Текст книги "Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Катерина Цвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

– Госпожа, тут недалеко, совсем немного осталось! – прозвучал звонкий голос Сережки над самым ухом, отчего я чуть не поскользнулась, но он вовремя поддержал меня под руку. Я настолько сосредоточилась на дороге и на том, чтобы на ней не упасть, что совершенно не заметила мальчика, подумав, что он уже скрылся за поворотом.

Весенняя распутица сделала свое дело, и передвигаться по таким вот козьим тропкам было то еще удовольствие. Да и не отошла бы я никуда от севшего в грязь возка царевны, если бы не этот сорванец. Ему, видите ли, не сиделось на месте, и он решил проверить, что кроется за холмом, за которым и скрывалась эта тропка! Хотя, может, я несправедлива к мальчику, и он просто искал место, чтобы сходить в туалет. А нашел…

– Там такие интересные камни! Жуть! Точно вам говорю! – тащил он меня вперед.

– И почему же жуть? – проворчала я.

– Сами увидите! Давайте, я вам помогу подняться на холм.

Он и правда посильнее ухватил меня под локоток и потянул вперед. Ноги скользили, чуть ли не по щиколотку увязая в грязи, а я про себя костерила и поездку в монастырь, и неожиданный поход к «жутким камням», который мне обеспечил Сережка, и неустойчивую погоду, которая еще вчера радовала легким заморозком. Мне ничто не мешало сказать мальчику, что никуда с ним не пойду. Только как можно отказать этим горящим непонятным восторгом глазам? Вот я и не смогла. В то время как мои подруги с полным правом открестились от столь сомнительного удовольствия.

Поминутно оскальзываясь, мы, наконец, добрались до вершины холма. Дальше, метрах в двухстах, дорожка уходила в подлесок, на самом краю которого и был… круг камней! Прямо Стоунхендж какой-то! Только камни не такие большие.

– Что это?

– Так, Кромлех, госпожа, – раздался за спиной еще один голос.

Оказалось, что это за нами увязался Василий, камердинер младшего графа Бехтеева, который вызвался нас сопровождать. А может, его сам граф послал, чтобы не выпускать никого из поля зрения.

– Кромлех? Что это такое? – удивилась я. – Никогда о нем не слышала.

– Так это, говорят, не такая уж редкость. Ентые камни тут стоят уже не один век. Говорят, язычники еще поставили.

– Древние славяне, говоришь… – прошептала я себе под нос и поспешила вниз с холма, а потом снова по довольно пологой тропинке вверх. – Я должна это увидеть!

Как я по дороге не навернулась, не знаю, но мне удалось-таки добраться до круга камней. Их насчитывалось двенадцать, и на каждом начертана руна. В середине круга лежал еще один камень: плоский и не такой высокий, похожий, скорее, на алтарь.

Я огляделась и поняла, что раньше это место располагалось на возвышении, и, скорее всего, лесополосы здесь тоже не было. Подтверждая мои слова, мужчина добавил:

– Недалече речка есть. Дед мой, значится, рассказывал, что раньше ее даже отсюда видно было.

Да, наши предки умели выбирать места для знаковых мест, и наверняка отсюда открывался просто замечательный вид, но с годами ландшафт изменился. Я подошла поближе и стала изучать камни, которые оказались выше меня в полтора раза.

– Удивительное место! – поделилась я впечатлениями.

И это касалось не столько самих камней, сколько тех ощущений, которые я испытывалась, находясь рядом с ними. Это сложно объяснить… Но что-то внутри меня будто вибрировало, наливалось силой, приходило в восторг. Судя по лицам моих спутников, ничего подобного они не испытывали, что они и подтвердили после моего вопроса. Осмотрев каждый камень с рунами, я подошла к тому, что лежал посередине. Он был высоковат, чтобы без труда разобрать выбитую на нем руну, да и для начала нужно было очистить его поверхность.

– Василий, помогите мне забраться наверх, – скомандовала.

