![](/files/books/160/oblozhka-knigi-esli-ya-ostanus-341489.jpg)
Текст книги "Если я останусь"
Автор книги: Karla Vitelle
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Знаешь, Коба тоже не жалеет, оказывается он потерял свою любовь, она умерла. Я надеюсь у меня так не будет, – горький смех.
– У тебя так не будет, а теперь давай спать, – обняла его за талию и повела к спальням.
– Ты коротышка, – потрепал меня за волосы своей пятерней скрываясь за дверью, – спокойной ночи, солнце.
– Спокойной ночи, – тепло разлилось по моей груди, но завтра мне предстоит долгая дорога.
Глава 6
Поехать на рассвете была прекрасная идея. Пока парни спали я как мышка , надела джинсы и оверсайз худи, бейсболку и отправилась в путешествие.
Все так как тогда, когда я ехала к нему переполненная гордостью за свое личное решение. Ехала менять жизнь. Не плакала – благодарила, если бы не он этого бы не было, ощущение любви и потери.
Двери храма открыты, рядом новобрачные с десятком гостей танцуют и смеются.
– Прости меня Господи, я согрешила и он был грешен, пусть ему там будет хорошо. прошу тебя, не гневись на него, – шепчу в свечку, – прости меня Амиран Бесарионович, – слеза покатилась по щеке, – прости за другого мужчину, обещаю тебе мы будем вместе чуть позже, за тобой и огонь и воду. Прости моя любовь, – выдаю, ставлю, крещусь и выхожу прочь на солнце, чтобы задышать полной грудью.
Домой ехала быстро, обгоняя все на своем пути, чувствуя легкость, будто он благословил, глупость конечно. Ребят еще нет, прошла в гардероб, где справа висят его костюмы, рубашки, его футболки все еще здесь, пахнут им.
– Мой муж, что же ты делаешь со мной? – вытираю слезы, – нет не возьму, – уговариваю саму себя, чтобы не засунуть парочку в чемодан.
Достаю свою коробку коробку с самым лучшим свадебным платьем и бельем, оно пахнет нами в тот день.
– Моя любовь, как же я скучаю Амиран, как же я скучаю – прижимаю к груди. Вздрогнула.
– Все впорядке? – на пороге стоял Бадри, – Мот, разогрей лане пирог, – присел рядом со мной, твое?
– Да, – горда своим достоянием – мы венчались в Мцхете, в начале марта, ты наверно догадался, что он грузин, – складываю обратно в коробку, не хочу делиться, слишком интимно.
– Оставишь это здесь? – с любопытством осматривает полки шкафа.
– Да, там куда я вернусь всему этому не место, – выдыхаю, проводи пальцами по пиджакам, в голове появляется сумасшедшая идея, – Бадри, у тебя размер почти как у мужа, а он эти костюмы и не надел ни разу, да и не наденет вовсе.
– Нет, Лана я не могу, может Матвей вырастит и
Рассмеялась в голос, – поверь, этот модник гавайи и через десять лет ни на что не променяет, а эти костюмы состарятся, это же дольче, они мечтают, чтобы их носили, просто примерь, – сняла с вешалки один и сунула ему в руки.
– Мам, Давид, он не может тебе дозвониться, – в комнату ворвался мой яркий мальчик в рубашке цвета гавайи и синих шортах, его волосы собраны в пучок на затылке как у Бадри.
– Да,
– Привет милая, – урчит как кот, видимо только проснулся.
– Привет, извини, я ездила, – неприятно было оправдываться.
– Понял, как ты, все впорядке?
– Да, скоро вернусь, неделя или две, – выдохнула, пихая Бадри в комнату для примерки.
– Да скорей бы, тут твой цербер весь штат перерыл. Ты вкурсе, что у тебя около десятка увольнений в высшем менеджменте и полная смена охраны, – взбесил, такое ощущение, что позвонил пожаловаться.
– Да, я вкурсе всего, что там происходит, от меня требуют одобрения каждого действия, – отрезала.
– Лан, извини, просто хочется чтобы ты уже рядом была, – после таких выпадов мало верится.
– Буду, у тебя все? – не хочу его слышать, это мои воспоминая и мой мир здесь и его я сюда впускать точно не хочу с вечным контролем и слежкой.
– Может мне прилететь?
– Нет, я скоро буду, потерпи волчонок, – это действует безотказно, сейчас он разве что угол не обоссыт о который я терлась.
