Текст книги "Последний шанс"

Автор книги: Karla Vitelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Да, только квартира для меня слишком большая, хочу в Москву, – карие глаза в момент становятся стеклянными.

– Мариам, все ваши дети здесь, – прячусь за чашкой вдыхая приятный запах мяты.

– Мой муж там, девочка, – вытирает слезы.

– Он бы хотел, чтобы вы были с внуками и заботились о них, – пытаюсь ее успокоить и не заплакать.

– Да, он бы сам хотел быть с ними Мирослава, – отпивает чай, шмыгая носом.

– К сожалению, – не нахожу слов утешения.

– Мы ведь столько лет вместе, почти пятьдесят, я вышла за него замуж совсем девчонкой, – вытирает слезы салфеткой.

– Мариам, у каждого свой срок, прошу не вините никого в его смерти, – ищу понимание в глазах.

– А я и не виню девочка, неужели ты думала, что я буду винить тебя?

– Да, именно так и думала. Почему вы тогда избегаете меня?

– Я видела какую боль перенес мой сын из-за тебя и твоих секретов, – машет головой, – это сложно простить дочка, на это был способен только мой муж, который трезво смотрел на поступки младшего сына, но я не могу, я мать, – шепчет с досадой.

– Понятно, – отворачиваюсь к окну, смотрю на город.

– Я бы хотела чтобы он был счастлив и мой внук был счастлив, но это не возможно пока вы вместе, – она говорит слишком очевидные для меня вещи, то на что я закрывала глаза и не могла признаться себе.

– Когда вы вместе – это приносит столько несчастья Мирослава, – шепчет, – Ты ведь сама его не любишь. Тот мужчина, что прилетел на следующий день после аварии, что затеял драку с Амираном, Давид кажется, твой любовник с которым у вас была семья. Почему же ты не осталась с ним?

Не могу сдержать слезы от досады, зажмуриваю глаза ловя навязанное чувство вины. Я даже не предполагала, что Волк был рядом и была драка. Но я четко помню то чувство отчаянния в последнем звонке.

– Давид не любовник, он близкий человек, – рассматриваю свой красный маникюр.

– Этому мужчине ты звонила последний раз. Этот мужчина сидел возле тебя неделю пока мой сын хоронил отца. Вы не любите друг друга, они были прекрасной парой с Тамарой, – плачет. Продолжает резать меня на куски.

– В ее смерти наверно тоже я виновата? – поворачиваюсь к ней и смотрю прямо в бесстыжие глаза, которые ищут виноватого в своих бедах, – Чего вы молчите? А в смерти моего отца тоже я виновата? Виновата, что ваш сын опасный человек с плохой репутацией? А может я виновата в том, что ваша дочь жива?

– Мирослав, как ты можешь? – ее губы затряслись.

– Я виновата только в своих потерях – давлю, вставая со стула, опираясь руками о стол, – Я хотела жить, дышать, хотела семью, я хотела ребенка! Я люблю вашего сына до сих, сколько бы боли он мне не принес! – кажется я потеряла себя в своих чувствах к нему, потеряла мир вокруг, потеряла всё.

– Что здесь происходит? – в комнате появляется Гора, злой, в том же костюме в котором был на вечере, только без галстука.

– А, ты! Как развлечения с молоденькими девочками? – переключаю свое внимание, выходя изо стола.

– Что ты несешь? Ты пьяна? – с презрением.

– Я пьяна? – подхожу к нему и прежде чем подумать замахиваюсь, слышу шлепок и ощущаю огонь в руке, – Ты чертов изменщик, понравилось?! – начинаю кричать.

Стремительно хватает за горло, сжимая руку так, что дышать становится трудно. Его ноздри раздулись, а глаза потемнели, мощный подбородок вышел вперед.

– Что ты несешь? – спокойно, растягивая слова.

– Тебе же понравилась та девка, какого хуя ты мне соврал? Захотел ее?! Да?! – пытаюсь оторвать его руку, хриплю.

– Мирослава перестань, здесь моя мать, наверху спит сын, – сжимает руку еще сильнее и я начинаю задыхаться ловя открытым ртом воздух, – Зачем ты устраиваешь этот концерт?

– Отпусти, – чувствую давление, в глазах мелькает темнота.

Когда я нахожусь у пропасти во тьму, муж расцепляет ладонь, позволяя мне упасть на стул, ловить жадно воздух, морщиться от боли в легких.

