, надежность и большой член. Это не такой уж редкий товар на Мадагаскаре и обойдется вам не слишком дорого.

Леди Маргарет вынула из сумочки несколько купюр и сунула их в руку женщине, проводившей ее до двери.

– Я уверена, вы будете удовлетворены обслуживанием, – заверила мадам. – Мы имеем контакты с неграми, которые очень хорошо оснащены. Они заставят вас кончить даже лучше, чем это у вас было с тем несчастным, которого вы вспоминаете, и они не станут наживаться на вас.

Маргарет на сиесту вернулась в отель, но жара не позволила ей заснуть ни на минуту. Она лежала обнаженная на кровати и пальцами играла с волосиками на своей киске, когда в дверь постучал бой. Она накинула халат и отворила дверь. Посыльный вручил ей огромную коробку шоколадных конфет с карточкой:

Джон-Генри Робинсон.

Главный судья. Суд Ассизе.

На обратной стороне карточки была надпись, явно указывающая на хороший вкус этого достойного поклонника:

« Я буду очень рад встретиться с Вами. Не согласитесь ли Вы вечером поужинать со мной?»

– Будет какой-нибудь ответ? – спросил бой.

– Скажи, что я буду готова в восемь часов. Маргарет начала собираться, когда спустились сумерки. К семи часам она уже была в полном порядке. Необъяснимым образом она нервничала, по телу то и дело пробегала дрожь.

Как-то неожиданно раздался стук в дверь. Бой сообщил, что судья уже в холле. Маргарет медленно спускалась, пытаясь разглядеть его с лестницы, но ей мешали растения в кадках. Он встал, заслышав ее шаги. Это был мужчина лет сорока, очень полный специфической негритянской полнотой. Глаза его под тяжелыми веками блестели тщеславием и хитростью. Когда он улыбался, под маленькими усиками сверкали белоснежные зубы. Одет судья был очень элегантно. Маргарет заметила, что ногти на его пальцах наманикюрены.

На какое-то мгновенье ее охватили сомнения, она заколебалась, но он уже весьма изысканно представлялся, и ей ничего не оставалось, как поблагодарить его и пожать руку.

Затем была долгая поездка за город, в горы. Роскошный автомобиль, мужчина с толстым животом, непрерывно что-то говоривший, его манеры, все вызывало в ней неприязнь.

Автомобиль остановился у ресторана на берегу озера. За столиками уже сидело несколько групп хорошо одетых людей. Маргарет подумала, что ее появление здесь с туземцем вызовет, по крайней мере, любопытство, но – ничего подобного. Как черт подскочил официант, весь готовность обслужить. Маргарет краем уха уловила слова женщины за соседним столиком:

– Эта новенькая… Старт сделала безошибочно… Он зарабатывает не меньше двадцати тысяч.

Склонность к скандалам, удовольствие от взвешенных насмешек над предрассудками, возможно, могли бы пересилить антипатию Маргарет к ее спутнику. Но она не могла смириться с мыслью, что кто-то думает, что она разделяет его общество из-за денег. Маргарет наклонилась к судье, сказала, что у нее невыносимо разболелась голова, и, прежде чем он оправился от изумления, вышла из ресторана и села в первое попавшееся такси.

Шофер спросил, куда ее отвезти. Она только пожала плечами. Она и в самом деле не знала, куда ехать. Повсюду ей виделась только уродливая цивилизация и безобразная роскошь.

Глава 3

С того дня, как только опускалась ночь, Маргарет вызывала машину и отправлялась в туземный квартал. Она задерживалась на базарной площади, делая вид, что слушает монотонные речитативы слепых нищих, потом заходила в сирийскую харчевню, где собирались туземные рабочие. Она садилась у стены, украшенной картинами, вырезанными из журналов, ей приносили пиво в треснутом стакане. Пищу здесь накладывали в тарелки из трех котлов: одного с рисом, второго с рыбой и третьего с томатным соусом.

