Текст книги "Delete"

Автор книги: Карл Ольсберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 9

Ничего не происходит. Совсем ничего. Ты отважился на крайние меры. Нарушил все табу. Однако никто не обратил внимания. Люди с большей охотой наблюдают за милыми котиками на YouTube или за чужой игрой в «Летсплее»[14]14
  Летсплей (англ. Let's Play «давай поиграем») – видеоролик, сопровождаемый текстом, в котором игрок или группа игроков демонстрирует и комментирует прохождение какой-либо компьютерной игры.


[Закрыть], чем пытаются разобраться в том, что они называют действительностью, – не говоря уже о том, что за ней прячется.

Ты обхватываешь голову руками. Ты слышишь их смех. Или это твое дыхание, которое отражается от бетонных стен? Сколько времени ты уже здесь, внизу? Нужно поесть. Ты знаешь, что твое тело – твое настоящее тело – снабжается пищей, однако чувство голода, которым тебя заражают их магнитные поля, непреодолимо. Нет, ты так легко им не сдашься. Ты добровольно не выйдешь из эксплуатации. Ты поднимаешься. Ты шатаешься на ногах. Ты едва можешь идти по лестнице. Подставляешь рот под кран и пьешь. Почему тебе так хорошо?

Еды нет, кроме упаковки заплесневелого хлеба для тостов. Ты идешь в ванную. У тебя грязная голова. Отросла щетина, которая тебе вполне пошла бы, если бы не истощенное лицо, не огромные круги под глазами. Ты похож на зомби. Ты и есть зомби. Существо, по сути, не живое, но испытывающее голод и ведомое низменными инстинктами. Ты невесело смеешься. Фильмы о зомби тебе всегда казались глупыми.

Нужно взять себя в руки. Ведь они хотят, чтобы ты сдался. Они будут выматывать тебя, пока в один прекрасный день не упекут в психушку, где ты им больше не помешаешь. Тогда все окажется напрасным.

Ты принимаешь душ. От теплой воды приятно. Она смывает груз вины с твоих плеч и сомнения с разума. Совершенное тобой было необходимостью, единственной возможностью. Нужно проявить терпение. Когда-нибудь они поймут. Тогда им придется что-то предпринять.

Ты чувствуешь себя лучше, когда выходишь на улицу. Небо ослепляет. Мелкий дождь освежает. Сомнения растворяются.

– Здравствуйте! – говорит кассирша в супермаркете.

Она всегда тебе улыбается. Несмотря на порыв включиться в ее мелкую игру, ты не улыбаешься в ответ. Ты знаешь, что улыбка – это фейк. Ты ничего не отвечаешь, а лишь забираешь мелочь из киоска самообслуживания. Несешь пакеты к машине. Хотя в них ничего нет, весят они много.

Глава 10

– Чем я вам могу помочь, господин главный комиссар? – спросил Йаап Клаузен отстраненно и недоверчиво.

– Господин Кайзер попросил меня взглянуть на вашу группу и посоветовать ему, как повысить ее эффективность, – ответил Айзенберг.

Клаузен сухо засмеялся.

– Повысить эффективность? Это просто. Выставьте вон Виссманна с Варнхольтом и замените их настоящими полицейскими. Единственный член группы, который чего-то стоит, – это Клаудия Морани.

Айзенберг проигнорировал замечание.

– Пожалуйста, расскажите о себе. Когда вы приступили к временному руководству группой?

– Когда сдался последний официальный руководитель группы – три месяца назад. С тех пор я не просто руковожу ОСГИ, я и есть ОСГИ. Как только стало понятно, что изначальная идея провалилась, директор полиции Кайзер поручил нам помогать другим отделам посредством поиска информации в Интернете. Пока что мы получили немного запросов, но когда они поступают, я веду соответствующий информационный поиск. Ну, еще Клаудия, то есть доктор Морани, мне помогает. У нее очень хорошо получается составлять психологические портреты преступников. Но другие? Сим Виссманн все равно живет на другой планете. Бен Варнхольт днями играет за казенный счет в компьютерные игры и игнорирует мои служебные распоряжения. Если хотите знать мое мнение, то с этими двумя самое время расторгнуть трудовые отношения.