– Вертишь мной как хочешь, дьяволица, до встречи, – усмехается.
– До встречи милый Арес, – сбрасываю звонок.
– Бадри вот это да! Ты как Джеймс бонд, нет круче, как модель из Армани, – воскликнул сын, неумело присвистывая.
Передо мной стоял обворожительный молодой мужчина, костюм был на размер великоват, но при этом сидит отлично, не облегал, как надо. Мужчина покраснел.
– Он твой парень даже не отнекивайся, он тебе пригодится, – хлопнула в ладоши и пошла упаковывать несколько совершенно новых вещей Амира. Прекрасно дать им вторую жизнь. С каждой вещью в сумке на душе становилось легче, отпускаю.
Мы провели самый крутые выходные, в которые я смеялась от души,наедалась до отвала. Мы обходили все улочки города, посмотрели все достопримечательности и даже встретили знакомых Бадри, которые занимались музыкой. Восхитительные закаты на одной из террас, с которой виден весь Тбилиси, песни, танцы, попали под летний дождь. Молодой фотограф тренировался на нас. Вернулись обратно тоже на самолете во вторник, раньше город нас не отпускал. Грустно улетать, но я точно знаю, что теперь буду здесь чаще отдыхать, это не убивает меня, это место дает мне силы справиться со всем.
– Ты как там? – обеспокоенный Петров с фоном итальянской музыки.
– Знаешь, прекрасно, вчера мы напились с моим новым другом, пели песни под гитару и это круто, не хочу возвращаться, – призналась, стоя на балконе нашей виллы.
– Мне стоит беспокоится? – смеется.
– Нет, я подумала, ты хотел выставку и я готова к ней, – выпалила, вот так просто, запустила механизм под названием Ярослав и его теперь не остановить.
– Ты серьезно? – удивлен.
– Да, вполне, я привезу некоторые его фотографии детские отсюда, – подкурила сигарету. Здесь особенный табак, терпкий и горький.
– Давай прилечу, хочу поснимать тебя, – осекся.
– Да, можно, извини вторая линия, Рус, – переключилась.
– Слав, ты в Грузии? – резко, – где отчет я прашиваю? – орет на кого-то, стук каблуков.
– Ты это мне, какой? – не завидую ответчику.
– Нет, сейчас, – послышался шум и крики на английском, требует какие-то отчеты.
– Все в порядке? – пытаюсь привлечь внимание.
– Бардак у тебя тут Вольная, полный! – выдохнул.
– Не трави душу, знаю, – стыдно конечно.
– Так, ты в Грузии? – четко, грубо, куда-то спешит, шуршит бумагами.
– Да, здесь до конца недели, Петров думает прилететь.
– Это хорошо, я тоже вылетаю к тебе, – хлопают двери.
– Зачем? – ощущаю снова груз, будто встаю в рабочий строй.
– Кое что проверить нужно, скажи мне, ты сейфы Бесарионовича открывала?
– Какие сейфы? – прокручиваю в голове весь кабинет и никакого сейфа там не было. Только сейчас осознаю, что вовсе нигде не рылась за эти четыре года.
– Понятно, у тебя Славка тут есть то от чего нужно бы избавиться, прилечу расскажу, до завтра и готовься отвечать Волку.
– Обижаешь дружочек, – фыркнула, – Петрова прихвати.
– До встречи, – сбросил звонок продолжая кричать на кого-то.
Здесь даже ночью достаточно шумно, затушила окурок в пепельнице, нужно бросать. Пахну морем, чувствую себя спокойно после поездки, готовой совершить самую большую глупость и выйти за муж за мужчину, который остается без ответа уже несколько суток. До сегодня не задавалась вопросом зачем я это делаю, казалось так должно быть, он спас меня или это чувство долга? Мне хорошо с ним, пора признаться в этом.
– Хорошо с ним Амиран Бесарионович, а вас нет, – по щеке прокатилась слеза, – а вас нет, мой дорогой.
В груди приятно от воспоминаний, это не боль, уже не боль. Сладость от воспоминаний. Сегодня ночью как и в предыдущие не буду больше представлять. А что бы было, если бы он был здесь. Пора отпускать.
***
В обед мы с Матвеем сидели в аэропорте, этот маленький парень достал нам по молочному коктейлю. В городе зной, не спасают даже джинсовые шорты и свободная белая футболка на одно плечо, а мой малыш подсел на гавайский принт.
