Текст книги "Если бы я тогда застонал!"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

А через несколько секунд я нашел Стива Энгстеда и Айрис в гостиной.

Его лицо при дневном свете выглядело еще более изможденным, чем накануне, а когда он мне улыбнулся, то я подумал, что это равносильно тому, что меня приветствует говорящий череп. Его лысая голова блестела.

– Хэлло, Ларри! – Это было сказано таким голосом, что со стороны могло показаться, будто я его давний друг, которого он давно не видел. – Айрис мне только это рассказала, что произошло вчера на озере. И я подумал: как повезло Элайн, что вы надумали идти домой пешком.

– Знаете, он почти убедил меня, что у Элайн на самом деле не все благополучно, – сообщила Айрис унылым голосом, – так что теперь мне придется прибегнуть к услугам врача-психиатра… Нам же придется незаметно исчезнуть, чтобы у него была возможность откровенно побеседовать с моей ненормальной сестрицей.

– Айрис! – Энгстед хмуро посмотрел на нас. – Не надо так говорить об Элайн!

– Как прикажете мне ее называть? – Айрис сердито свела брови. – У меня имеется младшая сестра, я бы назвала ее премиленькой девушкой, абсолютно здоровой и разумной, если бы у нее иногда не появлялось желание утопиться!

Энгстед чуть не поперхнулся.

– Почему бы вам не показать Ларри вашу студию? Уверен, что ему будет интересно.

– Какой интерес смотреть на всякий хлам? – Она нехотя поднялась со стула. – Хорошо, я устрою ему экскурсию за десять центов. Давайте поспорим, что он потребует их обратно? Сколько времени вам потребуется, Стив? Неплохо бы выпить мартини.

– Дайте мне полчаса, – попросил он.

– Не больше! – Айрис одернула черный с белой отделкой свитер, так что он еще больше обтянул грудь. – Если бы я знала, я бы перенесла в студию кушетку!

– Увидимся позднее, Ларри. – Энгстед задумчиво пожевал губами. – Еще один вопрос, прежде чем вы уйдете. Вы думаете, что Элайн вчера действительно решила утопиться?

– Она боролась со мной, как дикая кошка, – сказал я. – Сейра звала ее со дна озера, и она намеревалась бежать к ней.

– Благодарю. – Он вытащил трубку из кармана и зажал ее зубами. Я подумал, что точно так же поступают малыши с пустышкой. – Не думаю, что это будет просто.

Я отправился следом за Айрис, мы обогнули дом и прошли к деревянной постройке, стоявшей футах в тридцати от главного здания.

– Вообще-то это бывший сарай, – объяснила Айрис. – Я его реставрировала, как принято теперь выражаться, и из него получилась великолепная студия.

Она распахнула настежь двери, и мы вошли внутрь.

Айрис действительно организовала экскурсию, показала мне электрический гончарный круг, печь и сушильную камеру, запас сырья – импортной английской глины, какие-то снадобья и, наконец, кое-что из ее творений, которые были расставлены на деревянной полке, тянущейся вдоль всей стены.

– Все это страшно убогое и скучное, – сказала она и взглянула на часики, – но нам надо еще убить целых двадцать минут, прежде чем Стив закончит свои психологические опыты над моей сестрицей. Хотите еще погулять?

– Нет, – ответил я, – мне бы хотелось поближе посмотреть на эти вещи.

Я подошел к деревянной полке и снял с нее высокую узкую вазочку с неярко расписанной высокой тоненькой нимфой, прижавшейся к ней.

– Эй, да ведь это прекрасно… Вы еще и рисуете?

– Если это можно назвать рисованием. Просто наношу последний штрих, чтобы придать сосуду… – Она присела на краешек рабочего стола и закурила сигарету. – Все мои произведения одинаковы. Выполнены в легкой манере. Иногда я думаю, что в них я воплощаю собственное легкомыслие.

Я поставил на место вазочку и достал с полки округлую чашу, по краям которой три старых карги в традиционных высоких колпаках летели на метлах одна за другой, спасаясь от преследовавшей их хорошенькой маленькой девочки, оседлавшей зубную щетку.