– Как вы оказались в ОСГИ?

– Я окончил университет экономики и права по специализации «полицейская работа». Затем два года проработал в уголовном комиссариате 52. Когда я увидел объявление о наборе в ОСГИ, то подумал, что это мой шанс выбраться из рутины.

Он снова невесело засмеялся.

– Сколько времени вы уже работаете?

– С момента основания ОСГИ. Уже полтора года.

– Почему не перевелись на другую должность?

– Я довольно часто об этом думал. Но я не из тех, кто быстро сдается. Тем более группу и так скоро распустят.

– Почему вы в этом уверены?

– Директор полиции Кайзер уже несколько месяцев ищет нового руководителя. Дураков нет. Боюсь, это не возможность, а тупик.

Было видно, что Клаузену нравилась роль исполняющего обязанности руководителя группы и ему не хотелось уступать это место Айзенбергу. Однако его оценка ситуации была вполне реалистичной.

Они разговаривали еще некоторое время. Клаузен рассказал, что много занимается спортом и даже был чемпионом Берлина в юношеском десятиборье. Он единственный из всей команды способен в случае необходимости применить огнестрельное оружие.

Спустя час Айзенберг поблагодарил его за беседу и отпустил. Затем взял стаканчик кофе из автомата и позвал Бенджамина Варнхольта.

Стул заскрипел, когда тот плюхнулся на него.

– Забудьте, – сказал он, прежде чем Айзенберг произнес первое слово.

– Что мне нужно забыть?

– Эту работу. Кайзер попросил вас стать руководителем ОСГИ, не так ли? Он прекрасно понимает, что давным-давно должен был прикрыть лавочку. Но он боится. Плохо будет выглядеть с политической точки зрения. И теперь он ищет дурачка, который ему поможет представить все так, будто бы идея изначальна была хорошей. Поверьте, вам у нас не понравится. Некоторые уже сломали зубы о нас. Будете четвертым, если отважитесь. Последний выдержал три месяца. Даже если у вас весомые основания смыться из Гамбурга, поищите себе другое место!

Айзенберг некоторое время молчал. Кое-как справившись с гневом, он решил сосредоточиться на фактах и не поддаваться на хамские провокации Варнхольта.

– Каковы ваши обязанности в ОСГИ?

– Обязанности? Как будто у нас есть обязанности! Вся эта идея превентивного расследования была с самого начала бредом. Кайзер это понимал, он далеко не глупый человек. Но все равно подыгрывал. С тех пор он предлагает нас другим отделам, как прокисшее вино. Помощь в расследовании посредством поиска в Интернете. Но, разумеется, никто не хочет с нами связываться. А если что-то и высвечивается, то туда лезет Клаузен. По мне, так пусть пытается. Какой смысл в том, чтобы постоянно тыкать ему в глаза его некомпетентностью?

– Иными словами, у вас нет никаких обязанностей?

– Точнее не скажешь, господин главный комиссар.

– И поэтому вы каждый день играете в компьютерные игры?

– Поэтому я делаю то, что умею лучше всего: расследую под прикрытием.

– Расскажите подробнее.

– Слышали когда-нибудь о «Мире магии»?

– Это такая компьютерная игра?

– Это такой ММОРПГ. Массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра. По всему миру – больше пятидесяти миллионов игроков, в Германии – почти семь миллионов. Оборот – более 1,5 миллиарда евро в год. Главный офис фирмы, кстати, находится в Берлине.

– Ага.

– Я расследую там преступления.

– Что, простите? Вы расследуете преступления в компьютерной игре?

– Вам известно, как компания Snowdrift Games, которая разработала эту игру, зарабатывает деньги?

– Нет.

– Игра сама по себе бесплатная. Но вы можете в специальных магазинах за золотые флорины – валюту игры – покупать оружие и оснащение, волшебные мечи, например. А эту валюту можно купить у «Сноудрифта» за настоящие деньги, разумеется. Иными словами, любая вещь в игре стоит реальных денег. Зачастую – всего лишь несколько центов, но игрок может накупить всего и на сотни евро, и больше.

– Вы всерьез утверждаете, что игроки компьютерных игр покупают несуществующие мечи за настоящие деньги?