– Мам Давид звонит, – улыбается.
– Ты же помнишь? Ни слова, – меня настораживает их близкая связь с волком.
– Обижаешь Лана, – надул губы.
Выхватила телефон, вдох-выдох, – да дорогой, – приторно, сладко.
– Привет дорогая, – что-то хочет, – не отвечаешь на звонки, – нервничает.
– Занята была. слегка. В понедельник вылетаем к тебе Волчонок.
– Не играй со мной Лана, – резко, – я знаю, что Руслан полетел к тебе, – серьезно.
– Да, есть пара неотложных дел, которые нужно решить
– Я прошу тебя не натвори херни, – перебивает меня, грубо.
– Что происходит, не хочешь объяснить
– Матвей! – Петров отвлек меня, парни обнимались.
– Але, Тугуш, – в трубке гудки.
Ко мне подошла моя делегация серьезных парней в черном, петров шорты и рубашка в любимом стиле итальянца. Рус в слаксах и поло, волосы как всегда стриженные под ежик.
– Ну привет, парни, – обнялись в куче.
– Жрать хочу невыносимо, Слав вези нас в какой-нибудь ресторанчик, – ворчит, чем-то недоволен.
– Это ты его весь полет терпел? – повернулась к улыбающемуся Яру.
– Представь, – скорчил лицо.
Позже мы сидим на прекрасной веранде, с холодным лимонадом, а Рус с кучей национальной еды, ноутбуком перед глазами. Парни делали фотографии ниже по улице.
– Что за дела Рус? и о чем переживает волк? – глотаю свой мохито состоящий из одного льда, в такую жару спал только он.
Задумался, закрыл ноутбук, глаза бегают. Намекаю взглядом “говори”, поправляя лямку от черного лифчика.
– Ты знала чем занимается Тваури? – слишком далеко заходит, значит точно что-то не веселое.
– Да, знала приблизительно, – вспоминаю весь спектр услуг его холдинга, да какого дерьма в собственности только нет, от машин до металлургии.
– Оружие? – смотрит пристально на меня.
– Нет, ебанулся что-ли? – не смогла сдержать восторга. Еще этого не хватало, холод прошелся по позвоночнику.
– Слав. Не пойму, ты вообще четыре года не заглядывала ни в какие ящики? И с ним не разговаривала? Твой покойный муж чертовски влиятельный мужик, – выпучил на меня свои серые глаза, – был.
– Нет, я не знала о сейфах, как-то не до этого было. Конечно блять Русик! – срываюсь на крик, – Он малолетней пизде, дочери мента, так и рассказал про все склады с оружием и что он гребанный оруженосец, – зажимаю руками переносицу, от волнения трясет.
Еще мне не хватало в это дерьмо влипнуть, вот где он блять?! Почему это дерьмо я должна разгребать!?
– Понятно. Ты в прошлом месяце стала обладателем компанией которая занимается выкупом, продажей авто, запчастей по всему миру, – отворачивается от меня, сам в шоке, видимо наш Бес не только от меня все дерьмо скрывал.
– Эта убыточная компания? Я не знаю что с ней делать, – злюсь, потому что это очень проблемная фирма, – он даже с того света продолжает подкидывать мне задачки!
– Мулька у Беса такая была, весь бизнес он с тачек начинал, она для него дорога как воспоминание. Эх ты, хреновая бы из тебя жена была, – причитает как дед, старается позитивить.
– Русик! Она убыточная, настолько что на восстановление уйдут сотни миллионов, – хлопаю по столу рукой ища сигареты, откинула “обещала же, что больше не буду”.
– Что если я скажу тебе, что она принесет тебе миллиарды, – сморщил лоб ожидая реакции.
– Я спрошу у тебя, но? – злюсь, вертя пальцами зажигалку.
– Это нелегал, но он на твоем имени, – выдает все разом, без предупреждения.
– Волк из-за этого в бешенстве? – начинаю складывать два плюс два.
– Да, ведь если эта сделка состоится ты будешь мать его могущественна во всех смыслах, – потирает ладони, вижу что хочет еще что-то сказать, но яйца мнет.
– Но? Договаривай блять, что я из тебя должна каждое слово тащить, – не выдерживаю, подкуриваю, дым обжег легкие.
