Текст книги "Святые вещи молчать не могут! (СИ)"
Автор книги: Katharina Ebermann
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
«Святые вещи молчать не могут!»(СИ)
(Меннониты-связь времён)
Katharina Ebermann /Катарина Эберманн
Все события в книге-реальные. Однажды приняв участие в конкурсе в газете, всё закончилось не только победой и призами, конкурс так и остаётся со мной и сейчас.
Der Inhalt des Buches ist geistiges Eigentum des Autors. Nutzung des Inhaltes oder Auszüge aus dem Inhalt des Buches für kommerzielle Zwecke ist ohne Genehmigung des Autors untersagt.
Das Buch ist zur Vervielfältigung гтв Speicherung in gedruckter oder elektronischer Form für privaten Gebrauch freigegeben.
Veröffentlichung des Buches oder Auszüge aus dem Inhalt des Buches ist für nicht kommerzielle Zwecke, bei Nennung des Autors erlaubt. Bei Veröffentlichung wird um eine Benachrichtigung des Autors gebeten.
Deutschland – Leverkusen, den.2015
Содержание книги являетса интеллектуальной собственностью автора. Использование книги или выдержки из содержания в коммерческих целях без разрешения автора запрещено.
Воспроизведения и хронение книги в печатном или электронном виде для частного использования разрешено.
Публикация книги или отрывок из содержания для не коммерческих целей разрешено, при условии указание автора. При публикации просим уведомить автора.
Германия – Леверкузен,.2015
«Храни наш талисман», назывался конкурс проводила его Томская областная газета «Красное Знамя» 23.04.1994 года. Я расскажу вам и про конкурс и в чём он заключался и последовавшими за этим событиями. Какая выстроилась связь между конкурсом и моими предками, которые оказались немцами меннонитами пришедшими с Пруссии на Волгу. Но тогда я всего этого не знала, а сейчас меня уже не возможно остановить, мне кажется, что я вместе с предками проделала весь их путь. Я уже описала этот путь в предыдущих моих книгах. И сейчас я подробней остановлюсь на событие которое неотъемлимо связано с нашей родословной, с Меннонитами, с Пруссией, с Волгой и колонией Ам Тракт, с Азией, с Америкой, с депортацией, с трудармией, с детским домом... Видите сколько событий повлёк за собой обычный газетный конкурс, с необычном продолжением.
По условиям конкурса надо было рассказать о семейной реликвии. И я рассказала о маленькой книжечки хранившейся в нашей семье. Это молитвенник со стихами на каждый день и в конкурсной статье есть такие слова—Заговори он этотот молитвенник, о многом мог бы рассказать немой свидетель семьи Унгер, Квиринг, Шмидт, Классен. И он ЗГОВОРИЛ.
Многие из родственников не знают эту историю. А многие рассказывают её уже так как она к ним дошла. Поэтому я хочу рассказать всё как было .
Я
В девяносто четвёртом году мы ещё жили в России, в посёлке Копылово, Томского района, Томской области. О том что моя мама немка в посёлке знал каждый, скрыть такое не давали отец и его родственники. Отец у меня был русский. Много в детстве о маминых предках я не знала, да мама сама знала только то что помнила, а что она могла помнить . Одинадцатилетней девчушкой была депортирована с Родины с Волги с колонии Ам Тракт. Но когда речь заходила о предках, мы ждали когда мама достанет две заветные книжки. Одну мы, видно, всё же сами иногда доставали без спроса, поэтому там много наших детских корректировок осталось на страницах. Когда мама брала в руки эти книги, она вся менялась, бережно проводила по корочке книги, и неспеша перелистывала страницы, как будто страницы истории. Но так оно и было. Это и была история нашего рода, нет, вообще то это были два молитвенника, но они принадлежали к нашему роду. Когда семью мамы депортировали с Волги, у мамы уже не было отца, он умер в тридцать шестом году. Её мама, моя бабушка Агнeйта оставалась с шестью детьми одна. У мамы было ещё два брата и три сестры. Помогать им поехала тётя Вильгельмина, она была одинокая, бездетная или как их называли меннониты– спящая дева.