– Я ничего не утверждаю. Я отвечаю на ваш вопрос о том, чем я занимаюсь. Я выкладываю факты. Вообще-то, как я уже говорил, это миллиардный рынок.

– И как вы в нем раскрываете преступления?

– В этой игре есть преступность, господин главный комиссар. Организованная преступность. Банды выбирают неопытных игроков и грабят их. Украденные вещи они продают на черном рынке.

Айзенберг посмотрел на Варнхольта. Он не совсем понимал, нужно ли в этом месте расхохотаться или продолжать слушать.

– Вы раскрываете преступления, совершенные в компьютерной игре?

– Да, именно. Не забывайте, что при этом речь идет о краденых вещах, которые можно продать за реальные деньги. То есть речь идет о реальных грабежах.

– Вы меня разыгрываете.

Варнхольт сидел с серьезным лицом.

– Я всего лишь отвечаю на ваш вопрос.

– А что вы делаете с разбойниками, после того как отыщете их? Арестовываете?

– Убиваю. Виртуально, конечно.

– Без суда? Без права на защиту?

– Воров я обычно ловлю с поличным. Добычу отдаю законному владельцу, если удается его установить. Если нет, то жертвую организации, которая заботится о неопытных игроках и помогает им. Смерть в «Мире магии» – всего лишь временное огорчение. Наказание скорее слишком мягкое, чем слишком жесткое.

– Вы получали официальное распоряжение для занятия такими делами?

– Нет. Но таким образом я пытаюсь делать что-то полезное для безопасности граждан за деньги, которые платит мне Берлин. Если мне дадут иное задание, я с радостью за него примусь.

– Надеюсь, вы этот самосуд устраиваете не от имени Берлинской полиции?

– Нет. Мое имя в игре Дон Туфак Визми. Чаще меня зовут просто Доном.

– Вам это кажется остроумным?

– Своими абсурдными действиями я реагирую на абсурдность бытия и в особенности на абсурдность нашего заведения. Вы читали Кафку?

– Нет.

И не успев подумать, добавил:

– Жена любила.

– Почему она вас бросила?

Айзенберг и бровью не повел.

– Вам неприятен вопрос, господин главный комиссар? – спросил Варнхольт без нотки сочувствия.

– С какой стати вы решили ковыряться в моей личной жизни?

– Ни в чем я не ковыряюсь. Я просто немного поискал про вас информацию в Гугле и ничего такого, что не сумел бы отыскать обычный пользователь с базовым знанием Интернета, не нашел.

– И Гугл сказал вам, что меня бросила жена? Очень сомневаюсь!

– Нет. Но с помощью Гугла я нашел ваше старое свадебное фото. Предполагаю, что вместе с целым альбомом в сеть его загрузила ваша свояченица и нечаянно сделала доступным для публичного просмотра. А на ежегодный прием президента полиции в 2021 году, куда вас пригласили в знак признания вашего вклада в раскрытие схемы отмывания денег, вы пришли один, насколько я могу судить по фотографиям события, официально опубликованным в полицейском интранете.

– А что, если она умерла?

– Тогда я узнал бы об этом из извещений о смерти. Кроме того, развод – более вероятное событие.

– Я начинаю верить в то, что на деньги налогоплательщиков лучше позволить вам заниматься бессмыслицей, чем бесконтрольно делать свои делишки, – сказал Айзенберг.

Варнхольт ухмыльнулся.

– Вы же всерьез не думаете, что здесь я под контролем?

Айзенберг решил не отвечать, а задал свой вопрос:

– Чем вы занимались прежде, чем присоединились к ОСГИ?

– Всем понемногу. Я работал как фрилансер на разные компании. Был членом Chaos Computer Club[15]15
  Chaos Computer Club (англ. «Клуб компьютерного хаоса») – децентрализованное немецкое общество хакеров со свободным членством.


[Закрыть] и парочки других менее известных организаций.

– Вы работали осведомителем, не так ли?

– Посмотрите вокруг – не я один такой паинька.

– А если серьезно, что вам здесь нужно, Варнхольт? С вашей компетентностью вы могли бы зарабатывать втрое больше в коммерческой организации.

