Текст книги "Поможет Санта-Клаус"

Автор книги: Карла Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Карла Кэссиди
Поможет Санта-Клаус

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Что случилось, дитя мое? Чем ты так расстроена?

Маленькая девочка повернула голову на звук низкого мелодичного голоса. У нее вырвался тяжелый вздох, выражавший всю меру отчаяния, доступного пятилетнему ребенку.

– А ты сама как думаешь, что может ее развеселить?

Девочка погрузилась в глубокое раздумье и даже нахмурилась, изо всех сил собираясь с мыслями.

Цветы? Мамочка всегда любила цветы, но сейчас даже самый большой букет вряд ли заставит ее снова улыбаться. Нет, нужно что-нибудь поважнее, позначительнее. Складка между ее бровями стала еще глубже – так напряженно она размышляла. Может, мамочку обрадует то же, что обрадовало бы ее самое?

Кукла, например? Нет, мамочка куклу наверняка не хочет. Тогда красный леденец на палочке, с шоколадной начинкой? Тоже не годится. Ну что же, что же?

И вдруг ее осенило. Конечно! Как ей сразу не пришло в голову! Ничего лучше и быть не может.

– Ты этого действительно хочешь? – ласково спросил низкий голос.

Маленькая девочка энергично закивала головой, улыбаясь во весь рот. Да, именно этого она хочет.

Это будет замечательно. Она не сомневалась – Санта-Клаус и Рождество принесут ее мамочке радость.

Внезапно на переднее стекло машины упали первые густые хлопья снега, но Джулия Кэссуэлл не испугалась. В конце концов, разве можно хоть на минуту предположить, что прогулка в горы Колорадо в середине декабря обойдется без снегопада?

Но когда снежные хлопья превратились в сверкающие гранулы льда, ее охватило легкое беспокойство. Град продолжался всего несколько минут, но до слуха Джулии даже сквозь плотно закрытые стекла доносились стук, с которым об них ударялись и затем отскакивали льдинки, и грохот, производимый ими при падении на землю.

– Кошмар! – пробормотала Джулия, впиваясь руками в руль. Заметив, что дорога приобрела зловещий блеск, она нажала на педаль, замедляя ход.

С неба снова низверглась порция льдинок, но вскоре они уступили место снежным хлопьям величиной с квотер [1]1
  Американская монета достоинством в 25 центов.


[Закрыть]. Вокруг стало сказочно красиво, однако Джулия не позволила себе обмануться: образовавшаяся на дороге корка льда не сулила ей ничего хорошего.

Джулия взглянула на спидометр и нахмурилась.

При таком темпе передвижения она доберется до уютной хижины своей подруги в горах не через положенные два часа, а в лучшем случае через четыре. Тут ей вспомнились прощальные слова Кейт, прозвучавшие как предостережение.

– Ты же знаешь, в это время года погода непредсказуема, особенно в горах, – сказала Кейт, неохотно отдавая ей ключи от дома. – Лучше бы тебе подождать немного и взять отпуск весной.

Но Джулия и слышать ничего не хотела. Весь год она трудилась не покладая рук, чтобы набрать эти полмесяца и сменить праздничный Денвер на уединенную горную хижину. Она работала сверхурочно по будням и в праздничные дни, лишь бы иметь возможность освободиться на две недели и уехать. Ей это было необходимо позарез. А сегодня утром желание покинуть свой дом овладело ею с непреодолимой силой.

Еще в День благодарения, когда, следуя ежегодной традиции, весь город осветился рождественскими огнями, ей показалось, что она задыхается.

Это чувство усиливалось с каждым днем по мере того, как вокруг дорожных знаков обвивались веночки остролиста, в витринах магазинов появлялись движущиеся эльфы из пластмассы, а многоцветные сверкающие гирлянды лампочек заливали все вокруг яркими переливающимися красками.

Джулия заметила, что переднее стекло покрылось тонкой корочкой льда, перед которой были бессильны бешено ходившие из стороны в сторону «дворники», и крепче вцепилась в руль. Машина, медленно ползшая вверх по склону, слегка юлила, и Джулия поддала газу.