– Зачем ты приехала сюда? – расхаживает передо мной в своих начищенных черных туфлях.

– За ребенком, – прячу глаза.

– В таком состоянии? Ты хотела забрать моего ребенка в таком состоянии? – возмущение, – Мирослава, тебя нельзя оставлять с детьми ни на минуту одну!

Пытаюсь встать, но внутри словно скрути в узел, словно дали под дых. Оступаюсь несколько раз, падая обратно, голова кругом. Кое как стою на дрожащих ногах.

– Ты считаешь меня больной? – опираю о столешницу, – И поэтому развлекаешься с молоденькой девчонкой, я тебя уже не удовлетворяю?

– Перестань, – срывается на рычание, – Здесь моя мать, она не должна слышать твой бред! Твою ревность и сексуальную неудовлетворенность, – тычет в меня пальцем.

– Хм. Как у тебя все складно выходит, защищаешь семью да? – вытираю ладошками мокрые щеки, – Я не в их числе, – проглатываю слюну с привкусом горечи.

– Мирослава, – его губы дрожат, зажимает глаза пальцами.

– Хм, никто из вас не был ценнее мой девочки, – начинаю дрожать, – Господи, какая я дура! – кричу, – Моя девочка – это все что было у меня, все что дорого мне и я потеряла это, – зажмуриваю глаза, пытаясь собраться с мыслями, – Но никто из вас этого не стоил, – шепчу, смотря в стеклянные глаза и лицо отражающее боль.

Не нахожу ничего лучше, чем бежать прочь на ватных нога. Спуститься по лестнице перепрыгивая через две ступени, залезть в свою машину и рвануть куда угодно, просто по дороге, потеряться, но только подальше оттуда, далеко-далеко. Останавливаюсь на заправке через несколько километров, когда бензин на нуле. На улице холодно, ни есть ни пить не хочется. Смотрю на карту, отлично, не далеко от побережья, нахожу маленький скромный отель, заселяюсь в уютный номер с белыми простынями и маленьким балкончиком. Заваливаюсь на кровать и позволяю себе вдоволь порыдать, свернувшись калачиком. В голову приходят много мыслей, они устраивают ураган , но одна из слишком отчетливая. Он получил однажды то, что хотел, сейчас он хочет абсолютно другое и это не я. Господи, любить мужчину без малого десять лет, ждать его, прощать. И отпустить, надо было сделать это еще в Москве, но разве он бы позволил? Мне нужно их прощение, но никак не осуждения, потому что саму себя я простить не в силах.

***

Утро выдалось пасмурное, отражающее мое настроение.

– Давид, привет, – хриплю в трубку нового телефона.

– О, Вольная, а тебя тут обыскались, ты где? – удивлен.

– Как у вас дела с Матвеем? – перевожу тему, лежа на кровати в апартаментах, рассматриваю картины на стене.

– У нас все хорошо, но вот Бес рыщет, – присвистывает.

– Можно он побудет у тебя еще недельку, я же ничего вам не сорву?

– Смеешься? – улыбается, – Я буду рад, что он со мной, выберем ему крутой итальянский костюм, обрежем эти дреды, – мечтательно.

– Тугушев, спасибо тебе большое, – плачу, я могла быть счастлива с ним, но почему у нас не получилось зачать ребенка? Почему судьба распорядилась иначе?

– Вольная, с тобой все впорядке?

– Да, хочу отдохнуть, побыть с собой наедине, не сдавай меня пожалуйста, – вытираю нос, зарываясь в белоснежные простыни.

– Ты сняла наличные в пятидесяти киломметрах от Генуии детка, будь готова он очень зол, выглядит отвратно, в помятом костюме, – пауза, – Хочешь я приеду?

Конечно хочу спрятаться, хочу вернуть все назад в Москву, в тот вечер в клубе, когда он улыбался мне.

– Нет, спасибо, позже позвоню, поцелуй Мота за меня, – кладу трубку, сжимаю соседнюю подушку.

Почему у меня не было мыслей приехать сюда будучи беременной, провести наедине несколько месяцев? Глупая. Но ведь ничего не вернешь назад, ничего.Что он выкинет на этот раз? Пристрелит меня на месте? Или выволочь из комнаты? Остается только расслабиться и ждать. Мой Моро остался со злым папой, надеюсь он позаботиться о собаке. Проваливаюсь в сон от усталости.