Можно представить как дороги были для семьи эти книги, если из того что у них было на родине они выбрали именно их, а в дороге каждая вещь была не лишней, при том что брать с собой много было не льзя, да и потом помните те времена и молитвенники, могло всё совсем не так обернутся, Но Бог миловал и вот эти молитвенники дошли до нашего времени. Когда вы прочитаете мою работу до конца, то, надеюсь, сами ответите в чём ценность этих книг. А я уже теперь точно убедилась, что не всё ценно, что выражается в денежном эквиваленте. Есть ценности, которые выше всякого эквивалента.
Чотбы не повторятся, и чтобы не искать я поставлю здесь ранее опубликованое в других моих работах моё стихотворение. Здесь оно будет уместно, оно дополнит мой текст и внесёт ясность.
Молитвенник
1.Мне молитвенник мамин достался в наследство,
Теперь знаю он маминой тёти родной!
И подарок был точно подарен от сердца-
Он какойто -почти как живой!
2. Если б мог говорить – он свидетель особый,
Если б мог всё поведать он нам,
Я сейчас поняла– сколъко новых открытий-
Сколько тайн, сколъко судеб в нём там!
3. Вилъгельмина, так гордо звучит имя тёти,
В этом имени сказано всё!
И на корочке книжечки той вы найдете-
Имя тёти и много вопросов ещё!
4. Одинокой была Вильгельмина – бездетной,
Помогала им тётя тогда,
Шестъ детей привезли они с Волги с Агнетой_
Шесть детей!– а Агнета без мужа одна!
5.Тётя сильно сдала, всё лежала и тихо молилась,
Почему то весну она сильно ждала,
А весна там в тайге заблудиласъ
Приходить не спешила она!
6. Мама помнит тот денъ, когда тётя с ней говорила
Вспоминала о Волге и в общем про все те года,
А потом руку ей на плечо положила
И молитвенник маме свой отдала!
7.И ещё она маме сказала-
Помни кто ты и веры какой,
Это всё!-И она замолчала!-
Нет дороже вещи у нас никакой!
8.А однажды глаза она быстро окрыла,
Посмотрела на всех, по щеке покатилась слеза,
А потом хлеб у них попросила-
Запах хлеба и вкус говорит что забыла она!
9. Нет ,-ни дали в тот вечер им хлеба,
Не поверили детям что правду они говорят,
Так ушла Вильгельмина на небо-
Тихо так,-как законы божьи велят!
10.Так случилосъ-сбылося желание,
Вильгельмины не стало зимой,
Все кто умер зимой – в ожидании-
Похоронен был только весной!
«Храни наш талисман»
Так называлась моя конкурсная cтатья. Не знаю почему тогда меня так заинтерисовал этот конкурс, характер у меня такой не отстовать от интересных событий, а теперь думаю, может сам молитвенник не мог молчать. Не задумываясь я написала письмо в газету, да и не ждала я результат. Как вдруг однажды к нам в бухгалтерию зашли двое мужчин, но это не было новостью. В бухгалтерии постояно клиенты заходят. Эти двое, один по старше, другой по младше, огляделись и сразу подошли ко мне, но и в этом ничего необычного не было. Старший спросил меня, случайно, не вы Катерина Эберман, а мы с Редакции областной газеты корреспондент Владимир Фёдоров и фотокорреспондент Владимир Вейлерт. Это вы нам писали о своей реликвии. Только тогда я поняла, что теперь мне надо показывать нашу заветную книжечку и все узнают что у меня она есть, но уже было всё же немного другое время. Мы приехали с ними к нам домой, они пригласили мою маму, Не сразу мама вступила в разговор, уж слишком укоренилось это молчание в немцах. Мама рассказывала, а я сама слушала и думала, как же я мало об этом знаю. Тогда меня заинтерисовала и сама книжка. Она была совсем не большая, обтянутая тряпочной обложкой, видно что самодельной, края листочков блестят подзолотой, на внутренней корочке чтото написано от руки, а титульный лист выглядел так как будто там особый текст. Но всё было написано на тогда ещё не понятном мне немецком и не только, а на старом немецком. Теперь я знаю что означает этот текст и расскажу об этом ниже.