– Меня тошнит от этой ерунды, – пожаловалась Айрис. – Такая дешевка! Но ведь надо же как-то зарабатывать на жизнь. Вам не надоело на это глазеть?

– Вы знаете, я восхищен! – воскликнул я совершенно искренне. – К тому же интересно было узнать, о чем вы думаете: нимфы, колдуньи…

– Это происходит подсознательно, я все же прислушиваюсь к болтовне тети Эммы, – ответила она со вздохом. – Иногда на меня нападает желание сделать что-то действительно стоящее, по-настоящему хорошую вещь, тогда я применяю технику внутренней и внешней глазури при разрисовке изделия, но каждый раз напоминаю себе, что эта проклятая электропечь пожирает столько энергии, что мои амбиции дорого обойдутся.

– Да, это наверняка очень интересно, – сказал я совершенно серьезно. – Тут не может быть сомнения. Если бы я еще понимал, черт возьми, о чем вы толкуете.

Она глубоко вздохнула:

– Следует ли утруждать себя объяснениями невежде? Ладно, цените, приношу себя в жертву. Гончарные изделия лепят из влажной глины, а затем помещают в тепловую камеру на просушку. На этой стадии они еще пористые, поэтому их необходимо обжечь – пропечь, если угодно, – в печи в течение двух с лишним дней при температуре тысяча триста градусов по Цельсию. Когда изделия остынут, я их разрисовываю и опускаю в глазурь. Но изделие можно сделать более красивым, если повторить обжиг. Но для этого каждый раз нужно вновь запускать электропечь на пятьдесят пять часов. – Она медленно покачала головой. – Нужно быть ненормальной, чтобы объяснять нечто более сложное, чем дважды два, парню, который сочиняет сценарии для телепередач.

– Знаете, а ведь обо всем этом можно было бы сделать прекрасную передачу! – загорелся я.

Айрис лишь пожала плечами:

– Не говорите глупостей!

Я продолжал медленно передвигаться вдоль полки, беря в руки образцы работы Айрис, которые мне нравились. Поразительно, что таких нашлось очень много.

– Что вы думаете о Стиве Энгстеде? – внезапно спросила Айрис.

– Вроде бы симпатичный парень. Старый друг семьи, как я понимаю?

– Он живет в этих краях уже много лет. Первоначально был другом обеих тетушек. Затем, когда тетя Сейра погибла, а мы перебрались сюда, он продолжал нас навещать… А вот я в нем совершенно не уверена, Ларри. В нем есть что-то такое… – Она помолчала пару секунд. – Не знаю, как это выразить словами… Но у меня пробегают мурашки по спине, когда я с ним разговариваю, даже если наша беседа непродолжительна… У меня появляется ощущение, что он надо мной смеется, хотя он всегда предельно вежлив и внимателен. Знаете ли, вчерашняя история произошла исключительно по его милости. Он вновь и вновь накручивал меня бесконечными сообщениями о том, как вы увиваетесь вокруг этой стервы Кирш, пока я не осатанела и не…

– Да, вы мне об этом уже говорили, – сказал я. – Постойте, что это за очаровательная вазочка с фантастическими птицами, веточками и гирляндами цветов?

– Дешевка, – равнодушно бросила она, – скверное подражание Мейсену, восемнадцатый век. Черт возьми, Ларри, можете ли вы серьезно отнестись к моим словам? Меня беспокоят Стив и Элайн. Совсем не уверена, что он не причинит ей больше вреда, чем пользы, если дурочка на самом деле слегка поддалась идиотским россказням тети Эммы о ведьмах…

– Он же профессионал, – не согласился я. – То, что он вам не нравится, не имеет никакого отношения к его попыткам помочь Элайн. Да и потом, он ведь собирается только побеседовать с ней, а не лечить ее.

– Это так, но… – Чувствовалось, что Айрис продолжает сомневаться. – У меня совершенно разгулялись нервы, – пожаловалась она. – Вверх и вниз по спине проходят какие-то токи… Такое бывало каждый раз перед тем, как происходили какие-то неприятные события.

Я добрался до конца полки. Последним экспонатом была весьма непритязательная тарелка. Полка заканчивалась у ниши, в которую был вмонтирован небольшой шкафчик. Его деревянные дверцы были закрыты, я подошел, чтобы их открыть.

