Текст книги "Сага о Лейве Счастливом, первооткрывателе Америки"

Автор книги: Карл Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

2. В НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Утром следующего дня Эрик пришел в капище и обратился с мольбой к богу ветров и волн, Эгиру, благословить его великий, полный опасностей поход в Неизвестное. После этого вместе с сыном они спустили на воду восьмифутовый корабль и поставили на якорь у причала. Как удачно, что за последний месяц они славно поработали и привели драккар в полный порядок, готовясь к очередному набегу. Под присмотром рулевого Торголла и боцмана Скаллаглюма корпус очистили от ракушек, швы законопатили и просмолили. Поставили новые ростры, паруса и снасти, заменили треснувшие весла и сгнившую местами обшивку, загрузили бочонки со свежей водой. Теперь оставалось построить небольшой загон для скота, клетки для домашней птицы и найти место для запасов еды на пятьдесят человек и корма для еще большего количества животных с расчетом на год пребывания в открытом море. Такая задача могла обескуражить любого. Временами Эрика одолевали сомнения. А можно ли успеть сделать все это за пять дней?

«Кусающий ветер» был открытым судном без палуб, на днище которого укладывались доски, тянувшиеся от бимса до бимса. Этот настил можно было поднимать для откачки воды. Железные заклепки соединяли обшивные планки корпуса, прикрепленные к шпангоутам березовым лыком. В этой гибкой системе крепления планок и заключался секрет хороших мореходных качеств судна. Полностью нагруженное, оно весило восемнадцать тонн.

– Да, «Кусающий ветер» идеальное судно для викингов, привычных к лишениям, – сказала бы Торхильд, – но для длительного пребывания в открытом море людей, не испытывающих любви к плаванию, вряд ли годится». Больше всего ее беспокоило отсутствие на корабле отдельных помещений для готовки еды и для женщин. На носу под настилом было шесть спальных мест и столько же на корме, но единственным закрытым помещением был шатер из шерсти в красную полоску, вот только ставить его можно лишь во время штиля или стоянки на якоре.

Отплытие Эрик назначил на середину Дня Тюра[4]4
  В сканд. мифологии бог битвы.


[Закрыть], чтобы выйти в море с дневным отливом. Когда этот час настал, Торхильд почувствовала себя такой измученной, что без сил прислонилась к мачте. К этому времени, казалось, все животные, все люди, все запасы мяса и напитков Исландии забили утробу «Кусающего ветер».

Как ей удалось разместить ткацкие станки, прялки… и большую нелепость – арфу Скаллаглюма, которую взяли, несмотря на тесноту… да еще маслобойки, горшки с маслом, шары творога, бадьи молока – она и сама теперь не понимала. Большую часть домашнего скарба сложили грудой перед мачтой, где он не мешал парусу. На вершину груды Эрик водрузил свое священное сиденье со столбиками, накрыл все шкурами и привязал кожаными ремнями к поперечным брусьям настила. У ног Торхильд дожидались своей очереди груды поменьше – говяжья и свиная солонина, вяленая и соленая рыба. К счастью для всех, Торбьерн, Эйульв и Стир пришли в то утро со своих усадеб, чтобы проводить Эрика Рыжего в плавание, и принесли, в качестве прощального подарка, еды.

Внизу в загонах лошади, коровы, овцы и козы стояли вплотную друг к другу, словно селедки в косяке. Свиней поместили под брюхом у крупного рогатого скота. Домашних птиц, всех без разбора, запихнули в клетку, отдельно поместили только воронов, помогавших мореплавателям в поисках земли и потому высоко ценившихся.

Эрик помог гребцам втянуть на борт небольшие лодки и, вложив их одна в другую – меньшую в большую, закрепить над проемом, чтобы прикрыть домашний скот. Теперь оставалось только пересчитать всех по головам, попрощаться с друзьями, отдать швартовы и пуститься, по воле богов, в дальнее плавание.

На корме вскоре были сказаны последние напутственные слова.

– Чтобы добраться до рифов, – наставлял Эйульв, – надобно плыть на запад три полных дня и три ночи.