Оказавшись на камне и поглядев на свои новенькие светлые перчатки, поняла, что как-то не горю желанием их пачкать даже ради науки.

А магия мне тогда на что? Магичка я или просто рядом постояла? Я направила на камень простенькое заклинание очищения на основе магии воздуха. Результат меня знатно удивил. Вместо того чтобы просто очиститься, руна, выдолбленная в камне, засветилась ровным светло-голубым светом! Вибрация внутри моего тела возросла, появилось непонятное предвкушение и удовлетворение. Прислушавшись к себе, поняла, что так отзывается на эти камни моя магия! Очень странное состояние… Пока я думала и анализировала, руна начала затухать. Что-то внутри меня этому воспротивилось, будто говоря, что раз уж начала, то должна закончить, а не останавливаться на полпути! Только вот что закончить-то?

Я оглянулась. Василий все также стоял около камня, готовый в любую минуту прийти на помощь. А вот Сережка зачем-то углубился в подлесок. Видимо, ему было скучно наблюдать, как я ползаю вокруг этих валунов.

Появилось стойкое ощущение, что мужчину нужно отослать из круга.

– Василий, посмотрите, что там Сережа делает, а я пока тут посижу. За меня не волнуйтесь.

Мужчина кивнул и отправился прочь из круга. Видимо, он не видел светящейся руны, иначе точно начал бы задавать какие-то вопросы, на которые я и сама не знала ответов.

Внезапно я испугалась. Что я делаю? Зачем? Не опасно ли это? Что вообще творится в моей голове, если я ни с того ни с сего собралась проводить какие-то непонятные эксперименты? Я даже потрясла своей непутевой головушкой, но затухавшая руна и какое-то тоскливое сосущее внутри чувство умоляло продолжить. Только что продолжить-то? Мне вдруг и самой жутко захотелось действовать, а не думать и гадать, что же я такое нашла и что с этим делать. А потому по какому-то наитию решила просто направить в руну свою магическую энергию.

В ту же секунду знак вспыхнул с новой силой, и от него потянулись энергетические нити к двенадцати стоявшим вокруг валунам. Мои глаза расширились от изумления, а сердце в волнении застучало с утроенной силой, но я с каким-то невообразимым трепетом продолжала вливать магию в руну. Вокруг меня образовались довольно толстые жгуты энергии, как лучи нарисованного солнца. Это было красиво и настолько нереально, что не воспринималось, как настоящее. В какой-то момент пространство между камнями начало мутнеть, образуя дымку молочного цвета, и будто вибрировать.

Со стороны подлеска раздались крики. Наверное, Василий с Сережкой, наконец, увидели неладное. Но подходить вплотную к непонятной завесе явно не решались.

Я же только сейчас осознала, что то, что сейчас вокруг происходит – не понарошку, не плод моего воображения, а вполне реальное действо, которое провожу в непонятном древнем месте именно я! Причем совершенно не представляя последствий казавшегося поначалу невинным эксперимента! Только сейчас я поняла, какая же дура, что поддалась непонятным чувствам! Ведь этим каменюкам не одна сотня лет, и я совершенно не представляла, для чего предки создали этот круг. Влезла, называется, как неандерталец пальцем в розетку, и теперь оставалось только надеяться, что меня не шарахнет так, что костей не соберу! Меня охватил самый настоящий ужас, и я почему-то точно знала – если прямо сейчас прекращу делиться энергией, вся эта конструкция точно рванет, а от меня не останется и мокрого места. «Сходила, называется, за хлебушком. Тьфу. Прогулялась к камешкам…» – метались в голове заполошные мысли.

В этот момент я почувствовала, как волосы на голове начали электризоваться и становиться дыбом. Воздух между камнями как-то особенно сильно загудел, а потом я поняла, что камень перестал принимать мою магию и лучи полностью втянулись в руны на валунах.

