Текст книги "Рыцарь"

Автор книги: Катерина Грачёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Спасибо, не курю, – оторопело повторил Володя. – Ничего себе история…

– Ты давай башкой не мотай, а говори, чтоб я больше не мучился: спаситель я или преступник, что я тебя с поезда снял? Короче, любишь ты её или нет?

– Нет, если она просила, тогда, конечно, правильно… – растерянно сказал Володя. – Только… Понимаешь, я ведь что хотел, я просто хотел подарить ей этого рыцаря, мне даже казалось, она не должна догадаться, что это я ей подарил…

– Какого? За двести тридцать тысяч? – присвистнул тот.

– Ну откуда у меня столько! Я из ствола вырезал. Похожего. Понимаешь, она каждый день приходила на этого рыцаря смотреть, а её муж начал злиться…

– Какой ещё муж? – нахмурился Семёнов. – Это ты кого имеешь в виду?

– Ну не муж, так жених, какая разница, – пожал плечом Володя, хотя тут же подумал, что всё-таки разница может быть очень большая, и порядком заволновался. – Высокий такой, злой, Аркаша зовут. А… что, он ей только жених?

– Тебе такого занудного жениха! – усмехнулся старший сержант. – Это брат её… А ты, значит, подарил рыцаря? Тогда понятно, чего она за тобой так полетела… Да, Юлька в долгу оставаться не любит. А я вот не литейщик и не скульптор. И сам не каменный. Чего не дано, того не дано. Обидно! Ладно, не слушай меня. Пойду я пройдусь. Скоро её электричка прикатит. Никитич, пошли, оставим мужика подумать, чего ему в жизни надо…

Они ушли курить на улицу.

Володя сидел и бессмысленно вертел чашку в руках. Что ты радуешься, эгоист, ну что ты радуешься? Что серый Аркаша ей не муж – это, конечно, очень хорошо, разговору нет. Но вот что ты ей скажешь в ответ на то, что она, «как честный человек», в долгу оставаться не любит? Тоже мне благодетель, подарил кабальный подарочек! Что тебе, обязательно самому было звонить? Голос, видите ли, последний раз услышать хотел!

Но если… – Что «если»? Твоё «если» надо было до подарков выяснять, а не после. А теперь она и сама теперь навряд ли знает, зачем побежала за тобой… Всё, «поезд уехал»!

Да, поезд… уже вторая электричка прошла. А, нет, не остановилась, значит, не электричка, товарняк. Скорей бы уж!..

Минуты тянулись невыносимо. Наконец зашумел ещё один поезд, стукнула дверь, забежала в комнатку Юлька. И взволнованно заговорила (Володя встал ей навстречу):

– Я злая, я скверная, так никто не делает, это хамство… но вы… Если вы спешили, мы купим вам билет на самолет и вы везде успеете, куда вы спешили, но если бы я не поймала вас сейчас, то могла бы не поймать уже никогда… Скажите мне, почему вы меня не дождались? Если у вас было так мало времени, почему вы не сказали мне подойти на вокзал, почему… нет, у вас было время, вы купили билет только что, значит, вы сбежали, почему вы сбежали? Сначала позвонили, а потом передумали и сбежали, почему? Вы можете бежать куда хотите, я больше не стану вас останавливать, только скажите мне: почему вы сбежали? И зачем вы звонили, что вы хотели сказать и не сказали, когда вы звонили?

– Почему не сказал – я сказал… – проговорил Володя, мучась, что говорит совсем не то, но ему тоже нужно было выяснить всё до конца. – Вы просили позвонить, если появится такой рыцарь, как вам нравился, только подешевле. Вот он… появился, и он был подешевле, у меня оставался ваш телефон, я и позвонил… Вам баба Катя показывала его? Деревянный такой рыцарь.

Девушка помолчала несколько мгновений, потом сказала:

– Нет, я поняла всё иначе. Вам будет смешно, но я подумала, что вы… назвали рыцарем себя самого. Я большая дурочка, но я не жалею, что я теперь знаю это совершенно точно, и…

– Юля, – перебил он и попытался поймать её ладони, но она тут же выдернула их обратно:

– Нет-нет! Вам не надо меня утешать. Я не такая ранимая, как может казаться, я вполне переживу… Будем думать, что это забавное приключение. Верно?