– Там ничего нет! – резко крикнула Айрис. – Пойдемте отсюда!

– Это же великолепный образец ремесленного мастерства! – возразил я главным образом потому, что меня стал раздражать ее командный тон. – Мне просто хочется посмотреть, как подвешены дверцы.

– Оставьте шкаф в покое! – Она уже почти кричала. – Черт побери! Перестаньте совать нос, куда не следует.

Естественно, что после этого я упрямо распахнул дверцы шкафа и заглянул в него. С первого взгляда мне показалось, что Айрис была права, – там было пусто. Потом, хорошенько присмотревшись, я увидел плоское блюдо в углу на нижней полке. Я подтянул его поближе к себе, через его края выплеснулась вода, слегка передвинув что-то лежащее на дне блюда.

Когда я вытащил его на свет, то увидел, что там находилась маленькая фигурка, грубо слепленная из глины. Эта была женщина. Мало того, не веря собственным глазам, я разглядел, что у нее ярко-розовые волосы.

– Ух! – произнесла Айрис рядом со мной. – Что это такое? Что за мерзкая шутка, кто это мог сделать?

– Не знаю. – Я повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. – Это не ваша?

– Вы смеетесь?

Мурлыкающий голос превратился в грозное рычание.

– Для чего, черт подери, мне может понадобиться такая мерзость?

– Вы ведь не хотели, чтобы я открыл этот шкафчик.

– Верно, не хотела.

Она внезапно утратила присущую ей самоуверенность и смутилась.

– У меня здесь спрятано кое-что… сугубо личное. – Она наклонилась, чтобы заглянуть в шкафчик. – Тот, кто оставил здесь эту идиотскую вещь, забрал мой…

– Что именно?

– Проклятие! Порнографический альбом, подарок Алека Вендовера, с роскошными иллюстрациями. Это один способ… – Она неожиданно захихикала. – Я собиралась его сжечь, но он меня заинтересовал. Некоторые иллюстрации были… – Она расхохоталась, теперь уже во весь голос. – По-моему, такие альбомы нужно было рассматривать еще в школе.

– Это мерзко, – холодно изрек я.

Она перестала смеяться.

– Я оскорбила вашу стыдливость?.. Или чувство порядочности?

– Нет. Я имею в виду совсем другое. – Я ткнул указательным пальцем в фигурку на блюде. – Вот это.

– Почему? – Она наморщила лоб. – Я согласна, конечно, что глупо устраивать истерику по такому поводу.

– Полагаю, вам известно поверье о том, что колдуньи могут напустить порчу на людей, которых они по тем или иным соображениям избрали своими жертвами, – произнес я менторским тоном. – Колдунья изготавливает маленькую куколку из воска свечи, впрочем, тут может пригодиться любой материал, даже глина. Только к нему нужно добавить что-то, взятое от жертвы. Обрезки ногтей или прядку волос. После этого в куклу втыкают иглы, и в то же мгновение жертва испытывает в этом месте нестерпимую боль.

– Вы говорите серьезно? – Айрис с минуту смотрела на меня, потом перевела взгляд на блюдо. – Неужели вы допускаете, что здесь имеет место то, о чем вы говорите?

– Давайте хотя бы ради забавы предположим, что это так. У глиняной куклы розовые волосы?

– Элайн? – Было похоже, что эта мысль ее позабавила. – Нелепое предположение, Ларри… Кроме того, не видно следов от булавок.

– Никаких булавок тут не требовалось. – Я начал выходить из себя. – Кукла лежит на дне блюда, наполненного водой. А причина, заставляющая вас обжигать глину, как вы сообщили во время экскурсии, это то, что она пориста. Верно?

У нее расширились глаза.

– Вы пытаетесь сказать, что вот из-за этой… вещи Элайн этой ночью вошла в озеро?

У меня не было возможности ответить, так как именно в этот момент распахнулась дверь и в студию вошла тетя Эмма в сопровождении Стива Энгстеда.

– Извините, что прервал вашу беседу, – вежливо заговорил он, – но я только что расстался с Элайн, и, как мне кажется, мы должны поговорить в таком месте, где она даже случайно не сможет нас услышать. Можно прямо здесь.