Несколько долгих мгновений я ощущала какое-то дикое напряжение. Казалось, еще чуть-чуть – и энергия, что пульсировала между камнями, вырвется и разорвет меня на части, на тысячи маленьких глупеньких Дусенек. Но в следующую секунду мир будто замер, а потом кольцо все более уплотняющейся энергии отделилось от камней и направилось ко мне. Напряжение достигло пика, мир заволокла белая дымка, и я закричала.

* * *

Император сидел в кресле в своих покоях и по обыкновению в это время дня пил свой любимый травяной взвар. Он пристрастился к нему еще во времена своей молодости, когда пришлось по государственным делам отправиться на далекий Алтай. Вот с тех пор он и уважал травяной сбор, который ему доставляли оттуда каждый год.

Князь Заславский и старый князь Долгорукий с удовольствием составили ему компанию.

Государь сделал глоток из своей кружки и зажмурился:

– Да-а, с годами остается так мало вещей, которые приносят настоящее наслаждение… Ну что, Дмитрий Максимович, прочитал я ваш отчет. Прочитал… Признаться, не ожидал от этих вертихвосток ничего подобного… А вы, Константин Афанасьевич, осведомлены об их деятельности? – обратился он к старому другу.

– Частично, – уклончиво ответил тот.

– О! Вам стоит ознакомиться с отчетом князя. Это очень познавательное чтиво! – он достал переговорное устройство, к которому за короткий срок привык настолько, что не представлял, как до этого справлялся без него. – Алексей, подай мне отчет князя Заславского… Да, тот самый, сводный, об изобретениях Раевской и ее подруг. – После переключился на собеседников и снова сделал глоток. – Удивляюсь я этим девушкам! Столько всего придумали за такой короткий срок! – помолчал и задумчиво добавил: – Только, чую, хлебнем мы еще от них проблем… Лизоньке и так нелегко придется, а тут еще эти выкрутасы с женщинами в магии…Эх, мне бы еще лет пят протянуть, а там ей было бы проще. Только вот не проживу…

– Ваше Величество! Что вы такое говорите? – попытался было возмутиться князь, но царь его довольно жестко прервал.

– Я знаю, что говорю! И делаю это не для красного словца или чтобы просто побрюзжать! Я ведь вижу, что ты на Раевскую виды имеешь. Что встрепенулся? Не собираюсь я тебе мешать. Дело молодое… Но чтоб все было честь по чести! А потому мой тебе наказ: не затягивай с предложением! Что там, кстати, с соблюдением секретности вокруг этих особ?

Заславский прокашлялся, пряча эмоции за бесстрастной маской:

– Как и планировалось, о том, где сейчас принцесса с фрейлинами, знает очень ограниченный круг лиц. Граф Бехтеев сообщает, что никаких происшествий, как и странностей, за все это время не происходило. Охрана и наблюдение за всеми ведется денно и нощно. Что же касается тех разработок, что пересылаются ими нам, то тут работает секретный отдел, вернее – специально собранная группа, и информация об источнике новинок на сторону не уходит точно.

В этот момент осторожно постучались, и в комнату вошел секретарь, который передал царю бумаги. После чего поклонился и тут же удалился. Монарх ненадолго вчитался в строки и передал бумаги Долгорукому. Тот на некоторое время погрузился в изучение бумаг, а потом изрядно удивленный молвил:

– А я и не знал, что это именно они почтовые ящики усовершенствовали. Ими же теперь даже обычные люди пользоваться могут, и объем передаваемого ограничивается лишь стенками самого ящика! Кто бы мог подумать, что это сделали какие-то пигалицы! – Долгорукий будто опомнился и, сделав еще один глоток взвара, продолжил: – А о целой линейке медицинских амулетов я еще даже не слышал.

– Вы и не могли ничего слышать, – подтвердил Заславский. – Эти разработки только-только были протестированы нашими врачами и учеными из академии наук.

– И как? – заинтересованно поднял голову Царь.