– Юля, – сказал Володя, настойчиво поймав её в свой «свитер рыжий, огромный», и в «мужественно исцарапанные руки». – Юля, я взял большое-большое бревно. Вроде меня самого. Я взял большое бревно и вырезал для вас большого деревянного рыцаря на колонне. Почти такого же, как тот, на которого вы приходили смотреть. Потому что я хотел, чтобы ваши дети могли не только каждый день смотреть на этого рыцаря, но даже и ронять его сколько им вздумается, потому что ведь дети всё время бегают и что-нибудь роняют, вы не подумали об этом, когда хотели железно-каменного. А вы представляете, что будет, если ребёнок полезет на каменного рыцаря и уронит его? Хорошо ещё, если он всего-навсего рухнет на пол и расколется, а если он упадёт на ребёнка? Я сделал вам деревянного, причём он не упадет со своей колонны, потому что они из одного куска… Причем это всё так мало стоит, почти ничего… Камень рождается тысячелетиями, потому он дорогой, а дерево растёт за сто лет, поэтому оно дешевле…

Она печально-ласково улыбнулась и сказала:

– Разумеется. Осталось вам добавить, что вы росли всего три десятка лет и потому не стоите вообще ничего… Я всегда так и думала, что вы такой. Я обещаю вам, что ваш рыцарь обязательно будет у детей. Если у меня не будет своих, я обязательно найду других, я вам обещаю. Я, правда, его ещё не видела, но я нисколько не сомневаюсь, что он очень хорош.

– Юля, не то… Не глядите на меня как этот серый человек Аркаша, которого я принял за вашего мужа, и только поэтому… Юля, я не учился говорить речей и владею своими исцарапанными руками куда лучше, чем языком. Хотите, я вам их отдам? Берите. Берите всё, что вы тут найдёте пригодного для хозяйства.

– Он не серый, – тихо возразила она. – Не говори о нём так, ты его не знаешь… – глубоко вздохнула и наконец полностью доверила себя его рукам.

Тут дверь открылась, и милиционер сказал:

– Подозреваемый и обвиняющая, время свидания истекло. Обратный поезд уже свистит на горизонте.

Володя почему-то с этих слов испугался, схватил рюкзак и ринулся из домика так, будто поезд был последний.

Юля задержалась на пороге и молча смотрела на своего старшего сержанта.

– Ладно, ладно, – засмеялся Семёнов. – Порядок. Топай. Если всё ладом, смотри на свадьбу не забудь пригласить, а если чего не так, звони, я его с удовольствием арестую, – и подмигнул Володе. – Варенье у него что надо…

Володя с Юлей забрались в вагон, героический мужик Семёнов кивнул им с грустной улыбкой, помахал рукой вслед и пошёл в свой домик.

С поезда они пошли в салон. Баба Катя, увидав их из-за дверей, очень испуганно спрятала лицо в шали.

– Баба Катя! Что стряслось, какая беда? – спросил он.

– Хулиган ты несчастный, Володька, на кой только ты сюда рыцаря своего притащил, – страдальчески сказала баба Катя. – Притащил и сбёг! А я что? Я человек маленький. Нешто меня кто слушать будет?

– Да случилось-то что? – улыбаясь, спросил он.

– Что, что! Да как на грех, пришёл к дирехтуру гость какой-то, начальник какой-то с области, увидел твою статую и давай её торговать! Я так, и сяк, ну Володька, ты нашего Юргена знаешь, ни дна ему ни покрышки! – она расплакалась.

– Продали, что ли, моего рыцаря? – удивился он. – Баб Кать, да ты, главное, не плачь. Жаль, конечно, много я в него вложил, но ничего, я, если надо, и нового вырежу. Искусство должно идти в массы. Ты подумай, это здорово, баба Катя, что областному начальнику мой рыцарь понравился, а не эта вон кикимора в изумрудах. Есть вкус у человека. Верно я говорю, Юль? М?

Она тихонько вздохнула, прижалась щекой к его плечу.

