Текст книги "Эпизод 1. Пейзаж в изумрудных тонах"

Автор книги: Катерина Теерлинк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3

Еле отсидев занятия, Кира отправилась к Оле. Только подходя к дому, она поняла, что совершенно не представляет, как надо себя вести. Внутри что-то сжалось от тоски.

Она ожидала увидеть подругу всю в слезах, ее надо будет успокаивать, обнимать, гладить по голове и говорить всякие глупости, типа «все будет хорошо». Но та была, скорее, заторможенной и оглушенной, чем убитой горем.

– Оленька, дорогая, ты можешь сказать, как это случилось? – осторожно спросила Кира.

– Я толком ничего не знаю, – покачала головой подруга. – Мне из полиции позвонили. Маму нашли недалеко от дома, она поздно вечером от парковки через арку соседнего дома шла. Следователь сказал, что это убийство с целью ограбления – сумка пропала. Завтра еду на опознание, – бесцветным голосом ответила Ольга.

– А что, у нее с собой было много денег?

– Нет, мама никогда не носила деньги с собой. Да и зачем? Сейчас все карточками расплачиваются.

– А как Андрей? Он завтра с собой поедет?

– Нет, он в больнице уже второй день. В тяжелом состоянии.

– Что за напасть! А с ним что случилось?

– Все как в дурном сне, – как бы про себя сказала Оля. Обернувшись к Кире, она ответила, – все случилось позавчера. Я пришла из института раньше обычного, отменили последнюю пару. Зашла в квартиру и слышу, у Андрея в комнате голоса – один его, второй мужской, незнакомый. Слов не разобрать, но понятно, что разговор неприятный. Заглядывать как-то неудобно было, и я пошла в ванную. Надо было помыть голову. Вечером с друзьями я собиралась сходить на концерт. Когда вышла, голосов уже не было. Ну я и решила узнать, что произошло. Постучалась в комнату, Андрей не отвечает. Заглянула, а он лежит на полу без сознания. Врач говорит, что у него инсульт, и даже если выкарабкается, то останется тяжелым инвалидом.

– Может, деньги на лечение нужны или сиделку нанять?

– Нет, спасибо, деньги есть, – спокойно ответила подруга, но вдруг голос дрогнул, и она расплакалась, – я же осталась совсем одна!

– Оля, милая, – обняла подругу Кира, тоже чуть не расплакавшись. – Чем я могу тебе помочь? Хочешь, завтра с тобой поеду?

– Нет, спасибо. Это только мое дело, не надо тебе на это смотреть.

Кира молча кивнула головой. Настаивать на чем-то, а, тем более, навязываться, было не в ее принципах. Подруги какое-то время сидели молча, Кира думала, чем еще можно было бы помочь, а Оля тихо плакала, постепенно успокаивалась.

– Знаешь, что странно? – сказала она, перестав плакать, но еще шмыгая носом. – Когда Андрея увезли в больницу, я в его комнате нашла какую-то бумагу. На полу валялась. Я еще удивилась, он всегда такой аккуратный, все всегда на своих местах лежит, а тут что-то на полу валяется. Подняла. Смотрю – похоже, это копия какого-то документа на испанском языке. Может, и не испанском, не разберешь. Я еще подумала: «Откуда у преподавателя училища могут быть такие бумаги?» Может, ее обронил тот человек, что ссорился с Андреем, как думаешь?

– Вполне вероятно, – пожала плечами Кира.

– Но какие у них могут быть дела? Он же простой преподаватель, а бумага, судя по всему, какая-то серьезная, – Оля встала, прошла в соседнюю комнату и вернулась с листом бумаги. – Вот, видишь?

– Да, действительно. Какие-то значки, цифры. Непонятно.

– И я о том же. Сначала приходит человек с этой бумагой, и Андрея увозят с инсультом. А потом убивают маму. Тебе не кажется, что это все как-то связано?

– Не знаю, – задумчиво протянула Кира. – А ты можешь мне эту бумагу дать на время? Я найду кого-нибудь, кто смог бы перевести, что здесь написано. Может, тогда станет понятнее?

– Бери, мне он не нужен.

Новость была настолько ошеломительной, что Кира еще по дороге домой позвонила Кириллу и Кузьмичу и объявила общий сбор, не вдаваясь в объяснения.