Слава Всевышнему, что у меня новые шипованные [2]2
  Специальные шины для езды по льду и снегу.


[Закрыть] шины, подумала она, всем своим телом ощущая холодный ветер, задувавший во все щели. Ритмичные движения «дворников» действовали на нее успокаивающе. Мысль об ожидающей ее одинокой горной хижине несколько ослабляла нервное напряжение последних дней. Там, вдали от людей, по крайней мере не будет праздничных красных и зеленых лент, блесток – всей той мишуры, которая вопиет о том, что на землю пришел веселый праздник.

Джулия тяжело вздохнула. В прошлом году в это время все было иначе! Всякий раз, посещая магазины, она слышала веселые рождественские гимны. В углу ее гостиной красовалась елка, бросавшаяся в глаза каждому, кто переступал порог комнаты. Рождественское настроение не только царило в доме, но и переполняло сердце Джулии. Но это все было до того – до того, как…

Джулия усилием воли отогнала от себя воспоминания, опасаясь, что погружение в прошлое и связанное с ним горе лишат ее рассудка. Она не могла позволить себе думать о Рождестве. Она отказывалась думать о нем. Ах, если бы напрочь позабыть об этом празднике, и не только сегодня, но и до конца своей жизни! Она быстро сморгнула навернувшиеся на глаза слезы, мешавшие ей наблюдать за дорогой, протянула руку и включила радио.

Звуки рок-н-ролла заполнили машину, знакомые мелодии стали понемногу вытеснять из головы грустные думы.

Там в горах, в хижине, она найдет уединение, которого так жаждет. Едва она войдет в нее и захлопнет за собой дверь, как уже ничто не напомнит ей о Рождестве. А когда она покинет ее и спустится обратно в Денвер – это произойдет после первого января, – елочные украшения будут уже сняты и спрятаны на год до будущего Рождества. Эта приятная мысль заставила Джулию выжать педаль газа – так ей хотелось поскорее добраться до своего далекого убежища.

Прошло полчаса, и Джулия начала вглядываться в окрестности – нельзя ли где-нибудь переждать бурю? Подошел бы заброшенный дом, старый гараж, сарай – да что угодно, лишь бы защититься от снежных вихрей. Они теперь буйствовали вовсю, закрывая видимость, а бешеные порывы ветра раскачивали маленькую машину. Тонкий слой свежего льда покрыл всю землю вокруг; Джулии с каждой минутой становилось все труднее различать дорогу.

Одной из причин, побудивших Джулию выбрать местом своего уединения хижину Кейт, явилось то обстоятельство, что она стоит в стороне от людных дорог. И теперь, Джулия знала это, ей нечего надеяться, что впереди сверкнет реклама гостеприимного мотеля, зазывающего к себе.

Придется ехать по возможности медленно, уговаривала себя Джулия. Во всяком случае, пока идет машина. Перевалив через крутую вершину, она увидела, что дальше дорога резко ныряет вниз, и, еще крепче обхватив руль, Джулия стала то и дело нажимать на тормоза, чтобы машина при спуске не развивала скорость. С одной стороны дорога обрывалась отвесной скалой, во избежание несчастных случаев огороженной жалкими перильцами. Другая сторона была ровной, но росшие на ней величественные хвойные деревья оставляли мало места для маневра.

Автомобиль начал спуск, и поначалу Джулия держалась молодцом. Не дрейфь, ты справишься, подбадривала она себя. Она сползала по склону, изо всей силы сдерживая скорость. Уже половина спуска осталась позади, когда Джулия почувствовала, что машина набирает скорость. Слишком большую скорость!

Она выжала до упора тормоз, но почувствовала, что автомобиль лишь виляет задом, ничуть не замедляя ход.

Он стал неуправляем, мелькнуло у нее в голове.

Страха она не испытывала, ею овладело какое-то тупое безразличие. Она знала: стоит резко затормозить – и машину закрутит, а дорога для этого слишком узка. Если автомобиль начнет крутиться, авария неминуема. Выход один: попытаться держаться ровного участка по правую сторону дороги, авось удастся провести машину в обход больших сосен.