На улице она прикидывалась проституткой, и к ней часто приставали. Она вглядывалась а, темные лица, ожидала услышать из темных губ грубые слова, которые освободили бы ее от наваждения, но слышала от бродячих торговцев лишь непристойные предложения и шутки. В ответ Маргарет хохотала, словно сумасшедшая, и уходила прочь.

В субботу она пошла на туземные танцы. Стены зала были украшены гирляндами. Под бегающими огнями танцующие отбрасывали чудовищные тени. Оркестр в углу, огороженном бамбуком, состоял из аккордеона, барабана и чего-то вроде пилы. За пятнадцать минут маленький зал наполнился до отказа. Люди сидели на грязных скамьях или колченогих стульях. Изрядная толпа слушала музыку и снаружи, раскачиваясь в такт мелодии. Аккордеонист играл, приложив ухо к своему инструменту и лаская клавиши, словно женские груди. Гитарист перебирал струны, уставив глаза в потолок, вроде бы ни на кого не обращая внимания, но из ритма не выпадал. Человек за ударными бил по ним быстрыми, нервными пальцами, пот стекал градом с его лица и расплывался пятнами на грязной рубашке.

Женщин было несколько – пьяных, большими глотками отхлебывающих ром или анисовую. Иногда кто-нибудь из них пробирался через зал, чтобы получить очередную порцию выпивки, вокруг немедленно начинали приплясывать три негра в развевающихся белых одеждах. Мужчины, однако, большей частью танцевали сами с собой, и Маргарет томилась от желания быть с кем-нибудь из них.

Два солдата отстукивали в американском стиле, которому, должно быть, научились в каком-нибудь порту в Европе, гордые, как Петрушки, пока не начался настоящий местный стиль. Поднялось великое волнение. Все негры вскочили со своих мест и затряслись, словно в припадке эпилепсии. Вскоре они запели в такт оркестру, и этот возрастающий хор заставил дрожать плетеные стены.

Один из танцоров исполнял женскую роль. Он медленно кружился в центре площадки, покачивал бедрами, как бы предлагал себя партнеру то спереди, то сзади. Головы обоих расслабленно клонились, в то время как глаза, словно беломраморные шары, бешено вращались на темных лицах. Специфический запах негритянского пота в сочетании с едким дымом местных сигарет, монотонные голоса, напевавшие фразы, – Маргарет была рада, что не понимает их смысла, – все это вызывало в ней ощущение фатальности ее желания.

Внезапно оркестр смолк, словно полностью опустошил свою душу. Раздались аплодисменты и хриплый смех. Когда голоса затихли, Маргарет снова осознала, что ничего не понимает и что здесь любовь не имеет ничего общего с тем совращающим животным чувством, которое она ищет. Здешние животные были цивилизованы и дисциплинированы галстуками.

Однажды вечером ее присутствие в маленьком дансинге вызвало волнение. Управляющим здесь был Джордж, негр из Нигерии, и неприятности начались для него с самого начала. А вскоре два посетителя подрались из-за нее, и возник общий скандал. Маргарет спряталась под стол. Вдруг она увидела молодого негра, продирающегося из центра драки. Он подошел к ней, схватил за руку и выволок из притона.

Они остановились на узкой аллейке, и здесь Маргарет рассмотрела своего спасителя. Хотя он был черный, во внешности его читалось что-то античное. Его можно было бы назвать эбеновым(Эбеновое дерево – черное дерево) фавном. Маргарет видела, как бьется его сердце под разорванной рубашкой. Она стояла молча, он что-то бормотал. Она стала рыться в сумочке, но он отказался, молча покачав головой. Тогда она протянула ему свою карточку:

– Вот моя карточка. Приходи ко мне завтра.

Он взял карточку и приподнял над головой, чтобы прочитать в лунном свете. Потом мягко улыбнулся, посмотрел на нее долго и как-то апатично и скрылся в темноте.