– Но тебя скорей убьют, баб не любят в этих схемах, да и ты как бы мертва, а если попрешь на сделку. Сама понимаешь, твой отец генерал. Ебаный ппиздец, Слав! – тихо добавляет хватаясь за голову.
– Бес, он, – запинается на каждом слове, встает и нервно хватается за железную спинку стула, сжимает прутья до белых пальцев.
– Никто эти дела не вел. Никто ничего не знал. Это его миллиарды, как он их там потом отмывал хуй его знает. Даже брата туда не пускал, а они все мечтали попасть в эту часть его жизни. Я,я, мне только кажется…
Мне страшно, но с этим чувством я привыкла бороться. Ведь страх сопровождает меня практический каждый день.
– Давай без кажется, говори, что знаешь, – говорю спокойно, не теряя голову в безрассудстве. Тушу сигарету, она не принесла никакого удовольствия, подташнивает.
– Кажется, что я был на паре таких встреч, – успокаивается, протирает лицо ладонями и садится обратно, прикуривая сигарету, – В эмиратах и в Америке, помню приблизительно тех с кем придется общаться, – выдохнул дым, – я найду.
– Хорошо, раз это говно мое, надо что-то сделать с этим. Пора значит вступать во взрослую игру, – допиваю свой потеплевший напиток.
– Для начала нужно проверить на месте ли товар, – докурил до фильтра.
– Завтра, сегодня? – обреченно вздыхает, ведь не имеет смысла оттягивать неизбежное.
– Завтра давай, сегодня хочу море хоть увидеть, – мечтательно посмотрел в сторону пляжа.
– А то ж ты блять в океане не наплавался, четыре года на островах прожить, – удивилась, вставая и направляясь к авто.
– Слав ну так то океан, – смеется позади, – парни погнали, наша дама не в духе.
В этот раз на вечернюю поездку к другу Бадри с нами подписал Яр с камерой и кучей разных вещей для съемок, местность он уже посмотрел на картах, вдохновлен до невозможности.
– Сегодня покажу ему твой вариант, интересно что скажет, – Бадри с любопытством наблюдал за Петровым, видно что ему некомфортно рядом с этим брендированным во всех смыслом Эросом.
– Да, я все таки предложила бы тебе на свою защиту поработать с реальным проектом, тем более ты его видел, – пытаюсь отвлечь его или себя.
– Оу, Лана здесь проще понимаешь, можно ошибаться на макете и это не будет стоить сотни тысяч долларов, – то и дело от волнения поправляет ворот синей клетчатой рубашки.
– Бадри бизнес строится на ошибках, невозможно все делать идеально, не в нашем возрасте по крайней мере, – подбодрила его, паркуясь возле магазина.
– Согласен, но я посоветуюсь для начала, – покраснел, взял свой новый рюкзак и выскочил из авто.
– Черт, забыл спросить у него, – цокает Яр, – интересно, а травка у них в магазинах продается, – так легко об этом говорит.
– Ты не охренел, дружочек, – возмущаюсь, оглядываясь на занятого телефоном Матвея.
– Так легально же, – пожимает плечами.
– Еще раз Петруччо и домой ты пешим ходом пойдешь, прогуляешься, мозг проветришь. Попросим Бадри тебе карту нарисовать и попилишь по травке, – кричу шепотом.
– Лан, ты и так смущаешь паренька, – пожурил друг, попытался перевести все в шутку, – трогай выше, – откашлялся, понял наверно по взгляду, то не прокатило.
– Я не специально, он правда очень умен, – подхватываю тему, пока Мот не опомнился, поехала вверх по улице проезжая дом учителя.
В который раз восхищаюсь природой вокруг и размеренному темпу жизни. Меня привлек силуэт высокого седого мужчины с широкими плечами, его волосы зачесаны назад, он опирается на трость и хлопает Бадри по плечу. Сердце защемило, напоминая об утрате.
– Лана! – крикнул Яр.
На дорогу выскочила собака, я резко ударила по тормозам привлекая к нам внимание.
– Ты в порядке? – около меня оказался Бадри, его руки подняли мое лицо, – с носа кровь, ударилась?
А я ничего не чувствую, перед моими глазами только он, мой муж.
Тамара с аптечкой, все что-то говорят, не могу разобрать, нахожусь в полусознании.