Ждать гостей было невыносимо, казалось, что стрелки часов перестали двигаться. Чтобы как-то справиться с возбуждением и убить время, она взяла тряпку и стала оттирать фасад кухни. Утром шел дождь, и Чик решил полежать в луже. Сначала пес лег на живот, но что-то его не устроило, и он перевалился на бок. Попытки поднять его были безрезультатны, Чик лишь изредка косил глазом на хозяйку, но не шевелился. Он бы так и вздремнул в этой луже, если бы мимо с ревом не пронесся мотоцикл. Подобной наглости пес снести не мог. Он тут же вскочил и помчался по улице, прогоняя «врага». По возвращении домой Чик, еще не выходя из образа свиньи, решил почесать бок об угол кухни. Разумеется, это был тот самый бок, на котором он лежал в луже.

Кира только успела выбросить грязную тряпку, как раздался звонок в дверь. На пороге, привалившись к стене и скрестив на груди руки, стоял брат.

– Ну что, кто-то совершил идиотский поступок, и ты хочешь понять, почему та единственная извилина в его голове, на которой крепились уши, вдруг распрямилась? – спросил он, ухмыляясь.

– Нет, я хочу понять, как наш папаша, который, в принципе, не способен был испытывать родительские чувства, не придушил тебя в детстве? – в тон ему ответила сестра.

– Обязательно придушил бы, если бы не был занят развратом. Дома он появлялся так редко, что мы были едва знакомы. Кстати, такая же участь грозила и тебе. Так что, причина нашего с тобой существования на этом свете кроется в аморальном образе жизни нашего папеньки.

Такие упражнения в острословии были для них обычным явлением, и диалоги могли продолжаться очень долго. Но в этот раз их прервало появление Кузьмича. Он был, как ни странно, прилично одет и принес один белый ирис. Протянув цветок Кире, он направился на кухню и осыпался на стуле, как будто из него вытащили позвоночник. Кирилл вслед ему нарисовал в воздухе указательными пальцами сердечко и мечтательно закатил глаза к потолку. Кира нахмурила брови и тряхнула головой, чтобы он закрыл эту тему и перестал издеваться.

Несмотря на то, что повод для встречи был исключительным, ритуал нарушать было нельзя. Кира включила электрический чайник и достала из холодильника пластиковый контейнер. Кирилл напрягся по поводу очередного угощения, но напрасно. Но этот раз это был многослойный пирог, который выглядел вполне съедобно. Получив из рук Киры тарелку и вилку, он тут же отломил кусок и отправил в рот.

– Что это? – замычал он от удовольствия.

– Гибаница, – улыбнулась Кира.

Ей было приятно, что блюдо пришлось брату по вкусу.

– Как-как? – переспросил тот с набитым ртом.

– Ги-ба-ни-ца. Традиционное блюдо балканской кухни. Там слоями творог, мак и яблоки.

– Это я уже понял. Меня название интересовало, а не рецепт.

Гости уничтожали пирог, а Кира, как обычно, встала между ними, прислонившись задом к столешнице с чашкой в руке. Последним на кухне появился Чик. Ему тоже очень захотелось пирога. Сделав круг, он понюхал у всех коленки, взглянул на хозяйку и понял, что раздача вкусняшек отменяется. Восприняв это как оскорбление, он со вздохом сел на ногу хозяйке, отдавив скакательным суставом ей пальцы. Кира взвыла от боли и попыталась выдернуть из-под собаки ногу. Пес удивленно посмотрел на нее и отвернулся, встать он и не подумал. Высвободиться удалось только путем коллективных усилий – Кира дергала ступней, а Кирилл тянул пса за ошейник. Конечность высвободить удалось, тапочку нет. Решили обувью пожертвовать, чтобы не затягивать борьбу с домашней фауной.

Когда все успокоились и заняли исходные позиции, хозяйка коротко, но красочно и доходчиво изложила последние новости. На какое-то время все замолчали, обдумывая услышанное.

– Очень интересно, – задумчиво протянул Кирилл.

– Еще бы, у нас знакомых обычно не убивают! – поддакнула Кира, переминаясь с ноги на ногу.

Чтобы как-то унять возбуждение, она схватила тряпку и начала яростно тереть плиту.

– А жаль. Некоторых бы стоило, – мечтательно закатил глаза к потолку кровожадный родственник.

– Прекрати ерничать! – возмутилась она и бросила в него тряпку.

– Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! – изрек тоном оракула Кузьмич.

– Сам додумался? – чуть не подавился Кирилл.

– Я бы не посмел. Это классик.

– И у тебя, конечно, уже есть версия? – Кирилл не стал демонстрировать своего невежества и переключился на сестру.

– Представь себе, нет. Всякие там убийства из ревности и прочий бред я даже обсуждать не хочу. Большим наследством там не пахнет. Так что, нет.

– А нездоровая конкуренция?