– Я только что кое-что нашел, – сказал я. – Войдите и посмотрите.

Они вдвоем прошли к тому месту, где мы стояли, и я указал на блюдо:

– Айрис говорит, что она не знает, откуда оно здесь взялось.

– Что бы это значило? – с недоумением спросил Энгстед. – Чья-то неумная шутка? Я имею в виду…

Его бесцеремонно оттолкнула в сторону тетя Эмма, глаза которой горели от ярости.

– Не прикасайтесь к этому! – крикнула она. – Никто не должен трогать эту куклу, кроме меня! – Она извлекла из рукава носовой платок и положила его возле блюда. – Это то, что вызвало малум секутум.

Медленно и крайне осторожно она вытащила куклу из воды и положила ее на носовой платок, потом тщательно обтерла ее, обращаясь с ней так, как будто она была сделана из тончайшего стекла. Наконец она подняла ее, все еще завернутую в платок, и прижала к груди.

– Она все еще обладает силой. – Говорила она медленно и ясно, отчетливо выговаривая каждое слово, как будто обращалась к детям в детском саду. – Больше нам не надо волноваться из-за озера, но если кукла будет как-то повреждена…

– Прекратите! – взорвалась Айрис. – Неужели недостаточно ваших безумных фантазий о проклятых ведьмах и злых чарах? Вы добились, что даже Ларри стал верить в колдовскую чушь!

Лицо старой дамы превратилось в напряженную маску.

– Каким образом она попала в твой шкафчик, Айрис?

– Не имею понятия! – Айрис закрыла глаза и довольно долго молчала. – Вы воображаете, что это я ее туда положила? Что я такая же ненормальная, как вы и моя сестрица?

Несколько секунд она смотрела во встревоженные глаза тети Эммы, затем пожала плечами:

– С вами спорить бесполезно, не так ли? Поражаюсь, как это Сейра терпела ваше присутствие в доме на протяжении стольких лет и не поместила вас в дом для умалишенных! Стив, – она повернулась к Энгстеду, – будьте добры объяснить ей, какую чушь она порет. Скажите ей, что она может разбить эту куклу на тысячу кусков. Элайн от этого не станет ни жарко, ни холодно.

– Нет! – резко произнес Энгстед. – Я не стану говорить ей ничего подобного, потому что у меня нет уверенности, что это так.

Айрис буквально вытаращила глаза.

– Неужели все тут посходили с ума? Впервые слышу, что безумие является инфекционным заболеванием. – Она повернулась ко мне: – Ну а вы-то ей это скажете?

– Я присоединяюсь к Стиву, – твердо заявил я. – Я совершенно не уверен, что это не повредит Элайн.

– Повальное сумасшествие! – На какой-то момент на ее лице появилось неуверенное выражение, что-то близкое к страху. Потом вспыльчивый характер взял верх. – Будьте вы все прокляты! – крикнула она. – Можете все отправляться ко всем чертям и захватите с собой эту дурацкую глиняную куклу. Я больше не намерена ни минуты задерживаться в этом доме!

Она быстро пошла к двери, там остановилась и обернулась.

– Я еду к Алеку Вендоверу, – сообщила она холодным, чужим голосом. – Вернусь домой поздно вечером. Утром я постараюсь устроить эту ненормальную старуху в соответствующее лечебное заведение. Полагаю, что вы отсюда уедете до моего возвращения, Стив! Ваше пребывание здесь нежелательно.

Ее глаза с отвращением посмотрели на меня.

– Это относится и к вам, бойскаут!

Дверь закачалась на петлях – с такой силой она захлопнула ее за собой.

Глава 8

– Конечно, вы догадались, куда она направилась, – бесцветным голосом произнесла тетя Эмма. – Подготовить к бою сборище ведьм.

– Не думаю, что разумно давать волю вашему воображению, – возразил Энгстед.

– Сегодня ночью они придут за Элайн.

Это было сказано с такой уверенностью, что никто не осмелился возразить.