– Мог бы, да. Но есть одно «но». Я перешел дорогу парочке типов. Боюсь, они до сих пор хотят свести со мной счеты. Копа так просто не грохнешь, потому что разворошишь осиное гнездо. А вот если я окажусь на свободе, сам за себя… Я бы такому типу, как я сам, страховку не продал бы.

– Значит, вы прячетесь за спиной полицейских в надежде, что они вас защитят?

– Я бы сформулировал так: я осторожный человек и предпочитаю работать под прикрытием. Если кто-то сумеет отследить, откуда я взломал его компьютер, и увидит, что машина стоит в Берлинском УУП, то я окажусь вне подозрений.

– Взломал? Как это понимать?

– Разве я сказал «взломал»? Вам послышалось. Я, конечно же, имел в виду «обеспечил доступ», как в словосочетании «доступ в Интернет». Но оно вас немного пугает, не так ли?

Айзенберг подался вперед.

– Довольно, господин Варнхольт! – сказал он резко. – Я больше не намерен терпеть ваши провокации. Еще один такой намек или оскорбление в мой адрес, и вам гарантирована жалоба от вышестоящего по рангу на ваше поведение. Вот и посмотрим тогда, сработает ли полицейская защита в вашу пользу.

Варнхольт махнул рукой.

– Простите, если задел за живое, господин главный комиссар. Я всего лишь хотел показать вам, что вас ждет, если вы примете предложение Кайзера.

– Спасибо, очень любезно с вашей стороны.

– У вас еще есть вопросы, или мне отправить к вам на допрос ведьму? Я хотел сказать, госпожу доктора Морани. Прошу заметить, что в моем комментарии не было ни капли сексизма или дискриминации.

– Значит, по-вашему, госпожа Морани – ведьма? А кто остальные?

– Клаузен – самовлюбленный павлин, который постоянно размахивает веером должностных инструкций, а сам не может отличить URL от пути к серверу. Типичный полицейский (прошу заметить, я не хочу этим оскорбить других типичных полицейских).

– Ага, не хотите. А Виссманн?

– Сим? Одаренный фрик с развитием десятилетнего. Его сильно переоценивают, потому что не понимают, чем он занимается. Что толку с того, что он в уме может извлечь корень из двенадцатизначного числа или, пролистав книгу, назвать страницы, на которых допущены ошибки? Какая польза от его умения так же легко писать идеальный код на C#, как мы с вами напишем письмо матери, если при этом его программа не сделает ничего полезного? Место Сима – скорее в комедийном шоу, чем в отделе полиции.

– Он утверждает, что может с помощью своих алгоритмов обнаруживать в Интернете закономерности и на их основе выслеживать потенциальных преступников.

– Вы так поняли? Ну хорошо. Но все это – чушь. Ничего он не может. Тесты, которые он проводит для подтверждения своих гипотез, методически неправильны. Я много раз говорил ему об этом, но он ничего не хочет слышать.

– Есть ли на свете хоть кто-то, кого вы уважаете?

– Линус Торвальдс. Программист. Разработчик операционной системы «Линукс» и один из основателей движения открытого программного обеспечения. Он не только умен, но и меняет мир. Есть еще несколько, но их имена вам ничего не скажут.

– А закон, который вы представляете? Закон вы уважаете?

– Само собой, господин главный комиссар! Как бы я иначе стал полицейским?

Айзенберг скривил лицо от неприкрытого сарказма. Варнхольт считал себя выше остальных и обращался с другими уничижительно. С другой стороны, он действительно был очень умен и, наверное, обладал редкими способностями добывания информации из Интернета. Айзенберг научился не доверять первому впечатлению. Возможно, Варнхольт был глубже, чем казался на первый взгляд.

– Если бы вы были на месте Кайзера, как бы поступили с ОСГИ?

– Распустил бы.

– Вы этого хотите? Вы хотите, чтобы ОСГИ расформировали?

– Нет. Вы задали вопрос, как поступил бы я, если бы был Кайзером, которым, к счастью, никогда не буду.

– Тогда я задам свой вопрос иначе. Как можно было бы использовать таланты, которыми ваша группа, несомненно, обладает, чтобы они приносили обществу ожидаемую от Берлинского управления уголовной полиции пользу?