– Да что за бред, она же не миллионными капиталами ворочала? Могу, конечно, представить, что ей завидовали, переманивали талантливых авторов в другие салоны. Но не убивать же человека за то, что он более удачлив или имеет деловую хватку? – пожала плечами Кира. – Но знаете, что интересно. Оля предположила, что все эти события как-то связаны между собой, и я склонна с ней согласиться.

– Почему?

– Все произошло почти одновременно. Сначала Андрей, потом, буквально на следующий день, Наташа. Случайное совпадение? Так не бывает…

– Дай посмотреть бумагу, – протянул руку Кирилл.

Внимательно изучив копию документа, он продолжил.

– Интересно, но совершенно непонятно. Есть у меня один приятель, его отец – полиглот, знает девять языков, а то и больше, и все романской группы. Может, он разберет? Надо будет напроситься к нему в гости.

– Только я поеду с тобой. Ладно? – попросила Кира.

Кирилл кивнул и спрятал бумагу в кармане. Кузьмич в течение всего разговора не проронил больше ни слова, кажется, эти события не произвели на него никакого впечатления.

Ехать пришлось в Серебряный Бор, место просто шикарное – большой частный сектор на берегу реки почти в центре города. Круче него только поселок художников Сокол, да и то спорно, там реки нет. Кирилл даже удивился – неужели преподаватели, пусть даже и очень престижных ВУЗов, стали зарабатывать так хорошо, что могут позволить себе жить в таком месте? Конечно, Евгений Витальевич Златкис был не совсем простым преподавателем. Когда-то он состоял на дипломатической службе, долго жил в разных странах. Но все это было в глубоком прошлом. Когда же брат и сестра прибыли на место, Кирилл удивился еще больше, а у Киры просто открылся рот. Ей даже показалось, что она спит или бредит. Только вчера вечером она рассматривала изображения Виллы Джика, и вот он вживую. Присмотревшись, она поняла, что сходство есть, но это не копия. За основу, конечно, был взят дом Луи Мажореля в Нанси, но над первоначальной версией сильно поработали. И что интересно, новая не была хуже. Пожалуй, Кире она нравилась даже больше. Особенно на фоне соседних домов, хозяева которых считали, что количество квадратных метров является показателем финансового достатка и социального статуса, остальное от лукавого. Над архитектурными решениями они не заморачивались, и их дома больше походили на здания вокзалов или райсоветов в глухой провинции, чем на уютные жилища зажиточных горожан. Даже ограда с воротами здесь была иной. Не глухие трехметровые кирпичные заборы, как у соседей справа и слева, а тонкие кованные пики, соединенные между собой причудливо изогнутыми стеблями лилий.

– Ну что, пошли? – слегка кашлянув, чтобы прийти в себя от удивления, спросил Кирилл. Кира только молча кивнула головой.

Евгений Витальевич встретил их весьма любезно в большой гостиной, которая по стилистике соответствовала внешнему виду здания. Весь интерьер здесь была в стиле модерн. Именно модерн, а не та каша из ар-нуво и ар-деко, которую безграмотные архитекторы и дизайнеры по недоразумению называют модерном. «Как вообще можно путать эти стили? – возмущалась всегда Кира. – Это же, как спутать Храм Василия Блаженного с мавзолеем Ленина!». Здесь же все было стилистически безупречно – природные цвета, растительные мотивы, изящная мебель, украшенная резьбой. Кира подозревала, что это не реплики известных мастеров, а самые настоящие подлинники, но подходить и рассматривать внимательно было как-то неудобно. Да и не затем они сюда пришли.

Златкис был аристократом в полном смысле этого слова. Он не хотел производить такого впечатления, просто он так жил и чувствовал себя. Даже в свободном льняном костюме он выглядел элегантно. Образ светского льва завершали хорошие манеры и породистое, холеное лицо. Несмотря на возраст, он все еще был очень привлекателен. Кирилл быстро оценил по достоинству социальный габитус хозяина дома и подумал с легкой завистью: «Вот так достойно и надо встречать старость».

Евгений Витальевич удобно расположился на диване и широким жестом предложил гостям занять кресла. От Киры не ускользнул тот факт, что солнце светило им прямо в лицо, что позволяло хозяину внимательно рассмотреть своих гостей. В то же время, они почти его не видели против света, только темный силуэт. Да уж, дипломат. Опыт не пропьешь.

Опустившись в кресло, она тут же внимательно начала изучать подлокотники и обивку сидений. Сомнений быть не могло, это самая настоящая мебель розового дерева начала двадцатого века. Потрясающе!

– Что привело вас, господа, ко мне? – поинтересовался хозяин.