Глава 4

– Ты жива, жива, я убью тебя когда-нибудь, если ты хоть раз еще выкинешь подобное, – голос мужа во сне.

Мягкие поцелуи везде: лицо, грудь, щеки. Пытаюсь перевернуться, уйти от него, сбить сон, но не получается. Слишком тяжело дышать, словно сверху навалилась груда камней.

– Когда же ты перестанешь сбегать от меня, девочка? – грубо касается бедер под одеялом, ужасно пахнет спиртным и потом.

– Амиран? – открываю глаза, да он, весь измученный и помятый.

– Детка, все хорошо? – гладит по животу.

– Да, ты плохо пахнешь, – отворачиваю его лицо ладошками.

– Ты сорвала мне сделку ревнивая девка, потерпишь, – кусает за грудь.

– Амиран, нет, – вяло брыкаюсь в его руках.

– Аааа, – кричу, когда голова начинает кружиться от того, что он перекинув меня через плечо, потащил куда-то.

– Где душ? Этот? – возмущается, – Да вы издеваетесь, я не умещусь сюда, – смеется, наклоняется куда то и на меня льется холодная вода.

– Перестань, перестань, – визжу, пытаясь увернуться от ледяных капель.

– Сейчас привыкнешь, – ставит меня на ноги и залазит под воду в своем костюме, – помоги мне раздеться.

В маленькой кабинке нам не развернуться, поэтому прижимаюсь к нему, все еще вздрагивая от воды.

– Помоги мне детка, ну же,– опирается о кафельную стену надо мной.

Помогаю ему избавиться от рубашки, спускаю вниз брюки и боксеры, не обращая внимания на эрекцию. Разворачиваюсь к нему спиной, чтобы не пришлось смотреть в глаза, регулируя воду и ищу среди пакетиков гель для душа.

– Я готов тебя разорвать, – хватает рукой за талию и прижимает к себе, – ты хоть представляешь какую сделку ты сорвала? – шепчет на ухо.

– Ради этой сделки обязательно было обхаживать дочь компаньона? – показываю ревность, не контролируя себя.

– Хахахах, – закатывается басом, хватая из моих рук маленький пакетик, пытается разорвать перед моим носом, – Черт, как разрывать эти маленькие пакеты? Сделай! – сует мне в руки.

– С любовницами гандонами не пользуешься? – говорю быстрее чем думаю.

– Я тебя сейчас так оттрахаю так, что ты забудешь про все вокруг Мирослава и единственное, что будет в твоей голове я, я и только я, – проводит руками по моему животу, вниз, бедра, сжимает задницу.

Контроль уходит как и ревность, остается лишь желание. Дрожащими руками разрываю пакетик и выдавливаю гель на ладонь. Затем на его большую лапищу.

Намыливаю себя, шею, грудь, бедра. Подставляя тело под теплую воду, наслаждаюсь.

– В моей голове и так ты, ты и только ты Амиран, – признаюсь с досадой.

– Малышка, девочка, да я с ума схожу по тебе, мы вместе 24 на 7 чем я заслужил такое недоверие? – гладит мою грудь, чуть сжимая, передвигает меня к стене, чтобы принять на себя всю воду.

– А чем я заслужила статус психбольной? – упираюсь лбом в белую плитку.

– Я волнуюсь за тебя девочка, за твое здоровье, – говорит как между прочим, занимаясь своими волосами.

– Поэтому всех отгораживаешься от меня? Я не плохая мать Амиран и думаю отличная жена, но благодаря тебе и твоей семье я чувствую себя больной, – голос переходит на шепот в плитку.

– Ты лучшая девочка, умная, красивая, слегка ревнивая и эмоциональная, чересчур, а вот жена никудышная, – усмехается, – Сорвала будущему мужу сделку на несколько миллионов, переносишь свадьбу несколько лет, точно никудышная.

Смеюсь, закусывая губу, – Амиран, – хочется осесть от досады. Как у него так легко выходит внушать мне чувство вины.

– Мой Мир, я зол, очень зол, – поднимает меня за задницу, заставляет прогнуться в пояснице, – Я хотел этого тем вечером, думал, что же ты подготовишь для меня, – провел пальцами по дырочкам, размазывая влагу, водя туда-сюда, мучая меня.

– А ты приготовила мне ревность, досаду, – шлепает меня по заднице, – Скандал, какой пожар ты учинила! – резко входит в меня, заставляет прилипнуть к плитке грудью, – Я зол.