Варнхольт некоторое время молчал. Казалось, он впервые всерьез задумался о словах Айзенберга. Затем покачал головой.

– Не думаю, что это в принципе возможно.

– Большое спасибо. Пока других вопросов у меня нет. Пригласите, пожалуйста, госпожу доктора Морани.

– Разумеется, господин главный комиссар.

Он приторно улыбнулся.

– Мило поболтали, кстати. Увидимся или нет – в любом случае, успехов вам в Гамбурге!

Когда он закрыл за собой дверь, Айзенберг не знал, как лучше поступить: расхохотаться или запустить вслед посетителю стаканчиком с недопитым кофе.

Глава 11

В дверь постучали, и доктор Клаудия Морани зашла, не дожидаясь приглашения, села за стол и положила перед собой блокнот и карандаш.

– Очень хорошо, что вы пришли, – сказала она.

Ее скептическое выражение лица говорило о неискренности этих слов. Айзенберг растерянно посмотрел на нее.

– Что вы имеете в виду?

– Наш последний руководитель был не очень опытен, а Йаапу Клаузену, честно говоря, недостает квалификации. Так что очень хорошо, что вы пришли.

– Вы хотите сказать, если я приду.

– Понимайте, как вам угодно.

– Госпожа доктор Морани, чем именно вы занимаетесь в ОСГИ?

– Я думала, директор полиции Кайзер разъяснил вам круг наших обязанностей.

– Господин Кайзер рассказал мне, что вас пригласили в группу в качестве психолога-криминалиста. Но я хочу узнать, чем именно вы занимаетесь. Что вы делаете в течение рабочего дня?

– Я помогаю комиссару Клаузену с информационным поиском. Если текущих задач нет, я занимаюсь саморазвитием.

– Саморазвитием? Что это значит?

– Три года назад я защитила кандидатскую диссертацию. За это время появилось много новых публикаций, особенно в области моих исследований – в психопатологии. Довольно сложно оставаться в курсе последних событий. И я очень рада, что моя работа позволяет мне это.

Айзенберг молчал.

– Разумеется, мне предельно ясно, что так долго продолжаться не может, – сказала она. – За все время мы не поймали ни одного преступника и не предупредили ни одного преступления. Директор полиции Кайзер пока что защищает нас, но зарплату мы получаем из денег налогоплательщиков. Поэтому очень хорошо, что вы придете и сформируете из ОСГИ эффективную единицу.

– Вы считаете, это возможно?

– Конечно. Это возможно, но непросто. Наш последний руководитель продержался лишь три месяца.

– Честно говоря, я не стал бы его осуждать после того, что увидел.

– Да, в нашем случае необходим талант руководителя. Если он у вас есть, то вы справитесь.

– Звучит так, будто вы знаете, как нужно организовать группу. Почему вы не взялись за руководство группой или, по крайней мере, не помогли Йаапу Клаузену утвердиться в качестве руководителя?

Она посмотрела ему в глаза.

– Я не часть решения этой проблемы. Я – часть проблемы.

Айзенберг не знал, что ответить.

– Объясняю: у меня нет ни малейшего желания заглядывать в душу Бену Варнхольту и Симу Виссманну. А Йаап Клаузен вообще не может смириться с тем, что я умнее его. Меня приняли на работу в качестве психолога-криминалиста, а не психотерапевта.

– Почему вы до сих пор не ушли? Почему вы не открыли собственный кабинет и не лечите топ-менеджеров от неврозов?

– Как я уже сказала, у меня на это нет ни малейшего желания.

– А на что у вас есть желание?

Она некоторое время помолчала и сказала:

– Я хочу ловить психопатов.

– Почему это так важно для вас?

– Потому что они могут причинить огромный вред. Намного больший, чем принято считать. Цифры неофициальной статистики запредельны.

– Звучит так, словно это коснулось лично вас.

Она вяло улыбнулась.

– Не нужно заглядывать мне в душу. Это давняя история. Давайте лучше поговорим о главном: почему вы здесь?

– Господин Кайзер попросил меня побеседовать со всеми вами и дать ему совет, как поступить с ОСГИ.