– Они уничтожают всякого, кто встанет у них на пути. – Она пожала массивными плечами. – Скорее всего, они примут решение уничтожить всех нас, потому что теперь нам слишком многое известно. – Ее многочисленные подбородки задрожали, и она отвернулась. – После смерти бедняжки Сейры было много мелочей, на которые я не обращала внимания, притворялась, что их нет. Я не давала себе воли сомневаться в собственной племяннице! Но теперь мы точно знаем, что она замешана, и я ужасно боюсь, что уже слишком поздно что-либо предпринимать. А я – глупая старуха, которая возилась с гирляндами и заклинаниями, которые не остановили бы и муху! – Она повернулась к нам, слезы медленно катились по ее щекам. – Вы, мужчины, единственная надежда, которая осталась теперь у Элайн. Молю Бога, чтобы у вас хватило сил остановить их, когда они явятся за ней. Я сейчас же займусь своими книгами. Возможно, в них я все же отыщу способ воспротивиться темным силам. – Она слегка вздернула голову. – Тем временем кто-то из вас должен постоянно находиться рядом с бедняжкой Элайн. Очень просто приготовить другую куклу, а она очень легко поддается их внушениям.

– Один из нас будет с Элайн весь день, тетя Эмма, – спокойно произнес Энгстед. – Не беспокойтесь.

Она наклонила голову.

– Еще один момент. Вы никогда не должны забывать про внутреннего врага. Никогда.

Я тупо посмотрел на ее прямую спину, пока она не исчезла за дверью, потом перевел взгляд на Энгстеда.

– Вы вроде бы выглядите обычным человеком из плоти и крови, – сказал я угрюмо, – но я боюсь до вас дотронуться. Кто знает, не проткнет ли мой палец вас насквозь и не выйдет ли с другой стороны?

Он подмигнул:

– Я понимаю, что вы испытываете, Ларри. Неожиданно шутка обратилась реальностью.

– Внутренний враг? – Я употребил выражение тети Эммы. – Лично я так называю крепкие напитки.

– Она имела в виду миссис Робинс. Они никогда с ней не ладили. Миссис Робинс не скрывала, что предпочитает Сейру Эмме, а после ее смерти любимицей стала Айрис, а не Элайн.

– У меня сильное желание немедленно отправиться даже пешком назад в Манхэттен и остановиться, только когда доберусь до моста Джорджа Вашингтона! – воскликнул я совершенно искренне. – И это даже не потому, что по возвращении Айрис, скорее всего, вызовет полицию и обвинит меня самое малое в изнасиловании или в чем-то не менее отвратительном.

– Я бы очень хотел, чтобы вы остались, – необычайно серьезно ответил Энгстед. – Элайн в вас нуждается, Ларри. – Он начал неистово тереть макушку головы. – Здесь происходит что-то страшное. Я говорю о психическом состоянии Элайн. Но я никогда не встречался в своей практике с подобными отклонениями. И в учебниках тоже ничего такого не сказано, на что я мог бы опереться. Каждый раз она повторяет одно и то же. Она спокойно спит. Затем раздается громкий звонок, и она понимает, что ее вызывают. Сейра звала ее к себе со дна озера. Элайн даже видела ее там сквозь воду, та манила девушку пальцем, ее волосы плыли по поверхности озера. Элайн не хотела подчиниться этим приказам, но она полностью утратила способность сопротивляться, ее воля была парализована, так что у нее просто не было выбора. – Он снова потер голову. – Думаю, это была галлюцинация. Какая-то специфическая галлюцинация, при которой полностью отключилось сознание – ведь она даже не заметила, что вода в озере была ледяная. А позднее противилась вашим стараниям спасти ее, не дать утонуть. Теперь мне уже кажется, что, возможно, мы здесь имеем дело с шизофренией на поздней стадии. Но, конечно, симптомы не подтверждают данный диагноз. Один-единственный «заскок», выражаясь не по-научному, и больше ничего! В остальном Элайн нормальная, здоровая девушка.

– Она сказала, что ночью раздался телефонный звонок, – пробормотал я.

– Да, и она поняла это, как будто ее вызывают. – Вдруг Энгстед повернулся, посмотрел на меня и быстро спросил: – А это важно?