– Разойдитесь, перегрелась наверно, – женский звонкий голос, что-то холодное и мокрое ложится на лоб.
– В больницу везем? – грубый голос, родной, рядом.
– Амир, – пытаюсь подняться, что-то сказать, руки свинцовые, – Амиран! – кричу, хочу услышать.
– Детка, его тут нет, – Петров.
Тошнит, голова кружится.
– Парни идите в дом, занимайтесь, я приведу ее в чувства. Коба, забери мальчика, а ты парень помогай мне. Она не беременна?
– Тома, точно не нужно скорой? – снова он, где-то далеко.
– Амиран, – из последних сил, проваливаюсь в темноту.
– Мать, давай, пугаешь, – испуганный, дрожащий голос друга.
Резкий запах в нос. Открываю глаза, щурясь от алого солнца на закате. Полулежу в авто на заднем сиденье. Рядом Тамара и Ярик.
– Что со мной? – пытаюсь сесть.
– Помоги ей, что стоишь! – командует женщина.
Друг помогает мне сесть, снимает с меня бежевые босоножки на высоченной танкетке. Тамара подает воду, жадно пью, захлебываясь, струйки бегут по груди.
– Что произошло? – голова раскалывается.
– На , выпей, сознание потеряла, – подала мне таблетку, – долго на жаре была?
– Не знаю, – признаюсь, страх и осознание бессилия накрывают волной, не контролирую поток слез, – спасибо вам большое.
– Не садись лучше за руль девочка, – подала еще одну холодную тряпку для моего лба.
– Спасибо, – плачу, прижимаясь к ней, вдыхая такой родной запах молока и выпечки, запах дома, которого у меня больше нет. Осознание и ее жалость ко мне произвели комбо из чувств.
– Ну что ты дочка, – прижала к себе. Ее белый сарафан с вишнями пахнет ванилью и это отпечатается в моей памяти кажется что надолго.
– С ней всегда так, родителей потеряла, – шепчет друг, стыдясь моей реакции.
– А где Матвей? – материнский инстинкт начинает работать.
– Он с мужчинами, с ним ничего не случится, не переживай. Тебе нужно отдыхать и больше пить воды, – посмотрела на меня с добротой в глазах, убрала волосы со лба.
– Давай садись на пассажирское, я поведу, – друг помог мне расположиться рядом, опустил кресло и закрыл лицо холодным полотенцем, – завтра поснимаем.
– Яр, – хриплю, усталость навалилась, оседая свинцом в конечностях.
– Да, детка, ты его звала, – обреченно, знаю, что сейчас он на грани, что хочет домой, хочет вернуть наши семейные вечера, но никогда не скажет об этом, не подаст вида , что сломлен, как никогда и не покажется моей маме без меня.
– Будто слышала, мать его, – нащупала его руку, схватила, – выставки быть.
– Уверена? Я только за. Ты же видела часть и как тебе?
– Это часть? – удивилась.
– Детка, обижаешь, это неудачные снимки, – хвастает дурачок, люблю его, если бы не он вообще бы загнулась в этой “взрослой” жизни.
– Не представляю что там будет… – подыгрываю.
– Вот и не надо. Тугушев будет счастлив Лан, похоронить вас, – выдыхает с грустью, знаю, что он этого не хочет иначе давно бы уже сделал.
– Да, – засыпаю.
Глава 7
– Проснулась? – у холодильника стоит Рус в одних джинсовых шортах.
– Слишком эротично, ты бы прикрылся, – усмехаюсь, в голове картинки худого парня, а сейчас передо мной сам Аполлон, раскачан кажется до невозможности, явно больше Тугушева.
– У тебя есть свои боги Греции, на меня не западешь. И максимум Персей, – смеется, отрезая дольку от яблока.
– Даже спрашивать не буду откуда знаешь, – сажусь за стол, поправляя волосы.
– Слишком хорошо тебя знаю Слав, – полез в холодильник.
– Что-то ты развеселил друг мой, – не могу не заметить его хорошего настроения.
– Пироги вот, купили тебе, – рассматривает меня.
Поставил перед моим носом вкусно пахнущие дольки пирогов и пряный кофе.
– Как в лучших ресторанах Лондона и Парижа, – сел на соседний стул, развернув его спинкой ко мне.
– Спасибо, – накинулась на еду будто сто лет не ела, – когда поедем?