Стир вставил остерегающее слово:

– Помни, что Ганбьерн видел те рифы только издалека, да и прошло с тех пор более восьми десятков зим.

Нахмурился Эрик. Расстроил его этот намек, будто цель плавания может оказаться выдумкой.

– Если откроете землю, то обязательно возвращайтесь к концу срока изгнания и расскажите нам о ней, – твердил одно и то же Торбьерн, не выпуская руки сердечно любимого им соседа.

– Так я и сделаю! И примите мою благодарность за поддержку… и за еду, которой вы завалили мой корабль.

Тут Торбьерн воскликнул:

– Если вы ступите на землю, то Эрик Рыжий войдет в историю, как первый викинг, который отправился в поиск и открыл землю в неизвестных морях!

– А ведь верно, – подхватил Стир, – раньше на новые земли наталкивались только по воле случая.

– Слава о тебе будет великой и… на долгие времена, – добавил Эйульв.

Эрик засмеялся:

– Да уж, а со злой судьбой мы больше никогда не будем знаться!

Когда друзья покидали корабль, он снова пожал протянутые руки.

– Пусть Тор охраняет вас, а Один ведет правильным путем! – крикнул Торбьерн, когда их маленькие суденышки направились к берегу. – Пусть ветры Эгира будут добры к вам!

– А Фрейр пусть покровительствует вашим посевам! – крикнул в ответ Эрик, пока все обитатели корабля стояли, подняв правую ладонь в прощальном приветствии.

Одержимость своей мечтой побудила Лейва насмешливо высказаться:

– Удивительно, как быстро позабыли люди, что этот поход уже получил благословение богов!

Ответила ему Торхильд:

– Ты должен помнить, мой сын, что только ты уверен в существовании земли у захода солнца. Нужно еще доказать, что видения твои заслуживают доверия.

– Но они такие отчетливые, такие яркие, мама. Кроме того, что могло бы удерживать моря, если б не было западной земли?

Спокойная уверенность сына придавала Эрику бодрости.

– В устах умного человека догадка звучит как пророчество.

Он засмеялся и окинул взглядом море и небо. На юго-западе собирались облака, а с северо-востока затягивал резкий бриз. Еще раз убедившись, что никого не забыли и вся команда на местах, Эрик встал на корме и отдал приказы, которым суждено было раздвинуть на картах границы мира:

– Поднять парус! Строиться по борту и отдать концы! Готовь весла! Лопасти вперед! Весла на воду и-и-и… навались! Курс на запад!

Под хор прощальных выкриков шестнадцать гребцов, попеременно то опускавших, то поднимавших весла, прилагали все усилия, чтобы сдвинуть тяжело нагруженный корабль и вывести его в море. Наконец, с ритмичным скрипом и стуком длинные еловые лопасти весел стали погружаться и взлетать одновременно. Увлекаемый отливным течением, корабль скользнул вперед и со все нарастающей скоростью устремился по Главному фьорду в сторону Неизвестного Западного Моря.

3. ОТКРЫТИЕ ГРЕНЛАНДИИ

Лейв расстался со своими друзьями, Ульвом, сыном вождя Торбьерна и его сестренкой, обожаемой крошкой Гудрид, так легко и весело, словно собрался поплавать вдоль берега и порыбачить. В отличие от него, отец с матерью хорошо понимали, что оставляют в прошлом не только родной островок и страну, а весь свой привычный мир. Они обрывали все связи, которые так дорого ценятся среди людей. Их взгляды встретились, и Эрик с Торхильд испытующе посмотрели друг на друга. Решившись на это рискованное путешествие по безбрежным морским просторам, не обрекли ли они себя, да и не только себя, а всех, кто был с ними на корабле, на погибель? Разумеется, в их душах теплилась слабая надежда. Но когда на исходе трех дней плавания на запад они достигли места, где, по рассказам, находились шхеры, и обнаружили там только огромные айсберги, которые Ганбьерн мог ошибочно принять за прибрежные рифы, на душе у них стало совсем тяжело.