Подножие возвышенности быстро приближалось, и Джулия снова взглянула на спидометр.

Слишком большая скорость. Чудовищная скорость! Впервые за этот год в ней пробудилось некое подобие тревоги. Она закусила нижнюю губу и сжала руль до судороги в запястьях. Ни за что на свете ей не вписаться в поворот, который делает дорога у основания холма. Необходимо остановить скольжение машины вниз по склону, но для этого есть только один путь.

Осознав это, Джулия всмотрелась в придорожные деревья – не стоят ли они где пореже. Вот тут, пожалуй, решила она и что было сил крутанула руль, заставляя колеса с завизжавшими от неожиданности шинами резко повернуться вправо. Какой-то миг автомобиль пребывал в нерешительности, словно не желая подчиниться ее воле, футов десять он еще скользил по инерции вперед, но затем принял направление, заданное колесами.

Дерева Джулия так и не увидела. Раздался грохот, скрежет ломающегося металла. Ее голову пронзила страшная боль… Затем опустилась тьма.

Маленькая девочка нахмурилась.

– Ммм, – протянула она и с сомнением подняла глаза вверх. Совсем не того она желала для мамы.

У нее был совсем иной замысел. – Знаешь ли ты, что творишь? Ты уверен, что знаешь?

Низкий голос ласково произнес:

– Не бойся, крошка. Просто смотри. Верь в меня и смотри.

Крис перевалил через высокую возвышенность, придержал лошадей и поплотнее стянул воротник своего теплого пальто. Выезжая со двора на санях с новыми полозьями, нуждавшимися в опробовании, он никак не думал, что надвигающийся буран настигнет его так скоро. Как жаль, что он забыл захватить с собой шерстяной шарф. Завязать бы его сейчас вокруг шеи, вот было бы тепло!

Поддужные колокольчики мелодичными голосами разрывали обволакивающую тишину, принесенную снегопадом. Лошади храпели, от их дыхания ввысь поднимались клубы пара.

Хотя усы и борода Криса покрылись коркой инея и снега, а покрасневшие от порывов ветра щеки сильно мерзли, он радовался метели: она все вокруг преобразит, придав местности тот самый вид, который обычно воспроизводят на почтовых открытках с зимним пейзажем. А это необходимо для его бизнеса.

Мейбл, конечно, будет ворчать, мол, полов не намоешься, столько на них наносят грязи и тающего снега, но дети придут в восторг от волшебного снежного края. И в самом деле, какой может быть «Северный полюс» без снега?

На вершине большого холма Крис остановился, залюбовавшись сгибающимися под тяжестью снежных хлопьев ветками вечнозеленых деревьев.

Вдруг ему почудилось, будто далеко внизу, чуть ли не у самого подножия возвышенности, между деревьями мелькает что-то красное. Что за чертовщина? Крис прищурился, стараясь сквозь завесу метели рассмотреть непонятный предмет.

Когда он подъехал ближе, оказалось, что это багажник автомобиля. При виде разбитого всмятку передка и вспучившегося от удара о дерево капота сердце Криса бешено заколотилось.

– Тпру! – Натянув вожжи, он заставил лошадей остановиться, спрыгнул с саней и, утопая в сугробе, подошел к разбившейся машине.

Сердце его, казалось, вот-вот выскочит из груди: внутри он увидел человеческую фигуру, склонившуюся над рулем. Крис слышал шипение горячего пара, вырывавшегося из треснувшего радиатора. Значит, авария произошла всего лишь несколько секунд назад. Почему же его слуха не достиг шум, которым она неизбежно сопровождалась? Скорее всего, мелькнуло в его голове, он в тот момент еще поднимался на противоположный склон холма. Но кто бы ни находился на водительском месте, удар о дерево мог стоить ему жизни.

Ужас охватил Криса.

Он потянул на себя дверцу автомобиля – железо с отвратительным скрежетом поддалось ему. Крис на миг остолбенел: за рулем сидела женщина – в этом не было никаких сомнений. В результате удара о дерево она оказалась пригвожденной к баранке руля.

По ее согнутой спине рассыпались белокурые волосы, выделявшиеся на фоне темно-синего пальто. И она, это тоже не вызывало сомнений, получила тяжелую травму, ибо была совершенно неподвижна.