Рычит как зверь, проникая в попку пальцем.

– Нет, нет, Амиран, нет, – пытаюсь вырваться. Боже как стыдно.

– Девочка, да. Ну же врушка, расслабься, тебе же понравилось в Париже, я помню, – смеется, а я краснею.

– Это был Париж, я была пьяна, – задыхаюсь, воспоминания той ночи подливают масло в огонь.

Все происходит слишком быстро. Я куклой мотыляюсь в его руках, а он не сдерживается, ни на секунду, его не заботят ни мои шлепки о стену, вода, дикие крики. Его заботит только собственное удовольствие, весь секс превращается в вымещение злости, но это не мешает мне, кончить несколько раз, пока он внутри, рычит, кусает, хватает за волосы, вдыхает меня словно я его воздух. Схожу с ума, невозможно не любить.

***

– Звони Волку, мы заберем Матвея, все дети будут дома, – уверенно ведет мой Porshe.

– Пусть развлекаются, ничего страшного, мы с Тимуром пока обживемся, – смотрю в окно на приближающийся город, нет желания возвращаться, – Да и мы могли бы неделю задержаться на побережье.

– Не могли, у меня много перелетов намечено на месяц, а у тебя показ,– даже не смотрит в мою сторону.

– Что значит у тебя? – разворачиваюсь к нему полностью, да уж, майку я ему маловатую купила, то ли белый цвет делает его еще больше, чем он есть на самом деле.

– Черта с два, больше ты со мной не полетишь Мирослава, сорванные сделки мне ни к чему, переживания за тебя тоже. Дома под охраной, – скрестил наши пальцы и поцеловал меня в руку.

– Мне не нравится это, – одергиваю ее обратно, сцепляя пальцы на колени.

– Зато летать в экономе и устраивать концерты тебе понравилось, но больше я тебе такого удовольствия не доставлю любовь моя, уж извини, – отвожу глаза в боковое окно, таким бескомпромиссным я его никогда не видела. Даже не знала, что может быть таким.

– Амиран, ты так решил лечить недоверие? – говорю тихо, пытаюсь прощупать почву.

– Да, – резко.

Поворачиваюсь к нему, чтобы возразить, но вижу его с телефоном у уха. Стараюсь уловить суть разговора, но едва ли мне это удается. Бешусь. Сколько можно знать языков. По одной женщины на каждый, ну конечно же.

– Завтра у меня Греция детка, затем снова Польша, – отчитывается. Не удивлюсь, что он читает мои мысли, хотя по моему лицу и так понятно.

– Показ через три недели, затем свадьба, ты хоть на одном из мероприятий будешь? – стараюсь не язвить, но выходит плохо.

– На всех, я же обещал, – осматривает меня, пока мы стоим на светофоре.

– Мы едем к твоей маме? – замечаю, что направляемся к дому.

– Нет, они у нас, – заворачивает на парковку, – Только прошу тебя, не реагирую остро.

– Я извинюсь, если это надо, – выхожу из машины, не дожидаясь его.

– Ты кончила несколько раз, – сощурив глаза, смотрит на меня, изучает.

– И что? Это должно сделать меня счастливой? – стою напротив него, нагло оперевшись плечом о стену лифта, словно какой-то босяк.

– Хм, – усмехнулся, – ну да, а что бы сделало тебя счастливой? – сложил руки на груди.

– Машина времени, – выдыхая выхожу из лифта и стремлюсь скорее оказаться в квартире, среди людей, потому что не готова ответить за свои высказывания.

– Вы приехали, – на встречу вышла Мариам, в черном льняном костюме, вид у нее довольно уставший.

– Добрый вечер, – прохожу на кухню, – извините меня за то, что произошло ночью, – осмеливаюсь поднять глаза и вижу слезы.

– Дочка, это ты меня прости, – срывается с места и зажимает меня в объятиях. Вдыхаю приятный аромат, переступаю через свою гордость и обнимаю в ответ.

– Добрый вечер дамы, – в комнату вошел муж с Тимуром на руках, – Закажем еду? Мы проголодались.

– Ничего не надо, я все приготовила, – женщина засуетилась возле плиты. Только сейчас замечаю маленькие кастрюльки.

Боже из чего же она готовила, ведь в холодильнике ни черта нет, как стыдно.