– Отлично! «Амулет Жизни», как и написано, при активации отдает больному запечатанную в ней магию жизни, что позволяет в особенно сложных случаях довести пациента до врача или же поддержать его силы во время операции, даже если врач не маг. А вы лучше меня знаете, что магов жизни крайне мало!

– Так, что делает «Обезболивающий амулет», я понимаю, а вот что это за «Обеззараживающий амулет»? – продолжил интересоваться старый князь.

– О! Это, пожалуй, одно из важнейших открытий, которое совершили Евдокия с царевной! Я в этом мало что понимаю – все же далек от медицины, но даже мне стало понятно, что не столько этот амулет, сколько гипотеза девушек сможет спасти немало жизней. Эта гипотеза уже подтверждается именитыми докторами, которые взялись ее проверить. До этого было известно, что на теле человека живут то ли маленькие существа, то ли непонятные организмы, которые получили название бактерии! Но их влияние на человека объяснено не было. Более того, сложилось огромное количество гипотез на их счет! Их увидел и описал в трактате еще в семнадцатом веке доктор наук и изобретатель улучшенного микроскопа Левенгук, но с тех пор ничего революционного с этими исследованиями не сделали. И вот теперь наши девушки рассказали и доказали что…

Заславский довольно долго и подробно рассказывал Царю и его обер-камергеру то, что понял к этому моменту сам. Он искренне интересовался тем, что делала его обожаемая Дусенька, которой он все никак не решался признаться в своей бесспорной и безоговорочной симпатии. Он уж и не думал, что после первой жены сможет испытать нечто подобное. Однако то, что накрыло его сейчас, было куда сильнее. Возможно, эти чувства были более зрелыми, а возможно, та, первая, любовь уже казалась слишком далекой. Но короткое время, что ему удалось прожить со своей первой женой, сейчас виделось какой-то нереальной сказкой, которая слишком быстро промелькнула и закончилась. Он уже давно отпустил ее, оставив в памяти лишь светлый образ ангела, который имел мало общего с реальным человеком. А порой ему и вовсе казалось, что то счастье просто ему пригрезилось. Только Петруша, его сын, напоминал, что все было наяву. Евдокия же была настоящей, реальной и настолько притягательной женщиной, что у него голова шла кругом. Одно ее присутствие рядом будоражило кровь, а еще ее почему-то очень хотелось защищать. Несмотря на всю внутреннюю силу и жизнерадостность, что расходилась от нее кругами, он буквально кожей ощущал, как ей нужна защита и поддержка, а потому влюбленному князю приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не обнимать девушку при каждом удобном и неудобном случае. Хотя это получалось у него не всегда. Сейчас же, когда Евдокия отсутствовала столь долгое время, где-то рядом с сердцем у мужчины поселилась сосущая пустота, которая немного притуплялась, когда они беседовали с ней по магофону.

– Интересно… – наконец, протянул Долгорукий, когда получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. – Очень интересно! – он сделал глоток уже остывшего взвара и снова взглянул на доклад в своих руках. – Тут еще с десяток различных изобретений, которые могут упростить жизнь не только магов, но и обычных людей…

– Часть этих изобретений вполне можно переработать на военные нужды. И напрашивающиеся стационарные и переносные щиты для солдат, амулеты молний и амулеты защиты – это лишь то, что приходит на ум первым. Но если задуматься и задаться целью, то даже простой «Очищающий амулет» можно переработать так, что мало врагам Империи не покажется!

Самодержец на это лишь задумчиво покачивал головой. Так, мол, князь, все так. Однако, чем дальше тот рассуждал, тем мрачнее становился государь.

– Все это хорошо, Дмитрий Максимович, только все эти изобретения рано или поздно окажутся в руках наших врагов.

– Я думал об этом, – серьезно ответил тот. – Но жизнь без магии закончилась уже более двухсот лет назад, а мы все никак не можем принять, что ее нужно активно развивать, что она может служить на благо человека, а не только для его убийства. И Евдокия Поликарповна как никто другой это демонстрирует. К тому же мы не можем гарантировать, что наши соседи не ведут подобных исследований. Магия уже изменила нашу жизнь! И сейчас нам лишь остается решить: хотим мы возглавить все это или предпочтем двигаться в кильватере прогресса.