Крис стоял около машины в нерешительности.

Никогда не дотрагивайся до человека, ставшего жертвой несчастного случая!.. Сколько раз ему приходилось слышать этот совет! Потерпевший мог получить повреждение внутренних органов, травму позвоночника… Попавшему в такую беду, не дай бог, принесешь больше вреда, чем пользы.

Но если он, Крис, не вытащит незнакомку из машины, она и вовсе останется без помощи. Вряд ли кто-нибудь еще отважится проехать по этой дороге до окончания метели.

Если не отвезти ее в теплое место, она в такой мороз очень скоро скончается от переохлаждения.

А вдруг уже… Крис поспешно отогнал от себя эту мысль, так и не додумав ее до конца.

Наконец он решился, снял перчатку и осторожно поднял руку женщины. Нащупав на внутренней стороне запястья пульс, он вздохнул с облегчением: она жива, и то хорошо!

Так же осторожно он отогнул назад голову женщины и в испуге замер: на ее лбу красовалась огромная ярко-малиновая ссадина, напоминавшая экзотический цветок. Ее происхождение не вызывало сомнений: ветровое стекло рассекали трещины, разбегавшиеся от точки удара во все стороны.

Крису бросилась в глаза небывалая красота этой женщины. Он был поражен правильностью черт ее лица. Светло-русые брови изящной дугой изгибались над веками с длинными ресницами. Но глаза не раскрылись, даже когда Крис бережными прикосновениями ощупал ноги жертвы, желая убедиться, что они ничем не зажаты и не переломаны.

Удостоверившись, что с ногами все в порядке, Крис просунул одну руку под спину женщины и поднял ее, мысленно возблагодарив Всевышнего за то, что ноша оказалась нетяжелой – женщина была маленькой и хрупкой.

Когда Крис вытаскивал ее из покореженной машины, женщина застонала на его руках, но сознание к ней не вернулось. Здесь же, на переднем сиденье, лежала темно-синяя дамская сумочка, резко выделявшаяся на фоне коричневатой обивки. Крис взял и ее, надеясь найти внутри документы пострадавшей. К саням он чуть ли не бежал.

Лошади ржали и нетерпеливо били копытами, пока он старательно укутывал женщину в теплое одеяло, навязанное ему Мейбл: ей всегда казалось, что без него Крис замерзнет. Сейчас он в душе благодарил старуху за предусмотрительность.

– Терпение, ребята! – рассеянно бросил Крис лошадям, целиком поглощенный тем, чтобы как можно более тщательно подоткнуть одеяло под бока незнакомки. Он снова поразился ее прелести.

Белокурая, красивая, она напоминала ему ангела.

Но ангела раненого… и слишком бледного даже для небожителя.

Ее необходимо отвезти в теплое место без всяких промедлений. Между тем серое небо не предвещало ничего хорошего – снег мог идти еще долго.

Крис вскочил в сани и погнал лошадей во весь опор.

Будь поблизости больница, он бы сделал любой крюк и доставил пострадавшую туда. Но до ближайшего госпиталя добрых тридцать миль. Есть одно лишь место на земле, куда он может ее сейчас довезти: к себе домой, на «Северный полюс».

Колокольчики, пронеслось в голове у Джулии, как только она обрела сознание. Жаль, что оно вернулось: мрак, в который она была погружена, так умиротворял… Но он отступает, его не вернуть. Колокольчики… Откуда здесь колокольчики? Что они означают?

Мрак рассеялся окончательно, и Джулия, нахмурившись, старалась вспомнить, где она и что с ней произошло.

Автомобиль… Она сидела в автомобиле, бешено мчавшемся вниз по обледеневшему склону. Может, это не колокольчики, а звук, извлекаемый шиповыми шинами изо льда? Да нет, не похоже. И к тому же она не за рулем. Мрак окончательно уступил место недоумению. Она разбила машину? Умерла?

Ее широко раскрывшимся глазам предстал белый холодный мир, совершенно неузнаваемый.