– Ты в обмороке валялась несколько часов назад, я вообще думаю это плохая была идея тебе все рассказать, – продолжает хрустеть яблоком.
– Ну да, вот бы рабочие диву дивились, когда бы их туда послали делегацией, – смеюсь представляя свою реакцию на этот случай. Я бы вышла из окна, явно.
– Мы пойдем на сделку, ты захочешь поехать в Москву, если все получится, Тугушев будет против. Черт, да это целая война, – усмехнулся, в его глазах надежда. Даже не думай дружочек, что я не вижу, как ты жаждешь возвращения, и не понимаю, что сейчас ты умоляешь принять решение за нас обоих.
– А зачем мне возвращаться? Рус, все потеряно, Амирана это не вернет, – нарочно строю из себя не понимающую дуру, хочу чтобы он постарался решить сам чего хочет.
Вспомнилась сегодняшняя реакция, неужели я была на грани?
– Ради мести, – предполагает.
– Тепло мой друг, но нет. Я обещала Волку семью насколько это возможно, – пожала плечами допивая кофе из белой кружки. Любуясь очередным рассветом.
– Ладно, поедем сейчас, в такое время нас точно ждать не будут, – убрал со стола, – иди переодевайся и обуй что-то удобное тех ходуль.
Мой выбор пал на черные велосипедки, длинную черную футболку и в тон к ним кросовки, волосы зачесаны назад. Друг прав, мне надоело быть в тени, надоели эти рыжие волосы, хочу обратно, только ведь больше ничего там не осталось.
– Чего я еще не знаю о муже? – изучаю документы на пассажирском сиденье, реальные документы по грузу, который раскидан по складам в разных странах.
– Откуда ж мне знать, я вот и не знал, что он тебе муж, – обидчиво цокает.
– Извини, никто не знал. Ты, Петров, Тугушев волей случая. Да и не муж, мы же не расписались, – не хочу больше придавать этому слишком большое значение.
– Он жестокий Слав, очень жесткий, если что-то решил оооо, – восхищается, окунаясь в воспоминания, – это он всем рассказывает, что я его спас.
– А на самом деле? – складываю бумаги обратно в синюю папку.
– А на деле он позволил мне себя спасти, чтобы посмотреть как я дерусь, как поведу себя, не вмешивался – наблюдал. С его подготовкой он бы раскидал их на раз два. Что тебе еще рассказать про Беса? – стал серьезней, словно другой Рус, точно он вернулся туда, в Москву.
– Вы же дружили? Клубы? Бабы? Наркота? – хочу знать все, возможно это поможет мне перестать любить его, помнить о нем, скорбеть.
– Да, все было, я видел его в разных состояниях. Забирал с оргий где куча отборнейших самок, пьяного, под наркотой. Видел как этот мужик отрывается, настолько искушен может быть только дьявол, – закурил.
В груди распалилась ревность, даже сейчас, когда его нет. Совсем его не знала. Неизвестно чтобы было с нами через год, два, деся, такие мужчины не перестают быть вольными.
– Ревнуешь? – смеется.
– А? – дернулась, вылетая из своих воспоминаний о горячем мужчине.
– Пачку сигарет в ком смяла, – забрал у меня, чтобы выкинуть в окно, – не ревнуй хотя бы потому что ты всего этого не видела, ему не нужно было, Мир да ему блять деньги не нужны были, – ударил по рулю.
– На долго ли? – усмехаюсь, даже его смерть не заставит меня поверить в сказки.
– Мы никогда с тобой не говорили, но он потерял в Москве почти все, много денег, статус, связи, брата, уважение семьи. Он пошел на сделку с ментами, – прокашлялся, – с твоим отцом, не зная что это ему принесет. твой папа, мягко говоря, не предсказуемый.
– Это я и так понимала Рус, – неприятные мне разговоры, очерняют второго любимого мужчину, которого я потеряла.
– Он это делал намеренно, ради тебя, – продолжает.
– Ради себя, ты же его знаешь прекрасно, – сцепляю зубы, несу полную чушь, но так мне легче себя успокоить, нежели признать, что я потеряла того, кто искренне любил меня и жертвовал ради любви.
– Славка, ты подарила мне друга. Последний месяц мы были близки, почти как братья, на его лице улыбка, ностальгия.