– Сегодня утром за завтраком миссис Робинс пожаловалась, что среди ночи ее разбудил телефонный звонок. Приблизительно за полчаса до того, как она спустилась в гостиную и обнаружила там тетю Эмму, Элайн и меня. Звонок прозвучал всего пару раз, так что миссис Робинс решила, что кто-то снял трубку и ответил. Она подумала, что звонила Айрис, но та это отрицает.

Я пытался говорить спокойно и рассудительно:

– Навряд ли вы это помните, после того, как я отправился ночью пешком домой, Айрис…

– Не звонила ли она? – Губы у него сжались. – Как раз это. Харри Какванати в конце концов напился до бесчувствия, поэтому я потащил его в спальню Вендовера, чтобы уложить в постель и оставить там до тех пор, пока Кэт не отправится домой. Айрис находилась возле телефона, когда мы туда вошли. У нее был немного испуганный вид, затем она даже пошутила, что Харри выглядит значительно привлекательнее в бессознательном состоянии, после чего вернулась к гостям.

– Если мы будем и дальше говорить на эту тему, – произнес я обеспокоенно, – представляете, до чего мы договоримся? Поверим, что Айрис – колдунья, а глиняная кукла, лежащая в блюде с водой, оказала влияние на Элайн и заставила ее броситься в озеро.

Мне показалось, что Энгстед меня вообще не слушает. Секунд десять он стоял неподвижно, глядя куда-то сквозь меня, потом громко щелкнул пальцами.

– Телефонный звонок был сигналом, конечно. – Он произнес это очень взволнованно. – Это было гипнотическим внушением, Ларри. Вы погружаете объект в гипнотический транс, намечаете для него курс последующих действий и приказываете его полностью позабыть до того, как раздастся заранее оговоренный сигнал. Это равносильно тому, как если бы вы поместили бомбу с часовым механизмом в подсознание своего объекта. Выйдя из гипнотического сна, этот человек ничего не помнит, пока не услышит сигнал. После чего – хлоп!

– Но ведь телефон мог зазвонить в любой момент, – возразил я.

Он на минуту задумался.

– Вообще-то такому сигналу, можно придать какие-то характерные черты. Например, всего пара звонков от полночи до рассвета. Ну а в таком случае, если благодаря какому-то нелепому совпадению кто-то другой подает, так сказать, ложный сигнал, от этого ничего не изменится, поскольку для объекта он будет настоящим… Вы понимаете, о чем идет речь? О хладнокровном убийстве.

– Чего ради Айрис убивать Элайн? – Я покачал головой. – Ну каким мотивом она могла бы руководствоваться?

– Ничего удивительного, я могу поспорить, – глухо произнес он. – Мне неловко в этом признаться, но я все больше склоняюсь к тому, что тетя Эмма права.

– Айрис – ведьма?

– И возможно, глава целого клана ведьм, как это называют в Шотландии. На их шабаши собираются существа, живущие по соседству. – Его глубоко посаженные светлые глаза медленно заморгали. – Я не говорю о черной магии или о чем-то сверхъестественном, Ларри. Я имею в виду группу людей, которая дошла до такой степени извращенности и распущенности, что им необходимы особого рода удовольствия! Неуравновешенная, сверхсексуальная и властная, Айрис вполне может ими руководить. Не удивлюсь, если они устраивают дикие оргии, притворяясь, будто поклоняются Дьяволу. – Он закрыл глаза на пару секунд. – Вы не думаете, что я теряю рассудок, Ларри?

– Не знаю, как вы, а я уже близок к этому, – ответил я. Немного подумав, я покачал головой. – Нет, все же меня что-то терзает, не дает покоя, и главным образом потому, что высказанное вами предположение лишено смысла. Подумайте, как это выглядит со стороны. Мы с вами только что почти убедили себя в том, что за спиной – или же во главе всего происходящего – стоит Айрис, именно она прибегла к внушению, чтобы накануне ночью заставить Элайн войти в озеро. Тогда объясните мне, зачем понадобилась вся эта чертовщина с глиняной куклой, которая якобы представляет или олицетворяет ее сестру, не знаю, как правильнее сказать! Лепить ее, класть в блюдо с водой и все такое прочее?

– Правильный вопрос, Ларри, – медленно произнес он. – Я как-то об этом не подумал.