– Я не это имела в виду. Что заставило вас всерьез заинтересоваться вакансией? Думаю, что вами движут не карьерные амбиции.

– Скажем, так: я ищу новый профессиональный вызов и изучаю разные предложения. Конкретной причины у меня нет.

– Тогда вам нужно к нам. Возьмитесь за руководство нами! У вас есть нужные компетенции.

– Зачем мне за это браться? Все, кроме вас, считают, что у ОСГИ нет будущего. Да и вы сказали, что это карьерный тупик.

Морани наморщила лоб.

– Возможно. Но вас ведь наши мнения не смущают, не так ли? Если бы вас интересовала карьера, вы бы не приехали сюда, а продолжали бы заискивать перед своим начальником в Гамбурге. Вас влекут сложные задачи. Чем труднее, тем лучше. Кроме того, это все-таки благодарная работа.

– Насколько благодарная?

– Сим Виссманн и Бен Варнхольт – чрезвычайно одаренные ребята, как раз в таких людях полиция остро нуждается. Преступники не упустят случая поставить их таланты себе на службу.

– Вы думаете, Виссманн и Варнхольт стали бы преступниками, если бы не пришли на работу в полицию?

– Я не это имела в виду. Деньгами их не купишь. А вот насчет других талантов я не уверена.

– Мне не показалось, что Бенджамин Варнхольт настроен всерьез бороться с преступностью. Сим Виссманн – и подавно.

– Вы ошибаетесь. Бенджамин Варнхольт – израненная личность. Он испытал немало унижений от своего окружения и поэтому сейчас не может не унижать других. Но в глубине души он хочет лишь одного – признания социума. А вы думали, зачем он здесь?

– Мне он сказал, что здесь он прячется от парочки уголовников, которые ему угрожают.

– Возможно. Но почему они ему угрожают? Почему он стал осведомителем, рискуя жизнью? Почему он играет в доброго самаритянина в своих дурацких компьютерных играх? Он очень хочет быть героем. Но ему не дают такой возможности.

– Мне его ситуация видится несколько иначе. Если он действительно хотел быть полезным другим, то начал бы с соблюдения служебного устава. Так он заслужил бы уважение коллег, и у него появилась бы возможность своим без сомнения незаурядным умом принести пользу обществу.

– Бенджамин Варнхольт в детстве был разлучен с родителями, потому что его отец в состоянии алкогольного опьянения избил его. Его взяла на воспитание приемная семья, он несколько раз сбегал от них, и в итоге его поместили в детский дом. Пренебрежение, которое он излучает вовне, не что иное, как отражение тех чувств, которые ему в детстве продемонстрировали взрослые вместо любви.

– Похоже, вы ему симпатизируете.

– Я его уважаю.

– Он, в свою очередь, не очень-то высокого мнения о вас. Он назвал вас ведьмой.

Выражение ее лица осталось прежним.

– Из его уст это комплимент.

– Хорошо, предположим, мне удастся сделать из Виссманна, Варнхольта, Клаузена и вас работоспособную команду. Но чем конкретно вы будете заниматься?

– Искать преступников.

– Звучит расплывчато. Это работа всякого полицейского, по крайней мере в уголовной полиции.

– Сила и в то же время уязвимость ОСГИ – в ее разносторонности. Сим Виссманн улавливает детали, которые остаются незамеченными другими. Он ничего не забывает. Бен Варнхольт находит нестандартные способы поиска информации.

– Я заметил.

– Вместе они способны отыскать все, что только можно.

– Правда, лишь в Интернете, – заметил Айзенберг. – Провести допрос им будет не под силу.

– Я приду на помощь.

– Вы психолог-криминалист, а не следователь, не так ли?

– Я вижу людей насквозь.

– Ну хорошо, давайте проверим. Что вы видите во мне?

– Вы боитесь, – сказала она без обиняков.

Айзенберг чуть не расхохотался.

– Боюсь? Я? Простите, но я вынужден усомниться в вашей оценке, госпожа доктор Морани. Обо мне можно много чего сказать, но до сих пор никто не обвинял меня в трусости.

Она была спокойна.