Боязливый ропот пробежал среди команды. Эрик отпустил воронов на волю в надежде, что птицы приведут их к какому-нибудь благополучному берегу. Они стремительно набрали высоту и уменьшились до еле видимых точек на небе, но не прошло и часа, как измученные вороны вернулись и расселись на снастях, дрожа от усталости. Значит, даже оттуда, с небесной высоты, невозможно было разглядеть землю. Торголл потребовал, чтобы они повернули к берегам Эрина и оружием отвоевали себе право на жизнь, но Лейв язвительно бросил ему:

– Ты забыл о воле Одина? Нам предстоит открыть Новый Свет. Только рабов может испугать переход через Внешнее Море, когда за ним лежит солнечная страна!

Мать Лейва, скрывая тайный страх, поддержала сына:

– Думаю, Норны ждут от нас, что мы продолжим поиск земли из снов Лейва.

Эрик тоже согласился.

– Я не из тех, кто, затеяв рискованное дело, бежит при первых же трудностях, – заявил он и дал команду убрать весла, пробиться через таящие угрозу ледяные горы и вновь взять курс на запад.

Еще три долгих дня и три ночи студеный северный ветер и пронизывающие до костей ледяные туманы вынуждали первопроходцев кутаться в шерстяные плащи. На рассвете четвертого дня они увидели море, усыпанное островками плавающего льда. Но никто не ожидал увидеть того, что потрясло Лейва до глубины души, когда к полудню туман поднялся. К северу, югу и западу, преграждая путь, тянулось, насколько хватало глаз, сплошное унылое ледяное поле.

Тяжелое молчание опустилось на судно, слышался лишь хруст льда и шум моря. Только птице было под силу преодолеть такую преграду. Неужели, задавался вопросом каждый, это все, что суждено встретить тем, кто отважился выйти в Неизвестность? Неужели это и есть «прекрасная страна» из снов Лейва?

Сильно приунывший, мальчик не выглядел испуганным. Он лишь нахмурился, да еще крепче сжал рот.

– Что скажешь, мой сын? – спросил Эрик. – Если наше плавание совершается по воле богов, то почему лед закрыл нам путь дальше?

Лейв отбросил со лба непокорные золотистые волосы:

– Этого я сказать не могу, и все-таки я твердо знаю одно – теплая страна лежит за ним.

– Но как мы можем добраться до нее, раз наш путь загорожен льдами? – вопрошал Эрик.

Лейв с готовностью ответил:

– Обогнуть ледяное поле с юга и снова взять курс на запад – туда, где садится солнце.

Эрик одобрил его план, но тут вмешался смуглый Торголл:

– Теперь мне ясен смысл странного сна, который посетил меня прошлой ночью. Увидел я во сне весь окоем земли, наиболее отчетливо западную его сторону. Воды там не переваливались через край… – Он помедлил, заметив радость на лице Лейва. – Но никакой земли там не было, – усмехнулся верзила, увидев, как поник мальчик.

– Тогда ты, вероятно, видел, что находится на краю земли и удерживает моря? – пристал к нему Лейв. – Может, это был змей, такой большой, что опоясал всю землю… и окольцевал моря, кусая собственный хвост[5]5
  Имеется в виду древнесканд. миф о мировом змее.


[Закрыть]?

Взрыв хохота последовал за его словами. Торголл рассердился:

– Нет, то была огромная ледяная стена. А перед ней широкий водный поток, заполненный льдами, все точно так, как здесь. От той замороженной стены и откалывается этот дрейфующий лед!

– Ха-ха, – расхохотался Эрик, получавший удовольствие от этой словесной битвы. – Так значит, мы уже достигли края земли?

– Именно так. Это ледяное поле не имеет края, который можно обогнуть. Нам остается только повернуть назад.

Фрейдис, по обыкновению, не замедлила поделиться собственными мыслями.

– Да, давайте сейчас же повернем назад и поищем какую-нибудь теплую страну. Лучше быть убитой… или стать трусливой христианкой… чем заживо замерзать на самом краю света!

– Да, да! – подхватил хор голосов. – Давайте немедленно возвращаться.

Совпадение окружавшей их действительности – море, забитое льдом, и мертвящий холод – с «видением» рулевого заставило дрогнуть сердце Лейва.