– Допустим, что мы ошибаемся относительно Айрис, – продолжал я. – Допустим, что кто-то другой все это делает с Элайн, вину же старается переложить на Айрис?

– Кто, например?

– Та же тетя Эмма.

Энгстед усмехнулся:

– Как-то не могу себе представить, чтобы эта старая дама участвовала в сексуальных оргиях и прочих вещах.

– Все в один голос повторяют, что она безобидная старушка, но ведь именно она без устали твердит о силах зла, черной магии, колдовстве, – не сдавался я. – Именно она внушает нам, что Элайн находится в опасности, потому что эти силы хотят использовать ее девственное тело в качестве живого алтаря для игр при Черной мессе. Кроме того, та же тетя Эмма настаивает, что этой ночью они вовсе не стремились к тому, чтобы Элайн утопилась. Им просто надо было убедиться в том, что они полностью контролируют разум Элайн, а куклу в студию тоже подсунула она, чтобы навлечь на Айрис подозрение.

– Откуда ей было знать, что вы ее найдете?

– Этого она не знала, согласен, но ведь она могла бы ее «найти чисто случайно», когда вошла туда вместе с вами?

– Это не объясняет ночного звонка, который послужил сигналом для Элайн встать и идти к озеру.

– Да, не объясняет, – согласился я. – Все это дело какое-то бессмысленное, дикое… Вот если бы нам удалось узнать мысли Элайн по этому поводу…

В глазах Энгстеда промелькнул огонек.

– Почему бы и нет? Во всяком случае, стоит попытаться. Она, несомненно, хорошо поддается гипнозу. Как вы отнесетесь к тому, что я попробую погрузить ее в гипнотический транс?

– Вы предполагаете, что вам удастся это сделать? – засомневался я.

– У меня имеется кое-какой опыт в этой области. – Он заговорил уверенно, как профессионал: – Элайн это не повредит, если же у нас ничего не получится, то, как говорится, попытка не пытка.

Мы вернулись в дом, в холле нас встретила миссис Робинс. Она укоризненно посмотрела на нас обоих, как будто мы с ним все утро хоронили трупы.

– Мисс Айрис ушла, – сообщила она без церемоний. – Как я поняла, она не в силах больше выносить общество незваных гостей. Те заявили, что не хотят никакого ленча, поэтому для вас двоих я приготовила сандвичи. Вы найдете их в гостиной. А если вам понадобится что-нибудь еще, я буду на кухне.

– Спасибо, миссис Робинс, – сказал я.

– Ха! – Она презрительно фыркнула. – Во всяком случае, это в последний раз. Вы оба должны убраться еще до обеда. Так велела мисс Айрис. – Она резко повернулась и ушла на кухню.

В гостиной я сразу направился к бару.

– Хотите выпить, Стив?

– С удовольствием, – ответил он. – Скотч, пожалуй? Если Элайн отдыхает, нам стоит поесть, а потом уж я приступлю к эксперименту. Гипнотизировать лучше на сытый желудок, это несомненно.

Последняя фраза показалась мне не слишком убедительной, но я решил не придираться к специалисту.

Сандвичи были почти такими же невкусными, как и утренний завтрак в детском саду, но я сильно проголодался после прогулки вокруг озера.

Стив попробовал один сандвич, физиономия у него вытянулась, и он решил сосредоточить внимание на напитках.

– Расскажите о первой встрече с Айрис, Ларри? – попросил он.

Я подробно поведал ему, как я встретился с Элайн в Манхэттене. Что касается ее старшей сестрицы, то я познакомился с ней здесь.

– Когда я увидел, как она зорко следит за вами на вечеринке, я донял, что Айрис считает вас своей добычей. Пригласить вас сюда провести уик-энд было большой дерзостью со стороны глупышки Элайн. Видимо, вы ей очень понравились!

– Скорее, она была доведена до отчаяния, – не согласился с ним я. – Она неоднократно повторяла, что на доме лежит проклятие, спрашивала, верю ли я в черную магию и колдовские чары, но в тот вечер я слишком много выпил, чтобы придать серьезное значение ее лепету.