– Вы боитесь, что недостаточно хороши, – сказала она. – У кого-то (возможно, это вы сами) очень высокие ожидания на ваш счет, и вы боитесь их не оправдать. Поэтому работаете усерднее других, идете на риск, тащите все на своих плечах. Вы принесли не одну жертву своей эффективности. Возможно, именно поэтому распался ваш брак. Однако как бы усердно ни работали, вы никогда не будете довольны собой.

Айзенбергу потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Выдавив из себя улыбку, он сказал:

– Спасибо за ваше мнение, госпожа доктор Морани.

* * *

Спустя два часа он сидел в кабинете у Кайзера.

– Итак, каково ваше мнение? – спросил у него директор полиции напрямую. – У ОСГИ есть шансы?

Айзенберг долго размышлял, что ответить на этот вопрос, но так и не придумал.

– Я не уверен. Вы подобрали довольно необычных людей. Но в этом-то и проблема.

– Простите мне это фривольное замечание, но я и без вас это понимаю, – ответил Кайзер.

– Извините, но если вы ожидали получить готовое решение, то ошиблись с экспертом.

Кайзер улыбнулся.

– Отнюдь нет. Готовое решение – это последнее, чего я от вас жду. Мне хотелось бы услышать нечто более конкретное, чем констатацию факта, что это «довольно необычные люди».

– Тогда я процитирую доктора Морани, которая озвучила проблему этой группы. Она сожалеет, что полиция не в состоянии воспользоваться незаурядными способностями ее коллег. И добавила, что преступники, как ей кажется, не преминут это сделать.

– Извечная проблема полиции… Мы ограничены в возможностях, в отличие от преступников, – в финансовых, в административных и, конечно же, в моральных. Преступники не оглядываются на законы и право. Поэтому у них всегда будет перед нами преимущество.

– Да. Но в этом случае помеха – не в деньгах, не в организации, не в морали. И даже не в том, что Бенджамин Варнхольт игнорирует соблюдение служебного устава.

– А в чем же?

– В том, чтобы объединить несовместимые ресурсы. Позволить аутисту Симу Виссманну работать в государственной организации, залог успешной работы которой – эффективная коммуникация. Интегрировать хакера-нигилиста Варнхольта в сообщество людей, которые защищают закон и порядок, потому что уважают и то и другое. Включить в мужской коллектив психолога-недотрогу, которая воспринимает своих коллег как подопытных кроликов.

– А что насчет Клаузена? Вы его не упомянули?

– Похоже, он хороший полицейский. Но именно поэтому он не вписывается в группу.

– Из сказанного вами я делаю вывод, что проблему все-таки можно решить.

– Если верить доктору Морани, – сказал Айзенберг. – Наверное, она права.

– Значит, вы принимаете мое предложение? – спросил Кайзер с надеждой в голосе.

– Если откровенно, я не уверен, что подхожу на эту роль. Вам нужен разбирающийся в психологии, очень опытный и прежде всего терпеливый лидер, который, к тому же, понимает кое-что в информационных технологиях, иначе Варнхольт и Виссманн с ним не будут разговаривать.

– Таких специалистов у меня нет. Скажу честно, вы кажетесь мне – с высоким отрывом от остальных – самым подходящим из всех кандидатов, изъявивших готовность пообщаться с командой. Возьметесь ли вы за дело, решать вам, господин Айзенберг.

– Думаю, вы понимаете, что мне нужно время подумать.

– Разумеется. Вам хватит времени до следующего вторника? В среду у нас снова совещание с начальством, в повестке дня которого стоит вопрос о судьбе ОСГИ.

– Да, хватит.

– Вот еще что: если вы решитесь на этот эксперимент, то в любой момент можете прийти ко мне и сказать, что хотите его прекратить. Тогда я расторгну трудовые договоры с Виссманном и Варнхольтом. А Клаузена и Морани переведу в другие отделы. Вы сможете остаться в моем отделе – думаю, мы найдем вам должность. Вы ничем не рискуете.

– Я бы не был так уверен, – ответил Айзенберг. – Однако спасибо за предложение. Я учту его при принятии решения.

Когда Айзенберг спустя три часа вышел из скоростного поезда на перрон Гамбургского вокзала, он все еще не понимал, совершил ли сегодня шаг навстречу новым перспективам или впустую потратил день.