В комнате ненадолго повисла тишина. Потом император дернул головой, будто от чего-то в своих мыслях отмахиваясь.

– Не знаю, господа, не знаю… – проворчал он. – Столько новшеств, что сложно просчитать последствия их введения. И ладно бы просто изобретательством занимались! Обеспечили бы им условия и анонимность, и пусть бы работали на благо империи! Но ведь они требуют создать женскую магическую гимназию! – он устало потер переносицу. – Эх, стар я уже для всех этих новаторств…

– Так, может, пока с гимназией повременить? – выдвинул предложение Долгорукий. – Пусть еще немного обучатся, поработают на благо государства…

Ответить самодержец не успел, так как в комнату постучали, и секретарь, извинившись, сообщил, что от графа Бехтеева пришло срочное сообщение.

– Что случилось? Это настолько срочно? – чуть сдвинув брови, поинтересовался царь.

Секретарь скосил взгляд на Заславского и ответил:

– Пропала княжна Раевская.

Не отдавая себе отчета, князь встал, с шумом отодвигая кресло:

– Что значит – пропала? Когда?

– Несколько часов назад во время поездки царевны в монастырь на моления…

Несчастному секретарю устроили настоящий допрос с пристрастием, после которого Заславский обратился к царю:

– Ваше Императорское Величество, разрешите отправиться на поиски княжны и разобраться во всем на месте!

– Охолони! К тому времени, как ты туда доедешь, неделя пройдет.

– Ничего. Мое присутствие в любом случае не будет лишним. Заодно и с этим Кромлехом разберусь.

Император ненадолго задумался:

– Ладно. Езжай, все равно ведь на месте не усидишь. Только кого-нибудь из ученой братии с собой прихвати.

Не успел царь договорить, Заславский откланялся и быстрым шагом направился прочь.

Глава 7

Белый туман понемногу рассеивался. Я перестала голосить и огляделась. Вокруг меня были все те же камни, я так и продолжала стоять на непонятном жертвеннике. А вот когда белесая дымка отступила дальше, поняла, что пипец котенку. То есть мне. Потому что вокруг не было подлеска и привычных заросших холмов – везде, насколько хватало взгляда, раскинулись поля, а совсем недалеко блестела лента реки. В общем, все выглядело так, будто я попала в период юности этого Кромлеха. И в голове появилась дикая мыслишка, что так можно провалиться во времени очень глубоко, в зубы к динозаврам. Но эти каменюки рукотворного происхождения, а потому если уж я и попаду в гости к дино, то будут они не такими зубастыми и большими, как до падения на планету кометы. Хотя чем это мне поможет – тот еще вопрос. В общем, в голову от шока лез полнейший бред.

Показалось, что руна под ногами опять светится, и я с визгом соскочила с камня. Не хватало мне снова куда-нибудь переместиться! Да хоть к тем же динозаврам! И кто сказал, что их здесь нет? Для начала нужно понять, куда я попала. Выбежав за пределы каменного круга, я немного выдохнула, но непонятно откуда взявшийся голос заставил сердце очередной раз отправиться в галоп:

– Эй, дылда! Ты бы сошла с моего плащика. Чай, не твоя собственность!

Я не то, что сошла, я подпрыгнула так, что позавидовал бы и профессиональный акробат. А, обернувшись, увидела маленького заросшего чем-то мало похожим на волосы человечка, что примостился около одного из камней и догрызал луковицу. Перед ним и правда было расстелено нечто, что при ближайшем рассмотрении вполне могло сойти за плащ, на котором разложена нехитрая снедь.

– П-простите великодушно! – попросила, разглядываю это чудо-юдо. – А вы кто?

– Кто-кто… – пробрюзжал он. – Дед Пихто я.

И так это было сказано, что усомниться в правдивости его слов было сложно.