Мама рассказывала о своих сёстрах и братьях. С большим интересом слушали её наши гости с газеты. И статья вышла, и не маленькая, и с нашим фото, и не одна, нам помогали вести дальнейший поиск работники газеты. В посёлке это было сенсацией. Все кто раньше знал маму, не знали её историю, просто останавливали её и говорили, Лена, какая у тебя не простая история. Но всё только начиналось. Скоро был известен результат конкурса. Эти же корреспонденты снова приехали к нам вручать мне приз. Официально я заняла второе место, но как и всё остальное и этот конкурс, тем более, что проходил он в канун майских праздников, и к ним в редакцию пришла женщина и принесла гимнастёрку. Получилось как в плохом кино– белые и красные. Как можно было в такой обстановке отдать первое место немецкому молитвенику. Хотя гости передали привет с газеты, где все за кулисами присудили мне первое место. Но я не в обиде, еслиб они теперь знали, что они для нас сделали. Как я им благодарна, а какое место я заняла в конкурсе совсем не важно.
Не успела я отпраздновать победу, второе место тоже не плохо, как вдруг получила письмо. Как всегда письмо начиналось с приветствия, потом шло извенение, за беспокойство которое приносит мне это письмо. И автор представилась, её звали Ольга Ивановна Унгер/девичье фамилие/. Мою конкурсусную статью в газете ей показала соседка, она знала, что Ольга всю жизнь хватается за любую информацию, лишь бы когда-нибудь сбылась её мечта. Её заинтересовал рассказ о моих предках, уж сильно всё походило и на её случай. Их семью так же депортировали с Волги. Её отцa Унгер Иоганнес, мать Елена, она Ольга 1936 года рождения, сестрёнка Эльвира 1940 года и с ними была ещё глухая бабушка. В какую деревню привезли она не знает. Отца сразу забрали в трудармию. Мать работала на сушилке, это было чтото типа бани. На палати рассыпали зерно, ворошили и так оно сохло. Запомнила она это потому, что мать её брала с собой и она тоже там лазила по этому зерну, и могла есть сколько хочет. Но потом мать отправили в лес на лесозаготовки. С детьми оставалась бабушка. Вскоре мать заболела, её привезли с леса домой, у неё было воспаление лёгких, потом её забрали в больницу. В это время с квартиры их переселили в барак. Соседка по бараку ходила в больницу и когда вернулась сказала, что ваша мама умерла. Ольга не знала что это означает, пошла к бабушке прокричала ей эту новость в ухо и потом не могла понять почему бабушка так сильно и долго плакала. А как не плакать, она осталась одна с маленькими детьми, что делать ей дальше. Была осень и дети ходили на поля с сумочками собирать колоски, Ольга ходила с ними, но сколько она могла собрать, и сколько раз она туда ходила-не помнит. Потом не могла понять почему бабушка молчит и лежит тихо, оказалось что она просто умерла. Гроб по среди комнаты тоже помнит и что пришли забрали её и увезли, а скора и cестрёнка Эльвира умерла. В комнате было пусто только Ольга и Эльвира в гробу, наверно она нянчилась с ней и раньше и тут тоже вытащила её из гроба и сколько она носила её она не знает. Эльвиру тоже похоронили. Соседка по бараку забрала её к себе. Был примерно 1943 год, Ольга осталась одна. Помнит, что соседка обняла её, одела на неё тряпочную сумочку с булкой хлеба и увезли Ольгу в детский дом. Детских домов она сменила тоже много, и пробыла там до 1952 года. Всё это время жижделась надежда что отец жив, всех остальных она сама видела в гробу, а про отца ничего не знала.
Вот так писала мне тогда ещё совсем не знакомая женщина. Я прочитала письмо и пришла в замешательство, потом мы читали его всей семьёй. То что пережил в то страшное военное время этот немецкий ребёнок, эта маленькая пятилетняя девочка, не смогло оставить равнодушным никого и отчима тоже. Мой отчим Карпов Михаил Иванович прошёл всю войну, он плакал и просил меня постаратся ей помочь. Я не знала с чего начать, как ей помочь. Мы стали переписыватся с Ольгой Ивановной, она мне писала что помнит, какие у неё ещё есть бумаги. И вот так мы подходили к тому что потом оказалось огромной интересной историей нашего рода.