– Что ты скажешь, мой сын? – снова обратился к нему Эрик. На какой-то момент Лейв растерялся. Но вдруг он повернулся к людям на корабле и обратился к ним:

– Вы думаете, что Всемудрый Один вел нас на запад шесть дней и ночей только для того, чтобы отправить назад, в какую-нибудь страну, населенную христианами? Нет, этот лед не может до бесконечности опоясывать землю. Он обязательно должен растаять в теплых южных морях. Чтобы найти прекрасную западную землю, нам остается только доплыть до его южной оконечности и обогнуть ее.

Решительные крики одобрения раздались в ответ на этот призыв к разуму. Молчали лишь те, кого больше привлекала предосторожная мудрость Торголла. Эрик уладил дело, сказав, что корабль пойдет к югу вдоль ледяного поля в течение еще двух дней и двух ночей. И если они не найдут ни прохода, ни земли, повернут на восток и поплывут в Ирландию.

Наконец занялась заря судьбоносного третьего дня. Холод усилился настолько, что мало кто вообще спал. Как только начало светать, Лейв обшарил нетерпеливым взглядом ледяное поле, но ни конца, ни просвета в нем разглядеть было невозможно. Ледяной массив казался все таким же прочным и зловещим, как и в предыдущие дни. Затаив дыхание, Лейв обратил свой взор на запад. Ну, вот сейчас, обязательно, он чувствовал это, должен появиться зеленый склон! Но нет, только длинный ряд низко плывущих серых облаков. С болью в сердце посмотрел он на страдающих в трюме животных. Лишь твердая убежденность в том, что его вера в мечту восторжествует сегодня утром, позволяла Лейву высоко держать голову. А теперь он спрашивал себя, имеет ли право просить отца плыть дальше вдоль ледяной глыбы… просить людей дальше страдать от таких тяжелых испытаний? Не было ли его видение всего лишь насмешкой?

– Ну, мой надменный мальчик, что теперь ты думаешь о своем упрямстве?

Это был ненавистный громила Торголл, который подошел поиздеваться над ним. Подняв голову, Лейв увидел, что все взгляды обращены на него и что Эрик стоит у руля, готовый в любую минуту повернуть корабль на восток. И все же Лейв чувствовал, что не имеет права отступать, когда он, может быть, на самом пороге… Да, а что там за гряда покрытых снегом вершин, которые так ярко отражают лучи восходящего солнца? Или глаза тоже издеваются над ним? Всего секунда назад они казались плывущими по небу серыми облаками, а теперь!..

– Клянусь молотом Тора, ты просто чурбан! – обрушился Лейв на великана и резким движением руки показал ему на запад. – Ты что, не можешь разглядеть вон там землю?!

Торголл застыл с открытым ртом. Все взоры обратились к западу. Теперь перед ними на много миль к северу и югу протянулась сверкающая на солнце страна гор, укрытых снежными шапками.

Безумный крик радости поднялся до небес. Торголл оказался не прав – не было бесконечной ледяной стены. Боги вняли их молитвам. Скаллаглюм Скальд посадил Лейва себе на плечи и возглавил веселое шествие от кормы до кормы – вокруг мачты и назад.

– Откройте новый бочонок, – закричал Эрик, – дайте каждому кубок! Мы пьем за Лейва Открывателя Новой Земли!

– Слава Лейву сыну Эрика! Слава!

Подросток запротестовал:

– Приберегите эту здравицу до нашего прибытия в теплую страну солнечного заката. Эта суровая земля всего лишь ее щит… ее заслон ото льда и холода.

– Клянусь Тором! – воскликнул Эрик. – Если ты не претендуешь на эту могучую страну, она будет моей!

В низком поклоне склонился Лейв перед Эриком.

– Пусть будет она твоей и добро пожаловать! – провозгласил он. – Но зачем радоваться шелухе, если любознательность дана для поиска сути?

Эрик стал серьезным:

– Раз боги в своей мудрости одарили нас этой большой мирной землей, я был бы неблагодарным, если отправился бы на поиски лучшей.

– Именно так, – сказал Торголл, кивая с важным видом.