Она прождала его весь следующий день. Он не пришел. Она поехала к Джорджу, чтобы узнать имя и адрес незнакомца, но получила очень неопределенный ответ:

– Я думаю, что он приехал откуда-то из глубины страны. Одно время работал на железной дороге. Он появляется время от времени, но никто о нем толком ничего не знает.

Маргарет наведалась сюда еще несколько раз. Один и тот же ответ и возбуждал, и расстраивал ее. Эта альтернатива надежды и отчаяния день ото дня ухудшала ее настроение. В часы сиесты, правда, она крепко спала, но когда просыпалась, всегда находила свой палец во влагалище.

Маргарет часто вспоминала один сон: будто она идет по лесу, где вместо деревьев из земли растут мощные мужские члены. Их темные концы, как плоды, свисали вниз и извергали густую жидкость. Ей страстно хотелось испробовать такой живой плод, сжать его губами, поймать ртом струю сока. Тогда она проснулась измученная, потом долго ласкала себя, представляя зримо то Томаса, то незнакомца. Член покойного всплывал в ее памяти как чудовищный всплеск эктоплазмы.

Маргарет часто гадала, так ли этот молодой незнакомец, столь часто теперь появляющийся в ее видениях, хорош, как Томас. Она воображала, что вкладывает его эректированный член в свою п…. а его тугие яички при этом вдавливаются в ее тело. Она стонала, мяла свои груди, потом вскакивала и обливалась холодной водой, словно холодная вода, вылитая на греховное место, могла изменить греховный ход непристойных помыслов.

Немного остыв, она одевалась, шла на базар и долго здесь бродила. Ее взор против ее воли привлекали мужские формы, которые Бог в здешнем климате придал многим произрастающим на этой земле плодам и овощам. Жесткие и откровенные достоинства бананов, фаллические очертания зеленых огурцов, чудовищная тропическая морковь, толстые головки и морщинистая кожица которой пробуждали в памяти лучшие мгновения жизни.

Эти видения сопровождали ее неотрывно во время ежедневных прогулок, ей грезилось, что эти плоды сами собой забираются ей под юбку, скользят между ног, трутся о ляжки, раздвигают губы внезапно ставшей влажной п… Иногда иллюзии достигали такой силы, что Маргарет вынуждена была останавливаться, переводить дыхание и усилием воли отгонять демонические овощные атаки.

Но пришел день, когда она уже не могла терпеть. Чтобы выглядеть на базаре вполне невинно, она купила большую плетеную корзину, потом пошла в овощной ряд и набрала уйму бананов и огурцов.

– Пожалуйста, выберите мне покрупнее, – попросила она продавца, – они вкуснее.

Маргарет спрятала корзину в шкаф, спустилась к обеду, но ела без аппетита. Она безучастно смотрела в окно, видела жаркую улицу, утратившую в этот солнечный полдень все мужское население. Потом Маргарет заказала кофе в мрачной надежде, что это избавит ее от изматывающих дневных видений.

Вернувшись в номер, Маргарет тут же вытащила корзину из шкафа, разобрала и рассортировала овощи. В конце концов она остановила свой выбор на двух больших огурцах – ей понравилась их блестящая и нежная кожура. Она положила их на прикроватный столик, убрала Корзину обратно в шкаф, заперла дверь номера, разделась догола и легла в кровать.

Один из огурцов она взяла в ладони и стала согревать его, второй положила между бедер, здесь ему предстояло нести свою службу. Затем замерла, уставившись в потолок и стараясь оживить в памяти сладостные моменты прошлого. Медленно, потихоньку Маргарет стала водить огурцом по влажным грудям, засовывала его подмышки, ласкала губами. Потом закрыла глаза, мысленно предлагая себя двум невидимым любовникам, один из них, недвижимый и жесткий, покоился в ложбине между бедер, второй, как мужской член, бродил по всему ее телу.