молитвенник
Я расскажу вам про эту маленькую книжечку, которая вывела меня на след моих далёких предков, помогла связать многие не связаные ранее нити, а самое главное, помочь востановить прошлое оказавшись в пять лет в детском доме Ольге Ивановне. В её свидетельстве о рождении была только фамилия Унгер. И, вообще, кто она, есть ли ещё родственники, оставалась только слабая детская память. Помнила слова матери, что у них большая родня, искать надо, а теперь она знает, что правильно запомнила, у неё, действительно, очень большая родня. Она из нашей родословной. Но это мы узнали не сразу. Я нашла для кого был написан текст на титульном листе молитвеника, и о чём написано от руки на внутренней корочки книжечки, там от руки написано Вильгельмина Квиринг, Валуевка 1891 год. В электронной библиотеке в Тарту я нашла такой же молитвенник. И какое было моё удивление, что там точно такой же титульный лист, с точно такой записью. Господину музыкальному директору Фридриху Бреннер и его жене Шарлоте Мютер к празднованию золотой свадьбы. Думаю, к свадьбе не так уж большой был тираж. А значит таких молитвенников выпущено было не так уж много и один экземпляр есть у нас. Конечно. Теперь мне захотелось узнать кто эти люди и кто их так поздравлял. Я решила оставить эту часть в документальном формате. Эти данные я взяла с компьютера.
Бреннер, Фридрих Кристиан Август Директор королевсого музыкального университета в Тарту «одна из самых значительных и заслуживающих признания личностей в музыкальной жизни старого балтийского университетского города.
Brenner, Friedrich Christian August /Berufungen der Universitätsmusikdirektoren an die Kaiserliche Universität Dorpat (Tartu) im 19. Jahrhundert/
Родился-г Айслебен 02.06.1815
Умер-Мюнхен 11.11.1898
Отец– Фридрих Давид Бреннер горный инженер
Мать– Хенриэтта Мария рождённая Зулин
28.12.1837 женился на Шарлотте Мютель из Паст. Зессвеген
Baltisches Biographisches Lexikon digital
http://bbl-digital.de/eintrag/Brenner-Friedrich-Christian-August-1815-1898/
Фридрих Бреннер -немецко-эстонский органист, музыкальный педагог и композитор, работавший в Дерпте (ныне Тарту),
Родился, Бреннер Фридрих Кристиан Август,-2 июня 1815 в нем. Lutherstadt Eisleben/город Лютерштадт Айслебен, это коммуна и город в Германии, районный центр, расположен в земле Саксония-Анхальт.
Окончил гимназию в Магдебурге. С 1833 г. работал учителем музыки в частном поместье Лаздон (ныне Лаздона, Мадонский край). В 1838 г. в этом же качестве перебрался в Дерпт,( Та́рту (эст. Tartu) город на реке Эмайыги второй по численности населения после Таллина город Эстонии, уездный центр, а в 1839 г. Бреннер занял должность преподавателя и руководителя музыкальных программ Дерптского университета и находился на этом посту до 1878 года. Среди учеников Бреннера были Давид Отто Виркхаус, Юлиус Отто Гримм. Организовал студенческий хор, а в 1857 г. и академическое Певческое общество (нем. Akademischen Gesangverein Dorpat; до 1893 года). В 1856—1893 кантор университетской церкви. Сочинял хоровую и органную музыку, большая часть которой не издана и хранится в библиотеке Тартуского университета. Библиотека была открыта в 1802 профессором Карл Моргенштерн (1770-1852), который родился в Магдебурге.С большим энтузиазмом он собирал литературные и исторические раритеты, рукописи, автографы, и произведения искусства и музыки. Коллекция библиотеки охватывает все предметные области из гуманитарных до естественных наук; большинство книг были получены в пожертвования. Музыкальная коллекция рукописей библиотеки Университета Тарту содержит 23 фрагментов средневековой рукописи из 13-16 веков, а также некоторые авторские рукописи композиций местных музыкантов, например Фридриха Бреннера музыкального руководителя университета. В 1893 г. Фридрих Бреннер вышел в отставку и уехал в Германию, последние годы жил у дочерей в Мюнхене и Эрлангене.