Настроение у Лейва опять испортилось, но ненадолго. Эта страна не была страной его снов, но теперь отсюда плыть до нее уже не так далеко.

– Ладно, – согласился он. – За здоровье Эрика Рыжего Открывателя… э-э, отец, а как ты назовешь свою новую землю?

Эрик посмотрел на суровые и величественные горы вдали за ледяным полем. Ни леса, ни обычных полей, ни намека на зелень в обозримом пространстве. Правда, несколько фьордов вели вглубь страны, и он сразу понял, что там можно будет прокормить большую колонию поселенцев. Ближе к западу возвышалась одинокая гора в темной мантии с белыми складками.

– Того гиганта, что в середине, я назову Мид-Йокул. – Он снова задумался. – А землю? – От неожиданной мысли он сам засмеялся. – Она будет называться Гренландией, Зеленой Землей.

– Зеленой Землей? – удивились вокруг.

– Да, – подтвердил Эрик. – Таким красивым названием нам удастся заманить сюда поселенцев, когда мы вернемся в Исландию!

– Речь, достойная вождя! – объявил Скаллаглюм и высоко поднял свой кубок. – Многократная здравица Эрику Рыжему Открывателю Гренландии!

Все залпом осушили кубки. Один Торголл пить не торопился.

– Клянусь Одином, рано веселиться, – зудел он в ухо Эрику. – Мало увидеть новую землю, до нее надо добраться. Вон какой многомильный лед отделяет корабль от берега!

Эрик серьезно кивал. Но коли довелось им увидеть Новый Свет по воле богов, то их с Лейвом теперь ничем не запугаешь – боги не оставят их своим покровительством.

Прошла целая неделя прежде, чем «Кусающий ветер», преодолев трудности, приблизился к берегу. Обходя паковый лед день за днем, в поисках прохода к земле, они обнаружили, что ледяная глыба закруглялась на южной оконечности материка и тянулась дальше вдоль его западного побережья. Там наконец, после двухдневного плавания к северо-западу, где паковый лед истончился и потерял монолитность, Эрик пробился через него и вошел в широкий фьорд. На внутренних изгибах фьорда по обе стороны спускались к берегу пригодные для усадеб и пастбищ земли, многочисленные водопады обещали им хорошее орошение, а в водах фьорда было полным-полно рыбы. Только это была не та теплая страна, которая являлась Лейву во сне, и мальчик снова стал упрашивать отца плыть дальше на запад на ее поиски. Но Эрик был переполнен благодарности богам, которые привели их в обширную спокойную Гренландию, и принял решение осесть тут.

– Думается, богам не угодно мое дальнейшее путешествие на запад, – сказал он. – Стране твоих грез придется подождать, когда ты станешь взрослым и обзаведешься собственным кораблем.

Решение отца удручило Лейва, он даже подумал, что хорошо бы сейчас заснуть, и проснуться уже взрослым. Эрик же только радовался.

– Здесь у нас земли хватит еще не на одно поселение, – восторгался он. – Когда закончится срок нашего изгнания, мы вернемся в Исландию и попытаемся уговорить тех, кто верит в Тора, перебраться сюда, где есть возможность поднять добротное хозяйство.

Тайркер не скрывал, что гордится своим вождем:

– Тогда мы станем основателями нового народа?

– Да! Да! – закричали Скаллаглюм и дружинники.

Торголл заметил с кривой ухмылкой:

– Держу пари, что Торгесту не удастся приобрести здесь ни одной из твоих усадеб.

Услышав ненавистное имя, Эрик побагровел:

– Ни один трусливый христианин не получит и фута этой земли… даже если он предложит мне золото – унцию за унцию. А если хоть один из этих обманщиков монахов когда-нибудь попытается распространять свою проклятую веру в Гренландии или хотя бы высадиться на ее побережье, он будет убит. Гренландия навеки останется прибежищем последователей Тора!