– От грех-то, от грех, – сказала баба Катя неизвестно по какому поводу.

Тут сам Юрген появился.

– Герой! – возгласил он и хлопнул Володю по плечу. – Я твоего истукана за пять тыщ продал! Нельзя было не продать. Рад?

– Вообще-то это подарок мой свадебный, Юрий Геннадьевич, – сказал Володя. – Так что дадите вы мне адрес этого вашего покупателя, и поеду я с ним объясняться, а ему, если надо, другого истукана вырежу, и не за пять тысяч, это мало за такую работу. А если не отдаст, то ты, Юрий Геннадьевич, к нему сам поедешь и сам объясняться будешь. Ясно?

– Ну и злыдень, ну и жадина, – сказал директор. – Взял у меня торговые площади в аренду без спроса, и ещё возмущаешься. Это замгубернатора был с соседней области, что я ему, отказывать буду? Ты своего рыцаря по платёжкам пропустил – пропустил! Чего тебе ещё надо?

Володя руки сложил на груди, наклонил голову и поглядел выразительно.

– Ладно, авантюрист, давай так: я сейчас позвоню, – капитулировал Юрген, – объяснюсь, но ты мне клянёшься, что сделаешь другого взамен, притом с учётом парочки замечаний. Морилку другую возьмёшь, потемнее, колонну поменяешь – у него там какие-то колонны свои, вот надо, чтоб в стиль подошло, ну и чего-то он мне там про шлем говорил, шлем у тебя какой-то там неправдашний, а ему надо историческую правду, это ты уже у него спросишь. И сколько же ты хочешь, что тебе пяти тыщ мало?

– Да уж не меньше тридцати, – сказал Володя. – У вас вон одна колонна двадцать стоит. Тоже мне, нашли бесплатную рабсилу для нищего замгубернатора.

– Чудак, – засмеялся директор. – Долларов же, не рублей. Короче, режь, Володька, своих идолов, пять штук вырежешь – квартиру жене купишь. А то придумал тоже: деревяшки на свадьбу дарить. Правильно я говорю, девушка? Вам чего больше хочется на свадьбу: идола в неправильном шлеме или квартиру?

– Мужа, – сказала Юля из-за Володиного плеча. Она все это время так и не отпускалась от него. Ни в поезде, ни теперь.

– О! Золото девушка, – похвалил директор. – Ну что, девушка, вам решать, какого рыцаря продавать будем: этого за сто сорок тысяч рублей или нового за тридцать?

– Нового за сто сорок, – не моргнув ответила она. – А за правильный шлем ещё три рубля наценка.

– Хороша девушка, мне б такую, – сказал Юрген. – На этот раз, девушка, хватит с вас сто двадцать. За авантюризм. Минус НДС. А вот к наценке я ещё свои восемьдесят копеек прибавлю. В подарок на свадьбу.

Подмигнул и к телефону пошёл.

Володя сказал:

– Чудеса! Юльк, а квартира – это ведь, в целом, тоже неплохо, а?

– Не жадничай, – ответила она. – Главное, чтобы получилось красиво, с душой.

– Кому – замгубернатору? С душой?

– А у него тоже дети есть или внуки, – сказала Юля. – Может, им в жизни-то больше ничего по-настоящему живого не встретится, кроме твоего рыцаря деревянного.

Со звонком обошлось благополучно. Директор хотел Володю самого в гостиницу направить, да так и удобней было со всех сторон, но Володя вспомнил, что по Юргену настоящий художник – это тот, кто диктует, и не согласился:

– Кто без спросу скульптуру продал: я или ты? Тот и обратно доставит.

– Не только злыдень, но и зануда, – сказал директор. – Девушка, зачем вы за него замуж выходите? Вы ему купите подарок, а он скажет: неси обратно в магазин! Сама купила, сама и неси.

– Сама выхожу, сама и разберусь, – сказала Юля.

– А вот я не злыдень, – в своей наставительной манере подчеркнул директор. – Вот я бы мог сказать Ваське, чтоб он сюда деревяшку твою вернул, и ещё за самовольную аренду места с тебя штраф взять. А я вот Ваське велю по адресу груз доставить. Диктуйте!