– Я заказала доставку продуктов, я часто пользуюсь их услугами, прекрасно, языковой барьер не мешает, – улыбается нам.

– Спасибо большое, может помочь? – трогаю щеки ладонью, горят, еще бы. Хозяйка из меня отвратительная.

– Да, покорми внука, – дает мне маленькую голубую тарелочку с медвежатами и резиновую ложку.

– Да, конечно, только руки вымою, – сбегаю в ванну прежде чем кто-то что-то скажет.

Смотрю на себя в зеркало. Да девочка, вид у тебя испуганный. Похожа на загнанного в угол зверька, расчесаться бы не помешало и выспаться. Ополаскиваю лицо и руки, надеваю домашний легкий кремовый костюм, заплетаю темный платок на голове, убрав него все волосы и выхожу к ним. Муж уже переодет в спортивные штаны, кормит нашего тихоню.

– Я почти закончил, – указывает на тарелку из которой Тима выковыривает последние остатки еды.

– Извините, задержалась, – присаживаюсь за стол и приступаю к своей порции рагу с мясом, – Как вкусно, я тысячу лет не ела, спасибо, – не поднимаю глаза, не хочу видеть их строгие взгляды.

– Да, вам стоит завести повара, – прокомментировала женщины, – если ты не успеваешь.

– Я пригласил Нину со следующей недели, надеюсь ты не против, – взглядом делает во мне дыру до тех пор, пока я не поднимаю глаза.

– Отлично, благодарю, – улыбаюсь малышу, который пьет из поилки.

– Мариам, вы останетесь сегодня у нас?

Ох как бы мне этого не хотелось. оставаться одной в кровати с разгневанным Аидом Я я нет желания. А судя по тому как раздуваются ноздри его ровного, скульптурного, мужского носа и по тому как он спокоен и тих – этот мужчина просто горит изнутри. и тяжесть этого гнева чувствуется в воздухе, делает его тяжелым, невыносимо тяжелым.

– Нет, я поеду к себе, завтра Диана привезет Льва рано утром, они улетают на отдых, – кротко улыбается.

– Да, – прикрываю глаза и опускаю глаза в почти пустую тарелку.

На удивления все молчат весь оставшийся ужин, даже Моро облюбовал место на террасе, куда перетащил свою любимую подушку с дивана. Только к ночи я заметила, что даже разбирая коробки с игрушками, пледами, одеждой для Тимура мы молчали. Он молча собирал манеж и ящики для игрушек, молча отнес все это в одну из спален, куда перенес его кроватку. Я в свою очередь расставила там светильники, деревянного коня, новые машинки, книги.

Тишину нарушила только одна его фраза “мне надо поработать, ложитесь без меня”. С этими словами он скрылся в кабинете, который когда-то готовил для себя самого.

– Мой мальчик, ты не заболел? – укутавшись в плед сажусь на низкий пуф.

– Я переживаю, – глажу нашего рычащего ребенка по голове, чешу за ушами, но не получаю довольного урчания в ответ или виляния хвостом.

– Знаешь, эти бокалы для вина слишком маленькие маленькие мой друг, – допиваю сухое до последней капли, – но за вторым не пойду, сегодня у нас в кровати малыш.

Моро навострил уши.

– Ах вот как тебя надо подкупать, ты обиделся, что у тебя отбирают внимание? – прижимаю его тушу к себе.

Звонко гавкает и начинает топтаться по моим ногам.

– Ну все, тихо тихо, не разбуди, – пытаюсь угомонить его, за что получаю хвостом.

– Сейчас я позову нашего папу и будем ложиться, – чмокаю в лоб Моро, оставляю бокал на стойке и иду к кабинету. Сердце бешено стучит, словно там страшный зверь, а не мой любящий муж.

– Да

– Да я же сказал, что прилечу через пару дней, увидимся

– Обещаю тебе

– Послушай, она остается в Милане, нам никто не помешает

Его английский безупречен. Во рту становится горько, а органы внутри подрагивают от волнения. Прислоняюсь к холодной стене и пытаюсь не сползти вниз, держусь.

– Я же обещал тебе, значит так и будет, до встречи.

– Только обязательно дождись меня там, в Милан полетим вместе, да как тогда, тебе же понравилось?

– Спокойной ночи, – улыбается, ему хорошо.

Дышу, кусаю губы, стараюсь не плакать и не подавать вида, что ревную и тем более, что слышала этот однозначный разговор. Раз, два, три, стучу в дверь.