– Что, правда? – все же уточнила.

– А то! – даже подбоченился он. – Ты это, девонька, ежели вопросы какие есть, по дороге спросишь, а сейчас некогда нам, идти нужно. – Он стал скоренько собираться.

– Куда это? – очумело уставилась я на него.

У меня не было никакого желания идти за каким-то там дедом Пихто, который больше походил на чучело – его волосы и борода напоминали солому, а местами сено. Да и росточком он был мне чуть выше колена.

– Дык к Берегине нашей пойдем. Думаешь, чего я тут сидел? Она послала, вот я тебя и ждал.

– А если я с вами никуда не пойду?

Он прищурился, окинул меня странным взглядом:

– Значит, будешь дурой. И я за твою жизнь и медяшки гнутой не дам. – В этом момент где-то высоко в облаках раздался такой пронзительный клекот, что я пригнулась. – О, а вот и первый желающий полакомиться вкуснятинкой! – радостно воскликнул дед.

– Эт-то м-ной, чт-то ли? – я начала заикаться я.

– Ну, не мной же!

Дед махнул рукой. Пошли, мол, за мной. А я и пошла. Очень страшно оставаться одной в неизвестном месте и даже неизвестном времени, когда где-то над тобой летает нечто такое, от одного клекота которого бросает в дрожь. А тут вроде агрессии никакой не проявляют, да и отвести к какой-то Берегине обещают.

Дорога, казалось, ложилась под ноги дедка сама собой. Идти по полю то еще удовольствие: то рытвины попадутся, то взгорки. Но, пристроившись в кильватере этого странно существа, я шла по очень удобной тропинке, которая прямо за моей спиной благополучно исчезала из виду. И почему-то страшно не было. Нет, разного рода опасения так и прошибали мозг молниями, но настоящего страха я не испытывала. Проверила себя на наличие магии: она так и бурлила во мне! Будто сам воздух напоен ее потоками!

– Уважаемый дед Пихто, а кто это был? – решилась все же спросить своего провожатого.

– А? Это? Так грифон, наверное. Только зря он на территорию феникса заявился. Тот ему крылья-то проредит.

Я, мягко говоря, обалдела. Непохоже, что этот странный дедок так надо мной издевается – он говорил так обыденно, будто это часть его жизни. Наверное, так оно и было. Только куда же я тогда попала?

– А… дед Пихто, вы случайно не знаете, это вообще Земля?

Тот как-то странно хрюкнул. И я поняла, что он беззвучно хохочет.

– Ну и повеселила ты меня, девонька! Неужто сама не видишь?

– Так в том-то и дело, что вижу! – невольно я сорвалась на крик, но тут же взяла себя в руки. – Но на Земле таких монстров не существует!

Отчего-то дед заметно посмурнел:

– Вот потому и не существует, что вы, люди, нас монстрами считаете! – Этими словами он меня только запутал, но спрашивать дальше я не стала, потому что он зыркнул на меня из-под своих соломенных кустистых бровей и буркнул: – Все! Некогда нам лясы точить! Потом свои вопросы Берегине задавать будешь.

И еще быстрее потопал вперед, а я за ним еле поспевала.

* * *

– Дмитрий Максимович, вы бы поберегли лошадей, – не в первый раз обратился к князю скакавший рядом с ним ротмистр.

Как бы он ни желал отправиться в путь сию же секунду в гордом одиночестве, чтобы его никто не задерживал, пришлось потратить оставшийся день на передачу дел помощнику. А также оформить все необходимые бумаги и подорожные. Пришлось смириться и с тем, что с ним отправится пятерка гусар охраны. А потому в путь Заславский выехал только утром следующего дня. Лошадей не жалел, чем вызывал недовольство попутчиков. Но разве мог он им объяснить, что каждое мгновение промедления отзывалось болью в его сердце? Образ Дусеньки Раевской все время стоял перед глазами, и он просто не мог допустить мысли, что больше никогда ее не увидит. А еще почему-то казалось, что очень важно приехать к месту ее исчезновения как можно раньше! Будто он мог сделать что-то, чего не могли другие. Глупость, конечно, но тем не менее что-то внутри гнало Дмитрия вперед, сметая все доводы разума.