Потом они пошли домой и всё не могли по дороге наобниматься, к неудовольствию некоторых прохожих.

– Ты как весенний сугроб, – говорила Юлька. – Такой большой весенний сугроб в лесу: бум! Упадёшь, провалишься и в небо глядишь, а захочешь выбраться – и не выберешься.

– Ой, Юлька, ты меня прости, но я не умею так разговаривать, – отвечал он.

– А сугробы и не разговаривают, – ответила Юлька, чем заставила его долго смеяться.

На звук открывающейся двери из кухни выглянул Аркаша.

– А! Кочующий коршун, – сказал он. – Что, уже принес полмагазина? Или опять полон рюкзак баек? Так я и знал, что этим кончится. Это что, его с квартиры согнали? И ты думаешь, я его сюда впущу?

– Кто бы ещё тебя спросил, – сказала Юлька. – А за обзывательства и приставания – ужина не получишь и рубашки свои сам гладить будешь. Ясно?

Аркаша молча закрылся в своей комнате.

Потом Васька привёз рыцаря, и Володя долго двигал мебель в комнате, потому что Юлька хотела поставить его на самое правильное место. Но дизайнерские опыты ей не удавались, и она махнула рукой, заявив: «Ставь куда хочешь, мне уже всё равно». Володя поставил его у дверей, и она успокоилась, согласившись, что лучше не придумаешь.

Тут запахло палёным и появился Аркаша в майке и с утюгом и ярко-зелёной рубашкой в руках.

– А если я больше не буду к вам приставать? – спросил он.

– Обсудим это завтра, – ответила Юля.

– Юлька! – не согласился несчастный Аркаша. – У меня тридцать пять минут осталось. Ну чего ты меня мучишь?

– Надень свитер, вот и не будет видно, что ты мятый, – она пожала плечом.

– Юлька, не разрушай мою личную жизнь! – Аркаша свёл брови. – Я вот тебе по поводу твоей ничего не говорю!

Юля засмеялась, взяла у него утюг и сказала:

– Чего это такое у тебя в руках? Дизайнер! Белую давай или синюю.

– Эта последняя, – сказал Аркаша, кусая рот и исподлобья глядя на Володю, и Володя в первый раз увидел, что у этого Аркаши тоже бывают весёлые глаза.

Разрешив вселенски важный вопрос рубашки, Аркаша стал восприимчив к окружающему, наконец увидел деревянного рыцаря, удивился и сказал:

– Ёлки-палки! Ты что, в самом деле его раскрутила на эту штуковину? А сколько изгибов! От пыли протирать замучишься!

– Аркаша! – тихо взмолилась она и повисла у него на локте – точь-в-точь как в первый день в салоне.

– Коршун, слушай, как ты её выносишь? – спросил Аркаша. – Ты её ни в какой музей не водил? И не води ни за что: на первой фразе тебя дернут за руку, на второй попросят замолчать, на третьей бросят одного и оставят без ужина. А если станешь молчать, и того хуже: застынет возле какого-нибудь крымского пезжажа из одной стенки и пары деревьев и полчаса там простоит, точно сама экспонат!

– «Старый крым» Боголюбова, школа Куинджи? – спросил Володя. – Русский музей в Питере? Если б его ещё увидеть в изначальных красках…

Аркаша сделал круглые глаза, покачал головой и вышел. Юля очень засмеялась и сказала:

– Я не знала, что ты такое сокровище!

– Я нечаянно, – поспешил признаться Володя. – Уверяю тебя, из всей живописи знаю не больше пары десятков картин! Но у тебя ещё будет возможность меня повоспитывать.

…Позже, разглядывая светлого деревянного рыцаря на светлой колонне, облитого лунным светом – и несмотря на это всё-таки солнечного, – Володя сказал:

– Знаешь, а мне немножко жаль. Как бы тебе это объяснить… Понимаешь… конечно, я очень рад, что ты изловила меня со своим милиционером… но в каком-то смысле я бы хотел оказаться на его месте.

– В каком таком смысле? – спросила она.