– Евгений Витальевич, простите, что приходится Вас беспокоить, но дело щепетильное. Не хотелось бы посвящать посторонних. – витиевато начал Кирилл, одарив Златкиса милейшей улыбкой интеллигента в восьмом поколении.

– Ах, оставьте церемонии, – в тон ему ответил ему Златкис. – Раз пришли, значит, надо. Рассказывайте, не стесняйтесь. Щепетильные дела я люблю.

– К нам случайно попала копия одного документа, и, возможно, она сможет нам кое-что понять. Но прочитать мы ее не в состоянии, – Кирилл протянул Евгению Витальевичу бумагу.

Тот взял ее и на какое-то время замолчал, изучая. Несмотря на то, что Златкис сидел против света, Кира заметила, как у него слегла дернулись вверх брови. Кирилл тоже заметил, что пауза немного затянулась и, как ему показалось, не из-за того, что текст вызвал трудности. Было в ней что-то другое. Как будто человек что-то обдумывает. Его размышления на эту тему прервало появление жены Евгения Витальевича. Сопровождало ее облако удушающе приторного парфюма. Сначала Кирилл решил, что это его невестка, судя по разнице в возрасте. Но женщина небрежно опустилась на подлокотник дивана и поцеловала его в висок.

– Познакомьтесь, моя жена Марго, – представил ее гостям Златкис.

– Добрый день! –вежливо проговорила Кира. Хорошие манеры дались ей с трудом, и было отчего. – Я Кира.

Марго производила яркое впечатление, особенно в этой обстановке. В свободной, яркой блузке с этническим орнаментом, шароварах и босиком. Образ довершали разноцветные татуировки, которые были видны везде, где тело не прикрывала одежда. Двигалась она вальяжно, лениво, как будто слегка пританцовывая. «Как папуас на приеме у английской королевы» – мелькнуло у Кирилла сравнение. Но он встал, не моргнув глазом, отвесил глубокий поклон и опустился на место. Он просто не мог поздороваться, как нормальные люди. Обязательно надо привлечь к себе внимание и произвести впечатление.

– Павлин, – буркнула себе под нос Кира.

– Добрый день, – ответила небрежно Марго, взглянула на гостей как-то пренебрежительно и холодно и тут же потеряла к ним интерес. – Что там у тебя такое?

Она склонилась к бумаге и постаралась разобрать написанное.

– Ничего, дорогая, интересного, – Евгений Витальевич сложил лист, положил его на стол и накрыл ладонью. – Ты, кажется, собиралась куда-то ехать?

– Да, – сморщив от неудовольствия нос, ответила Марго и нехотя удалилась своей ленивой походкой.

– Прошу простить, женское любопытство непобедимо, – невозмутимо отреагировал на происшедшее Златкис. – Что касается бумаги, то она на португальском. Это экспертное заключение оценки стоимости камня.

– Какого камня? – хором спросили брат с сестрой.

– Мне трудно судить. Это какой-то минерал, кажется, изумруд, сырье для производства ювелирных камней. Тут его вес, размер, еще какие-то параметры. В технических характеристиках я не силен. Судя по стоимости, он очень ценный – здесь написано триста тысяч долларов.

– Ого! Спасибо большое! – задумчиво ответил Кирилл, забирая бумагу.

– Откуда у вас сей документ? – поинтересовался Евгений Витальевич, провожая ее взглядом. – Простите за нескромный вопрос.

– Ну, как Вам сказать, достался волей случая, – нагнал туману Кирилл. – Но имеет отношение к человеку, который нуждается в нашей помощи.

– Извините, что отняли у вас время. Спасибо, что помогли разобраться! – Кира встала и потянула брата на выход. Она так стремительно постаралась ретироваться, что Кирилл даже удивился.

– Что произошло, Зюзя? – спросил он, когда они отошли от дома.

– Погоди, надо подумать, – ответила она, не обращая внимания на прозвище. – Давай поедем ко мне и позовем Кузьмича. Мне при нем лучше думается.

Глава 4

Кузьмич появился так быстро, будто у него других дел по жизни не было, как исполнять роль массовки в пьесе «Мы играем в детективов».

– Тебе ничего не показалось странным? – спросила Кира, когда все, как обычно, расположились на кухне.

– Забавный вопрос. Марго очень странная, – ответил, улыбаясь, брат. Но тут же поправился. – Нет, она нормальная, даже интересная. По-своему. Но выражение лица слишком хищное. Удивительно, что такой человек, как Златкис, выбрал в ее жены.