Умереть она не могла – мертвым не бывает так холодно… Да и на лице ее влага – от падающих сверху снежинок. Она попыталась сесть, но невыносимая боль в голове вырвала из ее груди громкий стон.

– Все в порядке. Не двигайтесь, – произнес рядом чей-то бас, усиливший ее беспокойство. С великим трудом приподнявшись, она огляделась вокруг себя. Она – в санях.

– Что… что случилось? Где я? – выдохнула Джулия.

– Вы попали в аварию. Но не волнуйтесь, все уладится. Я вам помогу.

Джулия повернулась в ту сторону, откуда доносились слова, и увидела широкую спину возницы.

Что он такое сказал? Авария? Да, да, конечно, авария, недаром у нее разбита голова. Но каким образом она оказалась в санях? И кто этот человек, который правит лошадьми? Но она, бесспорно, жива.

Это обстоятельство не вызвало у нее приступа бурной радости, она просто бесстрастно установила для себя тот факт, что она жива.

Джулия вытянула руку и осторожно коснулась своего лба, но прикосновение пальцев к ране заставило ее вскрикнуть от боли.

– Пожалуйста, лежите тихо. Еще несколько минут – и мы будем дома, там тепло и спокойно, но пока, прошу вас, не двигайтесь. – Возница повернулся к Джулии и улыбнулся.

Увидев его лицо, Джулия окаменела. Ясные синие глаза смотрели на нее из-под густых белых бровей. Нижнюю часть лица обрамляли белые усы и борода. Глаза были добрыми, улыбка – теплой и доброжелательной, но Джулия глядела на него так, словно ее очам предстало кошмарное видение. Она откинулась обратно на дно саней, дыхание с шумом вырывалось из ее груди. Быть может, она все-таки умерла? Умерла и попала в свой, персональный ад.

Или я вижу все это в страшном сне? – в ужасе думала она. Или так сильно ударилась головой, что у меня начались галлюцинации? Внезапно она поняла, что звук, все время стоящий в ее ушах, не что иное, как звон санных колокольчиков, колеблемых на ветру. В ее ушибленной голове он отдавался разноголосьем.

Джулия закрыла глаза и подавила в себе желание разразиться истерическим хохотом: за ним, знала она по опыту, неизбежно последуют рыдания. Все, что случилось, выходило за рамки ее понимания, казалось ей чистым безумием.

Она бежала из Денвера, обуреваемая одним желанием: не видеть праздничного веселья, забыть о Рождестве. И ей удалось ускользнуть от Рождества, но лишь для того, чтобы разбить свою машину и быть спасенной Санта-Клаусом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Джулия открыла глаза и тут же вскрикнула резкий утренний свет уколол ее острой болью посередине лба. Она снова сомкнула веки, а рукой поддержала голову, казалось готовую расколоться на кусочки.

Легкое сотрясение мозга… Такой диагноз поставил накануне вечером комичный седой человек.

Но, скорее всего, он заблуждается: такую боль может давать только перелом лобной кости, а не простое сотрясение мозга.

Джулия напрягла память, стараясь вспомнить, что же еще происходило вчера. Она пребывала, конечно, в шоковом состоянии и поэтому сохранила весьма смутные воспоминания. Вокруг суетилась, помнится, какая-то старушка с седыми волосами и добрыми голубыми глазами, пахнувшая сиренью.

Не переставая сочувственно ахать и охать, она помогла Джулии раздеться, а затем облачиться в огромную ночную сорочку с запахом свежего лимона. Джулия так страдала от боли, что была не в силах протестовать или задавать вопросы. Ее мучило головокружение с тошнотой и одолевало одно-единственное желание – побыстрее лечь спать. Рядом появлялся еще один человек – тот самый, который привез ее сюда в санях. Тут в голове у Джулии стрельнуло, она нахмурилась, отвлеклась от воспоминаний и снова впала в дремоту.

Открыв опять глаза, она оглядела комнату, в которой лежала. Приятная спаленка в розовато-лиловых и зеленых тонах. На больничную палату не походит. Чистота безупречная, а вот кому комната принадлежит – мужчине или женщине, – по обстановке не определить. Где же она находится? Вчера, когда ее внесли в помещение, она мало что смогла заметить. Запомнились только сильная боль и ощущение страшного холода.