– Да, – рявкает его настроение быстро сменилось. Хм, значит причина во мне.

Не осмеливаюсь входить,делаю всего шаг от двери, – Ты идешь спать, любимый? – голос предательски дрожит.

– Подслушиваешь? – отрывается от монитора, пронзительно смотрит на меня, сдвигая прямоугольные очки в темной оправе на нос.

– Нет , – перехожу на шепот, прочищаю горло, – Нет, так ты идешь? – киваю в сторону спальни, не осмеливаюсь посмотреть открыто на дьявола.

– Нет, – грубо, – у меня дела, ложитесь без меня. И еще

– Да, – поднимаю глаза, смотрю куда угодно, только не на него.

– Возьми Тимура к себе, – кивает.

– Это все? – хочу скорее уйти.

– И собаке не место в кровати, – режет по живому.

– Амиран, но, – обрывает на полуслове.

– Я сказал нет, ты же поняла? – снова уставился в монитор и не обращает на меня никакого внимания.

– Как я ему объясню это ты же понимаешь, что он обидится, будет лаять. Забери его тогда сюда, к себе, – бубню под нос, не повышая тон.

– Я позже выйду, заберу, – указывает взглядом на дверь.

Опускаю глаза и ухожу, нет сил ему перечить, нет сил спорить, воевать и доказывать свое. Может быть я его задела или помешала резвиться с той девчонкой?

Забираю Тимура из спальни, укладываю среди подушек, ложусь рядом и не могу уснуть. Сердце бешено стучит, не хочет успокаиваться, тревожно за собаку. Лежу больше часа и смотрю на террасу через витражные двери и окна. Встаю, чтобы проверить забрал он Моро к себе или нет. На носочках иду, как мышь, боюсь услышит кто-то. Господи в собственном доме не ловко.

– Моро? – шепчу, вглядываясь в темноту.

Что-то врезается мне в ноги, – Мой мальчик, наш нервный папа тебя не забрал, – сажусь и начинаю гладить, получаю мокрым носом по лицу, – пошли к нам, только тихо и спишь внизу, хорошо? – вытираю слезы. Как хорошо, что я вышла.

Мой послушный мальчик мирно лег на ковер возле окон и это наталкивает на мысль, что Амиран ругал его, серьезно ругал за сон на кровати. Может это и к лучшему конечно, мы слишком его залюбили, но так поступать нельзя. Наш мальчик обижается.

Только после того, как все рядом и довольны я позволяю себе расслабиться, уговариваю сердце замедлить бег, глубоко дышу погружаясь в сон.

Глава 5

– Мирослав, а это нормально, что твоего мужа дома нет уже неделю? – Валентина Борисовна в свободном коричневом костюме от молодого дизайнера порхает по кухне.

– Мам, у него дела, перелеты, сделки, контракты, – наблюдаю за Тимуром и его игрой с машинками на пушистом ковре.

– И так почти месяц? – руки в боки, воинственно настроена.

– Три недели, не преувеличивай, – пытаюсь остановить ее. Мне слишком сложно далось раскрутить свои предрассудки, чтобы сейчас снова пускаться в ревностные скачки.

– Он хоть звонит? Вы общаетесь? – возится с мисками нашего парня.

– Да, мы переписываемся и созваниваемся, – тяжело вздыхаю, отходя к окну. Закрываю глаза и пытаюсь подумать о предстоящем показе к которому все готово. Но в голове лишь крутятся короткие звонки, вопросы про Тимура, отсутствие реакции на откровенные фотографии, отсутствие сообщений на моем телефоне.

– Когда он прилетит? – стала рядом.

– Через пару дней, перед показом, – смотрю на свой палец с кольцом.

– Я же вижу, что что-то не так, как только ребенок появился в вашем доме все пошло наперекосяк. Ты не звонишь мне, все время работаешь, Матвей у Тугушева. Да когда ж вы уже наконец разберетесь со всем и будете спокойно жить-то! – восклицает, садиться к Тимуру на пол, – Да малыш, сумасшедший у тебя папка, а нянька твоя вечно ему потакает.

– Ну мам! – поворачиваюсь к ним и ловлю беззаботную улыбку, – Лучше скажи, когда мы познакомимся с твоим мужчиной?

– После свадьбы вашего друга, – загадочно улыбается.

– А вы не планируете расписаться? У него есть дети? – сажусь на пол и ловлю кудряшку, который лопочет что-то и смело бегает на своих двоих.