Когда он без сил проваливался в сон, ему снилась Евдокия. И почему-то каждый раз в таких странных, а подчас и страшных местах, что просыпался Заславский с одной мыслью: нужно торопиться. В этих снах он видел рядом с ней, то какого-то белобрысого парня, что глядел на девушку плотоядным взглядом, то мужика по пояс в воде, что манил ее купаться. Тогда бедному князю казалось, будто его Дусеньку уведут, заманят в свои сети эти незнакомцы. Но страшнее всего было допустить мысль, что ее больше нет, что те валуны каким-то образом просто уничтожили его ненаглядную девочку. Успокаивало лишь одно: если бы так случилось, то на месте нашли бы хоть что-то. А так девушка просто пропала. Место тут же оцепили и не дали ее подругам даже приблизиться. Не хватало еще, чтобы пропал еще кто-то.

Сердце мужчины ныло, разум был полон тревожных мыслей, которые, перемешавшись с этими странными сюрреалистическими снами, создавали в голове князя полный сумбур, а потому долгая отупляющая скачка казалась спасением.

Но весенняя распутица усложняла путь. А потому как бы Заславский ни торопился, как бы ни гнал лошадей, а прибыл в усадьбу Бехтеевых лишь к концу седьмого дня. И первое, что спросил без всяких приветствий у встречавшего его графа:

– Она нашлась?

Грустное лицо Бехтеева и беспомощно разведенные руки были ему ответом.

* * *

Я сидела на берегу небольшого лесного озера, смотрела на плескавшихся на другом берегу русалок и размышляла о том, что произошло за эту неделю. Пожалуй, более странного, опасного, но в тоже время волшебного времени в моей жизни не было. Вокруг оживала настоящая сказка! Страшненькая местами, но все же самая настоящая. И знакомство с этой сказкой началось с беседы с Берегиней. То, что я видела до этого – не в счет, потому что все равно ничего не понимала. Хотя это здесь она Берегиня, а в измерении людей – Старица.

Каково же было мое удивление, когда во встретившей нас с дедом моложавой красивой женщине я узнала ту саму старушку, что когда-то вела со мной беседу об иномирном происхождении моей души и официально, если так вообще можно выразиться, разрешила остаться и стать Евдокией Раевской. Она стояла на пороге красивого деревянного терема с резными наличниками и ставнями и улыбалась. А потом, чтобы сразу снять вопросы узнавания, на секунду вернула свой земной облик, отчего я чуть не свалилась, споткнувшись о неудачно подвернувшийся под ногу сучок. Меня первым делом вкусно накормили и напоили, а я и не подозревала, как сильно проголодалась. А потом странный дедушка Пихто водрузил на стол большой пузатый самовар, и мы стали чаевничать. Вот тогда-то Берегиня и начала беседу, которая могла озадачить кого угодно.

– Евдокия, ты никогда не задумывалась, почему сказки о колдунах и колдуньях ожили, а такие же о мифических животных, духах и прочей нечисти – нет?

Я же лишь хлопала глазами. Ведь и в самом деле у меня даже мыслей подобных не возникало! А если подумать, то так оно и было. Ведь люди получили магию, которая раньше была сказкой, но магических существ все из тех же сказок как не было, так и нет. Хотя вполне логично, что раз появилось одно, то должно появиться и другое…

Увидев понимание на моем лице, она удовлетворенно кивнула и продолжила.