Мю́нхен (нем.München город на реке Изар на юге Германии, в федеральной земле Бавария, одновременно являющийся столицей Баварии и административного округа Верхняя Бавария.
Ниже дам небольшую общую справку о человеке которого я. возможно, никогда бы не узнала, не обладая я такой маленькой, но такой особой книжечкой, как молитвенник, о котором я вам рассказываю. По истине этот молитвенник не простой. Всего одна от руки написаная строчка познакомила меня с архивом нашего рода. Титульный лист книжечки написаный на готическом привёл в библиотеку Тартского королевского музыкального университета. Но на этом вопрос не закрыт, остаётся узнать связь, как он попал к Вильгельмине Квиринг. Почему именно этот молитвенник она взяла с собой в депортацию. Вильгельмина была из знатного рода Квирингов, думаю у неё было что с собой брать. Я имею в виду не материльные ценности, от них ещё до депортации их освободили. Вот и получается, правда, что Святые вещи молчать не могут.
(*Фридрих Бреннер учился в средней школе в Магдебурге и жил с начала 1830-х годов в Ливонии. Первоначально он работал учителем музыки в школе для мальчиков в Lasdohn / Лаздоны ( Латвийская рай-он Ливонии ). С 1836 он работал в качестве частного учителя музыки и концертного проводника в Тарту. В дополнение к его успешной работы в качестве музыкального руководителя в университете, был удивительно долго (1839-1878) , и он служил органистом в церкви Святого Иоанна ( 1839-1856 ), учителем музыки в элементарном педагогическом образовании ( 1856-1865 ) и в университетской церкви ( 1856-1893 ). Хотя пение среди студентов поддерживалась и возобновилосъ в университете ( 1802 ) , Бреннер дал новый импульс, в частности в академическом хоровом Обществе Дерпт (1857-1893). Он был также известен как издатель гимна, книг и сборников песен . Его хоровые аранжировки и духовные песни были постоянно в репертуаре эстонских певческих праздников 19-го века. Композиции Бреннера появились в ограниченной степени в печатном виде и сейчас хранится нескольких музыкальных рукописей в университетской библиотеке Тарту. Он имел многочисленныи круг студентов . В 1893 он вернулся обратно в Германию , где он последние годы жил с дочерьми в Эрлангене и Мюнхене Рудольфа Pohley (Leipzig) Был уважаемый музыкант в Лейпциге и членом не только оркестра в театре, но и в концертном Ассоциации этом городе, но и как Mendelsohn-Bartoldis Leitung einen Europäischen Ruf genießt представлен в совет" не только как pracktischer пианист и скрипач, но и как композитор ")
Эстония маленькая страна, жители Эстонии жили в немецкой культурной сфере в течение сотен лет. Немцы сформировали культурную элиту в Эстонии. Немецкие музыкальные традиции доминируют в организации Эстонской музыкальной жизни. Молодые интеллектуалы из немецких университетов поселись в Прибалтике в качестве учителей, пасторов, и должностных лиц. В то же время местная молодежь были отправлены на учебу в Немецкие университеты. Есть много подтверждений, что с Волги с немецкой меннонитской колонии Ам Тракт, много молодёжи училось в Тарту. Неустройство и тяжёлое положение Поволжских колоний особенно в первые годы их существования сказались и на состояние школьного дела. Между тем рост благосостояния, развитие хозяйства и промышленности колонистов вызывали потребность в образованных кадрах. Инициатива о развитии школьного образования исходила почти исключительно от самих колонистов, власти оставались безучастными к делу образования колонистов. Немецкие менонитские колонии имели