– Ты не подумай ничего, но… когда я назвал этого малого свадебным подарком, у меня что-то внутри немного ёкнуло… это не свадебный подарок. Это рыцарь, которого хотел и не мог обрести хороший человек для своих детей, понимаешь? Я очень хотел как лучше, а получилось как-то… ну, банально и запросто, что ли, я не знаю… Нет, ты не подумай, мне очень хорошо с тобой, но понимаешь – я бы хотел больше. Делать что-то, дарить, радовать, и не только тебе, а и всем, понимаешь?

– Тогда ты должен постараться и очень хорошо вырезать нового рыцаря для детей замгубернатора.

– Да я постараюсь, только ведь он за это неплохо заплатит.

– Во-первых, раз уж он согласен заплатить, то значит, ему это надо и ему это нравится. Что ж в этом такого? А во-вторых, ну вырежи следующего для кого-нибудь бесплатно.

– Когда у тебя есть деньги, быть щедрым не так трудно, – вздохнул он.

– Тогда ты должен придумать что-то лучше, чем рыцаря, – сказала она. – Что-то ещё вдохновеннее.

– Должен?

– Если хочешь быть настоящим творцом, то должен, – подтвердила она. – Конечно, это здорово, когда у ребёнка есть большой деревянный рыцарь. Но ещё лучше, если у него есть настоящий большой творец. Володя, ты бы мог подарить нам большого творца?

– Ой, – сказал Володя. – Да уж, ты ничего маленького не попросишь, это уж я понял. А ты потом не будешь сердиться, что я плохо вмещаюсь в комнату, так что для мебели не хватает места, а для тебя времени?

– Постараюсь, – улыбнулась она. – Если уж я хочу видеть рядом большого творца, то придётся ещё и не так постараться. Как там тебя угораздило выразиться – камень рождается тысячелетиями, поэтому он дорогой… Володя, а сколько тысячелетий рождается творец?

– Не знаю. Юля, меня поражает, как ты умудряешься в каждом камешке увидеть мироздание, да ещё и назвать его словом. Наверное, мне тебя никогда не догнать. Я ведь просто жил и ни о чём таком не думал…

– Он просто жил, – сказала Юля. – В трещины затекала вода, замерзала в лёд, от горы откалывались драгоценные камни и падали к его ногам… А он их просто подбирал. Что может быть проще!

– Ну да, всё так и было. Разве что с одной маленькой поправкой: порядочный десяток лет перед тем он потратил на то, чтобы научиться эти драгоценности замечать. Так что тут ничего удивительного нет, – ответил Володя. – Но бывают и в самом деле необъяснимые вещи. Еду себе в поезде, снимает меня милиция и говорит: подожди, за тобой счастье гонится, задержать просило… За что? Юль, ты ведь даже про рыцаря ничего узнать не успела, когда ловить меня бросилась, да и в того уж не ахти сколько труда я вложил, не настолько уж это событие великое… с моей стороны во всяком случае. Три бревна да пара недель времени!

– И целая жизнь до этого, когда ты делал себя таким, какой ты есть, – засмеялась Юля. – Володя, я думаю, что справедливость существует, только надо уметь её заметить, вот как твои камешки, и уметь понять правильно. Между прочим, гналась за тобой всего лишь я, а счастье нам с тобой ещё ваять и ваять.

Потом она уснула, а Володя глядел на деревянного рыцаря и думал, что очень правильно отнял его обратно. А деревянный рыцарь глядел на них и тоже думал что-то своё. Как хорошо, что у Володи тогда не нашлось двухсот тридцати тысяч купить важенинского, а то бы ничего этого не было. Юлька-то, может быть, и была бы, но всё было бы куда банальнее и мельче. Деньги – это неплохо, но они никогда не родят ни вот этого светлого стража, ни столь глубоко любимого человека, ни просьбы о большом творце… Их можно отдать только за то, что уже есть. А то, чего ещё нет, они не сотворяют…

– Дружище, а ты не боишься, что если мне удастся работать вдохновеннее, то ты останешься в тени? – спросил Володя у рыцаря.

Рыцарь счёл его вопрос смешным и ничего не ответил.

_{9 марта 2006}