Настанет, естественно, момент, когда Джулия захочет получить ответы на свои вопросы, в этом она не сомневалась, но сейчас ей было не до того так невыносимо болела голова. Она в тепле и безопасности, остальное не имеет значения.

Джулия взглянула в окно и убедилась, что комнату озаряют не лучи солнца, а тот особый свет, который всегда исходит от падающего снега. А он продолжал идти. Джулии было видно, как снежные хлопья, вовлекаемые ветром в своеобразный танец, устремляются к земле, чтобы увеличить сугробы, которые погребли под собой весь мир за пределами комнатушки.

Она увидела еще кое-что… В отдалении около рощи вечнозеленых деревьев стояла какая-то фигура. Джулия с трудом приняла сидячее положение, вытянула шею к окну, стараясь не обращать внимания на грохот в голове, и стала гадать, что бы это могло быть. Лось? В пользу подобного предположения говорили величественные рога, но для лося животное недостаточно велико. Пожалуй, больше смахивает на оленя.

Глаза ее сами собой закрылись, она опустилась обратно на постель, но внезапно в ее памяти всплыл человек, который спас ее накануне. Санта-Клаус… Сани… Джулия вновь приподнялась и коснулась рукой головы: неужели она навсегда повредилась рассудком? Где она? Что это за дом?

Тут дверь спальни распахнулась и вошла старушка с седыми завитками волос, которую Джулия видела накануне.

– А-а, вы проснулись, очень хорошо, – произнесла она и улыбнулась, отчего морщинки на ее лице стали глубже. – Ничего себе фонарь у вас на лбу, продолжала она сочувственным тоном. – Вчера мы не познакомились как следует. Бедняжка, до того ли вам было! Меня зовут Мейбл Тримбл, а вас?

– Джулия… Джулия Кэссуэлл. – Она села. – Где я нахожусь?

Мейбл наклонилась за спиной Джулии и осторожными движениями, чтобы не задеть ее, стала взбивать подушки.

– О дорогая, какое счастье, что Крис вчера заметил ваш автомобиль. Вы бы замерзли насмерть.

Это его владения, «Северный полюс».

У Джулии голова снова пошла кругом.

– Северный полюс? А разве мы не в Колорадо?

– О боже, что я вам говорю, лишь с толку сбиваю. – Смех Мейбл напоминал перезвон маленьких колокольчиков. – Это «Северный полюс», но не настоящий. Мы просто называем так это место, хотя оно находится в Колорадо. Мы всего в нескольких милях от горы, на которой вы разбили ваш автомобиль.

– Мой автомобиль! – Мысленному взору Джулии разом представились все обстоятельства, приведшие ее сюда. Она туг же начала высвобождать ноги из-под одеяла, но застонала и отказалась от своего намерения, против которого воспротестовал каждый мускул в ее теле.

– Тихо, тихо, вы еще не готовы встать с постели! – воскликнула Мейбл, укладывая Джулию обратно на кровать и заботливо расправляя одеяло. – Док Роджерс сказал, что вам необходимо полежать денек-другой, чтобы голова чуть зажила, а тело отдохнуло. Вы здорово ударились о дерево, на которое наехали.

– Но я не могу здесь оставаться, – слабо запротестовала Джулия. Она не знает этих людей, не знает даже толком, где находится. Ей хочется бежать, спрятаться в уединенной, отрезанной от всего мира хижине Кейт.

– Вы, конечно, останетесь здесь, – со спокойной решимостью заявила Мейбл. – Да и в ближайшие дни все равно никуда не двинуться. Буран продолжается, а здесь вы в безопасности.

Джулия устало кивнула в знак согласия. В голове у нее так стучало, что она даже думать не могла, а возражать, спорить – и подавно. Она обдумает ситуацию позднее, когда ей станет легче.

Быть может, после того, как она чуть вздремнет.

Сон придаст ей силы, и она составит план дальнейших действий. Одно бесспорно – здесь она не останется. Не может остаться. Особенно в таком месте, которое называется «Северный полюс». Джулия вздохнула и снова закрыла глаза.