хорошую систему начального и среднего образования. Вместе с церковными учреждениями они стали влиятельными центрами развития духовной жизни колонистов. Их образовательная, духовная и попечительская деятельность была направлена на сохранение этноса. Много молодёжи училось в российских академиях и университетах Петербурга, Москвы, за границей. Много студентов меннонитов были так же в Екатеринославе, Александровске, Бердянске, Мелитополе, Одессе и Севастополе. Многие уехали учится за рубеж в Швейцарию, Германию. Большинство студентов меннонитов изучали теологию и педагогику, и традиционные дисциплины для меннонитов, учителя. врачи, юристы, инженера, архитекторы. Моего дяди Вани Классен дядя Quiring, Jacob(1875-1942), учился в Тарту. Мать дяди Вани Анна-Мария Квиринг была младшей дочерью знаменитого Иоганна Квиринг/Quiring, Johann(12.09.1851-1912). Я благодарю судьбу, что дала мне возможность хоть на одно мгновение увидить эту женщину. Дядя Ваня возил нас в горы и на обратной дороге мы заехали к ним пообедать чтоб ехать дальше. Я поела вперёд всех и почему то пошла на улицу и подошла к городьбе между домом дяди Вани и соседним домом. Потом узнала, что это дом брата дяди Вани д. Герберта/тоже мой дядя/. Я шла к этому забору, который был чисто символическим из трёх жердинок, а навстречу мне с той стороны шла женщина в чёрном платье. Её седые волосы не хотели лежать причёсаными и придавали её виду непредсказуемость. Мы стояли по обе стороны забора и смотрели друг на друга, Не знала я тогда кто передо мной, какая история связана с этой женщиной, достойной большого исторического романа, я помню её и сегодня, И чем больше я знакомлюсь с нашим родом, тем чаще думаю, почему меня судьба сводила с такими, порой, мимолётными, но значимыми встречами. Я ещё ниже расскажу об одной вот подобной встречи. О том кто была эта женщина Анна Мария Квиринг и о её не простой судьбе я узнала много позже. Младшая дочь знаменитого отца, который был учителем, министром. Которого знали не только в округе. Но о котором есть и здесь сведения, например в городе Кобленц. А может история знает что делает. Что это совпадение или судьба. Когда дети Анны приехали в Германию, их распределили именно в город Кобленц. Анна Мария должна была унаследовать наследство отца, а вместо этого депортация, нищета, потеря сына в трудармии, Муж тоже был в трудармии и лагерях, домой вернулся умирать. Её муж Иоганн Классен и мой дедушка Андрей Классен были родными братьями.
Ольга Ивановна Унгер/
Счастлива та семья которая не потеряла связь с родственниками, так писала мне Ольга Ивановна Унгер с Кожевниково, Томской области. Но не долго мы были не знакомыми, у нас завязалась переписка. Ольга писала мне всё что с ней происходило, я сделала запрос в Саратов. И вот ответ с Саратова, официальная справка, сообщали дату депортации, номер вагона, станция отправки. Мама не могла говорить, она смотрела на меня, я поняла по её лицу, можно не искать мамину справку в заветной коробочке в её шкафу, она и так знала эти данные, такие цифры не просто забываются. Потом мама сказала– она наша, я помню, что подводы и до нашего отъезда и при нас шли столько сколько людей помещалось в поездах. А другие ждали следующего поезда. И раз мы ехали в одном вагоне, значит мы с Ольгой жили рядом, а у нас в колонии все както были связаны друг с другом. И, наверняка, есть ктото кто знает про их семью. Мама тихо заплакала и ушла к себе в комнату. А потом вышла и сказала, пригласи её к нам, а вдруг мы и правдо сможем ей помочь.