– Есть, взрослые дети. А кто тебе сказал, что мы не расписаны? – загадочно улыбается. поправляя прическу.

– Ого, а почему ты не сказала никому? Где это было? Когда? – смеюсь, вот это мама.

– В Подмосковье, когда ты спала, дочка, – горько улыбается, – Он, как настоящий мужчина помог мне пережить это время, помог простить себя. Не знаю как бы я справилась без него. Таким должен быть мужчина Мир, – грустно отводит глаза.

– Повезло тебе. Видимо я не такая женщина, – в очередной раз смотрю на пустой экран мобильного.

Мой настоящий мужчина бесследно погряз в зарабатывании денег, подтверждении своего авторитета или молодой киске. Хватит себе врать Мирослава, хватит. Ты сидишь в инстаграме этой девчонки ежедневно, проверка ее страницы превратилась в утренний ритуал вместо кофе. И хватит закрывать глаза на то, что она летает по тем же странам, что и он и скорее всего дорогая моя, даже в том же самолете. Пока ты здесь пытаешься забыться среди забот и работы.

***

– Он выйдет с тобой? – шепчет Яр поправляя свой цветной смокинг.

– Да, должен, – обнимаю его, стоя в ослепительном белом платье, так похожем на то, что было на мне несколько лет назад.

– Эти скучные свадебные смокинги не по мне, – оглядывается по сторонам, раздает команды на итальянском.

– Матвей, а где Амиран? – смотрю на своего коротко стриженного красавчика.

– Ма не знаю, короче я с тобой выйду, – крутится в строгом черном смокинге.

– Милый, как так вышло, что ты такой высокий, – удивляюсь, становясь с ним рядом.

– Я на турнике висел, – смеется.

– Ищи Тваури, скоро наш выход, – Петров щелкает пальцами перед моим носом.

– Да, – звоню ему, параллельно бегу к сцене, чтобы посмотреть на показ и гостей.

– Слушаю, – четко, слышна музыка на заднем фоне.

– Амиран, ты где? – нервно поправляя локоны.

– В зале, – не понимает.

Нахожу его в первом ряду, вальяжно раскинувшегося в водолазке и слипонах цвета хакки.

– Ты же должен был выйти со мной, помнишь? – смотрю на оставшихся моделей и понимаю, что моя очередь приближается, сердце начинает стучать быстрее.

– Мир, извини, я забыл, – его лицо не выдает эмоций, он уставился на подиум, пристально следит за моделями и не слышит меня, не заинтересован.

– Ничего, – кладу трубку, понимая, что он уже не успеет.

– Вольная, выход Крис и еще пара, затем твой, – слышу где-то далеко.

– Я не пойду, не могу, – шепчу под нос, смотря на то, как высокая молодая красотка в белоснежном коротком платье с длинным шлейфом уверенно вышагивает по подиуму, привлекает к себе внимание всех, одаривает улыбкой и мой муж смотрит на нее так, так завороженно. Он улыбается, почесывая бороду. Хм, смотрит на нее так, как когда то смотрел на меня. В груди все сжалось.

– Пора, – друг щелкнул меня по носу.

– Да, – быстро моргаю, смахивая слезы, внутри все начинает отмирать.

Улыбаюсь на автомате, когда объявляют наши имена и зашагиваю на белый подиум, поддерживаемая моим сыном.

– Ма, ты крута, улыбнись, – улыбается и подмигивает мне, смахивая челку на бок.

– Вперед, – смеюсь.

Весь оставшийся показ как в тумане. От волнения все мысли из головы выветрились, осталось только разочарование, потому что место моего мужа пустует в зале. Он просто встал и вышел, когда пришла моя очередь. На вечеринке его не было и Кристин тоже.

– Сколько же ты выпила? – Яр пытается усадить меня в авто, на заднее сиденье.

– Не считала, – язык заплетается, ноги горят.

– Где твой муж?

– Пошел он в жопу, – держась за дверцу, снимаю лодочки.

– Рано ты разуваешься, рано! – пытается усадить меня в машину.

– Напилась? – где-то скраю.

– Ооо, а вот и муженек, – отворачиваюсь и пытаюсь сделать шаг, как тут же оказываюсь в сильных руках, окутана его запахом и ненавистью.

– Домой? – вступает Петров.