Пробудившись ото сна, она увидела, что в комнате царит сумеречный полумрак, хотя до вечера было еще далеко. Снег продолжал падать, угрюмое серое небо по-прежнему роняло на землю свои смерзшиеся слезы.

Какое-то время Джулия лежала без движения.

Наконец она решилась повернуть голову и с удовлетворением отметила, что хотя она и болит, но самая мучительная, острая боль прошла.

Джулия слегка приподнялась на локтях и огляделась вокруг. К ее удивлению, в углу на кресле-качалке сидел мужчина. Джулия моментально откинулась на подушки и сделала вид, что спит. Ею овладело смятение. Кто он? Что ему здесь надо? Он ничуть не похож на маленького старичка, который осторожно ощупывал ее голову, когда ее привезли в этот дом.

Джулия приподняла одно веко и исподтишка взглянула в сторону кресла. И вдруг ей вспомнился ее вчерашний спаситель. Лицо то же… Но у ее спасителя была белая борода, а у этого – черная, под стать волосам. Неужели ей только померещилось, что ее привез Санта-Клаус?

Мужчина в кресле вдруг посмотрел на Джулию, улыбнулся, и эта широкая улыбка сразу рассеяла все сомнения: это он спас ее накануне. Больше ни у кого не может быть такой улыбки, излучающей тепло, таких ясных синих глаз. Всему виною снег, поняла она, который во время вчерашней метели побелил его бороду и волосы.

– Здравствуйте, – мягко промолвил он.

– Здравствуйте, – откликнулась она.

– Как вы себя чувствуете?

– Мне кажется, лучше, – задумчиво ответила она. – В голове, во всяком случае, стучит тише, да и тошнит меньше.

Он с явным удовлетворением кивнул головой.

– Как вы полагаете, вам по силам спуститься в кухню и поесть там или лучше, чтобы Мейбл принесла вам сюда поднос с едой?

– О, мне ничего не нужно. Я не хочу быть вам в тягость, – быстро возразила Джулия. Ею по-прежнему владело лишь одно желание – встать и уйти отсюда. Она не хочет иметь никаких дел с этими людьми. Только бы остаться одной!

– Вы никому не в тягость. Весь день вы спали…

Но чтобы поправиться, нужны силы, а чтобы были силы, необходимо есть.

Джулия подумала над его словами и медленно кивнула.

– Хорошо, я поем, но зачем мне обременять кого-то? Я спущусь в кухню.

Мужчина опять удовлетворенно кивнул и поднялся со своего места.

– Ванна, если захотите помыться, тут рядом, он показал на дверь. – Обед будет готов через четверть часа.

Он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и вышел.

Преодолев минутную нерешительность, Джулия села, потом спустила ноги с кровати и выпрямилась во весь рост. Какое счастье, голова действительно болит намного меньше! Совершая все эти действия, Джулия неотступно думала о мужчине, только что вышедшем из комнаты. Это, безусловно, тот самый человек, который сидел в санях и которого она приняла за Санта-Клауса. Находясь в полуобморочном состоянии, она решила, главным образом из-за его заснеженной бороды, что это и есть святой старец Николай собственной персоной.

А между тем ничего старческого в нем нет. Синие глаза смотрят ясно, густые темные волосы без единой сединки плотной шапкой обхватывают голову, на вид ему можно дать лет тридцать пять. Да и широкие плечи под красной в клетку ковбойкой, и стройные бедра, туго обтянутые поношенными джинсами, никак не укладываются в привычный образ Санта-Клауса.

Стараясь не думать о привлекательном мужчине, Джулия доковыляла до ванной комнаты, хотя все ее мышцы противились этим физическим усилиям. Вот наконец и раковина с висящим над ней зеркалом. В нем отразилась шишка величиной с кулак, украшавшая середину ее лба. Шишку окружала пунцового цвета ссадина.

– Какой кошмар! – вырвалось у Джулии.