–Значит ты знал его планы? – пытаюсь не расплакаться, блокируя все воспоминания о красивам мужчине, но так жажду услышать “чтобы было если…”
– Да. Купил квартиру для вас, показывал ее мне и Петрову, тот помогал обставлять да и я руку приложил, – пожимает плечами.
– Дурацкий комод о который я спотыкаюсь? – тихо смеюсь, подтверждая свои догадки.
– Он, ты меня знаешь сестрица, – улыбается во весь рот, – на очереди вилла была или квартира в Риме. Все переживал вдруг тебе в Париже понравится и ты захочешь там остаться, детскую планировал, гардероб совместный. Слав, он вещи тебе покупал, все приговаривал моя девочка, моя девочка. В ажиотаже были мы все, чтобы успеть к вашему прилету из Москвы, – грустит, шмыгает носом, вытирая глаза.
– Вот мы и прилетели, мне тоже его не хватает, – кидаю в рот пару мятных драже, вспомнился его смех.
– Да, мне тоже, – заглушил мотор возле большого амбара где-то в горах.
– Я его любила, – выдохнула, не знаю зачем и почему мне захотелось признаться, но я это сделала.
– Пошли, вроде никого, – засмотрелся на меня, как-то странно, вид задумчивый.
– Да, иначе скоро совсем рассветет, – поправляю высокий хвост.
– В бардачке ствол, возьми подруга, – спокойно говорит, нагибаясь к сиденью, чтобы достать еще один черный Walther P99, – генерал из такого стрелять учил? или у него Макаров был?
Верчу в руках оружие, тысячу лет не держала, очень странное ощущение, ведь сейчас мы не наденем наушники и не будем целится по мишеням. Это как после теории выйти на практику, метал кажется особенно холодным, а тяжесть неподъемной.
– Не, П-96С, не знаю уж чем он ему так нравился, – стараюсь отогнать мысли о возможной стрельбе и поднявшуюся от волнения тошноту.
Рус прихватил лом и мы направились к большим дверям с амбарным замком. Пара минут и преграды нет, есть только огромное помещение с сотнями деревянных и пластиковых ящиков.
– Ты только если что не пасуй, чую я что-то, – не успел договорить, как послышался шум подъезжающих авто.
– блять, Рус, Рус, – сердце грохочет две сотни ударов в минуту, стараюсь взять себя в руки.
– Слав, спокойно не пасуй, выбора у нас не будет, – взял мои руки в свои и пытается успокоить, дышать со мной: вдох-выдох-вдох.
Послышались голоса, говорят не на русском, не английский и не итальянский.
Черт! Может это Нике? Прижалась спиной к деревянному ящику недалеко от входа, сжимаю в руке пистолет, вспоминая как стреляла по мишеням.
– Кто там? – шепчу.
– Какие-то бородатые хуи, – глаза бегают, следит из нашего убежища.
– Папа? – в надежде, уже прокручиваю план действий.
– Нике только, – свет от фар прекрасно подсвечивает всю концентрацию на лице друга, – да, Нике.
– блять, знать бы о чем говорят. Они же засекли машину? – начинаю нервно кусать губы, чувствуя металлический привкус во рту.
– Не знаю Слав, не пасуй если что хорошо? – нервничает и нервы эти мне передаются воздушно-капельным.
– Я поняла, поняла – страх отступил, в крови появились холодные нотки разума в перемешку с жаждой мести.
– Кто здесь?! Выходите и мы вас не тронем! – с явным акцентом.
– Что делаем? – продумываю план отступления, ищу глазами окна, пытаясь разглядеть в полумраке.
Ничего не говоря друг выходит из убежища выставляя пистолет перед собой, целясь в противника.
– Ну привет ублюдки, – останавливается в десяти метрах от противника.
На эмоциях повторяю за ним. Лица этих ублюдков надо видеть, удивлены, их застали в расплох.
Торнике и какие-то два высоченных хмыря, одеты все прилично, Armani, туфли начищены, словно они с банкета.
– Руки блять выше, мне терять нехуй. Я вас здесь всех порешу! – ору, сорвало, хочу стрелять, стреляю в пол, раз два.
– Успокойся, дура! – вздрагивает Нике. Все задрали руки вверх, стоят лупают своими глазками, справа зашевелился амбал в черном.
– Стоять я сказала, – стреляю четко, ровно в плечо и он вопит на своем, – еще кто-то хочет? – тычу дулом на всех по очереди.