– Я начну издалека… Нас, Берегинь, в этом мире очень мало. Мы всегда следили за балансом, и магия была одной из его составляющих, так же, как и различные магические животные и существа. По сути, они производные магии, и одно не существует без другого… – А у меня почему-то возникла аналогия с Чернобыльской зоной и мутациями, которые возникали под ее влиянием. – Изначально так вышло, что людям магия покорялась редко, а те счастливчики, которым она давалась, начинали ею злоупотреблять. А потому таких уникумов другие люди предпочитали убивать. Хотя уничтожали даже тех, кто старался принести в мир при помощи своей силы и нечто хорошее. Непохожесть всегда вызывала опасение и неприятие. То же касалось и различных магических животных и сущностей. А однажды люди перешли черту… – лицо женщины потемнело и на некоторое время, кажется, даже постарело. – Им удалось убить Берегиню. Наша сестра до последнего не верила, что люди причинят ей зло, а потому даже не звала на помощь. Но предательство тем и коварно, что его не ожидаешь…

– Но как же? – вырвалось у меня. Почему-то мне казалось, что простому человеку убить такую сильную сущность просто нереально.

Женщина прикрыла на некоторое время глаза, будто заново переживая утрату.

– Ее убил ученик. Одаренный, которого она взяла себе в обучение. Мы когда-то так делали. Уж очень жалко было смотреть, как их, ничего не умеющих и толком не понимающих, убивают. Его убедила родня, что Берегиня ворует у него душу. Темные люди… Мы любим каждое живое существо, которое населяет мир, будь оно магическим или лишенным магии. Но когда убивают наших сестер – это будто от тебя отрезают кусок плоти и души. Подобное сложно пережить. Мы разозлились и на большом сходе решили убрать из этого мира магию, раз люди так хотят от нее избавиться.

– Убрать магию? – удивилась я. – Но разве это возможно? По-моему, проще убрать людей.

Женщина невесело усмехнулась:

– Так и есть. Но Берегини слишком любят жизнь, чтобы стать причиной ее уничтожения, какие бы негативные эмоции ни испытывали. А потому мы придумали другой путь. Большими усилиями создали параллельное измерение, в которое и перенаправили магические потоки этого мира и переместили туда магических существ. Мы думали, что сделали лучше для всех… Но все оказалось гораздо сложнее.

И не так давно, двести лет назад, мы поняли, что созданное нами измерение уже не может сдерживать накопившиеся магические потоки, и если оставить все, как есть, то очень скоро может произойти большой магический взрыв, который уничтожит и твой мир и этот. Тогда было принято решение вернуть магию в мир людей, чтобы распределить ее между двумя параллелями как можно более равномерно и таким образом убрать излишнее напряжение.

– А как же Иван Грозный, который вымолил себе магию?

Берегиня фыркнула и посмотрела на меня, как на дурочку.

– Вымолил он, как же! И все главы других государств тоже, ага! Какое совпадение и единовременное рвение к молитве! – иронию в ее голосе не расслышал бы разве что глухой.

– Ну да, – смутилась я, – глупо звучит. Но ведь именно так это объясняют люди.

– А что им еще остается? Придумали сказку и ладно. Мы решили, что если магией будут обладать власть предержащие, то и все остальные станут ее воспринимать как очередное преимущество аристократии, и охоты на ведьм не случится. Ведь дай мы ее всем подряд, страшно подумать, какой начался бы хаос.

– А как же артефакты? – всплыло воспоминание о японском императорском артефакте, о котором нам когда-то рассказывал князь Долгорукий-младший.

Женщина махнула рукой:

– Нужно, чтобы была вершина магической власти. Иначе люди старались бы ее заполучить сами, а ничего лучше, чем сделать это войной, не придумали бы. И тогда жертв было бы гораздо больше. Мы просто назначили главного. Пришлось позаботиться и о том, чтобы главы государств обладали большей силой, чем вассалы, и дать им возможность передавать ее своим потомкам.

– А не слишком ли это опрометчиво? Ведь глава государства может быть недостоин ни силы, ни страны, во главе которой стоит.

– А вот это вам, людям, самим решать! – строго сказала она. – Они вовсе не бессмертные! Дальше сами! Мы не няньки! – жестко ответила она.