– В этих краях любой человек будет чувствовать себя совершенно одиноким, – заявил он со вздохом. – Поверьте, я знаю об том не понаслышке. Я живу здесь с тех пор, как распрощался со своей практикой, и по временам у меня появляется ощущение, что все кругом повымерли и только я еще жив.

– Почему вы перестали практиковать? – спросил я без особого интереса.

– Моя жена обрушилась на меня с совершенно дикими обвинениями, и после этого мне все сразу стало безразлично. – Он выпил немного скотча, затем уставился на противоположную стену. – Она была настоящей сукой с комплексом кастрации… – Он коротко рассмеялся. – Вы бы слышали только, сколько я выслушал упреков и всякой гадости! Судьба решила надо мной посмеяться: ты психиатр, лечишь людей от всяческих расстройств, вот и побудь-ка сам в их шкуре! Я точно знал мотивы ее поведения, но ничего не мог изменить. Более того, мне не удавалось нейтрализовать негативное воздействие скандалов на меня самого. Моя жена была гораздо старше меня, жениться на немолодой женщине было моей непростительной ошибкой. Наш брак, если его можно так назвать, продолжался всего лишь год. Теперь я понимаю, что мне следовало жениться на молодой девушке… или вовсе не жениться.

– О повторном браке вы больше не помышляли? – полюбопытствовал я.

Он покачал головой:

– Мне уже сорок шесть, я лыс, что касается моей физиономии, то я избегаю смотреться в зеркало… Ну какая молодая женщина посмотрит в мою сторону? Нет, теперь уж слишком поздно! К счастью, у меня имеются приличные сбережения, и после жены кое-что осталось. Кроме того, прежде мне необходимо преодолеть то недоверие к своим мужским способностям, которое так щедро посеяла моя супруга.

– Разница в возрасте нынче не играет никакой роли, – произнес я убежденно, – если только вы захотите найти себе молодую женщину по вашему вкусу, я верю, что найдете не одну.

– Вы, часом, не работаете в каком-нибудь агентстве «Одинокие сердца»? – Он мне едва заметно подмигнул, затем покачал головой.. – Нет, теперь уже слишком поздно.

– Боитесь?

– Каждый раз, когда подобные мысли приходят мне в голову, я смотрюсь в зеркало, затем задаю себе вопрос: «Кому ты такой нужен?» – и успокаиваюсь. – Он допил свой стакан и поднялся со стула. – С Айрис ничего нельзя предугадать заранее, у нее семь пятниц на неделе. Так что она может передумать и вернуться сюда в любой момент. Поэтому самое разумное пройти сейчас к Элайн и переговорить с ней. Чем скорее мы проведем этот эксперимент, тем больше шансов, что узнаем правду. Если, конечно, все это у нее в голове или кто-то внушил ей подобные мысли…

– Хорошо, я подожду внизу, пока вы там не закончите.

– В течение десяти минут мы с вами говорили об обычных вещах, – медленно заговорил Энгстед, – теперь же придется погружаться в мир фантазий, небылиц, не окажется ли это все дурной шуткой… Знаете, меня мучит весьма неприятная мысль. Допустим на минуту, что тетя Эмма права в отношении Айрис и того места, куда она отправилась… Как мы будем выглядеть, пытаясь объяснить по телефону какому-нибудь полицейскому чину, что нам необходима защита от сборища ведьм?

– Я даже думать об этом не хочу! – Я передернул плечами. – Буду держать пальцы скрещенными в надежде, что вы докопаетесь до истины с помощью Элайн.

Энгстед вышел из комнаты.

Я доел последний сандвич, затем налил себе еще стаканчик. Через пять минут после этого в комнату вошла экономка с пустым подносом.

Я наблюдал за ней, пока она убирала посуду, и подумал о том, как она выглядела в молодости, поскольку в настоящее время она напоминала старую летучую мышь.

Когда все тарелки и стаканы были поставлены на поднос, миссис Робинс неожиданно повернулась и уставилась на меня.

– Я думала, что после вчерашней ночи вы ее друг. – Ее бесцветный голос звучал обвиняюще. – А теперь вы на их стороне, выгнали ее из собственного дома объединенными усилиями. – Она так сильно поджала тонкие губы, что они почти исчезли. – Вам должно быть стыдно.