4. ПОБРАТИМЫ

Близился к середине июньский день девятьсот девяносто восьмого года, самый веселый для молодых жителей Гренландии, ставшей аванпостом норвежцев на дальнем западе. Собравшись возле «Скалы правосудия», находившейся на перешейке между внутренними берегами фьорда Эрика и фьорда Эйнара в Гардаре, что возле Братталида, гренландцы отмечали свой праздник – шестнадцать лет со дня открытия этой земли. На водной глади обоих фьордов расположились, встав на якорь, многочисленные корабли викингов, длинные и низкие, пестревшие шлемами, щитами всевозможных цветов и краснополосыми шатрами в центре палубы. На берегах бок о бок стояли пятьдесят драккаров, которые в этот день доставили на праздник веселых жителей с берегов фьордов Западного поселения, и корабли торгового люда из Норвегии, Британии и Эрина.

На ровной площадке перед храмом из красного камня, который воздвиг Эрик Рыжий в честь Одина и Тора, напротив ряда шатров местных вождей встали яркие палатки заморских купцов. Неподалеку расположились торговцы моржовой костью, гагачьим пухом, шкурами и мехами. С отвесных горных круч, видневшихся за фьордами, летели в каменные ущелья каскады величественных водопадов. А над ними, увенчав стылые вершины громадной короной, вспыхивающей на солнце самоцветами, сияло море вечных льдов.

С окончанием десятого Альтинга[6]6
  Народное собрание в Исландии и Гренландии.


[Закрыть] официальная часть праздника была завершена. Теперь, по заповеди Покровителя страны, настал час потехи. Как только сошел со скалы длиннобородый главный судья, на нее поднялся Эрик Рыжий в царственном облачении – позолоченный шлем с орлиными крыльями, из-под которого падали на плечи длинные рыжие волосы, золотое обручье в виде змеи, плащ пурпурного цвета, шелковая туника, меч «Кусающий до костей» в ножнах, украшенных рубинами. Глядя снизу вверх на его массивную фигуру и благородное лицо, строгое и смелое, как у бога, поселенцы удивлялись, как мало прошедшие годы отразились на их конунге – все так был же гладок высокий выпуклый лоб, все так же густа борода. Хоть и прошли над ним шесть десятков зим, Эрик оставался тем же могучим, словно медведь, воином, каким знавали его в давние времена в Исландии, и тяжкий труд освоения суровой земли не отразился на его проницательности и сердечности обращения.

– Соседи, граждане, заморские гости! – раздался сильный голос Эрика. – В этот торжественный час нам есть за что вознести слова благодарности. Сегодня мы отмечаем победу наших многолетних усилий по преобразованию маленькой колонии в процветающую обитель богов! Щедро вознаградили нас всеведущий Один и могущественный Тор за веру, труды и жертвоприношения, и без малого две тысячи поселенцев прибыли на жительство в Гренландию.

– Всеотцу! Громовержцу! Слава! – дружно зарокотали голоса вождей, судей и купцов, поднявших кубки.

– И хотя нас теперь насчитывается две тысячи, – добавил Эрик с гордым видом, – среди нас нет ни одного крестящегося лицемера!

Снова многоголосые крики выразили одобрение столь приятному известию.

– Да, мои друзья, двенадцать храмов в двух поселениях дали приют Богам наших предков. Отныне и навсегда здесь неприступная твердыня древних богов!

В знак великого триумфа сотни кубков были осушены со здоровым пылом, но были среди собравшихся и такие, кто не пил за богов своих предков. Рыжебородый поборник Тора не ведал, что христианская вера успела отвоевать себе пядь земли в языческой Гренландии.

– В знак всеобщей радости и признательности, – сказал в заключение Эрик, – воины развлекут нас, показав свои успехи в мастерстве и ловкости. А вечером приглашаю всех на великий пир, к которому сейчас готовятся в Братталиде!

– Слава Эрику Щедрому! – завопила радостно толпа. – Слава хозяину Гренландии!

Рядом быстро очистили площадку для атлетов и борцов, уже разминавшихся возле храма. По сигнальному звуку лура[7]7
  Сканд. духовой музыкальный инструмент, типа пастушьего рожка.


[Закрыть] ежегодные игры, в которых состязались лучшие воины фьорда, поселения и страны, начались.