Был уже вечер, когда к нам постучали, я открыла дверь, передо мной стояла женщина, я её не знала, но она была совсем такая же как все мамины родственники. Небыло даже мысли спрашивать кто она, было ясно, передо мной стоит та самая Ольга Ивановна с которой я переписываюсь. Она переступила порог и мама протянула ей руки и тоже так просто сказала, ну здравствуй землячка. Ужинали быстро, хотелось скорей начать говорить. Мама стала вспоминать, Ольга иногда говорила, вижу как во сне поезд, и какието непонятные картинки. Эту ночь мы почти не спали, я сидела с ними и всё слушала, наверно, это и для меня было впервые, столько информации, которую раньше старались не ворошить. Когда прощались Ольга Ивановна сказала, я сегодня впервые ощутила то незнакомое мне чувство, о котором мечтала всю жизнь, Если б вы знали как тяжело жить и не знать кто ты, да, у меня есть родня мужа, правдо его уже тоже теперь нет, но есть трое детей с семьями, а вот щемит душу это чувство одиночества. С пяти лет как инопланетянка. Она обняла маму и говорит, я тебя, Лена, обнимаю , а чувство, как к сестре прижалась, спасибо что ты позволила почувствовать хоть мимолётно это чувство. Они тогда ещё не знали что и на самом деле они близские родственники!
Мама не стала откладывать на потом и поехала к родственникам, спрашивать кто что может посоветовать. Не знаю почему так трудно всё пробивать, а странный вопрос зачем вы всё ворошите, приводил меня в штопор. Но с нескольких попыток всё же удалось, т. Лиза Нейфельд дала адрес. Первый адрес был к Эльзе Варкентин, которая оказывается жила в соседнем доме с моей сестрой Валей. А когда пришла к Эльзы опять воспоминания, они в одной школе на Волге учились. И тоже с одной родословной.Эльза дала маме адрес Бернгарда Валл. Он уже жил в Германии, я с ним здесь встречалась и забегая вперёд скажу, это такой человек которому мы все обязаны. Он сохранил и собрал столько документов, фотографий по нашему роду. Но тогда я ещё это не знала и мы с мамой написали ему письмо и там написали кто мы и всё что знали про Ольгу Ивановну. Теперь я знаю как важны бывают совсем не важные мелочи. Вот Ольга помнила что с ними была бабушка и она думает что она была глухая, потому что она кричала ей в ухо и помнит это. Помнила, что позже эта бабушка была в гробу. И помнила про сестрёнку которую вытащила из гроба и сколько она с ней ходила она не помнит, а кто за ними следил, кому она была нужна. И вот от дяди Бернгарда пришло письмо. С первых строчек я поняла, письмо интересное. Дядя Бернгард сначала писал что рад что услышал о нас чтото, у него в записях была моя мама, и они с мамой тоже кузены. А потом такая строчка—Ольга, ты не одинока, у тебя большая родня!. Мы все твоя родня, а ты наша. И дальше дядька писал—и наконец то мы узнали как и где закончилась жизнь нашей горячо любимой тёти Иоганны. Она с детства была глухой. И они знают что в депортацию она поехала с семьёй Иоганна Унгер у которого была жена Елена Шмидт и две маленькие дочки. Вот такое было начало!. Я скопировала себе письмо, подписала адрес для Ольги Ивановны, но показалось будет очень долго ждать, ещё с неделю, пока она получит этот конверт. И я позвонила Ольге Ивановне. Я начала не сразу, сказала что отправила ей письмо, очень долгожданное, такое письмо она ждала всю жизнь. И потом сказала вот эти слова дядьки и в трубке стало тихо, Ольга чтото шептала и слышно всхлипывает. Потом она мне говорит, скажи что ещё там есть, я не дождусь. Дядька на этом не остановился, он слал и слал мне всё новые новости, Оказалось что живы сёстры отца, и они написали Ольги сами и рассказали ей про отца. А потом нашли и родственников матери. Сестра матери Мария Шмидт в то время жила в Новосибирске и Оьга поехала к ней. Три дня она гостила у родной тёти, Там она впервые увидела на фото свою мать и других родственников. Тётя её понимала, ей эта ситуация была знакома. Тётю тоже забирали в трудармию, у неё была маленькая дочка. Дочку отобрали и сдали в детский дом. Ребёнок не знал русского языка и её не поняли или не хотели понять и неправильно записали фамилие. Встретились мать с дочкой, когда дочке было восемнадцать лет.
1. Страшно было с какою жестокостью,
Забирали людей в лагeря,
Гнали всех без разбора и с лёгкостью-
Ни родных ни детей ни щадя!