Вскоре иллюзия достигла такого уровня, что Маргарет застонала. Свободной рукой она продвинула огромный огурец по бедрам, пока он не уткнулся в мягкие губы, уже трепещущие под золотой кромкой волос. Размеры овоща все же смущали ее, она взяла его в руки, смочила слюной и попыталась, помогая встречными движениями бедер, ввести в себя.

Потом Маргарет стала одной рукой ласкать свои груди, которые быстро набухли, а соски настолько увеличились и отвердели, что походили на крупные весенние клубнички. Каким-то образом эти интенсивные ласки способствовали медленному, но неуклонному проникновению огурца в ее самое интимное место. В какой-то момент рука Маргарет сорвалась, и огурец тут же защемил нежную плоть, как это случается порой с чересчур нетерпеливым любовником. Все пять пальцев свободной руки Маргарет судорожно сжали одну из грудей, и спазм наслаждения прокатился по ее телу. В то же мгновенье любовная жидкость окропила бедра.

Придя в себя, Маргарет решила подвести полу – научную основу под свое удовольствие и использовать оба естественных фаллоса, принесенных с базара. Извлекая наружу огурец, глубоко проникший в ее потайную пещеру, Маргарет причинила себе боль. Поэтому она размыслила, что впредь следует вводить его узким концом, тем более, что этот узкий конец по толщине вполне мог соперничать с членом самого достойного мужчины. Далее – вводить его следует ритмично, по мере погружения толщина огурца будет возрастать, следовательно, губы влагалища будут растягиваться постепенно, без боли, как в первый раз. Соответственно, будет возрастать и наслаждение. Этого же метода следует придерживаться и при обработке второго отверстия.

Итак, Маргарет улеглась поудобнее на бок и, смазав огурец душистым кремом, стала осторожно заталкивать его в анус. Пока он погружался в нежное отверстие, свободной рукой она ласкала груди. Казалось, все ее тело сжалось вокруг овоща, и эти сокращения мышц доставляли ей неописуемо острые ощущения. Она оставила в покое груди и ввела второй огурец во влагалище. Волна сладострастия накрыла все тело женщины, она задыхалась, руки сами нашли нужный темп синхронных движений, и вот уже половодье наслаждения буквально опрокинуло ее.

Маргарет громко застонала и замерла, пальцы ее судорожно сжимали толстые концы огурцов, казалось, пронзивших ее тело насквозь.

Очень скоро леди Маргарет так хорошо освоила это упражнение, что стала предаваться ему каждый день во время сиесты. Для усиления наслаждения она со временем разнообразила программу. Так, однажды ей пришла в голову идея проделать в огурце сквозное отверстие длинной спицей, посредством которой она когда-то связала Томасу шерстяные подштанники. К толстому концу овоща она приспособила резиновую грушу от своего интимного гигиенического прибора и через этот канал впрыскивала в себя, как сперму завоевательницу, струю швейцарского концентрированного молока, рекомендуемого для вскармливания грудных младенцев.

Далее Маргарет изготовила целую коллекцию имитаций членов из различных овощей и фруктов. Руководствуясь прихотями фантазии, она всячески разнообразила свое меню и достигла такого прогресса, что уже никогда не повреждала свои деликатные места, только мурлыкала от удовольствия. Изумительные овощные и фруктовые салаты уносили леди Маргарет в самые райские кущи.

И все же, когда опускались сумерки, природа вступала в свои права, и Маргарет снова охватывало смутное беспокойство. С отвращением она отбрасывала фальшивые инструменты на верхнюю полку шкафа, чтобы горничная их не нашла и не упрекнула в порче хорошей пищи.

Маргарет одевалась, совершала» мэйк-ап» (Означает по-английски то же самое, что «макияж» по-французски) над своим лицом и выходила на улицы в поисках прекрасного незнакомца, который, по ее убеждению, был единственным мужчиной, способным внести успокоение в мир ее безрассудных страстей.