Она умыла лицо, тщательно обходя пострадавший участок, и вернулась в спальню, чтобы одеться, но не обнаружила там своих вещей. Придирчивый осмотр комнаты ничего не дал – одежды как не бывало. Ее одеяние – ночная сорочка – вряд ли подходило для выхода в свет. Чистая и удобная, она мешком свисала с ее хрупкой фигуры, а в широченные проймы рукавов просматривались части тела, не предназначенные для широкого обозрения.

Джулия подозревала, что сорочка, свободно развевавшаяся вокруг нее при каждом шаге, принадлежит добродушной толстушке Мейбл.

В таком виде в кухню не спустишься. Джулия присела на край кровати, не зная, как поступить.

Но тут раздался поспешный стук в дверь и в комнату влетела Мейбл с одеждой Джулии в руках.

– Крис сказал, что пригласил вас обедать в кухню, но об одежде, конечно, он и не подумал. Чего можно ждать от мужчины! – Она подала Джулии джинсы и свитер. – Только что из сушилки, чистые и тепленькие.

– Ах, ну что вы, зачем было так утруждаться! запротестовала Джулия, принимая вещи.

– Стоит ли об этом говорить! Да и для чего здесь я, как не для того, чтобы готовить, мыть и содержать Криса в порядке? – Она одарила Джулию своей сияющей улыбкой. – Оденетесь и спускайтесь по большой лестнице, к этому времени и обед подоспеет.

Внизу повернете налево, упретесь прямо в кухню.

Одевалась Джулия медленно: хоть ей и полегчало, но каждое движение давалось пока с невероятным трудом. Она и в самом деле здорово стукнулась! Интересно, как выглядит теперь ее машина?..

При этой мысли Джулия тяжело вздохнула. Остается лишь надеяться, что поломку удастся быстро устранить и она сможет продолжить свой путь. И Мейбл, и Крис производят впечатление очень симпатичных людей, но ведь ей хочется, ей просто необходимо побыть одной.

Наконец одевшись, Джулия с большим трудом открыла дверь спальни и оказалась в длинном коридоре. Судя по нему, дом, о котором она не имела ни малейшего представления, должен быть огромным.

Коридор привел ее на большую лестничную площадку. Джулия перегнулась через перила, и ее лицо побледнело. Она с такой силой сжала перила, что побелели костяшки пальцев. Жуткое отчаяние вновь овладело ею.

В большом зале внизу буйствовало Рождество.

Все углы и закоулки просто ликовали в праздничном убранстве. Посреди зала на сцене возвышалась гигантская елка, величественно воздевавшая к высокому потолку безупречной красоты ветви. У основания елки расположилась миниатюрная железная дорога.

В самом дальнем от Джулии углу, видимо, находилась Мастерская Санта-Клауса. Гномики величиной с пивную кружку производили там различные движения, якобы изготовляя елочные игрушки.

В зале имелся камин. Он был внушительных размеров, с широкой деревянной полочки над ним свешивались красные чулки. Джулия насчитала их двенадцать штук. Она различила надписи: Прыгуну, Бегуну, Танцору…

Джулия в изнеможении опустилась на верхнюю ступеньку лестницы, ее охватило отвратительное ощущение удушья. Ярко размалеванные рожицы гномиков с издевкой взирали на нее. Сверкающий люрекс чулок вызывал ноющую боль в душе. Доносился запах елки – аромат свежей хвои смешивался с запахами корицы и специй, носившимися в воздухе.

Слышались приглушенные звуки рождественского гимна «Радость мира» в инструментальной обработке. На полу рядом с камином были установлены репродукторы. Джулия плотно зажала уши руками, чтобы не слышать веселой мелодии. Неужели после того, что случилось, на свете еще может существовать радость? Слезы закапали из глаз, она крепко сомкнула веки, а в ее опустевшем сердце билось, непрестанно повторяясь, лишь одно только имя.

– Ах, вот вы где… А мы удивляемся, почему вас так долго нет? – (Джулия увидела у подножия лестницы того самого привлекательного мужчину, который сидел в кресле-качалке у нее в комнате. Лицо его выражало озабоченность.) – Как вы себя чувствуете? – с этими словами он начал подниматься по лестнице – сразу через две ступеньки – и вмиг очутился рядом с ней. – Требуется какая-нибудь помощь?