Состязание в беге, прыжках, спортивной борьбе, стрельбе из лука, метании топорика и копья; поединки на мечах, копьях и боевых топорах, от которых дух захватывало. Победители в каждом троеборье сразились и были побеждены Лейвом сыном Эрика. Он был уже совсем взрослым и год назад победил всех остальных воинов Гренландии. День начал клониться к закату, но никто этого даже не заметил – звуки лура возвестили с причала у фьорда о начале главного, заключительного состязания. Два победителя должны были встретиться в схватке под водой, и тот, кто выигрывал, становился лучшим воином.

Пока два молодых богатыря стояли на краю причала, снимая с себя кольчужные рубашки, шелковые туники и холщовые штаны, те из зрителей, кто не видел их с тех пор, как они вместе играли в детские игры в Исландии, удивлялись – какая неведомая сила превратила тех мальчиков в этих могучих мужчин. При виде их крепких сильных тел екнуло сердце ни у одной девушки.

На причале стояла и величественная Торхильд, отяжелевшая, но не поддавшаяся прошедшим зимам. Она также внимательно разглядывала друзей детства и заметила, что Лейв выше ростом и держится с гордой выправкой. На ветру развевались его светлые длинные волосы, перехваченные блестящей тесьмой. Гладкая белая кожа, красивое лицо. И если бы не немного торчавшие уши, то ей не к чему было бы придраться.

Полной противоположностью Лейву был Ульв – смуглый и волосатый, словно медведь. Даже голова Ульва напоминала медвежью – круглая, с близко посаженными карими глазами. Но и на него приятно было посмотреть.

Торхильд нравилось, что глаза у Лейва широко расставлены и синего цвета, словно цветы льна. Казалось, они всегда смеются. Нос тонкий и прямой, квадратный подбородок. И рот у него улыбчивый, хотя на сердце печаль – все время откладывается путешествие к неведомой земле, о которой он мечтает с детства.

Эрик Рыжий, Гериульв, остальные вожди и болельщики, на ходу заключая между собой пари, спустились к причалу, где установили, что исландец кряжистее и шире Лейва в плечах.

Предыдущие состязания, в которых оба стали победителями, доказали равенство мужчин в отваге, но большинство болельщиков благоволило Лейву.

Распорядитель игр дал сигнал к началу схватки, в тот же миг Лейв сжал руку Ульва.

– Мы договорились, что ущипнем, если понадобиться глотнуть воздуха? – спросил он.

– Ладно, и первый, кто ущипнет, проиграет.

Хоть и оставался Ульв все таким же неторопливым, но сообразительности и упорства у него не убавилось, как во времена их детства, когда они плавали наперегонки. Теперь Ульв здесь, в Гренландии, и они снова стали друзьями, только дружба дружбой, а победить должен он. Гренландия должна одержать верх над Исландией.

Рядом с Торхильд стояла дочь Эрика, надменная Фрейдис, и младший брат Лейва, Торстейн, с жесткой бородкой и гривой рыжих волос, таких же огненных, как у Эрика. Торвальда, самого младшего брата, отправили на обучение к старинному другу Эрика, вождю Торбьерну, отцу Ульва, который все еще только собирался сдержать обещание и переехать в Гренландию. На краю берега стоял и рулевой Эрика, Торголл, согнутый годами, но, как и раньше, в любой момент готовый затеять свару, и Тайркер, и балагур и насмешник Скаллаглюм, и Скули Мясник, и похожий на обезьяну Коскегг Черный, охотник на моржей, человек огромной физической силы и отваги. С берега на них смотрели остальные домочадцы Эрика, дружинники и слуги.

При повторных звуках лура оба воина нырнули в спокойные прозрачные воды фьорда и поплыли навстречу друг другу. Замелькали руки, вода вспенилась от ударов ногами, каждый стремился утащить другого на глубину и удержать там. То и дело менялись они местами, выскакивая на поверхность и резким движением отбрасывая волосы с глаз. Тогда пронзительно выкрикивали советы тому или другому болельщики, стоявшие на берегу, и схватка возобновлялась. Цель этого испытания состояла в том, чтобы выяснить, кто из них двоих сильнее и выносливее. Тот, кто выигрывал пять схваток, становился лучшим воином, поэтому Лейв дал себе клятву не проиграть ни одного испытания. Ульв тоже твердо решил победить.