2. Мать скрутили– в обоз запихали-
Отправляют ко всем в лагеря,
Одних в доме они оставляли-
Малых деток– в дому без огня!
3.В детцкий дом увезли и там бросили,
Ни имён и ни дат ни спрося-
Так хотели чтоб дети не дожили-
Когда снова узнают себя!
4.Годы будут искать те кто выжил,
Где же мать, где отец, где семья,
Никому оказались не нужными-
Ты прости тех людей-Мать Земля!
Ольга говорила я не могу, столько информации, моя жизнь перевернулась. Теперь плачу почему это счатье я так долго ждала. Мы сделали ещё один запрос на отца, и Ольга получила на него похоронку через столько лет. Надежда оборавлась, отец не выжил но зато исчезли сомнения, а вдруг он её не нашёл. Вот такой получился конкурс.
Дядя Бернгард всё присылал и присылал всякую информацию которая помогала нам востановить цепочку связывающую Ольгу с нашей большой родословной. Когда я писала мою книгу перевод дневников на русский, я вдруг поняла, что в дневнике Мартина Классен и в бумагах и дневниках наших предков события и люди одни и теже. Меня это всё так затягивало, я уже не могла не просматривать эти бумаги. Многое я уже написала, но чтобы понять эту цепочку, мне придётся повторится.
Шмидт. Унгер
Просто не смогу всё объяснить. Если не поставлю эту документальную справку.
Я вернусь к первоисточникам, это к первым переселенцам с Пруссии на Волгу в колонию Ам Тракт. Сохранилась перепись переселенцев, так называемые ревизские сказки
http://archive.mennonitehistory.org/projects/censuses/am_trakt/keppenthal.pdf)
Под номером 21 в этих списках записана семья Хайнриха Шмидт-(21. Heinrich Schmid von 1855 bis 46 Ehefrau: Kornelia (b.Penner) – 54 Söhne: Franz – 24 Tochter: Kornelia – 18
Heinrich – 14 Franzes Frau: Kornelia -(b.Bestfater) 24 )
В других ревизионных сказках
http://archive.mennonitehistory.org/projects/censuses/am_trakt/hahnsau.pdf
Под номером 12 записана семья Унгер Якоб и Катерина Шмидт. (12. Unger Jakob 1856 bis 30 Ehefrau: Katharina Schmid – 23 )
Катерина тоже дочь Хайнриха Шмидт, на момент переписи она была уже не в составе его семьи, а в составе семьи своего мужа. Хотя из дневника Мартина Классен мы знаем, что поженились наши пра..деды уже на Волге, Они как раз те, кто праздновал первые свадьбы и у кого рождались первые новые колонисты. У Якоба и Катерины было 18 детей, которые стали нам/ и мне и Ольги Ивановне пра родителями. Второй и десятая по счёту дети это мои предки, а пятый тоже Хайнрих Унгер 11.05.1827 – 29.03.1883, предок Ольги Ивановны.
Хайнрих Шмидт 1805-24.06.1881, вообще ключевая фигура. О нём я рассказывала в моей работе когда они шли в Азию, он есть в списке, и потом как и где он умер/это был Каплан Бек/. И ещё потом буду рассказывать о его сыне Франце, он перечислен в ревизских сказках. Конечно, трудно в этом разобратся, как видите, можно как то это понимать только по датам. Я постараюсь всё объяснить.
Как уже писала, самый старший Хейнрих Шмидт пошёл с сыном, тоже Хайнрихом Schmidt Heinrich (1843). В Азию. В другом цуге шёл его внук Унгер Хайнрих, пятый ребёнок его дочери Катерины/ (Unger Heinrich 12.02.1861-15.08.1929).
Это цитаты с моей первой работы
«13 семей подготовились к путешествию, они шли по порядку:
1. Heinrich Jantzen, Sein altester Sohn Abraham ging immer zuerst.
2. Joh. Penner, minister, H. Jantzen. Ein junger Herman Pauls ging mit JP
3. Dann Мартин Классен, zwischen Penners und Schmidts