– Да, отвезу ее, ну и вечер ты мне устроила милая, – подхватывает меня на руки и усаживает на заднее сиденье.

– Предатель, – кричу в открытое окно друга.

– До встречи Вольная, – машет мне одной рукой, пока вторая в кармане брюк.

– Боже, голова кружится, – хватаюсь за горячий лоб.

– Конечно, столько выпить, – уверенно ведет авто, даже не смотрит на меня.

– Конечно так пялиться на молодую девчонку, – ворчу себе под нос, перебирая подол черного платья.

– Уверена, что хочешь поговорить об этом? – закуривает.

– Уверена, что хочу знать где шатался мой муж целый месяц, – намерено грублю, начинаю закипать.

– Мне нечем тебя порадовать, интриг не будет, я работал девочка, – ровным тоном, – покуришь? – подает пачку.

– Фу, убери, и так тошно, – отодвигаю его руку от себя.

– Господи! Да не строй из меня дуру, прошу! Ты шарахался все это время с той модельной блядью! – перехожу на крик, жестикулируя пальцами.

– Наверно мне не стоит везти тебя домой, ты там всех разбудишь, – усмехается.

– Наверно тебе стоит чаще самому бывать дома, – продолжаю.

– Мирослава, заканчивай, – набирает скорость.

– Сбавь пожалуйста, меня тошнит, – прикрываю рот рукой, опускаю окно, чтобы вдохнуть воздух.

– Может стоит следить за количеством выпитого? – рычит, одергивая меня за подбородок, заставляет посмотреть на него.

– Может стоит обращать внимание на жену, а не сбегать? – вырываюсь из его хватки.

– Ты невыносима, – спокойно.

– Амиран, давай честно, – двигаюсь к нему. – Ты хочешь уйти?

– Я хочу доехать домой, обнять сына, принять душ и выспаться, – не поворачивается ко мне.

– Точно с ней развлекался, – с досадой откидываюсь на кожаное сиденье, пытаюсь собрать мысли в кучу и подумать о том, что дальше делать. Голова раскалывается, периодически отключаясь, не могу контролировать себя.

***

Открываю глаза, осматриваюсь по сторонам. Не дом, скорее всего какой-то гостиничный номер. С шикарной кроватью, панорамными окнами. Точно отель все в одинаковой стилистике. На деревянной тумбочки возле кровати вода.

Выпиваю, отмечая, что голова не болит абсолютно. Голая, накидываю белую простынь и выхожу в холл, где стол с едой и большой и грозный мужчина сидит на диване раскинув свои длинные ноги. Гора о чем-то крепко задумался.

– Проснулась? – поднимает на меня тяжелый взгляд.

– Да, – хриплю, открывая блюда, – ммм, омлет, спасибо.

– Мирослав, ты дурочка, – опирается локтями о колени и смотрит как я с удовольствием поглощаю еду, жирный бекон.

– Ты женился на дурочке, – пожимаю плечами, – а трахаешься с моделями, – не поднимая взгляда.

– Ахахахахах, – смеется басом откидываясь обратно на спинку дивана, – Ты невыносима.

– Что-то изменилось Амиран, между нами, – поднимаю на него глаза, хочу посмотреть в карие омуты, увидеть привычный блеск, но он не смотрит в ответ, отказывается играть в гляделки.

– Я оставил тебя одну на три недели, а ты обвиняешь меня во всех грехах, вот что изменилась, ты нетерпелива, – тяжело дышит, смотрит на меня.

– Да, нетерпелива может трахнешь меня? – отклоняюсь назад, откидывая простынь, бесстыдно обнажая торчащие соски.

– Мне не до этого, ешь и одевайся, отвезу тебя домой, – встает и уходит к окну.

– Да пошел ты, – отодвигаю еду и иду в комнату, чтобы надеть вчерашнее платье, подол которого порван, из-за моих терзаний по сиденью.

***

Едем в тишине, не смею проронить ни слова, только искоса любуюсь им. Серьезный, закусывает большой палец, волевой до мозга костей, опасный, красивый, какой же он чертовски красивый со всеми своими морщинами, шрамами и сединой, волосы отросли, не брился неделю. Отворачиваюсь к окну улыбаясь как дурочка, я ведь такого полюбила его. Полюбила раз и похоже навсегда. Вдыхаю, пытаясь прогнать слезы.

– Я останусь дома до свадьбы, идем вместе или ты хотела бы пойти одна? – сворачивает на парковку.