– Ты не ахуела ли девочка? – возмущается Нике, – ты кто здесь? Ты должна в земле лежать.
– Стой где стоишь, мне терять нечего, – подхожу к нему ближе, – срать я хотела на то кто вы, это мой товар, на мое имя, убирайтесь вон!
Второй рыжий амбал, подходит к нему и задает какой-то вопрос, указывая пушкой на меня. Нике что– то отвечает. мне страшно, потому что я ничерта не понимаю из их разговора, страх заставляет терять бдительность и дрожать.
– Ты хоть знаешь, что это за люди, дура? – злиться жирдяй, ему бы не помешала убрать огромное пузо, совсем уже зажрался, растрачивая состояние брата.
Только хочу ответить, как в амбар входит еще один до боли знакомы персонаж.
– Какая встреча! – противно улыбается кучерявый ублюдок в черных брюках и белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами.
– Слав, встань за меня, – скомандовал Рус и загородил своим телом.
– А что ты прячешься русская шлюха? – разводит руками и приторно смеется, – здесь папочки мента нет.
Закипаю и прежде чем подумать, стреляю в пол, – Рот закрой!
– Ахахаха, – веселится, – раз уж свиделись, хочу тебе историю рассказать о последних часах твоего мужа, – потирает перебитый нос.
Делаю глубокий вдох, а выдохнуть не могу, так и застываю, все чувства на паузе.
– Я тебя пристрелю, – говорю спокойно ощущая слезы на своих щеках, – мне терять абсолютно нечего.
– Он когда на цепи в свинарнике сидел тоже так говорил, думая, что ты сдохла, – шипит, смотрит прямо в глаза, пытается задавить, задеть.
– Ааааааааааа, – стреляю трижды в пол, целюсь в кучерявого идя прямо на него, – закрой свою пасть ублюдок и молись Богу, – рука дрожит, кажется, что не смогу вот так убить, не смогу, он смотрит мне прямо в глаза и я теряюсь.
Раздался телефонный звонок. Вытираю нос тыльной стороной ладони.
– Отвечай своим подельникам и говори, что пришла хозяйка товара и что все сделки теперь только со мной, – слежу внимательно, как достает телефон, отвечает.
– Привет Давид, – кажется он рад, его плечи опускается, тело приходит в расслабленное состояние.
– Я на мушке у Вольной и ее пса, – плюет в сторону Руслана, который стоит в стойке с оружием, абсолютно безэмоционален.
– Отпустить? Она возомнила себя хозяйкой товара, – хмыкает.
– Нет мы так не договаривались. Здесь Адам и его брат, – расхаживает взад, вперед, пока Нике уводит раненого на улицу, – твоя сука подстрелила Али!
– Ты серьезно? блять, ты серьезно? ты понимаешь чего это будет тебе стоить?! – отключается, злой, кладет телефон в карман своих брюк.
Смеется, показывая свои кривые зубы, – Не добил тебя тогда суку, до сих пор жалею, но зато с ним порезвился! – скалится.
– Я запомню, – расправила плечи, уверенности во мне поприбавилось.
– Говори спасибо Тугушеву за свою жизнь,– вышел из амбара, когда второй, высокий мужчина, видимо Адам подошел ко мне ближе чтобы рассмотреть, похожий на неотесанную скалу с широким подбородком, орлиным клювом и впалыми глазами.
Стою в стойке, приросла к оружию, дрожу, от него веет смертью, безграничной властью, он дышит словно бык после родео.
– Бес мертв, – плохо говорит на русском, – но мы еще встретимся, – разворачивается и выходит.
– Слав, все, – друг осторожно, освобождает мои руки, – ушли, – прижимает к себе, – давай дружочек, приходи в себя.
Рыдаю, выпуская эмоции, всю трясет, мысли в голове бегают, они ведь могли нас прям тут порешить.
– Да, слушаю, – жестко отвечает.
– Она не может говорить, дай ей время, – кладет трубку, – пошли, – выводит меня из амбара, запирает дверь, звонит кому-то не слышу о чем говорит, в голове только слышны реки крови, что несутся по венам и молотками бьют набат в ушах.
– Это был Волк? – смотрю пропущенные в авто, – охрану к амбару назначили?
– Да, – заводит мотор, – не говори ему ничего, встретимся в Милане и обсудим.
– Не могу, он нас спас, – набираю номер, постепенно приходя в себя.