Рассчитывая побыстрее измотать соперника, Лейв набрал полные легкие и потащил Ульва на самое дно. Стоявшие на берегу могли разглядеть только пузыри над местом их погружения, зато с причала подводную схватку было отлично видно. Друзья крутились и изворачивались, как акулы, сцеплялись и баламутили воду, стараясь изо всех сил не дать другому всплыть и глотнуть воздуха. Ни один не желал первым ущипнуть другого, что завершило бы схватку.

Когда вода в фьорде успокоилась и никто не появился на поверхности, зрителями овладел ужас. Все знавали выносливых людей, которые могли оставаться под водой в течение нескольких минут, но не так долго, как сейчас. Даже Торхильд, знавшая, что Лейв чувствовал себя в воде, как тюлень, побледнела. Эрик тоже стал опасаться за жизнь сына, уверенный, что героический, но упрямый характер не даст ему отступить.

Но тут оба молодых человека показались одновременно на поверхности, широко разевая рты, словно вытащенные на берег рыбы. Лица у них посинели, руки и ноги свело, но они добрались до берега без посторонней помощи.

– О, Тор! – мысленно воскликнули зрители, но тут же послышались крики: – Вот это мужы!

Девушки на радостях обнимались и подходили ближе. Как только Лейв и Ульв отдышались и смогли говорить, выяснилось, что ни один из них не ущипнул другого. Поэтому схватка закончилась вничью.

Презирая всякие упражнения на растяжение и расслабление, соперники просто посидели рядом, пока их изголодавшиеся по воздуху легкие не заполнились и дыхание не выровнялось. Оба убедились, что соперник равен ему по силе и выносливости, но ни один не проявил враждебности к другому. Это естественно, ведь если каждый из них первый, то никому не дано одержать верх и остается лишь восхищаться друг другом. Впрочем, про себя они клялись выиграть следующий раунд, хотя веры у каждого в свою победу поуменьшилось.

Ульв проиграл вторую схватку, первым ущипнув Лейва, но выровнял счет, победив в третьей. Зрители оценили их борьбу – не встречалось еще им пловцов, настолько равных по силе и выносливости. Четвертый раунд закончился вничью, но оба так посинели и окоченели, что Торхильд снова начала опасаться, как бы они не утопили друг друга. Ей очень хотелось упросить Эрика прекратить состязание, но она знала, что Лейв первым назовет этот поступок трусливым.

Каждый из пловцов вступал в последний бой с мрачной решимостью победить или погибнуть. Зрители затаили дыхание. Не успели борцы встретиться в воде, как Лейв толкнул Ульва вниз и также стремительно рванулся вверх. Не дав Ульву подняться на поверхность, Лейв перехватил его и снова пихнул вниз. Публика ревела от восторга. Однако скоро друзья поменялись местами – голова Лейва ушла под воду, только пятки сверкнули, а на его месте появился Ульв, ловящий ртом воздух. С безумной силой заталкивал он Лейва вниз раз за разом, а сам всплывал за глотком воздуха.

Хотя Ульв был быстро утащен под воду, те, кто стоял на причале, видели, какими невероятными усилиями добивался он от Лейва уступки. Ульв поклялся, что докажет – ни Гренландии, ни воде его не одолеть. Сердце его бухало словно таран, легкие готовы были разорваться, голова кружилась, сознание уплывало, он слабел, но никогда… он… никогда… не сдаст…

Испытывая такие же страдания, Лейв тоже жаждал победить ценою жизни, но вдруг вспомнил, что обязался открыть западную часть света. Перед такой почетной обязанностью его победа на звание лучшего воина Севера мало что стоила. Он должен жить, чтобы пересечь Внешнее Море! Он быстро ущипнул Ульва за обе руки сразу. И хотя исландец прекратил борьбу, но захвата не ослабил. О Тор! Ульв был без сознания! А руки его крепко держали Лейва!

Собрав последние силы, Лейв попытался оторваться от дна вместе с висевшим на нем камнем Ульвом, но поднявшись на несколько футов, оба пошли на дно. Лейв понял, что пришел их смертный час.