– Она, как колбаса на витрине палатки, торгующей мороженым. Мягко говоря, вызывает когнитивный диссонанс, – радостно поддакнула сестра. – Аллилуйя! Значит, не мне одной так показалось.

– Нет, не одной. Но у меня родилась другая ассоциация, менее съедобная. Кстати, а что у нас с едой? Гибаницы больше нет?

– Для тебя кусок оставила, прожорливый мой! – Кира вытащила из холодильника знакомый контейнер.

Кузьмич тактично кашлянул.

– О тебе я тоже помню, – в руках у нее уже был второй контейнер.

Выдав всем вилки и тарелки, она стала делать чай.

– Ну как, вкусно? – поинтересовалась она.

– Не было бы вкусно, я бы не попросил, – резонно ответил брат.

– Я не тебя спрашивала, а Кузьмича. С тобой все ясно.

– Да, – обозначил себя вербально гость.

– Можешь догадаться, что это?

– Что-то из китайской кухни, – Кузьмич внимательно изучил содержимое тарелки и для верности поковырял его вилкой. – Похоже на печеные яблоки в сливовом соусе.

– А вот и нет! – Кира довольно рассмеялась. – Это кабачки в соевом.

– Но цвет у соуса красный, а не коричневый, – озадаченно сказал Кирилл, глядя Кузьмичу в тарелку.

Кузьмич удивленно посмотрел на Киру, потом в тарелку, а затем опять на Киру.

– Анилиновый краситель, – изрек он.

– Даааа… – протянул Кирилл. – Китайцы – большие проказники.

– Вернемся к делу! – сказала Кира, отсмеявшись. – Но я, вообще-то, не об этом спрашивала. Как тебе дом?

– Дом шикарный! Я такого никогда не видел. Даже представить трудно, сколько он может стоить.

– Да еще в Серебряном бору, – поддакнула сестра. – А ты не обратил внимание на реакцию Евгения Витальевича, когда он взял бумагу в руки?

– Откуда? Он же против света сидел. Да и вообще, я в себя от изумления прийти не мог. Вот объясни мне, дураку, откуда у преподавателя института столько денег, чтобы построить такой дом, да еще в таком месте?

– Не отвлекайся. Это сейчас не важно, – попыталась остановить бурю эмоций сестра.

– Да? – подал голос Кузьмич.

Брат с сестрой уставились на него, ожидая продолжения. Но тот уже доел кабачки и рассматривал какие-то мятые бумажки, которые достал до этого из кармана, и, казалось, потерял к истории всякий интерес. Кира с досадой махнула на него рукой.

– А я уловила удивление на его лице, мой невнимательный друг, – продолжила Кира.

– Ничего подобного! Я внимательный, а еще наблюдательный и проницательный! – с самодовольной улыбкой заметил Кирилл. – И сейчас докажу это. Ты заметила, как Златкис быстро сложил бумагу, чтобы его жена не смогла увидеть, что там?

– Конечно. А еще он накрыл ее рукой. И, похоже, не собирался ее отдавать, пока ты ее сам не забрал.

– Ну, я сначала удивился, что он не хотел, чтобы жена заглядывала в документ, но потом решил, что это у него чисто профессиональное. Дипломат, все-таки. А вот когда он положил бумагу на стол и накрыл рукой, я напрягся. У меня тоже было ощущение, что он не хотел ее отдавать.

– Именно! – удовлетворенно кивнула сестра. – А вопрос о том, откуда она у нас, как тебе?

– Простое любопытство, – беззаботно пожал плечами Кирилл. – Ты разве никогда не интересуешься чем-то просто так?

– Я – да. Я вообще по природе любопытна. Но здесь другое. Мне показалось, он был немного встревожен, и вопрос не был праздным.

– Мнительная ты какая-то. Все тебе что-то кажется и мерещится.

Повисла пауза. В это время на кухню, зевая, вошел Чик. Потянув носом воздух, он посмотрел на присутствующих в надежде, что ему тоже перепадет кусочек чего-нибудь вкусненького. Поняв, что он опоздал и все уже съедено, он сделал вид, что ему все равно. Пес сладко потянулся, припав передними лапами и мордой к полу, при это зад его оставался стоять. В это время за окном на березу села ворона. Чик сконцентрировал внимание на птице и забыл принять нормальное положение. Все уставились на него. Неужели так удобно? Пауза затягивалась, и первой это надоело вороне, которая смотрела на всех, как в аквариуме. Она каркнула и улетела. Вслед за ней очнулся пес, распрямился, обвел всех взглядом и пошел к миске с водой. Следующим на очереди был Кузьмич с неожиданным вопросом.